Интересно, как зашебуршело, как замельтешило Интернет-сообщество после того, как убили Деда Хасана, криминального авторитета. Судя по реакции, событие сие по значимости превосходит принятие любого из законопроектов Думой, важнее, чем замерзающий поселок в Петушинском районе, весомее, чем показания бывшего министра обороны в прокуратуре о воровстве в его ведомстве. Интересно, отчего это?
А все просто. Ведь убитый – вор в законе. Он погиб. А потому о нем можно и должно говорить и скорбеть. А о каком-то замерзающем поселке рассуждать – это и вовсе неприлично. Ну кто там мерзнет? Так, вшивота всякая. Россияшки. Авось, не подохнут. Еще и закалятся, крепче станут.
А об Сердюкове, депутатах, министрах и прочей братии – что о них говорить? Ну, понятно, что воры. И тоже в законе – ведь вполне законным путем сели они на должности, на которых воруют, и воруют чаще по закону, поскольку сами эти законы и пишут, и исполняют. Это уж коли в общак не снесут положенного, или, скажем, субординацию не соблюли, тогда их не то, чтобы мочат – но слегка шерстят. От ссылки в Лондон до отправки на VIP-нары.
И вот теперь все СМИ в голос вопят о том, что-де убиенный и то крышевал, и тем торговал нелегально и противозаконно, а потому вынужден был передвигаться с большой осторожностью, в ресторан ходить со свитой, по нужде – с телохранителями, в общем, вел простую и суровую жизнь а-ля депутат, прокурор или иной слуга народа. И пал, можно сказать, на трудовом посту. Сколько чиновных, милицейских (пардон, полицейских), судейских и прочих полезных лиц останется теперь без подмазываний, отстегиваний, откатов, подношений и прочих даров обильной земли нашей! Сколько слуг Фемиды лишатся дел с уходом славного Деда Хасана!
Поразительно, сколько бесценной информации всплывает каждый раз, когда «мочат» очередного бандита, «вора в законе» или даже простого депутата. Оказывается, что о них знали все – и как с женами спят, и сколько уворовали, и кого в асфальт укатали да где именно, и урчит ли в животе с перепоя и как именно урчит. Но вся эта информация всплывает только и только тогда, когда живописуемый уже отбыл в места более отдаленные, чем Лондон и даже чем мордовские лагеря.
Спи спокойно, почтенный Дед Хасан. В нашем государстве тебе обеспечена долгая, крепкая и добрая память, потому что погиб ты как мужчина, а жил хлопотно и очень честно по сравнению с теми, о ком говорят мало и кто, как выяснилось вдруг, знает о тебе все.