Про скрытые способности разума, ставшие общедоступными благодаря нанотехнологиям, я читал много, долго и с искренним восторгом. Разумеется, будучи человеком и имея такой же мозг, я тоже мог и запоминать все подряд в огромных количествах, и перемещать взглядом предметы, и парить над полом…
Теоретически.
Нет, на память я, правда, не жаловался – все, что прочитал, я отлично помнил. А вот с остальным дело обстояло скверно.
Сколько бы я ни тужился, сколько бы не напрягал волю, призывая мощь своего разума, сколько бы ни листал найденный в недрах библиотеки детский учебник – ничего не выходило.
Ничегошеньки.
Книги вокруг меня не летали, и сам я от холодного пола не отрывался иначе как в бессильном прыжке.
Мне понадобилось немало времени, что бы понять, а паче принять, прискорбную очевидность: ни на что крутое я не способен. Я оказался человеком, возможности которого ограничены рамками, приемлемыми самое большое для XXII века.
Кошмар!
Жуть!
Осмыслив все это, я пару часов просидел на кухне, заливаясь горючими слезами и поглощая питательную пасту. Впрочем, скоро мне это надоело, и в результате недолгих умственных усилий я родил замечательную мысль.
Человеческое тело ведь не ограничивается мозгом? В нем есть еще такая штука как кости и мышцы. А мышцы – есть изначальная, природой данная людская сила! То бишь, дабы уравновесить свое скудоумие, мне ничего не остается, кроме как сделать сильным свое тело… Чем я немедленно и занялся, не прекращая, впрочем, чтения.
Больше года я провел в заброшенном городе, простиравшемся далеко вокруг «Немезиды» и усиленно готовился ко вхождению в мир людей. И когда я переступил черту радиационной пустыни, то уже не был тем щуплым, голодным и затравленным недочеловеком, сползшим с лабораторного стола. Я чувствовал себя превосходно и не без греховного самодовольства думал, что более-менее достоин своего имени.
И вот теперь, исполнившись самых благих намерений в отношении погрязшего во грехе Шамана, я, недолго думая, широким жестом добродетели пригласил его в свою камеру, которая преступнику приличествовала куда больше моего. А поскольку дверь открыть я не мог, то, не очень-то прислушиваясь к гласу рассудка и повинуясь горячему сердцу, просто дернул металлопластиковые прутья, за которые доселе держался.
Год усиленного укрепления тела и духа не прошел даром: со второго мощного рывка прочный материал поддался, и я спешно отскочил в сторону, давая прутьям спокойно упасть. Мышцы, правда, возмущенно загудели от натуги, но я был вполне доволен своей работой.
- Давай, заходи!- пригласил я ласковым голосом радушного хозяина, уже прикидывая в мозгу великолепную, берущую за душу речь на морально-этическую тему. О да, я всерьез намеревался вразумить паренька, наставить его на путь истинный… тем самым легко и ненавязчиво!
Становясь!
Блистательным спасителем полицейского участка!
И всего города в придачу!
В моем воображении уже яркими бликами замелькали венки цветов, восторженные крики благодарностей, улыбающиеся лица детей и молоденьких красавиц…
Отчетливо злобный крик в свой адрес я, замечтавшись, едва услышал, а услышав – содрогнулся. Вот уж чего не ожидал! А фразы в повышенном тоне все лились, и пусть я понимал далеко не все, того, что смог, оказалось более чем достаточно. Пронзительные, терзающие уши вопли Шамана изобличали меня психом, идиотом, самоубийцей, целым зверинцем сплошь неприятных животных, а также придатком к волосатым срамам всех мастей. От такого обилия странных и непонятных характеристик у меня голова пошла кругом. Не вытерпев, я жалобно попросил:
- Переведи!..
Шаман умолк на полуслове, во всю возможную широту выпучивая почерневшие от злости глаза. Лицо у него пошло красными пятнами, а жилки на висках того и гляди готовы были лопнуть.
Наверное, мне должно быть стыдно, но я перепугался не на шутку. Разъяренного человека я видел впервые, и настолько жутким оказалось это зрелище, что ноги сами понесли меня назад, в угол, подальше от кошмарного чудовища, которое – я знал! – собиралось меня убить. О, я уже видел, как Шаман несется на меня головой вперед, пуская дым из ноздрей и сдирая подошвами пол, как белые иглы протыкают и вспарывают мне живот, а худые узловатые пальцы впиваются в лицо, как вываливаются, словно одежда из набитого доверху шкафа, мои внутренности, а нежно любимая полосатая рубашка неровно окрашивается темно-красным…
Я зажмурился от трепавшего все тело ужаса, но страшного удара не последовало. Еще немного подрожав и успев помолиться за упокой своей души, я осторожно открыл глаза.
Ярость с лица Шамана как ветром сдуло. Он был спокоен, и глаза его, стального цвета компьютерных проводов, лучились презрением.
Кошмарным презрением!
Жутким презрением!
Я враз ощутил себя вонючей грязью мусорной свалки, оплеванной и оскверненной. Такое это было гадкое чувство, что мне захотелось сжаться в комок и отчаянно заскулить, вымаливая прощение…
- Какого хрена ты забыл в Астрополе, засранец?
Объятья уныния сжались с новой силой, к горлу подкатил комок, а ясное солнце, до сих пор неизменно горевшее в моем сознании, бессильно померкло.
- Я… пришел тут жить…- через силу выдавил я, сам едва осознавая всю глупость своих слов.
- А до этого где шлялся?- с нарастающим раздражением бросил Шаман.
- В заброшенном городе,- совсем сник я. О допросах я читал, но даже предположить не мог, что это настолько скверно.
- А там откуда?!
- Не знаю.
И внутренне сжался, ожидая пинка.
Он состоялся.
Нехилый такой пинок.
Всем пинкам пинок.
Шаман вроде ничего не сделал, только губы сжал да глаза выпучил, – а меня отшвырнуло в стену, как давеча полицейского. Воздух весь вышибло, едва ли не вместе с духом, хребет затрещал, голова загудела… А меня продолжало втискивать в стену какой-то невидимой силой, словно пытаясь раздавить, расплющить, раскатать по камере тонким слоем… Я с ужасом понял, что еще немного – и этого вправду не избежать. Крышка мне!
Попытался вскинуть руки, задрыгать ногами – ни в какую! Давит и давит.
- Пусти!- прохрипел я, ошалев от страха за свою так и не успевшую толком начаться жизнь.
- Я тебе покажу, гнида, как со мной разговаривать в таких частотах! На кого рот раскрыл, падла!..
Я едва его слышал – уши заложило. Дернулся раз, другой… Как же больно!..
Шаман уже даже не шипел ругательства – просто давил, упорно и яростно, подводя беспомощное тело к черте, за которой ломаются кости и разрываются от давления сосуды…
В голове шумело. Я явственно слышал, как трещит мое тело… И еще что-то. Глухой, угрожающий треск. Так могла звучать только ломаемая…
Стена!
Я скосил глаза и с ужасом увидел, как по гладкой серой поверхности расходятся черные трещины.
И отчетливо понял, что мне конец.
И правда…
Бешеный натиск вдруг ослабел – но только затем, чтобы собраться и всей своей мощью ломануть в мое предплечье.
Я ослеп от мгновенной боли и не сдержал придушенного, но искреннего и отчаянного вопля.
Давление исчезло, и я повалился на пол, попутно, кажется, приложившись о лавочку, но совершенно этого не заметив. Из всего огромного и многообразного мира для меня существовала только рука и дикая боль в ней.
Один раз мне уже доводилось ломать кости. Но это был палец! Палец, а не лучевая!
Из глаз брызнули слезы, а сломанная рука болела так, что хотелось на стенку лезть. Вот только лезть я не мог – только корчиться на полу и завывать в лучших привиденьих традициях, нелепо стараясь выправить покалеченную шуйцу*. Краем глаза я увидел глумливую улыбку на лице Шамана и воспылал гневом, но тут же снова заглох, скрежеща зубами от боли.
Впрочем, длилось это все с минуту – потом стало капельку терпимее, а спустя еще немного я смирился и даже чуть попривык. Я даже героически попробовал подняться, но все тело нещадно ломило после Шаманова натиска, так что пришлось остаться на полу.
- Крепкий ублюдок,- плюнул белобрысый, глядя на меня с отвращением и одновременно с тенью интереса.- Из заброшенного города, значит?.. Эй, братва!- повысил он голос, обращаясь к пестрым.- Двигаем! Этого тоже с собой.
Я только-только снова начинал соображать и очень удивился, когда меня, не очень-то жалеючи, подняли с пола и поволокли прочь из камеры, а после и из участка. По пути я со вновь пробудившимся любопытством отметил расшибленные в куски двери и погром в главном офисе, а потом даже кое-как сумел обрадоваться новому потрясающему явлению, пока меня запихивали во вместительный пузатый аэромобиль. Машина, а тем паче перемещение в ней, разбудили во мне детский восторг, заставив на время забыть о боли, однако вскоре она пересилила.
Голова кружилась, перед глазами плыло…
Мир померк.
*Шуйца – левая рука (устар.)
***
Из-за постоянных кислотных дождей Западный луч был самым малонаселенным. Постоянная горелая вонь и радужный дым от плавящегося радиоактивного песка – такие были отличительные черты этого района. Побитые кислотой здания, хоть и покрывались ежемесячно прочнейшей защитной пленкой, выглядели жутко, жалко и совершенно неприемлемо для нормальной жизни. Другое дело, что нормально там и не жили: приходилось постоянно бороться за ничтожные крохи комфорта, тратя на это кучу денег и нервов. Естественно, это озлобляло людей, и в Западном луче никогда не утихали скандалы и разборки, что делало опасным самоё нахождение в криминогеннейшей части города.
Там-то и появился на свет ребеночек, которого мать-природа одарила потрясающим мозгом, зато маленько отдохнула на внешности. Радиационная зараза и отголоски постепенного вырождения человечества сделали свое дело, так что счастливого детства и любви малыш не увидел. Его миром была улица, но никак не тесные квадратные метры унылой родительской квартиры, из которой он еще совсем ребенком ушел навсегда и без капли сожаления.
Шаман не любил замкнутое пространство в четырех стенах. Гениальная натура требовала простора во всех его проявлениях, и пребывание в квартире парень воспринимал как прискорбную необходимость, всеми способами стараясь свести ее к минимуму. Поэтому и жилище его – маленькая халупа в Западных трущобах – отличалась редкой запущенностью. Там почти не было мебели, только самые потребные удобства, ну и, конечно же, завалы компьютерной техники.
Шаману, в общем-то, было наплевать на Всемирную сеть и виртуальную жизнь – хватало своей собственной. Зато компьютерные игры высшей сложности были его страстью: парень мог часами и даже сутками просиживать за машиной, жестоко и увлеченно режась в онлайн-игрушки со своей братвой или случайным контингентом – без разницы. Как и большинство людей, Шаман воспринимал игровую реальность как продолжение реальности обычной, но в обеих жил свободно и с удовольствием – что и отличало его от тех, кто в играх прятался от полной проблем жизни.
Вот и теперь главный преступник всея Астрополя сидел, напряженный как розетка, за своим чудовищной мощи компьютером, опутанный проводами и с головой погруженный в мир инопланетной нечисти, по своему обыкновению изливая трехэтажным матом все свои чувства. За двумя другими, чуть менее навороченными машинами сидели, приткнувшись по углам, Шамановы соратники и тоже играли, силясь одолеть главаря. Для этого у них был отличный стимул: победивший Шамана в игре имел право требовать у него что угодно. Точнее, под этим подразумевались обычно деньги или устранение врагов – то есть то, что атаман умел делать лучше всего. Но попадались и отдельные оригиналы, вроде парня, пожелавшего человеческий разум для своего попугая, или девушки, испросившей разрешения отыметь самого Шамана на крыше Распределительной башни… И то, и другое тот, впрочем, исполнил, поскольку был верен своему слову.
Найденный в Южном полицейском отделении псих тоже был здесь: валялся без сознания под стеночкой. Сломанную руку ему, по распоряжению Шамана, обработали и перемотали, но особо не нянчились, здраво полагая, что, раз пережил сильнейший «пресс», то от перелома точно не помрет. Вообще удивительно, как этот сумасшедший продержался в сознании так долго, не говоря уже о том, что все остальные его кости остались целыми, тогда как нормальные люди после такого натиска имели внутри кровавое крошево.
Да, над этим определенно стоило серьезно поразмыслить. Всем было понятно, что существование этого человека перечит не только современным законам природы, но и просто здравому смыслу… Вот только Шаман решил, что пока шизоид не оклемается, ничего разузнать они все равно не смогут, – и был совершенно прав. Так что преступная банда спокойно себе сидела и играла, уверенно подходя к порталу на семнадцатый Галактический Уровень, где ждала ужасная Ехидна, совершенно неубиваемый монстр, ночной кошмар геймеров Третьего Сетевого Потока…