XIV. КЛЮЧ НА СТАРТ
1
Незаметно за боевыми буднями, в ходе которых в морских полигонах оттачивалось мастерство и боевая слаженность экипажей подводных лодок, выполнялись ракетные и торпедные стрельбы, на берегу рождались дети, распределялись места в детских садах и яслях, разыгрывались талоны на машины и мотоциклы, создавались и рушились семейные союзы.
За истекший период у Дербенёвых родился долгожданный сын, у Щербатовых ; желанная дочь. Чуйкову распределили автомобиль «Жигули» новой модели ВАЗ-2113 горчичного цвета. Оттенок не очень ; «детская неожиданность», но приобретением гордился весь экипаж. Арипов стал заместителем командира дивизии по ЭМЧ , правда, его командира моторной группы в должности старшего механика лодки не утвердили. Спустя год, так и не добившись «правды», опытный и знающий своё дело боевой офицер капитан-лейтенант Щербатов уйдёт из плавсотава навсегда. Заняв место научного сотрудника ВВМУ им. Фрунзе, Николай станет развивать науку о живучести подводных лодок, защитит кандидатскую диссертацию и, через десять лет, дослужившись до звания капитана 1 ранга, будет уволен в запас с должности заместителя начальника этого замечательного учебного заведения, но это уже другая история.
А пока очередное лето не заставило себя ждать. Вместо уволенного в запас «по взрасту» старшего мичмана Ивашникова, на должность старшины команды штурманских электриков Дербенёв пригласил мичмана Харисова Александра Борисовича. Молодой, но уже опытный моряк, служивший до этого на стратегических подводных лодках 629 проекта, Харисов был ещё и соседом Дербенёва по дому. Таким образом, штурман имел возможность разносторонне изучить будущего подчинённого задолго до его назначения на «Б-224» не только по службе, но и в быту. К великой радости подводников боевая служба для «Б-224» в текущем году не планировалась, точнее её заменили боевым дежурством, срок которого истекал буквально на днях. После выхода из дежурства экипаж ждали целых два месяца докового ремонта, что в складывающихся условиях можно было без преувеличения сравнить к летними каникулами для школьников или современных депутатов. Манишевич продолжал учёбу в Военно-морской академии. Засобирался в Ленинград и Потапков, назначенный вместо Юрия Михайловича старшим помощником командира «Б-224» и целый год исполнявший эти обязанности.
Ещё в апреле пришёл приказ ГК ВМФ о направлении на командирский факультет 6 ВСОЛК ВМФ офицеров, представленных с флотов, среди этих офицеров был и Владимир Анатольевич. Тут же встал вопрос: кому временно исполнять обязанности старшего помощника командира?
— Александр Николаевич, мы тут посовещались, и я решил… — Чуйков лукаво улыбнулся, глядя на Потапкова и Каченко, — на время отпуска Владимира Анатольевича обязанности старшего помощника исполнять тебе.
— Только на время отпуска? — уточнил Дербенёв.
— Если справишься, подготовишь за этот период лодку и экипаж к отработке курсовых задач и… — Чуйков задумался, указывая на стул штурману — никого с классов не назначат вместо Потапкова, буду тебя предлагать в августе ; сентябре моим старшим помощником.
— Всё ясно, — безрадостно отреагировал Дербенёв, — а если назначат кого-нибудь всё же? — не удержался от вопроса Александр.
— Если так ; тоже не беда. На следующий год пойдёшь на классы учиться также как и Владимир Анатольевич, но только на штурманский факультет. Будем из тебя флагмана делать…
«Не очень радостная перспективка, — подумал штурман, но промолчал. — Сначала вывернись наизнанку, докажи, что способен быть старпомом, а потом жди как карта ляжет…»
— Что молчишь, штурман? — видя некоторое замешательство подчинённого, спросил командир.
— Не знаю, что и ответить, тем более, что вы за меня всё уже решили.
— А разве ты не согласен?
— Согласен, конечно. Тем более попытка не пытка, — сказал штурман, продолжая размышления: «Хотя здесь ещё «бабка надвое сказала».
— Добро, Александр Николаевич, ничего другого я от тебя и не ожидал. — Чуйков встал из-за стола и, подойдя к Дербенёву, пожал ему руку. Примеру командира последовали замполит и старпом.
2.
Выйдя из дока «Б-224» ошвартовалась у заводской стенки судостроительного завода «Тосмаре» для замены аккумуляторной батареи. Дербенёв радостно суетился у портального крана, ожидая прибытия командира дивизии. Как же, сегодня, можно сказать, его первый экзамен в новом, хоть и временном, качестве. Сейчас на борт прибудут офицеры штаба дивизии и флагманские специалисты, чтобы оценить качество докового ремонта, готовность лодки к погрузочно-разгрузочным работам и заодно проверить ход подготовки экипажа к сдаче первой курсовой задачи. А ведь всем этим в масштабах корабля впервые в жизни руководил Дербенёв.
«Как-то оно будет», ; взволновано подумал Александр, видя как в распахнутые заводские ворота въехала серо-голубая «Волга», за ней УАЗзик и горчичные «Жигули».
— Смирно-о-о! — себе и вахтенному офицеру на мостике громко скомандовал Дербенёв, переходя на строевой шаг для встречи Борковского. — Товарищ контр-адмирал, экипаж большой ракетной подводной лодки «Б-224» находится на боевых постах по учебной тревоге. Корабль к осмотру готов. Временно исполняющий обязанности старшего помощника командира капитан-лейтенант Дербенёв.
— Оглушил, просто гром и молнии, — шуточным тоном отреагировал Борковский, — а вот почему борта у лодки не подкрашены непонятно….
— Так ведь под замену батареи встали, товарищ командир дивизии, это же ещё не сдача задачи, впереди почти два месяца. К тому же сейчас баками и электролитом весь лёгкий корпус изгадим, потом снова переделывать придётся…— наивно пояснил Александр.
— Может, по-вашему, и крысы на борту ; это норма для заводских условий, товарищ старший помощник? — повышая тон в голосе, уточнил командир дивизии.
— Никак нет, товарищ адмирал, вчера закончили травлю грызунов, сегодня следов этих тварей не выявлено.
Во время полемики, разгоревшейся между Борковским и Дербенёвым, Чуйков не проронил ни слова и только молча кивал, непонятно с кем соглашаясь.
— Добро, если так. Что ж, товарищи офицеры, — обращаясь к офицерам штаба и флагманским специалистам, продолжил командир дивизии, — начнём проверку. Прошу не забывать, что мы проверяем лодку в том числе и на предмет хода отработки экипажем береговых элементов первой курсовой задачи.
Борковский повернулся к трапу, ведущему на борт лодки и, увидев в руках Дербенёва две разноцветных папки-скоросшивателя, спросил:
— Что это за «светофор» у вас?
— Это, товарищ командир дивизии, строевая записка и…
— И что?
— И согласованный план-график замены аккумуляторной батареи.
Строевую записку, не читая, комдив передал начальнику штаба капитану первого ранга Корнееву, а план-график открыл.
— Почему вы суёте мне неутверждённый документ, старший помощник? — теперь на «гром и молнии» перешёл Борковский.
— Так ведь вы…— запнулся Дербенёв.
— Что я? — не понял комдив.
— Вы, график утверждаете, — тихо произнёс Александр, — вот я и даю его вам на подпись… сейчас…
— Ты бы ещё завтра, перед началом работ, мне его подсунул, — махнув рукой, в отчаянии произнёс старший начальник, — пойдёмте, товарищи офицеры, в прочный корпус, посмотрим как экипаж готов на самом деле.
Осмотр шёл всего несколько минут, когда командир дивизии, проверяя общее содержание подводной лодки, прибыл во второй отсек. Оставшись доволен содержанием верхней палубы и кают-компании, Борковский спустился на среднюю палубу, где матросы и старшины готовились к расшиновке батареи в аккумуляторной яме. Прямо под трапом, развалившись на аварийном брусе, «отдыхая» после обильного завтрака, мирно возлежал огромный рыжий кот.
— Что это? — возмутился Борковский, обращаясь к Дербенёву.
— Это наше «ноу-хау» ; истребитель крыс, — с гордостью ответил Александр, приглашая старшего начальника продолжить осмотр, — рождён и вскормлен на лодке, полностью адаптирован к прочному корпусу, живёт на борту почти год. Как Жэка, помните, с ПМ-26? Этот уважаемый всеми «член экипажа» только за время докового ремонта уничтожил более пяти выводков и около двадцати особей крысиного рода.
— Складно поёшь, Дербенёв, но всё равно непорядок…— произнёс Борковский, открывая переборку в первый отсек.
Каково же было его удивление, когда сразу за переборочной дверью все увиднли гордо восседавшую на отполированном до зеркального блеска комингсе большую чёрную крысу. Размеры увиденного чудовища мало чем уступали размерам её оппонента, но в отличие от «истребителя крыс», «истребительница котов» не спала, а, вытянувшись столбиком, наверное чтобы лучше разглядеть, с любопытством смотрела на командира дивизии.
Осмотр лодки на этом был закончен…
3
— Что ж ты так оплошал, Александр Николаевич, — с улыбкой на устах спросил Потапков, здороваясь с Дербенёвым после прибытия из отпуска.
— В чём же моя оплошность? — не понимая ухмылки старшего помощника, уточнил Александр.
— Как в чём? Командир говорит, что ты не справился с поставленной задачей, оставаясь за меня. Крысы у тебя на лодке как у себя дома. Журнал боевой подготовки ведётся нерегулярно, в старшинских книгах твоих подписей мало…
— Владимир Анатольевич, вы, специально на больной мозоль наступаете или это у вас с командиром такая метода проверки меня на профпригодность? — обиделся на замечание старшего товарища Дербенёв.
— На обиженных воду возят, — заметил Потапков.
— А я и не обижаюсь вовсе, просто никто из вас не заметил, или не захотел заметить, что доковый ремонт завершён успешно, аккумуляторную батарею меняем с опережением графика, да и к задаче готовимся планово. А ЖБП подобьём, кстати, в старшинских книжках моих подписей оказалось больше, чем ваших, хотя я всего два месяца исполнял обязанности старшего помощника, да и крысы не мои, а наши, извините, советские с СРЗ-29, «Миасс» вон весь ими прогрызен.
— Ладно огрызаться, командир сейчас на месяц пойдёт отпуск догуливать, я остаюсь за него, за меня же буду предлагать снова тебя, для реабилитации, а пока можешь быть свободен. Иди, готовься, завтра со всей своей боевой частью идёшь в море согласно приказу командира дивизии.
— На какой лодке? — уточнил штурман.
— Зайкова, у него повторная стрельба после прошлогоднего провала перед Министром обороны.
— И снова залпом?
— И снова перед Соколовым ... — обречённо подтвердил Потапков, — сегодня прилетает в Калининград со всей своей свитой.
— Повезло-о-о, — почёсывая затылок, выдохнул Дербенёв, — или пал или пропал.
— Скорее «по местам стоять с должностей сниматься».
— Почему так? — уточнил Александр.
— Как же, за прошедший год ничего не изменилось, восемьдесят первая как была «в отстое», так и сейчас там, матчасть как была «на соплях» без планового ремонта, так и осталась — экономия моторессурса называется.
— А в чём у них причина прошлогодней неудачи была? — поинтересовался Дербенёв.
— Не прошла тест-проверка цепи стрельбы по одной из ракет, командир переназначил другие ракеты в залп, результат тот же… В конечном итоге, «повисев» в позиционном положении, лодка с позором погрузилась. Министр обороны перенёс стрельбу на год и сказал: Если и в следующем году обоср…ся, командира сниму с должности и разжалую до майора, а Зайкову в этом году капраза получать…
— Лучше бы они деньги выделили на ремонт лодки, — возмутился Дербенёв. ; Там все основные кабель-трассы менять, вставок не напасешься.
— Не нам это обсуждать, штурман, мы ведь строим «социализм с человеческим лицом», да и «экономика должна быть экономной», —Потапков улыбнулся, — что же касается выхода в море, то с учётом значимости ситуации и возможных последствий не только для командира лодки, но и для командира дивизии, на борту размещён целый походный штаб. По всем провальным направлениям, или точнее слабым местам, назначены только профи, способные даже в экстренной ситуации решить задачу с положительным сальдо…
4
— Магнитофоны включить. Учебная тревога! Ракетная атака. Стрельба ракетами П-6, залпом на минимальную дистанцию, — голос командира «Б-181», доносившийся из динамиков корабельной громкоговорящей связи, звучал спокойно и уверенно. Не взирая на сложную ситуацию, вызванную внезапным назначением даты повторной стрельбы, Владимир Петрович старался показать своим подчинённым, что всё идёт по плану и никаких срывов не предвидится. — Две ракеты в залпе. Назначаю к стрельбе контейнеры №1 и № 4.
Матросы, старшины, мичманы и офицеры экипажа, прекрасно понимая важность предстоящей стрельбы, вслушивались в слова Зайкова, и не было на борту ни одного человека, кто бы не проникся желанием не только выполнить поставленную задачу, но и, во чтобы то ни стало, реабилитировать доброе имя корабля, спасая тем самым от позора своего командира, который верой и правдой с честью исполнял свои обязанности долгие годы многотрудной службы.
— Гиропост, — Апилогов нажал кнопку переговорного устройства, — как у нас графики разности курсов?
— Нормально, Олег Станиславович, — чётко ответил Харисов, — отклонения в норме, поправки минимальные, гироазимуты и гировертикали работают устойчиво.
— Проверить сопряжение курсов с ракетной боевой частью, — услышав доклад, приказал Апилогову Дербенёв.
— Александр Николаевич, мы же проверяли десять мнут назад…— попытался возмутиться командир ЭНГ.
— Не перечь, а выполняй, что говорят, — настоял штурман, отодвигая Апилогова от переговорного устройства, — дай бог через десять минут забудем о проверке. Гиропост, а где Прилепов?
— Я здесь, товарищ капитан-лейтенант, — Василий Прилепов – старший штурманский электрик ; «нарисовался» в проёме двери штурманской рубки, — как вы приказали «дежурю у щита» с запасной вставкой, вот, — матрос с удовольствием продемонстрировал руки в диэлектрических перчатках и пластиковый держатель с запасной вставкой для распределительного щита № 2.
Дербенёв остался доволен действиями подчинённых и, потребовав от Апилогова после проверки сопряжения курсов начать ведение боевой прокладки корабля, уткнулся в индикаторы системы радионавигации «Брас». Очередной раз сверяя реальное положение лодки относительно утверждённой командиром прокладки, Дербенёв убеждался, что лодка чётко лежит на боевом курсе.
Зайков занял место у командирского пульта центрального поста. На индикаторе системы целеуказания чётко просматривались цели, сновавшие по всему Балтийскому морю, но его интересовал только тот самый плавающий корабельный щит, который изображал главную цель для атаки. Владимир Петрович взял в руки пистолет-указку, нашёл на экране приёмоиндикатора тонкую мерцающую полоску, на которой заметно просматривалась отметка от цели, установленной для стрельбы и, приказал:
— Командиру БЧ-2, целеуказание принять…
Слыша как чётко работает корабельный боевой расчёт, офицеры штаба, прикомандированные в экипаж, подсознательно «молили» судьбу, чтобы на сей раз всё обошлось без срывов.
— Товарищ командир, к включению борта готов, — бодрый голос Георгия Грачёва – командира ракетной боевой части ; заставил замолчать всех, кто находился в этот момент в центральном посту.
Командир прицелился в хорошо видимую на экране цель своей электронной указкой и зафиксировав положение, приказал:
— Стрельба в настоящее место цели основным способом. Московское время девять часов полста минут. Секундомеры записи то-о-всь! Ноль! Предстартовую подготовку начать…
В центральном посту воцарилась гробовая тишина и, вдруг, эту почти космическую тишину прорезал сначала негромкий хлопок, сопровождавшийся запахом сгоревшей вставки, а затем сразу несколько зуммеров с пульта «Каштана» разорвали пространство четвёртого отсека. Первый тревожный доклад поступил из гиропоста:
— Центральный, полностью пропало электропитание навигационного комплекса, гирокомпасы переведены на резервное питание, автоматического переключения на агрегат БЧ-2 не произошло, гироазимуты и гировертикали ; в режиме аварийной остановки.
Параллельно с Харисовым докладывал и Грачёв:
— Нештатная ситуация, отсутствует трансляции курса и гирогоризонта на ракетный комплекс. Прошу выдать команду «Отбой предстартовой подготовки».
Зайков в прямом смысле оцепенел сидя в своём кресле. В какой-то момент его сознание, настроенное только на успешное решение главной задачи, отказалось воспринимать реальность происходившего вокруг. Командир молча смотрел на экран, с которого исчез пеленг стрельбы и ничего не предпринимал. За считанные секунды «цепная реакция» охватила весь центральный пост, и только матрос Прилепов вместе с телемехаником ловко орудовали у электрощита, меняя нужные вставки и проверяя состояние сетей. Результат не заставил себя ждать:
— Центральный, восстановлено электропитание навигационного комплекса, большое рассогласование гироазимутов между собой и гирокомпасами, гировертикали работают в штатном режиме, — бодро доложил матрос Акакин из гиропоста.
«Теперь очередь ракетчиков», — подумал Зайков, постепенно приходя в себя.
— Товарищ командир, появилась трансляция курса, но по-прежнему не транслируется гирогоризонт. Повторно прошу выдать команду «Отбой предстартовой подготовки».
Время сжалось в ноль. Судьба безжалостно распорядилась последним шансом на «выживание». Зайков встал из-за пульта, вышел в центральный проход, медленно снял пилотку и со всего маху шлёпнул ею о палубу.
— Всё пи…ец!!! Отмяукался!
Не проронив больше ни слова, командир уселся на комингс-площадку между четвёртым и третьим отсеками, достал из бокового нагрудного кармана сигарету и принялся усердно шарить по всему комбинезону в поисках зажигалки. Со стороны казалось, что он действительно смирился с роком судьбы гильотиной, нависшим над его головой, но на самом деле Зайков размышлял. Командир как мог сопротивлялся стечению обстоятельств, усердно искал выход и не мог найти.
— Штурман, дай ты им согласование курсов, — тихо произнёс Зайков, вставляя сигарету в рот.
— Товарищ командир, не могу, гироазимуты пока не в мередиане, потребуется две ; три минуты, как минимум, что бы привести их в согласованное состояние.
— У нас нет такого времени, хотя бы потому, что время старта никто не отменял и предстартовую подготовку тоже. Думай…
— Есть одна мысль, товарищ командир. Можно перевести трансляцию курса на ракетный комплекс непосредственно от одного из компасов через схему курсоуказания гироазимута. Дистанция стрельбы маленькая, а полоса захвата цели головкой самонаведения ракеты большая. Попадём.
Зайков встрепенулся и, цепляясь за ускользающий шанс, спросил:
— А разве есть такой способ?
— Нет, товарищ командир, такой способ в учёных книгах не прописан, его придумал я, на ходу…
— Ты уверен в его надёжности? — уточнил командир.
— А у вас есть другие варианты? — вопросом на вопрос ответил Дербенёв.
— Тогда действуй, чего ждёшь?
— Уже, согласовал, — открылся штурман, — я без вашего разрешения перешёл на «резервную» схему, а Васька Прилепов и агрегат уже запустил резервный у ракетчиков, теперь им и гирогоризонт транслируется…
Зайков оживился, скомкал сигарету и начал глазами искать брошенную в накале страстей пилотку. Всегда внимательный и скромный замполит капитан третьего ранга Муренко, стоявший поодаль с переносным магнитофоном группы записи, молча сунул в руки командира «пропажу» и, тихонечко постучав по циферблату своих часов, пальцем показал наверх.
— Внимание! — понял намёк командир, — через пять минут всплытие в надводное положение. Дальность стрельбы утверждаю. Боцман, всплывай на перископную глубину…
Начальник управления боевой подготовки флота стоял рядом с Министром обороны на правом крыле мостика в готовности комментировать происходящее вокруг. Нервно посматривая на часы, он ждал всплытия стреляющей лодки. Время шло, а лодка всё не показывалась на поверхность.
— Что, запаздывают ваши подводники? — недовольно уточнил Министр.
— Никак нет, вот они, — обрадовался начальник УБП, укказывая рукой на пенную дорожку от перископа, только что показавшегося над водой.
— По-моему они слишком близко от нас всплывают, — по-прежнему недовольным тоном высказался Соколов и приказал: — Командир, давай-ка отворачивай от этих «камикадзе».
Корабль сменил курс и, увеличив ход, занял назначенную позицию слежения. Группы объективного контроля с фотоаппаратами и кинокамерами разошлись по своим местам.
— Вот, товарищ Министр обороны, лодка всплывает в позиционное положение, следующим этапом она поднимет контейнеры, — как по писанному объяснял происходящее начальник УБП флота, — сейчас на борту лодки продувается средняя группа цистерн главного балласта…
— Всё это я однажды уже слышал, вопрос только: будет ли и в этом году старт таким же «ярким», как ранее. Или вы всё-таки учли свои недоработки?
Начальник УБП сначала хотел заверить Министра, что на сей раз учтено всё до мелочей, но потом передумал и только кивнул головой в знак согласия. Чтобы как-то разрядить обстановку на мостик принесли кофе, но замысел не сработал — кофе оказался горячим. Министр обороны отставил чашку и взял в руки бинокль.
Как только ракетные контейнеры «Б-181» показались из воды, Зайков приказал открыть крышки.
— Продуть балласт концевых групп. Старт разрешаю, команду отбой после старта выдать…
В ракетном отсеке накал обстановки достиг своего предела, когда апогей ракетной стрельбы начал обретать вполне конкретные черты. Помощник флагманского ракетчика дивизии капитан третьего ранга Прохоров, напрямую нарушая существующие инструкции, открыл один из приборов комплекса и буквально замер над ним с огромной отвёрткой в руках.
— Что вы творите, Михаил Владимирович? — увидев нештатную картину, возмутился флагманский ракетчик эскадры капитан первого ранга Иванов, — обратный отсчёт запущен, до старта считанные секунды, а вы с отвёртками разложились…
— Без этой отвёртки в прошлом году старт как раз и не состоялся, — спокойно отреагировал на замечание Прохоров, — не хочется, чтобы всё повторилось вновь.
— Михаил Владимирович, команда СТА–А–А–РТ, — прокричал Грачёв, нажимая пусковые кнопки обеих бортов.
Лёгкий толчок от выходящей из контейнера ракеты ощутил весь экипаж.
— Миша, цепь стрельбы второго борта разомкнулась — снова буквально взвопил командир БЧ-2.
Прохоров немедля воткнул нештатный «стартер» в нужное место, чтобы замкнуть контакты, и корабль вновь качнуло, теперь уже от выхода второй ракеты. Многоголосое У-У-Р-А-А единым эхом пронеслось по лодке, хотя переборки между отсеками были задраены наглухо.
А сверху, в густом дыму от стартовых двигателей, всё выглядело штатно, прозаично и очень даже буднично. Журналисты строчили заметки будущих хвалебных статей об успешной стрельбе и высокой боеготовности флота, Министр обороны допивал остывший кофе, его свита, предвкушая обед, нахваливала плотный корабельный завтрак, а член Военного совета вице-адмирал Аликов , поддерживая «душевность» общения в узком кругу, рассказывал очередную «байку» из жизни моряков.
Залп состоялся и это главное!