Песок... Когда я был ребенком, наш дом стоял на самом берегу реки. В реке в то время можно было купаться — настолько прозрачной была вода. Уже позже, когда я ушел на службу, она помутнела. А в моих воспоминаниях - прозрачная вода и мягкий песок на берегу. Мы ходили по нему после купания, не одевая сандалий, а потом, когда родители присылали кого-нибудь из прислуги, чтобы довести до дома, или старый грек Экид, смотря на светило, ворчал, что пора в дом, я шел через поля моего отца... Шел, ведя рукой по колосьям пшеницы, и был горд за свою семью, за отца, бывшего всадником. В те времена я не понимал всех политических хитросплетений, и был просто горд. В те немногочисленные дни, когда отец был дома, он почти все время проводил со мной, рассказывая о диких народах на севере, о Ромуле и Роме, о величии Рима, о кровопролитных битвах и стойкости легионов. Да, славное было время — детство.
Песок... Он забивался в сандалии, делая наше передвижение ещё неудобнее. Но впереди нас на Солнце блестели крылья золотого орла Легиона, и сама мысль о том, чтобы пожаловаться, казалась мелочной и низкой в этом сиянии.
- Что, Луций, такой недовольный?
- Не нравится мне здесь.
- Ещё бы. Тут совсем нет молоденьких мальчиков, которые с тобой незнакомы. А знакомые предпочитают либо умирать в бою, либо учатся быстро бегать.
- Ты грубый и неотесанный варвар, недостойный... Ничего не достойный!
- Я достоен выплаты долга, который ты, утонченный и изысканный, изволил проиграть мне в канун Нон!!!
Перепалка продолжалась бы и дальше, но поступила команда об остановке. Мы шли уже четвертый день, преследуя каких-то галлов. Я не вникал в детали — эдуи это, гельветы или кто-то ещё. Я называл все племена «галлы», так было проще. Мы положили пожитки на землю, распределили стражу ,и в это время мимо нас, по дороге, прошли преторианцы, ведомые Гаем Юлием Цезарем, а после прошел Легион, которому я завидовал больше остальных — десятый.
На следующий день мы дошли до лагеря — вернее до места его строительства, и как нас и учили, быстро и надежно построили лагерь, натянули навесы — все как обычно. Затем в лагере началась суета. Всегда, когда Император был в лагере, всегда была суета — сновали какие-то люди, разномастные послы бегали по сто раз на дню, новости бурлили, как котел. Пошел слух, что мы идем в страну, где никогда не бывает Солнца и лежат вечные снега и льды. Потом уточнили, что нас поведут штурмовать неприступную галльскую крепость. Так прошел день, обычная лагерная работа не утомляла, и на почве безделия начали появляться страх, затем сомнения, а потом — ропот. Ладно бы это все осталось в солдатской среде, но чревоточина пошла дальше. Центурионы поубавили свою прыть в отношении солдат. Легаты, так вообще, никуда не выходили из своих палаток.
- Да и вообще, зачем нам эти их земли. Пусть бы переубивали друг друга. А мы бы сидели д дома, со своими женами, детьми.
- Луций останется бездетным, если что.
- Вам ещё не надоело задевать мою утонченность?
- Нет. А по поводу дома и этих земель, я тебе вот что скажу. Если б не наши победы, эти заросшие твари собрались бы в стаю и пришли бы к тебе домой. Мы здесь — часть Империи. Мы несем страх непокорным, и протягиваем руку дружбы преданным. Чем дальше от границ Рима разнесется слава непобедимых Легионов, тем величественней и могущественней Рим. Но тебе, да - лучше сидеть дома и общаться с равными по разуму: козами, овцами.
Видимо, мои слова очень сильно его задели. Вообще — драка среди солдат явление нередкое. Главное, чтобы оно не разрослось. А так — опять же, веселье, развлечение, возможность сделать ставку. В самый разгар, когда я зарядил ему в скулу, а он умудрился пробить мне с левой под ребра, прилетел Меркурий с Первой когорты.
- Приказ о выступлении с утра. Кто кого?
- Сергиус с гастатом шестой когорты сцепился.
- А. Ясно. Сергиус!!!! Твой Император приказывает сниматься, и во четвертую стражу выходить. Мы идем в бой!
- Слава Императору!!!! - этот момент не помешал мне поймать противника на замахе, и всем корпусом сбить его с ног.
Песок... В Сирии мы вдоволь натерпимся и песка, и солнца, но пока — неприветливые леса и луга Британии. Некоторые не были дома год. Мозоль от шлема, традиционный знак легионера, шлем и скутум в чехлах, ящичек со сбережениями — вот постоянные спутники. Галльский вождь с очередным непроизносимым именем и очень высоким о себе мнением перестал сдавать хлеб, и более того, спровоцировал на это своих соседей. Снова пощечина римскому правлению. Для нас же — снова повод проявить себя в сражении. Ровно неделю мы шли без строительства лагеря. Неделя марша. Но надо признать, боевой дух выровнялся.
Ровная шеренга щитов. Шахматный порядок когорт. Где-то за нами, в укрытии, стоят всадники. Они ударят по приказу Императора. Напротив, на границе леса, стоят люди в шкурах, разномастно одетые и вооруженные. Пусть они выше нас на голову, а некоторые и на две. Пусть их чуть больше. Но мы — Легион! Мы — единое целое.
Единая линия движется навстречу бегущим и кричащим людям. У них измазаны лица, они размахивают оружием. Наконец момент, когда самые первые из них касаются наших щитов. Касаются и умирают. Заученные движения — правой рукой над щитом, колющее в лицо противника. Самое главное- держать строй. Я упираюсь в щит всем телом, когда на меня бросается галл. Удар секиры отбит, я втыкаю меч прямо ему в шею. Кровь заливает глаза, и у меня нет времени стереть её — драка набирает обороты. Вторая линия бросает пилумы, но нам от этого никакой пользы — мы держим напор своими щитами. Кого-то все же выбивают топором на длинном древке, и в строю появляется брешь. В неё, как в трещину плотины, устремляется противник. Сражение разбивается на ряд стычек. Я колю, сбиваю с ног щитом, ломаю нижней кромкой скутума шеи, уворачиваюсь от ударов. Все это только с одной мыслью: «выровнять строй». Медленно, неторопливо, но мы оттесняем врага. Чувствую сильный удар по шлему, и на мгновение ничего не понимаю, только снова чувствую, что в лицо что-то брызжет. Это возвращает меня на поле боя. Рядом с ухмылкой стоит легионер, и я вижу подживающий синяк на его лице. Я поставил его пару недель назад. Это из шестой когорты. Нет времени думать, как он оказался здесь. Мы смыкаем щиты. Я упираюсь и делаю шаг. Мы делаем шаг. Здесь нет имен, нет званий. Имя нам — Легион.