...тащил Саню по грязи, перекинув через плечо. Сапоги его сзади волочились, а готова в железной шапке свешивалась вперед, мне на грудь. Саня сначала что-то бормотал, но голова мешала, она болталась туда и сюда, и я вытягивал шею вперед и вбок. Шинель была вся сырая и кололась, воротник врезался в шею.
«Что ты мне принес !?» - заорал врач, только увидев меня. Я стоял и глядел на него, не понимая.
«Что ты мне принес, говорю ! Это что такое ? Вот это, это, ЭТО – что такое, а !?» С этими словами врач стал трясти Саню, как куклу. Выдернул из рукава руку и бросил в грязь – из рукава посыпалась ржавчина, гнилая труха; оторвал и швырнул в сторону ноги в сапогах - мельком я успел заметить торчащую сломанную кость. Грудная клетка Сани, белый грязный решетчатый хрящ, уже валялась под ногами, и когда врач наступил на нее, она хрустнула, расходясь под его ботинком и погружаясь в топкую грязь. «Смотри – кричал мне врач – смотри – видишь ? Ты что, не видишь ? Ты что – не понял ?!» Он тряс передо мною голову Сани – голова была похожа на ржавую луковицу, на старую каску, с которой слой за слоем сходила ржавчина – какой маленький у Сани череп, подумал я. Ни челюстей, ни глазниц. Один котелок. «У него же все мозги вытекли, пока ты его нес ! Вот, смотри !» Врач сунул мне в руки шершавую железную голову, и я увидел у самого основания котелка скол, маленькую дырочку.
Совсем неприметную.