Справка: Готы — представители готической субкультуры, вдохновлённой эстетикой готического романа, эстетикой смерти, готической музыки и относящие себя к готик-сцене.
Темное кружево мыслей,
Вот покрывало из снов.
Вот одеяния мечты,
Желаний рваные клочья.....
Не обнажить душу....
Ты была обычной девчонкой. Симпатичной и совершенно обычной. Заплетала русую косичку. На носу – веснушки. Майки, джинсы и кроссовки. Зеленые глаза. Очаровательная улыбка.
Мне нравилось болтать с тобой о том, о сем, когда мы курили с тобой на крылечке. Иногда мы вместе возвращались домой. Благо жили мы по соседству. Всё дорогу мы обычно смеялись и обсуждали ежедневные события.
Я никогда не воспринимал тебя, как желанную девушку. Только, как друга, « свою в доску». К третьему курсу института мы так сдружились, что частенько сидели рядом на парах, и я рассказывал тебе про свои любови.
Наверное, я тогда эгоистично не замечал, как грустнели твои глаза. Но ты – никогда ничего не говорила. Только загадочно улыбалась.
При всей своей простоте ты всегда была загадочной. Так сказать - человек в себе, то есть больше слушала, чем говорила. Поэтому, наверное, мне так нравилось всё тебе рассказывать – ты не перебивала и никогда не трещала тараторкой, как другие девчонки.
Конечно, я замечал у тебя кое-какие странности. Но они были такие милые и не назойливые, что я привык не обращать на них никакого внимания. Ты, например, слушала странную и непонятную мне музыку,очень мрачную, на мой взгляд. Я даже групп таких не знал. При этом, ты втыкала наушники в свои маленькие ушки, и надолго уходила внутрь себя. В таком случае трогать тебя было нельзя. Лучше было подождать, всё равно ты будешь смотреть отсутствующим взглядом и молчать...
Все твои тетрадки, которые ты носила на лекции, были покрыты рисунками на полях и последних страницах. Причем рисовала ты хорошо, но тоже как – то странно. Там соседствовали розы и черепа. Кровавые капли бежали по разрезанным запястьям и огромные глаза мрачно смотрели в душу.
Я привык ко всем этим невинным странностям, и не обращал на них внимания. Главное, с тобой было классно и прикольно, и можно было рассказать тебе что угодно. Конечно, я понимал, как сложен твой внутренний мир, но уважал твоё право на тайну и никогда не лез к тебе с вопросами, и не пытался критиковать твои увлечения. Ты тоже никогда не пыталась мне объяснить то, что тебя так увлекает во всем этом.
Потом,однажды, ты пропала. Сначала я не беспокоился. Подумал, что уехала к родственникам. Но когда тебя не было неделю, и телефон упорно сообщал мне, что абонент находится вне зоны доступа, я как-то занервничал.
Не то, чтобы без тебя мне было невыносимо плохо, или я тосковал, но внутри меня ощущалась какая-то пустота и неустроенность. Словно, я что-то потерял. Что-то очень важное для меня. Я всё время поднимал голову и смотрел на парту, где ты обычно сидела. Да и беспокоился я просто, может случилось что? В общем, маялся я без тебя, хотя понял это не сразу. А когда понял – удивился.
Хорошо помню день, когда ты появилась.
Как обычно, я торопливо докуривал сигарету на крылечке перед парой, а в другой руке держал тетрадь и судорожно пытался что-нибудь прочитать к семинару. Рядом шумели, курили и болтали однокурсники. Внезапно я осознал, что вдруг наступила какая-то странная тишина, и в этой тишине я услышал, как кто-то присвистнул и тихонько матюгнулся.
Всё ещё ничего не понимая, я оторвал голову от тетради и ……УВИДЕЛ ТЕБЯ! Сказать, что я был поражен – это ничего не сказать. Я по-настоящему осознал суть выражений: упала челюсть и смотреть, открыв рот.
Навстречу нам к крылечку шла по улице…..нет,не шла, шествовала, летела, плыла……то ли сказочная фея, то ли черный Ангел, то ли ведьма…..так сразу и не скажешь.
Я первый раз увидел на тебе юбку. И какую – юбку. Черную, широкую, летящую, в пол…….Ты вся была в черном. Вся в черном, и вся в летящем. Развевающиеся одежды казались крыльями за твоей спиной, и мне казалось что ты - летишь. Я пришел в себя от звука упавшей тетради, которая вывалилась из моей руки. Наклонился её поднять, а когда распрямился,ты уже стояла прямо предо мной.
В черной широкой, летящей юбке, в полупрозрачной, тоненькой, черной блузке,вся обвешанная какими-то цепочками и брошками с черепами и распятиями. Но самым главным было твоё лицо. Ты обрезала волосы до плеч и выкрасила их в иссиня – черный цвет. Волосы тонкими рваными перышками обрамляли твоё нежное лицо.
На шее возле уха красовалось тату.
Лицо было очень бледным, с густо подведенными черными тенями глазами, и кроваво – красными губами. В ушах у тебя болтались огромные серьги с черепами.
Ты, внимательно, не мигая, смотрела на меня и ждала. Близко стало заметно, что тоненькая прозрачная блузка одета прямо на голое тело, сквозь неё проглядывали твои соски. Ты заметила мой взгляд, лукаво улыбнулась и вдруг, неожиданно для меня, показала мне свой острый розовой язычок. К своему изумлению, я успел увидеть, что ты его проколола и вставила в него крохотное колечко!!!!!!
Я удивленно смотрел на тебя во все глаза и вдруг, совершенно неожиданно для себя, почувствовал сильное и странное возбуждение. Мой мужской организм совершенно недвусмысленно дал мне это понять. Я хотел тебя и притом хотел так, как, по- моему, не хотел никого в своей жизни. У меня захватило дух, и я, в общем - то смутился своего неожиданного порыва, но ты ждала и, я набрал воздуху в грудь и произнес первое, что пришло мне в голову: «Бабочка!»
-« Что?», - спросила ты. - «Куколка превратилась в бабочку», – повторил я.
С этого самого дня и началась наша странная история. Сейчас, когда я вспоминаю те сумасшедшие дни, мне иногда кажется, что все это происходило не со мной, а каким-то другим человеком, который живет внутри меня, но в обычное время предпочитает прятаться и не показывается наружу.
Мы не расставались ни на минуту. Мы всё время говорили о твоем новом увлечении. Ты называла это – Готика, и могла говорить часами, хотя обычно была не слишком разговорчивой. А я часами мог слушать и смотреть на тебя. Я был влюблен. Я неожиданно и скоропостижно оказался влюбленным в эту новую тебя.
Конечно, я тебя ужасно хотел. Но я даже не знал, как сказать тебе это. Мы слишком долго были просто друзьями, и сейчас оказались не готовы быстро перейти в состояние влюбленных. Вернее, не готова была ты. Я-то уже давно влюбился.
Ты так и не рассказала мне,где была эти дни. Но зато подробно и увлеченно рассказывала и описывала мне все ритуалы, связанные с новым увлечением. Не сказать, чтобы я был в восторге от всего этого. Но ради тебя, я был готов на всё!
И ещё ты была одержима идеей смерти. Давай умрем в один день – стало твоей любимой темой. Ты увлеченно рассказывала мне про два мира, мир мертвых и живых, о том, что они едины и прекрасны, и пронизаны любовью. И что душа бессмертна, а тело лишь его одежда, которая используется душой временно. Что смерть только освобождает душу. И что если мы умрем в один день, наши души воспарят над землей от любви и никогда не расстанутся, всегда будут вместе.
Не знаю, верил ли я в то, что ты говорила. Но я был одержим в то время тобой, и мне нравилось слушать, как ты говоришь, смотреть, как двигаются твои красивые алые губы,я думал только о том, как я хочу поцеловать тебя, и какая у тебя красивая грудь под блузкой. Я изрядно глупел рядом с тобой, и мысли уходили куда-то далеко. Мне трудно было ясно мыслить, когда ты так близко.
Второй твоей темой в эти дни стала боль. У тебя и раньше были подобные желания, но в последнее время они стали очень острыми. Ты искала боль буквально везде. Могла как - бы случайно порезать палец, сидеть и наблюдать, как из него капает кровь, даже не пытаясь её остановить. Если я дарил тебе розы, ты крепко сжимала их в ладошке, так чтобы шипы впивались тебе в ладонь, и потом слизывала выступившую кровь.
Я не знал, как мне на все это реагировать. Но чувствовал только, что это меня очень сильно возбуждает и притягивает к тебе. Просто сводит с ума…
Моё желание тебя уже стало настолько острым, что мне стало просто трудно находится рядом с тобой. Я мог думать только о тебе и твоем теле, только о желании обладать тобой, о твоем запахе и вкусе твоих губ...хотя я ведь даже не целовал тебя никогда. Я часто отвечал невпопад, ты смеялась и лукаво смотрела на меня из-под ресниц. С этим надо было что-то решать и, набравшись духу, я сказал тебе всё, что чувствую – без обиняков.
К моему огромному облегчению, ты не удивилась. И не стала ломаться. Но честно сказала, что есть одно условие. Какое там условие, я был согласен на всё. "Ты не понимаешь",– терпеливо объясняла мне ты. "Ты должен стать, как я. Для того, чтобы мы могли быть совсем вместе, ты должен стать, как я. Ты должен понять, что любовь и смерть едины. Я должна инициировать тебя……"
На следующий день началось моё преображение. Ты руководила этим с увлечением и страстью, полностью отдавшись процессу.
Черные рубашки, черные брюки, черные волосы, цепи, брелки с черепами, металлические пряжки, мне было всё равно, мне нравилось, всё, что ты делала.
Когда в магазине, примеряя на меня рубашку, ты поправляла воротник и случайно прикасалась к моей шее, сердце начинало биться у меня сильнее, кровь приливала к низу живота, губы зудели, и мне нестерпимо хотелось прижаться губами к этим тонким наманикюренным пальчикам с длинными черными ноготками. Ты буквально сводила меня с ума своими случайными прикосновениями.
Последней твоей идеей было сделать мне тату, и я опять не стал возражать. Я был готов уже на всё! Я, как говорится, спекся.
Ты выбрала сложное и красивое тату с мистическим смыслом, и пока мастер в салоне накалывал мне его на предплечье, ты сидела рядом и держала меня за руку. И когда мне было больно, я демонстративно прикусывал зубами твою ладошку. Держать в руках твою руку, брать её в рот, ощущать твой запах, и вкус твоей кожи, было так сладко, что я всерьез стал опасаться, что могу не справится со своим возбуждением.
Потом ты сказала самое главное. «Я знаю место – где это должно произойти. Я готова тебе показать его сегодня ночью. Только ты должен мне доверять…»
«Конечно», - сказал я. "Всё что хочешь. Какая мне разница."
Поздно вечером, я заехал за тобой на отцовской машине, и через пятнадцать минут мы были там, где ты хотела - на кладбище. В первый раз мне стало не по себе. Но отступать было поздно, и я с готовностью протянул тебе руку. Стоял теплый июньский вечер, было уже близко к полуночи. «Я знаю очень красивое место», - сказала ты. - Идем.»
Место действительно оказалось красивым. Маленькая могилка с гранитным надгробием напротив часовни, вся заросшая белыми розами.
Было темно. Воздух был теплым и свежим. Ярко, словно на заказ, светила луна. Дул тихий ветерок, разнося нежный запах цветущих роз.
Мы опустились на колени на надгробье, напротив друг друга. Время словно замерло. Я не знал, что делать. Я очень хотел тебя. Но необычность ситуации и обстановки вызывала у меня замешательство.
Ты сама сделала первый шаг и положила руки мне на плечи. Твои глаза были близко. Они были огромны, темны, мрачны, и в них словно отражался свет луны.
Длинным черным ногтем ты провела мне по губам, приоткрывая их, и я закрыл глаза. Твои прикосновения приводили меня в неописуемое состояние. Я одновременно хотел сжать тебя в объятиях до боли, и боялся прикоснуться к тебе. Ты казалась мне хрупкой, как произведение искусства, словно фарфоровая статуэтка.
Всё ещё не открывая глаз, словно боясь нарушить возникшую тишину и близость, я протянул руки и обнял тебя, мои руки скользнули тебе под блузку, обнимая твою хрупкую, узкую спину.
Твои руки обвились вокруг моей шеи, и я почувствовал, как твои длинные черные ногти впиваются мне в спину. Запах твоих волос дурманящее щекотал моё обоняние, и дальше всё начало развиваться жарко и стремительно.
Мы лихорадочно и быстро раздевались, словно ждали этого целую вечность.
Потом мы обнимались и целовали друг друга, жадно, горячо и ненасытно. Тебе все время хотелось, чтобы я сделал тебе больно, и это так заводило меня, что я просто терял контроль над собой.
Твоё прекрасное, узкое тело белело при свете луны. Мне хотелось покрывать его поцелуями и кусать твои соски, любить и мучить тебя одновременно. Твои ногти скользили по моей спине, оставляя кровавые бороздки, ощущение боли мешалось у меня с наслаждением и желанием, мы целовались и целовались... Пили друг друга, твои остренькие зубки впивались мне в губы, и я отвечал тебе тем же. Так я и запомнил твои поцелуи – с привкусом крови и боли.
Ты оторвалась от меня на секунду, загадочно посмотрела мне в лицо, и размазала кровь с прокушенной губы по своему подбородку. Острое желание нахлынуло на меня, я не думал ни о чем, я хотел только быть с тобой. Целовать тебя, слизывать кровь из твоей прокушенной губы,кусать тебя, делать тебе больно и хорошо, любить тебя....
Я не знаю, откуда взялась бритва в твоих руках, это немного охладило и удивило меня, но ты только улыбнулась и порезала себе пальчик быстрым легким движением. Облизнув кровь с него, ты опять улыбнулась и провела окровавленным пальчиком мне по груди и плечам. Измазав меня в своей крови, ты наклонилась ко мне и стала быстрыми нежными поцелуями покрывать мне шею и плечи.
«Ты теперь мой», – шепнула ты. «Давай палец». Я послушно протянул руку. Ты быстро резанула мне по пальцу, и когда закапала моя кровь, слизнула её своим узким язычком. Затем провела моим окровавленным пальцем себе по груди и плечам, по лицу и животу,опускаю кровавую дорожку всё ниже.
Сказать, что я был возбужден, это значит, ничего не сказать. Я уже давно утратил трезвость восприятия действительности. Горячая волна захватила всё моё тело, отдаваясь почти болезненным, острым напряжением у меня в паху. Меня уже трясло и всё кружилось в моем сознании. И центром этого круговорота была ты. Дальнейшее, вообще слилось для меня в острый и жаркий вихрь наслаждения.
Мы лежали, тесно обнявшись прямо на гранитном надгробии, ощущая его прохладу и шершавость, и это добавляло остроты и экзотики в наши ощущения. Наши губы припухли от поцелуев, и кровоточили от укусов. Меня бил нервный озноб, желание накатывало жаркой волной, и боялся, что всё закончится очень быстро.
Я чувствовал тебя всем телом, каждой клеточкой своей кожи. Мы были уже так близко, так тесно рядом друг с другом, что казалось, сливались телами. Сильно пахло розами и кровью, и от этого запаха отъезжала голова. Я вообще уже ничего не соображал. Только ласкал тебя и шептал что-то страстное и нежное.
Желание стало уже почти нестерпимым. Ты прогнулась мне навстречу, и я вошел в тебя. Ощущения твоего тела нахлынули на меня. Мне хотелось ласкать тебя, тереться об тебя, чувствовать тебя, проникнуть в тебя как можно глубже. Хотелось обладать тобой, впитать тебя в себя.
Я чувствовал, как буквально заполняю тебя, остро ощущал, какая ты внутри узкая и горячая, как ласкаешь меня там, задыхался, из горла рвался стон и я стискивал тебя в объятиях. Чувствовал, как ты кусаешь меня за плечи и шею, страстно сжимая зубы, но даже боли, уже не было места в моем сознании, так меня переполняло острейшее и жгучее желание.
Внезапно ты приподнялась, отстранила меня и хрипло попросила:
« Пообещай мне … пообещай…, что сегодня мы умрем. Умрем вместе!» Если бы ты в этот момент попросила луну с неба, я бы и то – пообещал. Я даже не понял тогда, о чем ты говорила. Эти слова всплыли в моем сознании намного позже. Жадно поцеловав тебя в губы я прошептал только: «да …да .. всё … как захочешь….»
Ты расслабилась и ещё сильнее открылась мне навстречу. Чувствуя, что уже не могу больше сдерживаться, я сильнее прижался к тебе и дал волю своему желанию. Движения стали быстрыми, судорожными, всё моё тело напряглось, ощущения стали обжигающими, я содрогнулся и взорвался сумасшедшим оргазмом....кажется, так я стонал первый раз в жизни.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я пришел в себя. Думаю не очень много. Хотя мне показалось, что целая вечность.
Блаженная пустота была внутри меня, и меня переполняла нежность к тебе.
Я оторвался от тебя, и посмотрел тебе в лицо. Оно было мечтательным и нежным. Мне хотелось сделать сейчас что-нибудь для тебя. Сделать тебя счастливой. Я наклонился и уткнулся тебе в живот лицом.
Твой животик был мягким и нежным. Кожа на нем была бархатной, и я вдохнув твой запах, опустился ниже к крохотному треугольнику между твоих ножек. Ты и здесь была очень красивой и нежной. Кожа была гладко выбрита и приятна на ощупь.
Я словно заново открывал тебя. Раздвинув твои ножки, я опустил между ними лицо, вдохнул твой запах, смешанный с запахом моей спермы, и прижался к тебе там губами. Вкус твоих нежных сладких соков смешивался со вкусом моей спермы, и вкусом крови из моих прокушенных губ. Я вылизывал тебя со всей нежностью и страстью, на которую только был способен…
Твоё тело страстно выгибалось под моими руками и и губами и, ты тихонько и жалобно стонала.
Потом мы долго лежали, обнявшись, ты держала в руке сорванную розу, сжимала её в руке и смотрела на капельки крови, выступающие от шипов на ладони. Я обнимал тебя, и тихонько дышал тебе в шею в полудреме. Саднили разодранные спина и плечи. Болели искусанные губы. Но я был счастлив. Наверное, я всё-таки уснул. Ты разбудила меня на рассвете.
Всё дальнейшее я помню урывками. Цельность восприятия действительности была изрядно разорвана и поломана шоком переживаний. Я помню бритву в твоих руках. Помню свою беспомощность перед происходящим, и ощущение его неправильности. Помню твой отсутствующий взгляд и дорожки крови на твоих запястьях. Но совершенно не помню - как ты это делала.
Помню шок и ощущение вины от случившегося, и свой священный ужас перед лицом опасности и смерти! Помню свою панику и острейший страх тебя потерять. Перед глазами до сих пор стоит твой отрешенный нездешний взгляд.
Но я абсолютно не помню, как искал мобильник и звонил в скорую. Я не помню, был ли я с тобой в больнице, или тебя увезли одну. И что я при этом говорил, как объяснял, что мы делали на кладбище в такое время, и как всё произошло.
Окончательно пришел в себя я только назавтра, у себя дома. Позже я узнал, что у тебя всё хорошо и всё обошлось. По неопытности ты сделала всё неумело, и разрезы оказались неглубокими. Твои родители в срочном порядке отправили тебя в другой город к бабушке, оформив тебе «академ» в вузе.
Мы больше не встречались. Жизнь постепенно стерла восторг и шок той ночи.
Много лет спустя, я встретил тебя в автобусе. Ты не узнала меня. Я стоял совсем близко от тебя. Ты держалась рукой за поручень, и я задумчиво смотрел на длинные тонкие ниточки шрамов на твоем запястье……
Мне давно уже за тридцать , я никогда не был женат И ЛЮБЛЮ ТОЛЬКО ТЕБЯ – ВЕЧНОСТЬЮ.