Война – одна из самых крайних форм коллективного человеческого существования. Восприятие войны даже тем, кто принимает в ней участие, уже искажено в силу многообразия планов, масштабов, нюансов, размаха происходящего и в силу «разности» самого человека. Генерал в штабе видит войну по-своему. Солдат на передовой, ребёнок в подвале Сталинграда и такой же голодный ребёнок, но в ленинградской блокадной квартире – все видят войну по-разному, даже не смотря на то, что их взгляду присуща общая черта – понимание ненормальности происходящего, осознание или чувственное осязание пограничной формы бытия, в которой они пребывают. Тем более, не может претендовать на объективность отображения «реальности» такая форма коммуникативности как художественное произведение группы авторов или отдельно взятого автора. Более того, искажение отображения – это неизбежный и существенный – отвечающий его сути – (побочный) эффект всякого художественного произведения. Эффектом не побочным в этом случае, а целью главной и первостепенной, является утверждение авторской позиции. В этом есть свои минусы – реальность уходит от нас ещё дальше, но есть и свои плюсы – художник, опираясь на своё мастерство, своё понимание мира в его многообразии – способен акцентировать наше внимание на каких-то отдельных чертах рассказываемой «реальной» истории. Фильм «Иваново детство» по этому - по большому счёту, не о войне, а о соотношении пропорций жизни и смерти в плане коллективной и индивидуальной экзистенции, говоря по-сказочному – о борьбе добра и зла, о борьбе между мирами, фронтами, мужчиной и женщиной, между миром одного мальчика и всепожирающей средой большой войны, в которую он погрузился.
Фильм начинается с бьющего по сознанию контраста картин мирной жизни и наступившей войны, на которую мы попадаем вместе с главным героем. Ещё в одном ретро сне довоенное детство сливается с наступившей явью, война проникает даже в сон мальчика.
Казалось бы, зачем нужен эпизод «берёзовая роща»? Холин, большой «ребёнок» - это же сам Иван, каким бы он мог стать в будущем. А девочка из детской игры и эпизода с яблоками даже внешне похожа на Малявину. Это они – уже взрослые. Берёзовая роща – торжество гармонии и природы-созидающей. В этом эпизоде спрессованы моменты мирной жизни. Ухаживания – берёзки (Юсова) хаотично встревоженно кидаются по сторонам, поцелуй над окопом, любовь – деревья опьянённо плывут…
Возвращение Ивана из тыла и ещё одно задание ничего хорошего не сулят, тревога нарастает. Тяжёлое ожидание. Резкое изменение повествовательного расклада – Победа. Вместе с Гальцевым мы узнаём и видим, какой ужас пришлось пережить Ивану, прежде чем он погиб. И это знание мы получаем вместе с пониманием того, что наступает новая жизнь, но на этом празднике уже не будет замученного мальчика. Он оставил нас, чтобы в последнем своём уже несуществующем сне бежать навстречу неизвестности. Этот приём обречённого ухода в небытие главных героев (Иван, Холин, Катасонов; Гальцев подчёркнуто выделяется авторами как третий лишний, как сторонний наблюдатель и остаётся живым, что бы быть повествовательным проводником до конца) в ситуации, когда наступают резкие изменения к лучшему, когда зритель, идентифицируясь с главными героями, с их «точкой зрения», умирает вместе с ними, одновременно имея возможность посмотреть на это всё со стороны, был позже использован в не обделённом вниманием киноакадемиков «Английском пациенте». Такая сюжетная конструкция даёт зрителю необычайно острое ощущение и понимание трагизма бытия как такового и не только в фактическом, но и чувственном плане сопереживания. Очень точный, акцентированный, переходящий от общего к индивидуальному, от глобального к частному, финал, усиливающий и доводящий до высшей точки звучание всего фильма.
…И заслуженная награда в Венеции-62.
Но как мог человек, снявший, не побоюсь этого затасканного слова – шедевр (да просто очень хороший фильм) под названием «Иваново детство»… постановочный, визуальный, монтажный, смысловой, идейный, какой угодно… шедевр, как он мог кончить руинами «Жертвоприношения»? Что случилось с ним потом, что произошло? А случилось с ним, с этим человеком, и опять же не побоюсь этого сравнения, то же, что и с Гитлером. Вначале фюрер дал своему народу автобаны, фольксвагены, работу… мечту, а потом занялся фантомами, живущими только в его голове, и отобрал всё. Точно так же «Иваново детство» было сделано для зрителя, получило заслуженное признание и… дальше уход в запределье творческой «Барбароссы». Жаль, очень жаль, что режиссёр Тарковский сделал всего-лишь один полнометражный фильм (полтора), а все остальные его «свершения» превратились в мертворождённые кодексы-постулаты – предметы поклонения касты фанатиков, мнящих себя кинорасовыми ариями, носителями-толкователями угробленного инструментария художника, «погибшего» уже на втором своём фильме.