Во Франции в небольшом местечке служил священник, исповедуя одних и тех же людей, знал про каждого самое тайное. Как-то у него спросили: «Вы можете одной фразой определить всё, что вы поняли о человеке?» Он ответил: «Я понял одну вещь: взрослых людей не бывает».
«Пески» - это не пустыня, не степи бескрайней Средней Азии, где мне пришлось провести впоследствии долгие годы. Это – место моего Детства.
Место, где когда-то добывали песок для нужд большого железнодорожного узла, а потом забросили и постепенно стали превращать в свалку. Вот эта полу - свалка в конце 60-х и стала место нашего ребячьего отдыха.
Летом – это строительство блиндажей, игры в «войнушку». У каждого, окружающего пески двора, или ребячьей группы был свой блиндаж. Мы их называли - «штабики». Ведь это были Штабы! Там планировались «операции» по захвату территорий и защите своих владений, распутывали коварные «происки» врагов из… соседнего двора, хранились документы, а также оружие. Мы состязались в их оборудовании, изощрялись в том, кто, что притащит из домашней утвари. Отдельные «штабики» напоминали квартиры. Там размещалась мебель, на стенах даже картины висели, в виде репродукций из журналов. Ну и, конечно, наши убежища тщательно маскировались.
Иногда «штабики», под воздействием различных явлений, разрушались и, нас засыпало песком. Мы откапывались, доставали свое имущество и … вновь строили.
Это летом, а зимой?
Зимой – был сплошной экстрим, такое сейчас увидишь разве что на популярных курортах. От сотен звонких детских голосов звенело в ушах.
Какой там Куршавель и Домбай! Это были горы, нам казалось, что выше уже и не существует! Предназначенные и для слалома, и для прыжков с трамплина спуски. В общем - на любой вкус.
Это было чудесное время!
Ребячий народ летел с бешеной скоростью на лыжах разных мастей, на санках, в большинстве своем, сделанных домашними умельцами – отцами и дедами. А то и попросту на куске фанеры или картона.
С трамплинов вылетали и лыжники, и саночники, и просто «жопоезды», все они летели над землей с захваченным духом, криком и счастьем ощущения полета.
Внизу, в самой котловине этих песков было небольшое озерцо. С началом зимы мы его тщательно расчищали и превращали и в каток, и хоккейную площадку одновременно.
Клюшки! Конечно у нас были клюшки. Эти приспособления для игры в хоккей объединяло разве что название. В нападении мог играть игрок с вратарской клюшкой – какая есть! В основном это были клюшки, изготовленные из многослойной фанера или доски.
Коньки также были любые. От беговых, до «снегурок». А то и просто, сделанные из деревянного бруска, с натянутой на него толстой проволокой.
Наши хоккейные баталии были бесконечными, в которых, как правило, «побеждала дружба», ведь никто не хотел признавать свое поражение. Мы хотели всегда быть первыми, победителями, как наши отцы и деды!
Одежда, когда мы приходили домой, напоминала с одной стороны скафандр космонавта, с другой – панцирь рыцаря. Самостоятельно снять ее было невозможно, настолько ледяная корка спрессовывала все элементы одежды.
Сколько голосовых связок сорвано было нашими родителями, перекрикивающими ребячий гам, взывающими к нашей детской совести и зовущих домой, сулящих сладости и ремнёвые угрозы.
Мой друг детства, с которым дружим уже без малого половину века, Окулик Сергей Антонович вот как вспоминанает об этом месте:
«На дне карьера "озерцо". Это большущая лужа, размером с несколько футбольных полей, глубина которой в некоторых местах достигала 1,5 – 2 метров. Глубину, правда, толком ни кто никогда не измерял. По крайней мере, героев, совершивших это, мы не помним. Почему, поймете из дальнейшего рассказа. Это измерение произведено, так сказать на глаз, а также из рассказов старшего поколения жителей района железнодорожного депо моего отца, брата Жени. Также, можно считать, в какой-то степени достоверным, сведения нашего соседа Толи Матяса, который плавая на плоте, шестом пытался достать дна озера.
С одной стороны была паровозная мойка локомотивного депо, а с другой – красильный цех по покраске пряжи трикотажной фабрики. И те и другие сливали воду на Пески.
Самая красота была зимой. Со стороны депо лед был рыхлый с мазутом, а со стороны трикотажной фабрики – твердый и цветной. На фабрике, в то время, пряжу красили сами, и воду сливали в это озерцо. Поэтому лед, со стороны нашей улицы, был «разукрашен» цветными полосами (красными, зелеными, желтыми).
Летом жители улицы Брестской (город Барановичи Прим. автора), дома которых выходили на Пески, катались на плотах. Я сам это озерцо помню с детства.
Интересный факт. В конце 1990 годов территорию Песков начали бурно осваивать, и выделили частному предпринимателю территорию от первых домов на улице Брестской до железной дороги. Он был наслышан о нашем озерце и решил сделать хорошее озеро с чистой водой. Начал копать котлован, но напоролся на трубу диаметром 60-80 см. По плану никаких труб там не должно было быть. Посовещались, и решили просверлить дыру в трубе. Взяли сверло 10 мм и просверлили. Фонтан из фекалий и мазута высотой метров 20-30 бил в течении трех дней, пока не перекрыли трубу и не заварили ее. Откуда и куда шла труба, а также ее предназначение никто так и не понял.
Где теперь Озерцо нашего, да и не только, нашего детства? Нет его, осталось только в нашей памяти.
Наше поколение было последним, кто пользовался «благами» этой «зоны отдыха». Отец рассказывал, что ходил с матерью и моим маленьким братом Женей на Пески зимой, кататься на коньках. Дом здесь, на Брестской улице, построили они в 1947 году, а Женя родился в 1948. Похоже, что наше Озерцо просуществовало более 20 лет».
Большое спасибо Сергею Окулику за воспоминания! Действительно, это было уникальное место, не смотря на то, что с точки зрения современных экологических взглядов, оно не совсем соответствовало нормам.