Тишину в палате нарушила громко хлопнувшая дверь:
— Ромашкина, — гаркнула медсестра, — живенько накинула халатик и бегом на 5-й этаж! Там специалист принимает, к которому я тебя на той неделе записывала. И поторапливайся, прием заканчивается через полчаса, а больных в коридоре ещё целая куча! Вот тебе направление. На обороте номер кабинета написан.
Закрывая за собой дверь, медсестра добавила, как бы мимолетом:
— Лифт сегодня не работает, придется тебе по лестнице пешочком пройтись.
Худенькая Ромашкина выползла из-под одеяла, натянула на свои худенькие плечи халатик, воткнула ещё более худенькие ножки в тапочки, взяла под мышки костыли и медленно потащилась к выходу. Вся палата провожала её сочувствующим взглядом.
Дойдя до двери, Ромашкина практически выскользнула в щель, оставшуюся после визита медсестры.
Тут принято говорить, что в палате (или где бы там ни было) воцарилась тишина. Она бы именно это и сделала, если бы успела воцариться. Но не тут-то было…
Дверь палаты шумно распахнулась и перед взором женщин появилась все та же медсестра.
— Девочки, разбираем таблеточки. Ковылева, это вам. После ужина выпьете вот эту зелененькую таблеточку, а на ночь — розовенькую. Запомнили? Точно? Прокофьева, теперь ты давай ладошку. Тебе врач столько поназначала, но ты ведь сама разберешься, что и когда тебе пить? Не первый раз замужем, как говорится, — весело проговорила медсестра, протягивая таблетки Тане, и направилась к следующей койке.
— Эх, Лебедева, чего вы тут лежите, непонятно. За неделю ни одной таблетки вам врач не назначила. Так Вы, дорогуша, и не поправитесь никогда. Берите пример с Прокофьевой, вон она как управляется со своей горсткой!
Скажите мне, а Ромашкина ушла? – притормозила сестра у кровати Оли.
Все дружно закивали головами.
— Отличненько. Вот я ей на тумбочку положу 2 таблетки. Одну надо было после обеда выпить, но уже не успеет. Пусть хоть ту, которая после ужина, проглотит. Передадите, не забудете?
Снова с каждой кровати донеслось своё сонное «угу».
Медсестра покинула помещение, и все понадеялись, что это был её последний визит, ну хотя бы до конца тихого часа.
Наконец-то воцарилась долгожданная тишина. Каждый поуютнее укутался в одеяло. Приятная дрема окутала всю палату.
Равномерное посапывание прервала — кто уже догадался? — конечно же, постовая сестра! Она влетела так, как стартуют на Олимпиаде марафонцы по бегу.
— Девочки, Ромашкина не вернулась?
По палате раздался многозначительный стон, который можно было трактовать сразу несколькими фразами:
— нет, не вернулась,
— да сколько же можно к нам заходить!
— идите вы уже…на пост, ...домой, ...или просто куда-нибудь идите, подальше от нашей палаты!
Увидев пустую койку Ромашкиной, глаза медсестры округлились.
— Ой, девчата, я ж её ещё записала на обследование в соседний корпус. Там только до 17 часов можно. Как вы думаете, успеет она?
Никто из лежащих на кроватях, понятия не имел, сколько сейчас времени, но по интонации медсестры можно было догадаться, что сколько бы времени не было, Ромашкина все равно не успеет в другой корпус. Ведь, наверняка, лифт ещё не починили, и работает ли он в другом корпусе ещё тоже большой вопрос.
— Ну ладно, девочки, я направление ей на тумбочку положу. Если не успеет, то завтра пойду и перепишу её на другой день.
Тишине ничего не оставалось, как полностью капитулировать, а по палате пополз нарастающий шумок. Заскрипели тумбочки, кто-то пошел в туалет, Таня Прокофьева взялась за книжку, а Лебедева ещё долго «благодарила» медицинского работника, которая так и не дала выспаться ей после бессонной ночи.
Именно в это время дверь палаты снова тихонько скрипнула и взору предстала бледная Ромашкина.
— Оль, ну ты как? — спросила Прокофьева.
— Не, милочка, ты не радуйся, тебе наша «мать Тереза» ещё один марш-бросок придумала! Во, глянь, направление принесла, — тут же выпалила все ещё обиженная на медсестру Лебедева.
Оля Ромашкина, не реагируя на реплики соседок по палате, доплелась до своей кровати, безразличным взглядом посмотрела на направление и молча прямо в халатике рухнула на кровать поверх одеяла.
— Намаялась девка,- сочувственно произнесла Таня.
— Да её совсем замотали эти врачи! — в сердцах добавила Ковылева, — и так не понятно, в чем душа держится, вон, кожа да кости. А гоняют её по этим обследованиям… Ой, хоть бы польза от этого была… Дай Бог, дай Бог…
Но Оля Ромашкина уже не слышала этих причитаний – она моментально провалилась в сон. Слышно было её тихое равномерное дыхание.
Все женщины снова притихли, сочувственно переглядываясь друг с другом, и шепотом решили, что будить Олю на ужин не будут. Пусть отсыпается, набирается сил.
Когда настало время ужина, которое можно было узнать без всяких часов – в коридоре забренчали бидоны с кашами и чайники с кипятком, — все стали вылезать из-под своих одеял и потихоньку приводить себя в порядок.
— Давайте Олину тарелку возьмем, — прошептала Прокофьева, — пусть хоть холодной каши поест, а то ведь сил совсем не будет у девчонки. А чай мы ей сами нагреем в палате.
С этими словами Прокофьева тихонько прокралась к Олиной тумбочке и как можно тише вытащила из-под чашки тарелку.
Все дружно взяли свои, ложки-тарелки и гуськом двинулись к двери, стараясь не скрипнуть, не дзынькнуть…
В коридоре наконец-то перешли на нормальный голос. И, несмотря на то, что тихий час был испорчен, подбадривая и шутя, женщины поддерживали друг друга. А как иначе? Так за разговорами медленно продвигались к столовой, поойкивая и поскрипывая своими опорно-двигательными аппаратами, как вдруг…
Перед взорами женщин внезапно возникла «дневная» медсестра, которая в сапогах и пальто бежала к ним навстречу.
— Ой, девочки, простите меня, хорошо, что вспомнила! Таня Прокофьева, это ведь тебе надо было сегодня в другой корпус идти. Я ж, когда записывала Ромашкину, то подумала, не успеет же девчонка в один день сгонять по двум кабинетам в разных корпусах и переписала тебя на это время. А вот в направлении фамилии исправить забыла. Ты уж прости меня…
Бедная Таня Прокофьева оцепенела от услышанного.
— Вера Петровна, как же так?! Я ж на завтра к выписке готовлюсь, думала, что до обеда пройду обследование, а потом домой… А теперь что получается… вместо меня пойдет Ромашкина, а меня завтра не выпишут?
— Не знаю, Прокофьева, не знаю, сейчас не могу сказать, кого я на завтра записала. Может Ромашкину, а может ту даму из 11 палаты. Ей тоже врач это обследование назначала. Милая моя, давай до завтра. А с утречка разберемся. Если что, я сама попробую договориться, чтоб ты прошла. Ну, все, девочки, пока-пока, до завтра…
И «мать Тереза» скрылась из виду.
За ужином всей палатой бурно обсуждали произошедшее. К сожалению, такие нелепые ошибки медперсонала были не редкостью.
И только намаявшаяся Оля Ромашкина крепко спала. И будем надеяться, что ей снились исключительно радостные и солнечные сны, в которых она без костылей бегала по лугу и собирала букет нежных ромашек…
Ей нужно было набраться сил. Ведь ещё не известно, какие превратности судьбы ожидают её завтра.