L положила мне на бородавку петельку из нитки, пошептала, как делала в моем детстве бабушка, и бородавка через три дня исчезла. Я челолвек прагматический и первое, что пришло на ум, сколько понадобилось бы лет и белых мышей Минздраву для внедрения такого средства в медицинскую практику. Представляю, в аптеке на витрине лежит эта самая петелька из ниточки в приличной картонной упаковочке с инструкцией мелким почерком. В ней можно было бы прочитать такие строчки: «...петелька, действует на основе резонансной частоты, настроенного на выздоровление пациента... необходимо нашептать слова: «Да прибудет со мной сила небесная...», Минздрав предупреждает, что чрезмерное употребление нашептываний имеет побочный эффект: излечивает икотку, но усугубляет вредные привычки...». Ключевое слово в этом абзаце – «резонанс».
Домра – щипковый музыкальный инструмент, это также ненавистный мне с детства предмет. Но все по-порядку. С детства, как и всех слишком вертлявых детей, меня сдали в музыкальную школу, чтобы я меньше шкодил во дворе и не угодил в дурную кампанию. На баян. Целых полтора года своей жизни я воспринимал, как еретики период инквизиций. Кроме классики «Сулико» и «Полюшко, поле», в конце музыкальной карьеры с ЭН.ПЭ. я разучивал очень сложное и очень красивое произведение про сосны. ЭН.ПЭ. - Николай Петрович – музыкальный учитель, сельский концертмейстер с прической «от затылка» из редких, длинных волос. Мне так понравилась мелодия про сосны, что я все выходные наяривал ее на баяне и, к своему удивлению, у меня получилось. Но ЭН.ПЭ. был не в курсе. Когда, в понедельник, я, задумавшись, выдал ему «с чувством, с толком, с расстановкой» адажио про сосны, вдруг близко увидел полные ужаса глаза ЭН.ПЭ. Он дышал на меня перегаром и смотрел, как на скрытого инопланетянина. Чтобы подтвердить свои подозрения, он записал меня еще и в струнный ансамбль. Там я и познал этот инструмент народных сказителей тюркской языковой группы. По звучанию мне досталась, к счастью, домра-тенор. Одно дело тягать домой через весь город контрабас, другое, какой-то тенор! Чтобы еще уменьшить мое горе и скрыть позор, мама пошила мне чехольчик. Я любил авиацию и самолеты, но не музыку! Свою ненависть к музыке я возмещал просто. Я привязывал шнурочек от чехольчика к верхней пуговичке пальто и, по дороге домой, как маятником, мотылял домрой по всему, что подвернется. Отец обычно любил рассказывать, после третьего тоста, про то, как, однажды, он застукал меня за этим занятием. Меня выдала музыка. Эта струнная байдарка, даже в чехле, издавала аккустические сигналы «SOS» при каждом ударе о забор. Таким образом, мои опыты по совмещению маятниковых колебаний и резонансных частот у щипковых инструментов были прекращены. После длительных разборов полетов, мы с мамой пришли к компромисному решению, меня избавили от музыкальной школы в обмен на обещание учиться на одни пятерки! Легкотня! В моем сердце заиграла музыка! В выпускном классе я даже неистово барабанил на барабанах в школьном ансамбле! Трудно давались только медлячки! Не та частота.
В Крым решили ехать на автомобиле. Подготовка началась за неделю. Обязанности разделили поровну на троих. Дочке поручили подготовить музыку в дорогу, чтобы всем нравилась. Без екстрима. Своеобразие вкусов резко пресекалось. Вышло восемь дисков по шестгнадцать песен абсолютной солянки от эминемского рэпа, до буйновской попсы. В альбомы попали роковые баллады и даже одна сукачевская осень. Из моих любимых в альманах не были включены (незаслуженно!) ни яркие представители психоделического рока, ни лагерная лирика. Меня попросили не вмешиваться и отправили проверить машину. По дороге в гараж я размышлял о теории множеств с пересекающимися подмножествами. За время моего отсутствия на диски просочились синтезированные галлюцинации Тиесты и других диджеев, а также негродискотека девяностых. Саундтрек с сонной африканской темой к фильму «Сломанные цветы» легко потеснили ритмические латинос сантана-монтана. Машину я осмотрел по-авиационному, четко. Предполетная подготовка началась с побумкивания ногой по колесам и закончилась чисткой салона. Шучу, конечно, еще заглянул под днище. Ничего лишнего не обнаружил. А что вы хотели? Четырехлетняя машина купленная у нашего знакомого. FF. Продал он ее потому, что пластиковый бампер покусали собаки! Перед этим у нас была девятнадцатилетняя немецкая машина! У нее рама от мессершмитта, а фюзеляж от фоккевульфа. Называлась VW B3. От старости ее резиновые шланги периодически надувались пузырями, лопались и окатывали всех и вся душем антифриза. Из выхлопной трубы временами вырывалось форсажное пламя и черный дым. Но, в общем-то, надежный двухтонный немецкий жигуль. Не родилась еще та собака, которая рискнула бы прокусить его бампер!
В результате сборов весь полезный объем багажника был занят одеждой для выхода в свет (читай – в открытый космос) и мы тронулись к морю! По городу ничего примечательного не попалось кроме машины цвета «коррида» без поворотов. За рулем сидел водитель в огромной кепке и только по ее повороту можно было угадывать о готовящемся маневре. Да еще навигатор женским голосом через каждую минуту предлагал «по возможности развернуться», но и тот утих, пожелав нам на выезде из города не сворачивать еще двести с лишним километров. За всю дорогу останавливались один раз пофотографироваться у излучины живописной реки Ингул, один раз покушать и еще один раз у Чаплинки из любопытства. Стало интересно, почему это люди купаются в каналах с питьевой водой для всего полуострова. Но через пять минут уже заскочили обратно в прохладу салона. Неся через каналы и трассу сорванные перекати-поле, разогнавшись по таврическим степям, нам в лицо ударил горячий поток поздуха. Будто кто-то включил термофен на полную мощность в тридцать градусов. Вечером того же дня мы наблюдали заходящщее в море солнце и заходящие на посадку к Бельбеку самолеты. Мы прислушивались к волнам и плавали в прохладной бухте у виноградников винзавода «Инкерман». Мы доехали! А в ушах все еще звучала музыка дороги – наш сборник!
Не сильно отклоняясь от сюжетной линии рассказа, скажу только, что проживали мы в городе С на Радиогорке в районе Запретки – стометровой зоне с буями, понтонами и прочей военно-морской аммуницией древней бухты. По утрам купались в чистейших нейтральных водах между территориями двух государств. Одно государство было в виде охраняемой базы с треколорным флагом на флагштоке. Днем вместе с нами плавали нырки и диверсанты с базы. Диверсанты ныряли лучше птиц , так как в руках у них были подводные минискуттеры, а на ногах моноласты. Для зрелищности к ним были привязаны поплавки, которые обозначали на поверхности воды их странные траектории. По вечерам мы на катере переплывали бухту в центр города в поисках развлечений и изысканного ужина. Надо сказать, и то, и другое нам легко удавалось. Удовольтвием было уже просто бродить под платанами по улицам, помнящим ножку императрицы и каблук Нахимова, дышать воздухом, наполненным честью и славой великой державы. Здесь чувствуешь, что это не задворки огромной империи, а ее форпост и начало! Единственное, что не понравилось из шикарного разнообразия блюд орденоносного города – это макароны по-флотски, и это в городе, где собственно флот и расквартирован. В честь нашего приезда (просто совпадение двух дат! Наш приезд и День военно-морского флота.) в бухте был устроен грандиозный салют и фейерверки, когда дым рассеялся мы увидели весь флот во всей красе – все шесть кораблей, в виде крейсеров и эсминцев. Когда произошло знакомство с городом, нас потянуло путешествовать по полуострову. Культурная программа требовала развития в историко-географическом направлении. Здесь на полуострове есть что посмотреть! Мы запланировали три маршрута. С помощью гугла нанесли на карту все развороты и узловые места. С-Байдарские ворота-Форос-Балаклава; С-Бахчисарай-Чуфут-Кале; потом, когда осмелели: С-Фруктовое-Орлиное-Соколиное-Ай-Петри-Ялта (последнее - с высоты птичьего полета). Это те места , где ближе всего друг к другу небо, море и горы, где многовековая история переплетена с живописной природой, где наиболее остро ощущаешь для чего нужны человеку отпуск и лето!
Теперь я знаю, что проезжая перевал Байдарские ворота нужно обязательно просигналить, при этом стараться распугать звонким эхом как можно больше туристов. На Чуфут-кале необходимо покупать амулет на шею из клыка дикого кабана. Этот оберег защищает путника во время долгих путешествий, прибавляет сил и привлекает взгляды девушек. В Балаклаве в Домике рыбака нужно выбирать столик на палубе так, чтобы можно было прикармливать огромных морских чаек. На Ай-Петри нужно заказывать шашлык, к шашлыку лахман, к лахману чай, а к чаю варенье из сосновых шишечек. Все это хорошо восстанавливает силы водителям, слегка обалдевшим от серпантин, шпилек (так называют наиболее сложную фигуру серпантина) и громкой музыки. В машине с кондиционером хорошая аккустика, с цифры шесть на регуляторе громкости начинают различаться ударные, с двенадцати в симфоническом оркестре начинаешь улавливать соло фортепиано в четвертой октаве, с шестнадцати в закрытой машине не слышно собственного голоса, а с двадцати нужно открывать окна, чтобы те не повыпадали. Именно с такой громкостью мы отьезжали со стоянки Ай-Петри под одобрительные жесты местного населения и под аккомпанимент еминемской «Мамы». (обязательно допишу!)