Глава 19. Жестокий мир.
Наши дни.
Она: Я открыла глаза и пытаюсь понять где же я нахожусь. Больничная палата, запах стерильности, какие-то голоса за дверью, и я, совесем одна, лежу на больничной койке в каком-то халате.
Одна, совсем одна… память постепенно возвращается ко мне. Я пришла сюда сегодня утром, в полном одиночестве, меня никто не ждет за дверью. Утром, когда я шла сюда, мне очень хотелось плакать, но было стыдно перед чужими людьми. Сейчас тоже хочется, но нужно взять себя в руки, чтобы поскорее уйти отсюда.
Дверь открывается и в палату ковыляя заходит старенькая медсестра. Идет прямо ко мне.
- Как тебя зовут? Учишься или работаешь? Замужем? Дети есть?
Сначала я послушно отвечала на все вопросы, потом вспомнила, что кажется мне их уже задавали здесь сегодня.
- А зачем вы спрашиваете меня снова?
- Просто хотела проверить, прошло ли действие наркоза. Все в порядке, можешь сесть. Голова не кружится?
- Нет, кажется, не кружится.
- Ну тогда можешь идти домой, когда захочешь.
Рядом на тумбочке лежит моя одежда, но медсестра все не уходит, а мне совсем не хочется, чтобы она смотрела как я одеваюсь. А, вспомнила, она же ждет, чтобы я ей заплатила. Все, ушла.
Я оделась, взяла сумку и вышла на улицу. Кажется, голова все еще немного кружится. Не буду садиться за руль, поеду лучше на такси. Куда? Домой не хочу, к маме – тем более, будет задавать лишние вопросы, почему я такая бледная и с заплаканными глазами. Лучше поеду на работу, там никто не заметит.
Двумя неделями раньше.
Этого не может быть. Просто не может быть, у меня же все всегда под контролем. Я сижу закрывшись в ванной комнате и хочется биться головой об холодную стенку. У меня в руках длинная бумажка с двумя полосками. Третья такая бумажка за это утро. И опять две полоски. Что же делать? Наверное, это какая-то ошибка. Нужно пойти к врачу, но к своему привычному врачу, давно знающему меня и мою семью я идти не стану, нужен какой-то другой. Звоню подруге, та быстро диктует номер своего врача. Подруге я не стала говорить, в чем дело, надеюсь, врачебную тайну никто не отменял.
Еще час – и я у нее в кабинете.
- Беременность. Две недели, - невозмутимым тоном считывает врач с дисплея аппарата сонографии, дальше она говорит еще массу каких-то терминов и параметров, но у меня шумит в ушах и я слышу лишь конец фразы, - наверное, из-за стрессов или неправильного питания, есть опасность выкидыша, картина будет яснее через две недели. Будете сохранять?
- Не знаю…
Две недели мучительных рассчетов и попыток вспомнить как же это могло произойти. Две недели слез, бессонных ночей, бесконечный поток мыслей, сознание своего бессилия и невозможность принять решение.
Решение пришло само собой, наверное, я очень хотела этого. Утро, боль, кровь, звонок к врачу. Больница, операционная, наркоз. И все – можно идти домой. Как будто ничего и не было.
***
Мы не виделись с Артуром больше месяца. Весь этот мучительный месяц неведения, потом – невероятной правды, потом – решения, которое я сама себе навязала бессонными ночами и одинокими слезами, потом – пустота и чувство вины. Осознание собственной безответственности и жестокости.
Целый месяц я придумывала, что занята, занята до работы, занята в перерыв, и тем более занята по вечерам и в выходные.
Если бы он только знал, что произошло на самом деле. Тем более, что за эти долгие бессонные ночи я поняла, что он имел право знать.
Десять дней прошло с того ужасного дня в больнице. Снова звонит Артур. Больше нет сил его обманывать. Мы договорились встретиться в перерыв.
По пути к ресторану он рассматривает меня в зеркало машины и задумчиво говорит:
- Алиса, ты кажется похудела.
- Может быть, много стрессов на работе и дома.
Я твердо решила, что не буду ему ничего рассказывать.
Мы сидим в ресторане, я ковыряю вилкой салат, но есть совсем не хочется. Очень сложно смотреть ему в глаза.
- Знаешь, Алиса, за этот месяц с небольшим, что мы не виделись, у меня сложилось впечатление, что ты специально избегаешь меня. Скажи, ты меня больше не хочешь видеть? Может, у вас все наладилось в семье и я только мешаю? А может, может, ты познакомилась с кем-то другим? Ты скажи, я все пойму, ведь тебе нет смысла меня обманывать.
Он все поймет? Поймет, если я скажу ему, что в семье у меня все в порядке? Поймет и порадуется за меня? Поймет, если я вдруг влюблюсь в кого-нибудь другого? Поймет и простит? Или поймет и уйдет из моей жизни навсегда? И он утверждает, что любит меня?
- Ты что, Артур, сошел с ума?? С каким другим? Что ты вообще обо мне думаешь? Хотя, наверное, ты имеешь право так думать обо мне. Я хочу, чтобы ты знал, Артур, я ни с кем не познакомилась, и не потому, что мне негде или не с кем знакомиться, а потому что я вообще не замечаю и не хочу замечать никого вокруг, кроме тебя, ты понимаешь это или нет? А этот месяц, да, я не хотела тебя видеть, но у меня были на то веские причины. Я… была… беременна…
- Беременна? Была?
- Да, была, думаю, тебе не стоит обьяснять подробности, почему именно была.
Конечно, я могла сейчас сказать ему, что мне посоветовали это врачи и у меня не оставалось выбора, но это была бы неправда. Ведь я поняла, что не могу родить этого ребенка почти сразу как только узнала, что беременна. К тому же, я и так сказала ему больше, чем собиралась.
- Алиса, я просто хотел спросить, я должен знать.
- Можешь не спрашивать, я поняла о чем ты. Нет, ты не имеешь никакого отношения к этой истории.
Пусть он лучше не знает ничего. Пусть думает, что у меня в семье все настолько плохо, что я не могу и не хочу больше иметь детей от своего мужа. Скорее всего, это так и есть, но не имеет к этому случаю никакого отношения. Пусть не знает, что я рассказала об этом только ему и что именно поэтому в больнице я была совершенно одна.
Когда-нибудь я расскажу ему правду, но не сейчас. Потом. Сейчас слишком больно.