Глава 7. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю.
1999год.
Она:
- Алиса, ты знаешь, я умею читать мысли.
- Опять ты шутишь.
- Нет, я абсолютно серьезен. Я могу угадать все твои тайные желания.
- А у меня нет тайных желаний.
- Теперь шутишь ты?
- Нет, я говорю совершенно серьезно. Я всегда абсолютно точно знаю чего я хочу и чего не хочу. Какие еще тайные желания?
Конечно, я была с ним не совсем честна. У любого человека найдутся свои тайные желания, но не всегда хочется впускать кого-то еще в свой внутренний мир, пусть даже и очень близкого человека.
Этот разговор происходит по пути к месту нашей очередной встречи. Мы часто говорим с Артуром в машине о том, о чем сложно говорить, когда смотришь человеку в глаза. Ведь я сижу позади него и могу видеть выражение лица лишь в отражении зеркала. Он сосредоточенно смотрит на дорогу и тоже не видит моих глаз. Я не знаю, куда мы едем, но предвкушаю что-то интересное. Артур сказал, что у него для меня небольшой сюрприз.
- А вот у меня есть тайные желания, - задумчиво произносит Атрур. Почему-то мне кажется, что я могу поделиться с тобой некоторыми из них. Не сразу, постепенно.
Я пытаюсь поймать его взгляд в зеркале и понять, шутит ли он, но с ним всегда сложно определить, когда он действительно серьезен, а когда придумывает очердной розыгрыш с невозмутимым выражением лица.
Тем временем мы подьехали к его даче. Он открыл передо мной дверь и пропустил вперед. Несмотря на дневное время в доме было достаточно темно. Все шторы были задернуты, а в воздухе витал еле ощутимый пряный запах. Когда мы зашли в спальню, я поняла, что так пахнут свечи, расставленные повсюду. Свечи, полумрак, медленная музыка, а еще – зеркала, очень много зеркал. Я смотрю вокруг и повсюду вижу наши отражения, иногда даже кажется, что те люди в отражениях зеркал совсем не мы, а кто-то другой, кто живет своей собственной параллелной жизнью.
- Алиса в зазеркалье, - прошептала я.
- Алиса в стране чудес, - отозвался Артур из полутьмы.
Я стою перед самым большим зеркалом и наблюдаю, как Артур беззвучно подходит ко мне и обнимает за талию. Он пытается на ощупь расстегнуть пуговицы на моем жакете, их много и я рада, что могу таким образом потянуть время. Когда очередь доходит до брюк, я пытаюсь оттолкнуть его руки. Всего несколько встреч отделяет нас от того дня, когда мы впервые переступили невидимую черту и доверились друг другу без остатка, поэтому до сих пор я испытываю противоречивые чувства от его прикосновений. Он чувствует мое напряжение и каждый раз пытается разрядить обстановку. Во время прошлой встречи мы с ним выпили мартини, почти целую бутылку на двоих. Он сказал, что не в его правилах пить, чтобы снять напряжение, он и так чувствует себя вполне непринужденно, и поэтому предложил выпить исключительно ради меня. Он был совершенно прав в своем решении.
- Сегодня мы не будем пить, - сказал Артур, как будто и правда может читать мои мысли. – Но я не могу понять, почему ты все время отдергиваешь мои руки? С этим надо что-то делать.
Как обьяснить ему, что это просто мое подсознание, которому кажется, что мы приехали сюда с одной лишь целью. Первобытный охотник затащил свою добычу в пещеру, сейчас получит свое и уйдет охотиться дальше. Думаю, мое подсознание не так уж и ошибатеся.
От этих мыслей мне стало холодно. Я залезла под одеяло и накрылась до подбородка.
- Алиса, ты мерзнешь? Сейчас я тебя согрею.
Он бесшумно проник под мое одеяло и оказался совсем близко. Я снова стала пытаться поймать его руки, которые начали искать застежку у меня на спине.
- Алиса, я хочу предложить тебе кое-что. Если ты против, так и скажи. Можно, я завяжу тебе руки?
- Чем?
- Ты спросила чем, а не сказала сразу же ‘нет’. Я могу считать это согласием?
На самом деле мне действительно не хотелось говорить ‘нет’. Интересно, если я отвечу ему ‘да’, за кого он меня примет тогда? Поймет ли, что я готова на все только вместе с ним, только для него? Или подумает, что я готова на все с первым встречным? А если скажу ‘нет’, то он мысленно запишет мое имя в категорию ‘очередная скучная и закомплексованная девушка’? Как-то не хочется… ведь мы оба знаем, что почти всегда хотим одного и тоже. Не знаю почему, просто так сложилось…
- Кажется, ты в очередной раз уже все решил за меня…
На долю секунды я представила как он сейчас достанет из какого-нибудь потайного шкафа наручники и стало страшновато, но всего лишь на мгновение. Конечно же, никаких наручников не было. Он завязал мои руки поясом от халата, а потом привязал свободный конец от пояса к изголовью кровати. Интересно, он часто делал это раньше? Странное ощущение, с одной стороны понятно, что при желании можно потребовать развязать руки в любой момент, но совсем не хочется этого делать. В результате – полная потеря контроля над происходящим и … новые невообразимые впечатления. Эта небольшая игра как нельзя лучше характеризует наши отношения. Он говорит, я подчиняюсь; мои руки связанны, но я совсем не возражаю.
Интересно, как все, что произошло связано с нашим недавним разговором о тайных желаниях? И чье это было желание, его или мое?
… Каждая наша последующая встреча была особенной. Я никогда не читала Кама Сутру, не знаю, читал ли ее он, но то, что происходило в наши встречи представлялось мне возможным лишь в кино или на страницах книг.
Однажды Артур спросил меня в самый неожиданный момент:
- Почему ты совсем не разговариваешь со мной? Мне будет очень приятно, если ты, например, скажешь, что бы ты сейчас хотела от меня.
Я с сомнением смотрю ему в глаза.
- Скажи, ну пожалуйста, хотя бы мне на ухо.
Я подношу губы к его уху, пытаюсь что-то сказать и начинаю смеяться. Наверное, ему щекотно.
- А что смешного в том, что ты пытаешься сказать? – удивляется он.
- Нет, смешна сама ситуация. Ты как будто учишь меня говорить на каком-то новом языке, который я, возможно, слышала отрывочно тут и там, но сама никогда на нем не говорила. Еще одно странное ощущение.
Он: Не знаю, почему именно с Алисой меня тянет на всякие приключения. Сама она меня никогда не провоцирует и даже наоборот, часто поначалу отрицает многие мои предложения, иногда в шутку, иногда всерьез, но чаще всего из-за того, что она считает, что знает “как правильно и как - нет” и старается следовать своим принципам. Наверное, именно поэтому меня так затягивает эта игра. Это все равно что решать в школе сложную задачу – ты с самого начала знаешь, что у этой задачи есть решение, потому что веками до тебя другие люди уже решали подобные задачи, но ты лично видишь эту задачу впервые и не знаешь как к ней подступиться.
Зато потом, когда мне удается найти ключ от задачи и уговорить Алису… не просто уговорить, а доказать, что она правильно поступила, доверившись мне в очередной раз, показать, что она сама этого хотела, просто не догадывалась об этом раньше – вот ни с чем не сравнимое удовольствие. Это все равно что научить годовалого ребенка ходить и говорить. Ведь потом ребенок забывает как только учился первым шагам, а подрастая еще немного, ему начинает казаться, что он всегда это умел или же научился всему сам.
Вот так и Алиса. Я учу ее всему, я – ее первый учитель, и она меня никогда не забудет хотя бы поэтому. Эгоистично? Пожалуй. Но это правда.
Наши дни.
Она: Вчера я приняла решение. Я больше не в силах бороться против своих чувств и желаний. Я сдаюсь, складываю оружие. Будь что будет. Сегодня мы с Артуром встретимся вечером, я заранее спланировала все так, чтобы меня никто не побеспокоил. Накануне я долго думала, что одеть и как причесаться.
Мы заходим в комнату, наполненную светом заходящего солнца. Артур закрывает дверь на замок. Он знает, что я сама обязательно подойду к двери следом за ним и проверю, действительно ли замок закрыт. Еще я проверю, выключен ли телефон и посмотрю на часы. Он знает обо мне все.
- Артур, я совершаю прямо сейчас непростительную ошибку. Почему ты не останавливаешь меня?
Вместо того чтобы остановить меня, он обнимает меня за плечи и начинает целовать. Так еще никто не целовал меня раньше, даже он, тогда, в прошлой жизни, так не целовал.
- Я очень соскучился по тебе.
- Я тоже…
В моей голове проносятся отрывки наших старых встреч как кадры из фильма. Я чувствую пьянящий запах его духов, не тот, что был 13 лет назад, но такой же невыносимо родной, и пытаюсь представить как все будет на этот раз. Одежда летит в разные стороны, вряд ли он успел оценить мой наряд, от прически тоже ничего не осталось. Я сначала решаю закрыть глаза, чтобы не видеть всего происходящего, но потом открываю: я хочу посмотреть, как блестят его глаза в свете заходящего солнца, хочу запомнить каждую секунду, проведенную вместе. Он целует мою шею, плечи, живот, спускается все ниже и ниже, совсем как тогда, когда я лежала вот также, но только с завязанными руками и позволяла ему делать все, что ему захочется. Сейчас мои руки свободны, но я не хочу его останавливать.
Теперь все чуть иначе, чем во время нашей первой ночи в далеком прошлом. Ему не нужно меня уговаривать или учить, не нужно пытаться узнать обо мне что-то, чего я не знаю сама. Его руки и губы повсюду, у меня кружится голова и кажется, что еще минута – и я потеряю сознание.
- Алиса, я говорил тебе как тебя люблю?
- Я тоже тебя люблю, очень-очень.
… С тех пор мы стали видеться все чаще и чаще. И опять, как тогда, 13 лет назад, каждая встреча была полна сюрпризов. Как-то Артур спросил меня:
- Ты была когда-нибудь в Вене?
- Нет.
- А в Праге?
- И там не была.
- А ты когда-нибудь пробовала прыгать с парашютом, курить марихуану или заниматься сексом в автомобиле?
- Нет, нет и нет.
Список вопросов был достаточно длинным. Вывод – один. Живем мы всего раз и надо срочно запасаться воспоминаниями.
- Алиса, к сожалению, мы с тобой не можем сейчас вместе поехать в Прагу, но ты обязательно должна увидеть этот город. Если решишь поехать туда, или в Вену, Амстердам, Техас, скажи мне – и я тебе посоветую какие места в этом городе ты просто обязана посетить. Но знаешь, есть в этом списке must-dо и такие вещи, с которыми я могу тебе помочь.
- Ты, наверное, про секс в машине?
- И про это тоже, но не сейчас, в следующий раз. Я говотил про наркотики. Хочешь попробовать? Я сам пробовал всего пару раз за всю жизнь, но мне кажется, тебе это будет интересно. Я помню, ты как-то спрашивала меня об этом.
И снова я не смогла отказать ему. Он сказал, что наркотики действуют на всех по-разному. Кому-то становится весело, а кому-то – грустно, у кого-то полностью пропадает влечение к противоположному полу, а у кого-то - наоборот. Я даже не догадалась спросить как же они действуют на него, знала только, что ему самому интересно как же это будет со мной. Почему-то вспомнились кадры из фильма “Криминальное чтиво”, где героиня Ума Турман чуть не умерла от передозировки. Поэтому я попробовала совсем немного, он тоже, еще он сказал, что действие пройдет максимум через час, ведь нам обоим потом нужно возвращаться домой. Всего час – это был еще один самый невероятный и необыкновенный час из моей жизни, которого бы никогда не было без Артура. Теперь я точно знаю, как Это действует на меня и как на него. Одинаково… почему-то я совсем не удивлена, должны было быть только так и никак иначе. Некоторые эпизоды из этого часа, одного из самых невероятных в моей жизни, мне нравится иногда вспоминать. До последнего времени мне даже казалось, что многое из того, что было тогда между нами вряд ли бы было возможно в иных условиях.
Это было всего лишь раз, так же как и многое другое из этого списка, но каждый раз, когда мы с Артуром решаемся на какое-нибудь приключение (наркотики, пожалуй, были самым опасным из всех и я точно никогда не стану этого повторять), эти общие воспоминания, общая тайна сближают нас еще больше. Катание на лошадях под дождем, телефонное хулиганство, да… и секс в машине тоже… в лесу. Иногда я пытаюсь представить реакцию моих друзей, если они узнают хоть малую часть этой моей жизни, выражения их лиц. Странная фантазия.
Как-то я сказала ему:
- Твоя жена должна быть счастлива с таким креативным мужем.
- Ее это не интересует. С ней у нас все всегда строго по плану. Шаг влево- шаг вправо – расстрел.
Мы не стали развивать эту тему дальше, я и так поняла, что он имел ввиду. У нас в семье тоже так. На первый взгляд, все хорошо, очень организованно и рассудительно, как спектакль, очень хороший спектакль, который одни и те же актеры играют вот уже 10 лет, давно запомнили все слова и жесты наизусть, эти слова им давно уже надоели, но они не хотят менять ни одной буквы, потому что так было написано в пьесе, а еще потому что им лень.
И вот снова и снова я задаю себе один и тот же вопрос: зачем мне все это? Зачем ему, я понимаю, думаю, что понимаю, но мне? Ведь если предположить, что мы оба довольно давно имеем семейный статус и не собираемся от него отказываться, значит, наши официальные половинки нам не так уж и безразличны. Мы их уважаем, возможно даже любим как-то по-своему, и нас в наших семьях, пожалуй, многое устраивает. А если у нас уже есть эта своеобразная любовь, пусть и без былой страсти, которая больше похожа на дружбу и взаимное уважение, то что в остатке? То, ради чего мы вместе?
Страсть, буря эмоций, секс?
В эту нашу первую “настоящую” встречу после стольких лет разлуки, как назвал ее Артур, после того как все между нами произошло, как только к нам вернулась способность думать и говорить, а эта способность обычно первой возвращается к Артуру, он сказал мне:
- Я всегда знал, что мы все равно должны быть вместе. Ведь у нас с тобой стопроцентная совместимость. А это встречается не так уж и часто, поверь моему опыту.
Не самые романтичные слова. У меня, конечно, нет такой возможности сравнивать как у него, но я охотно ему верю. Но что же это значит? Если у нас было бы каких-нибудь восемдесять процентов вместо ста, по шкале измерений Артура, которая известна ему одному, то быть вместе смысла бы не было? Интересно, а такие чувства как любовь в этой шкале измерений учитываются или нет?
Он: Наши первые встречи после долгой разлуки дались мне очень непросто. Я знал как и тогда, что все будет так как я хочу и никак иначе, но на этот раз я не ставил себе никаких целей, не собирался доказывать ничего ни себе, ни тем более кому-то еще. Я просто хотел ее и понимал, что хотел всегда, никогда не перествал хотеть. Хотел всю, без остатка.
Но она медлила. Я знал какие мысли ее мучают. Иногда пытался помочь, подтолкнуть к окончательному решению, иногда отступал и ждал, когда она решится сама. Мужчинам все равно не понять раздумий женщин. Чего она боялась? Почему мучила так долго и себя и меня?
Но теперь все это в прошлом. Она моя, как я и мечтал, вся без остатка. Я думал, что за эти годы забыл ее, ее привычки, ее пристрастия. Но нет, я все это помню. И она помнит тоже. Я думал, что теперь мне больше нечему ее научить, думал, что от этих отношений можно ждать чего угодно, нежности, страсти, любви, но не новизны. И ошибался. Очень приятно ошибался.
Я снова нужен ей. Нужен так же как тогда, по крайней мере мне так кажется. И она тоже нужна мне. Теперь мы в равных весовых категориях. Теперь она поймет меня лучше чем когда-либо.
И я знаю почему. И она тоже знает. Не важно, признается ли она сама себе в этом хотя бы в мыслях, мне не нужны ее признания. У меня и так достаточно доказательаств. Она знает, что я знаю. И я знаю, что знает она.