Глава 3. Мысли вслух.
1999 год.
Она: Это будет всего лишь одна ни к чему не обязывающая встреча. Так думала я, собираясь на первую встречу с Артуром. Оделась я специально довольно-таки консервативно, хватит с меня и того, что мы познакомились на улице. К счастью в этот раз мы встречаемся днем. Думаю, он специально выбрал такое время. Об этом он мне сразу сообщил по телефону, когда позвонил рано утром, так неожиданно рано, что я подбежала к телефону прямо в ночной рубашке, уронив по дороге стул и разбудив маму. Тогда я еще ужасно застеснялась, что говорю с ним полуодетая и босая, как будто он мог меня видеть.
Он ждал меня в машине у самого подьезда, на том же месте, куда подьехал всего пару недель назад вслед за автобусом. Увидев, как я выхожу из подьезда, он выскочил из-за руля и услужливо открыл передо мной дверь. Я села на пассажирское сидение и почувствовала как сердце готово выскочить из груди. Вроде бы ничего примечательного не было ни в нем, ни в интерьере его автомобиля. Просто из динамиков звучала одна из моих любимых песен. Песня не самая романтичная, группа “Эминем”. Я была приятно удивлена и еле удержалась чтобы не сказать, что не ожидала, что такие серьезные люди как он слушают такие песни.
Приятные сюрпризы продолжались и дальше. Подьехав к одному из самых известных по тем временам баров в центре города, я уже знала, что сейчас он выйдет из машины и откроет передо мной дверь. Открыв дверь машины, он протянул мне руку, но я не подала ему руки, почему-то подумав, что выйти из машины обычно помогают только старушкам. Я же справлюсь и сама.
Артур не обиделся, он все равно взял меня за руку, но позже, когда мы уже сидели за столиком в полутьме бара. Мы сидели на целомудренном расстоянии и делали вид, что изучаем интерьер, но на самом деле мы мысленно изучали друг от друга.
Интересно, что он думал обо мне на этом нашем первом свидании?
Вот что думала я:
“Воспитанный и обходительный, хорошие манеры, наверняка из интеллигентной семьи. Значит, не склонен ко лжи и хвастовству. Одет в костюм, чувствует себя в этой одежде довольно комфортно. Значит, работает в каком-нибудь государственном учреждении, причем давно. Свободно говорит по-русски, слушает ту же музыку, что и я. Из меню уверенно заказал те же блюда, что выбрала бы я, не считая вина, в котором я вообще не разбираюсь. Значит, у нас много общего, а еше – он частый гость таких заведений. Кольца на пальце нет. Значит, свободен”.
Уже к концу нашей встречи я поняла, что многое из того, что я предположила в самом начале – правда. Что-то подсказывало мне, что я еще многое должна о нем узнать, но не сейчас, возможно позже. А сейчас самым важным для было лишь одно открытие. Артур умен, даже остроумен, галантен, даже слишком, и самое главное - не имеет ни единого сходства со всеми моими предыдущими ухажерами. Никогда бы не подумала, что он может меня заинтересовать. Но вот он уже подвозит меня к дому и мы договариваемся о новом свидании. Именно свидании, а не встрече.
На этот раз я подала ему руку, выходя из машины.
Он: Я снова позвонил ей. Заставил себя выждать еще несколько дней, чтобы не показаться подозрительно навязчивым. Все эти дни я вел мысленный отчет от своего первого звонка: день первый – она злится на себя, что позволила за собой следить и сразу не бросила трубку, услышав мой голос, день второй – ей любопытно как же я смог раздобыть ее номер телефона, день третий – она пришла к выводу, что раз я проследил, нашел номер и позвонил, значит, чем-то она меня зацепила, день четвертый – она начинает жалеть, что так резко оборвала нашу беседу, день пятый – она ведет мысленный диалог на тему “А что если бы мы встретились?”, день шестой – она хочет, чтобы я позвонил снова, ведь внутренний диалог не дает ей покоя, день седьмой – она весь день гипнотизирует взглядом телефон и находится от него поблизости на всякий случай. Еще день-два – и это наваждение пропадет бесследно. День восьмой - пора звонить.
Алиса оказалась не совсем такой как представлялась мне в нашу первую встречу. Она очень смущалась, когда я пытался вести себя с ней как настоящий джентльмен. Интересно, так уже не принято и я слишком стaромоден или сoвременныe девушки слишком активно борятся за равенство полов?
За столиком в баре она меня явно разглядывала, но думала, что делает это незаметно. Я тоже пытался мысленно составить ее психологический портрет:
“Оказывается, она умеет не только говорить, но и слушать. Оказалась умнее, чем на первый взгляд, но это не житейский ум, а просто хорошее образование. Имеет горький опыт обшения с не особо воспитанными или просто нагловатыми представителями мужского пола, и поэтому всегда на всякий случай ждет подвоха, хотя и не знает, откуда именно он может исходить. Не замужем и не собирается. Скорее всего, у нее еще никогда не было по-настоящему серьезных отношений”.
К концу нашей встречи я понял, что завоевать ее сердце будет несложно и уже составил для себя план действий. Но эти отношения не обещают быть простыми, и пока не понятно, зачем меня так тянет в них ввязаться.
Всю дорогу до ее дома я уговаривал сам себя сменить стиль своего поведения на более хамский, таким образом отбив у нее охоту увидеть меня снова, и отвести нависшую надо мной угрозу непростых отношений. Не знаю, почему я так и не смог этого сделать. В голове пульсировала одна мылсь “Уже поздно”. Как будто часовой механизм бомбы уже запущен и убегать нет смысла.
И вот я уже стою у ее подьезда и снова слушаю такие знакомые быстрые шаги по ступенькам куда-то вверх, все дальше и дальше от меня.
И мне все равно, что меня здесь могут увидеть.
Наши дни.
Она: Это будет всего лишь одна ни к чему не обязывающая встреча. Так думала я, собираясь на встречу с Артуром спустя всего пару недель после нашей столь неожиданной встречи в новостройке. Думала ли я об этом так же уверенно, как тогда, много лет назад? Конечно же нет. Тогда я была уверенна в том, что от одной встречи между нами наверняка не вспыхнет любовь, а если вдруг вспыхнет- что ж, тем лучше. Хэппи энд обеспечен при любом раскладе. Сейчас я знала, что на благополучный исход событий надеяться не стоит, главное – суметь вовремя остановиться.
На сей раз я не стала ждать, позвонит ли он во второй раз, как было тогда, 13 лет назад. Я знала, что он позвонит, как только вернется из командировки. А еще… если бы он не позвонил, наверное, позвонила бы я.
Так и произошло. И вот я уже снова сижу рядом с ним, а машина мчится в неизвестном направлении.
- Куда мы едем?
- А разве есть какая-то разница? Важно не куда, а с кем.
Тем временем машина выехала на трассу, ведущую из города.
- Послушай, у меня всего час времени, я не могу отсутсвовать на работе слишком долго. И вообще, может, ты меня неправильно понял, мы же договаривались просто пообедать. Давай поедем назад, мне как-то не по себе.
- Ты что, боишься меня?
- Нет… Я боюсь себя.
Последнюю фразу я не произнесла вслух. Я боюсь себя, и он об этом отлично знает. Еще с тех давних пор, когда он действовал на меня совершенно гипнотически, как удав на кролика. Я смотрела в его глубокие глаза и понимала, что растворяюсь в них без остатка. Меня нет, нет моей воли, есть только он, его желания, его воля. Разница лишь в том, что раньше меня не пугала эта мысль, даже наоборот. А сейчас мне страшно…
- Помнишь, тогда, 13 лет назад, мы с тобой обсуждали, какие машины лучше, Мерседес или БМВ? Тогда я совсем не разбиралась в машинах и отличала их в основном по цвету и форме, а ты мне обьяснял, почему считаешь, что БМВ все-таки лучше.
- Да, вот видишь, теперь я вожу машину своей мечты. А ты все-таки научилась водить?
- Конечно научилась, сама уже поменяла вторую машину, предпочла Пежо Фольксвагену.
- Хочешь сесть за руль?
- Хочу.
Он моментально сьехал на обочину и мы поменялись местами.
- Какая у этой машины максимальная скорость?
- 240 или 250, я когда ее только купил, разогнал где-то до 230-ти, просто чтобы понять насколько быстро она набирает скорость.
Автомобиль непривычно резво набирал обороты, особенно после моей малолитражки. Я не замечала вокруг себя ничего, кроме извилистой полосы прямо перед собой, которая стремительно исчезала под колесами машины. Поток мыслей в моей голове набирал обороты так же стремительно, как стрелка спидометра, которая неумолимо двигалась к отметке 200. Даже не знаю, что делал в этот момент Артур, сидел, готовый выхватить у меня из рук руль, если я вдруг не справлюсь с управлением или закрыл глаза и ждал, когда мы разобьемся, но я вдруг почувствовала, что больше не хочу мчаться на предельной скорости и стала постепенно тормозить.
- Алиса, до 230-ти оставалось совсем немного, почему ты передумала в последний момент?
- Не знаю, я вдруг подумала, что будет если мы сейчас разобьемся, и эта картина так ясно предстала перед моими глазами, что я очень испугалась.
Вот так всегда. Мы хотим достигнуть чего-нибудь, неуклонно следуем к своей цели, а когда до финиша остается совсем чуть-чуть, происходит что-то необьяснимое. Возможно, это просто страх перед неудачей, а может быть мы бываем еще не готовы получить то, к чему мы так долго стремились, нас больше захватывает сам процесс достижения поставленной цели, а нужен ли результат – неизвестно.
***
Артур закурил и посмотрел мне в глаза так, как может смотреть только он, когда кажется, что он видит тебя насковозь и даже хочется отвести взгляд, но совершенно невозможно. Чтобы наконец-то отвести взгляд от его глаз, я стала рассматривать его одежду. Он был в тонком свитере и джинсах. Коричневато-болотный цвет свитера очень гармонично оттенял цвет глаз, а джинсы подчеркивали его фигуру и явно сбрасывали несколько лет. Но как непривычно видеть его в такой одежде. В далеком прошлом он запомнился мне в неизменных костюмах: идеально выглаженная сорочка, продуманный цвет галстука, безупречная обувь, дорогое белье… Белье… интересно, изменился ли его стиль за столько лет? Я даже потрясла головой из стороны в сторону, чтобы разогнать эти совсем уж неуместные воспоминания. Он взглянул на меня как-то мягко и с пониманием, будто по-отцовски, и мне снова, как часто случалось в былые времена, показалось, что он понял, о чем я думала только что.
- Расскажи мне, как ты жила все эти годы, чему радовалась, о чем грустила, - наконец-то он преврал неловкое молчание.
- Ты уверен, что хочешь это услышать?
- Ты рассказывай, а я тебя остановлю, если что, и сам расскажу тебе все, что ты захочешь обо мне узнать. Тогда, 13 лет назад, мы слишком мало знали друг о друге, говорили с тобой обо всем и в то же время ни о чем. Я не хочу сейчас начинать наши отношения так же.
- А мы что, начинаем отношения?
- Рассказывай, Алиса, а там посмотрим.
Не помню, с чего я начала рассказ, помню только, что я рассказывала ему как была счастлива, когда родились мои сыновья и как не могла смириться с тем, что моей бабушки не стало. А еще я рассказывала о том, что полюбила кататься на велосипеде, но летними вечерами в саду, где мы с детьми обычно катаемся, слишком много комаров. Он слушал, иногда улыбался, временами становился очень серьезным, а еще он прерывал мой рассказ, чтобы задать какой-нибудь уточняющий вопрос или дать совет и тогда я понимала, что ему действительно интересно то, о чем я говорю и он готов слушать еще и еще. Наверное тогда я поняла, что несмотря на долгие годы разлуки, Артур был и останется для меня совокупностью верного друга, не подруги, а именно друга, которого у меня судя по всему никогда не было; чуткого отца, которого я давно потеряла, и кем-то еще, о чем невозможно признаться самой себе даже в мыслях.
Он: Неделя в Москве пролетела как один день. Днем у меня были бесконечные встречи, деловые обеды, переговоры и просто беготня по разным мелким, но срочным делам, а по вечерам мы с Арамом садились за ужин и вспоминали юные годы: институт, армия, снова институт, война в Карабахе, тяжелые годы без электричества, газа и еще кучи всяких вещей, абсолютно необходимых и даже незаметных в нашем быту сейчас, но недоступных тогда.
- Как все-таки хорошо, что несмотря на тяжелую юность, а может быть именно благодаря ей мы смогли многого добиться в жизни и сейчас наши дети не нуждаются ни в чем, ведь не нуждаются же? - произнес Арам полутост, полувопрос.
- Да, наша жизнь за последние годы превратилась в бесконечный бег с препятствиями на короткие и длинные дистанции – квартира, машина, образование детей, потом – дом побольше, автомобиль покруче, учеба за границей. А когда мы в последний раз сидели с тобой вот так? Ведь не помнишь. И будет ли нашим детям что вспоминать о своей молодости так как нам? Безоблачная жизнь без армии, лишений и непобедимого стремления к лучшей жизни.
В один из таких вот вечеров я рассказал Араму про Алису. Больше никому я бы не смог рассказать. Я рассказал ему всю историю, начиная с нашей такой нелепой встречи на остановке и кончая еще более нелепым расставанием. А между эти двумя событиями – бесконечная нежность, страсть, буря эмоций и… наша новая встреча столько лет спустя.
Арам слушал очень серьезно, а когда я замолчал в ожидании, он заговорил не сразу. Я надеялся, что не услышу в ответ от друга слова осуждения, но все равно ожидание ответа было невыносимым. Я знал, что Арам не станет кривить душой и скажет все как есть.
- Ну что ж, говорить тебе о том, что тогда, 13 лет назад ты поступил не совсем честно, наверное не стоит, сам ведь знаешь. Корить себя за ошибки тринадцатилетней, а то и двадцати- с чем-то- летней давности (ты знаешь, о чем я) нет смысла. Сейчас вы оба абсолютно взрослые состоявшиеся люди, имеющие за плечами достаточный жизненный опыт, чтобы принимать обоснованные решения. Подумайте как следует, прежде чем принять решение, каким бы оно ни было, и самое главное – не принимайте решений друг за друга и не пытайте переложить эту ответственность на кого бы то ни было еще. Просто взвесьте все ‘за’ и ‘против’, а дальше жизнь сама даст знак.
***
Алиса вся состоит из противоречий. Боится летать самолетами, но мчится в машине на бешеной скорости, на первый взгляд кажется уравновешенной, но очень легко поддается эмоциям, как положительным, так и отрицательным. И вот сейчас, сказала, что ей через час нужно возвращаться на работу, но я же знаю, что она может и не возвращаться, если захочет, и она знает, что я знаю.
Мы можем говорить обо всем на свете, но есть одна вещь, пожалуй, только эта одна, о которой она избегает говорить. И эта тема – измена. Я знаю, она думает, что если не дать название какому-нибудь явлению, то его как бы и не существует, а я считаю, что все нужно называть своими именами. Когда смертельно больному говорят, что у него просто грипп, он все равно в это не верит, но боится допустить даже мысль о том, что его на самом деле обманывают и ему осталось жить совсем немного. Так он и гаснет на глазах у всех, не понимая, что же с ним произошло. Когда человек не боится называть вещи своими именами, он смотрит в глаза, пусть даже и собственной смерти, и становится внутренне готов к сражению за свое счастье. Когда человек знает, за что и против чего он борется, даже у смертельно больного появляется шанс выжить.
Вот так же обстоят дела и с изменой. Она зарождается у нас в голове, где ее пытается обуздать разум, но не всегда побеждает, потом плавно переходит в сердце, там смешивается с любовью, а когда попадает в кровь – пути назад уже нет.
Сегодня я все-таки заговорил с Алисой об этом, не сразу, после долгих разговоров обо мне, о ней, но только не о НАС. Сначала хотел отшутиться фразами наподобие “измена от слова изменение, изменения – это всегда к лучшему”, и “браком хорошую вещь не назовут”, но потом понял, что нужно поговорить серьезно.
- Алиса, как бы ты ни хотела отогнать от себя эту мысль – измена уже есть в твоей жизни и в моей тоже. Она всегда была со мной и не тогда, когда я изменял с кем-то, чье имя так и не узнал, а когда думал о тебе. Если ты думаешь обо мне, когда за окном идет дождь, потому что это “наша погода”, или когда Стиви Уандер поет “нашу песню”, это уже измена. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь, что я говорю это для того, чтобы снять психологический барьер, потому что, когда ты думаешь, что есть еще путь назад, легче убедить себя не делать что-то, даже если на самом деле ты этого хочешь, а если принять как свершившийся факт, что все что могло произойти уже произошло, тогда легче пойти до конца. Нет, я обещаю тебя не торопить, как обещал тогда, 13 лет назад, помнишь, тогда ты сама приняла решение.
Я посмотрел на часы, а потом только ей в глаза:
- Но на работу ты все равно сегодня уже не успеешь. Хочешь, я включу музыку?