Начну сразу с программного заявления:
Настоящее искусство невозможно без эротики.
Конечно, этот постулат довольно спорный, но именно его я попытаюсь обосновать, используя все тот же сомнительный тезис, что "в советском кино секса не было".
Логика проста: советское искусство, действительно, находилось под сильнейшим давлением асексуально-ориентированной цензуры. Советская идеология навязывала и зрителям, и режиссерам мысль о постыдности не только секса, но и вообще любого проявления страсти и эротизма. В результате, актрисы отказывались раздеваться, а режиссеры избегали снимать не только обнаженное тело, но и сцены откровенно чувственного характера. И вот в чем парадокс: несмотря на это, в советском кино эротика – совсем не редкость. Причем, чем тоньше и масштабнее был режиссер, тем с большим упорством он прожимал цензуру, доказывая необходимость откровенной сцены.
Что из этого следует? А следует из этого то, что даже в рамках советской ментальности эротика оказывалась неотъемлемым атрибутом Большого Искусства.
Я провел мысленный эксперимент и попытался вспомнить навскидку, какие советские фильмы (строго советского периода, до начала разложения социалистической морали, то есть условно до 1988 года) запомнились мне своим прямым или косвенным эротическим подтекстом.
Начну с детских фильмов, поскольку наличие эротики в кино, адресованном детям, само по себе говорит уже о многом.
Из самых древних глубин подсознания легко всплывает эпизод обмена одеждой из фильма "Внимание, черепаха!". Помню, что на меня – тогда семилетнего - эта сцена произвела большое эротическое впечатление. Хотя, это, конечно, больше курьез детского восприятия, чем действительно предмет нашего разговора.
Еще один фильм с тонким эротическим подтекстом запомнился только (!) одной сценой. Название, к сожалению, не помню, но по сюжету мальчишка-подросток попадает в волшебную страну. В стране что-то неладно, потому что принц – ровесник героя, - находится в каком-то забитом состоянии. Герой пытается его расшевелить и для начала предлагает сделать зарядку, для чего снимает с себя всю верхнюю одежду. И вот тут у зрителей-подростков все заходится от сладкого предчувствия, потому что им, в отличие от главного героя, известно, что принц – девочка...
Дальше начинается настоящая эротика: "Русалочка" 1976 года. Советский детский фильм, в котором крупным планом – обнаженная грудь главной героини. Похожая сцена, с еще более эротическим эффектом, - в семейном фильме того же года "Сказ про то, как царь Пётр арапа женил": с детства помню этот красивый кадр в темных тонах. Режиссер фильма Митта вообще был изрядным вуайеристом – это ему принадлежит постельная сцена, считающаяся самой откровенной в доперестроечном советском кино – из фильма "Экипаж". Кажется, из прокатной версии эту сцену вырезали.
Как любитель фантастики, навсегда запомнил совершенно не эротичную, но гипнотизирующую сцену обнажения инопланетянки Нийи из фильма "Через тернии к Звездам" (1980). Одна из самых революционных сцен для неокрепшего ума: оказывается, девушка может вот так просто взять и снять с себя все.
Подведем промежуточный итог вопросом: зачем в детские и семейные фильмы режиссеры вставляли эпизоды с явным эротическим подтекстом или даже с обнаженной натурой? Неужели для того, чтобы родителям не было скучно? Не думаю. Это в цирке еще работает ("Тигры говоришь? Ну, давай сходим, давно я тигров не видел"), но в кино – весьма сомнительно.
Во взрослом кинематографе режиссеры были еще более смелыми. Костюмы и сцены в наших самых любимых комедиях были далеки от пуританских: "Операция Ы" (эпизод с подготовкой к экзаменам – это очень эротично!), "Кавказская пленница" (рубашка на колготки смотрелась интригующе), "Бриллиантовая рука" (настоящий стриптиз – без комментариев).
Дальше – больше. Ближе к перестройке женские прелести стали обнажаться чаще, а сама тема взаимоотношений мужчины и женщины приобрела более свободный и чувственный формат. Как один из примеров – "Забытая мелодия для флейты".
Окончательным концом советской целомудренности, как и концом советского кинематографа в целом, лично для меня стал фильм "Комедия о Лисистрате" (1989), где голые женские тела уже были повсюду, и даже мужское эрегированное достоинство мелькнуло на весь экран. После этого фильма эротика стала для советского зрителя нежного возраста полной обыденностью.
В заключение, вернемся к основному нашему вопросу: зачем даже в советском кино женщины обнажали свое тело? Что двигало режиссером: желание самому посмотреть, другим показать или же – сказать что-то важное, внести дополнительную ноту в звучание фильма?
Ответить на этот вопрос однозначно невозможно. Безусловно, в каждом отдельном случае мотивы присутствия эротических сцен в фильмах будут разные, иногда просто противоположные. Но в чем корень самого явления? Почему обнажение женщины стало таким распространенным и почти непременным атрибутом искусства? На мой взгляд, ответ стоит искать в глубинных культурных парадигмах западной ментальности.
С одной стороны, наша христианская культура строится на идее жертвенности: самая глубокая трагедия, самое возвышенное чувство у нас всегда связаны с самопожертвованием. С другой же стороны, поскольку во взаимоотношениях мужчины и женщины именно женщине отводится роль жертвы (мужчина вторгается в женское тело, а женщина – впускает, отдает, жертвует), то обнажение женщины приобретает особую функцию: оно становится метафорой жертвы, обостряя трагическую сторону всего действия. В этом смысле уместно привести цитату из народной энциклопедии по поводу фильма "А зори здесь тихие":
" Особые сложности возникли в связи со съёмкой эпизода в бане. В советском кинематографе того периода весьма редко допускались столь откровенные съёмки обнажённого женского тела, но режиссёр картины преследовал определённые художественные цели. Станислав Ростоцкий объяснял суть сцены актрисам, которых пришлось уговаривать раздеться перед камерой, так:
- Девочки, мне надо показать, куда попадают пули. Не в мужские тела, а в женские, которые должны рожать".
Всего,
БК.
ещё мнение: http://www.proza.ru/2013/01/15/1274