Просто появилась у Старосты с некоторых пор заветная мечта: доказать Отогайло, что его вера в честь, достоинство и милосердие человеческое - пустая трата времени и величайшая глупость на Земле!
И стал Староста бороться за исполнение своей мечты со всей страстью, со всей энергией, на которую только был способен!
Дело в том, что Староста на самом деле был виновен во всех тех преступлениях, в которых его обвиняли соседи. И Крестьяне у него часто голодали, и зверя он в Заповедном лесу бил, и деньги, выделенные государем на мост через реку, потратил он на собственные хоромы!
Не сложно было обмануть царского сокольничего – Отогайло. Молод он был. Молод и доверчив.
Сказали ему крестьяне, как Староста велел, что не голодают они, он их словам поверил. Поверил, хоть видел, что худы они были и бледны.
Но, ведь, могли они и сложения такого быть от природы!
Сказал егерь Отогайло, что в Заповедном лесу звери ни стрелы, ни ямы не знают, поверил Отогайло! Поверил, хоть прямо на него, с пола избушки егеря, слепо смотрела оскаленная медвежья голова, а сам он только что потоптал сафьяновыми сапожками косматую медвежью шкуру.
Ведь мог же, в самом деле, этот медведь убитым быть и за сто верст от Заповедного леса!
Сказал Староста, что мост через реку уже почти достроили, но паводком его снесло, поверил Отогайло!
Ведь, разве не случаются в природе неожиданности?! И, как же не верить слову человеческому, когда он молвит? Ведь, человек – подобье Божье!
Нет, конечно, не был Отогайло слабоумным! Прекрасно он понимал, что есть среди людей и воры, и лжецы. Но только – не Староста! Видел Отогайло, как искренне переживал Староста свою оплошность, когда государь вынужден был лечь почивать голодным, и воспринял это переживание, как любовь к государю, которого сам тоже очень любил. А разве может лгать тот, то искренне любит?!
Вот и верил, поэтому, Старосте Отогайло…
Очень старался Староста, и скоро слишком близкими друзьями стали они с Отогайло. Слишком сильно полюбил Отогайло бывать в обществе Старосты и за разговорами о том человеке, кто ими обоими был обожаем, то есть о государе, проводить свое время. Не знал Отогайло о том, какой коварный план зреет в голове у Старосты во время этих дружеских разговоров!
Вот о чем думал Староста:
« А, что сделает Отогайло, если признаюсь я ему, что не было никакого паводка, что мост даже строить не начинали и, что есть у меня хоромы в Вороной Роще?
Если донесет на меня Отогайло, хоть буду я каяться и божиться, что сожалею я о содеянном и готов кровью собственной свой единственный грех искупить, то станет иудой. А если факт сей от государя утаит, пожалев меня и, мне поверив, то станет государевым изменником!
И пусть Отогавйло донесет лучше. Я-то отговорюсь! А он всю жизнь стыдиться своего поступка будет! Так как, в нем добра, значит, не достало, чтобы поверить в искренность раскаяния друга!»
Сожалений и сомнений у Старосты не было. Была только змея, холодными кольцами сдавливающая горло и шепчущая в ухо: «Лучше умереть, чем позволить Отогайло доказать, что добро достойно того, чтобы ради него жить и за него сражаться!»
И вот, однажды, когда Отогайло в очередной раз гостил у Старосты, когда сидели они, как обычно, за столом и беседовали, Староста неожиданно помрачнел, стал молчалив, а потом и вовсе – расплакался! Да так горько, что сразу весь рукав слезами намочил. Хоть, выжимай!
Удивился Отогайло, встревожился и спросил Старосту, о чем он так горько плачет?
И так ответил Староста:
- Совсем ты не знаешь, друг Отогайло, что бывают на свете люди, которые только кажутся хорошими, а на самом деле они – дурны!
Улыбнулся Отогайло и возразил:
- В человеке все – на поверхности, и добро и зло! И сразу видно, чего в нем больше…
- Ошибаешься ты, Отогайло.
- Как так?
- А так: бывает, что человек совершил по слабости своей один раз в жизни неприглядный поступок, а потом, хоть и раскаялся, хоть и желает его исправить, но не знает, как. И признаться не может. И приходится ему лгать всю оставшуюся жизнь. И приходится ему всю жизнь жить с больной совестью. А ничто не умеет болеть у человека сильнее, чем совесть! И лекарства от нее никакого нет. Не то, что от других болезней…
Хочу я покаяться перед тобою, Отогайло. А через тебя, и перед Богом, и перед государем. Обманул я тебя, Отогайло. Потратил я государевы деньги, которые – на мост, на свои хоромы. Пусть накажет меня государь согласно моей вине. Ведь стоят хоромы в Вороной Роще! Стоят!
И впервые не поверил слову друга Отогайло! Ибо слишком сильно любил своего друга Отогайло, друга однажды спасенного им от «клеветы»…
Вскочил Отогайло из-за стола, выбежал на улицу, оседлал кона и поскакал в Вороную Рощу, чтобы своими глазами увидеть, построенные на ворованные деньги, Старостины хоромы!
Долго ли, коротко ли бродил по зарослям, да таким густым, что солнечный луч, едва пробивался сквозь них к земле даже белым днем, Отогайло, а нашел он, наконец, поляночку, где на берегу речном, крутом, стояли хоромы Старосты! Посмотрел он на них, даже руками пощупал, и пошел опечаленный назад…
Совсем печальным вернулся Отогайло к Старосте.
Пришел и, глаз не поднимая, на лавку в горнице уселся.
Староста подсел рядом и спрашивает:
- Скоро ли собираешься, друг Отогайло, в столицу? Долго ли мне ещё осталось жить на Земле?
Спрашивает, а сам с Отогайло не сводит хитрого взгляда…
Поднял глаза на Старосту Отогайло и так Старосте ответил:
- Я за тебя перед государем ручался, значит, я и виноват. Что тебе за обман положено, то и я приму. Потому, как - друг ты мне. Смерти я не боюсь. Боюсь только одного, что смерть не позволит исправить того, что позволяет исправить жизнь. Поэтому не донесу я на тебя государю сразу. Я дам тебе время, чтобы смог ты исправить содеянное!
И дал Отогайло Старосте время: должен был Староста до заморозков построить мост на свои деньги.
Но Староста сказал, что денег у него нет. Есть только один драгоценный камень. Камень этот цены великой, и если его продать, то как раз, на мост хватит! И стал умолять Староста Отогайло, чтобы тот услужил ему: в столице камень продал, лес для моста закупил и в деревню Старосты доставил.
На самом деле, очень огорчился Староста, что опять не разошлись у Отогайло слова с делом и не совершил он отступничества от дружбы. И решил Староста тоже не отступать от своей цели и, во что бы то ни стало, увидеть измену Отогайло самому себе!
Отогайло с радостью согласился помочь своему другу – Старосте. Ведь друг, прямо на его глазах, вновь из негодяя превращался в человека!
И взял Отогайло драгоценный камень. И отправился он с камнем в столицу.
Ехал он и думал: « Вот, с каждым это может случиться, что не устоит человек перед соблазном. Так не нужно его сразу казнить, нужно дать ему возможность исправиться! И Староста обязательно исправится. И больше никогда так не сможет поступить. Потому, что сам, ведь, признался! А если признался, значит, есть у него совесть. Есть!»
И Староста тоже отправился в столицу. И успел пробиться на прием к царю до того, как Отогайло закупил лес и отправил его в деревню Старосты. И вот что сказал Староста царю:
- Царь-Государь, известно ли тебе, что Староста всю свою жизнь посвятил служению короне государевой и родной земле?
- Известно. – ответил Царь.
- А известно ли тебе, Цапь-Государь, что Староста недавно выявил изменника?!
- Нет! – удивился царь. – Кто же это? И как он изменил мне и моей земле?
И сладким, словно мед, голосом заговорил Староста:
- А это – твой сокольничий. Отогайло!
Царь от удивления и гнева на какое-то время онемел, и Староста успел проговорить свои обвинения:
- Хитер Отогайло! Он проверку моих дел учинил и сказал, что нарушений – нет. Но обманул он тебя, Царь-Государь! Обманул потому, что получил от меня взятку!
Царь расстроился:
- Придется мне вас обоих обезглавить, значит…
Но Староста все не унимался:
- Нет, государь, не обоих! Одного Отогайло. Потому, что я-то правду про паводок сказал, а Отогайло о том, что хоромы у меня в Вороной Роще есть, умолчал. А, ведь, своими глазами их видел!
- Откуда ж хоромы?
- Бабкино наследство! Доказать могу.
- А вину Отогайло доказать можешь?
- Могу, - ответил Староста, - твой сокольничий сейчас на базаре лес на мои деньги покупает, чтобы такие же как у меня себе хоромы построить и жить в них, думая, что можно Царя-Батюшку обмануть и ответа за это не держать! На свой страх и риск проверку я эту учинил. Теперь, хошь казни меня за это, хошь милуй…
И Цапрь Старосту помиловал. Но не помиловал он своего сокольничего – Отогайло.
В тот же час приказал Царь слугам своим найти Отогайло. И слуги нашли его на ярмарке, покупающим лес…
Для Царя все было доказано, и он приказал бросить Отогайло в темницу. Даже оправдаться ему не позволил. А наутро Отогайло был казнен за измену…
Так царский сокольничий был наказан за свою доброту. И так сбылась мечта Старосты.
Только недолго радовался Староста мечты своей исполнению. Люди рассказывали, что сразу после казни Отогайло он удалился в свою деревню, стал много болеть и очень быстро стареть. Царь уже не останавливался у него, когда проезжал мимо, и приблизительно через год после казни Отогайло, Староста переехал в свои хоромы, в Вороной Роще, и жил там в полном одиночестве…
Однажды, жители Старостиной деревни проснулись среди ночи от сильного треска и яркого света, бьющего в их окна. Оказалось, что пылает Вороная Роща!
Грозы в эту ночь не было. Молния ударить в сухое дерево не могла. Да и лето выдалось не особенно сухим и жарким. Но роща сгорела вся, до последнего дерева. Сгорели и Старостины хоромы. Вместе со Старостой…
Незадолго до этого, деревенские мужики навещали Старосту. Но он их прогнал, обещая, если не уйдут, подпалить им бороды. Видно, сошел с ума…
К чему я это все рассказала? Хотела донести мысль: ОТОГАЙЛО ПОСОЧУВСТВОВАЛ ТОМУ, КТО СОЧУВСТВИЯ ДОСТОИН НЕ БЫЛ. НЕЛЬЗЯ СОЧУВСТВОВАТЬ ЗЛУ.