Глызинский поднял мокрые, может от волнения, а может и от реакции организма на спиртное, глаза, на женщину, остановившую коварный бокал. Молодая стройная особа была одета в чёрные тонкий плащ и шляпку, похожую на мужскую. Вокруг ворота оборачивался тонкий длинный кашемировый шарф в чёрно-красную клетку. «Как ей не холодно?» – поёжился в своей дублёнке Глызинский. Гладкие длинные волосы яркого красно-каштанового цвета ровно ниспадали из-под шляпки. Взмах бархатных ресниц навевал спокойствие, вызывая в памяти напевы колыбельной песни.
– Я личный адвокат вашего директора. Горина. – пропела особа грудным голосом. Она держала под мышкой толстую папку с выглядывающими уголками белой бумаги. Глызинский невольно поморщился от канцелярской дисгармонии. Горина движениями основательными и внушающими уверенность положила папку на стойку – Здесь все необходимые цифры и бумаги для доработки. Из сейфа. Не волнуйтесь. У меня полномочия от директора корпорации, доверенность на взятие всего необходимого из вашего сейфа.– быстро проговорила она, умиротворив недоумевающего Глызинского. – Мы немедленно вылетаем в Севастополь. Море зимой – лучшее лекарство. И место для написания отчётов. Вот два билета. Через полтора часа отлёт. – Горина взяла «Мартини» и отнесла в ближайшую урну зала кафе.
– Как? Какой Севастополь? Зачем Севастополь? А как же Новый год? Семья? Я всегда дома в Новый год! – робко пытался возразить пришедший немного в себя во время паузы Глызинский, чувствуя, что поддаётся всей этой новогодней неожиданности.
– Ноутбук и флешки из сейфа в камере хранения. – сказала строго Горина.
Глызинский перелистнул несколько бумаг из папки, удостоверившись в их подлинности. Пьянящее ощущение от аромата «Шалимар» и блики на волосах прелестной женщины адвоката затмили все сомнения, и Глызинский бездумно сдался в руки новогодней незнакомки.
Горина сама кинула две банкноты по 200 грн. на блюдце стойки, подмигнула Глызинскому и нацепила на свою шляпку вытащенный из кармана пушистый белый обруч с ушками зайца. Потом она надела шёлковые чёрные перчатки, чем удивила постепенно замерзающего Глызинского, и они вдвоём вышли на морозный снежный порог кафе. Напротив ожидало такси, белая «Ауди» с налепленными на заднее стекло огромными снежинками и записью «С Новым 2013 годом!».
В сердце нашего героя прозвучала никогда не подающая таинственного звука струна. Что-то было не так, как обычно, как должно быть. Непонятное смущение. И Глызинский, казалось замёрзший и неподвижно устремивший на весёлое такси взгляд, с удивлением понял, что на улице, кроме задорных гирлянд на верхушках деревьев, проводов через трассу, ярчайших, как не бывает, фар автомобиля и огромного диска Луны, световых объектов не наблюдалось. Дома далеко вокруг спали, хотя надвигалась новогодняя ночь.
Горина села возле водителя и махнула уверенно рукою «Поехали!». Струна внутри затихла, и Глызинский согрелся и задремал. Лишь один раз сквозь дрёму пронёсся мост Патона и вихрастые облака на ночном небе над Днепром.
***
Глызинский слабо помнил и вылет, и как они добрались до Отеля «Севастополь». Прояснение наступило, лишь его ноги в белых носках коснулись тёмно-рыжего ковра в сумраке большой комнаты тёплых песочных тонов или цвета «отвратительного капуччино после бутылки виски» – в памяти всплыло выражение Регины, когда она дразнилась, напоминая о запоях нашего героя. Толчок внутри от воспоминания о потере надвинул на Глызинского мрачную тучу и его потянуло в кровать, которая была почему-то двуспальной. Горина подвела его к постели и, сняв с нашего героя дублёнку, помогла улечься.
– До завтра! – хлопнула мягко дверь номера и адвокат исчезла. Сквозь туман Глызинский рассмотрел лакированные чёрные туфли на широком высоком каблуке. «Очень умно!»– фыркнул Глызинский и уснул.
© Солька, 13 января 2013 г.