Настал вечер. Баба Таня и Васька поужинали. Кот привалился к тёплой печке, зевал и потягивался. Хозяйка мыла посуду и учила кота уму разуму:
- Ты, Васька, по ночам не шляйся, а то тебя собаки поймают и раздерут. А вчерась по ком стрелял из ружья сосед?! Людям утром вставать на работу, а вы такой вой подняли, что никому спать не давали. Пришлось соседу из ружья бабахать. Гляди, а то тебя подстрелят.
Но Васька не слушал её, он разомлел у тёплой печки и впал в сладкую кошачью дрёму. Кот отлежался немного, встал, подошёл к двери и промяукал.
- Только что тебе говорила: не шляйся, а ты опять за своё. Да, иди, иди, - баба Таня открыла дверь, и он быстро прошмыгнул на улицу.
Васька объявился на следующее утро хорошо побитый и изодранный. В хуторе подросли молодые коты. Они стали нападать на старых. Эта банда распоясавшихся юнцов двумя днями раньше поймала Тарзана, старого кота, алкаша-валерьянщика. Его хозяин не любил пить в одиночку. Бывало, нальёт себе полстакана водки, накапает в блюдце валерьянки, разбавит её водой:
- Ну, Тарзанчик, давай.
Не успеет Семёныч договорить, как Тарзанчик уже громко лакает свою порцию. Так они оба спились.
Так, вот. В прошедшую ночь эта банда поймала Ваську и побила его. Но кое-кому это даром не прошло.
Через несколько дней кот настойчиво запросился на улицу.
- Что? Зализал болячки и опять за своё?! Придёшь изодранный – не жалуйся. – Она проскрипела дверью, и кот очутился на улицу.
Баба Таня легла на кровать, натянула на себя одеяло, пригрелась и уж было стало дремать, как вспомнила.
- Сарай-то я не замкнула! Как бы кто ни залез.
Вышла из хаты. Пригляделась в темноте.
- Васька, ты что ли сидишь на заборе? Ну, карауль калитку, а я пойду замкну сарай.
Один из шайки молодых котов, который нападал на Ваську, жил неподалёку и часто проходил мимо. Его-то Васька и подкарауливал. Как только тот появился, Васька стремительным броском кинулся на него, и началась кошачья драка с воями, фырканьями и шипениями. Молодой кот почуял, что Васька в силе, вырвался из его лап, и, стараясь оторваться от него, забежал в соседний двор, метнулся за сарай и в одно мгновенье оказался на крыше дома. Васька – за ним. Хозяин дома, Семёныч, в это время смотрел телесериал.
- Нина, глянь! Его любовница прогнала, а он к жене вернулся! Скорей глянь … . Он пригребает её к себе, а она не отпихивается. Интересно – что дальше будет.
Дальше, Семёныч услышал сильный грохот, смешанный с кошачьим воем, и экран телевизора покрыла рябь. Это Васька загнал молодого кота на телеантенну и учил его правилам хорошего тона - как следует вести себя со взрослыми котами. Антенна была установлена на деревянном шесте. Во время драки коты так оттурсучили шест, что он не выдержал и рухнул на землю. Тузик, дворовый пёс истекал пеной, рвался с цепи и громко лаял. Семёныч выскочил с ружьём и с криком:
- Ах, вы собаки! – выругался и бабахнул.
Коты разбежались в разные стороны. Семёныч, стараясь успокоить Тузика, подошёл к нему:
- Ты мой котёночек, успокойся, - поглаживая кобеля по морде, ласково просюсюкал хозяин.
Тузик недовольно завыл и, гремя цепью, залез в будку и, наверное, про себя подумал: - «Надо же, дважды сейчас меня обидел. Назвал этих вонючих мерзавцев собаками. А меня, злого хуторского кабеля, назвал котёночком. Тьфу, какая гадость, какое оскорбление! Так унизить меня! Не буду стеречь калитку». Обиженный Тузик отвернулся и закрыл голову лапами. Через короткое время показался хозяин с миской.
- На, жри, проголот.
«Ну, вот, теперь извиняется» - И Тузик ткнулся мордочкой в миску.
Васька вернулся домой, выслушал от бабы Тани выговор: спать не даёшь, добро бы по делам ходил, а то так… , другой раз веника получишь. Потом Васька быстро заснул и не слышал, о чём она дальше бубнила. Так Васька начал отлавливать молодняк поодиночке и объяснять им – кто в хуторе хозяин.
На другой день пришёл с претензией сосед, Семёныч, и говорит:
- Твой кот и ещё какой-то другой мне антенну сломали.
Милая добрая старушонка встретила соседа приветливо, с улыбкой слушала его. Она видела – он что-то говорил ей, но слышала очень плохо. У бабы Тани в тот день болела голова и в ушах свербело. Она слегка приткнула уши ватой, надела на голову толстую пуховую шапочку и покрылась пуховой шалью. Что же так можно услышать?! С застывшей улыбкой на лице бабушка молча смотрела на Семёныча. Видя, что он ждёт от неё каких-то слов, протяжно спросила:
- Чёоо?
Сосед опять повторил тоже самое. Но она освободила одно ухо от шали и сказала:
- Не разобрала.
То, что баба Таня его не слышит, да ещё и улыбается при этом, стало раздражать:
- Твоя собака мне антенну сломала.
Баба Таня это услышала, но собаки у неё не было, и она молчала, не зная, что на это ответить. А, собака – это у него было ругательство. Он и на кур так кричал – «Ах, вы, собаки, все грядки перегребли, кыш пошли».
Молчание бабы Тани и её блаженная улыбка на лице окончательно вывели соседа из себя, и он с раздражением закричал:
- Без телевизора я остался …, - потом ещё раз прокричал в надежде, что наконец-то услышит. - Без телевизора я!!! Поняла?
Наконец-то до бабы Тани дошло, она всё поняла, но по своему.
- Семёныч, ты когда уходишь из дома, то замыкай дверь. А то не только телевизор вытащат, а всё, что захотят. Надысь ко мне тоже в хату залазили две жещины. Так их Васька погнал.
У Семёныча раздрожение перешло в нервный смех. Он начал всхлипывать от смеха, и всё его тело затрусилось. По его виду не возможно было определить: толи он сладко смеялся, толи горько плакал. Сердобольная баба Таня стала его успокаивать:
- Да, ты не горюй. Подумаешь, телевизор. Я же живу без него.
Семёныч, надрывно ахая от нервного смеха, пошёл домой. Баба Таня вошла в коридор. Там, спрятавшись под скамейкой, сидел Васька.
- Правильно, Васенька, сиди в коридоре и карауль хату. Слыхал? Семёныча обобрали, телевизор вытащили из дома. О! Как! А, за чем он ко мне приходил? – так и не поняла.