Максу
Мне сегодня было плевать на всё. Слёзы душили. Я ехала домой, практически не видя дороги и машин вокруг.
- Чёрт тебя возьми, Нетта!!! Да возьми же ты себя в руки!
Я говорила сама с собой. Мне нужно было, понимаешь, нужно было услышать живой голос, а не музыку из магнитолы.
- Макс, я так больше не могу. Не хочу. Не выдержу. Макс, пожалуйста!
О чём я тебя просила? Наверное, и сама не смогла бы объяснить. Мне нужно было - всё. То есть, мне нужен был ты.
А если бы я обладала той силой, которая была у Кэрри? Стивен Кинг отлично вывел этот образ, как мне кажется. И я представила себе, что сила, подобная той, есть сейчас у меня. Великий Создатель, допустил бы ты это?!
Медленно, с ужасающей неотвратимостью, надвое раскололась бы дорога. Часть машин ушла бы в этот внезапно возникший разлом. Зачем? А затем, что у меня под рукой нет стены, о которую я уже так привычно, дома, могу разбить в кровь свои руки. Почему я это делаю? От бессилия, от отчаяния, от злости на саму себя за то, что я не могу прекратить. Остановиться. Перестать.
Резкий манёвр, ещё целая обочина. Выйти из машины, как можно быстрее. Мне будто воздуха не хватает. И, заткнув уши, стоять возле провалившейся в неведомую пропасть дороги, повторяя твоё имя. Да останови же меня, чёрт бы побрал это всё! Встряхни меня за плечи, заставь посмотреть тебе в глаза. И медленно, спокойно произнеси:
- Всё. Достаточно. Не надо так. Я с тобой.
Мне будет, чем дышать. Я это знаю так же чётко, как знаю, что сейчас дышать почти нечем. Говорят, что люди в состоянии стресса или истерики могут задохнуться даже в кислородной маске. Это правда. Мозг отказывается анализировать поступление кислорода в организм. Не может.
А ведь это не в первый раз. Сколько уже их было, таких? Выжимая газ, будто летучая мышь, потерявшая ориентиры, утратившая способность к эхолокации, я ехала по ночным улицам городов. Москва, Брюссель, Берлин, Варшава... С этого всё начиналось. И трассы, над которыми я почему-то запомнила, очень отчётливо, развязки и пешеходные переходы. Если вспомнить Кинга...
Взрыв. Я просто сжигаю мосты, пытаясь не думать, вдохнуть. А воздуха - нет. Я не хочу ничего взрывать и разрушать, это не я. Это боль. Адская боль, сдавливающая виски, грудь, сердце. Гори оно все огнем. Синим пламенем. И мне снова хочется припарковаться на обочине, выйти из машины, оглянуться. Я знаю, что это зрелище достойно дешёвых голливудских фильмов. Обломки арматуры. Огонь. Клубы дыма. Сжечь мосты в прах. Нет, это не совсем точно. Это пепел души. Души, сожжённой огнём по имени тоска.
Дальше. Пока есть бензин, дальше. Мимо домов, подъездов, поворотов, магазинов. И - быстрее. Дурацкое состояние. Полный город людей, а меня никто не слышит. Даже тогда, когда я, срывая голос, выкрикну твоё имя - в миллионный раз - в чёртово небо. В бесстрастное и пустое небо, которое я столько раз просила тебя - уронить. Не лично, нет. В стихах. В прозе.
Однажды я смотрела фильм про Припять. Чернобыльская катастрофа схожа с состоянием моей души. Дома, в которых был свет, тепло, жизнь, в одночасье стали пустыми. Слепые окна, ветер, пролетающий насквозь. И дикая тоска в воздухе. А бежать от неё некуда.
А если оказаться в этом вымершем городе? Реально - оказаться? Встать посередине одного из кварталов и закричать:
- Я дома, мать твою!!! Дома. Здесь мне самое место. Почему? А здесь ничего нет. Как и в моей жизни. Зачем нужны дома и стены, если никто не живёт в них, логично? Вот так же и мне - зачем нужны мои поездки, впечатления, интересные музеи-фильмы-встречи, если у меня нет тебя?!
Тишина. Лишь птицы, почему-то ещё живущие здесь, в этой запретной зоне, вспархивают в небо. То самое небо, до которого мне так хочется однажды докричаться.
Я закрываю глаза. Сжимаю руки в кулаки. И дома начинают рушиться. Похоже, это даже не моя, невесть откуда взявшаяся сила. Не мои эмоции. Просто дома наконец-то поняли, что они не нужны никому. Что они мертвы. Тогда зачем быть? Зачем ловить утренние лучи солнца, целоваться с дождями, засыпать под снегом? Ведь главного-то нет! Нет души. Её нет и у меня. Ты был и останешься моей душой. Моим светом. Моим небом. И моей бесконечной абсолютной любовью.
- Кто ты?
Это спрашивает меня пролетающий мимо ветер. Я усмехаюсь.
- Я? Его истерика. Точнее, истерика - по нему.
Ветер не стоит на месте. Всё кончилось. Разрушать уже нечего. Он улетает, а я остаюсь смотреть на птиц, кружащих над руинами города. Над осколками сердца.
Я пытаюсь вздохнуть. И негромко говорю в спину улетающему ветру:
- Прилетай завтра на набережную. Туда, где я обычно пытаюсь дышать. На ту самую чёртову набережную. А ещё... Давай заключим договор. Пожалуйста, принеси мне немного воздуха. Хоть один глоток. Знаю, ветер, ты - не мой единственный. Но мне так хочется вздохнуть. А я... Я обещаю, что ничего не разрушу больше. Я ведь не истеричка. Это просто было сильнее меня.
- Во сколько?
Голос ветра, еле слышный, был именно таким, каким я его и представляла.
- В полночь. Мне обычно именно в это время совершенно нечем дышать. Дай мне хотя бы один глоток.
Всё, аккумуляторы сели. Как же нужна мне сейчас подзарядка! И как же мне нужен - ты. Эта ночь будет долгой. А завтра начнётся новый день. Он закончится в полночь, на той самой набережной. Если прилетит ветер. И тогда я смогу вздохнуть - завтра.