Ненужная...
РАССКАЗ ПОЛНОСТЬЮ ОТРЕДАКТИРОВАН И ИЗМЕНЕН 20 МАРТА 2018 ГОДА.
ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!
- Можно войти? – заглянув в кабинет истории, спросила я.
- Проходи, и дневник на стол! – строго изрекла Ольга Ивановна, обозлившись на меня.
Я вошла в класс, и тут же все одноклассники окинули меня взглядами.
- Что за вид?! – выкрикнула Ольга Ивановна, быстрым шагом подходя ко мне, - ты на дискотеку пришла, или в школу?!
- Но я.. – пытаясь увернуться от всех глаз одноклассников, прошептала я, - ведь я…
- Что ты?! Что?! – кричала Ольга Ивановна, схватив меня за мои длинные волосы, - собери свои патлы, зачем так краситься?! Что за серьги?! Куда смотрят твои родители?!
- Извините, но ведь я…
- Что ты?! Сейчас же домой, переодеваться! И меня не волнует, далеко ты живешь, или нет, ты меня поняла?! – кричала она, что порой от её криков, одноклассники вздрагивали и прижимались к партам в страхе.
- Ольга Ивановна, я… я переоденусь... – пропищала я, - извините...
- Нет, ты не переоденешься! – резко выкрикнула она, потащив меня за волосы к своему столу.
На мои глаза навернулись слёзы... боже, как же стыдно! Но ведь я оделась по форме и ничего не нарушила… На мне была длинная белая блузка, черная юбка и колготки. Свои длинные волосы я распустила на бок, на руке держа резинку, а серьги у меня были самые, что ни на есть простенькие, с маленьким камушком, а уж о макияже не было и речи, я даже не красилась. Одноклассники, смотрели на меня с насмешкой, шепчась друг с другом.
- Я проучу тебя, как нужно ходить в школу, и в какой форме! – не отпуская моих волос, злилась она, - ты у меня посмотришь еще! – после этих слов, она взяла со стола большие ножницы и посмотрела на меня.
Одноклассники с удивлением наблюдали за этим спектаклем, немного посмеиваясь надо мной, а девчонки, быстро собрали свои волосы в хвост и спрятали. Но только я, с позором стояла перед всем классом, униженная и оскорбленная учителем. Резким движением она отрезала мои волосы по плечи, которые были ниже пояса, и которые я так долго отращивала, ухаживая за ними…
Следующие действия у меня происходили, как в тумане… волосы опали на пол, как у бесчувственной куклы... Я, не отрывая взгляда, смотрела на них, и у меня просто был неописуемый шок… Я не знала, что делать, я просто плакала.
- Ну что, получила? Поняла теперь, как нужно ходить в школу?! – издевательски произнесла она.
- Вы что сделали?! – раздался голос моего одноклассника Димы, - зачем?!
Я не могла выговорить ни слова, я просто стояла, и плакала, смотря на свой метр волос, которые уже лежали на полу, создавая небольшую кучку светлого оттенка. Я села на колени, и судорожно подняла их, проливая слёзы...
- Ты что заступаешься за нее? Ты посмотри, в каком виде она пришла в школу! – крикнула она, схватив меня за кофту, чем и заставила подняться на ноги, - разве это форма?!
Дима схватил свою сумку, и быстрым шагом направился ко мне.
— Это форма, вы разве не видите! Белая блузка, черная юбка, туфли на сплошной подошве, а про волосы я уже вообще молчу! Они собраны на бок, и на всякий случай, у нее имеется резинка на руке, чтобы их завязать! Видите? – взяв мою руку, показал он, - а серьги вообще маленькие, нежели сейчас носят десятиклассники!
Ольга Ивановна стояла, смотря на меня, заплаканную и всхлипывающую, с какой-то долей радости. Но что я сделала плохого?
- А ну сядь на место, иначе получишь двойку! – разозлившись на него, прокричала она.
- Да и пожалуйста, ставьте, хоть за всю четверть, хоть за год! – ответом крикнул он, и, взяв меня за руку, повел за собой из кабинета.
- Вам обоим теперь обеспечены двойки за весь год! – злясь, кричала она, в след нам, но мы не оборачивались.
Дима вывел меня из кабинета, а я вся дрожала, судорожно трогая свои обрезанные волосы, которые уже не вырастут до такой длинны за ближайшее время. Мы завернули за угол коридора и остановились.
- Ника, не плачь, - обняв меня, прошептал он, - не плачь, она за все ответит..
- Я.. я просто не могу.. я…
- Ника, я понимаю, понимаю.. – шептал он, крепко обнимая меня, - идём к директору, она должна быть наказана.
- Мне надоела эта школа, я ненавижу своих одноклассников, которые любят издеваться надо мной! Я ненавижу эту школу! – кричала я, - за что?! Ну, вот за что она отрезала мои волосы?! Я ведь пришла в нормальной форме, охранник меня пропустил.. за что?! – продолжала кричать и плакать я.
- Ника, тихо, не плачь, - продолжал успокаивать меня Дима.
- Отрезала волосы, унизила, так еще и двойки теперь обеспечены! – переходя на более тихий тон, плакала я.
- Идём к директору! – взяв меня за руку, сказал Дима, направившись вверх по коридору.
Всю дорогу я шла, и молча, плакала, прокручивая эти события. Мне было ужасно больно, хотелось кричать на всю школу, хотелось умереть, и никого больше не видеть!
- Можно войти? – постучав в кабинет директора, спросил Дима.
- Входите, - ответила Мария Антоновна, снимая очки. - Что случилось? – смотря на нас, спросила она, - почему не на уроке? Какой класс?
- Одиннадцатый «Б», - ответил Дима, - Мария Антоновна, понимаете, Ольга Ивановна, учительница истории, просто сошла с ума! Она обстригла волосы Нике, и перед всеми унизила её, сказав, что она пришла без формы, но ведь она в форме! Посмотрите на нее!
- Не может быть такого, - ответила она, - ну, пусть она в форме, но все равно, нельзя распускать волосы, тем более она этого не любит, - безразлично продолжила Мария Антоновна.
- Но как не может быть?! Вы взгляните на Нику, у нее ведь были волосы до пояса, посмотрите, что сделала она!
- Почему же сама Ника молчит? – спросила она, - или это все подстроено?
- Нет же... просто я не могу прийти в себя после этого... – пробурчала я, — это всё правда, что рассказывает Дима.
- Хорошо, пойдемте, разберемся, - ответила Мария Антоновна, вставая со стула.
Мы вышли и направились в сторону кабинета истории. Я дрожала и плакала, судорожно перебирая свои волосы. Мне было невыносимо обидно и больно, я просто хотела сейчас зарыться в подушку и никого больше не видеть. Мария Антоновна зашла в кабинет, и завела нас. Ольга Ивановна с насмешкой окинула нас взглядом, а девчонки посмеивались надо мной, перешептываясь, друг с дружкой.
- Ольга Ивановна, это так? Вы зачем обрезали волосы этой девочке? – слегка толкнув меня, спросила она.
- Нет, - ответила Ольга Ивановна, - какие волосы?
После этих слов, я раскрыла глаза, и подняла голову, взглянув на нее.
- Но как?.. – прошептала я, - показывая обрезанные волосы, — вот же…
- Одиннадцатый «Б», была такое? Я обрезала Нике Фроловой, её волосы? – обратившись ко всему классу, спросила Ольга Ивановна.
- Нет, - хором ответила, в основном женская половина класса, после чего я пришла в ступор, и слёзы напором хлынули из моих глаз.
- Но как нет?! – вскрикнул Дима, - вы ведь все видели это!
- Так! Зачем отрывать меня от работы? – разозлилась Мария Антоновна, - ей богу, устроили тут спектакль! Ольга Ивановна, извините нас, а вы, садитесь на свои места! – после этих слов, она закрыла дверь, и вышла из кабинета, а мы остались стоять в стороне, в полном шоке и недоумении…
- Садитесь, - произнесла она, с насмешкой смотря на нас, - нажаловались, а этого делать нехорошо… ой как не хорошо.. – после этих слов она села за свой стул, смотря в журнал. Мы с Димой сели сзади наших друзей, единственных парней, с которыми я общаюсь в классе.
- Ника, не переживай, - обернувшись, прошептал Данил, - мы разберемся.
Но я сидела, опустив голову, держа руками свои волосы. Девчонки смотрели на меня, и смеялись.
- Так, к доске, на тему - «Обострение классовых противоречий в странах Западной Европы и США», пойдет… - произнесла Ольга Ивановна, уткнувшись в журнал.
- Ника, как ты себя чувствуешь? – повернулся Никита, - не плачь главное, мы все уладим.
- Фролова! – вскрикнула Ольга Ивановна, - к доске.
Я вздохнула, и, положив сумку на парту, направилась к доске.
- Рассказывай, что учила, - смотря на меня, сказала она, - или ты не готова? Я ставлю двойку? – держа ручку в руке, добавила она, улыбнувшись.
Я опустила глаза на пол, где только что лежали мои волосы, и вздохнула, вспоминая то, что учила до трёх часов ночи, но всё, будто бы специально, вылетело из головы, оставив только недавний случай.
- Ну? Готова или нет? – требовательно спросила она, стуча ручкой по столу.
- Переход от военной экономики, к мирной, оказался сложным… - произнесла я, дрожащим голосом, после чего, замолчала, посмотрев на Диму.
- Всё? – спросила она, с насмешкой, - это всё?
- Пусть она вспомнит! – сказал Дима, встав со стула, подождите, она придет в себя!
- Артёменко – два! – сказала Ольга Ивановна, уткнувшись в журнал, - продолжай, продолжай, Ника.
- Демобилизация из армии сотен тысяч солдат потребовала создания новых рабочих мест, это привело к безработице... – снова замолчала я, пытаясь вспомнить то, что учила…
- Садись, - с жалостью прошептала она, - ничего ты не учила, два тебе.
Я села, и положив голову на парту, просто заплакала. «За что? За что ты так издеваешься надо мной?» - проносились мысли в моей голове.
- Фролова, что спать захотелось? – снова начала издеваться она, - встань!
Я послушно встала, смотря на неё.
- Тебе не стыдно? – спросила Ольга Ивановна, сидя за столом.
- За что? – спросила я, тихим голосом, полным слёз, и обиды.
- За то, что ты такая! – ответила она, - не стыдно, что не знаешь тему?
- Я знаю, я учила.. – прошептала я, опустив голову.
- Ну, так почему ты не рассказала её нормально? – с ухмылкой, спросила она.
- Ольга Ивановна, вы ведь поставили уже оценку, может, вы оставите её в покое? – встав со стула, сказал Данил, - хватит мучить её.
- Захаров – два! – произнесла она, - можешь идти.
Данил, посмотрев на неё, собрал свою сумку, и, взяв меня за руку, потащил за собой.
- Ставьте, сколько хотите, - с этими словами мы вышли в коридор, а после нас и Никита с Димой. Я медленно спустилась по стене, и села на корточки, держась руками за голову… «За что? За что?!» - только и могла думать я.
- Ника, пойдем домой, - прошептал Дима, обняв меня, - пойдем.
- Простите, вы из-за меня, получили двойки... я не хотела… - плакала я.
- Ника, перестань, ты не виновата, пускай ставит, хоть себе на лоб, главное, пусть тебя не трогает! – ответил Никита, - эти двойки не важны, не переживай.
- Но я не понимаю, за что она так со мной? За что весь класс ненавидит меня? – продолжала плакать я.
- Ника, не плачь, - произнес Никита, - пошли домой!
- Нет, я не могу домой, еще четыре урока, я должна выдержать, - прошептала я, вытерев слёзы с щек, - сейчас какой урок будет?
- После этого физика в девятнадцатом кабинете, - сказал Никита, - звонок уже через пять минут.
Мы подошли к кабинету физики и остановились. Я села на подоконник, и, закрыв лицо руками, продолжала плакать, вспоминая о своих волосах.
- Ника, конечно жаль твои волосы, отрезала почти метр, но, не переживай так, всё встанет на свои места, мы отомстим ей, - сказал Данил, гладя меня по спине, - главное, не плачь, и не трать нервы.
- Да дело… дело в том, что… - всхлипывая, пыталась выговорить слова я, - я хотела на конкурс красоты… но теперь…
- А что теперь? – удивился Дима, - тебе и с короткими волосами очень идёт.
- Нет, вот именно… вот именно, что этот конкурс, зависит от длины волос... – прошептала я, - но теперь… всё потеряно.
- Ника, не переживай, - сочувствуя, произнес Данил, - отрастут еще!
Прозвенел звонок. Постепенно начали подходить одноклассники, кидая косые взгляды на меня. В их толпе я заметила нашу самую популярную троицу девчонок, которым просто приносило удовольствие издеваться надо мной. Они всегда были в центре внимания, и пользовались большой популярностью среди противоположного пола.
- О, Никуля, - ехидно вскрикнула Милана, подходя ко мне со своими подружками, - ты сильно не переживай, по поводу волос, Ольга Ивановна правильно сделала, нечего хвастаться ими перед всеми.
- Да, и теперь ты похожа на чучело! – добавила Даша, после чего девчонки залились диким смехом.
- Замолчите! – выкрикнул Дима, - пошли вон отсюда!
-Ой, Димуль, защитник наш, не паникуй, всё в порядке, - съязвила Милана, накручивая волосы на палец.
- Вот ты пришла как на дискотеку! – отвращено посмотрев на неё, ответил Никита, - если ты завязала волосы в хвост, то это не значит, что тебе их не отрежет эта стерва!
- Не отрежет! – выкрикнула Милана, изогнувшись, после чего, эта троица овец снова залилась смехом.
- С вами противно разговаривать, - отвернулся Данил, - просто невыносимо противно. Один ваш смех чего только стоит!
- Никуля, чего молчишь, нечего ответить? Или ты просто проглотила язык оттого, что тебе отрезали твои драгоценные волосы? – кривляясь, в своей мини-юбке, смеялась Ульяна. Я подняла голову, и взглянула на Милану, которая просто умирала от смеха со своими подружками.
- Нечего… мне нечего ответить, - тихо прошептала я, сжимая в руке остатки волос.
Прозвенел звонок на урок. Я встала с подоконника, и только хотела было направиться в сторону кабинета, как Даша толкнула меня в бок. Дима поймал меня, и обнял, а они рассмеялись и пошли в кабинет.
Я села за последнюю парту с Димой, напротив Данила и Никиты.
- Здравствуйте, - произнесла Нина Николаевна, - садитесь.
- Почему Фролова сидит на последней парте, нет места? – спросила она, смотря на меня, - садись с Ульяной, на вторую парту!
Я, неохотно встала, и, собрав свои вещи, направилась за пустое место, указанное Ниной Николаевной…
«Достали…» - подумала я, сев за парту. Уля с насмешкой смотрела на меня, крутя в руках ручку. Я отвернулась от неё, и начала открывать учебник.
- Так, последняя тема у нас была «Электродвижущая сила», - произнесла Нина Николаевна, - я задавала конспект, пересказ и задачи номер пять и шесть, кто готов?
В классе наступила абсолютная тишина…
- Демидова Милана, тетрадь на стол, и решай задачу номер пять, а шестую задачу решит Фролова, - сказала Нина Николаевна, смотря в журнал.
- Давай, удачи, Никуля, - ехидно прошептала Уля, облокотившись о спинку стула.
Я встала, и, взяв тетрадь, направилась к доске. Милана уже решала задачу.
- Так, пока Демидова решает, ты будешь пересказывать, - сказала Нина Николаевна, - открывая мою тетрадь.
- Внутри источника тока заряды движутся под действием сторонних сил против кулоновских сил, электро...
- Достаточно, - перебила меня учительница, - что называют сторонними силами?
- Сторонними силами называют, любые силы, действующие на электрически заряженные частицы, за исключением сил электростатического происхождения, - ответила я.
- Ага, хорошо. Что называют электродвижущей силой? – перелистывая мою тетрадь, спросила она.
- Электродвижущая сила… электродвижущая сила в замкнутом контуре представляет собой отношение работы сторонних сил... при перемещении заряда вдоль контура к заряду, - ответила я, смотря на неё.
- Ага, молодец, - ответила она, отдав мне тетрадь, - иди к доске, решай задачу.
Я послушно подошла к доске и взяла мел. Мои ноги дрожали, я судорожно держала мел в руках, смотря в учебник, в сотый раз, перечитывая условия задачи.
- Ну, Ника, ты чего? - спросила Нина Николаевна, - решай, ты ведь учила.
«Блин, я ненавижу задачи...», - подумала я, дрожа от волнения. Я пыталась что-то написать, но это было безуспешно, в то время как Милана уже заканчивала.
- Ника! – с жалостью вскрикнула Нина Николаевна, - куда ты катишься? Что с тобой происходит? Вроде рассказала на отлично.. эх, садись.
Я, со слезами на глазах, опустила голову, и направилась за парту.
- За ответ пятерка, а за решение - два, - произнесла учительница, уткнувшись в журнал, - Милана, умничка.
- Не расстраивайся, мышка, - издевательски, прошептала Уля, косо смотря на меня.
Я опустила голову, и уткнулась в тетрадь, повторяя задачу, и пытаясь её решить.
Раздался звонок. «Ну, неужели…» - пронеслось в моей голове. Я собрала сумку, встала, и направилась к выходу.
- Ника! – остановив меня, произнес Дима, - не переживай, главное, просто на время забудь об этом случае.
Я кивнула головой, и пошла вперед. Следующим уроком должна была быть химия. Настроение было просто на нуле, я просто хотела провалиться сквозь землю, хотела быстрей оказаться дома, и уткнуться в подушку… Войдя в кабинет, я села на последнюю парту, и положила голову на сумку, закрыв глаза.
- Ника, мне ужасно больно смотреть на тебя, - подсев ко мне, прошептал Данил, - не стоит так расстраиваться, это всего лишь оценки, и волосы вырастут.
Я улыбнулась и, кивнув головой, отвернулась в другую сторону. Данил вздохнул и пересел на своё место, а рядом со мной сел, как всегда, Дима.
Вошла Галина Николаевна. Все встали.
- Садитесь, - сказала она, строго осматривая всех, - Ника, что с твоими волосами?!
- Отрезали... Отрезала... – ответила я, опустив голову.
- Зачем?! – удивленно спросила она, махнув руками в стороны.
Я лишь промолчала, смотря на пол, и ощущая на себе множество взглядов.
- Такие красивые волосы, - произнесла она, - ну ладно, у нас новая тема, - развернувшись к доске, добавила она, взяв в руку мел, - «Альдегиды»…
Химия прошла нормально, меня не мучили и не ставили двоек. Учительница рассказала новую тему, и прозвенел звонок. Следующим уроком физкультура.
Войдя в раздевалку, надо мной снова начали издеваться девчонки.
- Ника, сколько двоек уже хапнула? – ехидно спросила Даша, - пять или десять?
- Она забыла все на свете, думая о своих волосах, - добавила Милана, - да, Никуля?
Я лишь просто стояла и, молча, переодевалась, не обращая на них никакого внимания.
- Она язык проглотила! – просмеялась Уля, - да, мышка?
- Ты почему молчишь, овца?! – разозлившись, вскрикнула Милана, подходя ко мне.
Я взглянула на неё, и, обувшись, направилась к двери.
- Стоять, овца неухоженная! - толкнув меня рукой, произнесла Милана, - девчонки, смотрите-ка, она нас игнорирует! – после этих слов по раздевалке прошелся смех.
Я хотела было встать, но она снова меня толкнула, и, склонившись надо мной, прошептала:
- Теперь иди, неуклюжая овца, - с этими словами она улыбнулась, а эта троица развернулась, и вышла из раздевалки.
- Ника, не обращай внимания, - произнесла, еще более-менее нормальная девчонка Элиза, - главное, не молчи!
- Они бесят меня, считают себя такими крутыми... – прошептала я, вешая сумку на вешалку.
- Но не позволяй им издеваться над тобой, а то они видят, что ты позволяешь, и продолжают! – ответила Элиза, повесив сумку, - идём?
- Идём... – прошептала я.
Мы пришли на уличную площадку, в ожидании физрука.
- Ника! – вскрикнул Дима, - давай домой, ты не сможешь пробежать один километр, сегодня зачет, собирайся, - заботливо добавил он.
- Нет… нет... нет… надо сдать, я не пойду домой, - не смотря на него, говорила я, - вон Олег Петрович идёт, идём.
Мы выстроились в колонку перед учителем.
- Сегодня зачет, пробегаете километр по стадиону, - произнес Олег Петрович, - всем ясно? Вперед!
После его слов мы приступили к зачету. Стадион был огромным, один километр – два круга. Я бежала на уровне Элизы, и, обернувшись, я заметила, как меня догоняет эта троица девиц…
- Ника, не боишься, что и сейчас ты получишь двойку? – догнав нас, с насмешкой спросила Милана, толкнув меня в бок, - а?
- Нет, не боюсь, - ответила я, - может, хватит?
- Чего это хватит? – оказавшись с левой стороны от меня, спросила Уля, - мы тебе что, надоели что ли?
Даша увела Элизу вперед, так, что Уля и Милана бежали со мной.
- Да, надоели. – Коротко ответила я.
Я взглянула вперед, где бежали парни, среди них были мои друзья, и, опустив голову, я поддалась издевательствам и насмешкам среди девчонок.
- Надоели, говоришь? – рассмеялась Милана, - правильно сделала Ольга Ивановна, так тебе и надо!
После этих слов, Милана схватила меня за руку и поставила подножку, так, что я сильно упала, и уткнулась лицом в землю... Было ужасно больно… сквозь боль, я слышала дикий заразительный смех, отдаляющийся от меня. Я заплакала… у меня не было сил, даже подняться..
- Ника, вставай! – тут же подбежав ко мне, крикнули Дима и Данил, поднимая меня, - вставай, господи, бедная.
Я встала, и они начали быстро отряхивать меня. Уткнувшись лицом Диме в плечо, я закрыла глаза и заплакала.
- Фролова! – крикнул Олег Петрович, - а ну беги!
После его слов, меня будто током ударило. Сквозь ужасную боль в коленях, я принялась бежать.
- Ника, пойдем к учителю подойдем, он поймет! – схватив меня, сказал Данил, - ты же не можешь бежать! Тебе же больно!
- Нет, я добегу, - ответила я, убрав его руку, - отпусти.
- Ника, ты совсем не думаешь о себе! – ответил Дима, бежав на одном уровне со мной.
- Нормально все, – вытирая слезы рукой, прошептала я, и побежала вперед.
Начав бежать второй круг, Дима и Данил старались бежать рядом со мной. Было тяжело и больно, но я не сдавалась..
- Больно? – ехидно спросила Уля, оказавшись со мной, - сильно?
- Отвали, тварь! – оттащив её за руку, крикнул Дима, толкнув в сторону.
- Больно! – вскрикнула она, схватившись за руку.
- Сама же и ответила на свой вопрос, - рассмеялся Данил, - не трогай Нику!
Она кинула на нас косой взгляд, и убежала вперед. Повернув голову к Диме, я снова упала от чьей-то подножки…
- Еще одна! – выкрикнул Данил, - пошла вон!
- Вставай, - подняв меня, произнес Дима, - они ответят за это.
Я встала и увидела Милану, которая смеялась, бежав с Улей, и оборачиваясь на меня.
- Достали! – выкрикнула я, голосом, полным боли и слез, - достали!
- Всё, дальше мы не побежим, у тебя все колени разодраны, – прошептал Данил, - идём в раздевалку.
С этим я уже не могла не согласиться, потому, что всё болело уже невыносимо. Мы направились вдоль стадиона. Учитель, увидев это, начал кричать на нас, но мы шли вперед, к нему.
- Почему не бежите?! – кричал Олег Петрович, махая журналом, - если ты упала, это не значит, что ты не должна бежать!
- Но Олег Петрович, она очень сильно упала! – ответил Данил, повысив тон, - вы что?!
- Сейчас зачет! Меня не волнует! Или ты заново бежишь два круга, или я ставлю две двойки! – повышенным тоном, изрекал Олег Петрович.
- Но бежать она не будет! – с этими словами Данил потащил меня в раздевалку.
- Вам троим по две двойки! – строго сказал физрук, открывая журнал.
- Да хоть по десять, - произнес Дима, так, что физрук его не слышал, - ставь, сколько влезет.
Я вошла в раздевалку, и, быстро переодев футболку и кеды, вышла.
- Всё, домой пойдем. – строго сказал Данил, - Ника, только не расстраивайся, хорошо?
- Но еще ведь немецкий, - ответила я, - нам задавали стих и перевод!
- Нет, на немецком Милана и Уля с Дашей, они… в общем, нет, - взяв меня за руку, сказал Дима, - мы не сможем защитить, потому, что мы на английском.
Мы вышли из школы, и навстречу нам шли девчонки. Дима отвращено отвернулся, и вздохнул, закатив глаза.
- Что Никуля, упала? – ехидно съязвила Милана, - ушиблась?
- Отвали! – толкнув её в сторону, сказал Данил, - идём Ника.
Милана вскрикнула и добавила:
- Учительница непременно узнает о том, что вы сбежали!
- И поставит еще двоечку, - рассмеялась Уля.
- Ну и пусть, - ответил Дима, двинувшись вперед.
- Ну-ну! – залились смехом девчонки, - давайте, дерзайте!
Я, не обращая внимания, шла с опущенной головой, и молчала.
- Ника, почему ты молчишь? – спросил Данил, - почему ты не можешь им ответить?
- Я не хочу... – ответила я, - я просто их ненавижу!
- Интересно, что же их в тебе цепляет... почему они издеваются именно над тобой... – произнес Дима, задумавшись…
Мы подошли к моему подъезду, и остановились.
- Давай, Ника, завтра лучше не приходи, - произнес Дима, поцеловав меня в щечку.
- Пока, - сказал Данил, и тоже, поцеловал меня в щечку.
- Пока… - пробормотала я, тут же опустив голову.
Я вошла в свою квартиру, и, разувшись, кинула сумку на пол, и направилась на кухню.
- Мам? Пап? – крикнула я, но ответом последовала тишина.
«Наверно еще с дачи не вернулись» - подумала я, и вошла на кухню.
Все, что мне хотелось сейчас, это чтобы меня успокоила, и обняла мама... Сев за стол, я налила себе кофе, и принялась пить, и обдумывать недавний случай. Трогая волосы, на мои глаза наворачивались слёзы… как так? За что?! Почему именно со мной, и именно так?! Что за несправедливость…
Мои раздумья прервал телефонный звонок.
- Да, - сделав глоток кофе, ответила я, сдерживая накопившиеся слёзы.
- Это квартира Фроловых? – послышался приятный голос девушки, на том конце провода.
- Д-да, - встав, ответила я, подойдя к окну, с кружкой кофе, - а это кто?
- Ваши родители… они разбились в автокатастрофе между улиц Советская и Ленинская, - проговорила девушка, - к сожалению, ни женщина, ни мужчина, не остались в живых. Приносим искренние соболезнования.
После этих слов, из моих рук на пол упала кружка с горячим кофе, а я упала на колени, медленно опустив телефон… Я не могла в это поверить, я думала, что это сон…. Слёзы, напором хлынули из моих глаз, я смотрела в одну точку, и просто молчала.
«Нет, не может такого быть… нет…» - проносилось в моей голове...
Осознав суть происходящего, я быстрым шагом направилась в прихожую, обула кеды, накинула толстовку, и выбежала из квартиры. Все действия происходили, будто в тумане, я думала, что это конец. Выбежав из подъезда, я, ни смотря, ни на кого, со всех ног побежала вперед.
«Советская и Ленинская…» - прокручивая в голове слова девушки, бежала я, - «Еще чуть-чуть… совсем скоро…»
Я бежала, сломя голову, не чувствуя боли в коленях… Прохожие подозрительно оборачивались мне в след, но мне было все равно! А вдруг, это сон? Вдруг это неправда? Они живы, это ошибка! Моя голова была забита только мыслями об одном.
Темнело… Вдалеке я увидела много машин, толпу людей, несколько машин скорой помощи, и милицию. Внутри всё сжалось, голова закружилась, мне стало резко плохо, но, ни смотря на это, я бежала навстречу ужасу…
- Пропустите… можно… пропустите... – пропихиваясь через людей, говорила я, подходя к аварии все ближе и ближе.
Наконец, я увидела машину моих родителей… она была всмятку, похожа на баян, а рядом стояла другая машина, состояние которой, было ничем не лучше нашей машины. Врачи вытаскивали обезображенные тела моих родителей, а рядом стояли носилки. Увидев это, я закричала настолько, насколько позволило мне моё горло, и кинулась к родителям…
- Не-е-е-е-т! – начала кричать я, подбегая все ближе к машине, - мама, папа!
Но тут меня резко схватили за руки с двух сторон, и начали оттаскивать назад. Я орала, пинала, плакала, но было напрасно…
- Девушка, вы кто? – спросила медсестра, подходя ко мне.
- Я… это мои родители… мои родители! – плакала я, пока меня держали милиционеры.
- Успокойся, - произнесла медсестра, после чего, вытащила какую-то бутылочку из халата, и поднесла её к моему носу.
Всё постепенно начало расплываться, везде был туман и, голоса людей, звуки сирены скорой помощи, медленно отдалялись...
- Мама… - медленно опускаясь на колени, бредила я, - папа… я… я… па…
После этих слов я полностью погрузилась в темноту…
Я медленно разлепила глаза…. мое дыхание было очень тяжелым, двигаться я не могла. Попытавшись сделать попытку приподняться, у меня не получилось, и я опрокинулась назад.
- Где я? – с трудом спросила я, не имея понятия у кого, но в ответ последовала тишина. Я закрыла глаза, и сделала глубокий вдох… В голове пролетели все недавние события, и из глаз потекли слёзы… Я понимала, что ничего не исправлю, и пришел конец моей нормальной жизни, но все же, я надеялась на то, что родители живы, что это ошибка…
- За что мне все это? – не открывая глаз, шептала я, заливаясь слезами, - я не заслужила... я не заслужила такого… нет, за что?!..
- Вы в больнице, - сказала девушка, голос которой, прозвучал около меня, после чего я открыла глаза, и заметила медсестру. - У вас болевой шок, вам нужно побыть в больнице некоторое время, - добавила она, доставая ампулы для шприца.
- Что… - пробурчала я, закрыв глаза, - я не могу!
- Девушка мне очень жаль, но ваших родителей больше нет, – прошептала она, со шприцом подходя ко мне, - давайте руку, - добавила она, после чего, я дала ей руку, и она вколола вакцину в вену. Было больно, но не больней той боли, что причинил мне тот день, то событие, когда я узнала, что мои родители...
- Всё, - вытащив шприц из вены, сказала медсестра, - отдыхай, - с этими словами она вышла из палаты, оставив мне стакан с водой, и таблетки валерьянки... Дышать давалось довольно-таки сложно, будто у меня отняли одно легкое. Я не смогу это пережить… я не хочу жить, лучше я умру! Умру, но увижу родителей! Я ненужный человек… теперь уже никому не нужный…
Я кое-как заснула, оставив за собой мысли…
Лучше бы я не засыпала, сон был ужаснейшим, все до последнего, повторилось, весь день, все события и все происшествия. Как же больно заново это все переживать, пусть хоть и во сне... я в очередной раз поняла, что не хочу жить…
Открыв глаза, я увидела белый больничный потолок, и капельницу, воткнутую в мою руку. Меня сейчас ничего не волновало, я хотела умереть, и считала это вполне возможным, находясь в этой больнице.
«Я никому ненужная, у меня никого не осталось… я сирота, всё кончено…» - после мыслей, подобного рода, у меня выступили слёзы, и стало болеть сердце. Смахнув слезы рукой, я приподнялась, выдернув из вены шприц, и убедившись, что капельница закончилась, я встала и вышла из палаты. В коридоре было темно, вероятно была уже ночь. Коридор был абсолютно пуст, и было слабое тусклое освещение, как в фильмах ужасов. Мне не на шутку стало страшно, но выхода не было. Сейчас для меня единственное, что было важно, так это умереть, чтобы встретиться с родителями…
- Привет, – улыбнулся мне какой-то парень, - я Артем.
- Ага… - не смотря на него, продолжала идти я.
«Так, мне нужно туда, где есть зеркала…» - подумала я, свернув за поворот, «вероятно, это в туалете»
- Слушай, - прищурившись, пробормотала я, прослушав все, что он говорил - где здесь туалет?
- Эмм, по коридору, и налево, - ответил он, - у тебя что-то случилось?
- «Достал ты уже!» - подумала я, и, не ответив ни на один его вопрос, направилась по указанному пути. Из рук сочилась кровь, все болело, но мне было все равно, я шла – навстречу смерти.
- Так, по коридору, и налево… - пробормотала я, неуверенно шагая вперед.
Коридор был очень длинный, по бокам было очень много дверей. Я, наконец, завернула за поворот, где был туалет. Войдя в него, я включила свет, и медленно подошла к зеркалу.
- Простите меня друзья… я устала от этого всего, я не могу все это терпеть, – шептала я, и по моим щекам лились слёзы. Одним движением, я ударила кулаком по зеркалу, после чего, оно с невероятной громкостью разбилось, рассыпавшись на множество мелких осколков, и упало на пол. Эта боль была невыносимой! Я закричала, упав на колени. С руки ручьем лилась кровь… множество осколков вошли под кожу, причиняя мне ужаснейшую боль, но это было то, что нужно. Я подняла самый большой и острый осколок с пола, и резким движением, со всей силы надавила на запястье руки, что принесло не меньшую боль. Я со всех сил пыталась не закричать, чтобы не прибежали врачи. Стиснув зубы, я закрыла глаза, и все сильней и сильней давила на запястье, раздирая кожу до мяса. Кровь хлынула потоком… вероятно я задела вену…
Из руки текла кровь, и я принялась за другую руку. Взяв тот же осколок в руку, я хотела было надавить на запястье, как тут же у меня все поплыло перед глазами, и начало темнеть. Я опустила голову, и заметила на полу огромную лужу крови. Пока я еще находилась в сознании, мне удалось услышать крики людей, но мне было уже все равно. Обессиливши, я медленно выпустила из руки осколок, и упала на пол, ощущая холод по всему телу…
Я медленно открыла глаза, и снова заметила белый больничный потолок. Не знаю, сколько времени прошло, но мне казалось, будто я умерла.
- Она очнулась, - послышался голос какой-то девушки, - Ника, открой глаза.
Я послушно открыла глаза и перевела взгляд. Это была медсестра.
- Ты что пыталась с собой сделать, ты совсем больная? – надменным голосом, спрашивала она, - я конечно понимаю, что у тебя погибли самые дорогие тебе люди, но у тебя есть бабушка, на попечение которой, ты отдана.
«Бабушка… есть такая бабушка, которая меня не любит, и никогда не любила» - подумала я, с огорчением, после чего, слёзы пробежали по щекам, и я отвернула голову.
- Так и запишем, попытка суицида, - произнесла медсестра, - ты никуда не должна вставать, ты меня поняла? - бесчувственным голосом, сказала она, после чего вышла.
Я открыла глаза, и взглянула на свои руки. господи… они были почти по локоть в бинтах, а правая рука, которой я разбила зеркало, была вообще полностью, вся забинтованная, и ей я не могла шевелить, просто не чувствовала её. Закрыв глаза, я опустила голову и отвернулась, думая о своей ничтожной жизни. Теперь меня отдадут бабушке, которая меня никогда не любила и не признавала.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я проснулась. Все происходило, словно в тумане. Я уже не могла различить, где сон, а где реальность. Мне снились родители, они были живы. Но раз я в больнице, то это явно, просто сон…
Повернув голову, я посмотрела в окно. Был день, светило солнце, и в этот момент ко мне кто-то вошел, и я тут же перевела свой стеклянный взгляд на дверь.
- Ника… - с жалостью, произнес тот парень, который встретился мне в коридоре, - можно к тебе?
Я не хотела никого слышать, и видеть, поэтому я молчала, смотря лишь в одну точку.
- Сколько я тут уже нахожусь? – с трудом протянула я, не смотря на него. Я его даже не знаю, и понятия не имела, откуда он знает мое имя, но даже не заморачиваясь ни о чем, задала ему этот вопрос.
- Уже три дня, - ответил он, и с осторожностью подошел ближе, - что у тебя случилось? Я могу чем-то помочь?
- Я хочу умереть. – Монотонно ответила я, все так же смотря в одну точку.
- Не говори так! – ответил Артём, - всё наладится, у тебя есть бабушка, насколько я знаю.
- Она меня не любит, и никогда не признавала, - переведя взгляд на него, ответила я, - так что, у меня уже все кончено… еще эта школа… - с этими словами я приподнялась и добавила, - не мог бы ты помочь мне выйти на улицу? Я очень хочу подышать свежим воздухом, меня душат эти стены…
- Конечно, - в миг оказавшись рядом со мной, ответил он, и помог мне подняться.
Мы вышли из больницы и оказались во дворике. Я вдохнула свежий воздух и закрыла глаза. Господи, как бы я хотела, хоть на мгновение, оказаться рядом с родителями!
Мы сели на какую-то лавочку, и замолчали. Я смотрела на небо, представляя, как на меня, улыбаясь, смотрит мама, и папа, который так сильно меня любил и оберегал, ведь я единственный их ребенок. По щекам скатились слезы, я не знала, что ждет меня впереди, какие испытания я должна буду пройти, и как при этом всем выжить, ведь жить я совсем не хотела.
- Жень, ты иди, я позже вернусь, - только сейчас привел меня в реальность какой-то разговор Артема с каким-то парнем. Я окинула его взглядом, после чего он сел рядом с нами.
- Это та самая? – вопросительно посмотрел он на Артема, а затем на меня, - бедная…
- Я хочу ей помочь, - произнес Артем, сидя рядом со мной. Я лишь отвернулась от них, не имея желания разговаривать, и сглотнула подступившийся комок в горле. Это было для меня очень тяжело. Я рассматривала камни на земле, они были разных размеров и разного цвета.
- Привет, Женечка! Я очень соскучилась! Врач сказал, что скоро можно будет тебя уже забирать! – я услышала голос Миланы и, ссылаясь на то, что мне это показалось, повернула голову в ту сторону. Это действительно, была она. Моему шоку не было предела, я хотела уйти, убежать, лишь только чтобы она меня не трогала. Женя поцеловал её, и она села рядом.
- Привет, милая спасибо, что приходишь, мне сейчас не хватает тебя.. – ответил он, обнимая её.
- Ника?! – с ужасом выкрикнула она, - что это чучело делает рядом с тобой?!
- Ты разве знаешь её? – с изумлением ответил Женя, смотря на меня, - у нее случилась беда, она…
- Она моя одноклассница… - равнодушным голосом перебила его она, в упор, смотря на меня, - Ника? – вновь вопросила она и толкнула меня в бок Милана, - овца, ты, что тут делаешь? Встала и пошла отсюда!
- Эй, эй, эй, чего это она овца? – удивленно спросил Артём.
- Подохнуть, что ли, пыталась? Вон вены вскрывала! Ой дура! – залилась смехом она.
- Нет, у нее родители погибли в автокатастрофе! - произнес Артём, смотря на меня.
- Да ну? – усмехнулась она, - Женечка, ты лучше с ней не общайся, она псих, - после этих слов она вновь рассмеялась.
- Жень, закрой ей рот, - строго сказал Артём, - иначе я..
- Да ладно вам, я прикалываюсь, - встав, сказала она, и направилась ко мне, - Там твои пацаны на ушах стоят, не могут тебя найти, а ты тут в больнице разлеглась! – слегка толкнув меня коленкой, рассмеялась она.
- Мила, прекрати, - ласково сказал Женя, - идём, пройдемся, я давно тебя не видел.
Милана послушно направилась за ним, и они скрылись за поворотом.
- Я ненавижу её, ненавижу всю школу… надо мной все издеваются и видят во мне посмешище!
- Это она издевается над тобой? – удивленно спросил он.
- А разве не видно? Учителя как хотят грызут меня, а я… я просто молча терплю… видишь мои короткие волосы? Они были у меня ниже пояса, до того, как учительница по истории мне их не обрезала… три дня назад, – тихо шептала я.
- Учительница?! – Артём, откровенно говоря, был в шоке, и молча смотрел на меня - но зачем?!
- В тот день я пришла в школу как обычно, в нормальной форме. Учительница начала позорить и унижать меня, потом обрезала волосы. А Милана, и ее свита всегда оскорбляют меня, и издеваются. В классе, у меня только три друга, и то парни… - сквозь боль, шептала я, - так что, я устала терпеть, хотя только начало, только ноябрь месяц… что будет дальше…
- В какой ты школе учишься, и какой ты класс? – спросил Артём.
- Я в одиннадцатом классе, учусь в восемьдесят третьей школе, - совершенно безразлично ответила я.
- О, как повезло, я тоже одиннадцатый класс, - ответил Артём, и после минутной паузы неуверенно спросил, - Ник, а всё-таки, для чего ты устроила попытку суицида?
- Тём, отстань, тебе не понять меня. - Ответила я.
Удивительно, но от разговора с Артёмом, мне становилось немного легче. Хотя бы на минуту удавалось не погружаться в проблемы…
- Я так хочу вернуть время назад, - заплакала я, - чтобы в последний раз крепко-крепко обнять маму и папу… но скоро начнутся самые ужасные мучения, как с бабушкой, так и в школе.
- Почему ты так уверена, что бабушка не любит тебя? – спросил Артём.
- Потому что, она всегда ко мне относилась безразлично. Не уделяла мне хотя бы минуточку внимания, когда даже я была маленькой. Она всегда незначительными словами неприятно оскорбляла меня, - медленно ответила я, - я, кстати, не спросила, почему ты в больнице? Что случилось с тобой?
- Я просто попал в аварию, в один день с тобой. Ну, то есть, когда привезли сюда тебя, привезли и меня. Когда я переходил через дорогу, меня зацепила легковушка, и протащила несколько метров. Но, слава богу, я отделался лишь испугом, и ушибами, - ответил Артём, - просто водитель невнимательный. Когда я за машиной, я ни на что не отвлекаюсь, и сосредотачиваюсь исключительно на дороге. Вот так вот.
Слово за слово, и мы разговорились, и болтали уже как друзья, которые знали друг друга несколько лет. Я понимала его, у нас были общие интересы, и увлечения. Общение с ним заставляло меня ненадолго забывать о своих мучениях и не погружаться в воспоминания.
На улице пошел первый снег, и обрывки моего детства сразу же пролетели в моей голове. Во время первого снега, каждый год, мы выходили на улицу и шли гулять, с родителями. Теперь такого никогда не будет, теперь лишь я, и никого кроме меня. Я очень замерзла, и попросила Артема проводить меня до палаты, да и спать уже хотелось.
- Так, Ника, ложись, - вместе со мной вошла в палату медсестра, держа в руках аптечку с лекарствами. Она поставила мне капельницу, сделала пару уколов в вену, затем вышла.
- Блин, как я устала за сегодня... – прошептала я, ощущая себя какой-то изуродованной куклой, напичканной таблетками и капельницами, но в этом вся моя вина…
Я проснулась от ярких лучей света, пробивающихся в окно. На душе было легко и свободно. Я медленно открыла глаза, и заметила, как возле моей кровати, вся в слезах на стуле, держа меня за руку, спала мама...
- Мама?.. – недоуменно спросила я, пытаясь привстать.
Значит, это было сном! Родители живы, но вот почему я в больнице?
- Мама! – кинувшись к ней в объятия, вскрикнула я, чем разбудила её, и она, посмотрев, обняла меня, со слезами на глазах…
- Доченька, я ненадолго, - посмотрев на меня, прошептала она, держа своими нежными руками мое лицо, - Ника, прости нас, прости, что так рано ушли! Мы тебя очень любим, ты главное, не сдавайся, иди с гордо поднятой головой, и не обращай ни на кого внимание. Я понимаю, что тебе сейчас хуже, чем когда-либо… Родная, милая моя, Ника, пообещай мне, что ты будешь сильной! Прошу, пообещай! – плакала мама, и её руки тряслись.
- Мамочка, - упав на колени, начала плакать я, - прошу, вернись! Я не смогу без тебя! Пожалуйста!
- Я не могу... – встав рядом со мной на колени, плакала она, смотря мне в глаза, - не могу, доченька… просто пообещай мне, прошу! Мне это важно!
Я начала плакать навзрыд, целуя руки мамы, не отпуская ни на секунду.
- Я обещаю, обещаю! Только вернись, мамочка, прошу тебя!
- Я не могу, Ника… - с этими словами с её глаз скатилась слеза, и она улыбнулась, - я люблю тебя…
После её слов, я проснулась в холодном поту, со слезами на глазах, и бешеным сердцебиением, ощущая всё то, что пережила во сне. Я до сих пор чувствовала нежные руки мамы у себя на лице, и в голове отдавал её ласковый голос. Забившись в подушку, я начала плакать. Мало того, что плохо, так еще и сны снятся про больное… хотя, ведь это была мама, и я обещала ей быть сильной! Я обещала, хоть и во сне, и я сдержу обещание, я постараюсь…
Сегодня похороны, но меня не пускали, потому как знали, что будет со мной. Похоронами занялись бабушка с дедушкой, и еще несколько близких родственников…
Прошло несколько дней. Сегодня меня выписывают, и я переезжаю жить к бабушке. К бабушке, которая ни разу за все это время не появилась у меня в больнице. Я никому не нужна. Я одна.
Ко мне в комнату кто-то постучался и, не дождавшись моего ответа, вошел. Это был Артем, предложивший мне пойти прогуляться. Я медленно вышла за ним из палаты. На улице было прохладно и свежо, несмотря на вчерашний снег, сегодня было очень даже тепло и светило солнце.
- Это тебе, - из поворота вышел Женя и протянул мне шоколадку, - извини за Милану, я не знал, что вы одноклассницы, и мне очень неловко было за ее поведение.
- Спасибо, - приняв шоколадку, ответила я, - мне не привыкать.
Я вздохнула, и мы направились к ближайшей лавочке. Так хотелось спокойствия и счастья, но увы, я обречена.
Мы долго сидели и о разговаривали на разные темы. Я подружилась с ними, мне было легче находиться рядом, нежели, одной в палате, и думать о случившемся. Они были хорошими и дружелюбными парнями, не давали мне закрываться в себе и думать о плохом, а наоборот, поддерживали и подбадривали.
- Фролова, готова к выписке? – спросила медсестра, когда я вернулась в палату, - собирай вещи, и иди в кабинет главврача. Сегодня тебя выпишут. Бабушка приедет за тобой?
- Нет, не приедет, ей на меня все равно, - уныло ответила я.
- Мы сообщим ей, - ответила медсестра, выйдя со мной из палаты.
Меня выписали, и я вышла на улицу. Свежий воздух, свобода.
- Так, сейчас мне к бабушке... – пробурчала я, затем направилась по нужному мне маршруту. Настроения, с тех самых пор, никакого не было. Я ужасно себя чувствовала, и знала, что мои мучения только начинаются… По дороге я обдумывала, как встретят меня бабушка с дедушкой, какой будет моя жизнь. Запутавшись в своих мыслях, я не заметила, как оказалась рядом с домом бабушки. Неуверенным движением, я нажала на звонок, после чего отошла, опустив голову.
Спустя несколько минут дверь открыл дедушка.
- Здравствуй… те… - добавила я, увидев его реакцию.
- Здравствуй, здравствуй, Ника, - ответил он, явно неожидающий меня видеть.
- Ведь родители мои погибли, мне негде жить… - прошептала я, опустив голову.
- Знаем, проходи, - безразлично ответил он, с презрением осматривая меня.
- Спасибо, дедушка, - произнесла я, еле держась на трясущихся ногах.
Я вошла во двор. Вокруг было довольно уютно. Ухоженно посаженные вдоль дорожки цветы, накрытый навес, и небольшой домик. Я немного постояла, осмотревшись, затем пошла вперед, за дедушкой. Мы вошли в дом. Я была тут всего несколько раз в год, но все же, стояла, как чужая, боясь что-то сказать. Да и дедушке тоже было не о чем со мной разговаривать…
- Надолго ты к нам? - смотря на меня, с каким-то презрением, спросил он, после чего сел за стол, и жестом показал мне сделать тоже самое.
- Я вас напрягаю? - после недолгой паузы, спросила я, опустив голову.
Дедушка промолчал, встал, вздохнул и договорил:
- Идём, раз уж пришла, покажу твою комнату.
Я медленно встала, прижимая к себе свою сумочку, и направилась за дедушкой. Мы вошли в узкий коридор и, дойдя до конца он, открыв дверь, впустил меня, после чего, вошел сам.
- Вот, тут ты будешь жить, - сказал Дедушка, - обо всем тебе расскажет бабушка, когда вернется с магазина, - с этими словами он вышел из комнаты, закрыв дверь.
- Хорошо, - ответила я вполголоса, присев на краешек кровати.
Комната была обычной, кровать из пружины, большое зеркало напротив неё, шкафчик и тумбочки, около окон. В общем, жить можно. Я положила сумку на кровать, а сама подошла к окну, и облокотилась о подоконник...
- Как я скучаю по вам, мои любимые, родные родители... - прошептала я, смотря вдаль, и по щекам скатились слезы, - я бы все отдала, за то, чтобы вы были со мной...
Вид из окна представлял собой забор дома, местность, заросшая травой, да и только.
- Здравствуй, здравствуй, - недовольно сказала бабушка, вошедшая в комнату, тем самым, заставив меня обернуться.
- Здравствуйте, баба Зина, - улыбнулась я, вытерев слёзы, и сделав шаг к ней, чтобы обнять, но на удивление мне, она отодвинулась и прищурилась.
- Я, конечно знала, что тебя отправят к нам, но не сегодня же, - произнесла она.
- А когда? - удивленно спросила я, всхлипывая, - у меня ведь никого кроме вас не осталось…
- Ты не была даже на похоронах родителей! - выкрикнула она, смотря на меня, - какая ты после этого дочь?!
- Но я... меня не пускали, я не могла! - прошептала я, закрывая лицо в истерическом плаче, - я очень хотела пойти!
- Хотела бы, пришла, я так считаю. В общем, сходи на кладбище, навести хотя бы их, - строго сказала бабушка.
- Я... я обязательно! - произнесла я, сев на краешек кровати, - только скажите, где они похоронены..
- А надо будет, сама найдешь, - отрезала бабушка, выйдя из комнаты.
«Начинается черная полоса в моей жизни...» - подумала я, вытирая слёзы, и прошептала, - мамочка, папочка, как же мне вас не хватает...
- Забыла сказать, если ты живешь с нами, значит ты обязана выполнять работу по дому, - вернувшись, добавила баба Зина, - поняла?
Я кивнула головой, после чего она вышла.
Всё так мучало меня, ужасно не хватало родителей, я хотела умереть. Закрыв глаза, я сглотнула слезы. В школе снова будут проблемы, снова эта троица будет меня доставать, но ничего, я справляюсь! С этими мыслями и думками, я даже забыла попрощаться с Женей и Артемом. Мне так хотелось общаться с ними и дальше, но никаких контактов никто никому не оставил. Я одна, мне никто не поможет, может, наверно кроме моих школьных друзей, которые всегда меня защищают.
На часах было без десяти двенадцать. Я завела будильник, и легла спать. Еще и мысли о том, что завтра в школу, не давали мне покоя.
Я проснулась от будильника, и нехотя открыла глаза. В голове сразу появилась мысль о том, чтобы не идти в школу, но ведь я и так много пропустила, и сейчас со мной почти все нормально. Вещей у меня почти не было, всё осталось в квартире, и я понимала, что теперь я буду сама себя обеспечивать, покупать одежду и работать... Бабушка и дедушка еще спали, поэтому я неслышно вышла из дома, и направилась в школу. Мысли были самыми, что ни на есть ужасными. Я жалела, что у меня не получилось умереть, под попыткой суицида...
- О-о-о! - раздались громкие возгласы одноклассников, когда я вошла в кабинет истории, - явилась, суицидная! - добавила Милана, дождавшись тишины, медленно подходя ко мне, на своих высоких каблуках, и в короткой юбке.
Я, со слезами на глазах, взглянула на неё, и, опустив голову, прошла вперед, к своей парте, не смотря ни на кого.
- А волосы то, выросли! - ехидно сказала Даша, встав надо мной, - надо бы еще отрезать!
Я закрыла лицо руками, поставив локти на парту, и начала плакать.
- Ну что ты ревешь?! - недовольно усмехнулась Уля, - овца!
- Отвалите от неё, - толкнув в сторону девочек, произнес Данил, сев рядом со мной, - пошли вон отсюда!
- Снова ты за неё, за эту овцу! - рассмеялась Милана, - а ведь, когда её не было, ты сам говорил, что со мной тебе лучше, а сейчас что?
- Отвали, - с отвращением сказал Данил, толкнув её, после чего обнял меня.
- Данил, мне так плохо… - начала плакать я, - моих родителей больше нет, я не могу так жить больше!
- Смотри-ка, сирота казанская! - произнесла Милана, после чего весь класс рассмеялся. Данил взял меня за руку и вывел из кабинета. Я встала у подоконника, закрыв лицо руками, а он обнял меня, гладя по спине.
- Тебе лучше бы не появляться в школе, - произнес он, - наш класс деградирует. Это ужасно.
- Ника, - шепотом произнес Дима, выйдя из кабинета.
Я обернулась, и заметила в его руке мою сумку... Она была порвана, грязная, и потоптанная. Я отвернулась и уткнулась в плечо Данилу, продолжая плакать.
- Ника, я тебе очень сожалею, - прошептал Дима, поставив сумку на подоконник, - я скучал по тебе, почему ты не брала телефон, где ты была всё это время?
- В больнице лежала, я тоже соскучилась.. - с этими словами я обняла его.
- Я думаю, тебе пока не стоит ходить в школу, - прошептал он, - не приходи.
- Я буду ходить, - ответила я, всхлипывая, - я обещала родителям, что выдержу, не сдамся!
- У нас ужасный класс, - добавил Дима, - одни только девочки чего стоят.
- Вы чего тут стоите обнимаетесь? - прозвучал строгий голос Ольги Ивановной, - у вас история, так я не пойму, почему вы не на уроке? Сейчас же в кабинет!
Услышав её голос, я вздрогнула, и, быстро подтерев глаза, взяла свою порванную сумку, и прошла в кабинет.
- Садись на первую парту, с Миланой, - строго произнесла Ольга Ивановна, бросив журнал на стол, и принялась вытирать доску. Я, после недолгой паузы, всё же села за первую парту, и достала из своей порванной сумки тетрадь и книгу и начала повторять параграф.
- Ника, готова? - спросила Ольга Ивановна, написав на доске тему урока, - или сразу два?
- Но... Ольга Ивановна, я ведь в больнице лежала... - пропищала я, опустив голову.
- И что? Ты должна была узнать, что задавали, - смотря на меня, произнесла она, - садись, два.
- А ей это не надо, - громко выговорила Милана, - она лучше будет в больнице вены резать, - добавила она, после чего весь класс засмеялся, а Милана осталась довольной от успешно сказанной шутки. Я послушно села, в душе испытывая ужасную боль и злость, отчего непроизвольно сжала в руке тетрадку...
- Не психуй, - усмехнулась Милана, нагло повернув ко мне голову, и закинув ногу на ногу, натянула мерзкую улыбку, - тебе не привыкать.
Этими словами она довела меня до слез, и я отвернулась, чтобы она снова не начала издеваться.
- Ольга Ивановна, - послышался голос Димы, с последней парты, - почему вы так недолюбливаете Нику? Она вам сделала что-то плохое?
- Как ты смеешь так со мной разговаривать? - надменным голосом спросила она, отложив мел в сторону, - у меня нет любимчиков, Ника не учит, и получает двойки, что тут непонятного?
Милана начала смеяться, толкая меня ногой, и еще половина класса дружно перешептывались.
- Вы не можете встать на её место? У нее случилось горе, а вы так с ней поступаете... - продолжал говорить Дима, с болью в голосе.
- И что? С кем такого не бывает? Это - не повод, не учить уроки, - строго ответила она, косо смотря на него, - я не считаю это поводом, а если ты что-то имеешь против, прошу, выйди из класса, - после этих слов, она взяла книгу и развернулась к доске, продолжая что-то писать.
- Да вас за такое отношение к ученикам вообще нужно уволить! - выкрикнул он, после чего весь класс замер, в ожидании реакции учительницы. На полминуты в классе воцарилась тишина.
- Выйди из класса, я сказала! - громко крикнула она, быстро направляясь в сторону двери, после чего открыла её, и снова крикнула, более строго, - выйди из класса, и не появляйся у меня на уроках!
- Да и пожалуйста, - ответил он, взяв свою сумку, и быстрым шагом зашагал в сторону двери, - ты еще за все ответишь, - смотря в глаза Ольге Ивановной, смело добавил Дима, после чего вышел, громко хлопнув за собой дверью. Она еще около минуты простояла в шоке, не зная, что делать и как на это реагировать, но вскоре одумалась, и направилась за стол.
- Фролова тоже можешь больше не появляться на моих уроках, я ставлю вам двойки за год, - строго, дрожащим голосом, изрекла она, выставив множество двоек, - можешь идти. Свободна.
- А её за что? - удивленно вскрикнул Данил, - она ведь молчит, вам не к чему придраться? Вы явно недолюбливаете её, но за что?!
- Вот именно! - строго выкрикнула она, - она всегда молчит. Что ты-то имеешь против?
- Мы пожалуемся на вас. Уволят вас! - выкрикнул Данил, собрав сумку, и подходя ко мне. Я сидела в ступоре, закрыв лицо руками. В голове не было никаких мыслей, кроме родителей и будущей жизни. Я не могла так жить.
- Идём, Ника, - взяв меня за руку, сказал Данил.
Ольга Ивановна, не обращая на это никакого внимания, уперто продолжала выставлять оценки, теперь уже и Данилу.
- Данил! Зачем вы это устроили?! - не успел он вытащить меня из кабинета, как я закричала, - Зачем?!
- Ника, успокойся! - поспешно закрыв дверь, прошептал он, - тебе надо домой.
После этих слов Данил меня обнял, пытаясь успокоить.
- Мне никогда не было так больно, - после минутной паузы, прошептала я, глотая соленые слёзы, - я не могу так жить!
- Ника... - сильней прижав меня к себе, произнес он, - мы... я с тобой...
Я смотрела в одну точку, своими стеклянными ярко-голубыми глазами, наполненными слезами и предательством, болью и обидой... Я не знала, что меня ждет в будущем, кем я буду... И вообще, доживу ли я? Я часто задавалась таким вопросом, но оставалось только ждать, ждать непонятно чего. Неизвестность меня убивает...
- Ника, слышишь меня? - вернул меня в реальность Данил, - я отвезу тебя домой, сейчас, и ты не придешь больше в школу, для твоего же блага. Я буду каждый день приходить к тебе. Лучше сидеть дома, чем терпеть такое издевательство и унижение. Ты меня поняла?
Я лишь перевела взгляд, и из моих глаз потекли слезы.
- Всё... - снова обнял меня он, - возражения не принимаются. Домой, и всё...
Я хотела сказать: "Нет", но сил на это у меня совсем не было...
Он взял меня за руку и потащил по коридору. Раздался звонок. Закончился урок. Мы спустились на первый этаж, и Данил остановился.
- Надо найти Диму, подожди минутку, я посмотрю его в нашем кабинете, постой тут, - с этими словами Данил достал телефон и поспешно удалился. Я посмотрела на лестницу, и с ужасом заметила эту троицу. Меня будто током ударило, я отвернулась и опустила голову. Увидев меня, они начали смеяться. Мне стало ужасно обидно и больно, впрочем, как всегда.
Я начала глазами искать Данила, но его не было, как назло!
- Никуля! - ехидно протянула Милана, направляясь в мою сторону, - куда это мы собрались, а?!
- Домой спешишь? Снова вены резать? - Добавила Уля, после чего они начали дико смеяться, - удачи, надеемся, скоро подохнешь!
- А хотя нет, - продолжила Милана, осматриваясь по сторонам, закусив нижнюю губу, - ты пойдешь на следующий урок физики, - резко схватив меня за руку, она прошептала мне на ухо, - вместе с нами, - выделив это слово, она засмеялась, после чего потащила за собой, как какую-то игрушку. Это было так унизительно, мне было стыдно за себя, что я позволяю так с собой поступать. Каково было моё удивление, когда мы прошли мимо кабинета физики, и завернули за угол, где находился женский туалет...
- Ку... куда вы меня ведете? - дрожащим голосом спросила я, - отпусти! - я попыталась дернуться, но после чего Милана еще сильнее дернула меня за руку, со словами, - заткнись!
Даша открыла дверь в туалет, они завели меня, зашли сами, и снова закрылись. Мне стало страшно. Зазвонил мой телефон. Я судорожно достала его.
"Данил вызывает". Я только хотела было ответить на звонок, как Милана выхватила мой телефон, и скинула вызов.
- Данил звонит, да? - рассмеялась она, - а вот и не будет больше звонить.
После этих слов, она медленно направилась к унитазу, посмотрела на меня, натянув мерзкую улыбку, после чего кинула мой телефон, и спустила воду! Я просто не могла ничего сказать, из глаз потекли слезы, я только хотела встать, но Даша потянула меня вниз, за волосы.
- Сиде-еть! - с этими словами она рассмеялась.
- Что вы делаете? - резко встав, крикнула я, толкнув Дашу, так, что она ударилась об дверь, и упала. Милана закричала, и побежала мне на встречу, и, к счастью, мне удалось её ударить, и она тоже упала на этот грязный пол, с криками. Я заглянула в унитаз, куда Милана спустила мой телефон, но его не было... Это было последней каплей моего терпения. Я разозлилась, как это ни странно, и резко схватив поднимающуюся с пола Милану, за волосы, начала их выдергивать, тем самым причиняя ей боль.
- Ах ты тварь! - с криками подбежала ко мне Уля, и резко толкнула в бок, отчего я упала и ударилась об стену.
Милана выглядела ужасно, плюс всё это завершала её дикая злость, она была готова меня убить, прямо здесь и сейчас!
"Раз уж начала, надо закончить..." - пронеслось в моей голове, после чего я попыталась встать, но не успела... Милана быстро подбежала ко мне, и сильно пнула в живот, после чего я согнулась, от дикой боли в животе, а она наступила на меня, своими пятнадцати сантиметровыми шпильками...
- Получай, тварь! Ненавижу тебя! - пиная меня, кричала Милана, все громче и громче, - тебе всё, а мне ничего! Ненавижу! подохни! - продолжала истерически кричать и плакать она, не переставая меня пинать.
Я постепенно перестала чувствовать свои конечности, сильно болел живот, я ничего не соображала, а крики Миланы слышались очень отдаленно, и постепенно прекращались. Она продолжала меня пинать, но я уже не чувствовала никакой боли, а только что-то горьковатое на своих губах...
- Прекрати, Милана! - очень приглушенно слышала я крики Ульяны и Даши, а перед собой видела только плитку пола, и ногу Миланы...
- Остановись! - крикнула Даша, и это было последним, что я услышала...
- Очнись! Ника, очнись! - постепенно слышала я какие-то голоса, а спустя минуты две, почувствовала, как меня бьют по щеке, - открой глаза!
- Не трогайте её, - строго послышался какой-то мужской голос, - отойдите!
Я медленно открыла глаза, и увидела очень много людей, стоящих надо мной, бегая в панике, стараясь привести меня в сознание.
- Она открыла глаза, - крикнул Никита, и подбежал ко мне, - Ника!
Я заметила ту же самую туалетную плитку, где и была избита изначально Миланой...
- Так, молодой человек, отойдите! - послышался женский голос, - давайте, носилки сюда! Быстрей!
Я поняла, что это были врачи... Они уложили меня на носилки, после чего понесли по коридору. Я лежала с полуоткрытыми глазами, смотря как почти все школьники, в ужасе, осматривают меня. Некоторые показывали пальцами, и смеялись... Обидно...
Открыв глаза, я обнаружила знакомый белый потолок, и стены.
«Я в больнице...» - тут же пронеслось в моей голове.
В мою руку были вставлены шприцы, и висела капельница. Зачем, я не знаю. Вошла медсестра, и поспешно направилась в мою сторону.
- Фролова... так уж получилось, что мы не можем держать тебя в больнице, - с жалостью сказала медсестра, вытаскивая из моей руки шприц, и снимая капельницу, - твоя бабушка отказалась оплачивать лечение, а кроме нее у тебя никого нет. Можешь идти... Извини.
На мои глаза навернулись слезы, но я встала, и кое-как, держась рукой за живот, направилась к выходу, но остановилась и сказала:
- У вас все зависит от денег... Спасибо за эту половину капельницы, - с этими словами я развернулась и вышла из палаты, не видя дороги из-за слез...
Я шла, но мне совсем не хотелось идти снова к бабушке и дедушке. Им стало жалко оплатить мне лечение. Я не знаю, что делать дальше...
Подойдя к дому, я медленно открыла дверь. На часах была полночь, я боялась видеть бабушку с дедом, поэтому шла почти неслышно и, дойдя до своей комнаты, открыла дверь и легла на кровать, тут же заснула...
Я с ужасом открыла глаза, и буквально вскочила с кровати, мне стало невыносимо холодно, сначала я не поняла, что случилось, но через несколько секунд перед собой я увидела бабушку, которая вылила на меня ведро ледяной воды,
- Просыпайся, в школу опоздала! - со злостью сказала она, - вчера ты во сколько с гулянок пришла домой, а? Ты должна была убраться, почистить курятник, конюшню, и приготовить себе ужин! Я что ли буду все это делать за тебя?! - продолжала кричать бабушка, держа в руках ведро, - а ну быстро собирайся, и иди в школу, и чтобы когда вернулась, сделала все, что я сказала! Ясно? Собира-айся, давай! - добавила она, за кофту потянув меня с кровати, после чего вышла.
Я вздохнула и сглотнула подкатившийся ком к горлу, посмотрев на время. Десять минут десятого, я опоздала на целый час, но в школу все равно надо было. Я не ожидала такого, пусть даже от бабушки, мне стало обидно и очень больно, но мне не привыкать. Быстро собравшись, я кое-как вышла из дома, из-за больного живота, и поплелась в школу...
Только прозвенел звонок со второго урока, и явилась я. Третьим уроком должна была быть литература, и я вошла в кабинет. Еще было пусто, и я заняла свободное место, а одноклассники постепенно начали заходить, будто бы не замечая меня.
- Ника?! - удивленно вскрикнула Милана, увидев меня, и тут же скривив лицо, подошла ко мне, - ты еще не сдохла? - с этими словами она ткнула в меня пальцем, и рассмеялась.
- Оп-па, а ты что тут делаешь? - удивленно остановилась Даша, смотря на меня, и села на свое место, - Мил, ты её не убила, что ли?
- Типун тебе, не хочу у в тюрьме сидеть, из-за этой овцы, слава богу, что не подохла, - отвращено сказала Милана, и села с Дашей сзади меня.
Я все это время, молча сидела за партой, смотря в окно, и по щекам стекали слезы. За что?!
- Девчонки, я тут поду... - радостно вскрикнула Уля, зайдя в класс на своих высоких каблуках, но, увидев меня, замолчала, и остановилась, - Ника?!
- Она самая, - рассмеялась Милана, - видимо, мало получила.
- Я не поняла, а чего ты... - недоуменно спрашивала Уля, смотря на меня, как на изгоя, - что ты делаешь тут?
- К тебе пришла! - только и ответила я.
- Она наконец-то заговорила! - заливаясь смехом, произнесла Даша, - неужели.
Они продолжали смеяться, а я вышла из кабинета, и встала у окна. Мимо меня проходили дети, школьники, но я смотрела в окно, и плакала.
- Ника... - прошептал Данил, обняв меня сзади.
Я медленно развернулась и посмотрела на него, своими мокрыми от слез, глазами, после чего отвела взгляд, и прижалась к нему.
- Где ты была? Почему ты ушла, выключила телефон, и вообще, я же сказал тебе не появляться в школе, - шептал Данил, прижимая меня к себе.
- Данил... Они меня избили, выкинули мой телефон в унитаз, и.... бабушка отказалась платить за лечение, когда меня привезли ночью в больницу. Я так не могу жить! - продолжала плакать я, - что мне делать? это предел, когда-нибудь, ведь, должно быть что-то хорошее... Но не у меня. Нет. Никогда!
- Ника, даже я не могу с этим ничего поделать, и прошу тебя, чтобы ты не ходила в школу, до хорошего это не доведет, пожалуйста, - смотря мне в глаза, и держа за плечи, говорил он.
Прозвенел звонок, учительница вошла в кабинет, и не смотря на нас, закрыла дверь, а мы остались в коридоре.
- Понимаешь, Данил, мне нужно ходить в школу, и быть сильной, но получается пока что только первое... - прошептала я, - я пообещала маме, я буду сильной.
- Ника, даже если ты будешь всегда со мной, все равно они найдут способ, чтобы сделать тебе больно, пойми же! только за пределами школы ты в безопасности, а тут они могут сделать всё что угодно! - продолжал говорить Данил, - послушай меня, Ника...
- Нет, Данил, я пообещала... Я привыкла к этому, - произнесла я, смотря на него.
- Вчера они тебя избили, а ты все равно пришла в школу, как же так... - одной рукой взявшись за голову, сказал он, и отвернулся, - тебя дома что ли закрыть?
- Если я молчу, то и они вскоре замолкают, - ответила я.
- Ты хоть скажи, где живешь то теперь, я даже ничего не знаю, - убрав прядь моих волос с лица, спросил он.
- На Белгородской, тринадцатый дом, сразу за углом, живу с бабушкой и дедушкой. Чем жить так, я лучше была бы на улице... - пропищала я.
- Я буду приходить к тебе, - сказал он, смотря на меня, - обязательно.
- Не думаю, что они будут в восторге, - ответила я, опустив голову, - они очень строгие.
- Я не буду заходить домой, я буду забирать тебя, - ответил он, и наклонился ко мне.
Я затаила дыхание, и почувствовала его губы напротив своих. Он поцеловал меня...
На несколько секунд вся боль и обида закатились куда-то в угол. Мне давно нравился Данил, и сейчас я поняла, что это взаимно...
- Данил... не надо, прошу, - что-то заставило меня оттолкнуть его, и я опустила голову.
Он просто обнял меня, после чего взял за руку и повел в кабинет.
- Можно войти? - спросил он.
- Где вы были? Пол урока прошло, а вы только зашли, - спросила Ольга Егоровна, - ладно, что с вами делать, проходите, дневники на стол положите.
Я села за свою парту, где уже сидела Ульяна, а сзади Милана и Даша. Я вздохнула и, достав дневник, положила его на стол учительнице.
- Что ты делала с Данилом?! - надменно спросила Милана, со злостью смотря на меня, - где вы были?
- Это не важно, - с этими словами я отвернулась, и слегка улыбнулась.
- Как это не важно?! - резко дернув меня за плечо, чуть ли не вскрикнула она, - что вы делали?! Где были?!
- Не важно, сказала же, - отвернулась я, открыв книгу.
- После урока поговорим, - угрожающе прошептала она, и толкнула меня в плечо.
Урок прошел нормально, благо учительница была более-менее доброй, и не вызывала меня по тем темам, которые прошли, когда я лежала в больнице. Прозвенел звонок, Данил тут же подошел ко мне, дождался, пока я соберу сумку, и, взяв меня за руку, вывел из кабинета.
- Данил, а где Дима, Никита? - спросила я, держа его под руку, - они не пришли?
- Они отпросились на втором уроке, им нужно купить что-то для класса, - ответил Данил.
- А ну стоять! - резко развернув меня, выкрикнула Милана, - отойдем на минутку? - спросила она, топая ногой, и со злостью смотря на меня.
- Данил... ты иди, я сейчас, - сказала я, обратившись к нему, - мы поговорим.
- Точно? - переспросил он, держа меня за руку.
- Да, - улыбнулась я, - иди.
Он поднялся по лестнице, а Милана отвела меня за угол, и мы остановились у туалета.
- Чего надо? - спросила я, облокотившись о стену.
- Ты... с Данилом встречаешься? - неуверенно спросила она, стуча ногой по полу, - да?
- Нет, - ответила я, и хотела было уйти, но она схватила меня за руку, и остановила, - а где вы были?!
- Тебе какое дело? - спросила я, удивившись, - я что должна отчитываться перед тобой?
- Да! Мне нужно знать, - выкрикнула она.
- Урок начался, отпусти, - вырвав свою руку, сказала я, и направилась на урок биологии, а Милана осталась стоять.
- Что она говорила? - неожиданно спросил Данил, выйдя из-за угла.
- Ты чего так пугаешь? - чуть ли не вскрикнула я, - она пытала меня, где мы с тобой были.
Миланы, Ули и Даши на уроке не было, поэтому мы сели вместе с Данилом за одну парту, и повторяли заданный параграф.
- Ника, я хочу сказать тебе кое-что, - прошептал Данил, положив свою руку на мою, - я люблю тебя, - он сжал мою руку сильнее и улыбнулся, а я почувствовала, как мои щеки начали заливаться румянцем, а руки задрожали. Я тоже, понимала, что люблю его, но меня что-то снова заставило убрать руку и отвернуться.
Наверное, этим я сделала ему больно... Какая я дура, но я не знаю, что происходит со мной, и кто управляет мной.
Прозвенел звонок. Я собрала сумку, и вышла из класса, не дождавшись Данила, пока он разговаривал с учителем. Всё равно сейчас урок классного часа, и он должен прийти.
- Стоять! - выкрикнула Даша, схватив меня за кофту, и оттащила назад, - надо поговорить.
- О чем? - разозлилась я, - урок начнется скоро!
- Заткнись, и иди со мной! - с этими словами, она потащила меня за собой, на третий этаж. Мы вошли в спортзал, и Даша закрыла дверь.
- Что, мышка, с Данилом мутишь? - неожиданно спросила Милана, встав со скамейки.
Я лишь молча стояла, опустив голову. Мне конечно это не нравилось, но ничего сказать, я почему-то не могла.
- Отвечай, овца тупая! - вскрикнула Уля, подходя ко мне, - ты с Данилом? - с этими словами она схватила меня за волосы, и потянула вниз, задав тот же самый вопрос.
- Отпусти! - крикнула я, вырываясь.
- Девочки, она еще и вырывается! - рассмеялась Уля, держа меня за волосы, - стой тихо!
Милана подошла, и со всей силы ударила меня по лицу, со словами:
- Отвечай мне!
В душе я проклинала этих выскочек, но сделать ничего не могла.
- Брось её на пол, - приказала Милана, после чего Уля со всей силы потянула меня за волосы вниз, и я упала на пол, - а теперь отвечай, иначе всё закончится так же, как в туалете.
- Тварь, отвечай! - крикнула Даша, пнув меня в живот, - отвечай!
- Что вам ответить? - кашляя, спрашивала я, - ничего я... нет, мы с ним друзья, если вы хотите услышать это.
- А где вы были? Почему зашли вместе?! - кричала Милана, - отвечай!
- Ты что его любишь? - спросила я, смотря на нее снизу вверх.
- Это не твое дело! Ответь, иначе будет совсем плохо...
- Я не с ним была, - ответила я, кое-как поднявшись с пола.
- Н-ну хорошо-о... - прищурившись прошептала Милана, - девочки, идём на урок, - добавила она, и быстро развернувшись, ушла с девчонками.
Не спеша, держась за живот от боли, и я направилась на урок.
- Можно войти? - спросила я, заглянув в кабинет.
- Проходи, - ответила наша классная руководительница Татьяна Ивановна,
Я села за свою парту, снова же с Ульяной, а сзади, как всегда Даша и Милана.
- Ну что, расскажешь или нет? - навязчиво спросила Уля.
- О чем? - спросила я, - надоели.
После этих слов Милана ударила по моему стулу ногой, и они замолчали. Урок классного часа прошел нормально. Тема разговора была о поведении молодежи.
Прозвенел звонок.
- Данил! Подойди сюда, пожалуйста, - дождавшись, пока выйдет учительница, и сев на парту, положив ногу на ногу, крикнула Милана, после чего бросила взгляд на меня, - срочно.
Данил собрал сумку, и подошел к Милане.
- Что надо? - безразлично спросил он.
- Данил, помоги мне пожалуйста с физикой, - положив руку ему на плечо, произнесла она, - я не разбираюсь, а у нас скоро выпускные экзамены, поможешь?
- Кхм... нет... - произнес он, убрав руку Миланы, после чего обратился ко мне, - Ника, идешь? Я провожу тебя.
- А, да, иду, - улыбнулась я, обдумывая то, что сейчас произошло.
Данил взял меня за руку и повел из кабинета. Я обернулась назад, и заметила, как Милана нервно грызет ногти, смотря нам в след, а Даша и Уля о чем-то шепчутся, и с презрением смотрят на меня. Я поспешно отвернулась и опустила голову.
- Данил, - прошептала я, - что Милана хочет?
- Понравиться мне, - произнес он, - но у нее ничего не получится. Никогда.
С этими словами он остановился, и поцеловал меня. Я закрыла глаза...
Мы дошли до моего дома. Уже был почти вечер, и дома меня ждала бабушка, которая покоя не дает.
- Спасибо, что проводил, - остановившись около ворот, прошептала я.
- Не за что, - улыбнулся он, - лучше не ходи в школу, Ника, ради себя же...
- Нет, Данил, я буду ходить, - твердо сказала я, и улыбнулась.
- Ты улыбаешься... Мне это нравится, - улыбнулся он, - но сейчас мне нужно идти.
- Мне тоже, - ответила я, и посмотрела на него, - до завтра.
- Пока, - с этими словами он поцеловал меня в щечку и улыбнулся, погладив по волосам, а я проводила его взглядом, и зашла домой.
«Всё, - подумала я, - мне конец...»
- Где ты так долго была?! Надо курятник чистить, конюшню! Надо в магазин сходить, и убраться, а есть ты что будешь?! - тут же налетела на меня бабушка, вышедшая из-за угла, - начинай!
Я опустила голову, и направилась переодеваться... Надев длинную рабочую рубаху деда, и свои спортивные штаны, я взяла все необходимое, и направилась чистить то, что приказала бабушка. Я ужаснулась, как все было запущено.
Вздохнув, я закатила рукава, и принялась за работу. В огороде все это время работал дедушка, и время от времени подгонял меня, указывал на то, что где-то было грязно. Постепенно темнело, а я до сих пор чистила только курятник, но неимоверно устала.
«Как же это трудно...» - выдохнув, подумала я, закатывая, постоянно опускающиеся длинные рукава... Сколько же можно?
Неожиданно я услышала голос Данила за забором, и подняла глаза, смотря через решетки курятника. Он улыбался, смотря на меня, после чего я, незаметно все отложила и подошла к нему.
- Ты сумасшедший? – еле сдерживая улыбку, спросила я, отмечая, как заметно он поднял мне настроение, - меня ведь убьют!
- Я заберу тебя к себе, - он провел рукой по моим волосам и улыбнулся, - ты не будешь жить в таких условиях.
Я лишь приподнялась на носочки и поцеловала его, ощущая нереальную симпатию. Это было взаимно, чему я была очень рада. Я чувствовала себя в безопасности рядом с ним, и хотела быть с ним всегда.
- Уходи, - прошептала я, - не хочу, чтобы и тебе попало от бабушки…
- До завтра, солнышко, - он поцеловал меня, - я тебя очень люблю!
Он ушел, а я вернулась обратно в курятник, принявшись вновь все отмывать. Настроение заметно поднялось, и я грезила быстрее увидеть Данила.
- Так, Вероника, - неожиданно пришла бабушка, вернув меня в реальность, - если ты не успеешь до девяти почистить конюшню, то останешься без ужина, ты поняла?
Я кивнула головой, продолжая чистить курятник. Он был невероятно большой.
На часах было полдевятого. Получалось, что времени не оставалось, и мне предстояло остаться без ужина. Бабушка ушла, а я продолжала ходить на коленях по грязному курятнику, отчего колени были разодраны в кровь, но именно так приказал мне работать дедушка, якобы, надо почистить пол, и все под кормушками.
Я уже плакала, не зная, что будет дальше, ведь завтра в школу, мне нужно делать уроки, а еще мыть конюшню.
Наконец, закончив чистить курятник, я принялась драить конюшню, а она была втрое больше курятника, и грязнее... Я вздохнула, и посмотрела на время. Было уже десять минут одиннадцатого.
- Ника, никакого ужина, я сказала закончить к девяти, а уже одиннадцатый час, и тебе еще убираться дома, - строго сказала бабушка, зайдя в конюшню, - пока не закончишь, можешь не заходить в дом, и вымойся в душе... Хотя там вода... - замолчала бабушка, - ай да ладно, в общем, закончишь, вымоешься в душе, уберешься дома, и будешь свободна. Завтра будут другие задания. - С этими словами она удалилась.
Я бросила щетку, села на этот грязный пол, и заплакала...
«За что? ... Я не заслужила такого! - плакала я, держа руками лицо, - я слишком слабая для такого... я не выдержу, я сдаюсь»
К третьему часу всё было отмыто. Я направилась в душ, который стоял за углом. Ноябрь месяц, всё-таки, холодно... Я включила воду, и просто отскочила от того, что она была ледяной. Но ничего не изменить, нужно ведь как-то смыть с себя эту грязь и вонь...
С горем пополам я вытерпела эту ледяную воду, смыла с себя грязь, и, закутавшись в полотенце, направилась в дом, стуча зубами от холода. Очень хотелось спать...
«Я не сделала даже уроки, осталась без ужина, а еще нужно и в доме убраться. Ну ничего, уберусь завтра...» - подумала я, и направилась к кровати.
Уснула я довольно быстро. Будильник прозвенел не вовремя, и встав, я начала одеваться, засыпая на ходу.
Все мысли были исключительно о сегодняшнем дне и о Даниле, ведь мне так хорошо и спокойно с ним, возможно, именно он поможет мне справиться со всеми моими проблемами и с моим горем.
- Ты почему не убралась в доме?! - неожиданно спросила бабушка, войдя в мою комнату, - я, конечно, оценила, как ты почистила конюшню, и курятник, но все равно ты была обязана убраться в доме! - строго отчитывала меня бабушка.
- Я не могла... я очень устала, хотела спать и есть... - прошептала я в ответ, натягивая джинсы.
- И что дальше?! - кричала она, - сегодня уберешься в доме, в подвале. Наведешь порядок на чердаке, и сходишь на базар, ты всё поняла?
- Да... - произнесла я, застегивая ремень.
- Я не слышу! - крикнула она, - поняла меня?!
- Да, я поняла вас, - подняв голову, ответила я, после чего она окинула меня взглядом, скривилась и вышла.
Я оделась, собрала сумку и направилась в школу. Настроения не было никакого, все было ужасно, боль разрывала меня изнутри. Я вошла в еще полупустой класс, и села за свою парту. Еще почти никого не было, кроме Элизы, Юли и Лёни, но они со мной никогда не общались, как и я с ними. Да и вообще пол класса не замечают меня, будто меня и нет вовсе...
- О-о-о, поглядите-ка, кто пришел! - крикнула Милана, заходя в кабинет со своими подружками, - давно сидим тут?!
Я просто молча, смотрела в окно, не желая отвечать ни на какие вопросы, и подколы.
- Господи! Ты где была?! Ну и вонь! - сев со мной за парту вскрикнула Ульяна, после чего сразу же отскочила, - ты вообще моешься?!
Я принюхалась к своей одежде, и правда... она ужасно неприятно воняла, видимо я не так хорошо отмыла своё тело, после вчерашней уборки в конюшне и курятнике. Опустив голову, я сжалась от стыда, а девчонки тем временем дружно заливались смехом, издеваясь надо мной.
- Она не мылась! - закричала Милана, - позор! - после этих слов они снова начали смеяться на весь класс, стараясь как можно сильнее унизить меня.
- Я не сяду с ней, - заявила Ульяна, со смехом в голосе, - садись ты, Мила.
- Ты что, хочешь, чтобы от меня воняло так же, как и от этой овцы? - удивленно спросила Милана, и снова они засмеялись.
Я уже плакала, продолжая молча слушать эти унижения... Когда же придет Данил?
- Класс, прошу внимания... - чуть слышно произнесла наша классная руководительница, войдя в класс, - все собрались, да? В общем...
Я замерла в ожидании того, что скажет учительница.
- Ваш одноклассник... - после этих слов Татьяна Ивановна заплакала...
- Что случилось? - спросил Дима, войдя в класс, и услышав только последние слова.
- Проходи, Дима, садись, я сейчас все расскажу... - вытерев слезы, прошептала Татьяна Ивановна.
Дима сел за свою парту, я посмотрела на него, и он улыбнулся, в знак приветствия, а Татьяна Ивановна продолжила рассказывать.
- Позвонили родители Данила, и сообщили ужасную новость... Он был избит насмерть... Нашли его ночью, около своего дома. Всю ночь он пролежал в больнице, но спасти его так и не удалось. Мы потеряли самого лучшего ученика нашего класса и всей школы, - дрожащим голосом говорила она, а в конце заплакала, - прошу вас, держитесь...
Для меня эти слова стали шоком. Я не знала, как жить дальше, из глаз невольно потекли слёзы.
- Что? ... Убит? - нервно перебирая в руке шарф, переспросила Милана, по щекам которой, тут же скатились слёзы, - нет... этого не должно было быть!
- Я понимаю, у вас сейчас шок, но вы держитесь. Для всей школы это большая потеря... - прошептала учительница, вытерев слезы рукавом.
Я смотрела в одну точку, а из глаз ручьем лились слезы, руками от боли я невольно раздирала кожу на руках, но сказать ничего не могла.
- Нет... он не... не должен... не-ет... - плакала Милана, вскрикивая дрожащим голосом, - Татьяна Ивановна! Это ошибка! - с этими словами она встала и выбежала из класса.
- Я бы тоже хотела верить, что это ошибка... - прошептала Татьяна Ивановна, и вышла из класса.
"Я не смогу больше. Я не выдержу!.." - подумала я, и тут же выбежала из кабинета...
Не успела я добежать до угла, как услышала крики Миланы, она разговаривала по телефону... Я, в слезах, дрожа, стала прислушиваться. Для меня жизнь окончательно была кончена.
- Вы зачем его убили?! Я сказала только припугнуть! - кричала Милана в трубку, не ожидая, что ее может кто-нибудь услышать, - что теперь... вы что натворили?! Как я жить теперь буду?! - после этих слов, она заплакала, - Женя, послушай... Я понимаю, да... Он ведь защищался, поэтому так вел себя! Но убивать я не просила. Зачем?! - снова начала плакать она, - Женя, понимаешь, теперь ведь тебя найдут, что будет потом?! Ладно с этим Данилом, подумай о себе!
Я была в шоке от этих слов, и стояла просто с открытым ртом, и плакала... Мне было ужасно больно. Меня покинули самые дорогие мне люди, я не могу так жить...
- Вечером приходи ко мне, поговорим обо всем этом, - сказала Милана, и, всхлипнув, сбросила вызов.
Я скатилась по стене вниз, и, схватившись за голову, продолжила плакать. Ноги не держали меня, совсем не было сил, и желания жить. Я не знала, что меня ждет дальше. У меня никого не осталось. Милана прошла мимо меня, не заметив, как я плачу, сидя у стены, и зашла в класс. А я уже ничего не могла делать, и не хотела.
- Ника! - крикнул Дима, вышедший из класса, на глазах которого, были слёзы. Он подошел ко мне, поднял с пола, и обнял.
- Я не знаю, как мне жить дальше... - проплакала я, - у меня не осталось никого...
- Данил мне вчера вечером всё рассказал... О том, что у вас начинаются отношения, о том, что у вас был первый поцелуй... как он обещал защищать тебя, и помогать. Он был таким счастливым, как никогда, - рассказывал Дима, и как мне показалось, он плакал, - мы потеряли замечательного друга...
После этих слов я начала рыдать навзрыд, и Дима пытался успокоить меня. Я не хотела сейчас рассказывать ему о том разговоре Миланы. Мне было больно... самая ужасная боль - потерять близкого человека. Я не смогу, я не выдержу такого.
- Пойдем, я хочу увидеть его... - сделав шаг вперед, прошептала я.
- Ника, не стоит... - произнес он, задержав меня, - правда.
- Нет, стоит, - ответила я, и направилась к выходу, - если не хочешь, можешь не идти. Я найду дорогу сама, - добавила я, с дрожью в голосе.
Мы вышли из школы. Я не могла разговаривать, идти было тяжело, и мысли лезли самые, что ни на есть, плохие. Мы дошли до его дома. Около ворот стояло не так много машин, двери были открыты, и потихоньку подходили люди. Меня что-то остановило идти дальше, и я осмотрела ворота.
- Что ты, Ника? - спросила Дима, расстроено смотря на меня, - идём...
- Мне больно... - заплакала я, - но я пойду.
С этими словами я вздохнула, и на трясущихся ногах побрела за Димой. Мы вошли во двор. На скамейках сидело много людей. Из моих глаз потекли слёзы, и мы направились в дом. Уже с коридора я слышала всхлипы и крики мамы Данила. Уже сейчас мне стало страшно, сердце начало биться с невероятной скоростью, ноги подкосились, и я ослабла.
- Ника... держись, - прошептал Дима, удерживая меня, - мне тоже очень плохо.
Дима направился в главный зал, где стоял гроб Данила, и собрались его родные, а я побрела за ним. Всхлипы и стоны его мамы становились слышны все отчетливее и ближе. Мне стало плохо, я боялась увидеть Данила, который уже никогда не сможет увидеть меня...
И вот, завернув за угол, мы оказались в той самой комнате, где стоял гроб. Дима подошел к маме Данила, и обнял её, а я… Увидев Данила, лежащего в гробу, меня будто ударило током, я молча смотрела на него, пребывая в шоке, но сказать ничего не могла, пошевелиться тоже...
В гробу лежал совсем молодой красивый парень. Кожа его была настолько бледна, что его темные волосы казались черными... Губы застыли, на щеках нет румянца... Зеленые глаза навечно закрыты. Он спит, и никогда не проснется... Его сильные красивые руки, лежали как положено покойнику. Мне было больно смотреть на него, но я не могла оторваться. Было ужасное ощущение, что он сейчас, вот-вот откроет глаза, и улыбнется... Я будто ждала этого, смотря на него. Через минуту меня осенило. Я начала плакать, падая на колени, и цепляясь за его гроб.
- Данил! проснись! - кричала я, пытаясь разбудить его, - прошу тебя!
- Ника, - произнес Дима, и тут же, закрыв мне рот рукой, поднял, и посадил на стул, а сам сел рядом, смотря на меня, - тихо... он не проснется...
Меня трясло, как никогда, в глазах двоилось, и я не могла ничего сказать. Зубы стучали, будто от холода, а глаза были полны слёз...
- Вы та самая Ника? - едва выговорила мама Данила, посмотрев на меня.
- Да, это она, - ответил Дима за меня, после минутной паузы, - та самая...
- Я много знаю о тебе, - с трудом прошептала она, приобняв меня.
Я почувствовала такое тепло... настоящее тепло мамы, хоть и вовсе не своей. От нее веяло добром.
- Мой мальчик очень много о тебе рассказывал, - добавила она, сильней прижав меня к себе, - как же быстро его не стало... - после этих слов она заплакала, кинув взгляд на Данила, и кинулась к нему, целуя и гладя по голове.
- Ника, я думаю, нам нужно уходить... - прошептал Дима, вставая со стула, - идём.
Я лишь отрицательно помахала головой, после чего встала, и подошла к Данилу, с противоположной стороны его мамы и, сев на колени, начала плакать. Я гладила его холодный лоб, целовала, и надеялась, что хоть как-то у меня получится его разбудить, я просто не понимала слов «он мертв...»
- Ника, - поднимая меня, прошептал Дима, - нам пора...
- Нет! Данил! Прошу тебя, проснись! Ты обещал быть рядом! - неожиданно вскрикнула я, и снова начала рыдать навзрыд. Было невыносимо больно, хотелось умереть вместе с ним. Дима оттаскивал меня, как только мог, но я кричала... Еще немного, и все начало плыть вокруг, земля уходила из-под ног. Я оглянулась, и заметила, как мне делают укол в руку. Кто это был, я не видела. Все расплылось и вскоре я отключилась.
Я медленно открыла глаза... Осмотревшись, я испугалась.
- Где я?! - почти сразу же вскочив, крикнула я.
Я находилась в какой-то комнате. Справа от меня стоял компьютер, рядом большое окно, завешанное шторами, напротив меня стояло огромное зеркало, а по стенам висели картины.
- Ника... - открылась дверь, и вошла мама Данила, - ты в комнате Данила. Будь как дома... - после этих слов, она заплакала.
Я просто молча смотрела на неё, но вскоре у меня побежали слезы, я встала и обняла ее.
- Где Данил? - спросила я, - почему я не дома?
- Данила завтра будем хоронить... Ты хочешь домой? Мы можем тебя отвезти, - ответила она, нежно обняв меня.
- Да... - прошептала я, но немного подумав, добавила, - нет, не хочу.
По моим щекам снова потекли слёзы, я не могла их сдерживать...
- Тебе лучше не выходить из комнаты Дани, будь тут, - прошептала она, и вышла из комнаты.
Я села на кровать. От мысли, что я нахожусь в его комнате, меня затрясло, и снова потекли слезы. Я медленно встала, и на дрожащих ногах подошла к компьютеру...
«Он до смерти, совсем недавно, только вчера, был тут... а теперь... Его больше никогда не будет здесь, он никогда больше не вернется сюда... Его больше нет.»
Я включила компьютер, и села за него. Я удивилась и меня снова затрясло, когда я увидела заставку на его экране. Там была я... После этого я резко почувствовала, как за спиной прошелся холодный ветер, пробирая до самых костей. Мне стало жутко и холодно. Я тут же обернулась, но никого не было. Умом я прекрасно понимала, что это Данил, ведь его душа еще здесь, как и он сам...
- Данил, я знаю, что ты здесь, дай знак... - прошептала я, дрожа от страха. Я не понимала, что делала. Вдруг неожиданно упала книга со шкафа, у меня на глазах, отчего мне стало еще страшнее. Он тут, я знаю. Но я боюсь... Я не должна...
- Я люблю тебя... - с этими словами я заплакала, упав на колени, - люблю!
Дверь открылась, и вошла мама Данила, в том же черном платке, и увидев меня, испуганно спросила:
- Что случилось, Ника?
- Данил здесь... - еле выговорила я, - он тут...
- Вставай, моё солнышко, - прошептала она, все так же не переставая плакать из-за потери сына, - он всегда тут, он теперь всегда будет с нами, - пыталась успокоить меня она.
- Нет, он пришел сюда, только что, - кое-как добавила я, дрожа от страха.
- Не плачь, - обняла меня она, - пойдем, тебе надо поужинать...
Мы направились на кухню. Дома, кроме мамы, папы и меня, больше никого не было. Я поужинала, и направилась обратно в комнату Данила. Войдя, я легла на кровать, закрыла глаза, и заснула...
- Ника... - прозвучал нежный голос Данила мамы, - просыпайся...
Я открыла глаза. Свет освещал всю комнату. Передо мной сидела она, в черном платке, и со слезами на глазах плакала, смотря на меня.
- Доброе утро, тёть Валя... - прошептала я, и встала с кровати.
- В обед едем хоронить Даню, - произнесла она, и уткнувшись в платочек, начала плакать, - я не могу смириться с этой мыслью! Я не могу поверить в эти слова, просто не могу... Он не умер! Но лежит он в соседней комнате! Совсем молодой, красивый и живой...
Я сама начала плакать, и обняла её. На стене, я заметила немаленькую красиво обрамленную в рамку фотографию Данила. Она была просто изящна. Он там был словно живой... Не заметить её раньше, было просто невозможно. Я медленно подошла к ней, и остановившись, протянула руку... По моим щекам потекли слёзы. Я провела рукой по фотографии, и обернулась на тетю Валю. Она будто без слов поняла меня...
- Можешь забрать её себе... - прошептала она.
Я обернулась, и снова взглянула на Данила... Темные волосы, развивающиеся в стороны, зеленые, бездонные глаза, наполненные жизнью и радостью, просто сияли смотря на меня. Его губы протянулись в красивой улыбке... Он был таким жизнерадостным, веселым и просто красивым парнем... Всё так несправедливо.
Я сняла фотографию со стены, и прижала её к сердцу.
- Спасибо... - обернулась я, но мамы Данила уже не было в комнате, и я села на кровать.
Какая же у него мама, если бы у меня была такая бабушка, я была бы счастлива. Почему все так несправедливо и сурово? Жизнь жестока по отношению ко всем, но лишь некоторых она выбирает и сильно пинает, в том числе и меня. От его мамы исходит добро и тепло, я чувствую себя рядом с ней, под такой защитой, чего не чувствую дома. Теперь понятно, почему Данил был по жизни добрым, и искренним... Весь в маму. Жаль, что я так поздно познакомилась с ней. Я ненавижу эту жизнь! Встав с кровати, я вытерла слезы и пошла в зал, ведь совсем скоро придется проститься с Данилом уже навсегда... Я так устала от всего, слёз уже не было, я думала только о нем. Войдя в зал, я заметила много людей, плачущих над гробом Данила... Меня кинуло в дрожь и снова потели слезы. На трясущихся ногах я дошла до стула, и села около его лица. Я смотрела на него... Смотрела, и вспоминала... Как он улыбался, смеялся и шутил, обнимал меня и успокаивал. Теперь этого не будет. Никогда. «Смирись, Ника», - говорила я сама себе, но тут же отвечала отказом... Я не могу.
- Ника, можно тебя? - зайдя в комнату, тихо прошептал папа Данила, и тут же удалился. Я медленно встала, не отрывая взгляда от Данила, и вышла.
- Да? - вытерев слезы, спросила я, - что случилось дядь Серёж?
- Ника, не нужно сидеть тебе с Данилом, я же вижу, как тебе плохо, иди в его комнату, отдохни, соберись с мыслями, скоро поедем на кладбище, - произнес он.
- Возможно, так будет и лучше... - после минутной паузы, ответила я, и направилась в его комнату.
Войдя в комнату, мне стало плохо... Закружилась голова и стало тошнить. В его комнате была какая-то аура, в которой я и не чувствовала какой-то безопасности, и мне не было определенно хорошо, а наоборот, нейтрально... Голова кружилась, я медленно дошла до кровати, и легла на нее. Находясь в этой комнате, я чувствовала Данила. Он был в этой комнате. Именно в этой, и я это чувствовала. Страх прошел, мне стало одиноко.
- Данил, я знаю, что ты тут. Я не могу так жить... Я скоро к тебе приду. Мы скоро встретимся, - шептала я, не открывая глаз, - так будет. Это будет скоро.
Сразу же после этих слов, меня что-то заставило открыть глаза, и прямо перед собой я увидела Данила... Для меня это было таким счастьем, что я тут же поднялась с кровати, но встать он мне не позволил.
- Что за слова, Ника? Мы никогда с тобой тут не встретимся, - произнес Данил, смотря на меня, - ты меня поняла?
Я не контролировала себя. Кто-то отвечал за меня.
- Да, поняла...
- Вот и отлично, - засияла улыбка на лице Данила, - я люблю тебя, и всегда буду рядом- добавил он, после чего исчез, а улыбка его застыла в моих глазах...
«Что я говорила?! Это были не мои слова! Я хотела сказать совсем другое!» - с ужасом думала я.
Я сидела в ступоре, и смотрела в одну точку, а точнее туда, где только что был Данил...
Встав с кровати, я подошла к столу, куда положила его фотографию, снятую со стены, взяла её, и обняла... Она была мне так дорога.
- Ника, пора, - заглянул в комнату папа Данила.
Я прижала к себе фотографию, и, вздохнув, вытерла слёзы и вышла из комнаты, направившись за его папой. Все суетились, выходили из дома, и... выносили гроб... Увидев это, я заплакала, и отвернулась, держа фотографию в руках. Я не могла на это смотреть. Что же будет со мной на кладбище...
Тетя Валя плакала навзрыд, пытаясь как можно дольше задержать Данила дома, но пора было его хоронить. От криков его мамы по моему телу бегали мурашки, и я конечно же, не могла сдержать слёзы... Это были такие стоны, крики и неразборчивые слова... Она просто разрывалась от боли, и потери собственного сына...
Я поспешила выйти из дома, потому как, это слушать было невероятно больно... Я слышала, как её пытались успокоить, видела, как оттаскивали от гроба, но она стояла на своем. Я проклинала себя за то, что не могу ничего сделать. Я беспомощна.
Все вышли на улицу. Выносят гроб... Мама Данила судорожно идет сзади, сопровождающаяся двумя девушками. Я смотрела на это все, стоя в стороне, прикрывая лицо руками. Вдруг неожиданно меня сзади кто-то легонько приобнял. Я вздрогнула и обернулась.
- Привет... - расстроенно прошептал Дима, который подошел вместе с Никитой.
- Привет, - прошептала я, и повернулась к нему, - мне больно, Дима, я не переживу...
Гроб поставили во дворе, и те, которые оставались дома, и не ехали на кладбище, прощались с Данилом, а остальные направились в машины. Во дворе была весьма некомфортная атмосфера... все плакали, стонали, и кричали, что-то приговаривая... Душераздирающе смотреть, как в гробу лежит совсем молодой парень. Ведь он мог еще столько жить!
Гроб подняли, и понесли в машину. Все начали еще сильнее плакать, вопить и стонать. Мне стало ужасно больно, и я вцепилась в Диму, не понимая, что со мной происходит. Я хотела кричать. Слезы, итак, ручьем текли из моих глаз, больше было некуда. Хотела бежать, хотела обнять Данила, хотела, чтобы это все было ужасным сном!
- Ника, пойдем в машину, - прошептал Дима, пытаясь успокоить меня, - надо ехать.
Я молча шла, но меня раздирало внутри, трясло и бешено хотелось кричать. В этот момент я просто не понимала, что происходит со мной. Будто кто-то мною управляет.
Я сжала фотографию Данила в руке и прижала к себе, закрыв глаза. Всю дорогу я ехала, находясь будто в трансе, смотрела в одну точку и плакала. Было невыносимо больно осознавать, что Данила, моего Данила больше нет...
Мы приехали на кладбище, Дима вывел меня из машины и мы встали в стороне. Гроб потихоньку начали выносить из катафалка. Все женщины снова начали плакать, особенно жалко было маму Данила. Она не находила себе места. Она просто не могла это пережить. Как мы оказались на месте, я не помню. Я была в бреду, только и плакала, держась за Диму, чтобы не упасть. Не передать эти чувства, ощущения, и мысли... Я будто умирала. Гроб открыли и поставили на землю, а люди потихоньку подходили, и в последний раз целовали его в лоб. Все плакали. Абсолютно. Даже парни, и мужчины вытирали слезы. Это не удивительно...
- Данил, мальчик мой, - кричала его мама, - ты не умер! Проснись! - с этими словами она начала целовать его всего, это надо было видеть. Я не могла на это смотреть, и отвернулась. Её оттащили и держали за руки, но она кричала так, что ее голос пробирал до глубины души, мурашки бегали по коже, слезы лились градом. Я всхлипывала, меня трясло, и было ужасно плохо...
- Ника, пойдем, простимся, - повернув меня, произнес Дима, и мы направились вперед.
Меня трясло, ноги подкашивались, в голове было пусто, пустые мысли, только слезы и слезы... Ничего больше.
- Прощай, брат, - нагнувшись к Данилу, прошептал Дима, и, зажмурившись, поцеловал его в лоб и по его щеке скатилась слеза, после чего он отвернулся.
- Ника, ты последняя, - прошептал Никита, придерживая меня сзади, и я, трясущими руками протянулась к Данилу, и прикусив нижнюю губу, в последний раз пыталась запомнить его черты. Я в последний раз видела его и имела возможность дотронуться до него... Я протянула свою дрожащую руку до его лба, и она сократилась... Он был таким холодным, и бледным, каким я не привыкла видеть его. А в этот ноябрьский, едва теплый месяц, солнце освещало его лицо, и делало невероятно бледным...
- Данил, - снова протянув руку к нему, прошептала я, и по моей щеке скатилась слеза, упав на его руку, - я люблю... тебя... знай это... - с трудом выговорила я, после чего прикоснулась губами до его лба, и закрыла глаза.
Все воспоминания, связанные с ним, нахлынули на меня. Я снова почувствовала то, что чувствовала в моменты, проведенные с ним. Мне стало и плохо, и хорошо одновременно. Я поцеловала его, открыла глаза, и, проведя рукой по его руке, медленно отошла от него, прикусив нижнюю губу. Мне было невероятно больно. Я чувствовала себя брошенной, никому не нужной. Отвернувшись, я посмотрела на Диму. С его глаз текли слезы, и он обнял меня.
- Подождите, еще мы не попрощались! - послышался крик Миланы, и мы тут же обернулись.
Она, Даша, Ульяна, и еще два парня шли по направлению к гробу, я удивилась, и испугалась... Зачем она пришла?
Дима отвел меня в сторонку так, что мы не слышали их воплей. Милана была, как всегда, в своем репертуаре. Даже на кладбище она пришла на высоченных каблуках, в мини-юбке желтого цвета, и в легкой кофточке. На фоне всех скорбящих людей, она выглядела огромный пятном. Вульгарность в ней превосходила. Мне было ужасно обидно и противно. А она чувствовала себя самой красивой. Овца, даже на кладбище.
Вскоре, мы увидели, что гроб уже начали спускать, а люди снова плакали, только уже громче и душераздирающе. Мы подошли к месту. Гроб спустили, и каждый взял по горсточке, чтобы кинуть на его крышку... Я судорожно взяла горсть земли, прошептала в неё, - «Данил, забери меня к себе...» и кинула вниз, со слезами на глазах.
Мама Данила кричала, плакала, и рвалась прыгнуть вниз, её держали двое мужчин, пока закапывали могилу. Мне хотелось кричать. На меня нашла истерика, я упала на колени, и начала горстями хватать землю и отпускать. Я не знаю, что нашло на меня. Я не хотела жить.
- Данил, забери меня! Прошу! - начала кричать я, перекрикивая всех, кто находился рядом
Я слышала, как в стороне смеялись девчонки. Дима и Никита с трудом меня оттащили, и дали что-то понюхать, отчего я сразу успокоилась, но плакать не переставала. Первым делом я взглянула на Милану... она, Даша и Уля смеялись, показывая пальцем на меня, а те два парня стояли о чем-то дружелюбно болтали. В одном парне я узнала Женю... Это был тот самый женя из больницы, парень Миланы... Мне стало обидно и тоскливо, плюс это все перемешивала злость. Милана смеялась надо мной, а значит и над Данилом. Я прищурилась, сжала зубы, затем встала и побежала в сторону девчонок. Они удивились, и стали еще больше смеяться.
- Тварь! - крикнула я, и сразу же вцепилась в Милану, повалив её на пол. Я рвала на ней волосы, и при этом просто ревела. Все сразу же повернулись, и снова побежали нас расцеплять.
- Я ненавижу тебя! - кричала я, продолжая рвать ей волосы. Она так сильно кричала, что сорвала голос, начала хрипеть и плакать.
- Отпусти её! - крикнула Даша, и пнула меня в бок, и получилось так, что теперь Милана была сверху, и начала мстить. С такой же силой, она начала рвать на мне волосы. Мне стало невероятно больно... Я плакала.
- Ника! Милана! - кричали парни, расцепляя нас.
Мы крепко держали друг друга за волосы, и кричали. Я кричала от обиды и из-за Данила, ведь я знаю, что именно она замешана в его смерти!
- Прекратите! - наконец расцепив нас, крикнули парни, и оттащили в сторону.
Меня держал Дима, а ее Женя, но мы так и хотели вырваться...
- Ты тупая сволочь! - крикнула Даша, сильно пнув меня в живот, - ненавижу тебя!
Я всхлипнула от такой боли, и сжалась. Дима быстро подбежал к Даше, что я не заметила, как меня держит уже Никита.
- Ты, мерзкая... - с отвращением поднял на неё руку Дима, но сжав губы, и отвернувшись, опустил руку, и развернулся, - гнида...
Даша, было видно испугалась, но потом начала издевательски говорить:
- Что, слабо ударить, да?
Я всё это время смотрела на Милану, и хотела только одного - убить её!
Все люди кругом истерили:
- Тут похороны, а они еще драку затеяли! - кричали какие-то женщины.
- Распутные девки, совсем потеряли стыд, на кладбище-то драться!
Меня это сейчас не волновало. Я хотела её убить. Дима стоял, выслушивая, как Даша усмехается.
- Слушай ты, - резко повернулся он к ней, - ошибка природы! Тебя... научить, как вести себя в таких... местах? - с трудом, выдерживая паузы, говорил Дима.
- Смотри не перетрудись! - рассмеялась Ульяна.
- Девочки... вы как смеете вести себя так на похоронах моего сына? - выйдя из собравшейся толпы, огорченно спросила мама Данила, вся в слезах, и крови на руках, - он мой сын.. он мой самый родной, а вы просто не уважаете его.. - с этими словами она посмотрела на меня, опустила глаза и отошла.
Мне стало невероятно стыдно. Ведь я все это начала... Если бы не я, всё было бы нормально... Я ненавижу себя, в сотый раз. Все начали расходиться за мамой Данила, и нас отпустили. Я взглянула на Милану, и мне стало противно. Я посмотрела на свои руки, на них были ее волосы, столько много клочьев, а на её руках мои. Я отчаянно взглянула назад, но мама Данила, как и все остальные собирались уходить.
- Идём, Ника... - прошептал Дима, обняв меня за плечо.
- Мне так стыдно... - произнесла я, и заплакала, - что же я наделала...
- Я понимаю тебя, ты не сдержалась, наверное, следует объяснить всю ситуацию тете Вале, она поймет. А сейчас поехали, надо помянуть его...
Мы сели в машину, в которой некоторые люди косо смотрели на меня, и шептались, а некоторым не было до меня никакого дела, и они просто плакали, наверняка вспоминая Данила. Я опустила голову и продолжила плакать. Мне было стыдно перед всеми, а именно, перед мамой Данила. Мы приехали к дому. Все начали выходить. Мне стало плохо и тоскливо...
- Я хочу домой... - прошептала я, посмотрев сначала на ворота, потом на Диму.
- Помянем, и пойдем... ты должна объяснить ситуацию тёте Вале, - ответил Никита.
Я вздохнула, вытерла слезы рукавом, и направилась вперед. Большой стол был расположен почти на весь двор, и был уже накрыт. Я увидела маму Данила, и направилась к ней...
- Тётя Валя, простите меня... - прошептала я, и обняла её, - я вам расскажу, как все было на самом деле...
Она лишь молча стояла.
- Милана смеялась надо мной, а значит и над Данилом. Мне стало обидно, я не сдержалась, - произнесла я, тонким голоском.
- Я поняла, - добрым голосом ответила тётя Валя, - мне просто было плохо, а еще эта драка. Хочется вообще умереть, я не хочу жить. Нет смысла. Нет. Совсем нет.
- Тётя Валя, простите еще раз... - я обняла её, - мне тоже ужасно плохо... Дома меня никто не ждет, если я вернусь, бабушка снова начнет на меня орать и поучать. Я тоже не хочу жить. У меня тоже нет смысла.
- А где твои родители? - спросила она, посмотрев на меня.
- Они... - опустила голову я, - недавно разбились в аварии... по новостям показывали...
- Прости, солнышко... я не знала, - прошептала она, - правда...
- Ничего, - всхлипнула я, - но мне очень плохо...
- Проходи за стол, - ответила она, и я ушла.
Мы помянули Данила... Слёз, чтобы плакать у меня уже не было. Да и не ела я ничего, только пила компот... Ничего не лезло в горло...
- Ника, тебя проводить до дома? - спросил Дима, повернувшись ко мне, - уже вечереет...
- Помоги мне умереть... - ответила я, совершенно равнодушно, держа в руке стакан компота.
- Замолчи. - Сказал он, - пошли домой.
Я поставила стакан на стол, встала и подошла к тёте Вале.
- До свидания, тётя Валя, - прошептала я, уткнувшись ей в плечо, - я приду еще.
- Я буду ждать тебя... приходи, - ответила она и обняла меня.
Мы вышли из дома. Настроения не было. Погода была отвратительной. Холодно, слякоть... Ожидался снег. Я шла в мыслях, думая только о Даниле. Вечерело. Я не хотела идти домой... Совсем не хотела.
- Дима, я не хочу домой, - произнесла я, чем и прервала молчание.
- Я понимаю... - ответил он, - надо держатся, объясни всё бабушке, я думаю она не такая злая ведьма.
- Она дрянь... я не знаю, что она сделает со мной, - ответила я, и опустила голову.
- Главное, не оговаривайся с ней, - сказал Дима, - завтра встретимся в школе, тебя больше пальцем никто и тронуть не посмеет. Данил любил тебя и защищал, теперь я буду защищать тебя, чтобы ему было спокойно...
- Спасибо, не поможет, - равнодушно сказала я, - они все равно не отстанут.
- Я сегодня так и хотел ударить Дашу, но не осмелился. Девушка, а такая сволочь.
- А я так хотела убить Милану... - прошептала я, остановившись, - вот мы и пришли.
Мы остановились у моего дома, и попрощавшись, я закрыла дверь.
- Ах вот ты где! - с ходу крикнула бабка, стоя у порога двери, - шлялась?!
- У меня друг умер! Я была на похоронах! - впервые крикнула я на неё.
- И что, что он умер?! Ты должна была убираться, чистить и мыть конюшню с курятником! Ты забыла, дрянь?! Я проверила, ты в прошлый раз только делала вид, что убирала и мыла, на самом деле там грязь! - кричала она, - меня не волнует, кто у тебя там умер! А ну марш за работу! Убери весь дом, и приготовь ужин... себе! Из своих продуктов! На свои деньги!
Я отчаянно опустила голову вниз, и по моим щекам покатились слёзы. За что? Постоянный вопрос, на который я не нахожу ответа...
- Ты меня поняла?! - вскрикнула она, - не то позову деда, он уж поставит тебя на место!
Я кивнула головой, и вытерев слезы, вломилась в дом, и закрылась в своей комнате, упав на кровать и начала плакать в подушку...
- Открой дверь, дрянь! - кричала бабка, стуча в дверь.
- Отстань! - крикнула я, подняв голову, после чего снова опустила и продолжила реветь.
- Ах ты дря-янь! - протянула она, - я тебе как лучше хочу, а ты так ведешь себя, сволочь ты, а не человек! И таких как ты надо убивать!
После этих слов я замолчала, и медленно подняла голову.
- Убивать? - тихо-тихо переспросила я у самой себя, - а ведь это выход...
- Открой сейчас же! - продолжала она долбиться в дверь.
- Нет! - отрицательно выкрикнула я, - отвали!
Она еще недолго возмущалась, но вскоре замолчала и ушла.
- Наконец-то, - с облегчением сказала я, - ушла, ведьма!.. Так она сказала: «Таких, как я надо убивать...» Разве так скажет нормальная бабушка своей родной внучке? Разве она будет её заставлять самой грязной работе? Разве она будет оскорблять и бить её? Нет... нормальная бабушка никогда такого не сделает. У меня нет жизни... Я просто существую. Не живу. Я никто. Я ненужная. Ненужная...
Я внезапно вспомнила про фотографию, которую взяла из комнаты Данила, и вытащила её из кофты... Конечно, она была помятая, но зато она моя! Я погладила её, поцеловала, и тут же встала и повесила её над кроватью.
- Я люблю тебя, Даня... - прошептала я и посмотрела на фотографию, - никогда тебя не забуду...
Оттуда на меня смотрел просто ангел... Его глаза блестели, улыбка играла на его лице. Я не могла долго смотреть, и от одной только мысли, что его нет, что я никогда больше не увижу его в школе, и никогда не увижу его улыбку, не услышу голоса, мне становилось плохо, и слезы текли сами по себе.
«Я никогда не приду в себя... - подумала я, - за что мне такое? Бабушка - самая настоящая ведьма. А родители так быстро покинули меня. Завтра у родителей сорок дней. Я не знаю, как я прожила эти дни без них. И я знаю, что завтра никаких поминок не будет, я просто схожу на кладбище. Бабушка и дедушка даже не вспомнят, о том, что завтра сорок дней. Я уверена...»
Я легла спать, накрывшись одеялом. Как давно я не спала нормально... Все мысли были только о Даниле, к горлу сразу же подкатывал ком, а на глаза наворачивались слезы. Спать не хотелось вовсе. Вспоминая о сегодняшнем случае, мне становилось стыдно, как никогда. Завтра в школу, завтра снова начнутся мучения. Как мне это надоело. Кто бы знал, как я хочу умереть...
Я проснулась от звонка будильника и лениво стянула одеяло. На улице шел снег. Только вчера было совсем тепло... как же переменчива погода. Я умылась, оделась и встала у зеркала. Давно я не обращала на свои волосы внимания. Они довольно быстро выросли, но, конечно, не до такой длинны, как прежде, но всё же, довольно быстро. Я подправила прическу, взяла сумку и потихоньку выглянула из комнаты. Бабушки нет, можно идти. Так же медленно я вышла из дома, и вдохнув свежесть воздуха и налюбовавшись первым снегом, я двинулась вперед, по заснеженной земле. Настроение не улучшилось, всё те же мысли заполняли мою голову. Еще чуть-чуть и я лопну... Сегодня на кладбище. Не хочу идти одна, но и не хочу кого-то с собой брать.
- Привет, - встретив меня в коридоре, расстроенно сказал Дима, - у нас химия.
- Привет... - прошептала я, опустив голову, и, поправив сумку, пошла за ним по коридору. Мы молчали, думая каждый о своем. А о чем - было очевидно. Я всхлипывала, от одной только мысли, что совсем недавно по этому коридору ходил Данил...
- Как жестока жизнь... - вздохнула я, - по отношению ко мне...
- Не унывай, Ника, кому сейчас хорошо? Все всё понимают... - ответил он, - мы потеряли самого близкого друга, а ты любимого человека.
- Вот именно! Самого любимого... - заплакала я, - за это я себя и ненавижу.
- За что? - удивился он, - за то, что полюбила?
- Нет... за то, что не отвечала ему, когда он говорил, что любит. Я молчала, как последняя овца! Я ненавижу! Ненавижу себя... - после этих слов я уткнулась в плечо Диме и начала плакать, - сегодня у родителей сорок дней, мне надо на кладбище, а я боюсь... Боюсь появляться там, ведь прошло уже целых сорок дней. Меня не было там даже на девять дней. Я самая плохая дочь...
- Ник, ну успокойся, они тебя понимают, и все видят, - обняв меня, говорил Дима, - не плачь...
Звонок прозвенел уже минут десять назад, в коридоре было пусто, мы стояли около кабинета химии, и просто не заходили на урок. Не потому, что не хотели, а потому, что не могли...
- Так! Какой класс?! Что вы тут устроили? - прозвучал строгий голос завуча.
- Одиннадцатый "Б" - ответил Дима, не отпуская меня, - видите, ей плохо.
- Какой у вас урок?! - перебирая в руке связку ключей, строгим голосом спрашивала завуч.
- Химия, - ответил Дима.
- А ну марш на урок! - слегка толкнув его в бок, сказала она, - быстро! Встали еще напротив кабинета!
Дима так и не отпускал меня, а я так и продолжала плакать. Она, разозлившись, расцепила нас, и, открыв дверь кабинета, сначала пропихнула нас, а потом и зашла сама.
- Вот, - говорила она, - прогульщиков привела. Ставьте по двойке!
- Где были? - удивленно спросила Нина Николаевна, держа в руке мел, - уже прошло пятнадцать минут урока.
Мы молча стояли. Я опустила голову, и всячески пыталась скрыть свои красные глаза.
- Садитесь, - строго сказала она, черкнув что-то в журнале, - Давайте дневники.
Завуч, Алина Семеновна, вышла из кабинета, а мы сдали дневники, сев на последней парте вдвоем.
- Извини... - прошептала я.
- За что?
- За то, что получил двойку из-за меня, - ответила я, вытирая слёзы.
- Ой, успокойся, Ника, - ответил Дима, доставая учебник и тетрадь.
- Так, опоздавшие! - строго крикнула Нина Николаевна, - опоздали, так еще и разговариваете! Ника, а ты вообще сидела с Миланой! А ну быстро садись на место.
Я послушно встала, собрала вещи, и пересела к ней. Она косо посмотрела на меня. Боже... её губа была разбита, виднелись ярко выявленные царапины на щеке и заметно уменьшилось количество волос на её голове.
- Ну привет, поганка... - прошептала она, сделав злое лицо, - сегодня ты за всё ответишь.
Я молча открыла тетрадь и начала писать тему, которую мы сегодня должны были пройти...
Я не могла не думать о Даниле. Так хотелось его вернуть... Очень сильно.
- Фролова, почему пропускала много занятий? - спросила учительница, смотря на меня, - мы много чего прошли, ты отстала. Индивидуально с тобой заниматься я не собираюсь. Милана, останешься с ней после уроков, объяснишь, что мы проходили.
- Не надо, - произнесла я, - мне Дима поможет.
- Почему не надо? Как раз и надо, - улыбнулась Милана, - сегодня после уроков, в нашем кабинете.
- Вот и хорошо, - ответила учительница, - поняла Ника?
- Я не хочу, - ответила я, не поднимая глаз.
- И что дальше? Я же сказала, что с тобой индивидуально заниматься не буду! - вскрикнула Нина Николаевна.
- И не надо, - равнодушно ответила я, - я вас не прошу. И "Эту" - кинув на Милану косой взгляд, сморщилась я, - тоже не прошу, так что, успокойтесь.
- Ты в каком тоне разговариваешь со мной вообще?! - вскрикнула Нина Николаевна, - я тебе что, подруга? Я сказала, что останешься после уроков, значит останешься!
- Нет. - Так же равнодушно ответила я, выписывая параграф в тетрадь.
- Я лично закрою вас в кабинете, и Миланочка за всем проследит, да Милана? - мило улыбнулась Нина Николаевна.
- Конечно, - ответила она, состроив миловидную улыбку.
- У моих родителей сегодня сорок дней, я не могу, и не хочу. И вообще не останусь! Отстаньте от меня, наконец, все! - крикнула я на весь класс, - я не нуждаюсь в вашей химии, в ваших заботах! Отстала я, и что?! Мне от этого ни холодно, ни жарко, и уж тем более, у меня были веские причины не ходить в школу.
- У тебя не должно быть никаких причин. Ты обязана ходить в школу. И учить химию тоже, как и все остальные предметы. Если умер твой друг, это опять же, не повод не приходить в школу.
- Знаете, что?! - резко встала я, - вы все сговорились что ли? Смерть - не повод? А если у вас умрут родители, и вам скажут, что это - не повод не учить уроки, вам будет обидно? Если умрет ваш друг, и вам опять же скажут такое, не будет ли обидно?! А?! О каком поводе вы говорите?! В нашей школе одни придурки-учителя, да и ученики такие же. Никакого сочувствия, ни жалости нет. Вам лишь бы двойку влепить! Я знаю ваши следующие слова: "Тебе обеспечены двойки, выйди из класса!" - покривлялась я, - разве вы не человек? Мне ровно на ваши двойки, понимаете?! Мне важны мои родные люди, а не школьные предметы!
Все начали посвистывать и шепотом со всех сторон слышно было: "Молодец!"
- Ты совсем попутала так с учителем разговаривать?! - толкнув меня в стенку, крикнула Милана.
Я промолчала. Учительница тоже молчала, но спустя минуты две, просто вышла из кабинета. Все начали свистеть, и кричать.
- Ника, неужели ты кому-то смогла ответить! - рассмеялась Уля, - или нам это снится?
- Это массовый глюк? - продолжила Даша, - вообще мы в ужасе.
Я сидела, держась за голову. Мне было все равно, кто что подумает, как обо мне подумают, что скажут. Мне всё равно... Главное, я постояла за себя. Постояла за Данила, и за родителей. Что за наглость влезать учителям в личную жизнь?
- Разошлась наша Никуля, - рассмеялась Милана.
- А с тобой, - резко обернувшись к ней, сказала я, - мне надо поговорить. Ясно?
- Мне тоже с тобой надо поговорить, - ответила она, смеясь надо мной со своими подругами.
- Вот и славно, - отвернулась я.
- Плохо да, без Данчика? - начала она издеваться надо мной, - некому защитить... а ты знала, что когда ты была в больнице, мы поцеловались. Он говорил, что любит меня, а тебя ему просто жалко, - она рассмеялась, - так что, делай выводы, ему просто тебя было жалко, а меня он любил.
- Да, мы видели, как он заигрывал с Милой, когда ты была в больнице, - подтвердили девчонки, - он сам говорил, что тебя ему просто жаль.
Я молча слушала этот бред, и не верила, но все равно из глаз потекли слёзы, из-за того, что не могла ответить. Я действительно не могла... Почему - не знаю...
- Он не любил тебя! Слышишь?! - крикнула Милана, отчего весь класс затих, и слушал исключительно её реплику, - спасибо за тишину. Итак, класс, вы знали ведь, каким двуличным был Данил? - Милана встала у доски, и продолжала изрекать, - каким он был плохим, и наглым. Он просто объяснялся мне в любви, и кружил голову Нике, а она, дура, влюбилась в него.
- Слушай ты, - резко встав с места, крикнул Дима, и быстрым шагом направился к ней, - сколько ты можешь выпендриваться?! Я не знаю уже, как поставить тебя на место! - замахнулся Дима, и на его руке выступили вены, а Милана подставила лицо и улыбнулась.
- Бей, - сказала она, - давай.
- Пошла ты! - отвернулся он, сжав руки в кулаках, - была бы ты парнем, тебя уже не было бы в живых. Гнида ты. Данил любил только Нику, а ты бегала за ним. Это очевидно, выскочка.
Милана рассмеялась:
- Да чтобы я бегала за каким-то простым пацаном? Боже упаси!
Дима не сдержался, и резко схватил её за волосы, и опустил вниз, отчего она закричала:
- Отпусти меня!
По Диме было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не ударить её.
- Проси прощения перед всем классом! - кричал он, опуская её вниз.
- Отпусти, гад! - плакала она, не поддаваясь ему.
- Проси прощения я сказал! Сейчас же, - добавил он, и резким рывком за волосы, кинул её на пол, - давай, проси прощения у всего класса.
Все затихли и смотрели на этот спектакль.
- Ты уже надоела мне! Ты у меня уже в горле сидишь! - кричал он, крепко намотав её волосы на свой кулак, - проси прощения, сказал!
- Простите меня... - прошептала она, откинув голову назад, подаваясь движениям Димы, - отпусти, гад!
- Проси нормально! - кричал он, вырывая волосы.
- Простите за всё, что я сказала! - крикнула она.
- И? - переспросил Дима.
- Пожалуйста! - добавила она, захлебываясь слезами.
- А теперь проси у Ники! - дернув её за волосы, крикнул он, - сейчас же!
- Ника, прости меня, за всё, что я говорила, пожалуйста, - плакала она, закрыв глаза, и тушь стекала по её щекам.
- Свободна! - отпустив её, сказал Дима, и она упала на пол.
Девчонки подбежали к ней, и начали поднимать, успокаивать, а Дима посмотрел на меня, улыбнулся и сел на место. Я опустила голову, и задумалась... Это он сделал ради меня. Спасибо ему огромное! Милана захлебывалась слезами на полу, и из-за стыда и позора не поднималась, а девчонки бегали вокруг неё, как шестерки.
- Помогите же, девочки! - крикнула Даша, обратившись к своим одноклассницам, после чего все сбежались на помощь.
Зашла Нина Николаевна, с директором школы, Марией Антоновной.
- Вот она, та самая Вероника Фролова, - указав на меня пальцем, сказала Нина Николаевна.
- Фролова, пройдем с нами, идет речь о твоем отчислении из школы, - строго сказала Мария Антоновна.
Я испуганно посмотрела на Диму и на Нину Николаевну. Она нервно перебирала воротник своей кофты, смотря на пол.
- Не слышишь, что ли?! Ко мне в кабинет! - громко крикнула Мария Антоновна.
Я судорожно собрала сумку, и, повесив её на плечо, вышла из кабинета и направилась к директору.
Встав у кабинета, я остановилась, в ожидании Марии Антоновной.
- Ну что, Фролова, на отчисление идем? - строго сказала она, - за твое неподобающее поведение.
- За что?! - переспросила я, - за какое такое неподобающее поведение? Вы о чем вообще говорите?!
- Я знаю, что говорю, - сказала она, открывая кабинет, - заходи, будем решать этот вопрос.
Я вошла, и села на стул.
- Мария Антоновна, - прошептала я, - у меня погибли родители, убили моего друга, у меня нет жизни. Бабушка меня ненавидит, как мне жить с этим? Я не могу так, я срываюсь постоянно, я просто устала! В школу я не хочу ходить, Милана, Даша и Уля постоянно издеваются надо мной. И воспоминания с похорон Данила, не выходят из моей головы, хотя бы вы должны понять меня...
- Какое ты право имеешь разговаривать так с Ниной Николаевной? Она тут работает уже более тридцати лет, а ты так себя ведешь! - говорила Мария Антоновна.
- Извините, я сказала почему такое происходит... - ответила я, и заплакала, - я не могу так жить! Не могу!
- Ладно, успокойся, только нытья твоего не хватало тут! - сказала она, - чтобы это было последнее предупреждение, я ставлю тебя на учет, и если что-то подобное повторится, я тебя отчислю, непременно. Ты поняла меня? - строго спросила она.
- Да, спасибо Мария Антоновна... - пропищала я.
- Иди, - сказала она, и я вышла из кабинета.
Прозвенел звонок. Меня до сих пор трясло от слов Миланы. Как она отзывалась о Даниле... как это низко и подло с её стороны. Следующим уроком должна была быть география. Я зашла в кабинет, и села на свое место. Зашли девчонки и начали возмущаться.
- Тебя не выгнали что ли? Такое настроение испортили!
- Заткнись, ты меня не поняла разве? - спросил Дима, подойдя ко мне, - что она тебе говорила?
- Дала еще один шанс, но я на учете... - прошептала я.
- Не расстраивайся, не выгонят тебя, - сказал он, и сел на свое место.
Начался урок. Мы встали, поздоровались и сели на места. Зашла наша классная руководительница, и сказала:
- Ребята, у нас новенький, прошу любить и жаловать.
Милана напряглась, и всмотрелась в дверь, кто же войдет.
- Зовут его Артём, - после этих слов, в кабинет вошел парень.
«Где-то я его видела...» - подумала я, прищурившись.
- Привет всем, - произнес Артём и прошел на свободное место.
Девчонки заохали и начали переговариваться между собой, а меня осенило! Это тот самый Артём из больницы! Он был довольно-таки красив. Не просто так ведь все девчонки поднялись на уши. Классная руководительница вышла, и урок начался. Я была и рада, что он перешел к нам в класс, и в то же время нет. Ведь он увидит, как надо мной издеваются одноклассницы, и как я не могу постоять за себя.
- Артём, расскажите о себе, мы хотим послушать, - сказал Егор Дмитриевич, учитель географии.
- Ну-у, - улыбнувшись, произнес Тёма, - живу я довольно-таки далеко от школы. Работал фотографом, перешел сюда из первой школы.
- А почему ты решил перейти в эту школу? Если она довольно далеко от твоего района, - спросил учитель.
- Просто там ничему не обучают, учителей не хватает, в классе по десять – пятнадцать человек. Вообще должны распустить, но почему-то класс держится, но все потихоньку расходятся, - ответил Тёма, - так что решил в эту школу перейти, много знакомых, и школа, говорят хорошая.
- Ну хорошо, - ответил Егор Дмитриевич, - начнем урок.
Урок прошел нормально. Все время я чувствовала на себе взгляды Тёмы. Прозвенел звонок. Все начали потихоньку выходить. Я медленно собирала сумку, надеясь, что Тёма подойдет.
- Привет, - радостно прозвучал его голос за спиной, - ты меня помнишь?
- Привет, - медленно обернулась я, - конечно, помню.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он, поправив сумку на плече, - держишься?
- Не совсем, - ответила я, - но в целом, все нормально.
- Понятно, - улыбнулся он, - сейчас какой урок?
- Литература, - ответила я, и направилась к выходу.
Он был очень красив, удивительно, как я не замечала это в больнице...
- Стой, - крикнул Дима, догоняя меня.
- А? - размышляя, спросила я, обернувшись в сторону Димы, - что случилось?
- Ника, какая же ты дура! Прости, конечно, - на его лице заиграла улыбка, я недоуменно сморщилась и удивленно смотрела на него, - квартира то, осталась тебе!
- Как это? - удивилась я, - она досталась бабушке.
- У меня есть друг, он адвокат. Я всё разузнал у него, и оказывается, никакого права на твою квартиру, бабушка не имеет, она твоя, - улыбнулся Дима.
- Так там ведь сейчас пусто, и ключи у бабушки, - ответила я, - что делать?
- Забрать ключи, - ответил он, - просто скажи ей, что квартира принадлежит тебе.
- Не-ет! Она же меня на месте съест! Надо просто найти ключи и уйти, - сказала я, задумавшись, - но если это не так? Если она имеет право забрать квартиру?
- Не имеет! - вскрикнул он, - документы твоих родителей, где? Ну там, паспорта, прописка и т.д.?
- В квартире, наверное, в нашем сейфе, - прошептала я, после чего улыбнулась, - так я могу жить в там?!
- Можешь! - крикнул он, - и давно должна была! Я просто не был уверен, но все время думал, и с Данилом мы об этом много раз разговаривали. Квартира то, после твоих родителей, переходит к тебе. Ты ведь их дочь!
- Господи, спасибо, Дима! - крикнула я, и бросилась к нему в объятия, - спасибо огромное!
- Не за что, - ответил он, - я рад, что ты улыбнулась, впервые за долгое время.
- Ника, ты идешь? - дружелюбно спросил Тёма, догнав меня.
- Да, - ответила я, отпустив Диму, - еще раз спасибо, Дим...
- Не за что, - произнес он, - кстати, будем знакомы, Дима, - обратился он к Тёме, пожав руку
- Артём, - ответил он, и улыбнулся.
Мы вошли в кабинет и сели. Я, как всегда, с Ульяной, а сзади Даша с Миланой. Артём сел на последней парте, соседнего ряда, а Дима с Никитой. Урок начался. Милана с Дашей шептались о чем-то, а Ульяна читала биографию Лермонтова. Но только я, думала о Даниле, и о том, что я наконец, могу пожить нормально...
- Женьку короче посадят наверное... – тихо, едва слышно, прошептала Милана Даше, - что теперь делать, я даже не знаю.
- Почему посадят? - удивилась Даша, - ведь никто не знает о том, что это он убил...
- Т-с-с... Замолчи... - прошептала Милана, - если кто-то узнает, на него заведут дело. Ищут тех, кто убила Данила.
- Ну разве его найдут? - спросила Даша, - ведь нет улик.
- Давай потом поговорим, - ответила Милана, и они замолчали.
Мне было так больно это слышать. Хоть они и разговаривали совсем тихо, мне было это слышно... Я не знала, куда идти и что делать, чтобы Женю посадили...
- Девочки тише, - вероятно увидев мою реакцию, прошептала Ульяна Милане.
Они замолчали и вовсе не болтали.
Урок закончился. Он был последним. Я встала, и собрав сумку, посмотрела на Диму и Тёму. Они о чем-то разговаривали, и вскоре подошли ко мне.
- Ник, идёшь? - спросил Дима, - я помогу тебе перевезти вещи в квартиру.
- Да, иду, - ответила я, и направилась за ними.
Мы проводили Артёма, и направились ко мне.
- Знаешь, Дим... - произнесла я и замолчала.
- Что? - спросил он, взглянув на меня.
- Я знаю, кто убил Данила, - тихо прошептала я, уже надеясь, что он не услышит этого.
- Что?! Что ты сказала?! - вскрикнул он, и остановился, - кто?!
- Парень Миланы, - ответила я, опустив голову.
- Откуда ты это знаешь? - прищурившись спросил он.
- Я не раз слышала, как Милана говорила об этом... - ответила я, - сегодня на уроке тоже...
- Надо срочно написать заявление, - ответил он, - что именно ты слышала?
- Давай напишем заявление, прям сейчас, а потом перевезем мои вещи, - произнесла я.
- Так давай! - поторопился он.
Мы поехали к полицейскому участку, и по дороге я рассказала ему все, что слышала.
- Так получается, Милана тоже тут замешана. - задумчиво произнес он.
- Получается да...
- Так, вот наша остановка, - встал Дима, - ты зайдешь и напишешь заявление. Просто и всего. Мы вышли из автобуса, и направились в полицейский участок. Войдя внутрь, мы прошли до какого-то кабинета.
- Нам сюда, - с этими словами Дима постучал в дверь.
- Войдите. - Послышался мужской голос за дверью.
Мы вошли. Дима сразу начал говорить, а я стояла, осматривая кабинет.
- Мы хотим написать заявление по делу Захарова Данила. У нас есть предположения, кто мог его убить, - сказал Дима.
- Садитесь, пишите, - ответил участковый, доставая листок и ручку, - пишите всё, что знаете, сейчас это важно.
Я села на стул, и судорожно взяла ручку в руку. Я не знала с чего начать...
- Ника, пиши всё, что слышала, - произнес Дима, - давай.
После этих слов, я принялась писать...
Записав всё, что я рассказала Диме, что слышала, я аккуратно отодвинула листок, и посмотрела на участкового.
- Всё? - спросил он.
- Да, - произнесла я, - только это. Но это было на самом деле.
- Хорошо, спасибо, - ответил участковый, - оставьте ваш номер телефона, мы вам позвоним.
Я записала номер и мы вышли из полицейского участка.
- Всё, у меня как камень с души свалился, - произнес Дима, - идём, я помогу тебе вещи перевезти теперь.
- Идём... - расстроено прошептала я.
- Ты чего расстроенная такая? - удивленно спросил он.
- Я не могу не думать о нем, - ответила я, и по щеке потекла слеза...
Он вздохнул, и замолчал. Всю дорогу до моего дома мы молчали. Я думала о Даниле...
- Ну вот, что теперь делать? Что сказать бабке? - спросила я, остановившись у дома.
- Заходишь, собираешь вещи, ищешь ключ, и уходишь, - ответил он.
- Жди меня тут, возможно я буду долго, - прошептала я, и вошла в дом.
Только я открыла входную дверь в сам дом, как вышла бабушка.
- Что, пришла да?! - с насмешкой спросила она.
- Хватит держать меня за дуру! Давай ключи, квартира моя! - крикнула я, пробившись в дом, через неё.
- А ну стой... Какая еще квартира? Мой сын завещал её мне, а не тебе! - крикнула она в ответ, - а ну остановись!
Она была в полной растерянности.
- Нет, мне нужен ключ! - ответила я, бегая по дому, роясь в тумбочках в поисках ключа.
- Остановись, дрянь ты такая! - отчаянно крикнула бабушка, устав за мной бегать, - ничего ты не получишь! Ты будешь жить тут, и работать тут!
- Не буду! - в лицо ей выкрикнула я, - попробуй, заставь!
- А ну... а ну... А ну стой... - пыталась что-то выговорить она.
Я забежала в свою комнату, быстро запихала все свои вещи в сумку, сняла самую важную фотографию Данила, которая висела над кроватью, и вышла из комнаты, продолжая искать ключи.
- Отдай ключи по-хорошему! Иначе я начну рыться в твоих вещах! - кричала я, - я тороплюсь. Пускай с тобой живет другая дура, и работает у тебя, а на меня больше не рассчитывай... Ведьма! - выкрикнула я, смотря на неё.
- Никаких ключей ты не получишь, идиотка! Хватит выпендриваться, не устраивай спектакль, иди обратно в комнату, и сегодня снова будешь убираться в конюшне!
- Знаешь, что?! - бросив сумку на пол, я сделала шаг к ней, - ты не бабушка, ты настоящая ведьма, я ненавижу тебя, больше, чем Милану. Ты не представляешь, насколько ты ужасна... Я не такой хотела жизни! - с этими словами я подняла сумку и выбежала из дома.
- Она не отдала ключи, я забрала только вещи, - сказала я, вытащив сумку с вещами.
- Ничего, прям сейчас поменяем замок, - ответил он, забирая у меня сумку, - м-да... даже отсюда было слышно, как вы ругались.
- Я ненавижу ее... - заплакала я, и резко остановившись, выкрикнула, - блин! Сегодня же на кладбище!
- Сейчас, поменяем замок, и я съезжу с тобой, - ответил Дима.
- Нет, я хочу там побыть одна, извини пожалуйста, - прошептала я, опустив голову.
- Ой, Ника, за что ты извиняешься? Я просто не подумал. Конечно, тебе надо проведать родителей, - ответил он, смотря на меня, - я поменяю замок, у меня был дома где-то новый, дам тебе новый ключ, и ты поедешь на кладбище. Хорошо? - улыбнулся Дима.
Мы подошли к моей квартире. Так давно я тут не была, аж навернулись слёзы. Дима увидел, как я остановилась напротив подъезда, и посмотрел на меня.
- Идём, Ника, теперь ведь ты тут будешь жить...
Дима взломал замок моей квартиры, и я зашла.
- Ник, я съезжу домой, за новым замком, я быстро, не скучай, - с этими словами он выбежал из квартиры, оставив дверь немного приоткрытой. Я будто не слышала этих слов... Медленно войдя на кухню, я остановилась... Сюда будто бы никто не заходил после меня. Та кружка, которая была разбита мой, когда я узнала о аварии, до сих пор она лежала на том же месте. Меня кинуло в дрожь. Всё было как прежде. Выйдя из комнаты, я направилась в спальню родителей. В нос ударил запах маминых дорогих духов, который царил в спальне... Я прослезилась, и медленно шла вперед, рукой осторожно проводя по мебели...
Я села на эту огромную, пышную кровать, украшенную большими мягкими подушками, и опустила голову. Мне стало так тоскливо, и больно, что я не могла сдерживать слёзы. В углу лежал папин спортивный костюм, который он надевал, когда возвращался домой. Он ждал его, но он не пришел…
- Я бы всё отдала, чтобы вернуть вас, мама... папа... - шептала я, вытирая слёзы рукавом.
Я отодвинула одеяло, и забралась под него, закрыв глаза... Как хорошо... Тепло и уютно. Будто бы только что тут лежала мама. Я старалась не думать об этом и просто закрыла глаза. Неожиданно для себя, я не заметила, как заснула...
- Ника, проснись, - слегка приподняв меня, произнес Дима.
Я открыла глаза. Передо мной стоял и улыбался мой друг.
- Я уснула? - спросила я, потирая глаза.
- Да, уже шесть часов, я только приехал, прости что задержался, родители запрягли. Я сейчас поменяю замок, потом отвезу тебя на кладбище, и подожду там. Сама ты не поедешь, уже темно, - ответил Дима, вытаскивая из сумки все необходимое для замка.
- Шесть? - произнесла я, гляну в окно, - надо же было мне уснуть! Идиотка...
- Иди одевайся, а я за работу, - улыбнулся он, проведя по моей руке.
Я также медленно направилась в свою комнату. Всё было таким родным. Ведь тут я выросла, и всё годы своей жизни жила со своими родителями. Сегодня я поговорю с ними. Я надела черный длинный свитер, и черные лосины, а волосы заколола.
Сев на свою кровать, я осмотрела свою комнату.
- Я давно могла тут жить... - разговаривала со стенами я, - но эта бабка... Надеюсь, всё наладится, когда-нибудь.
Я вышла из своей комнаты, и увидела Диму.
- Блин, Ника, - с жалостью прошептал он, - что делать, замок не подходит...
- Как? - вскрикнула я, - что мне делать?
- Я сейчас позвоню Никите, - достал телефон Дима, - просто тут еще минимум час работы, а там уже будет поздно.
- Хорошо, - ответила я.
Дима пытался ему дозвониться, но телефон был отключен, тогда он набрал другой номер, и посмотрел на меня.
- Алло, Артём... Это Дима, - сказал он, и замолчал, - ага, да, одноклассник. Слушай, Артём, я тут звоню вот зачем... В общем, можешь помочь? Да тут Нику надо отвезти на кладбище, к родителям, у меня не получается, я замок в её квартире чиню... - замолчал он, слушая что говорит Тёма, - ага, спасибо огромное. Тринадцатый микрорайон, пятнадцатый дом, девяносто восьмая квартира. Спасибо, - с этими словами он положил телефон, и обратился ко мне, - встречай его через минут тридцать, и прости меня.
- Спасибо Дим, - ответила я, опустив голову, - ты правда понимаешь, как мне это важно... - с этими словами я улыбнулась и обняла его, - ты самый лучший друг.
- Ника, перестань, я просто помогаю тебе, - ответил он, прижимая меня к себе.
Я надела легкую куртку, так как думала, что не слишком холодно, и вышла на улицу.
Он должен был приехать только через полчаса, но я вышла раньше, и просто ходила около своего дома, вспоминая все годы своей жизни, проведенные с родителями. Ходила и вспоминала. Было так тоскливо. Я села на скамейку и всмотрелась в даль. Что-то ёкнуло внутри. Захотелось вернуться в детство. Хотя бы в тот день, когда погибли родители. Я, итак, не хотела идти в школу, будто что-то должно было случиться. Но пошла же... Как я ненавижу себя. Я могла провести это время с родителями...
Я провела рукой по своим волосам, и опустила голову. Совсем недавно они были до талии... Такие пышные и длинные, прямые, светлые и ухоженные... А сейчас... Просто короткие, и волнистые. Ненавижу волнистые волосы.
«Блин, как долго... - подумала я, съежившись от холода, - что-то я не подумала, что может быть так холодно...» Я только хотела встать, и подняться в квартиру, как до меня кто-то дотронулся.
Я обернулась, и заметила Артёма.
- Привет, Ника, - улыбнулся он, - поехали?
- Я... - кинула я взгляд на свой подъезд, и привстала, - я пойду пере..
- Поехали, темнеет уже, - произнес он, и взял меня за руку.
Мы подошли к его машине. Она была очень красивая, черного окраса, с тонированными окнами. Я не разбираюсь в машинах, но она мне понравилась. Он открыл дверь, и я залезла.
- Чего так поздно собралась на кладбище? - заведя машину, спросил он, - уже почти семь часов. Темно...
- Да я проспала, на кровати родителей... - ответила я, смотря в даль, - еще в квартиру свою переехала от бабки, которая ненавидит меня.
Он вздохнул, и сконцентрировался на дороге.
- А зачем на кладбище то? - расстроенно спросил он.
- Сегодня сорок дней... - ответила я, - как мне без них плохо.
- Уже сорок? - удивленно спросил он, - хотя да... с того момента, как мы с тобой знакомы, столько времени и прошло.
Я опустила глаза, и замолчала.
Спустя полтора часа мы приехали. Было уже довольно темно. Зимой темнеет рано. Вечер походил на ночь. Мне стало страшно. Тёма остановил машину у огромных железных ворот кладбища, и мы вышли. Стало так холодно, что я еще больше съежилась. Пошел снег, и подул сильный ветер. Я сотню раз пожалела, что не надела куртку потеплее.
- Господи, холодно то как! - произнес Тёма, - Ника, я сейчас достану фонарик, без него никак, - с этими словами он залез в машину и достал фонарик, - ты помнишь, куда идти?
- Нет... - прошептала я, - я не была там, за что мне ужасно и стыдно. Но я знаю, что они похоронены почти около Данила, в противоположной стороне... искать надо...
- Ну... - замялся Тёма, посмотрев на меня, потом на часы, - уже поздно, но мы найдем их, пошли. Ты ни разу не навещала их?
Я стыдливо опустила голову, и замолчала. Я знала, что нельзя идти ночью на кладбище, но выхода не было. Когда мы вошли за ворота, холод окутал всё тело. Деревья качались от ветра, снег усиливался, а ветер поднимал гул. Я сжалась от холода, и страха. Мы вошли на кладбище. Стоял такой гул, будто бы кто-то плачет... будто все мертвые выгоняют нас отсюда... Тёма увидел, как мне холодно и страшно и прижал меня к себе, чему я очень обрадовалась.
- Ориентируйся, куда нам, в какую сторону, - тихим голосом прошептал Тёма, он будто чего-то боялся, остановившись посреди могил.
- Нам... нам... вроде прямо, - промямлила я, и мы двинулись вперед.
Из-под земли исходил такой холод, что сводило ноги. Кресты отражали тени, похожие на человеческие фигуры. Покосившиеся кресты были почти на каждом шагу, на некоторых сидели вороны, и устрашающе каркали. Иной раз аж подпрыгнешь от неожиданности...
Нередко на пути нам попадались склепы. Огромные склепы, требующие много места. Проходя мимо них, становилось ужасно жутко. Казалось, будто кто-то стучит по стенкам. Хотелось быстрей пройти мимо. Ноги подкашивались, тело дрожало. Я прижалась к Артёму, и мы шли вперед.
- Ника, невероятно страшно... ты знаешь, куда идти? - спросил он, наступая на ветки, которые издавали хруст. Мы старались идти как можно тише, и не разговаривать.
- Кажется, да... - выдавила я из себя, хотя на самом деле, я не знала, куда идти, и где похоронены мои родители. Кладбище было таким огромным, чего я не ожидала. Оно всегда мне казалось нормальным, но сейчас... Мы будто заблудились, кругом только могилы, склепы, деревья. Мы не знали куда идти, то ли назад, то ли вперед...
Деревья колыхались от ветра. Снег падал. Я еле передвигалась на ногах. Мы дошли до очередного склепа, и остановились.
- Ника, давай смотри, куда идти? - спросил Тёма, - мы заблудились.
- Я... - чтобы не показаться дурой, промямлила я, осматриваясь, - кажется мы.. заблудились.. правда.
Только Тёма хотел что-то сказать, как заскрипела дверь склепа. Как это было страшно, не передать словами! Мы медленно перевели взгляд, и впали в оцепенение. Ни он, ни я, не могли шевелиться, и разговаривать... Дверь медленно скрипела, мы с замиранием сердца смотрели, и не могли ничего сделать. Этот склеп находился справа от нас, в двух метрах...
Когда дверь открылась на сантиметров десять, она остановилась. Стало нереально холодно, мои волосы разлетелись в стороны, а края куртки поднялись от невероятно сильного ветра, и меня потянуло назад. После этого дверь склепа продолжила открываться. Только сейчас к нам вернулась возможность двигаться, и мы просто со всех ног побежали прочь отсюда. Я бежала и спотыкалась, а Тёма бежал сзади меня. Мне казалось, что он сейчас исчезнет, как это бывает в фильмах.
- Беги, Ника, - крикнул он, после чего я споткнулась от торчащий крест, и упала, со всей силы ударившись головой о могильную плиту, после чего отключилась...
- Очнись, - сказал Тёма, ударив меня по щеке, отчего я открыла глаза. Как я поняла, я лежала у него на коленях, а он сидел надо мной.
- Что случилось? - спросила я, ощущая боль в голове.
- Ты упала, - произнес он, - попробуй встать.
Я попыталась встать, и у меня это получилось. Я провела рукой по месту, где болела голова, и почувствовала что-то мокрое. Это была кровь. Меня затошнило, закружилась голова.
- У меня сотрясение, - произнесла я, стараясь вести себя как можно лучше.
- Ника, как же ты та-ак.. - обнял меня Тёма, - бедная..
- Тёма, всё нормально, - прошептала я, стараясь не обращать внимания на трясущиеся ноги и головокружение, которое сопровождалось тошнотой, - идём вперед.
Я обманывала себя, и не хотела признавать то, что случилось.
- У тебя не сотрясение, просто болевой шок, - прошептал Тёма, - не волнуйся, все будет нормально.
Я немного успокоилась.
- От кого мы бежали? - спросила я, шепотом.
- Я сам не знаю, что-то выходило из склепа, - ответил он.
- Я помню это всё, как во сне, - сказала я, - будто мне приснилось... помню отрывками...
- Именно, я тоже... - ответил Тёма, не отпуская меня.
- Ладно. Я должна найти родителей, - с этими словами я обернулась, чтобы посмотреть, на могилу, - мне знакомо это место. Нам кажется направо. Я помню, по памяти...
- Ну тогда пошли, - шепнул он, - скорее, а то рядом еще один склеп.
Мы медленно направились по направлению. Когда я приезжала сюда на похороны Данила, я не обращала ни на что внимания... Но запомнила, где его хоронили, и то место, где мы подрались с Миланой. Там было старое склонившееся дерево, и бугорчатая земля, а справа, в метрах пяти, похоронен Данил. И недалеко похоронены мои родители. Все знакомее и знакомее казалась тропинка, по которой мы шли. Меня что-то заставило обернуться налево. Я обернулась и заметила две могилы, поставленные рядом, на которых радостно улыбались мои родители. У меня будто что-то оторвали внутри. Я, судорожно взявшись за оградку, села на колени, смотря на родителей. По щекам скатывались слёзы... Тёма сначала не понял, что случилось, но взглянув на памятники, все понял, и подняв меня, посадил на скамейку, а сам сел рядом. Мне было больно смотреть, как они мне улыбаются. Их улыбка была самой светлой. Я не приходила к ним сорок дней...
Сжавшись от сильного ветра, я еще сильней заплакала. Эта легкая курточка никак меня не грела, я дрожала, скрипя зубами.
- Ника, посиди тут, я сбегаю быстро в машину, принесу тебе куртку, - сказал Тёма, - тебе холодно, ты заболеешь. Просто посиди, я быстро.
- Нет, Артём, не надо, - вытерев уже застывшие от такого холода слезы, прошептала я, - нормально всё.
- Просто посиди, - погладив меня по плечу, сказал он, - никуда не смей уходить, - после этих слов он ушел.
Тут мне стало не на шутку страшно... Я одна, посреди кладбища, сижу на скамейке, и смотрю на памятник. Господи, было не так страшно даже когда мы с Тёмой бежали от склепа, нежели сейчас. Сейчас нет Тёмы. Я одна... Мне страшно. Главное ничего себе не внушать, и всё будет нормально... Я ужасно боялась оборачиваться, но всё-таки обернулась. Прямо справа от меня стоял огромный склеп. Меня будто ударило током, я тут же отвернулась, и уставилась в одну точку, выпучив глаза от страха, не зная, что делать. А вдруг Артём не придет? Вдруг он уехал? Такие мысли все чаще и чаще заполняли мою голову... Вдруг что-то скрипнуло, что заставило меня подпрыгнуть на месте, и закутаться в свою куртку. Сердце билось с невероятной скоростью, ноги дрожали, руки тряслись, мысли были только о том, где сейчас Артём...
Что-то снова заскрипело, и зашуршали ветки, лежащие на земле. Меня вовсю трясло. Холод окутал меня с ног до головы, казалось я на северном полюсе. От одной только мысли что я одна на кладбище, мне становилось плохо, а еще, от мысли что я ни «одна» а с кем-то... меня просто трясло.
Артем, однозначно уехал, бросив меня. Мне показалось, что прошло не меньше получаса. Я плакала, и старалась не подаваться мыслям... Тут неожиданно что-то теплое легло мне на спину, и кто-то меня обнял. Я вскрикнула и подпрыгнув, съежилась от страха.
- Ника, это я, - послышался голос Артёма, - я принес тебе свою куртку, надевай.
Мне стало так легко. Я кое-как поднялась, и обняла его.
- Я думала, ты уехал... - проплакала я.
- Уехал? Ты в своем уме? - прошептал он, приобняв меня, - я просто долго искал, а еще эти склепы.
Я оторвала от него голову и посмотрела в сторону того склепа, после чего он посмотрел туда же, а я сказала:
- Мне было страшно...
Он медленно перевел взгляд от склепа на меня, и прошептал:
- Я представляю... Ты поговорила с родителями?
- Нет, я просто не могла... - ответила я, - в склепе снова что-то скрипело...
- Опять? - переспросил он, удивившись, - что за чертовщина. Ладно, поговори с родителями, я отойду, покурить. Я с тобой, не волнуйся, - с этими словами он ушел.
Мне было уже не так страшно, но всё-таки было ощущение, что сзади за мной кто-то наблюдает...
- Мамочка, папочка... - заплакала я, - я люблю вас... простите, что не была у вас с самых похорон, - промямлила я и замолчала, - я люблю вас, очень сильно. Я надеюсь, что совсем скоро мы увидимся с вами. Я хочу этого. Так и будет.
Я сидела на коленях перед могилами и плакала. Я чувствовала себя виноватой, и признавала это. Это ужасно. Как больно...
- Простите меня. Если бы вы только знали, как мне без вас плохо, как мне не хватает вас. Вашего тепла, заботы и ласк. Я одна, совсем ненужная. Никому ненужная! Я еще приду к вам... - шептала я, - скоро приду, мы скоро увидимся. Заберите меня, пожалуйста. Заберите, мамочка, папочка... - с этими словами я зарыдала, - хоть когда, но только чтобы я была с вами! С вами каждый день! Неважно, где, главное с вами... прошу...
Я вытерла слёзы, помолилась и встала с земли. Тёмы поблизости не было, и я села на скамейку, в ожидании его. Холодно. Очень холодно. Сводит тело. Жутко...
- Ника, мы можем идти домой? - прошептал Тёма, выйдя из-за дерева.
- Тём, прошу тебя... - я встала и направилась к нему, - пожалуйста, давай пройдем чуть дальше, я хочу навестить своего лучшего друга, которого убили, совсем недавно...
- Хорошо... - подозрительно ответил он, посмотрев на меня. Сейчас уже было не так страшно, хотя было очень поздно. Часов девять, наверное. Мы шли, и всю дорогу молчали. Я хотела, чтобы меня забрали родители. Очень хотела. Так жить у меня не было желания. Подняв голову, я заметила то самое, старое склонившееся дерево, значит, Данил похоронен совсем рядом. Надо идти вперед. Я заметно ускорила шаг.
- Нашла? - спросил Тёма.
- Да, - ответила я, - идем быстрее.
Наконец, оказавшись около этого дерева, я остановилась. Кругом было пусто. Могил в этом месте не было. Будто тут что-то планировалось... Место было спокойным, еще это старое дерево, и бугорчатая земля... Таких «странноватых» мест на кладбище было немало. И все таили в себе какую-то тайну, или интригу. Снова начались могилы. И вот я нашла знакомую могилу Данила.
- Вот он, - прошептала я, сдерживая ком, который подкатил к горлу, и я поспешно схватилась за оградку, перелезла, не желая открывать калитку, и также упала на колени, проведя дрожащей рукой по фотографии.
- Вот он... - я заплакала, - как же я его люблю...
- Данил? - удивленно спросил он, медленно всматриваясь в фотографию.
- Да, Данил... - плакала я, - ты знаешь его?
Тёма медленно перешагнул через оградку, и сел на колени со мной...
- Неделю назад... В дождливый день... Мне позвонил Женя. Ты его помнишь. Он с больницы. Мы с ним стали хорошими приятелями. Но не об этом, - Тёма замолчал и закурил сигарету, глубоко вздохнув, - он позвонил мне, с просьбой разобраться с парнем, который пристает к его девушке... - Тёма рассказывал это всё так монотонно, что становилось не по себе, - мы подкараулили этого парня около его дома. Дело дошло до драки, Женя не рассчитал сил... и вот что получилось... - Тёма кинул взгляд на Данила, и опустил голову.
- Ч-что?.. - спустя минуту, осмыслив, шокировано вскрикнула я, - что ты ска.. сказал?
Тёма молчал, и больше ничего не говорил. Я не могла в это поверить, и просто не хотела. Это не правда. Этого не может быть... Не Тёма... он не соучастник... Нет!
Я смотрела на фотографию Данила, который радостно улыбался мне несмотря на то, что шел снег, и какую я узнала правду. Он улыбался, и его глаза сияли... Я плакала. Ничего ужаснее уже казалось и быть не могло.
- Ника... - прошептал Тёма, так тихо, что я едва услышала, после чего он замолчал.
- Я ненавижу тебя, - глотая соленые слёзы, твердила я, - ненавижу. Я вас ненавижу... Вы твари, я ненавижу таких людей! За что? У меня забрали самых дорогих мне людей! У меня остался только Дима... Я потеряла всех. За что? Зачем?!
От боли, от этих слов, сказанных Артёмом, я совсем поникла. Всё... хуже уже быть не может, казалось. Как же больно! Я чувствую ту боль мамы Данила... чувствую, как она каждый день плачет, заходя в его комнату, и просто вспоминая его. Чувствую, как она скучает по нему, как его папа каждый день разбивает кулаки в кровь, желая найти тех тварей, которые расправились с его сыном... Я чувствую! Мне больно! На самом деле больно... Я не вижу жизни без вас. Я никому ненужная!
Ногтями я начала вырывать заснеженную землю, от боли... от всей той боли, что находилась во мне. Я уже не чувствовала той физической боли, была только душевная. Ногти отламывались с корнями, я настолько глубоко вцепилась в землю, и просто причиняла себе боль... не знаю зачем. Я уже ничего не соображала. Всё было ужасно плохо. А Артём, лучше бы ничего не говорил. Он быстро оторвал мои руки из земли и отпустил.
- Прекрати... жизнь не стоит на месте.
- Что?! И это ты мне говоришь?! Тот, который был соучастником убийства моего друга! Да я не хочу больше видеть тебя! - я кричала, казалось на всё кладбище, и мне было совершенно не важно, где я нахожусь...
Я взглянула на свои ногти. Грязь, вперемешку с кровью, и ужасная боль, на которую я не обращала внимания. Мне было не до этого.
- Данил, прости меня! Я ничего не знала, прости пожалуйста! - я кричала на всю местность, - всё встанет на свои места! Скоро все будет так, как должно быть! Так, как будет лучше для всех! Я буду с тобой! Я буду с вами... - я уткнулась головой в землю, и начала плакать.
- Ника, замолчи, успокойся! - пытался поднять меня Артём, но я продолжала реветь, отчего самой становилось не по себе.
- Отвали от меня! Отвали! Езжай домой, оставь меня в покое! - кричала я, захлебывая слезами. Тёма, недолго думая, поднял меня на руки, не знаю, как ему это удалось, и понес меня куда-то. Как я ни вырывалась, ни кричала и пинала, он не отпускал меня, он все терпел...
- Отпусти! Я посажу тебя! Я посажу вас! - продолжала я кричать, - отпусти!
- Замолчи... - прошептал он, и его голос дрожал.
Незаметно для меня, мы оказались уже у огромных ворот, где стояла машина Тёмы.
Он открыл её, и посадил меня, затем сел за руль. Я отвернулась к окну, и прижалась, не смотря на Артёма. Мне было так больно... Никто не может представить. Артём завел машину, и мы поехали. Я всё еще продолжала плакать...
У Артёма зазвонил телефон, и недолго думая, он ответил на звонок:
- Да, Дим... Едем... - его голос сильно дрожал, будто он плакал, или сдерживал себя, - Вместе. Привезу, через час встречай её. Да нет, нормально всё, - отвечал Артём, - Да говорю нормально. Просто ночью на кладби... на кладбище жутко, - голос Артёма просто дрожал, видно было, ему трудно выговаривать слова.
- Ника, прости... Я ведь… я не знал. Я признаю, я виноват, я готов сквозь землю провалиться! Но ты должна понять меня. Пожалуйста... ты не представляешь, каково мне сейчас... - шептал Артём, кое-как управляя машиной.
- Пошел ты... - сжавшись у окна, прошептала я.
Только сейчас я вспомнила, что сижу в его куртке, и сразу же сняла её, кинув на заднее сидение, я снова сжалась, закрыв глаза. Я ничего не желала слушать. Это было невероятно больно, зачем он так со мной? За что мне все это?! Он виноват! Во мне кипели эмоции, но я старалась сидеть спокойно... Спустя час мы приехали к моей квартире. Он остановил машину.
- Пока, Ника... прости меня... - прошептал Тёма, но я быстро открыла дверь, и выскочила из машины, сильно захлопнув её за собой. Я опустила голову и побежала в свою квартиру. На душе было погано. Ничего хуже быть уже не может. Я так больше не могу. В квартиру я вбежала с криками и воплями. Скинув обувь, я тут же побежала в свою комнату, и прыгнув на кровать, уткнулась в подушку, и начала реветь... вперемешку с криками. Столько боли было во мне. Я просто не могла!
- Ника, Ника! - послышался испуганный, тревожный голос Димы, приближающегося ко мне, - что случилось?!
Он подбежал ко мне, и всячески пытался узнать, что случилось. Он приподнимал меня, спрашивал, но я ничего толком не могла сказать. Моя речь была бессвязной и непонятной. Я ревела, а он в испуге крутился возле меня.
- Ника, что случилось?! - начал кричать он, - Ника?!
Я так и продолжала реветь, без возможности что-то сказать. Тогда Дима убежал, после чего прибежал, и сунул мне в руку стакан с водой, и какие-то таблетки. Я трясущими руками протянула стакан к губам, и выпила. Но легче мне не стало. После этого он поднес к моему носу какой-то бутылек, после чего я тут же успокоилась, но продолжала всхлипывать.
- Ника, ответь мне, пожалуйста... - запыхавшись, дрожащим голосом спрашивал он, - я так... с ума сойду.
Я смотрела на него, и мне становилось настолько плохо, что я не могла сказать и слова...
- Я.. Он... Это он! - пыталась выговорить я, все больше начиная плакать
Дима прижал меня к себе. Я ощутила такое тепло... Только сейчас я поняла, что теперь Дима стал для меня дороже всех. Он обнимал меня со всей нежностью, теплом и заботой. Как обнимают мамы своих детей. Я почувствовала, как мне стало легче на душе. Он мой лучший друг... И уж если его я потеряю, жить мне нет смысла...
- Ника... скажи мне, что случилось? - более-менее спокойно спросил он.
- Дима... я тут узнала... точнее мне сказали... Он сказал... Тёма... - всхлипывала я, - я так долго держала это всё в себе, прости, что разрыдалась...
- Ну так что ты узнала? - прижимая меня, спрашивал он, - не извиняйся.
- Тёма был соучастником убийства Данила... - дрожащим голосом шептала я.
- Что... что ты сказала? - переспросил Дима, приоткрыв рот и прищурившись, - Тёма был соучастником убийства? Этого быть не может!
- Может... он сам признался, - пропищала я, - я не могу больше его видеть, и не хочу. Я вообще не хочу больше учиться. Не хочу в школу, не хочу жить. Дим, останься со мной, пожалуйста, мне так страшно... так плохо...
- Хорошо, - сразу же ответил он, будто ожидая этого предложения, - я вижу, как тебе плохо, я не могу тебя бросить.
Прошел час. Я так и сидела в своей комнате, на кровати, пока Дима готовил ужин на кухне. Как же я устала от всего этого. Один негатив в моей жизни, никогда бы не подумала, что буду жить так. Никому такого не пожелаю. Я вытащила фотографию Данила из сумки с вещами, и прижала к себе. Она мне была так дорога... Я повесила её над кроватью, и фотографию, где мы втроем с родителями, я поставила на тумбочку, проронив слезу. Никто не представит, как мне плохо.
- Ника, идем ужинать, - заглянул в комнату Дима, после чего я встала и направилась вслед за ним. На кухне царил приятный запах чего-то вкусного. Я так давно не ела домашней еды.
- Садись, - сказал Дима, поставив порцию еды передо мной, - кушай, совсем исхудала.
- Спасибо, Дима... - прошептала я, и улыбнулась ему, - если бы не ты, я бы не знаю, что делала...
- Хватит благодарить уже! - строго сказал он, - я не делаю тебе одолжения, ты мне дорога, и не благодари, надоела уже.
Я улыбнулась и принялась за еду. Дима приготовил всё очень вкусно. Я с удовольствием ела, а он пил чай.
- Завтра в школу пойдем? - спросила я.
- В принципе да, тебя нельзя пока оставаться одной, а то кто тебя знает, самоубийством покончишь еще жизнь... - прошептал он.
- Дима! - выкрикнула я, разозлившись, - ты чего?
В это время в дверь кто-то позвонил. Мы переглянулись, и посмотрели на время. Без пятнадцати двенадцать.
- Кого ты ждешь? - спросил Дима, вставая со стула.
- Никого, - ответила я, - вообще никого.
Дима ушел открывать дверь, а я продолжила есть, ожидая его.
Через несколько минут, буквально влетела моя бабушка, и, только увидев меня, начала кричать, и подходить ко мне.
- Ты что, думаешь квартира осталась тебе, да?! - с этими словами она схватила меня за волосы, - а ну выметайся отсюда! Сейчас же! Сидит, ест она тут. - с этими словами она выбила тарелку с едой, что она разбилась о плиту, а меня оттащила на пол за волосы.
- Отпусти, что ты делаешь?! - кричала, я пытаясь оттолкнуть её.
- Отпустите её! - подбежал Дима, и потянул её назад, а она отпустила меня.
- Вали отсюда! Я прямая наследница, а не ты! - кричала я, поднявшись с пола, - я ненавижу тебя... Мама с папой оставили квартиру мне, - с этими словами меня пробило на слезы, - уходи!
- Ах ты мерзавка! - она разозлилась и подбежала ко мне, сильно ударив рукой по щеке. Было ужасно больно, я замолчала, и медленно посмотрела на нее.
- Уходи... - тихо-тихо шепнула я, глотая слёзы.
- Что ты шепчешь?! Кричи, как ты это любишь! - кричала она, не слушая просьб Димы успокоиться, - я была в школе, ты двоечница! Как тебе не стыдно? Идиотка. Никто не любит бедную, так тебе и надо, мало ты получила! Я не удивлюсь, если ты так и подохнешь, и я ни копейки не вложу в твои похороны! Ты ужасная дочка для своих родителей, они думали, что будут гордиться тобой, но ты ничего не сделала для этого, ты просто никому не нужна! Тебе мало того, что ты получаешь, даже друг твой ушел на тот свет, не желая быть с тобой!
После этих слов, сказанных родной бабушкой, я не выдержала, и убежала в свою комнату, закрывшись изнутри. Я трясущими руками, на дрожащих ногах добралась до аптечки, и достав её, начала копаться в лекарствах.
- Я не могу так больше... - шептала я, ничего не видя, из-за слез, которые заполняли мои глаза, - прости Данил, прости Дима, простите мамочка, папочка. Скоро мы с вами увидимся.
Я открыла первую попавшуюся упаковку таблеток, и не прочитав названия, высыпала все содержимое в руку, и закинула в рот, запив стаканом воды, который стоял на тумбочке. Мне показалось это мало, и я высыпала вторую упаковку, и запила, после чего легла на кровать, укрывшись одеялом, и закрыла глаза, пытаясь успокоиться мыслями, что скоро я увижу родителей и Данила. Я усну, и меня больше не будет. Это не больно. Вечный сон. Как вечная жизнь. Я умру, и никто не заметит...
Я постепенно забывалась, и мой разум туманился. Меня затошнило, подкатил ком к горлу, но встать было невозможно, ужасно сложно и невыносимо. Тело уже не слушалось, это было мучение. Это больно. Я хочу... Тошнота, головокружение, и боль в голове. Я хотела уже поскорей умереть, чтобы не мучиться, и казалось, уже получается...
«Этого мало... - пока еще могла думать я, - надо подняться, надо еще выпить!..»
Я отключилась, наступила темнота, и мрак.
Прошла, казалось вечность, когда я встала с кровати. Было так легко, и светло. Я просто, будто летела по воздуху. Неужели я умерла? Я прошла до двери. Как-то... Что-то не то... Я обернулась...
Моё тело лежало на кровати. Закрыты глаза, рука на животе, колени подогнуты. Сердце едва бьется... я слышу это. Чувствую. Я тут, или там? Я жива или мертва? Я все вижу. Я умираю. Неужели я уже умерла? Но сердце бьется, хоть и ослабленно, но оно борется за жизнь. Моя душа вышла из тела. Что это? Кома?.. Нет... Я не этого хотела!
Только я хотела пройти сквозь стену, как полностью потеряла рассудок, и контроль над своим телом. Я уже ничего не чувствовала, и не видела. Ничего. Совсем. Темнота. Тишина...
Я медленно открыла глаза. Дышать было ужасно трудно, что-то мешало... Я несколько раз поморгала, и моя рука дернулась, отчего Дима поднял голову, с облегчением и с улыбкой на лице, пошептал, взяв мою руку:
- Ника, ты очнулась... Я думал, тебе уже не спасти...
Я ничего не могла сказать, получалось только с трудом дышать, как я потом поняла, я дышала через маску, которую Дима тут же снял. Мне стало легче.
- Что случилось? - с трудом выговорила я, - водя глазами по комнате.
Я была в больнице. Снова какие-то капельницы и уколы.
- Ты очнулась... - он целовал мою руку, - Ника, ты не представляешь, каково мне было всё это время... Ты была в коме два дня. Я думал, это конец, тебя еле как спасли. Зачем?! Скажи мне, зачем ты выпила четыре пачки димедрола? Тебя еле откачали! Понимаешь?
- Четыре? - переспросила я, - как четыре? Всего две...
- Всего? Ты больная... ты не подумала обо мне... - на его глаза навернулись слезы, и он опустил глаза.
- Я не контролировала себя в тот момент. Бабушка была последней каплей моего терпения. Я не смогла сдержаться. Зачем меня спасли? Я не хотела!
- Замолчи! - закрыв мой рот рукой, прошептал он, - не хотела она... ты нужна нам.
- Кому? - безнадежно спросила я, - разве что тебе...
- Мне. Хотя бы обо мне подумай, - сказал он.
- Всё равно я не рада, что меня спасли... - ответила я, отвернув голову.
В этот момент зашла медсестра.
- Вы очнулись, - улыбнулась она. Единственный посторонний человек, который мне улыбнулся... мне было приятно, - Ника, идете на поправку. И все-таки, самоубийством ничему не поможешь.
Она вышла, сделав дополнительный укол мне в вену.
- Дима, спасибо тебе за всё... - сказала я, закрыв глаза.
- Не за что, - он погладил меня по щеке, и опустил руку.
Я очень быстро заснула. Как же мне надоело постоянно жить в больнице. Как я устала уже. Когда у меня будет нормальная жизнь?
Я проснулась, и снова же увидела перед собой Диму. Он спал. Его голова лежала на кровати, а сам он сидел на стуле. Я улыбнулась, и закрыла глаза. Была уже ночь. Мне захотелось в туалет. Незаметно, почти неслышно, я встала с кровати, и вышла из палаты. Кругом было абсолютно темно. Ни единой души, пустота, да и только. Господи, стало страшно, холодно и жутко. Я съежилась, и направилась в туалет, по коридору и направо. Завернув за угол, я уткнулась в какую-то дверь. Так как было абсолютно темно, я не видела, что это за дверь, но открыла её. Запахло чем-то сырым, гнилым, и каким-то противным. Я сразу же закрыла дверь, и отошла на шаг назад. Значит это не туалет... Я направилась еще дальше. Коридор был темным. Ничего не видно. У меня нет ни фонарика, ни зажигалки. Стало страшно и жутко. Я затряслась, и что-то во мне щелкнуло, что я побежала назад в палату, со всех ног. Забежав, я с громкостью захлопнула дверь, и запрыгнула на кровать, чем и разбудила Диму.
- Что случилось, Ника?! - испуганно вскрикнул он, осматриваясь по сторонам.
За окном было темно, в палате тоже.
- Мне страшно.. я хотела в туалет, но там страшно.. - дрожа от страха, шептала я, накрывшись одеялом, - прости что разбудила..
- О боже, Ника, - улыбнулся Дима, - ничего не бойся.
Я молча улеглась поудобнее, и закрыла глаза. Неожиданно для себя, я заснула, и довольно-таки быстро...
- Ника, тебя выписывают, - разбудил меня Дима, - вставай...
Я лениво открыла глаза, и потянулась, осознавая его слова.
- Выписывают... Выписывают?! - подскочила я. - когда?
- Сейчас, приходи в себя, и пойдем, - произнес он.
Я кивнула головой и с трудом встала с кровати. Меня выписали. Я была рада. Дима проводил меня до моей квартиры.
- Ника, я давно не был дома, наверное, я пойду. Ты звони, если понадобится что-то, всегда помогу, - сказал Дима, смотря на меня. Мы стояли около моего подъезда. Я не хотела его отпускать, но понимала...
- Ты больше не придешь? - расстроилась я, - не будешь ночевать?
- Буду, конечно, только не сегодня. Дома давно не был, - ответил он. - Хорошо, завтра в школе увидимся, - сказала я, после чего, поцеловала его в щечку и медленно направилась в квартиру. Квартира была опустевшая без родителей. Всему нужен был уход, а я не могла этого сделать... Завтра в школу, надо делать уроки... Я направилась в свою комнату, и села за компьютерный стол, включив музыку в наушниках, и положила перед собой химию. Музыка в наушниках играла громко, что я не слышала ничего постороннего рядом. Химия давалась мне легко. Я понимала её, пусть и не так хорошо. Что-то холодное дотронулось до моих волос. Я замерла, переведя взгляд. Никого нет, я могу продолжать делать уроки...
За окном стемнело, я не выходила в другие комнаты, оставалась только в своей. Ела я редко, заметно похудела, кости начали выпирать. Мне было всё равно, главное быть сильной. Слушая музыку, я делала уже физику. Все это время было ощущение, что за спиной кто-то стоит, но как только я поворачивалась, никого не обнаруживала. Пусто. Страшно, ну и ладно... Стало холодно. Я прибавила громкость, и сомкнула ноги. Ощущение, что кто-то находится сзади не покидало меня. Будто кто-то стоит за спиной, и просто смотрит на меня. Я ощущала этот взгляд, это присутствие, холод, и что-то чужое. Оборачиваться было уже страшно. Я писала дрожащими руками, стараясь не обращать внимания. Чувство обострялось, стало не на шутку страшно. Меня трясло. Это нереальное чувство. Кто-то стоит. Прямо за мной... Что делать?
К моему счастью, я закончила писать, и сняла наушники. Кругом тихо и темно. А главное - страшно. Очень страшно. Я в комнате не одна, это явно. На дрожащих ногах я дошла до кровати и легла, выключив свет. Есть хотелось, но было жутко идти, даже вставать с кровати. Поэтому я легла. Так будет лучше, для меня же. Завтра идти в школу. Как я устала... Но там будет Дима. А еще Тёма... тот, кого я видеть категорически не хочу. Даже думать о нем не хочу. Для меня его не существует. Это - не жизнь. Сплошная черная полоса.
Утро. Прозвенел будильник. Я открыла глаза. Было еще темно. Я встала, и направилась одеваться. С моими нервными срывами я долго не протяну. Я скоро не выдержу. Надев джинсы, которые были мне уже великоваты, и блузку, я пошла умываться. Одной в квартире было невероятно страшно. Я так ничего никогда не боялась. А главное, осознавать, что ты всегда будешь одна, и никого с тобой. Я умылась, накинула пальто, взяла сумку и вышла из квартиры. Темнота и холод... Я вдохнула холодный воздух и направилась в школу. От моего дома до школы идти недалеко, нежели от бабушки.
Я вошла в кабинет, еще почти никого не было, кроме некоторых девочек. Я села на своё место и положила голову на сумку. Это физика. Я боюсь, я не готова.
- О, Ника! - крикнула Милана, подходя ко мне, - приперлась!
Даша и Уля засмеялись. Ульяна села со мной, а Даша с Миланой сзади.
- Ну, что скажешь? - издевательски спросила Даша, проведя рукой по моим волосам, потом резко дернула, - в больнице лежала да, опять суицид?
- Нет, - ответила я.
- Что нет? Суицид же! - рассмеялась Милана, - а ну покажи руки!
Она дернула меня за руку, отодвинув рукав, после чего убедилась, что свежих полос от лезвия нет, она отпустила руку.
- Не суицид, - рассмеялась Уля, - может таблеток наглоталась?
Они снова начали смеяться, а я отвернулась, и промолчала.
- Господи, как же бесит, что ты за себя постоять не можешь, - разозлилась Милана, - столько пакостей, столько уже тебе всего досталось, а ты молчишь, и ничего сделать не можешь! Овца настоящая, - после этих слов она и девчонки рассмеялись, продолжая издеваться надо мной.
- Вам самим не надоело? - спросила я, повернувшись к ним, - вы такие бессердечные... У меня погибли родители, убили моего лучшего друга, который был мне самым близким, а вы... вы только издеваетесь.
- Господи, что ты тут на жалость давишь?! - рассмеялась Даша, - померли и что дальше? Ты же живешь, мы же над тобой издеваемся, а не над твоими родителями и тем самым «лучшим другом»! - после этих слов девчонки снова залились диким смехом, а меня пробило на слёзы.
- А если... - заинтригованно протянула Милана, - если Диму тоже убьют?
- Что? - переспросила я, - не говори такого..
- Ну вдруг, кто-то случайно его убьет! - продолжали издеваться девчонки, - может ты тогда сама сдохнешь?
Они продолжали смеяться, а я отвернулась, и увидела Диму, который входил в кабинет, и увидев меня, подошел.
- Привет, - поцеловал он меня в щечку, - как ты себя чувствуешь?
- Пока еще не сдохла! - с насмешкой произнесла Милана.
- Заткнись.. - рявкнул он, кинув косой взгляд на неё, после чего обратился ко мне, - Ника, идем, со мной сядешь..
Я встала и направилась за Димой, а девчонки продолжали смеяться и издеваться. Мне было обидно и больно. Почему я ничего сделать не могу?
- Ника, что-нибудь известно о Жене? - спросил Дима, - о убийстве Данила?
- Нет... - положила я сумку на парту, - ничего пока.
- Странно... надо сегодня сходить узнать. Ты составила автопортрет Жени, или написала что-нибудь, что знаешь о нем? - спросил он, смотря мне в глаза.
-Да, - ответила я, - Ну я не думаю, что они забыли о заявлении. В любом случае, позвонят, или будет что-нибудь известно. Сегодня не получится туда сходить, я хотела проведать маму Данила. Ты со мной?
- О, ну конечно, - улыбнулся он, - ей сейчас сложно...
Вошла учительница и все встали.
- Здравствуйте. - Оглядела она всех учеников, - Ника, почему ты не на своем месте?
- Можно я тут посижу? - жалостно спросила я.
В знак согласия, она просто отвернулась и села за стол, открыв журнал. Началась перекличка. Кто есть, кого нет.
- Уф... - вздохнула я, - хоть сегодня с тобой посижу.
Дима улыбнулся.
- Так, когда поедем к тёте Вале? - спросил он, - после школы?
- Да, я хотела сразу после школы. Эх, что было вечером... Ужас. Я не могу так жить. Одна в квартире. Ужасно страшно. Вчера кто-то был со мной. Я была не одна... Я чувствовала это. Понимаешь? Правда. Я чувствовала. - Шептала я, стараясь, чтобы Нина Николаевна не услышала.
- Эх Ника... - вздохнул Дима, - я бы очень хотел тебе помочь. Я могу переночевать у тебя сегодня, - улыбнулся он, и открыл тетрадь.
- Правда? Спасибо, огромное... - ответила я, и на моем лице засияла улыбка.
- Фролова, ты еще и болтаешь! - крикнула Нина Николаевна.
- Извините, - опустила голову я.
Она только хотела что-то сказать, как открылась дверь, и вошел Тёма. Он был в своем черном пальто, его тёмные волосы были хорошо уложены, выглядел он симпатично.
- Извините за опоздание, можно пройти? - спросил Артём, остановившись у двери.
- Проходи, - ответила Нина Николаевна, и уткнулась в журнал, забыв обо мне.
Тёма прошел за свою парту, и сел. Я осмотрела его, и отвернулась. Как больно было. Каждый раз, смотря на него, в голове пролетала мысль, что он соучастник, и мне сразу становилось больно.
Физика прошло спокойно. Была новая тема, а на следующий урок будет опрос. Задали очень много. И когда я всё это сделаю? Ну да ладно… немецкий. Я направилась в кабинет немецкого языка. Дима учил английский, а троица девчонок немецкий… только вот, что изучает Тёма, я не знала, да и фиг с ним. Мне это не важно. Держа сумку в руках, я с опущенной головой поднималась по лестницам, как кто-то сильно ударил меня в плечо. Я обернулась, и заметила Милану, а сзади Дашу и Улю, они смеялись, смотря на меня. Как же они меня достали…
Я так же молча отвернулась, и вошла в кабинет, сев на последней парте. Спереди сели девчонки. Я вздохнула и положила голову на сумку.
- Блин, девочки, стих учили? – спросила Уля, обратившись к своим подругам.
- Ну да! Аж пять раз! – рассмеялась Милана, - разве мы дуры, чтобы учить стих?
Они похихикали и угомонились. Прозвенел звонок. Лариса Ивановна закрыла дверь, поздоровалась с нами, села и открыла журнал.
- Кто готов рассказать стих? – спросила Лариса Ивановна, - Милана? – она начала по списку.
- Извините, Лариса Ивановна, можно на следующий урок? – мило спросила Милана.
- Хорошо. Ульяна? – продолжила она.
- Я тоже на следующий урок, можно? – спросила Уля.
- Ага… Даша, хотя бы ты готова? – со злостью спросила она.
- Извините, я обязательно расскажу на следующем уроке, - сказала Даша.
- Надоели. Давай, Ника, я знаю, что ты учила, - она посмотрела на меня, - вставай.
Я встала и опустила глаза.
- Можно я тоже отвечу на следующий урок? – уныло спросила я.
- Нет! – она поставила двойку, - надоели. На следующий урок, на следующий урок! Вам слишком много позволено, садись. Два. – орала она.
Девчонки начали смеяться, поворачиваясь ко мне, а на мои глаза навернулись слёзы, и я опустила голову. Что за несправедливость…
- Можно войти? – открылась дверь, и вошел Артём.
- Фамилия? – спросила Лариса Ивановна, - новенький? – она осмотрела его.
- Нокс. Артём Нокс. Новенький, - ответил он, держа в руке сумку. Он кинул на меня взгляд, и я отвернулась.
- Проходи, Нокс… - произнесла Лариса Ивановна, - давно перешел в эту школу?
- Да нет, недавно, - ответил он, и прошел на свободное место.
Он направился ко мне, и сел именно со мной! Хотя на первых партах ведь были места! Я разозлилась и прижалась к стене, он это заметил и сказал:
- Ника… - прошептал он, тихо-тихо, - пожалуйста прости меня, если бы я знал, что всё будет так, я бы не делал этого. Ты поняла, о чем я… прости меня, солнце…
- Я тебе… не солнце, - отвращено фыркнула я, - отодвинься!
- Прости. – Сказал он, расстроенно, - что случилось?
- Ничего, - ответила я, всхлипнув, - отстань…
- Ника, - он развернул меня к себе и спросил, - скажи, что случилось?
Я молчала, не смотря на него.
- Ника, почему ты плачешь? – он увидел слезы на моих глазах.
- Она поставила мне двойку, а остальным разрешила рассказать стих на следующий урок, - выдавила я из себя, - ненавижу всех. Школу, людей, учащихся в ней, своих окружающих, кроме…
Артём меня перебил и встал, обратившись к Ларисе Ивановне:
- Извините, пожалуйста…
Лариса Ивановна подняла голову, и взглянула на него.
- Что? – спросила она, - что ты хотел?
- Вот скажите… почему такая несправедливость? – он замолчал. Она только хотела что-то сказать, но он продолжил, - за что вы поставили двойку Нике?
- Что-то не устраивает? – удивленно спросила она, - вон дверь, прошу, - указав рукой на дверь, произнесла она, - на выход.
- Нет-нет, - неторопливо сказал он, - я-то успею, а вот вы не ответили на вопрос.
- Как это за что? За то, что не выучила стих, - возмутилась учительница.
- Так почему вы не поставили двойки, ну например, этой же Милане, или ей - он указал рукой на Дашу, - почему именно Нике? – голос Артёма был совершенно спокойным.
- Они сказали, что расскажут на следующий урок, - робко произнесла Лариса Ивановна, опустив голову в журнал.
- Хм… а разве Ника не сказала такого? – спокойно спрашивал Артём.
- Так, Нокс, выйди из класса! – встав, вскрикнула она, и открыла дверь, - вышел из класса!
- Не волнуйтесь вы, не волнуйтесь, - улыбнулся Артём, - я то выйду, но вы должны либо исправить двойку Нике, либо, чтобы было справедливо, поставить всем остальным.
- А ты кто такой, чтобы мне указывать? – взъелась она, - выйди из класса! Вон!
- Хорошо, - неторопливо собрал сумку Артём, и, остановившись у двери, добавил, - директор сейчас узнает об этой несправедливости, - после этих слов он вышел.
Лариса Ивановна хотела его остановить, но так как он уже ушел, она села на стул, и дрожащими от волнения руками, что-то черкнула в журнале.
- Милана, Даша, Уля, вам тоже двойки, - строго сказала учительница.
- Но Ларина Ивановна! – возразила Милана, - за что?
- За то, что не готовы, - ответила она, - так… у нас новая тема…
Я улыбнулась, и записала тему.
- Ника… - прошептала Лариса Ивановна, - выйди, останови Артёма, скажи, что я поставила двойки девчонкам, - продолжила она, - иди, скажи.
Она продолжила писать на доске, а я вышла из класса. Спустившись на первый этаж, я только хотела постучаться в кабинет директора, как меня окликнул Артём и я обернулась назад.
- Я тут, - улыбнулся он, - что она сказала?
- Спасибо… - выдавила из себя я, - она поставила им двойки.
- Ну вот, видишь, - он подошел ко мне, - и не благодари, я всегда буду помогать тебе.
Я промолчала. Урок закончится нескоро. А следующим уроком физкультура.
- Идём на улицу, - сказал Артём, - звонок нескоро.
Мы вышли на улицу. Снег падал крупными хлопьями. Я так любила снег… Его было так много, так красиво. Он заполнял всё небо, и создавал туман.
- Любишь снег? – спросил Артём.
- Да… - прошептала я, - очень.
- Я тоже, - ответил он.
Мы так и простояли под снегом минут десять. Мне это безумно нравилось, я чувствовала такую легкость, наслаждение, и это все напоминало мне моё детство. Уходить не хотелось.
- Так красиво… - медленно протянул он.
Я закружилась на месте, подняв голову вверх. Такая легкость, теплота, беззаботность, и беззащитность… я так любила эти моменты. Неожиданно я поскользнулась, но Тёма поймал меня и застыл, держа за спину. Я висела у него на руках, смотря в его глаза. Они были такими добрыми, надежными, а главное, я чувствовала в них ту же заботу, что и в глазах Димы. Из школы вышли девчонки, и увидев нас, в таком положении, сначала удивились, а потом начали смеяться, подходя к нам.
- Как же это смешно со стороны! – начала смеяться Даша, - вы бы видели!
- О господи! Ты угомонился, что нам поставили двойки? – надменно спросила Милана у Тёмы.
Я поднялась на ноги, и посмотрела на них. В такую погоду меня просто ужасно удивляло, как они могут так одеваться. На Милане была короткая юбка, едва прикрывающая пятую точку, капроновые колготки, бежевого цвета, и высокие семнадцатисантиметровые шпильки. Белый пушистый полушубок, едва доставал до её талии, и тоненькая кофточка под ним. Даша и Ульяна выглядели не лучше. Какие взгляды они хотят приковать такими нарядами?
- Тёма, не в ту школу ты пришел, тут ты никого не изменишь, - усмехнулась Милана, ехидно положив руку ему на шею.
- Во-первых, убрала свою руку, - спокойно сказал он, двумя пальцами убрав её руку, - во-вторых, если я что-то захочу, то я не то что изменю, я сделаю так, как мне угодно, - добавил он, кинув взгляд на нее.
- Да что ты! – рассмеялась она, и за ней девчонки, - нас то уж точно ты не изменишь, и не пытайся, милый. А эту овцу можно изменить… сделать еще тупее! – девчонки снова рассмеялись.
- Так. Слушай, - обратился он к ней, оглядев с ног до головы, - начнем с твоего наряда. Ты в чем в школу ходишь вообще? Нагнешься, все видно будет. Я первый раз вживую увидел такую выряженную куклу. Точнее троих кукол. И это ужасно, вы просто деградируете. Кому вы хотите понравиться в таких нарядах? С такими нарядами единственное можно, так это получить воспаление легких, это конечно самое простое. Есть и посерьезнее. Да тебя сейчас толкнуть, ты упадешь и разобьешься на таких шпильках. Вы думаете, что вы нравитесь кому-то с таким поведением, манерой общения и наглостью? Да нет же. Я как только вас увидел, сразу понял какие вы, сразу появилось отвращение, - говорил Тёма, а девчонки слушали его, ужасаюсь тому, что он говорит, - да вы знаете на кого похожи… ладно, - продолжал Артём, - вы всем просто отвратительны.
- Да что… что ты такое говоришь?! – пытались они выдавить из себя смех, но это у них, откровенно говоря, не получалось. Надеюсь, их самооценка понизилась…
Они просто топтались на месте, на зная, что сделать.
- Да таких как вы, в нормальных школах выгоняют, или еще похуже… - замолчал он, - ладно, фиг с вами, Ника, идём, урок начался, - он взял меня за руку и потащил в школу. Я не верила своим глазам и ушам. За меня так заступился Артём… мне просто было приятно. Мы только зашли в школу, я отпустила его руку и обняла его, несмотря ни на что. Он от удивления, не понял, но потом обнял меня, и прижал к себе.
- Спасибо, - прошептала я, - большое…
- Не за что, Ника, никогда не благодари. – ответил он.
- Ника… у нас урок… физкультура, - послышался голос Димы.
Мы обернулись, и я отпустила Артёма.
- Да… конечно, - сказала я, поднявшись по лестнице, за Димой.
Мне было так неловко и стыдно. Ведь сама я жаловалась на Артёма Диме, а сейчас обнимаюсь с ним, прямо в школе. Ужасно стыдно.
Я вошла в раздевалку, надела кеды, а через минут пять зашли девчонки.
- Ну что, - усмехнулась Милана, - нашла замену Данилу?
- Да она и не любила никакого Данила, - рассмеялась Даша.
- Хватит, - строго сказала я, - перестаньте… - мой тон сменился, и я замолчала.
Девчонки рассмеялись. Помимо нас в раздевалке было еще несколько девчонок, но они все молча переобувались.
- Всё, отойдите, - я отодвинула Улю, и хотела пройти вперед, как Милана сжала мою руку и вывернула. Мне стало больно, и я вскрикнула.
- Отпусти! – пропищала я, - больно…
- И что дальше? – усмехнулась она, - девчонки снимите с нее верхнюю толстовку, пускай побегает в футболке, а в зале то холодно.
Не смотря на мои сопротивления, им удалось снять мою толстовку, и они просто выгнали меня за дверь. Я стояла в одной футболке, с ужасной обидой… Что делать? Почему я ничего не могу с этим сделать?
Через пять минут они вышли. Милана была в моей толстовке, чему я удивилась.
- Сними… мне холодно, - прошептала я, сжавшись, - зима ведь.
- А вот нет, - рассмеялась Милана, и толкнула меня вперед, в спортзал.
Ничего не поделаешь, я пошла.
- Быстрей иди, - издевались они, толкая меня в спину.
Когда мы вошли в спортзал, меня уже трясло вовсю, а девчонки смеялись, стоя радом со мной. Зашли все девчонки, и выстроились в колонку, ожидая учителя. Через минут пять вошел Олег Петрович со всеми парнями. Все выстроились в колонку, и учитель сказал рассчитаться на первый-второй, для игры в баскетбол. Даша, Уля и Милана были в другой команде. Мальчики играли первыми, а мы сидели и ждали.
Зубы стучали от холода, ноги тряслись и руки дрожали. Во время игры Артём кинул на меня взгляд, и остановился от изумления. Тут же, выбросив мяч из рук, он хотел подойти ко мне, снимая свою ветровку, но раздался свист Олега Петровича. Тот приказал не срывать игру, и продолжать. Вскоре они закончили играть, и пришла очередь девочек. Я кое-как встала. Девчонки оставили меня, и ушли, а Артём подбежал ко мне.
- Надень, ты чего разделась? – он накинул на меня свою ветровку, и обнял.
- Это… это не… не я… - еле как выговорила я, надевая ветровку.
- Надевай, - он помог мне её надеть, - не будешь ты играть в баскетбол.
Он посадил меня на скамейку, а сам подошел к Олегу Петровичу. Тот посмотрел на меня, кивнул Артёму, и начал игру, а Тёма подошел ко мне.
- Что ты ему сказал? – спросила я, стуча зубами от холода.
- Идём домой, - ответил Артём, обняв меня.
- Ника, что случилось? – сел рядом Дима, - почему ты в футболке?!
- Это Милана постаралась, - сказал Артём, - надо что-то с этим делать.
- Господи, как они меня бесят! – сказал Дима, сжимая кулаки.
- Это последний урок? – спросил Артём.
- Да, - ответил Дима, - Ника, идем домой, мы ведь еще хотели сегодня проведать тётю Валю, идём, - он поднял меня за руку и повел к выходу, а за нами пошел Артём.
Я закрыла за собой раздевалку, и сняла спортивные штаны, надев джинсы. В это время постучали в дверь.
- Заходите, - сказала я.
К моему удивлению, вместо Артёма и Димы вошли Уля, Даша и Милана. Я настороженно посмотрела на них, и отвернулась.
- А вот и мы, - рассмеялась Уля, когда они вошли в раздевалку, - не ждала?
- Снимай мою толстовку, - сказала я, переобувая кеды.
- Не сниму, - ответила Милана, и направилась к двери с девчонками, тут тебя ждет сюрприз, - после этих слов они рассмеялись и вышли из раздевалки. Я переобула кеды, положила их в сумку, и хотела только взять свое пальто, но… его не было на вешалке! Что за нафиг? Где мое пальто?
Я перерыла всю вешалку, пороняла все куртки, но его так и не нашла.
- Ника, ты все? – спросил Артём, за дверью.
- Зайди пожалуйста, - я безнадежно села на скамейку.
- Что случилось? – вошел Артём, - почему ты до сих пор не переоделась?
- Мое пальто пропало… - держась за голову, прошептала я, - Милана…
- Ах Милана? – рассмеялся Артём, и направился к вешалке, - покажи её куртку.
Я вытащила её полушубок, который едва доставал до талии, и показала Артёму.
- Она спрятала твою куртку, надевай её шубу и пойдем домой, - сказал Тёма.
- Всё правильно, будет знать, - сказал Дима, - надевай.
- Я в ней замерзну… - прошептала я, надев на себя эту тяжелую белую шубу.
- А тебе идет, - улыбнулся Артём, - ну да ладно, идём, нам пора, - с этими словами я взяла свою сумку и мы вышли из кабинета. Всё время я опускала эту шубу вниз, чтобы хоть как-то прикрыть живот, обтянутый футболкой. Мы вышли из школы, холод окутал меня. Артем ушел от нас, а мы только смотрели ему в след, пока он не скрылся за поворотом. Прозвенел звонок.
- Дим, идем быстрее на маршрутку сядем… - прошептала я.
- Пошли.
Мы быстро сели на маршрутку. В этой шубе мне было крайне неудобно, а еще холодно, ведь она какая-то демисезонная, но никак не зимняя.
Через минут сорок мы приехали. От остановки идти еще минут десять, один квартал.
- Дим, как же я ненавижу Милану и этих куриц… - идя по заснеженной земле, говорила я, - ты бы знал, так и хочется убить их…
- Я знаю, - перебил меня Дима, - еще бы… кстати, с пустыми руками, как-то некрасиво идти. Давай-ка в магазин зайдем.
Мы вошли в ближайший продуктовый магазин. Дима взял корзинку для продуктов.
- Что брать будешь? – спросила я.
Он положил большую коробку самых дорогих конфет, натуральный сок, и шоколадное печенье. С этим мы подошли к кассе, продавщица нас рассчитала, и мы вышли, направившись к дому Данила. Тут оставалось недалеко.
- Как же я скучаю по нему... – вздохнула я, - мне так его не хватает.
- Ник, эм… конечно, не моё дело, но всё же... Что насчет Артёма? Ты ведь сама говорила, что общаться больше с ним не хочешь, не хочешь его видеть, что он предатель. Он ведь тебе признался, что он соучастник убийства Данила, а сейчас ты с ним обнимаешься. Что ты решила для себя?
- Я не знаю, Дим… - шепнула я, - хотела спросить у тебя совета, что мне делать?
- Ну, во-первых, ты уже с ним помирилась, а это почти значит, что простила. Во-вторых, реши, будешь ли упоминать его в заявлении?
- Наверно… нет наверное… - ответила я, - Дим, помоги мне. Я прошу совета… что мне делать? Как поступить? И правильно ли, что я простила его? Ну почти простила…
- Не знаю, Ника, не знаю. Твоя жизнь, твой выбор и решение, - ответил он.
Мы подошли к дому Данила, и Дима нажал на звонок. Спустя пять минут открылась дверь.
- Привет, вы к кому? - на нас смотрел маленький мальчик, лет семи, который был просто копией Данила! На глазах тут же появились слезы, я не могла оторвать от него глаз, и с приоткрытым ртом смотрела на него. Ведь я даже не знала, что у него есть маленький брат…
- Эм… - только лишь выговорил Дима, - э…
- Вы, наверное, к моему брату пришли? – недоумевал мальчик, видя наш ступор. Он был точной копией Данила, только лишь волосы были посветлее. Ярко-зеленые глаза, острый носик и губы, ну копия! Боже! Я не могла в это поверить, и лишь стояла с открытым ртом, смотря на него, а он добавил, - моего брата нет дома, я сам его жду, очень скучаю.
После его слов, слеза скатилась по моей щеке, я так хотела его обнять и прижать к себе. Это было невыносимо больно. Смотря на него, я видела Данила.
- Мы к твоей маме, - еле выговорил Дима, кинув на меня взгляд, - как тебя зовут?
- Даниэль, - улыбнулся мальчик, открывая дверь, - проходите, мама на кухне!
Мы вошли, а мальчик, закрыв дверь, посмотрел на нас. Нам сложно было шевелиться, и тем более что-то говорить.
- Почему вы стоите? – он потянул меня за руку, отчего по моему телу пробежали мурашки, и я вздрогнула, зажмурив глаза, - тетя, что с вами?
- Даниэль, - он оторвал мальчика от меня и добавил, - проводи нас к маме.
- Пошли! – ответил он и направился вперед, а я взглянула на Диму. На его лице, как и на моем, четко выражалось недоумение и шок. Спустя несколько секунд, мы направились за мальчиком, войдя в дом.
- Привет, милые мои, - к нам навстречу вышла мама Данила, обняв нас обоих, - проходите, проходите…
Мы вошли в дом. Воспоминания о похоронах Данила тут же пролетели у меня в голове… все, в подробностях, до мелочей. В нос ударил тот запах покойника. Мне стало не по себе, тут жутко.
Она провела нас на кухню, и поставила чайник.
- Спасибо, что пришли, спасибо вам большое, нам так одиноко… - шептала она, сев рядом с нами, - сейчас чай попьем, у меня пирог остался, со вчерашнего дня. Спасибо, что не забываете меня…
- Не за что, - по моим щекам скатились слезы, - не благодарите за такое. Вот, мы принесли с собой угощения, - я достала пакет, и выложила все содержимое на стол.
- Ой! – удивленно вскрикнула она, - что так много-то? У нас все есть, не стоило, - она улыбнулась, и глаза её засияли.
- Стоило, - ответил Дима, - этого еще мало…
- Мама, ты почему плачешь, - подошел к ней Даниэль и провел рукой по щеке, и посмотрел на нас, - они плохие?
- Маленький мой, что ты… нет, конечно, - она обняла его, - иди, поиграй.
После этих слов, он вышел из кухни и убежал в свою комнату. А по моей щеке скатилась слеза.
- Лишь только Даниэль остался у нас, он как маленькая частичка моего Данила, - заплакала мама, - он во всем напоминает мне его…
- Данил не рассказывал, что у него есть братик, - проговорил Дима, - а главное, как они похожи…
Я обняла его маму и закрыла глаза. Мне стало спокойнее, и я так не хотела уходить. Мы попили чай, пообщались, и не заметили, как за окном уже стемнело. Она проводила нас, и мы направились на остановку.
- Даниэль… - прошептала я, смотря под ноги, - я не могу до сих пор в это поверить, он ведь просто копия Данила…
- Я тоже, - прошептал Дима, - я думал, мне показалось…
- Я буду чаще приходить, я хочу с ним подружиться, - сказала я, когда приехал наш автобус, и мы сели в него, благо он был полупустой, так как время уже десятый час.
Мы приехали довольно-таки быстро, и вышли из автобуса. Снег падал крупными хлопьями, медленно кружась в воздухе. Я люблю снег. Очень. Мы подошли к моему подъезду и поднялись к квартире.
- Ладно, иди в душ, а я что-нибудь приготовлю, - сказал Дима, сняв с меня шубу, а затем и свою куртку, - давай, иди, - он улыбнулся, а я пошла в свою комнату, взять вещи и полотенце. В моей комнате царила тишина, но… компьютер был включен, и на экране светилось изображение Данила. Мне тут же стало не по себе, и я выбежала из комнаты. Спотыкаясь, и чуть не падая, я забежала на кухню, и упала на колени, зацепившись за стул.
- Дима! – запыхавшись, дрожащим голосом крикнула я.
Он тут же обернулся и, бросив что-то жарить, подбежал ко мне, и поднял.
- Ника, что случилось? – насторожился он, посадив меня на табуретку.
- Там… компьютер включен, и… там фотография Данила! – твердила я, - я боюсь…
- Что? – переспросил он, - я сейчас посмотрю, сиди тут.
Он тут же ушел, а я сидела на табуретке и тряслась от страха. Я ведь не включала компьютер, когда ложилась спать, и тем более не ставила фотографию Данила на заставку… что происходит?
- Ничего там нету, - сказал Дима, войдя на кухню, - компьютер выключен, никакой фотографии на заставке нет. Не паникуй, давай, иди в ванну.
- Как это нет? Ведь я сама видела… - тихо сказала я.
- Ну, наверное, показалось, или галлюцинации, бывает, - сказал Дима, встав у плиты, - давай, иди, скоро ужинать будем.
Я на дрожащих ногах прошла в ванну, и набрав воды, встала у зеркала. В квартире было как-то не по себе. Вода набралась, и я залезла в ванну… теплая вода, мыльные пузыри, и атмосфера заставили меня на время забыть обо всем.
Я вышла из ванны, вытирая мокрые волосы полотенцем. В нос ударил горелый запах, доносящийся из кухни, куда я сразу же направилась.
- Дима, что тут го… - замолчала, я заметив, что Димы в кухне нет, а плита во всю дымится.
Я тут же подбежала и выключила её, махая полотенцем, разгоняя дым.
- Дима! – кашляла я, - Дима!
Я выбежала в коридор, но его там не было. Я с ужасом начала бегать по комнатам, не понимая, куда пропал Дима. Часы пробили полночь. Мне было ужасно страшно, я не знала, что делать. На кухне воняло, Димы нет, я одна…
- Ты где был?! – истерически кричала я, когда дверь открылась, и он вошел, - тут все горит, тебя нет, уже ночь!
Он удивленно посмотрел в сторону кухни, откуда доносился горелый дым, разулся, и вместе с пакетами побежал на кухню.
- Ты где был? – махая полотенцем, спрашивала я, - ты чего меня так пугаешь?
- Я в народный ходил, думал успею за двадцать минут, купить продуктов, но там очереди было видимо-невидимо! Я со всех ног бежал сюда, забыв купить самое главное – торт, - выветривая дым, говорил Дима, - не думал, что получится так. Прости пожалуйста.
- Зачем это все? И зачем торт? – удивилась я, смотря на три пакета с продуктами, - у нас же все есть.
- Вот это? - Он раскрыл холодильник, и спросил, - Пустые банки, банка варенья и несколько яблок? Этого тебе хватит? – удивился он.
- М-да… - прошептала я, - и правда, ничего нет, ну ладно, что есть то будем?
- Пирог теперь, который я готовил, не поедим, но можно сделать макароны с сыром, как думаешь? – спросил он, выкладывая содержимое пакетов на стол.
- Хорошая идея. А еще очень хорошо, есть в первом часу, - рассмеялась я, - какой дурак во столько ест?
- Ой, перестань, - улыбнулся он, садись, сейчас я все отварю и приготовлю.
Дима все вкусно приготовил, мы поели, и сидели, просто разговаривая. Время было уже за третий час, спать не хотелось. Одна только мысль о школе наводила тоску и портила настроение… ничего не хотелось. Абсолютно.
- Ну, наверное, пора спать, - сказал Дима, смотря на меня, - расправь мне кровать, я пока все уберу.
- Хорошо, - улыбнулась я, - ляжешь в моей комнате, я в родительской, ладно?
- Да конечно, - ответил он.
Я расправила ему кровать в своей комнате, и поспешила выйти. Дима убрал за столом и вышел в коридор.
- Спокойной ночи, - сказала я, ожидая его, около своей комнаты.
- Сладких снов, - он так нежно посмотрел на меня, и медленно подошел.
Я почувствовала его дыхание у себя на шее, он впервые был таким. Медленно повернув голову, он взглянул мне в глаза, и приблизился. Я замерла, и стояла, просто смотря на него. Он крепко обнял меня, и отпустил.
- Сладких снов, - сказал он, и кивнул мне, после чего зашел в комнату. Я еще минут пять стояла, тяжело дыша. Не знаю, что произошло в этот момент. Медленно направившись в комнату родителей, я переоделась, легла на кровать, и закрыв глаза, тут же заснула.
Я почувствовала приятный, свежий аромат моих любимых цветов, мне казалось, это мне снится, но медленно открыв глаза, я заметила огромный букет красных роз, который лежал у меня на кровати, прямо напротив лица. Я потерла глаза, и приподнялась.
«Это сон, или что? – пронеслось в моей голове, - мне снится»
- С днем рождения, солнце, - встал с края кровати, произнес Дима, и поцеловал меня в щечку, — это тебе, - он поставил мне на пол плюшевую панду, внушительных размеров. Она был просто огромной, метра два… я ничего не понимала, и просто тупо смотрела на Диму, и на подарки.
- Что это? – еле прошептала я, - зачем?
- Как зачем? - улыбнулся он, - у тебя сегодня день рождения, это тебе. И это не главный наш приз.
- У меня? – переспросила я, удивленно, и только тут до меня дошло, что сегодня пятнадцатое декабря – день моего рождения. А я и забыла…
- Сегодня… - проведя рукой по букету роз, прошептала я, - я забыла…
- Ну ничего, - улыбнулся Дима, - не грусти, это твой день. Улыбнись. И не плачь, солнце, - он обнял меня, - а теперь в школу, а то опоздаем, вставай.
Я медленно встала, и сразу же обняла его, всхлипнув…
- Я бы и не вспомнила даже… если бы не ты. Спасибо Дима… - шептала я, обнимая его.
- Ну-ну-ну, - отодвинул он меня, и посмотрел в глаза, держа за плечи, - это еще не всё. После школы будет еще.
- Это самое лучшее утро в моей жизни… - сказала я.
- Ну только не плачь, ради бога, - улыбнулся он, - иди, одевайся, я завтрак приготовлю.
Я побежала в свою комнату и, надев школьную форму, направилась в ванну, умываться.
- Дим, в школу как-то не хочется… - произнесла я, войдя на кухню. Я была готова, осталось только обуться и надеть шубу Миланы.
- Садись, чай попьем, - сказал он, выложив конфеты и поставив чай, - садись, быстренько.
Я села и улыбнулась. Мы выпили чай, оделись, и вышли из квартиры. Погода была моя любимая. Шел снег… вся земля была по колено в снегу. Туман и мрак… как по заказу. Я вдохнула свежий холодный воздух, и спрятала нос в шарфик.
- Я серьезно… я забыла бы про свой день рождения, - сказала я, посмотрев на Диму, - откуда ты помнишь?
- Ну, что за вопрос вообще? – удивился он, - как бы я не помнил?
- Ну не знаю, я ведь не говорила, - сказала я.
- Господи, Ник, я учусь с тобой уже десять лет, - рассмеялся Дима, - и вообще, закроем тему.
Мы подошли к школе. Настроение было отличным, просто как никогда. Я улыбалась всем, каждому, Дима вместе со мной. Мы вошли в класс… снова эта химия, как же она надоела. По четыре урока в неделю. Дима прошел первым, а я после него, но не тут то было. Меня кто-то резко потянул за руку назад, отчего я чуть не упала, и развернул. Это был Милана и её курицы.
- Здрасть! – поклонилась Милана, ей было не до шуток, - ты чего мою шубу уперла? Умная такая, да?! Кем ты вообще себя возомнила? А ну снимай!
- Сначала верни мою куртку, потом получишь свою шубу, - ответила я, - понятно?
Девчонки прижали дверь и слушали нас.
- И толстовку мою верни, - добавила я, - сейчас же.
- А забудь про свои вещи, нет их больше! – рассмеялась Милана, - овца, сними сейчас же мою шубу!
- Что значит нету? – удивленно спросила я, - тогда и ты забудь о своей шубе.
- Слушай сюда! – она схватила меня за воротник, и постепенно начала толкать меня вперед, приближаясь к стене, - или ты снимешь, или мы снимем. Так что выбирай.
- Пошла ты! – я оттолкнула её, - шуба теперь моя. А ты сначала верни мою одежду.
- С какого она твоя?! Ты покупала её? Да ты хоть знаешь, сколько она стоит?! – разозлилась Милана.
- Меня не волнует, - равнодушно ответила я.
Кто-то пнул дверь так, что девчонки отлетели по разные стороны, с криками и воплями.
- Снова ты, - вздохнул Дима, - да Нику ни на секунду нельзя оставить, даже отпустить от себя, как тут же появляешься ты! – злился он, подходя к нам, - отойди от неё, и не смей приближаться!
- А то? – усмехнулась она, - пусть мою шубу вернет!
- Только в обмен, - ответил Дима, - усекла? – с этими словами он взял меня за руку и потащил в кабинет. В это время из-за угла вышел Артём, с большим медведем в руках, не меньше того, что подарил Дима. Я остановилась и удивилась.
- Ника, - сказал он, и направился ко мне, - с днем рождения! – с этими словами он поставил медведя на пол, а меня обнял, - с совершеннолетием тебя!
- Спасибо, - восторженно вскрикнула я, - спасибо Тёма!
Он отпустил меня и вручил этого медведя, который едва помещался у меня в руках. Я взглянула на девчонок, которые стояли сзади, и просто грызли ногти и кусали локти от зависти. Я видела завистливый взгляд Миланы впервые.
- Значит, - сказала Милана, и подошла ко мне, - тебе сегодня восемнадцать? Все можно уже?
- А ты вообще уйди отсюда, вместе с этими, как их там зовут… - махнул рукой Артём, - вместе с этими курицами, в общем, так легче их называть.
Они стояли молча, но только Милана всеми силами пыталась подавить свою зависть.
- С днем рождения, - ехидно сказала она, - с твоим последним… днем рождения…
- Завидуй молча, хорошо? Или тебе никогда не дарили таких медведей? Я не удивлюсь, если у тебя никогда не было парня. Молча стой, или вообще, иди вон, в класс, не напрягай.
Она не знала, что ответить, и просто стояла, молча топчась на месте.
- Спасибо вам, - я обратилась к парням, - я вам очень благодарна.
- Это еще не всё, - в один голос сказали они.
- Я думаю, на сегодня хватит сюрпризов, - улыбнулась я, - а то я так не выдержу.
- Да перестань, нам после третьего урока отпроситься надо. Завезем тебя домой, а потом приедем за тобой, наш главный сюрприз, - сказал Артём, - ну а сейчас, пора на урок. И тебе тоже, что смотришь?! – он щелкнул пальцами перед Миланой, и мы направились в класс.
- Ах Фролова появилась, - вошла учительница, и тут же выкрикнула, - ты должна была остаться на дополнительных занятиях с Миланой! Почему убежала?!
- Я не должна была, и я вам сказала, что у моих родителей сорок дней было, - ответила я, не вставая с места.
- Я еще раз повторяю! – крикнула Нина Николаевна, - это - не повод!
- Да что вы говорите? – удивленно спросил Тёма, - не повод, как вы сказали, это, ну например, заболел, или прогулял, а совсем не сорок дней погибших родителей. Различайте!
- А ты кто такой? – спросила Нина Николаевна.
- Новенький, Нокс Артём, если вам это неизвестно до сих пор, - спокойно ответил Тёма.
- Так с тобой я вообще не разговаривала, не вмешивайся, - строго сказала учительница, - Фролова, сегодня ты останешься на дополнительные!
- Нет, не останется, - сказал Дима, - и вообще не нужна ей ваша химия.
- Может и не нужна, но я вам преподаю её, и вы обязаны учить её. А нужна она вам или нет, мне до этого нет никакого дела. Поняла Фролова? После уроков до вечера остаешься в школе. Кабинет ваш, Милана тебе всё объяснит, - сказала Нина Николаевна, открыв журнал.
- Я вам еще раз повторю, раз вы так плохо слышите, - встал Артём, - никуда она не останется, ни на какие дополнительные, тем более, вот с этой, - он указал рукой на Милану, - если это потребуется, я лично найму её репетитора, или же, сам объясню ей химию.
- Ты что, тут самый умный? Я не пойму, - сняла очки Нина Николаевна, давай к доске, проверим тебя, умник, куда там.
- П-ф-ф, - рассмеялся Тёма и подошел к доске, - что делать?
- Какие вещества относятся к сложным эфирам? – ехидно спросила Нина Николаевна.
- К сложным эфирам относятся органические вещества, которые образуются в реакциях кислот со спиртами, идущими с отщеплением воды, - ответил Артём, даже не запинаясь.
- Хм… - замялась учительница, - расскажи о карбоновых кислотах.
- Карбоновые кислоты – это органические вещества, молекулы которых содержат несколько или одну карбоксильных групп, соединенных с углеводородным радикалом, ну или водородным атомом, - ответил Артём, - к одноосновным предельным карбоновым кислотам относятся органические вещества, в молекулах которых имеется одна карбоксильная группа, связанная с… - замолчал Артём, - продолжать?
- Н-нет, - замялась учительница, - за десятый класс, расскажи об этилене.
- Уф. Ну ладно. Углеводороды с общей формулой в молекулах, которых между атомами имеется одна двойная связь, называются углеводородами ряда этилена или алкенами, - продолжил Артём, - ну и про физические свойства этилена могу рассказать, - задумался Артём, - Этилен – в общем это бесцветный газ, насколько я помню, без запаха, немного легче воздуха, и плохо растворим в воде, можно сказать, почти вообще нерастворим. О химических свойствах тоже рассказать? – улыбнулся Тёма.
- Достаточно, - робко произнесла Нина Николаевна, - садись.
Артём сел, а я обернулась к нему.
- Ну ты даешь… - прошептала я, - ты все это учил?
- Да, на всех олимпиадах занимаю первое место. Но уже надоела эта химия, - ответил Тёма.
Урок прошел нормально, после Тёмы, она начала опрос всего класса, благо до меня не дошла очередь, прозвенел звонок. Следующим уроком русский язык. По коридорам я ходила с этим огромным медведем, все смотрели на меня, и покрывались завистью.
- После русского языка мы уходим, - сказал Артём.
- Куда вы уйдете, и зачем меня оставите дома? – спросила я.
- Сюрприз, - ответил Дима, - мы за тобой заедем.
- С днем рождения, Ника! – подошел ко мне Никита, вручив коробку конфет.
- Спасибо, большое, - я улыбнулась и обняла его, - спасибо.
Прозвенел звонок, мы вошли в класс, и сели по местам. У нас была новая тема, и учительница весь урок её объясняла. Довольно скучно, но ничего, зато после этого урока домой.
- Скучно… - прошептала я Диме, вырисовывая имя Данила на заднем листочке тетради, - скучаю по Данилу, и по родителям…
- Понимаю, - ответил Дима, - скукота эта убивает. Так грустно, но ты не грусти, сегодня будет лучший день в твоей жизни, - сказал Дима.
Прозвенел звонок, и мы вышли из класса. Я, в одной руке держала коробку конфет, а другой рукой придерживая за ухо медведя, стояла в коридоре с парнями.
- Мы завезем тебя, потом приедем за тобой, хорошо? – спросил Артём, - оденься, подготовься, мы приедем.
- Ладно, - улыбнулась я, - буду ждать вас. И все-таки, заинтриговали.
- Ну так, конечно, - улыбнулись они, - ладно, всё, пошли.
Мы вышли на улицу. Я так и не отдала эту шубу Милане, ну и ладно, теперь она моя, до тех пор, пока она не вернет мне мое пальто. Свернув за поворот, мы подошли к машине, и Артём её открыл. Приехали мы очень быстро.
- Давай, Ника, мы скоро приедем, - сказал Дима, - жди.
Я вышли из машины и направилась к подъезду, и помахала им, улыбнувшись. Они уехали, а я зашла в подъезд, и поднялась к своей квартире.
Открыв шкаф, я принялась в раздумье, что надеть?
- Это нет… не то, нет, не-ет… вообще нет, нет, в помойку. Нет, не то… - приговаривала я, пересматривая вещи в шкафу, - о! – довольно вскрикнула я, - то, что надо…
Я вытащила из шкафа красивое вечернее платье моего любимого – синего насыщенного цвета. Оно выглядело просто потрясающе… открытый верх, без лямок, обтянутая талия. Юбка была пышной, ажурной, из сеточки, выше колен. Я сразу влюбилась в это платье, и выбрала его. Оно досталось мне от мамы. Просто восхитительное платье! Я не знала, что сделать со своими короткими волосами, которые отросли чуть ниже лопаток. Но всё-таки я решила сделать красивую прическу, которую я делала с длинными волосами. Закрутив волосы в несколько раз в дульку, я выпустила несколько прядей и залакировала зафиксировала все это лаком.
«Так… осталась косметика, - подумала я, - чем бы накрасить…»
Я не пользовалась косметикой, красота досталась мне от мамы, поэтому у меня ее и не было. Я достала косметичку мамы, и вывалила всё на стол.
- Вау… - восхищенно прошептала я, - как же много всего… начну с глаз…
Я накрасила ресницы тушью, подвела глаза подводкой, нанесла тональный крем и пудру, и в последнюю очередь накрасила бесцветным блеском губы. Подправив прическу и надев на себя платье, я посмотрела на себя в зеркало.
Оттуда на меня смотрела совершенно другая Вероника… я не могла поверить, что это я. Просто не могла. Я никак не могла выглядеть так… красивая девушка, с яркими и без макияжа глазами, смотрела на меня из зеркала. Я улыбнулась своему отражению. Мне даже на минуту показалось, что я симпатичнее Миланы. Чего-то еще не хватает… ах да! Украшения. Я вытащила мамину шкатулку, и открыла её. Выбрав самое шикарное колье, я надела его на себя. Всё. Теперь я настоящая принцесса. Добавив еще немного блеска для губ, я вышла из комнаты родителей и направилась в свою.
Я ждала их. Прошло уже часа два, а их нету… где они? Раздался звонок в дверь, и я со всех ног побежала её открывать.
- Привет, - улыбнулась я, увидев шокирующую реакцию ребят.
- П-п-ри… - замолчал Артём, - Ника? Это… это ты?
- Да, - я рассмеялась я закружилась на месте, - ну как?
Они стояли с открытыми ртами, и не могли ничего сказать, осматривая меня с ног до головы.
- Вот это да... – прошептал Дима, - ты просто великолепна!
- Спасибо, - улыбнулась я, - правда? Мне идет?
- Просто шикарна… - добавил Артём, - просто шикарна…
- Спасибо, еще раз, - я снова улыбнулась и посмотрела на них, - ну, какой у вас сюрприз? Я по делу оделась? Или что-то другое надо было?
- Так и надо было… - прошептал Тёма, - ты шикарна…
- Да, так и надо, просто слов нет! – восхитился Дима, - ну всё, нам пора, обувайся.
Я обулась, накинула шубу Миланы, и вышла. Удивительно, но сейчас шуба Миланы просто очень сильно мне подходила. Я выглядела как принцесса, да и чувствовала себя также. Было очень приятно, я не знала, что она мне так пригодится, и понравится… не хватало только карманной собачки и маленькой сумочки. Выглядела бы как настоящая голливудская звезда. Эх, именно сегодня, день был самый хороший. Родители бы гордились мной, плохо, без них… я скучаю…
- Садитесь, мадемуазель, - сказал Артём, открыв дверь своей машины.
- Благодарю, - улыбнулась я, после чего рассмеялась и села в машину.
Они сели на переднем сидении, а я сзади, и мы тронулись в путь.
- Ну и куда мы? – спросила я, - только давайте без загадок.
- Увидишь, - улыбнулся Дима, - это сюрприз.
Я закрыла глаза, и вдалась ощущениям езды. Так спокойно, тихо, играет музыка из проигрывателя Артёма «Adele – skyfall». Красивая песня, только спать очень хочется.
- Приехали, - улыбнулся Тёма, остановив машину и выключив радио.
Я вышла их машины и ужаснулась. Высокая гора, на которой мы остановились. Снизу открывался шикарный вид на город, всё казалось таким мелким и красивым, что я никак не могла налюбоваться, и стояла, смотря вниз. Ощущение, что вот-вот, если сделать шаг, можно упасть, и разбиться. Но это было самым приятным чувством. Такая беззаботность. Ветер колыхал мои волосы… взглянув на небо, можно было упасть, от головокружения. Оно, казалось так близко… я развернулась к парням.
- Как красиво… - прошептала я, - смотря вдаль, где находились всякие развлекательные центры и кафешки, - спасибо, я никогда тут не была, - после этих слов я снова развернулась, смотря на город.
-Это еще не всё… - нежно обняв меня сзади, прошептал на ухо Тёма, - пойдем, - с этими словами он взял меня за руку и повел за собой. Во мне смешивались такие непонятные чувства, такие приятные, новые, и одновременно странные. Я никогда прежде не чувствовала ничего подобного. Стоя у обрыва горы, я чувствовала, как моей душе становится легко, будто я что-то отпускаю, что-то совсем ненужное, и слишком засидевшее. Мы дошли до большого здания, как потом выяснилось, что это был ночной клуб, под названием «Centr». Выглядел он просто шикарно… четырехэтажный, с длинной дорожкой до входа, и высоким подъемом. Я завороженно затаила дыхание и смотрела на него, остановившись у его оградки.
У входа стояли охранники, фейс-контроль.
- Вот это да-а… - произнесла я, смотря на этот клуб, - я никогда не была в клубах.
- Совсем? – спросил Артём, - это будет самым запоминающимся клубом, в твоей жизни, самый лучшим днем… обещаю.
Я улыбнулась и мы направились ко входу в клуб. Охранники нас пропустили после того, как Тёма что-то им сказал. Я никогда не видела ничего подобного… как восхитительно. Они провели меня во внутрь, где мы оказались уже в баре.
- С днем рождения, - закричали люди, увидев меня, и начали кидать цветы.
Я вскрикнула от неожиданности, после чего все подошли ко мне, и начали вручать подарки. Я не знала, что делать, куда смотреть, кому говорить, всё было так спонтанно и неожиданно. Этих людей я даже не знала, но среди них, были некоторые мои одноклассники. Неожиданно Артём сказал в микрофон:
- Минуточку внимания… Ника, это мои друзья, поздравляем тебя с днем рождения! Это твой день, делай, что хочешь, мы любим тебя! Веселимся! – после этих слов он подошел ко мне и обнял.
Все оставили подарки на столе, а сами направились на танцпол. Музыка играла громко, я так не веселилась уже довольно долго… но сегодня… они подарили мне веселье, радость. Я люблю их. Играла веселая музыка, все танцевали и веселились. Столько позитива! Я пила мартини, которым меня угощал Дима, и оно дало о себе знать. У меня заболела голова.
- Привет, Ника, - послышался голос сзади, - с днем рождения…
Я обернулась и пришла в шок.
- Даша?
- Да, извини, что я была на стороне Миланы, - произнесла она, сев рядом со мной, - прими это от меня, - она вручила мне небольшую коробочку, - открой сейчас.
Я недоуменно посмотрела на неё, и неторопливо открыла подарок. Там был красивый кулон, с именем «Данил». Я очень обрадовалась, и сразу же надела его на себя, поверх того колье.
- Спасибо, - улыбнулась я, - где ты нашла такой?
- Секрет, - я знала, что тебе понравится. И прости меня за всё, что я делала, пожалуйста. Я поняла, какая Милана… она предательница, думает только о себе. Зачем я всё это время общалась с ней… не понимаю. Кстати, ты потрясающе выглядишь, - она улыбнулась, - давай выпьем коктейль?
- Давай, - ответила я, - спасибо…
- Не за что, - она улыбнулась, - кстати, спроси у Артёма, сколько стоит такой коктейль? – она замялась, - а то… ну спроси, пожалуйста.
- Хорошо, - ответила я, и пошла к Артёму, но его нигде не было, и я не стала его искать, и вернулась назад к Даше. Коктейли уже стояли на столе, ожидая меня, а Даша куда-то нервно смотрела, чего-то ждала, но я не придала этому особого значения.
- Его нету, - сказала я, - да какая разница, сколько он стоит, давай выпьем и всё. За то, что мы помирились. – я подняла бокал, и мы выпили. Я сморщилась. Слишком горько, а Даша посмотрела на меня.
- Вкусный коктейль, - сказала она, - не правда ли?
- Да, очень, - я улыбнулась и сделала еще несколько глотков.
В голову мне что-то ударило, и следующие действия происходили на автомате. Подошел Артём, а Даши уже и след простыл.
- Где она? – спросила я, словно находясь в бреду.
- Кто? – удивился он, - ты о чем? – он обнял меня.
- Даша, - ответила я, - мы только что пили коктейль, - она ушла?
- Я не видел её, да и не смогла бы она пройти сюда, - улыбнулся Артём, - тебе наверное показалось. Ты сегодня так красива, я просто не могу устоять перед тобой… - с этими словами он меня поцеловал, а я ему ответила…
- Мне что-то плохо, я выйду, подышать свежим воздухом, здесь так душно, сейчас вернусь, - поцеловав его, сказала я, - хорошо?
- Может я с тобой? – улыбнулся он, и привстал.
- Нет, я на несколько минут, только подышу воздухом. И всё-таки… где Даша, - шептала я, всё тише и тише, выходя из клуба. Голова кружилась, глаза закрывались сами по себе, я еле держалась на ногах. Выйдя из клуба, я отошла от охранников, направилась к тому обрыву, который мне так понравился. Я ничего сейчас не понимала. Что происходит? Неужели это коктейль и мартини так дают о себе знать? Странновато…
Я стояла у обрыва, кругом ночь… тишина, мороз и непередаваемое ощущение свободы. Я сжалась. Мне стало еще хуже, голова кружилась, ноги подкашивались, и глаза закрывались. Тут неожиданно кто-то сжал мою шею рукой сзади, и приложил какую-то вонючую тряпку ко рту, отчего всё начало расплываться, и я потеряла сознание…
Я очнулась от боли… открыв глаза, я ничего не поняла. Где я нахожусь? Я осмотрелась… напротив стояла Милана, справа Женя, а рядом Даша и Ульяна. Мрачные стены, ободранные обои и каменный пол, на котором стояли мои ноги, без обуви. Я попыталась дернуться, но поняла, что сижу на стуле, обвязанная веревками… что они делают? Мне снится это? Господи…
- Очнулась, - улыбнулась Милана, - ну наконец-то, много пришлось вкалывать.
- Да не говори, - сказала Даша, - а мне то сколько пришлось позориться перед ней, прикидываясь, что бросила тебя, - она обратилась к Милане, - унижалась перед какой-то овцой.
- И что мы будем с ней делать? – спросил Женя.
- Жень, в милицию поступило заявление, что ты причастен к убийству Данила, причем знаешь от кого? – она прищурилась, обратившись к своему парню, - от неё! – выкрикнула она на меня, - что ты собираешься делать? Есть планы мести?
- Правда? – удивился он, посмотрев на меня.
- ДА ПРАВДА! – выкрикнула Милана, - я же знаю! Надо проучить её!
- Давай ей еще один, - сказал Женя Милане, после чего она что-то разбавила в ампуле, и залила в шприц, посмотрев на меня.
- Ну что, будем вызывать зависимость? - улыбнулась она, и, протерев мою руку ватой, вколола шприц, а я посмотрела на свою руку, что привело меня в шок…
Вся рука до кисти, была синяя, от уколов, на ней не было живого места. Я не могла в это поверить, они наркоманы… Даша сидела напротив меня, на каком-то диванчике, и вкалывала себе наркотик, а Милана вкалывала мне. Женя смотрел на это всё и просто улыбался. Мне было больно, но вскоре боль прошла и меня накрыла эйфория… стало так хорошо, легко и просто как никогда я чувствовала себя полностью расслабленной. Глаза закатились, и я откинула голову назад… это такое тепло, сладкое тепло, которое будто прорастает изнутри моего тела. Сначала кажется, что я беременна этой теплотой, она как будто ласковая чужая жизнь, забравшаяся мне под кожу… это «живая теплота» наливает тело тяжестью, пропадает желание двигаться, да и вообще любые желания пропадают. Хочется лежать и слушать теплоту… накатывает волна расслабления, она отрывает мышцы от костей так, что кажется, будто я вся расплываюсь, расползаюсь в теплой соленой воде…
- Вот так-то, - сказал Женя, погладив меня по второй руке, - ты за всё ответишь.
- Сколько лет принимаю, и с каждым разом убеждаюсь, что героин, это просто лучшая штука в мире… - трясясь от кайфа, говорила Даша, - нет ничего лучшего, - она откинула голову назад, и закатила глаза.
- Что вы со мной делаете? – спустя некоторое время, вернувшись в реальность, выдавила я из себя, не открывая глаз.
- Вызываем зависимость, - улыбнулась Уля, - поздравляем, ты теперь наша.
- А точнее, своя, - подметила Милана.
- Я так не думаю, - возмутился Женя, - она не наша, и уж тем более не своя. Она наркоманка, она не будет зависеть от нас, от наших доз, мы не будем ей помогать, пускай сама ищет пути к выживанию. Как это делали мы, когда только начали. Вы всё поняли?
- Да, - ответили девочки, - поняли. Так мы её отпускаем?
- Не так быстро, - добавил Женя, - не так быстро. Погодите. Еще не всё ведь.
Я всё это слышала, но мне было просто ужасно лень что-либо говорить, я только наслаждалась тем кайфом, который уже проходил, оставляя за собой чуточку радости. Я смогла открыть глаза, от этой тишины, и посмотрела на Женю. Он стоял за столом, высыпая что-то из пакетика на кусочек бумаги. Собрав это всё в кучку, он нагнулся и вдохнул, после чего упал на диван и радостно простонал. Милана поспешно высыпала еще немного порошка и поднесла мне.
- Вдохни, - сказала она мне, - сильно.
Я на автомате, совершенно этого не осознавая, вдохнула и мой нос заполнил порошок, от которого потом тоже стало так хорошо… я просто летала в облаках, все мысли, все желания, всё отпало на второй план, а мне сейчас хотелось еще и еще…
- Всё, хватит для неё, - откинувшись на диване, бормотал Женя, - в подвал её, пускай поживет там, посмотрим, что с ней станет, и как она будет себя вести.
- Прям сейчас? – рассмеялась Милана, высыпая себе очередную дозу кокаина.
- Ну да, - ответил он, и привстал, а Милана вдохнула порошок и упала на колени.
Женя отвязал меня от стула, и попытался поднять, но я была неподвижной и падала, а он схватил меня, повесил на плечо и куда-то понес. Я ничего не могла с собой поделать… поднять руку, или что-то сказать, было так сложно и казалось, невозможно, во мне смешивались такие странные чувства…
Он остановился, посадил меня на пол, и что-то принялся открывать. Вероятно, это был подвал. Я испугалась, но только что смогла, это поднять глаза и посмотреть на него. Я ничего не видела кругом, комната была пуста, и единственный вход в подвал. Я боялась, но молчала, а глаза закрывались и меня клонило в сон. Он снова поднял меня и повесил на плечо, а сам начал спускаться в подвал. Становилось темно и холодно, с каждым шагом все холоднее и холоднее, тело сводило, а я ничего не могла сделать.
- Вот и всё, птичка наша, попалась ты, - он кинул меня на какую-то тонкую простыню, а сам вышел, - до скорого.
Я съежилась от холода, и заснула…
Открыв глаза, я почувствовала, как моё тело ломается изнутри. Я хотела еще… еще… и больше ничего. Мне никто не нужен, мне нужна только доза… где взять? Что делать? Только сейчас до меня дошел тот холод, который я ощущала, но не придавала этому значения. Я лежала на бетонном полу, на одной лишь, тоненькой подстилке, как собака… на моих ногах не было тех сапог, платье мамы было порвано, а колье, что висело на шее, и браслетов, совсем не было. Шубу Милана давно уже забрала, и при этом, я была еще с открытой спиной… Меня сделали наркоманкой, мало того, меня еще обокрали. Я не чувствовала себя кому-то нужной. Спрашивается - где Артём? Меня это вовсе не волновало. Единственное, что меня волновало, так это то, как я буду жить дальше, и где найти дозу. Я попыталась подняться, но не смогла, и начала кашлять. Болело все тело, будто меня били.
Холод… ужасный холод, а еще ломка. Я впервые почувствовала, что это – ломка… это полностью, вывернутый наизнанку кайф. Вместо приятного безразличия – дикая раздражительность. Меня раздражало даже то, что я не могу подняться с пола… вместо теплоты и расслабленности – кайфа – дикая боль, океан боли и полная невозможность расслабить мышцы. Они перестали меня слушать и стали дергаться сами по себе, очень хочется, чтобы вырвало, но рвать нечем, и желудок дергается в спазмах. Внезапно я услышала, как кто-то спускается ко мне, вниз. Я насторожилась, и очень надеялась, что мне снова дадут дозу, неважно кто, неважно сколько – главное, дадут!
- Ну-ус, - рассмеялась Милана, - как ты? Хочешь дозу?
- Да, - пропищала я, как будто мне предлагают стакан воды, в пустыне.
- Я принесла, - она вытащила руку из-за спины и показала мне шприц, - только чтобы Женя не узнал.
- Давай, давай, давай, - я кое-как встала и поплелась к ней.
Мне еле-еле удавалось ходить, виляя суставами, мышцы сами по себе дергались, это ощущение было не из приятных… меня так раздражал голос Миланы, её силуэт, всё раздражало, я хотела только одного. Дойдя до неё, я попыталась выхватить шприц, но она отодвинула его в сторону, играясь со мной, и посмеиваясь. Меня это окончательно разозлило, и я, со всей силы толкнула её, и выхватила шприц. Столько было во мне агрессии, я готова была убить за этот божественный шприц. Спасение, это моя жизнь. Спасибо. Я упала на колени, выдвинула руку вперед и вколола шприц, не смотря на то, что уколы делать я совсем не умею, и до смерти их боюсь. Меня это не волновало. Я не знаю, попала в вену или нет, но мне стало хорошо… я выдавила всё содержимое шприца, и выкинула его подальше в угол, а сама откинулась назад…
- Еще… - прошептала я, - пытаясь открыть глаза.
- М-да… - произнесла Милана, - ты проспала два дня, у тебя конкретная ломка. Уже третья стадия. Поздравляю. Скоро мы тебя отпустим.
- Дай мне еще, - прошептала я, открыв глаза.
- Нет, всё, детка, - рассмеялась она.
- Заткнись! – крикнула я, - ты меня бесишь.
- О-о-о… - протянула она, - точно, третья стадия, ну я пошла, скоро ты пойдешь домой.
Меня снова накрыло, и я закатила глаза, и мышцы полностью все напряглись, а я застонала. Мне стало трудно дышать, я почувствовала, как у меня понизилась температура, я вспотела и мне стало плохо, но боль и наслаждение чередовались. Тело дергалось в судорогах, а мне было хорошо. Зашел Женя.
- Ну что, как ты? – он рассмеялся.
Мне было все равно, что он говорит, мне было хорошо, как никогда.
- Ника, я дам тебе еще дозу, если ты пойдешь в милицию, и заберешь заявление, - сказал Женя, - ты согласна?
- На всё, - на автомате ответила я.
- Хорошо, - прошептал он, - а теперь пересиль себя, и поднимись. Я понимаю тебя, тоже было такое же в первое время, но потом стало легче. Относись к этому, как к новой жизни. Ты теперь с этим ничего не сделаешь. Но ты сильная, ты сможешь, выдержишь и будешь жить с этим, выполняя наши просьбы, желания и приказы, ты будешь получать очередную дозу. Я не буду спрашивать, согласна ли ты, потому что знаю, что ответ будет положительный.
Это было, как мотивация, отчего я сразу же поднялась и встала на ноги. Было сложно, но не настолько, как я думала, всё же, возможно стоять, и даже ходить.
- Молодец, - он поддержал меня за руку, - а теперь ты поешь, и мы пойдем в милицию за заявлением, и я отпущу тебя домой, с новой дозой. Не обману.
- Я согласна, - улыбнулась я.
- М-м-м… только переодеть бы тебя, умыть, ты не пойдешь ведь ты так, - он задумался, - ну пошли.
Он вывел меня из этого холодного подвала, в теплое место, где также было темно. Я не знала, ночь сейчас или день, какое число, сколько прошло и где я. Все мысли были только об одном.
- Милана, она согласна, - сказал он Милане.
- Заберет? – улыбнулась она.
- Да, - ответил Женя, - только приведи её в порядок.
Он перекинул меня к Милане, а сам ушел. Мне сейчас всё было безразлично и абсолютно всё равно.
- Что на тебя напялить то, я ведь не дома, у меня мало вещей тут, - сказала она, заведя меня в какую-то комнату, - о, вот, как раз подойдет!
Она вытащила из какой-то высокой тумбочки джинсы и кофту, лилового цвета и кинула мне, как собаке на пол.
- Надевай, - приказала она, - и свалишь скоро отсюда, - добавила она, и подошла к какому-то столику, выдвинула ящик, достала шприц с героином и ввела его себе в руку…
- Что смотришь? Надевай! – крикнула она, выдавливая содержимое шприца в вену.
Я переоделась и осмотрела эту комнату. Внимательно вглядевшись в тот самый столик, я заметила около него много использованных шприцов, много окровавленной ваты. Мне стало не очень хорошо. Затошнило, и я прикрыла рот рукой.
- Так будет часто, - сказала она, отбросив шприц подальше в угол и задернув рукав кофты, - на выход!
Она вытолкнула меня, и передала Жене, который вовремя вышел из-за угла, а сама пошла в другую комнату, выкрикнув ему:
- Следи за ней, чтобы она не наделала глупостей. Удачи.
- Будет сделано, - ответил он.
Мы наконец вышли на улицу. Яркий свет, тишина и какие-то посторонние звуки, как гулкий колокол отдавали в голове. Я готова была кричать от этого.
- Меня всё раздражает, - рявкнула я, - отпусти мою руку!
- Понимаю. Это того стоит. - Он отпустил меня.
- Сколько лет тебе, и как давно ты употребляешь наркотики, давно подсадил Милану и её подружек? И зачем? – нервно спрашивала я, не зная, зачем.
- Это что допрос? – спросил он, - мне вообще-то двадцать четыре, с наркотиками я живу, уже пять лет. Милана только два года, - продолжил он, - и ты не излечишься.
- У меня нет жизни, мне незачем жить, - говорила я, чувствуя, как меня потихоньку отпускает.
- А теперь будет стимул, найти новую дозу, это и увлекательно, - сказал он.
Мы шли по каким-то дворам, и вскоре дошли до какой-то машины.
- Садись, - он открыл дверь.
За рулем сидел молодой парень, лет двадцати, нервно смотря по сторонам, вероятно он был таким же.
- Куда? – спросил он, у Жени.
- В милицию, - ответил Женя, - быстрей.
Зрачки парня значительно увеличились, и округлились глаза. Он напугался и переспросил:
- Зачем?
- Да расслабься, вот, её надо выкинуть, - рассмеялся он, и мы тронулись с места. Я ничего не хотела, кроме…
Мы приехали довольно быстро. Я сидела, и дергалась на месте, то смотря по сторонам, то стуча пальцами, или же вздыхая. Меня что-то тревожило, очень сильно.
- Не волнуйся ты! – сказал Женя, - сейчас ты заходишь, забираешь заявление, приносишь мне, я даю тебе дозу, и ты проваливаешь. Поняла?! Вперед, - он вытолкнул меня из машины и закрыл дверь. Я на дрожащих руках, поплелась в милицию.
Куда мы заходили, когда были тут с Димой? По-моему, вот в этот кабинет… я остановилась у одного кабинета, и постучалась.
- Да, войдите, - ответил мужской голос, после чего я вошла.
- Здравствуйте, - еле выговорила я, изо всех сил стараясь не сказать, чего лишнего. Мне все время казалось, что кто-то за мной следит.
- Вероника… - замялся милиционер, - Фролова! – добавил он, - а вот и вернулась. Тут на тебя подали в розыск, два парня, лет восемнадцати. – он порылся в документах, после чего набрал номер телефона и посмотрел на меня, - алло, эм… Артём Нокс? Вероника Фролова сама пришла ко мне в отделение. Да, тут. Хорошо. – он положил телефон и обратился ко мне, — вот и нашлась, а то всех на уши подняли, везде в городе висят твои фотографии. И кстати, я звонил вам по поводу заявления, вам нужно было прийти на опрос, но вы не поднимали телефон.
- Мне нужно… я хочу… я забираю заявление, - дрожащим голосом говорила я, запинаясь, и каждый раз ругая себя за это.
- Но как? – удивился он, - ведь вы говорили, что это правда.
- Что правда… а… да, правда… ой, то есть нет, - запиналась я, боясь что меня раскусят.
- Так забираете заявление, или нет? – спросил он надменным голосом.
- Да, - ответила я, - заберу… забираю то есть.
- Хм… - замялся он, - ну хорошо.
Он отдал мне заявление, посмотрел на меня, и нахмурился.
- Вы выглядите… как-то не так. Что-то случилось? Вы что-то принимали?
- Кого? – раскрыла глаза я, смотря на него, и медленно подходя к двери, я споткнулась о стул, - нет, я нормально выгляжу.
- Нет, по вам не скажешь… - он встал и подошел ко мне.
Я подумала, что это конец, и опустила голову.
- Что с вами?
- Нормально, - сказала я, - можно я пойду?
Не дождавшись его ответа, я буквально выбежала из кабинета и побежала на улицу, к Жене и за новой дозой. Свернув за тот же поворот, я увидела машину. Они посигналили, и я подошла, Женя открыл окно.
- Вот, - сказала я, просунув ему заявление, через окно.
- Вот, - ответил он и улыбнулся, дав мне небольшой пакетик с белым порошком, - надеюсь, больше не увидимся... Хотя… увидимся, - он подмигнул, и они уехали. А я засунула пакетик в карман и направилась на остановку. Так хотелось это применить прямо сейчас, прям тут! Но…
- Ника! – раздался звонкий голос Артёма сзади меня.
Я не стала оборачиваться, и, сделав вид, что не услышала, я ускорила шаг. Как же я не хотела никого видеть.
- Ника! – еще громче крикнул он, догоняя меня, - остановись!
Но я не останавливалась, и устремленно шла вперед, смотря только на дорогу. Артём обогнал меня и остановил.
- Ника… - прошептал он, посмотрев на меня, - ты куда пропала?
Я не смотрела на него, я смотрела исключительно на пол.
- Посмотри на меня, - он поднял меня за подбородок и взглянул в глаза, - господи! Что с тобой?
Я заметила, как его глаза блестят от слез, руки дрожат, а сам он еле сдерживается, чтобы не проронить слезу.
- Что с тобой? – он начал трясти меня за плечи, - скажи хоть что-нибудь!
- Отвали от меня! – сорвалась я и направилась вперед, - не трогай!
- Ника… - дрожащим голосом крикнул он, - Ника…
Я засунула руки в карманы джинс, опустила голову и шла вперед. Зачем я сорвалась? Я не думала, что так получится… Неожиданно меня обогнала машина, это оказался Артём.
- Ника, погоди! – выкрикнул он, выйдя из машины, и направился ко мне, - подожди Ника…
- Что?! – рявкнула я, - что тебе от меня надо?!
- Ты чего? – он взглянул в мои глаза, - что с тобой случилось?
- Ничего, - сменила тон я, - извини.
- Пойдем в машину, - он повел меня за руку, и я села в машину.
- Ника, пожалуйста, ответь… - попросил он, - куда ты исчезла?
- Не знаю, - ответила я, - я тут.
- Не смешно, - прошептал он, - совсем…
- Ну не смейся, - разозлилась я, - и вообще заткнись, ты меня раздражаешь!
Я повернула голову, и смотрела в окно, все время, то елозя по креслу, то стуча пальцами о стекло, я не могла ничего поделать, не могла успокоиться. Я знала, что у меня в кармане есть очередная доза, но я не могла её принять, из-за него! Я обязано терпеть, хотя я не могу. Сдерживать себя, контролировать, очень сложно…
- Почему ты так со мной разговариваешь? – его тон сменился, на более надменный, - мы устроили тебе день рождения, думая, что тебе понравилось, а ты сбежала… и теперь ты так со мной разго…
- Да заткнись уже! – крикнула я, на всю машину, тем самым перебив его, - ты меня бесишь!
Я схватилась руками за голову и положила ее на колени. Моментами, я осознавала, что так разговаривать я не должна, но я была сильнее своих мыслей.
Подняв голову, я увидела, что мы у моего подъезда, а за окном вечер. Я взглянула на Артёма, он смотрел на меня, глазами, полными обиды и боли.
- И всё-таки… я хочу знать, что с тобой случилось, - посмотрел на меня он.
Я молча вышла из машины, и медленной походкой поплелась к своему подъезду, ни разу не обернувшись. У меня была настоящая ломка, я хотела только одного, думая о своей дозе, находящейся в кармане. Войдя в квартиру, я сразу же направилась на кухню. Скинув на пол всё, что стояло на столе, в том числе сахар, соль, и конфеты с печеньями в вазе, я быстро высыпала весь порошок на стол, и начала нюхать… как стало хорошо... это не передать. Но мне не хватало.
«Шприц», - подумала я, и вскочила со стула, начав рыться по всем тумбочкам, не закрывая их. Наступая на разбитое стекло, от сахарницы, и вазы, я не обращала внимание на боль, а продолжала искать шприцы. И вот оно моё счастье, я нашла пару штук! Раскрыв их, я тут же разбавила героин и вколола его себе в руку, постепенно закрывая глаза. Ужасно приятное чувство. Я не представляла, что может быть что-то, еще лучше героина в жизни. Я выбросила шприц и откинула голову назад.
Жизнь прекрасна…
Я медленно открыла глаза. Мне казалось, что прошло не менее десяти минут этого кайфа, но нет… передо мной, на корточках сидел Дима, держа в руке шприц, а другой рукой держась за голову. Я обернулась в другую сторону. У окна, смотря вдаль, стоял Артём. Никто из них меня не видел. Я закрыла глаза. Не знаю, сколько времени прошло, но меня до сих пор держало.
- Я не могу в это поверить. Такого не может быть, - шепотом говорил Дима, - она не такая… она ведь не наркоманка.
- Всё понятно, - шептал Артём, - именно поэтому она так со мной разговаривала… нам можно уже попрощаться с ней. Она довела себя чуть не до передоза, она тут уже более двух дней. Что будет дальше… - он схватился за голову.
- Мы должны предотвратить это, мы… она не будет такой, - Дима сменил тон, на более низкий и говорил уже шепотом. Артём ударил кулаком о стену, и выкрикнул:
- Черт! Только этого не хватало!
Я открыла глаза, и попыталась подняться.
- Ника, - первым сказал Дима, увидев меня, - кто это сделал с тобой? – он показал мне шприц, и опустил его на пол.
- Ника, - подошел ко мне Артём, смотря в глаза, - кто это сделал?! Скажи нам!
Я отвернула голову и закрыла глаза. Голова приятно кружилась, слабость, и было такое ощущение, если я сейчас встану, то упаду, потеряв равновесие.
-Ника! – схватив меня за плечи, крикнул Артём, - ты что делаешь с собой?!
- Отвали от меня! – я вскочила, не смотря на свои страхи, но не упала, - я вообще вас ненавижу, уйдите от меня! Не приходите больше.
Я пошла в свою комнату, и закрыв за собой дверь, упала на кровать. Как мне всё надоело. Моментами хорошо, моментами просто ужасно, что даже не хочется жить. Как они держатся? Наверное, можно привыкнуть к наркотикам, просто относиться ко всему нормально, не агрессивно и контролировать себя. Я не знаю… я не хочу так жить. Что я делать буду? Зачем я так наговорила Диме и Артёму? Я не знаю…
Внезапно кто-то пнул дверь так, что она слетела с места, что меня ужасно напугало. Это были парни.
- Зачем вы выбили дверь?! – выкрикнула я, - вы что совсем идиоты?
- Ника, замолчи, - стремительно направился ко мне Артём, - скажи, кто это сделал?
- Никто, - ответила я, спокойным голосом.
Меня просто убивало мое состояние. То злая, то нет… агрессивная, спокойная. Мне всегда хотелось дозы. Я не могу так…
- Сегодня какой день недели? – спросила я.
- Четверг, - ответил Дима, - да и какая разница? Мы спрашиваем, кто это сделал?!
- Никто! – крикнула я, - хватит уже!
- Господи… - взявшись руками за голову, сказал Артём, - Ника, ты же угробишь себя…
- Какое вам дело?! – рявкнула я, - вообще, оставьте меня в покое, и сделайте дверь!
Они молчали.
- Пошли вон отсюда! – крикнула я, - оставьте меня!
Они вышли, и я убежала в комнату родителей, закрыв за собой дверь, я легла на кровать, и начала плакать… они единственные, кто любит меня, кто всегда меня пожалеет, прижмет и поможет, а я… зачем я так поступаю? Почему я не контролирую себя? Я не хочу так жить!
…Но мне опять хочется дозы. Что делать? Я запомнила, откуда мы приехали за заявлением, возможно, я смогу сходить до Жени… или по-другому… я пойду в школу, и поговорю с Миланой… Точно. Так будет лучше!
Я хотела дозы, прямо сейчас, но её у меня не было, и чтобы себя не мучать, я заснула…
Прозвенел будильник. Ужасный звук, он меня так раздражал, отчего я выкинула будильник, прямо в окно, но он отлетел обратно, ударившись о стекло, продолжая звенеть. Со злостью, я вскочила с кровати, и, открыв окно, выбросила его с неимоверной агрессией.
- Надо в школу… - прошептала я, - давай, одеваться…
Я направилась в свою комнату. Дверь была отремонтирована. Я вошла в комнату, переоделась, собрала сумку, и вышла на кухню.
- Ну и че ты тут делаешь? – недоброжелательно выразилась я.
- Я не могу оставить тебя одну, - сказал Дима, поставив на стол две кружки чая и бутерброды, - садись, позавтракай.
- Иди нафиг, - фыркнула я, скинув кружку чая на пол, и косо посмотрела на него, - не надо обо мне заботиться!
- Ника… ты чего? – он расстроено посмотрел на разбитый стакан, - зачем ты так?
- Отвали, - крикнула я, - иди в школу.
С этими словами я пошла умываться в ванную. Выйдя из ванной, я только хотела надеть куртку, но… у меня ведь нет куртки… обув сапоги, я вышла из квартиры, без куртки. На улице шел снег, я вышла из подъезда, и направилась в сторону школы, сжавшись от холода. Хотелось только одного…
- Стой, Ника, - послышался голос Димы, сзади, - подожди!
Я остановилась и посмотрела на него.
- Ты куда так летишь? – спросил он, догоняя меня.
- Че ты хочешь от меня?! – надменно спросила я.
Дима снял с себя куртку и накинул на меня, придерживая рукой.
- Убери, мне не холодно, - сказала я, совершенно равнодушно.
- Нет, ты замёрзнешь, - заботливо сказал он, накинув куртку повыше.
- Я же сказала, не надо обо мне заботиться! – я откинула его куртку, и ускорила шаг.
- Подожди, - сказал он, - Ника…
Да как же меня все достали! Что им всем надо от меня? Быстрей бы увидеть Милану.
Мы дошли до школы и вошли внутрь. Люди, проходящие мимо, ужасно раздражали. А уж когда прозвенел звонок, это меня окончательно вывело. Я готова была кричать.
- Геометрия у нас, - сказал Дима, потянув меня за руку в нужный кабинет.
- Сама знаю, - коротко отрезала я.
Мы вошли в кабинет. Я уже давно сижу с Димой, и он думал, что в этот раз я тоже сяду с ним, но я устремленно направилась на своё прежнее место, и села рядом с Ульяной.
- Милана, - обратилась я к ней, - надо поговорить.
- О чем? – рассмеялась она.
- Надо, - сжала зубы я, - пошли.
- Ну идём, - она улыбнулась и мы вышли из кабинета, сопровождающиеся взглядами одноклассников. Я завела её за угол и начала разговор:
- Что со мной происходит? Я срываюсь на всех… зачем вы это сделали? Прошу, скажи мне, как вылечиться? Я не хочу всю жизнь прожить так, я останусь одной. Я хочу умереть.
- Хочешь умереть? – загадочно улыбнулась она, - правда?
- Меня раздражает абсолютно всё… люди, включенный телевизор, друзья, голоса, музыка, и всё прочее. Помоги… и еще я постоянно хочу…
- Дозы? – добавила она, улыбнувшись, - это нормально.
- Не нормально. Где мне её брать?! – крикнула я, - помоги…
- Мы ведь договаривались, что ты будешь выполнять всё, что мы захотим, взамен на дозу, забыла? – она рассмеялась.
- Нет, не забыла. Скажи, что мне сделать? – наивно спросила я.
- Ну-у… - замялась она, - за небольшую дозу, ты должна послать Артёма вместе с Димой. Чтобы они никогда с тобой не общались, и вообще забыли тебя. Идёт?
- Идёт, - как завороженная ответила я, - когда?
- Сегодня, - ответила она, и рассмеялась, - ты способна на такое?
- Да, - ответила я, - я не могу это терпеть…
- Молодец, - рассмеялась она.
- Как ты контролируешь себя? – спросила я, - что ты делаешь? Постоянно принимаешь?
- Да, - ответила она, - просто относись проще, и всё. Ладно, надо на урок, пойдем.
Мы вошли в кабинет. Учителя до сих пор не было. Ко мне сразу же подошли Артём с Димой.
- Ника, поговорить надо, после уроков.
- Отвалите, - сказала я, отвернувшись, - ни с кем я разговаривать не буду.
- Ну смотри, - сказал Дима и они отошли.
Закончились все уроки. Я вела себя очень беспокойно, меня всегда что-то тревожило. Собрав сумку, я огляделась. Парней нет, я могу идти домой. Выйдя из школы, я пошла своим путём, терпя боль от ломки. Неожиданно меня скрутили и затолкнули в машину. Я кричала, но ничего не могла понять. Кто это? Зачем, куда?
- Ника, мы вылечим тебя, - послышался голос Димы.
Я подняла голову и увидела их… Артём вел машину, а Дима сидел со мной.
- Отпустите меня! Я не хочу лечиться! Ненавижу вас! – кричала я, - отпустите!
- Замолчи! – строго сказал Дима, несильно сжав мне горло, - ты не должна быть такой!
- Отпусти! – кричала я, - сказала отпусти! – я начала его кусать, бить и орать, но он крепко держал.
- Артём, закрой все двери, - сказал Дима, после чего Артём нажал на что-то и все двери защелкнулись, а Дима меня отпустил.
- Куда вы меня везете?! – орала я, - выпустите!
- Ника, успокойся, - спокойно сказал Артём, - мы вылечить тебя хотим.
- Не надо меня лечить! Я сказала, что вас ненавижу! – продолжала кричать я, пиная сидения, - отпустите!
- Сиди тихо! – громко сказал Дима, - потом спасибо скажешь!
- Мне плохо, - начала выкручиваться я, будто у меня ломаются все кости. Мне по-настоящему, было так плохо, что я хотела выть от боли, а тут еще они…
Всю дорогу я кричала и просила, чтобы меня выпустили, но они молчали. Вот мы и приехали. Они вытащили меня из машины, и держа за руки, потащили в какую-то больницу. Когда мы вошли в неё, мне стало так плохо. Этот вонючий запах больницы, врачи, ходящие по коридорам… Артём отошел, а Дима остался со мной. Я хотела домой, и хотела дозы. Вышел врач, и подошел ко мне.
- Наркоманка? – обратился он к Диме, - на лечение?
- К сожалению, да, - сказал он, и передал меня врачу, как какую-то игрушку.
- Я заплатил за первый месяц, - сказал Артём, - Ника, мы будем приходить.
Мне не верилось, что они сдали меня в больницу. Что тут будут со мной делать? Я не хочу! Парни ушли, а врач завел меня в какой-то кабинет, а сам вышел. Я хотела домой!
Он вернулся, и приказал мне лечь на кровать, под предлогом, что он вколет мне очередную дозу, и я согласилась. Он и правда вколол мне немного героина, только совсем чуть-чуть, мне стало немного легче, но… этого мало! Я хочу еще…
- Всё, - сказал он, - на сегодня всё, - с этими словами он вышел из комнаты, оставив меня одну. Ужасная больница, я не знаю, что буду делать дальше, и как вообще буду жить…
Неожиданно для себя я продумала необычный план, которому суждено было сбыться только ночью, когда всё утихнет, и все будут спать.
Всё оставшееся время, я тупо лежала на кровати и умирала от ломки, которая становилась все сильнее и сильнее, причиняя мне боль. Я не могла этого терпеть. Где Женя? Я хотела в их дом, куда они меня привозили. Я хотела только туда.
Наступила ночь. Полночь. Я попыталась открыть дверь, но она была заперта… Черт! Я посмотрела в окно. Высокая колючая сетка, через которую, ну просто было невозможно перебраться. Что делать-что же делать? Этот вопрос мучал меня.
Я вытащила невидимку с волос, и попыталась вскрыть замок, что я с детства делаю профессионально. Но не тут-то было, замок не такой…
Полчаса усиленных попыток, у меня получилось взломать этот чертов замок, и я потихоньку открыла дверь. Тишина, пустота и мрак… абсолютная темнота, чего я даже испугалась, и прикрыла дверь, но потом снова открыла её и сделала шаг вперед.
«Темно… я боюсь темноты…»
Я полностью вышла из комнаты и закрыв за собой дверь, просто пошла прямо. Темно. Очень темно. Я дошла до какого-то тупика, и свернула налево, не знаю почему, но именно налево… стало немного светлее. Я увидела лестницу и спустилась по ней. Это был первый этаж. Становилось светлее, страх ослаблялся, и я шла уже уверенней. Я увидела входную дверь, и остановилась.
«Как я выйду? Я не смогу… - твердил мне внутренний голос, но в тоже время я убеждала себя в обратном, - я выйду, смогу и у меня получится. Эти уроды, которые сдали меня сюда, больше никогда в жизни меня не увидят. Я пойду к Жене»
Уверенно, я достала ту же невидимку и начала взламывать уже эту дверь. Тут было посложнее. Мне понадобилось минут сорок, а то и час, но я открыла! У меня получилось! Я даже гордилась собой. Медленно открыв дверь, я вышла на улицу, и так же медленно закрыла её. Кругом сетка с колючками, выхода нет. Я заметила главные ворота, и подошла к ним…
«Как тут можно перелезть? – думала я, осматривая ворота, ища более легкий выход из этой тюрьмы, - если по этому кирпичу, потом туда, и так далее… ага, думаю получится»
Я долго пыталась перелезть, то падая, то снова поднимаясь… я не сдавалась. Я смогу!
И вот! вот оно моё счастье! Я смогла залезть на ворота, но надо было прыгать, а высота около двух с половиной метров… что делать? Я боюсь… что я вообще делаю? Зачем? Я же не хочу быть наркоманкой, но поступаю обратно… зачем?
«Надо прыгать, я смогу! – говорил мне мой разум, - прыгай уже!»
Я прыгнула, и на секунду почувствовала то самое ощущение полета, что мне очень понравилось, а вот приземление… оно было не из хороших. Очень больно упав на колени, я кое-как встала и побежала прочь от этого места. Обернувшись, я косо посмотрела на эту ужасную больницу, которую я смогла избежать, и сказала:
- Я смогла! А вы сидите там, и продолжайте травиться этими препаратами! – после этих слов я плюнула, и побежала к трассе, где ездили машины.
Снега было очень много, а я была в одной лишь толстовке и джинсах. Холодно, сапоги еле грели и быстро промокли.
- Куда идти… - остановившись посреди трассы, на пустой дороге, прошептала я, дергаясь с места на место от холода, - куда…
Я подумала, и просто решила пойти вперед. Куда-нибудь, да приду, дорога ведь не бесконечная. Я шла довольно долго, когда начала чувствовать, как мои пальцы окончательно окоченели, а ноги было сложно передвигать. Я шла, с болью и усталостью… а еще с предательством…
Наконец, пройдя уже довольно много пути, я увидела знакомый полицейский участок, и сразу же, сориентировавшись, направилась в ту сторону, откуда мы по моей памяти, приехали с Женей за заявлением.
Ужасно холодно… Помню, что мы ехали чисто по прямой дороге, потом заворачивали за дома, ну, думаю разберусь. Я шла, уже не чувствуя холода, казалось всё тело окоченело от такой температуры… я уже, и сама не знала, чего я хочу. Хотя, пожалуй, знаю. Умереть, вот что. Только этого, чтобы не мучиться так, чтобы не мучить друзей, и себя. Я устала от себя, не представляю, каково уже парням возиться со мной. Так будет лучше, я это знаю…
Я дошла до этих домов, а потом начались какие-то подвалы и дворы. Стало непонятно, куда идти, что делать и вообще, как быть. Я пошла прямо. Где это место? Куда мне идти?
- Ты что тут делаешь?! – послышался удивленный голос Жени за спиной.
Я обернулась и заметила его. Он стоял, держа в руке сигарету и смотрел на меня.
- Женя, я нашла вас… - облегченно вздохнула я.
- Что тебе надо от нас? – надменно спрашивал он, затягиваясь сигаретой, - зачем пришла?
- Я сбежала из самой больницы, куда меня заперли мои же друзья, - пожаловалась я, - помогите мне…
- Чем? – он затушил сигарету, - снабжать тебя героином?! Нет детка, извини, этого мы не можем сделать, - он развернулся, и только хотел уйти, но я сказала:
- Ну… можно я хотя бы переночую у вас немного?
- Тебе что, жить не где?! – удивился он, - ну иди, что уже делать…
- Спасибо, - я пошла за ним, и вскоре мы вошли в тот самый домик.
- Тут ты живешь? – спросила я.
- Давай без вопросов! Иди, ложись и спи, не задавай тупых вопросов! – рявкнул он, указав мне на место, и оставил одну в комнате. Я легла на маленьком диванчике, в холодной комнате, и заснула…
- Вставай, чего приперлась?! – разбудил меня крик Миланы. Она толкала меня, пытаясь разбудить. Я открыла глаза, и посмотрела на неё.
- Ты обещала дозу, - сказала я, - я послала их.
- Ах послала?! Они бы не стали укладывать тебя в больницу, не стали бы с тобой возиться! – крикнула она и дернула меня за волосы, - а ну вали отсюда!
- Помоги, пожалуйста, - прошептала я, - мне плохо…
- А мне плевать! – крикнула она, и столкнула меня с дивана, - пошла вон отсюда! Умная, тоже мне!
Я поднялась с пола и посмотрела на неё.
- Тварь ты! – крикнула я, - ненавижу тебя! Ненавижу вас всех, всех, кто сделал со мной это! Да чтоб вы подохли! – я начала кричать в голос, и плакать.
- Женя, - крикнула она, после чего в комнате появился Женя и скрутил мне сзади руки, зажав рот рукой.
- Заткнись, - сказал он, - ты кажется, хотела умереть? Нет? – он дернул меня в сторону, повторяя вопрос, но я продолжала плакать, смотря на Милану.
- Хотела, - ехидно сказала Милана, - она нас просто умоляла!
- Вот и замечательно, - рассмеялся Женя, потащив меня из комнаты.
- Куда ты её ведешь? – спросила Милана, направляясь за нами.
- В подвал. Пускай там и подохнет! – крикнул он, - она уже меня достала! Делает из себя такую, что аж противно! – он открыл дверь подвала и толкнул меня вниз. Я летела по ступенькам, ощущая ужасную боль. Упав на пол, я ударилась головой и отключилась.
Открыв глаза, я ничего не видела. Промелькнула мысль, что я потеряла зрение, но вспомнив, что я в темном подвале, я успокоилась. Тут было как на улице, холодно, мрачно и сыро. Я забилась в угол, и просто смотрела, не понятно куда, все равно ведь, ничего не видела. Всё тело ужасно болело, меня выворачивало от этой боли. Мышцы дергались сами по себе, а я сидела и плакала, в ожидании неизвестно чего…
Ужасное состояние… я просидела так весь день, умирая от голода, ломки и холода. Никто не заходил. Я не знаю сколько было уже времени. Единственным выходом из всего этого, я считала смерть. Ведь только она избавит меня от всего…
- Ты жива еще? – открылась дверь и ко мне спустилась Милана, - вот, поешь! – она кинула мне тарелку, светя фонариком. Я посмотрела, и просто ужаснулась. В тарелке лежали два засохших куска хлеба и стакан воды. Я сглотнула, и посмотрела на неё.
- Что ты смотришь на меня, такими глазами? – надменно спросила она, - будто я обязана тебя кормить! – она пнула тарелку ко мне, и вышла из подвала.
Вода разлилась, а хлеб разлетелся в стороны. Я закрыла глаза и схватилась за голову.
Что со мной будет дальше? Я сама не ожидала что будет так… лучше бы лежала в больнице, и исправлялась, чем так вот… но на меня что-то нашло, я не хотела этого делать. Мысли и героине делают меня просто идиоткой…
Прошло время. Я жила тут уже около месяца, без еды, попивая одну воду, которую Милана с каждым днем уменьшает в количестве. Я чувствовала выпирающие кости, чувствовала, как тяжело становится жить. Сердце кровью обливается… Никто не представит, каково это, ощущать ломку, кроме наркоманов, испытывающих её… меня выворачивало наизнанку, хотелось выть от боли, с каждым днем все больше и больше. Я уже забыла, что такое свет, что такое солнце и улица. Милана не перестает надо мной издеваться. Мало того, что она подсадила меня на наркотики, так она еще и так обращается со мной. Хотя… а чего я заслужила? Ничего, кроме такого обращения. У меня были хорошие друзья, Артём с Димой, но я потеряла их, по собственной ошибке.
За все это время никто не появлялся, кроме Миланы, которая временами забывала обо мне…
Не такой жизни я хотела… я хотела жить. Без наркотиков… я бы выбралась, я бы стала сильной, как я обещала родителям, стала бы сильной… я обещала… но сейчас я не вижу никакого выхода.
- Выходи, надоела ты уже мне, - зашла Милана, - быстрей!
Я кое-как встала с пола, и поднялась по лестнице, не веря своему счастью. Она отпустит меня?
- Иди! – толкнула она меня в спину, - быстрей!
У меня всё ужасно болело. Ноги, тело и голова. А еще эта ломка… она была невероятно сильной, сильней, чем раньше. Это было болезненно для меня.
Свет! О боже… я наслаждалась этим светом, свежим и теплым воздухом…
- Иди, овца тупая! – толкая меня вперед, кричала она.
Мы вышли из комнаты, и когда оказались в коридоре, она сказала:
- Слушай сюда. Сейчас я тебя отпускаю домой, но я вернусь за тобой. Только попробуй сбежать, я же тебя из-под земли достану! Только попробуй прийти в школу или написать заявление. Я предупредила, - с этими словами она вытолкнула меня из дома, и закрыла дверь. Я осталась на улице. Снег… вечер…
Я направилась медленной походкой вперед, пытаясь вспомнить, откуда я пришла. Ужасное состояние, ужасные мысли. Боль… сильная боль… зачем жить? Я долго шла, сжав руки и вдаваясь мыслям, стараясь не думать о наркотике… Подойдя к своему подъезду, я поднялась в квартиру. Сил ни на что не было… хотелось дозы, но с этим я ничего не могла сделать. Хотелось есть, спать и изменить всю свою жизнь. Может это мой шанс? Первым делом я направилась в ванную, и, помывшись, отправилась спать.
Мягкая кровать, подушка, тепло и уют. Я сразу же заснула. Проснулась я от усталости и ломки, в восемь часов вечера.
«Сколько я спала? – удивленно подумала я и лениво встала с кровати».
Так хотелось есть, и я направилась на кухню. Сразу же нахлынули воспоминания о недавнем случае. Стол... шприцы, разбитая ваза, осколки и кровь… наслаждение, а потом парни, которые пришли в ужас, от моих действий. Я посылала их, как только могла, но они не уходили, а сейчас я очень сожалею об этом. Ведь только им я нужна была... действительно нужна. Они, как никто другой, ухаживали за мной, помогали и оберегали, а я… я предатель, и не должна была так делать! Жизнь – урок. Мы все учимся на своих ошибках, а я доучилась, что потеряла их. Навсегда…
Поставив приготовленный мною ужин на плиту, я вышла на балкон. Пасмурная погода. Падал снег, тучи и мрак. Вечерело… я взглянула вниз. Мимо проходило много молодых парочек, которые улыбались друг другу, и шли в обнимку, а мне оставалось только пускать слёзы. Внезапно, именно в тот момент, когда я собиралась уходить, я заметила двоих парней, и две девушки, которых парни старательно развлекали, шли перед ними, и смешили, а они улыбались. Я присмотрелась… то, что я увидела, привело меня в шок, слёзы потекли ручьем. Это были Артём с Димой, и вероятно, это были их девушки. Я видела улыбки парней, слышала их смех в глубине души…
Я проводила их взглядом, и смахнула рукой слёзы… сил не было даже кричать. Я хотела кричать, я хотела их догнать, но я не могла…
Никто меня не поймет сейчас. Это ужасно. Они забыли обо мне… но я знаю, кто меня не забыл…
Я поспешно сняла ужин с плиты, оделась и побежала на улицу. Поймав первую маршрутку, я села в неё, и поехала. Руки дрожали, ноги тряслись, слёзы ручьем лились из моих глаз, а сама я была настроена на мыслях о парнях, которым сейчас и без меня хорошо. Я не нужна им, я вообще никому не нужна…
Мы ехали довольно-таки долго, и вот, моя остановка. Я вышла и побежала вперед.
Угадайте, куда? Правильно… на кладбище, где меня всегда ждут родители и Данил… мой любимый Данил, который так никогда бы не поступил. Я быстро нашла могилы родителей, и, упав на землю, начала дико реветь…
- Мама! Папа! Не такой жизни я хотела… почему вы меня бросили? Я совсем неопытная, меня жизнь задавила. Я не смогла выжить, стать сильной, как и обещала… я не смогла. И не знаю, почему я еще живу… ведь такие, как я не вправе жить. Из меня сделали наркоманку, подсадили на наркотики, надо мной издеваются, как только могут, а я… я не могу забыть вас, Данила… я не могу постоять за себя, потому что ваша смерть убила часть меня. Ту часть, которая была сильной… ту часть, где я была живой… сейчас я мертва, только физически я живу. Я не хочу так, - я плакала, сидя на коленях у могил родителей.
Я сказала еще много, просидела с ними часа два. Мне стало легче, они как будто помогли мне, как будто послали мне немного сил…
Я встала и направилась к Данилу. Становилось темно, а фонарика у меня не было, приходилось искать по памяти. Данила я нашла быстро, и села перед ним, погладив фотографию, после чего поцеловала её.
- Данил, мне не хватает тебя, - заплакала я, - почему ты так рано погиб? Почему? я никому не нужна, так, как была нужна тебе. Я любила тебя, очень… как и сейчас… прости за всё. Жить так больше нет сил, я надеюсь, мы встретимся с тобой. Я очень на это надеюсь… тогда уж всё будет как надо.
- Браво! – послышался голос Миланы сзади, чего я очень сильно испугалась и подпрыгнула на месте. Сердце схватило, и мне стало плохо.
- Браво! – повторили девчонки, и захлопали в ладоши, - ты прям мастер произносить речи! – после этих слов они засмеялись, и подошли к могиле Данила. Милана достала маркер, и поднесла его к фотографии Данила.
- Что ты делаешь?! – крикнула я, схватив её за руку.
- Свали! – крикнула она, толкнув меня в сторону, и принялась разрисовывать фотографию Данила, сопровождая все это смехом.
- Прекрати! – кричала я, пытаясь остановить её, - пожалуйста!
- Да отвали ты уже! – рявкнула она, толкнув меня еще сильней, отчего я ударилась об ограду и голова сильно закружилась. Я попыталась подняться, но не смогла. Все онемело, всё просто невыносимо болело.
- Ну, а теперь твоя очередь, - она медленно направилась ко мне, и достала нож из-за спины…
Я была не в силах уже что-либо делать, но попыталась встать, как Даша резко дернула меня за волосы, и пнула в живот.
- Что, не приняла тебя жизнь, да? – смеялась она, - помрешь сиротой!
Они все засмеялись, а из моих глаз, не переставая текли слёзы.
- Подожди, её ждет нож, - рассмеялась Милана, - она так нас всех достала, что уже так хочется размазать её по этой земле, чтобы больше никогда не видеть её лица! – она провела ножом по моей щеке, а я замерла, - боишься?
- Давай, не могу никак дождаться этого момента, - поторопила Уля,
- Ты всех бесишь, ты этого не замечала? – издевательски пропищала Даша, - вон даже Артём твой с Димой нашли новых девушек, с которыми проводят все свое свободное время, и им весело, им нравится! Это не то, что с тобой! За тобой ведь надо ухаживать, оберегать, как будто ты несамостоятельная, инвалид какой-то, им с тобой не было весело, да что там весело, им даже интересно не было с тобой! Ты даже за себя никогда постоять не могла! – рассмеялась Даша.
- Да и еще, - продолжила Милана, еле сдерживая смех, - было бы у тебя желание, ты бы справилась с ломкой, тебя бы не положили в больницу, тебя бы не предали твои друзья, не забыли бы они тебя! Признайся, я сейчас говорю истинную правду, а ты только и можешь реветь! – с этими словами она пнула меня в бок, своими сапогами с шипами, - ты сейчас осознаешь, что мы говорим, это правда! Но ты зашла слишком далеко, слишком… я не кормила тебя специально, я думала ты наконец подохнешь, но нет! – она махнула руками в стороны, - ты не подохла! Я не знаю, как еще тебя убить. Ты как кошка, у которой девять жизней, столько пережила, а до сих пор живешь! Всех, всех, абсолютно всех напрягает твое существование. Раз мне не удавалось тебя убить, надеюсь сейчас ничего не помешает.
Она приблизила свой нож к моему горлу, а я затаила дыхание, чувствуя, как бьется мое сердце от страха.
- Боишься? – рассмеялась она, и убрала нож, - бойся, правильно!
- Ага, - добавила Уля, - еще такое место выбрали… б-р-р… кладбище, призраки, и… Данил! – после этих слов девчонки рассмеялись, а мне стало больно, как в принципе, и всегда…
- Сколько можно тебя унижать, ты все равно становишься тупее, как то чмо, - захохотала Даша, после неё и Милана с Улей, - с тобой даже разговаривать невозможно.
- Наркоманка недоделанная, - добавила со смехом Уля, - не смогла устоять, сломать себя, и жить нормально. Нет же! Она готова пойти на всё, чтобы получить дозу.
- Да всё, Милана, я не могу уже терпеть её, - сказала Даша, надменным тоном, - давай уже, делай что-нибудь.
- Какой смерти ты хочешь? – рассмеялась Милана, - смерти от моих сапожек, которые я специально купила для тебя? Смотри тут шипы, - она продемонстрировала их мне, и добавила, - или же ты хочешь умереть от ножа? М? думай… думай… - она провела пальцем по ножу, и взглянула на меня.
- Мне всё равно, - равнодушно ответила я, - если сможешь, убивай, как пожелаешь. Вы правы, у меня нет никакой жизни, и во всем виноваты только вы…
- Мы? – вскрикнула Даша.
- Ты не припухла ли, девочка? – удивленно спросила Милана, - мы во всем? А в том, что умерли твои родители, тоже мы виноваты? – она рассмеялась, - у вас вся такая семейка была гнилая?
- Что? – разозлилась я, и попыталась встать, но она придавила меня ногой, и рассмеялась.
- Ну и что ты сможешь сделать? Разве только задавать тупые вопросы, типа «Что?!», «Что ты говоришь такое?» и тому подобное, а на деле ты никто, как и в жизни! Ну попробуй, попробуй, ударь меня! Тут нет твоих Димы и Артёма, которые уже давно позабыли тебя, тут только мы, и твоя смерть около тебя.
- Что тебе от меня надо, - со слезами на глазах спросила я, - что?!
- А разве ты не поняла? – они рассмеялись, - смерти твоей хотим!
- Но… - прошептала я.
Не успела я договорить, как Милана со всей дури ударила меня в живот, отчего я скрутилась и из моего рта пошла кровь. Я поняла, что это начало… концом будет моя смерть, и я не ошиблась. После Миланы меня начали бить девчонки, сопровождая это все смехом. Я плакала. Мне было больно, терпеть уже не было сил… я чувствовала – конец приближается. Я хотела, наконец быть со своими родными, и ждала этой смерти… Они истерически смеялись, кричали на всё кладбище, и издевались надо мной. Кровь изо рта шла ручьем, и я постепенно чувствовала, как всё медленно удаляется, боль приглушается, звуки отдаляются и становится совсем не больно… это как засыпать, просто не чувствовать боли. С каждым ударом мне становилось всё хуже и хуже, я понимала, что еще мгновение, и я на небесах… меня это не пугало, я хотела этого. Так и надо, особенно со мной. Я не заслужила жить.
- Прощай! – крикнула Милана, резко вставив нож мне в живот.
Резкая боль прошлась по моему телу, я в последний раз раскрыла глаза, и почувствовала, как я медленно покидаю тело. Умирать не больно… это приятно… такое необычное чувство… Они начали смеяться, а я так и застыла в таком положении с ножом в животе. Милана резко вырвала нож из моего живота, и они снова рассмеялись, а я ничего не видела, кроме темноты, а позже, ничего и не слышала… это конец…
Когда Артём пришел под утро с клуба, он наткнулся на экстренный выпуск новостей…
«Фролова Вероника, ученица одиннадцатого класса, была найдена мертвой на городском кладбище, утром, тридцатого января. Полиция не нашла никаких улик с места преступления. Тело девушки было полностью в ножевых ранениях, особенно в области живота, имеются следы от шприцов и побоев. По словам учителей школы, где она училась, у Ники никого не было, она осталась сиротой. Девушка так и застыла со стеклянными глазами, наполненными слезами, и держась руками за живот…»
Кружка с кофе выпала с его рук, и он не мог поверить, что это Ника… та самая Ника, которую они с Димой защищали и оберегали. Теперь её нет… совсем нет… она погибла.
Но теперь всё хорошо. Всем намного лучше… ей хорошо на небесах, и, возможно, она встретилась со своими родными. Только этот выход она считала самым доступным и полезным. Смерть… она все решит, и от всего избавит, главное, верить, что после жизни есть другой мир, где все хорошо и не так жестоко…
А Жизнь… она жестока. Очень…
РАССКАЗ ПОЛНОСТЬЮ ОТРЕДАКТИРОВАН И ИЗМЕНЕН 20 МАРТА 2018 ГОДА.
СПАСИБО ЗА ПРОЧТЕНИЕ!