В кругу военных в Кишиневе постоянно крутился походный пьяница - отставной унтер-офицер и шут Илья Ларин. Не было места, где он не побывал в России: не из-за страсти путешествовать, а из любви к разнообразию и добыче пищи и пьянки в среде военной молодежи.
Не имея ничего, тем не менее, он не желал быть нищим, но хотел быть везде гостем. И преуспевал в этом.
Прибыв пешком в какой-нибудь город, Ларин узнавал имена офицеров и, внезапно входя в двери, с дубиной в руках, протягивал первый руку и говорил громогласно:
- Здравствуй, малявка! Ну, братец, как ты поживаешь? А, суконка, узнал ли ты Ларина, всесветного барина?
Подобное появление, разумеется, производило хохот, а Ларин, между тем, без церемоний садился, пил и ел все, что только стояло на столе, и, вмешиваясь в разговор, смешил всех самым серьезным образом.
Пока странность его для всех являлась новостью, он жил в обществе офицеров, переходя от одного к другому; но когда начинали уже ездить на нем верхом и не обращали внимания на его хозяйские требования, он вдруг исчезал из города и продвигался далее незваным гостем.
И вот этот самый Ларин однажды явился в Кишинев, в то самое время, когда там находился и Александр Пушкин. И избавил его от затруднения выдумывать фамилию для одного из лиц «Евгения Онегина» - отца Татьяны Лариной.