НЕИЗВЕСТНОЕ ТВОРЕНИЕ АРИСТОТЕЛЯ ФИОРAВАНТИ
Посвящается Московскому Ордена Трудового Красного Знамени Архитектурному Институту
Статья известного исследователя древнерусской архитектуры В.П. Выголова «Никольский собор Антониева Краснохолмского монастыря», опубликованная в сборнике "Памятники русской архитектуры и монументального искусства: Пространство и пластика." – М.Наука,1991, посвящена уникальному и малоизвестному памятнику архитектуры, белокаменному собору XV века, аналогу Успенского собора Московского Кремля, находящемуся на самой окраине Тверской области. Автор очень заинтересованно, детально исследует руины этого величественного сооружения и задаётся вопросом о том, в связи с чем был построен этот «исключительно своеобразный» памятник архитектуры, кто мог быть ктитором и строителем собора, кто положил начало одному из четырёх самых больших монастырей на Руси? В.П.Выголов не дал однозначного ответа на эти вопросы, лишь осторожно предположив, что строителем собора мог быть сам Аристотель Фиораванти.
Кто-же же основал Красно-Холмский монастырь, который в разные времена величали и Бежецким, и Антониевым, очевидно с единственной целью скрыть подлинных его владельцев и строителей? Само название - Краснохолмский Николаевский Антониев, уже наводит на размышления. Прежде всего, вызывает удивление наименование монастыря в честь двух святых: Святителя Николая архиепископа Мирликийского и некоего инока Антония. Такое двойное наименование редкое в Русской православной истории. В России известно три десятка мужских Николаевских монастырей и больше дюжины женских (три из них построены здесь, на р. Мологе-Могоче) но, ни один из этих монастырей не удостоился чести освящаться сразу во имя двух святых.
Никто не знает подробностей жития Антония Краснохолмского, так же, впрочем, как и Нектария Бежецкого, пришедших в наши места в одно, и тоже время, но не ведавших друг о друге. Это тем более странно, потому как недалеко от Твери в середине XV ст. был и другой Нектарий, житие которого более-менее известно.
Умалчивает история и о том, кто же пригласил монахов из Белаозерья в свою вотчину? Нектарий приходит из Кирилло-Белозёрского монастыря в Бежецк в 1461г. и основывает там Введенскую пустынь. В то же самое время, в 1461г., Антоний под Красным Холмом основывает Никольскую пустынь и строит деревянный храм. И уже в 1481г. приступает к строительству белокаменного Никольского собора на месте деревянного. Вспомним, что белокаменный собор в монастыре, основанном Сергием Радонежским, построили через сто лет после его смерти, а Антоний Краснохолмский (Холмский) за год до своей смерти в 1481 году, пригласив итальянских мастеров, начал строительство белокаменного Никольского собора!
Кто же такой Антоний: безымянный монах или родовитый боярин принявший монашество на склоне лет? А может быть это сам Дмитрий Красный, сын Ивана Всеволодовича Холмского и Анастасии Дмитриевны Донской?
Монастырь согласно летописи стоит на искусственной земляной насыпи, на которую ушло множество тонн насыпного грунта. Чем оправдано строительство такой грандиозной насыпной площадки в пойме реки длинной - 75 саж., шириной - 45 саж., высотой 2 сажени (190 х 114 х 5 = 108 000 куб.м)? Конечно, никакой Нелединский-Мелецкий, которого Летописец XVII в. указывает как основного пожертвователя, не смог бы осуществить столь масштабные работы.
Н.М.Карамзин, в «Истории государства Российского» (т.VI стлб.87, прим.201, М.1989), цитирует «Разрядную книгу»: «… по его Государеву изволению распущены из княжеских дворов и из боярских служивые люди, и тут им имена, кто чей бывал, как их поместил государев писец Дмитрий Китаев…. Мустафины, Татьянины, Нестеровы, Нороватые, Нелединские: те шереметевские послужильцы 5 семей».
Исследователи, изучавшие происхождение рода Нелединских-Мелецких: Буганов В.И. «Разрядные книги последней четверти XV- нач. XVIIв.в. как исторический источник» М.1962; Бычкова М.Е. «Родословные книги XVI-XVII в.в. как исторический источник» М. 1975; она же, «Польские традиции в русской генеалогии XVIIв.» (журнал «Советское славяноведение», 1981, №5), установили, что в конце XVIIст. Нелединские-Мелецкие при помощи подложных грамот со ссылкой на легендарного выходца из Польши Станислава Мелецкого пытались доказать древность и знатность своего рода. Палата родословных дел, куда Нелединские-Мелецкие представили свои документы, признала родословную их фальшивой, установив, что Станислав Мелецкий, из Польши никуда не выезжал. (Исаков В.З. Примечания к «Памятникам литературы древней Твери», Тв. 2002г. стр.248-250).
Вероятно, фамилия Нелединских-Мелецких образовалась от местных гидронимов, речек Неледины и Мелечи, притоках реки Могочи, на которой стоит Краснохолмский Николаевский монастырь. Это предположение высказал ещё в конце XIX в. историк А.К.Жизневский («Древний архив Краснохолмского Николаевского монастыря» М. 1879).
В. П. Выголов в своей статье отмечает, что «влияние Нелединских-Мелецких при Иване III к концу 15 в. значительно падает, что не позволяет ставить вопрос об их ктиторстве».
Возвышение Нелединских связано, скорее всего, с опричниной, именно тогда в XVI ст. Нелединские получили вотчины от Иоанна Грозного в районе Удомельских озёр, в уделах князей Холмских (Рюриковичей) и бояр Юрьевых (Романовых). На этом фоне обладание Нелединскими землями Бежецкого Верха столетием позже, т.е. на момент написания Летописи о монастыре, кажется вполне правдоподобным.
Однако, где бы и когда ни писалась история Краснохолмского монастыря начинается она с доброхотных даров странствующему монаху Антонию, родовитыми Нелединскими, которых в конце XV ст. здесь не было и в помине. И до сих пор историки продолжают приписывать им воеводства и наместничества в Вологде, Устюжне, Бежецке, Угличе, Ржеве, Нижнем Новгороде…
Летописи указывают также на князя Андрея Угличского (Горяя), как господина Бежецкого Верха. Как известно, он получил эти земли среди прочих в 1461г., за год до смерти своего отца Василия Тёмного, и с этой исторической даты начинается история монастырей в Бежецке и Холме. Но нельзя забывать о том, что с 1491г. Андрей Горяй был лишён власти над этими землями и был прикован братом Иваном III на два года цепями к стене. Однако, за год до смерти в 1493г. … предусмотрительно внёс земельный вклад Николо-Антониевому монастырю. Именно в это время здесь начинается постройка второго белокаменного собора – Дмитриевского, с трапезой и также из белого камня …
Удивляет, что в Угличе, родной вотчине князя Андрея, строительство осуществлялось из кирпича: Покровский Паисиев монастырь (1479-1483), Преображенский собор (1485г.), каменный дворец (1491г.); в то время как Никольский собор сооружён из белого камня. К тому же, не только строительный материал, но и техника постройки в Краснохолмском монастыре противоречат традиционной архитектуре Углича.
Соображение В.П. Выголова о том, что вопрос о строительстве в Угличе был заранее решён со строительной артелью из Ростова, возводившей собор в Покровском монастыре, объясняет, почему Горяй, опережавший во многом Москву, не прибег к помощи самого Аристотеля для строительства дворца и соборного храма в самом Угличе - князь Андрей уже был занят масштабным строительством в Угличе со Св.Паисием и греком Кассианом..
Не говорят ли нам драматические обстоятельства жизни Андрея Горяя и различные приёмы строительства, что оба каменных собора в Краснохолмском монастыре строил не Андрей Угличской, но кто-то другой?
Строителями монастыря также могли быть - князья Холмские, князья Сицкие, бояре Шереметевы; князья и бояре, связанные не только дружбой, но и семейными узами. Все потомки Андрея Константиновича Шереметя – Иван, Василий и Борис присутствовали на свадьбе Василия Даниловича Холмского и любимой дочери Ивана III Софии (Феодосии) Ивановны 13 февраля 1500г. Они находились среди ста других боярских детей в поезде с женихом. История умалчивает о приданном Софии, о богатствах и имениях Холмских князей. Остались лишь воспоминания об их владениях на севере в бывших землях Великого Новгорода, более чем в ста верстах к западу от Красного Холма: волость Лощемля на Мологе и волость Кострецы на притоке Волчины - Тифине в Вышневолоцком уезде Тверской губернии (данные тверского краеведа Ю.М.Смирнова).
Конец XV в - это самый расцвет Холмского княжества. Но само его местоположение покрыто великой завесой. Холмское княжество, и его столицу - древний город Холм, безуспешно и бессмысленно ищут в районе Погорелого Городища на юго-западе от древней Твери, в смоленско-литовской земле в Зубцовском уезде: Погорелое городище - Держиславль (чью славу это место у себя и под собой удерживает?), Опокы, Березуйск, Чернятин, Ржева, Хлепен, Хорвач, Фомин городок, Родня, Зубцов, Олешня, а ещё рядом Микулин, Старица, Дорогобуж, литовские Сижка, Тудин … Не слишком ли много для небольшого участка земли на границе Литвы, Москвы, Твери и Смоленска? К тому же, странным образом, топонимика этих мест во многом копирует Холмскую (Краснохолмскую).
Необъяснимо, зачем же искать Холмское княжество в Зубцове, тогда как ещё в начале XVI столетия нынешний тверской городок Красный Холм именовался Холмом: «Красная грамота» князя Симеона Иоанновича Калужского, сына Ивана III-его дана была в 1508 году монастырю «на Спас, на Преображение Христово, на Холм». Сюда подходил древнейший в русской истории торговый путь «из Ростова Великого на Белаозеро» (в XVIII ст.- «Елизаветинский тракт»). Здесь, в двадцати верстах от города, в 1238 г. проходила Ситская битва за обладание геополитической точкой торговых путей.
Три Николаевских монастыря хранят водный путь от Холма на Балтику и Каспий (Никола Мокрый): до Холма добирались посуху, отсюда - по воде: это был перекрёсток путей сухопутного и водного. Традиционно здесь проводили Крестный ход по воде на стругах по трём Николаевским монастырям и Ход из Большого Китежа в Малый Китеж - («Легенда о Невидимом Граде Китеже»).
В «Тверском Патерике» архиепископа Д.И.Самбикина в жизнеописании Благоверного Михаила Александровича, князя Тверского и Микулинского читаем: «…внук св. Великаго князя Михаила Ярославича – Всеволод Александрович в 1348 г. уступил Тверское княжество своему дяде Василию Михайловичу Кашинскому, а сам возвратился в свой удел Холм ( но где это было княжество неизвестно, так как в нынешней Тверской губернии до 10 сёл с названием Холма, или Красного Холма. Не нынешний ли заштатный город – Красный Холм в Весьегонском уезде?»
Сын Всеволода, Иван Холмский, требовал присоединить к своим уделам - трети Твери и г.Кашин. Мог ли он, находясь на Юго-Западе Тверских земель, претендовать на Кашин, который находится на северо-востоке, менее чем в ста верстах от Холма.
Так, где же могла быть резиденция сына Даниила Холмского - Василия Даниловича и его супруги Феодосии, любимой дочери Ивана III, как не в Холме - в белокаменном дворце, который пока не найден? Не остатки ли от него белые камни, что под универмагом - теперешним супермаркетом? Удивительно, но никогда, в отличие от Зубцова, не проводились здесь археологические изыскания, никто до сих пор не рискнул исследовать подземные ходы, связывающие монастырь и Красный Холм. Не проводились и химические анализы белокаменных блоков Никольского собора. Неизвестно, из какого месторождения привезён известняк: Топалковского на Мологе, Зубцовского ли, а может из самого Подмосковья?
Белокаменные храмы монастыря и его крепостные стены были возведены во время княжения славного сына князя Дмитрия Юрьевича Холмского, «болшего боярина Московского», Данилы Дмитриевича - победителя новгородцев в битве при р. Шелони 1471 года, ливонцев в 1477г., предводителя русского войска в стоянии на р. Угре вместе с Иваном Молодым в 1480, взявшего Казань в 1487 году. Его сын Василий Данилович так же был «болшим боярином» и воеводой Московским и царь Иван III отдал ему в жёны свою любимую дочь Феодосию. Это бракосочетание 1500 года отмечено как наиболее представительное и богатое в русских летописях и у Н.М. Карамзина.
«…Фиораванти был свободен, закончив в 1479г. Успенский собор. Летописи не отмечают работ итальянцев на рубеже 70-80г. XV ст.; в Москве и окрестностях о А. Фиораванти ничего не известно кроме походов на Новгород 1482 г. и Тверь 1485 г... А ведь он должен был что-то строить. Фиораванти побывал в Новгороде, Твери, Нижнем Новгороде, Владимире, а также на Севере (он прошел 3000 км от Москвы до Белого моря, до Соловков - авт.). Как инженер и специалист по пушечному бою, принимал участие в военных походах под руководством Даниила Дмитриевича и Михаила Дмитриевича Холмских – московского и тверского воевод…» («Памятники русской архитектуры и монументального искусства. Пространство и пластика» М.,Наука,1991.- В.П.Выголов).
Даниил Холмский, Московский воевода, после удачных военных походов, скорее всего имел огромные средства и мог вложить их в строительство каменных храмов в своей вотчине. Возможно, и сам Иоанн III благословил своего победоносного боярина и его пушкаря начать строительство белокаменного собора, подобного московскому, в своей родовой вотчине на северо-востоке Тверского княжества , яко символа окончательной победы Москвы над Новгородом. Это тем более вероятно, потому как знатному воеводе Даниилу царь приказал не отъезжать более со Двора и отказаться Верноподданической Грамотой от наследственных имений в пользу Москвы.
Как видим, история монастыря таит в себе множество загадок и противоречий. Даже у Всеволода Петровича Выголова р.Могоча впадает на карте в р. Неледину, Но это говорит лишь о том, что, безусловно, наиболее крупный и серьёзный исследователь не придавал значения исторической географии и местоположению монастыря… Его целью было привлечь внимание к уникальному «исключительно интересному образцу русского зодчества последней четверти XV в., явно нуждающемся в скорейшем восстановлении» (1991г.) – Никольскому собору.
Так описывает архитектуру собора В.П.Выголов: «…По своему архитектурному типу Никольский собор представляет собой крестово-купольный храм, четырёхстолпный и трёхапсидный, без подклета и с одной световой главой. Его основной объём – крупный, но сравнительно невысокий четверик, в плане близкий к квадрату. Общая длина здания без апсид (по внешнему контуру) 16,43м, ширина – 16,20м, высота до закомар -9,60м. Поставленный прямо на землю, с массивными стенами, толщина которых достигала 1,72м, собор производил впечатление несколько грузного и приземистого здания, исполненного в то же время какой-то особой внутренней собранности, мощи и силы. Большие полукруглые апсиды примыкали с востока к четверику, равняясь по высоте почти трём четвертям его объёма. Мощный цилиндрический барабан с узкими щелевидными проёмами и большой луковичной главой венчал здание… »
До нашего времени от храма сохранились частью лишь три (восточная алтарная часть – утрачена) стены, разделённые узкими лопатками на прясла; в верхней части, опоясанные изящным профилированным карнизным поясом, раскрепованным на лопатках, с фрагментами закомар и обрамляющих их архивольт. Южную и северную стороны украшают характерные для московской архитектуры т.н. перспективные порталы со сноповидными капителями и килевидным завершением.
В отделке белокаменных блоков из которых сложены стены, в прорисовке белокаменных профилей цоколя, карнизов и обрамлений закомар, в деталях порталов – во всём чувствуется благородный монументализм, техническое мастерство и высокая эстетика.
В.П.Выголов, детально изучив Никольский собор приходит к общему выводу, что «…такие элементы как крестовые своды (в угловых ячейках западного нефа), пониженные подпружные арки, полуциркульные закомары и карнизы, отрезающие их от поля прясел, а также полочки-карнизы в основании пят арок в интерьере, карнизный характер импостов капителей портала – всё это для московского зодчества второй половины XVв. представляло собой явное новшество».
Ряд этих новых деталей и приёмов был буквально только что перед этим введён в строительную практику Московской Руси Аристотелем Фиорованти при сооружении Успенского собора. Более того, Никольский собор 1481г., по утверждению В.П.Выголова, в конструктивном плане является более совершенным сооружением, нежели Успенский собор 1478 г. в столице.
Собор Антониевого монастыря во многом предвосхищает архитектуру XVI ст., концентрируя в себе те новые приёмы и формы, которые нашли широкое распространение лишь с начала следующего века. «…Кажется очень странным и непонятным, каким образом мог возникнуть в столь отдалённом от Москвы и довольно глухом месте памятник, «опередивший» столичную архитектуру в развитии буквально почти на десятилетие» (В.П.Выголов).
В монографии, посвящённой результатам архитектурно-археологических исследований Никольского собора Антониева Краснохолмского монастыря (Булкин Вал.А., Салимов А.М. «Никольский собор Антониева Краснохолмского монастыря. Материалы исследований.» М., 2001. Общество историков архитектуры. Архив архитектуры. Выпуск XV. - 122 с. ) авторы в частности пишут: «Размеры храмовых кирпичей конца XV века, извлеченных из строительного мусора, имеют следующие размеры: 25—29 x 12—14 x 5,3—7 см. Как правило, они меньше и тоньше тех, что использовались на северо-востоке Руси, начиная с XVI-го столетия».
По другим общедоступным источникам:
«… На самом деле в Московской Руси формованный кирпич стал повсеместно применяться лишь с конца 15 века, а первый кирпичный завод заложили в 1475 году. И уже из этого кирпича были возведены стены Кремля в Москве. Как сообщает летописец, этот новый кирпич был "...нашего русского кирпича уже, да продолговатее и тверже". Для его изготовления в 1475 г. был построен кирпичный завод, выпускавший кирпич очень высокого качества».
…. «История появления первого завода по производству кирпича в Московском царстве довольно интересна. В 1475 году в Москву из Италии был приглашен архитектор Аристотель Фиораванти для постройки Кремля. Но Аристотель начал не со строительства, а с налаживания производства кирпича с особой обжиговой печью. И очень быстро этот завод стал производить очень качественный кирпич. В честь архитектора его прозвали "Аристотелев кирпич". Из такого "глиняного камня" были возведены также стены Новгородского и Казанского кремля»
… «1.2.1 Первым зданием, где появляются новый формат кирпича и «верстовая» техника кладки, является Успенский собор Московского Кремля, возведенный болонским архитектором и инженером Аристотелем Фиораванти в 1475 – 1479 гг. Введение нового брускового кирпича, вместо бытовавшего плинфовидного, было настолько существенным событием, что даже было отмечено в летописи: «И кирпичную печь доспе за Ондроньевым монастырем, в Калитникове, в чем ожигати, и как делати, нашего кирпича уже, да продолговатее и тверже…» (Софийская вторая летопись. С. 199 – 200; Львовская летопись. С. 302). Кирпич Успенского собора характерен не кратным соотношением ложка к тычку, за счет более узкого, чем у обычного большемера, тычка. Размеры кирпича: 26,6—28,7(29)х(11)11,4—12,8х6—6,7(7), преобладающий размер 28х12х6.5см.» (Дмитрий Яковлев «Архитектурная керамика в постройках итальянских архитекторов в Москве и Подмосковье конца XV - начала XVI веков», II Московские областные образовательные Рождественские Чтения, 2004г.)
Как видим размер краснохолмского кирпича в точности совпадает с изготовленным в Андроньевом монастыре, и, следовательно, вполне мог быть привезён из Москвы.
Но, несмотря на исторические факты, подтверждающие участие в строительстве Никольского собора самого Фиораванти, современные исследователи монастыря (А.М.Салимов, В.А.Булкин, С.В.Алексеева) придерживаются мнения, что некий русский зодчий, «просто использовал в монастырском храме то, что знакомо ему по московским работам итальянцев» (А.М.Салимов «Храмовая архитектура Тверской епархии» Тв., 2002 г).
И им «…представляется маловероятным, чтобы на строительство каменного храма в малоизвестный, далекий от Москвы монастырь, был направлен зодчий-итальянец, столь необходимый в этот период в столице. Итак, имеющиеся в архитектуре собора итальянизмы не дают, на наш взгляд, достаточных оснований для безусловного отнесения постройки к творчеству одного из итальянских мастеров. Впрочем, русское происхождение зодчего, хотя и представляется нам более доказательным, также может рассматриваться как вариант ответа на поставленный вопрос». (Булкин Вал.А., Салимов А.М. Никольский собор Антониева Краснохолмского монастыря. Материалы исследований. М., 2001. Общество историков архитектуры. Архив архитектуры. Выпуск XV. - 122 с.)
Ещё в 2004 г. Председатель Союза Российских Соотечественников Его Сиятельство, граф П.П.Шереметев дал согласие участвовать в восстановлении монастыря и поддержал наше предложение о создании Музея Боярских Родов, поскольку предки многих дворянских фамилий захоронены здесь. Позже, при воссоединении Русской и Зарубежной церквей, им была высказана идея об установке памятника в честь этого события. На наш взгляд лучшим памятником Единения Русской Церкви было бы восстановление в первозданном виде неизвестного творения Аристотеля Фиораванти.
2010-2012г.г. Е.Обухов-Петрик, краевед
А.Суханова, архитектор
P.S. Прошло почти 20 лет с тех пор, как была написана эта статья. Хочу дополнить для будущих исследователей этой невероятной истории.
Как-то, на улице Красного Холма, меня остановил мужчина средних лет с большими, невероятно синими глазами, и рассказал такую историю из детства. Его отец, служивший после войны в НКВД, показал ему находку из раскопанного захоронения Николаевского Антониевого монастыря, поразившую воображение мальчика на всю жизнь- это был меч усыпанный драгоценными камнями. Как известно, такое оружие не передавалось по наследству, было именным, и даровалось за выдающиеся заслуги в ратном деле и должно и после смерти служить герою Отечества.
Вполне возможно, что в архивах НКВД Калининской области по Красному Холму сохранились документы об этой находке.