Пройден экватор новогодних каникул: нет никакого желания дожигать праздник в стенах дома. Душа рвётся на лёд. Раненько - прямо к рассвету приезжаем с Сергеем – моим товарищем на пруд: оплата почасовая, но не менее чем за два часа, улов оплачивается отдельно. «Но рыбу ещё поймать надо!» - отстранённо думаю. В этом местечке неподалёку от дома мы были глубокой осенью, когда по берегам пруда раскинулся снег, а льда на пруду ещё не было.
После разговора с «заведующим прудом», который убеждает нас в том, что в пруд к уже имеющейся в нём форели запущено дополнительно 80 килограммов щуки небольшого размера, забуриваемся и расставляем удочки примерно там, где у меня на прошлой рыбалке клюнула форель.
Пока в утренних сумерках Сергей разминается с ледобуром в дальних уголках пруда, на лёд, медленно перебирая лапами, выходит нечто, похожее на медвежонка. Голова этого молчаливого пса серого окраса размером никак не меньше рыбацкого ящика. Рослый и, наверное, ещё молодой, пёс принюхивается к нашей поклаже.
Чтобы незваный гость не запутал уже выставленные удочки, его необходимо вытеснить на берег. Но пёс, не давая мне остановиться и закрепиться в точке, непрерывно тыкается мордой в мою куртку, невольно заставляя пятиться от него шаг за шагом. Устав играть с Джульбарсом в пятнашки, пытаюсь сфотографировать его на добрую память.
Наверное, это правильное решение, так как Джульбарс на мои пассы с фотоаппаратом реагирует удивительным образом: всякий раз приседает, поднимает правую переднюю лапу и замирает, глядя в камеру, в ожидании вспышки и команды: «Стоп. Снято!»
Судя по всему, местной фотозвезде надоедает позировать на голодный желудок раньше, чем мне фотографировать. Пока я прищуриваюсь, пытаясь рассмотреть, не утащила ли форель наши удочки, пёс неспешно, выходит на берег и теряется в сумерках.
Между тем светает. По-прежнему рядом шумит водопад на плотине нашей речки Сходни, но обещанные форель и щука не клюют. На душе уже как-то не очень празднично. Да и зябко от серенького рассвета! Сергей накрывает «перекус». Жажда поимки крупной рыбы отступает, а совесть и человеческое участие просыпаются: оглядывая берег, рассматриваю в свете редких фонарей, что пёс, которого мы в стартовой запарке не угостили, уже сидит на привязи у построек пруда: наверное, охраняет садки с непроданной форелью. «Как вахтенный офицер у трапа!» - думаю я, вспоминая о былом.
Два часа пролетают незаметно без единой поклёвки. Лунок мы за это время набуриваем изрядно – свежие горки снега и колотого льда топорщатся повсюду, как грибы в лесу. Делаем ещё подход: кажется, что маринованные огурцы звонко хрустят на наших зубах на всю притихшую округу.
Заснеженные сосны и ели на подступающем к пруду холме располагают к отдыху. Однако путём несложных вычислений к концу третьего часа рыбалки мы приходим к выводу, что дешевле ждать форель в ресторане, чем её поклёвку на льду пруда. Чтобы, не дай бог, не поймать рыбину, быстро собираемся, рассчитываемся за рыбалку и отправляемся на бесплатный пруд. Сторожевой пёс не выходит нас провожать. А так хотелось сказать ему напоследок: «Дай, Джуль, на счастье лапу мне!»