Геном ч. 2
4 – Берлога
После футбола, Геннадий, уже в машине, начал напевать какие-то арии из опер, а я молчал. По всему было видно, что его ангел радовался, а мой, как и я, был задумчив. Потом, он, все же, встрепенулся и мне, тоже стало весело и приятно, наверное, оттого, что я получил отличный урок и меня, пока еще, не лишили права ученичества.
- Куда мы едем?
- Ко мне – в берлогу, если, ты, не против, - посмотреть, где я обитаю. Или, тебя уже мамочка заждалась?
- Мои родители за границей.
- Да-а! А тебя, каким ветром сюда занесло!?
- Ветром перемен.
- Чего-чего, а перемен у нас хватает, и все - не к лучшему. Ошибочки, все время, вкрадываются, маленькие.
- Скорее всего, а из маленьких – складываются большие.
- Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее.
Если бы, мне, сказали, что я расскажу о себе все, малознакомому человеку, - я, бы, не поверил, ни за что. Но, я был под впечатлением, и поэтому - откровения лились из моих уст:
- Уж, очень, мои предки, наседают на меня с женитьбой. Да, так разборчивы в выборе невесты, что, все это стало уже надоедать.
- И, наверное, все богатеньких невест, тебе подсовывают?
- Не без того.
- И что же, - глаз не радуют! А они, наверное, говорят: любовь придет, потом. Разве, за границей их мало, что сюда, искать принцессу, отправили?!
- А, меня, - куда только не отправляли.
- Интересно, интересно, - потом доскажешь, приехали.
Машина остановилась у зеленого забора из штакетника. За ним, была просторная поляна, окруженная соснами, березами, гроздьями зеленела, еще не успевшая вызреть, рябина. Вдалеке виднелся зеленый деревянный дом, дачного типа, с просторной террасой, балкончиком, и высоким просторным крыльцом. И крыльцо, и терраса были огорожены ажурными перилами, а сверху, - свисал плющ.
Геннадий быстро выскочил из машины, открыл ворота и вернулся. Весело обратился ко мне:
Ну, вот – это и есть мои пенаты.
- Раньше, в таких дачах, проводили лето писатели, ученые…
- А, мои родители и были учеными – и мать, и отец, оба преподавали в Академии.
- И, ты, стало быть, тоже в академики пошел.
- Пошел, да не дошел, - уже, с досадой, проговорил Геннадий. - Пошли ужинать, - там, доскажешь о себе.
Дом был просторным, удобным для жизни, - никаких обоев, даже следов краски нигде не было видно. Бревна стен были протесаны почти на треть и гладко оструганы. Они потемнели от времени, но, было заметно, что их, так же, как и полы, время от времени, мыли и натирали веником. Я удивился тому, как легко дышится в доме. Кухня была отделена от жилых комнат сквозным коридором, в который, мы вошли с крыльца, соединенного с террасой. Другая дверь коридора выходила в сад, куда, сразу же, повел меня Геннадий.
Больше всего, меня удивили, тщательно ухоженные, грядки, на которых рос картофель. Кустики были настолько молоды, что, я невольно удивился:
- Не успеют, они, пожалуй, тебе хороший урожай дать.
- Один урожай, я, уже взял, - думаю, возьму и второй. Это – «чистая линия», доставшаяся мне от родителей. Они провозились с ней более десяти лет. Думаю, - мне, тоже придется повозиться с ней, еще не один год.
- ГМО?
- Обижаешь! Чистая селекция – и только.
- А задачи?
- Скороспелость, устойчивость к болезням, полезность и вкус – собрать все это в одну корзину, - поверь, - не так просто.
- И, тебе это интересно!?
- Конечно, - это не самолет, но тоже, захватывает. Ладно, пойдем в дом.
Мебель комнате, куда мы вошли, была под стать самому дому. Я плохо разбираюсь в породах дерева, но, Геннадий, увидев мою заинтересованность, опередил мой вопрос:
- Дуб! Все – дубовое, стены, только, еловые. Оттого и воздух такой.
- Как-то, не вяжется…
Но, он, опять, не дал мне договорить, - хмуро начал втолковывать:
- Лев Толстой пахал, косил, сам тачал сапоги. Так, вот, он сказал, что человек должен тратить ровно столько, сколько может сам заработать своим честным трудом.
- А как же быть с прогрессом, специализацией…
Но, он, опять, не дал мне договорить, поглядел на меня прищуренным взглядом и тихо спросил:
- Ну, вот, ты – на какие средства живешь?
Я, невольно смутился, не зная, что сказать и с чего начать оправдываться. Он дружелюбно похлопал меня по плечу и закончил шутливой нотой:
- Лады! Сегодня ты заслужил свою миску супа.
Потом, он, негромко позвал:
- Захар! Давай ужинать!
Вошла девушка азиатской внешности, с подносом в руках. Приветливо улыбнулась мне и ловко расставила содержимое подноса на стол. Потом, она ушла и вернулась, уже с изящной корзинкой зелени, которую поставила в центре стола. Быстро разложила содержимое кастрюлек по тарелкам, и, улыбнувшись нам, будто, подавая пример, начала есть.
Геннадий, видя мою упавшую челюсть, буднично начал втолковывать:
- Да! «Обломов» - мой любимый роман, с детства. И, не только потому, что родители, иногда называли меня им, в шутку, упрекая и подгоняя, таким образом. Позже, я перечитывал его много раз, чтобы, чаще всего, в отрицание этому образу, сформировать образ жизни.
- Там, есть, кому и подражать.
- Меня, это не устраивает. Настоящее, цельное и истинное, всегда формируется «в отрицание». Подражание, и, даже, добрый пример, - всегда смахивают на списывание. Такое – быстро забывается, это, не по мне!
- Зато, быстрее пройдешь, уроки жизни и больше успеешь.
- Для подражания условия нужны. В другом климате, на другой почве и в других руках, даже хорошее дерево, не даст тот же урожай, а то, и вовсе – погибнет.
- Зачем же, девушку, называть мужским именем?
- А, она, этого не знает, - в ее словарный запас не входят такие тонкости. А, мне – польза! Кстати, она, меня тоже так зовет. Так вот – услышу это имя или произнесу его, - сразу вспомню. А, вспомнив – пойму, что, все еще ленив и мелочен, как Захар и не так добр, как Обломов. Вот, и, Вы, батюшка, сейчас схожи с Ильей Ильичем, - еще не приступили к кушанью. Берите пример с Захара, - уже заканчивает! Девушка, услышав имя, встрепенулась и, снова, приветливо нам улыбнулась.
- Все равно, не укладывается все это у меня в голове. Фантасмагория, какая то! Бред! Одно с другим не сходится.
Геннадий, безо всякого труда, поняв мои затруднения, начал отвечать по порядку:
- Девушка, из Японии, - будет стажироваться в Академии, в которой работали мои родители, и, которую, в свое время, мне не пришлось закончить. Я, недавно посылал им доклад по картофелю, - они заинтересовались. Прислали её, - вот она и ухаживает за грядками, а, заодно, и за мной. В качестве платы за проживание.
- Твоего мата и твоих взглядов на женский пол, она, тоже не понимает!?
Геннадий, неожиданно для меня, рассмеялся, и, как ни в чем не бывало, продолжил:
- Одно другого не касается – она с другой планеты…
- Думаешь?!
- Думаю – да! За два месяца нетрудно узнать человека. Правда, женщины, после некоторых событий, становятся, часто, диаметрально противоположными. Ну, так, мне, эти события – по боку! А, вот тебе…, - и он шутливо поглядел на меня.
Поблагодарив девушку, поймав ещё раз её добрую улыбку, мы отправились в, так называемую «Берлогу».
- Почему она так называется?
- А, она сильно походит на неё: вход – есть, и хозяйка, тут, - и он указал на окно в крыше и на медвежью шкуру, лежащую на массивном диване. Потолком в кабинете служил утепленный скат крыши. Увидев мою заинтересованность, Геннадий, как бы отмахиваясь от моего вопроса, спокойно заявил:
- Там, - тоже, все природное! Дуб, сосна, слома, льняная пакля и прочее. Родители были большие оригиналы. Если бы, они, меня так строили, как этот дом, - в его словах прозвучала легкая досада и сожаление.
- Может, они, и с тобой, тоже производили эксперимент и естественный отбор.
- Не думаю, - потом он задумчиво поглядел на меня, и добавил, - а, вот те две…
Но, я, хотя и ждал, но так и не услышал, ни про «сучек», ни изящного мата. Лишь, не обращаясь к нему, тихо сказал:
- Силен мужик! Так, все-таки, кто же тебя так сильно обидел, и за что!?
- Понимаешь, - никто! Они, просто – никто! И поломали меня ни за что, просто так, - ни за что!
И, на этот раз, его речь походила уже на мутный поток воды, прорвавший плотину и набиравший решимости и сил.
5 – Геном
- История вышла прелюбопытнейшая, рассказал бы, кто – не поверил, - задумчиво начал Геннадий.
- Давай, давай! Я тебе поверю, - нетерпеливо перебил, я, его.
- Ну, и зря, - хмуро отозвался он, на мое замечание, - не верь, не верь никому! Кроме, конечно, своих самых близких людей, да и то…
- Что ты имеешь в виду?
Но, Геннадий, ответил вопросом на вопрос:
- Что ты думаешь о своем отце, - он, хороший человек? Можешь не отвечать, если тебе это неприятно.
- Вовсе – нет, потому что у меня нет отца. Я, сколько себя помню, жил с матерью и бабушкой, - её матерью.
- А, мать, - она, как?!
- Мать как мать, только, уж очень, вся « при делах», - никогда дома не сыщешь.
- Понятно, - хмуро взглянув на меня, констатировал Геннадий, - потом доскажешь. Не сбивай меня, пожалуйста, если хочешь, что-нибудь, понять.
- Учились мы в одном классе, восемь лет. Четыре года, даже, сидели за одной партой. Когда, чуть повзрослели, то, я отсел от неё, к своему другу, с которым вместе играли в футбол. Но, списывать, я, ей давал по-прежнему. В самом начале девятого класса, меня, родители перевели в специальную школу, с естественным уклоном. Видеться, мы стали реже, - приходилось много заниматься. А, у неё, всегда было много других интересов – танцы, музыка. Я, даже, шутил по этому поводу: «Тебе, - чем бы, ни заниматься, лишь бы, не заниматься».
- Так это, она, тебя, так перешутила?
Геннадий, посмотрел на меня внимательно и веско произнес:
- Вообще-то, пока еще, никому не удавалось, меня, пере.., - он намеренно не стал заканчивать слово, чтобы придать предложению многозначность. А, вот, обмануть, оболгать, обойти, и, вообще, «обо…» - это, я, допускаю. Здесь, я, даже и не соревнуюсь, только даю сдачи, но - по-честному!
- Ну, и как, - насчет сдачи! Уже дал?
- Кажется, кто-то, обещал не перебивать.
- Всё, молчу.
Геннадий, немного помолчав, как бы, собираясь с мыслями, продолжил:
- Леонид, как ты думаешь: на что надо обратить особое внимание, чтобы понять – стоит ли дружить с той или иной девушкой.
- Девушка ли, она, - попытался отшутиться я.
Он, внимательно посмотрел на меня и, глядя в мои глаза, спросил:
- Твои кандидатки, - все, были девушками?
- Думаю – да, - даже, не пытаясь увиливать от прямого ответа, лениво произнес я.
- Значит, - ты был с ними близок?
- И, не раз, - они сами настаивали на этом.
- А, что было потом, - уже нетерпеливо, будто догадываясь о чем то, спросил Геннадий.
- А, потом – суп с котом!
- Каждый раз!?
- Каждый раз. Представь, - у каждой, находились, всякий раз, какие-нибудь предлоги, чтобы указать мне на дверь. Причины были разные, но, какие-то несерьезные: не тот темперамент, характер, нелюбовь к музыке, незнание литературы. Некоторые говорили, что я плох в постели, а одна, даже, призналась, что просто хотела стать женщиной. Мурыжила, мурыжила меня целый месяц, а потом, просто-напросто, заявила, что ей ещё рано жениться.
- Она, что же, была так молода?
- Если бы! Я, случайно заглянул в паспорт, - двадцать три года.
- Дикий случай! Самый прекрасный детородный возраст, - уже задумчиво, произнес Геннадий.
- Так, как же, все-таки с твоим вопросом! Я правильно ответил на него?
- Отчасти. Как говорят математики: это необходимое условие, но не достаточное.
- Интересно, интересно! Я, как-то, даже, один раз рассорился с матерью – это она всегда настаивала на этом условии. Оно, - это условие, - в самом деле, такое уж, необходимое?
- Для тех, кто не задумывается о счастливом браке, не задумывается о том, чтобы женщина и дети, были, именно, его – это условие можно и опустить. Только вот, отчего-то, опытные голубятники, всегда выбраковывали чистокровную голубку, если она, хоть один раз покрывалась сизарем.
- А, если её первым мужчиной был очень достойный человек, намного лучше меня.
- Тогда и твои дети могут быть достойнее тебя – это, конечно, будет тебе льстить, но, только в том случае, если они будут внешне схожи с тобой. И, потом, я сказал: «с сизарем», который, гуляет по асфальту и не летает выше памятников, а только гадит на них.
- А еще чем, я рискую?
- Как минимум, тем, что, ей, будет с кем, тебя сравнивать.
- А, если, - я, лучше!
- Тогда, - это будет, как раз случай с «сизарем». Вот видишь – ты, уже начал и торговаться.
- Выходит – мать, была права!
- Ну, в этом смысле – да. Она, кое-что понимала в генетике, но, зато – совсем не разбиралась в жизни.
- И, все-таки!?
- Да! Мы совсем отклонились от главного, хотя, и не без пользы. Так вот, самое важное в девушке – это, её родители, и особенно, её мать.
- Родители, как правило, были приличные, - никаких претензий.
- Ну, да! А, девушки были неприличными – сразу тащили в кровать, даже, не требуя никаких признаний и обещаний. Тебе не кажется, все это, несколько странным?
- Ты считаешь, что, мне надо было больше общаться с их родителями?
- Да, если твоя мать, действительно, желала тебя женить.
- И, на что, ты, сейчас, намекаешь?
- На твою недогадливость, как минимум! Ладно! Замнем, для ясности, - потом додумаешь.
Во время нашего разговора, несколько раз заходила девушка, - что-то приносила, что-то уносила. В последний приход, она заговорила с Геннадием на японском языке. Он, тоже, что-то сказал ей по-японски.
- Ты знаешь японский язык?!
- Не настолько, чтобы можно было так считать, но, общаться могу. Иначе, - как бы, я мог с ней жить и работать.
- Значит, ты, с ней живешь, - с некоторой досадой промолвил, я.
- Она – девушка! Тебе, это, о чем-нибудь говорит.
- Ни о чем не говорит, потому, что её родители, надеюсь, в Японии.
- Она – сирота. Так что, учти на будущее – можешь говорить о ней со мной.
- А, ты, - с моей матерью.
- Пока нет такого желания, - и Геннадий, уставившись невидящим взором, перед собой, надолго задумался.
Геннадий, очнулся от задумчивости, дружелюбно потрепал мой чуб и наставительно продолжил:
- Если бы, я знал тогда, что дочь, словно калька, повторит линии судьбы её матери. Будет вести себя, как кукла-марионетка, за ниточки которой, будет дергать, то и дело, её мать…
- То, ты, сейчас, был бы крупным банкиром, владельцем заводов и пароходов!
- Не смейся над жизнью, - и, она, над тобой не посмеётся, - глянув на меня с легким осуждением, промолвил Геннадий.
- А, ты, над ней посмеялся?!
- Скорее, наоборот – я отнесся к ней слишком серьезно.
- Так, в чем же дело!?
В том, что, для тех людей, которые строят нашу жизнь, моя серьезность показалась смехом.
- Это были они?
- Сначала, была, как мне думается, её мать. Потом, - присоединился её отец. Дочь, присоединилась позже.
- Коробочка! Или, - облава!?
- Все, гораздо проще. Больше похоже на развод, как, я оцениваю это сейчас. Когда, я был уже на третьем курсе, дочь всерьез начала увлекать меня собой. Томные взгляды, откровенные разговоры, совместные посещения мероприятий, - мне, даже, показалось, что она забросила на время все свои прежние увлечения. Её родители смотрели на все это, одобрительно и даже, - заинтересованно.
- А, твои!?
- Мои? Они были, всерьез, увлечены, только одним – наукой.
Геннадий встал, прошелся по комнате, словно, собираясь с мыслями. Сел рядом со мной, откинулся на спинку дивана, закинув руки за голову, мечтательно произнес:
- Как все было прекрасно, мило и ново! Правильно говорят: «Сильно хорошо – это, плохо!»
- И, на чем же, ты попался?
- На квартире!
- Прямо, как у Булгакова, - тебя, тоже, значит, испортил квартирный вопрос.
- Мать, всячески обхаживала меня, - даже, становилась, порой, на мою сторону, в моих спорах с дочерью. Отец, вел себя, со мной, уважительно, почти, на равных. В один прекрасный день, он, пригласил меня к себе, в банк. Дал прочитать какие-то бумаги, сказав, что отказаться от такого предложения - великая глупость. Якобы, такое, - бывает только в сказке, или может присниться, лишь, во сне.
- Про бесплатный сыр в мышеловке, ты, конечно же, не подумал.
Геннадий, насмешливо взглянул на меня, коротко заметил:
- Насколько, я, понимаю, - ты, только тем и занят, что кушаешь его. И, уже, не из одной мышеловки.
- Не понял, - встрепенулся, было, я, но Геннадий быстро меня прервал:
- Потом поймешь. Слушай дальше. Они нашли выгодную трешку в престижном районе, которая требовала капитального ремонта. В договоре было прописано, что при выполнении определенных обязательств, квартира переходит в мою собственность. Мне объяснили, что, все это, - свадебный подарок. На мои возражения, мол, мне надо учиться еще год, родители, просто и спокойно заявили: «Тебе надо учиться, а дочери – надо выходить замуж!»
-А, подождать, нельзя было?!
Нельзя. Они, все это, мотивировали тем, что у дочери, якобы, критический возраст, полно женихов, и они ждать не будут. Любой, с радостью, займет мое место.
- Ну, и отказался бы. Или, между вами уже, что-то было? Может, за квартирой погнался?
- Да, ничего серьезного между нами не было, - разговоры одни, да редкие поцелуи. В то время, меня, очень сильно увлекала генетика, и мне очень нравилось, что она увлеченно слушает мои рассказы о ней. Мне, иногда казалось, что, её, это волнует, больше, чем меня.
- Ты не сказал ничего про условия.
- Условия были, на первый взгляд, предельно просты. Я, должен был взять академический отпуск, на один год, и весь год путешествовать с ней, по всему миру.
- Вот, это – да! И чем, они, это объясняли?
- Ей надо посмотреть мир, познакомиться с различными культурами. Якобы, - потом пойдут дети, и будет не до этого. А, они, за это время, подготовят квартиру.
- По меньшей мере, - странное предложение.
- Более того, - там был еще один странный пункт: мне необходимо было пройти полное медицинское обследование.
- А, это, они, чем объясняли?
- Заботой о потомстве и надежностью, меня, как её спутника.
- Тут, и вправду, - задумаешься. Неужели, штамп в твоем паспорте они оценили так дорого?
- В, том то все и дело, что никакого штампа, потом, не было. И, паспорта – тоже!
- А квартира! Квартира была?
- Квартира – была, - почему-то, мрачно закончил он.
Потом, он, неожиданно повернулся ко мне и спросил:
- А, ты бы – поехал?
- Наверное, - да.
- Вот, и я – поехал, - уже совсем мрачно, заключил, Геннадий.
продолжение:
http://www.proza.ru/2013/01/17/646