…дядюшка Чарли ещё легко отделался» - внешне безразлично продолжала Элли, вороша прутиком угли костра.
- «Ему вбили в глотку его собственный протез, и он задохнулся через пару минут. А вот Дин Гиор, распятый на воротах Изумрудного города, умирал трое суток… ему сожгли бороду на лице и отрезали веки…»
«…милейшие Мигуны, они так трогательно плакали от счастья, когда я освободила их от колдуньи… это ведь они, подсказали Урфину, что можно сотворить при помощи волшебной травки…».
«…Урфин когда создал состав, вырезал на пробу гомункулуса. Эта пронырливая длинноносая тварь - Элли громко скрипнула зубами - вдохновитель большинства урфиновых преступлений. Это Буратино надоумил его создать деревянную армию и напасть на город».
«…два года я была в рабстве у Жевунов, но это было не так страшно, Жевуны ведь голубые… они продали меня Прыгунам, я попала в гарем к вождю, вождь потешился со мной несколько месяцев, а потом отдал солдатам… пять лет солдатского борделя…»
«…Страшила сошел с ума ещё в лабораториях Силиконовой долины, когда Мигуны пытались установить в его голове процессор, Тотошка, Смелый Лев и Королева Мышей стали такими в урановых рудниках Семи Подземных Королей».
- Но все они горько пожалели о том, что сотворили со мной и моими друзьями!! - Элли надменно вскинула подбородок, и ледяная усмешка исказила её лицо.
- Буратино и посейчас творит чёрные дела - осмелился вставить Рийк.
- Не перебивай меня!! - сверкнула глазами Элли надменно - Я этого не люблю! И помни о том, что я ещё не до конца решила, как поступить с вами!
Староста, внимательно слушавший исповедь феи, обратился к ней, придав своему голосу участливый тон:
- Ты боярыня вот чего, ты уж на нас - то не серчай. Мы ведь люди простые, не злодеи какие. Мы ведь страдания твои понимаем.
Староста протянул ей плошку, наполненную дымящимся грогом: - Испей вот, а то смотреть на тебя зябко, не побрезгуй.
Несколько секунд, Элли меряла старосту бешеным взглядом, потом взор её потух, и она, взяв чашку из рук старосты, снова безразлично уставилась в костёр.
Тотошка, громко хрустел четвертью туши кенгуря, довольно урча, и грозно поглядывал в сторону своры собак, которых привязали поодаль. Те сидели сбившись в кучку, ведя себя очень тихо, инстинктивно стараясь не привлечь внимания баскера.
- Маковое поле меня спасло… - продолжила она через некоторое время. Вспомнила я, как мы в этом поле заснули, и стала мак потихоньку собирать и копить. А у прыгунов, есть праздник воинский, ну что-то вроде рыцарского турнира - Элли опять криво усмехнулась - вечно мужикам надо хренами померяться. А я в то время уже и распоследнего солдата не интересовала, и меня в гарнизонную кухню из борделя вышвырнули - котлы скрести да воду носить. Ну и улучила момент, и в Чашу Братства - это у них такой обычай есть - ведерная чаша, из которой каждый присутствующий глоток сделать должен, на празднике выставляется - сыпанула.
- Ну и заснули они все, все семьсот тридцать два моих «попрыгунчика»… иногда снится - режу, режу глотки им, спящим… четыре часа возилась… - Элли надолго смолкла.
Рийк, вне себя от картины, вставшей перед глазами, трясущимися руками отвинтил крышку серебряной фляжки с ерофеичем и сделал несколько судорожных глотков. Староста хмуро молчал и только вождь с интересом и уважением глядел на рассказчицу.
Повернувшись к шейху, вождь негромко прокомментировал услышанное:
- Глотки ладно, а скальпы - тут времени побольше надо.
- Потом я выбралась из пещер, и бежала в горы - меня не преследовали, потому что я убила всех мужчин старше тринадцати лет.
В освещённое пространство возле костра из тьмы вступил Железный Гомосек. Манерно свесив стальную кисть, он произнес в пространство, не обращаясь ни к кому в отдельности:
- Милые мужчины, не найдётся ли у кого нибудь, чисто случайно, немного веретёнки, а? Я была бы черезвычайно благодарна! - и попытался соблазнительно вильнуть бёдрами - несмазаные суставы отвратительно лязгнули.
- Он тоже ненормальный. Его дуболомы опустили. Он их два взвода под стеной мэрии в щепки раскрошил, его щитами зажали. Потом облили водой, он заржавел, и не мог двигаться.