Их, пятнадцатилетних школьниц, привёл милиционер, когда большой перерыв в цехе производственного обучения ещё не закончился. Нарушительниц правил школьного поведения я окинул оценивающим взглядом. Странно! Девчонки как девчонки. Аккуратные, симпатичные, ничего вульгарного и вызывающего в их облике нет. И вдруг - доставка.
Девчонки не собирались отпираться.
- Курили, - прямо сказали они. - Под окнами соседнего общежития. Милиционер записал нас, но мы не курить не можем.
Голоса срываются на всхлипы, тихую истерику.
Я прошу девочек зайти в кабинет.
-У меня родителей нет, - говорит Вита и после тягучей паузы продолжает.- Папа работал в областном рыбнадзоре. Он зарезал маму, а потом из двустволки застрелил себя. Я была тогда совсем маленькой и вот всю жизнь без родителей живу. Ровесники высокомерные, не перестают издеваться. Что это у тебя, мол, за одежда?! Как ты обуваешься!? Я всегда чувствую себя униженной. Мне не с кем поделиться мыслями. Никому я не нужна.
Приходится девочку переубеждать в том, что для дедушек и бабушек нет никого роднее и дороже на свете, чем их собственные внуки. Важно отбросить все предубеждения и с самим близким человеком оставаться до конца искренней, открытой. Тогда будет всё ясно и хорошо.
Печальна судьба ребёнка, если он с малолетства круглый сирота. Тогда он не защищен, как былинка на ветру. А у Виты, оказывается, есть ещё дядя с тётей.
- Они меня могут только допрашивать да головомойку учинять, - считает она. Уж лучше бы - интернат. Там дети не знают домашнего тепла, но им легче. Все они в равных условиях. А на меня отовсюду одни шишки летят. Учителя в бывшей школе во всём подозревали. У соседей в полпервого ночи кто-то цветы оборвёт - они тут же ко мне: "Вита, это твои мальчики. Ну какие у меня могут быть мальчишки, если я в это время дрыхну без задних ног!
Подозрительность многих взрослых по отношению к детям - жестокая штука. Как часто она приводит к настоящим драмам. Помните: "Комсомольская правда" писала о том, как без всяких доказательств обвинили мальчишку в воровстве бутылки молока. Доказать он смог свою невиновность только ценой собственной жизни: взял и повесился. Да что «Комсомолка»! На моём факультете в студенческие годы очень часто мучилась одна девчонка от сердечных приступов. Причиной их были перерезанные когда-то вены на руке и заядлое курение. А поводом к этому членовредительству стало такое же огульное обвинение девчонки в воровстве.
- Скажите, пожалуйста, может ли настоящий вор такими крайними методами доказывать свою невиновность?! Вряд ли.
- Милиционер записал наши фамилии, - сквозь слёзы надрывно говорит Вита, - и сообщит их в нашу новую школу. Кто с нами будет там разговаривать?! Нас просто выгонят на улицу, и никто им этого не запретит. Мы ведь не из ихнего микрорайона. Нет, я на этом свете не жилец.
Подружка Виты Оксана такая же тонкокожая и ранимая. В её слёзной истерике не видно никакой игры. Может, это от глубокого, гипнотического самовнушения безысходности, чувства одиночества, характерного для переходного возраста? Возможно. Хотя и с её аргументами никак нельзя не считаться.
- Меня одеждой не упрекают. Папа работает начальником снабжения, и у меня всё есть. Есть, например, магнитофон. Но попробуй его включить. Такую мораль услышишь, что музыки уже не захочется. Папа с мамой перед всеми выставляют себя идеальной семьёй, а живут, как кошка с собакой. Целыми днями он на заводе. Домой приходит поздно вечером. И ко мне у него нет никакого дела. Но если о дочке скажут ему какую-нибудь гадость, тогда он начинает меня воспитывать.
- Ну и что же, из такого положения совсем никакого нет выхода? Разве курение лучший и единственный? Займите себя настоящим делом - и от одиночества следа не останется.
- Ходила я, - говорит Оксана, - в танцевальный коллектив, но тренер собрал с нас деньги якобы для оборудования зала, а в самом деле всё пропил. Кому можно верить?
Побеседуешь доверительно со многими школьниками и из того, что они рассказывают, невольно делаешь вывод: курение не просто шалость и баловство. В его основе потеря подростками веры в добро и искренность человеческих взаимоотношений, неблагополучие в семьях, пустопорожний досуг, дурные примеры, ханжество взрослых...
В редакции заводской газеты, ютящейся в двух небольших комнатах, процветало безбожное курение. В настоящие душегубки, невзирая на просьбы некурящих не курить, превращали их редактор, пожилые женщины ответственный секретарь и редактор радио. А ещё корреспондентки – молодые разведённые мамы, которые методично «преподавали» «науку курения» тем девчушкам, что пришли сюда работать сразу после школьной скамьи. Одна из учениц, прилежно перенимая эту наркотическую пошесть, по примеру старших воинственно и с величественным видом противодействовала законным требованиям некурящей оппозиции. Курили, мол, и курить будем! Но вот она вышла замуж и в ожидании ребёнка совершенно по-иному стала воспринимать никотиновый яд: «Девочки, умоляю вас – не курите!" Девочки-мамы и девочки-бабушки на полчаса уважали её просьбу, но потом, "проголодавшись", с паровозной энергией начинали выпускать облака угнетающего чада. У будущей юной матери сначала крупными каплями, а потом чёрными сажевыми ручьями сползали по щекам слёзы обиды и отчаяния. И это, пожалуй, даже не она сама, а будущий ребёнок, нежный цветок жизни, всем хрупким существом своим противодействовал заразе курения.
-Я рассказал об этом случае Оксане и Вите. Позже вспоминал о нём, беседуя с юными курильщицами Лилей, Леной, Наташей, Светой. И все они сообщали, что среди их одноклассников немало курящих девчонок. Есть такие, что смалят даже в классах во время перерывов. И это в 15 – 14 лет. Для большинства из них курение дело новое, привычка пока не закореневшая. Но трое десятиклассниц, прятавшихся с сигаретами в подъезде соседнего дома, видать, уже не впервой прокапчивают свои лёгкие. У одной, худенькой, глаза блестели, как у наркоманки. Предложили ей зайти в медпункт проверить давление. Когда его измерили, оно оказалось для девочки не по годам высоким.
Особенно меня тронул разговор с Витой-сироткой. Один раз в неделю она, как и другие, приходит к нам на уроки производительного труда. Я ненавязчиво наблюдаю за ней со стороны, пытаюсь уловить её настроение. Кроме случая с милиционером, к стати, "не выдавшем" её ни бабушке, ни школе, она запомнилась ещё и тем, что в первый день занятий была перепугана рассказом молодого мастера о несчастных происшествиях на производстве и боялась подходить к станкам. Через некоторое время поинтересовался её делами.
- Я умею уже обтачивать диаметр, подрезать торец, отрезать деталь, - сказала она. - И станка уже не боюсь.
- А как дела в школе?
- Отношения с ребятами, с учителями хорошие, классная руководительница хорошая.
-Значит, никто не обижает?
- Нет.
- Но, конечно, всё-таки куришь?
- Бросила. Честное слово. Вы правы: это совсем ни к чему.
А так ли думают другие девчонки и многочисленные пацанята, которых мы часто видим с "бычками" во рту у подъездов, у мусорных киосков, пускающих в воздух колечки сигаретного дыма, важно плюющих через губу? И что думают о них их самые близкие люди: мамы, папы, дедушки и бабушки, а также педагоги и врачи?
P.S. Со времени создания этого опуса пролетели многие годы. Уничтожена система трудового обучения и воспитания молодёжи... Недавно в "самостийной" стране принят Закон, запрещающий курение в учреждениях образования и здравоохранения, в подъездах, на остановках транспорта, в других общественных местах, но никто не контролирует его выполнение, и социальная болезнь продолжает разрастаться до катастрофического беспредела, в полной мере характеризуя достоинства современных властей.