Андрей Боголюбский - первый Самодержавный Государь

 



САМОДЕРЖАВИЕ
                АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО.
ЗА ЧТО УБИЛИ БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ?



          
                ВВЕДЕНИЕ
                МОЖНО ЛИ НАЙТИ ИСТИНУ В ИСТОРИИ?

                «Твёрдою опорою и неколебимою почвою для    
                национального сознания и самопознания всегда
                служит Национальная История».
                Николай Егорович Забелин




                ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

        На четвертную страницу переплёта недавно вышедшей книги «Новая Русская доктрина. Пора расправлять крылья» вынесены слова, с которыми нельзя не согласиться: «На рубеже тысячелетий Россия чудом избежала, как казалось многим, неизбежной гибели. Безукоризненные внешние расчёты не оставляли нам шанса на выживание. Тем не менее, страна не только продолжила существование, но и воодушевилась к новому расцвету». А в аннотации прямо говорится о чуде этого: «В начале ХХI века Россия явила миру очередное чудо, вновь уже в который раз! – совершив невозможное: приговорённая врагами к полному уничтожению, разграбленная, вымирающая, обречённая на распад и скорую гибель страна словно восстала из пепла, в считанные годы вернув себе не только суверенитет, но и утраченный статус сверхдержавы».
       Здесь только одна ошибка… Россия не могла себе вернуть то, что не утрачивала, ибо определение «сверхдержава» вообще неуместно, поскольку в мире, на планете Земля, есть лишь одна Держава. Это – Россия.
       Держава – понятие духовное и вытекает из словосочетания: «Удержание Апостольской Истины». На планете Земля есть только одна страна, одно государство, которое имеет великое предназначение, данное Самим Создателем –«Удержание Апостольской Истины». Это государство, повторяю, – Россия. И только России Всевышним дарована праведная «Власть от Бога» – Православное Самодержавие. Только Русский Государь именуется Удерживающим. С изъятием из среды Удерживающего наступает, как учит Церковь, хаос. Только Россия является Удерживающей на Земле. Если бы тёмные силы сумели (что, конечно, невозможно и никогда не случится) изъять из среды (с планеты Земля) Россию, мир бы немедленно погиб в наступившем хаосе и кровавой смуте. 
       Только Россию правильно именовать Державой. Ни Гондурас, ни США, ни Грузия, Эстония и прочие подобные им злокачественные новообразования, державами не являются, и называть их так, по меньшей мере, безграмотно. Это страны или, в конце концов, государства, хотя и во втором случае натяжка, ибо государством руководит Государь, а не банда мошенников-банкиров и «экономистов» во главе с избираемым ими «паханом – президентом».
        Вот эти, с позволения сказать, государства, возглавляемые отпетыми мошенниками, на протяжении всей истории делали всё возможное, чтобы уничтожить Россию, но она, как точно отмечено в вышеприведённой цитате, являла им необыкновенные чудеса, оставаясь целой и невредимой, хотя нередко укусы этого зверья и обходились ей очень и очень дорого.
        Какими только способами враг ни пытался уничтожить Россию и Русский народ! И нельзя сказать, что старания звероподобных нелюдей были безуспешны. С помощью внутренней продажной элиты удавалось не раз ставить Державу не грань катастрофы. Недаром блистательный мыслитель Русского Зарубежья Иван Лукьянович Солоневич точно подметил: «Россия падала в те эпохи, когда Русские организационные принципы подвергались перестройке на западно-европейский лад». Вот именно такую перестройку врагам России было не под силу сотворить без помощи внутренней элиты или так называемой пятой колонны. Этих колонн во все века было, хоть отбавляй, и вырастали они, как правило, из класса эксплуататоров, из олигархической прослойки.
        Но Держава стояла. Хочу предупредить читателя, что как здесь, так и в дальнейшем, я не буду уточнять «Русская Держава», ибо, как мы уже разобрались, грузинской, к примеру, или эстонской, или там американской державы быть просто не может. Это тоже, что, скажем, навозного червя назвать парящей орлом или соколом. Всему на свете есть своё наименование. Как есть название – Сыны Человеческие, так есть люди, а есть и нелюди. Но об этом далее…
       Как же могла выстоять единственная в мире Держава в единоборстве со сворой бешеных гиен, мечтавших с давних времён растерзать её и поделить между собою?
       Мыслитель Русского Зарубежья Борис Башилов назвал историю России историей осаждённой крепости. Ведь по подсчётам Сергея Михайловича Соловьёва «С 1055 года по 1462 год Россия перенесла 245 нашествия, причём 200 нападений было совершено между 1240 и 1462 годами, то есть почти ежегодно. С 1365 года по 1893-й, за 525 лет, Россия провела в войнах 305 лет.
       Как же удавалось выстоять? Мало того… Борис Башилов приводит удивительные факты: «В 1480 году Европейская Россия имела только 2,1 миллиона человек (почти в пять раз меньше Австрии, в два раза меньше Англии, в четыре с половиной раза меньше Италии, в четыре с половиной раза меньше Испании и в девять раз меньше Франции).
       Спустя 100 лет, в 1580 году, Россия имела 4,3 миллиона человек.
       В 1648 году, когда Дежнев, обогнув мыс, носящий теперь его имя, вышел из Ледовитого океана в Тихий, в России было всего 12 миллионов, а во Франции 19 миллионов. В 1480 году население Московской Руси равнялось только 6% самых крупных государств Европы того времени: Англии, Германии, Испании, Франции и Италии.
      В 1680 году мы имели 12,6 миллионов, в 1770 году 26,8 миллиона, в 1880 году 84,5 миллиона – в два с половиной раза больше Австрии, Италии, Франции, Англии, в три с половиной больше Италии и в четыре с половиной раза больше Испании.
      А накануне Первой мировой войны Россия имела около 190 миллионов населения (130 миллионов русских), а все шесть названных раньше стран имели только 260 миллионов жителей.
      Не будь революции, в 1950 году Россия имела бы больше трехсот миллионов жителей…»
      И это несмотря на почти непрерывные войны, несмотря на то, что за первое очень тесное знакомство с Западом – Смутное время – Россия заплатила 7 миллионов жизней, безжалостно истреблённых зверополяками, а за последующее сближение с Европой при Петре I – третью своего населения, по расчетам Василия Осиповича Ключевского или даже 40 процентами, по мнению других историков.
       Что же давало возможность России отбивать атаки врага и одновременно набирать силы? Праведная власть, власть Богоугодная – Русское Православное Самодержавие. Причём, по словам Н.И.Черняева, «постоянная опасность извне была одной из причин колоссального развития Русского Самодержавия», которое «было созданием Великорусского Государственного гения; если бы Московские князья не были самодержавными, они никогда не достигли бы такого могущества, которое выпало не их долю».
       Императрица Екатерина Великая была необыкновенно точна в своём определении: «Российская Империя столь обширна, что кроме Самодержавной Монархии, всякая другая форма правления вредна ей и разорительна, ибо все прочие медлительны в исполнении и множество страстей разных имеют, которые к раздроблению власти и силы влекут. Единый Государь имеет все способы к пресечению всякого вреда  и почитает общее благо своим собственным. Цель Монархического Самодержавного правления есть благо граждан, слава государства и самого Государя».
       В 1788 году Императрица Екатерина Великая писала принцу де-Линю:
«Я была воспитана в любви и уважении к республикам; но опыт убедил меня, что чем более собирается народу для рассуждения, тем более слышно безрассудных речей». А в своей небольшой заметке «О России» указала: «Если ваше правительство преобразится в республику, оно утратит свою силу, а ваши области сделаются добычею первых хищников; не угодно ли с вашими правилами быть жертвою какой-нибудь орды татар, и под их игом надеетесь ли жить в довольстве и приятности.
       Безрассудное намерение Долгоруких, при восшествии на престол Императрица Анны, неминуемо повлекло бы за собою ослабление – следственно и распадение государства, но, к счастью, намерение это было разрушено простым здравым смыслом большинства».
       Как видим, даже грубое правление «бироновщины» было по её мнению лучше, нежели беспредел либеральной и разрушительной демократии, ибо известна истина, что там, где всяк правит, никто не правит.
       Государыня Императрица Екатерина Великая завершает свою мысль ярким примером, известным всем, но всеми ли осмысленным?
      «Не привожу примера (деления на уделы) Владимира (Владимиро-Суздальского княжества – Н.Ш.) и последствий (ордынское нашествие и долгое тяжкое иго – Н.Ш.), которые оно повлекло за собою: он слишком глубоко врезан в память каждого мало-мальски образованного человека».
       Недаром, в трудные минуты, когда враг стоял у стен города, новгородцы сразу отказывались от своей вечевой демократии и приглашали на княжение сильного князя.
       Но что же это за власть такая, САМОДЕРЖАВИЕ и почему она именуется Богоугодной? В двух словах не скажешь. Именно ответу на этот важнейший вопрос и посвящена книга. Истоки и основы этой власти имеют духовную природу. Эта власть не придумана людьми – эта власть именно от Бога и была, как учит Русская Православная Церковь, дарована Богом России через Откровение Пресвятой Богородицы Андрею Боголюбскому на развилке Владимирской и Суздальской дорог 17 июля 1155 года.
        Митрополит Иоанн Ладожский в книге «Самодержавие духа» указал: «Христианство признаёт один источник власти – Бога… Целью Богоугодной власти является всемерное содействие попыткам приблизить жизнь народа во всём её реальном многообразии к евангельскому идеалу. Иными словами, цель Богоугодной власти – содействие спасению душ подданных, в соответствии со словами Божиими: "Не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от  пути своего, и живу быти ему". (Иез. 33, 11)».
        Далее он продолжал: «Источник власти один – Бог. Люди сами по себе не являются источниками власти, как бы много их ни было, в каком бы взаимном согласии они не находились. Народовластие, «народное представительство», с точки зрения христианства, – абсурд. Народ не может никому поручить свою «власть», ибо у него этой власти просто нет.       
       Если в Православном христианстве мы видим содействие «попыткам приблизить жизнь народа во всём её реальном многообразии к евангельскому идеалу», то в светском обществе налицо стремление к власти любой ценой, любым путём. Лев Александрович Тихомирова считал, что идеальной властью может быть только Самодержавная Монархия. Он писал: «Идея Монархической Верховной власти состоит не в том, чтобы выражать собственную волю монарха, а в том, чтобы выражать народный дух, народный идеал, выражать то, что думала и хотела бы нация, если бы она стояла на высоте собственной идеи». При этом он указал: «Политическая сущность бытия русского народа состоит в том, что он создал свою особую концепцию государственности, которая ставит выше всего, выше юридических отношений, начало этическое… Русский народ выработал тип монархической власти, который является наиболее близким во всей человеческой истории приближением к идеальному типу монархии. Все остальные типы монархии, бывшие до сих пор, по отношению к Русскому Самодержавию являются неполноценными, менее развитыми типами».
       Философ Владимир Сергеевич Соловьёв, сын знаменитого историка С.М.Соловьёва придерживался того же мнения, полагая, что Русское Самодержавие есть «диктатура совести», точнее, диктатура Православной совести – выработанное Русским народом в течение веков своеобразное сочетание начал авторитета и демократии, принуждения и свободы, централизации и самоуправления.
       «Русский народ, – отметил мыслитель Русского Зарубежья Борис Башилов, – издавна выражает своё убеждение, что закон не способен быть высшим выражением правды, которую он ищет и которую он хочет установить в жизни. На основании законов, по глубокому убеждению русского народа, праведная жизнь невозможна. Верховная власть не может опираться на безличный закон или, как выражался Иоанн Грозный на «многомятежное человеческое хотение». Источники верховной власти, по убеждению русского народа, должны вырастать из совести нравственной личности, подчиняющейся Богу».
        Очередное падении России, на сей раз в пучину воинствующего ельЦИНИЗМА потому и произошло, что даже те незначительные остатки духа Самодержавного правления, которые существовали в Советском Союзе, как инерция Сталинского Самодержавного социализма, были окончательно утрачены, и верховная власть уже не руководствовалась теми принципами, которыми должна была руководствоваться. А принципы эти блестяще сформулировал наш современник Михаил Борисович Смолин: «Монархия – самая красивая политическая идея, а самое чистое осуществление идеи Монархии было дано Русским Самодержавием… Государь ограничен содержанием своего идеала, следование которому полагается царским долгом». Иными словами Православный Самодержец в деяниях своим не ограничен ничем – он полновластен – то есть, повторяю, неограничен ничеен, кроме своей православной совести… А это самое важное, самое действенное ограничение, не следовать которому Православный человек просто не может.
       Лев Толстой говорил: «История – это ложь, о которой договорились историки». Это во всём мире. В Европе о себе писали всякого рода сказки, рисующие бездуховный, прогнивший Запад этаким добрым дядюшкой, раздающим направо и налево милости. Что это были за милости, сполна испытала Русская Земля за свою многовековую историю. И относительно Русской истории А.Гулевич в книге «Царская власть и революция» выразился ещё более резко и конкретно, нежели Лев Толстой: «Национальная история пишется обыкновенно друзьями – Русская история писалась её врагами».
       На встречах с читателями мне нередко задают один и тот же вопрос, почему, мол, вы, опровергая многие устоявшиеся каноны о прошлом России, уверены, что предлагаете нам истинную версию.
       Нелепо звучит – «истинная версия». Истина – это не версия. И я не предлагаю версию, не ставлю себя ни в коем случае выше других описателей старины – ныне «свобода слова». Всяк волен писать, кто во что горазд. Я же просто-напросто следую тому, что завещал нам Святитель Иоанн – Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Прочтите его книгу «Самодержавие духа» и вы получите ключ к Истине – единственной, ибо версий у Истины не бывает.
       Итак, что же советовал Святитель тем, кто берётся за изучение Великого прошлого Великой России?
       Цитата, которую я приведу, касается царствования Православного Государя Иоанна Васильевича Грозного, но равным образом отнести её можно и к любой другой эпохе Великого прошлого Великой России.
       Опровергая ничем не обоснованные и не подкреплённые фактами клеветнические выпады против Грозного Царя, Святитель Иоанн писал:
      «Желание показать эпоху в наиболее мрачном свете превозмогло даже доводы здравого смысла, не говоря о полном забвении той церковно-православной точки зрения, с которой лишь и можно понять в русской истории хоть что-нибудь. Стоит встать на неё, как отпадает необходимость в искусственных выводах и надуманных построениях. Не придётся вслед за Карамзиным гадать – что вдруг заставило молодого добродетельного Царя стать «тираном». Современные историки обходят этот вопрос стороной, ибо нелепость деления царской биографии на два противоположных по нравственному содержанию периода – добродетельный (до 30 лет) и «кровожадный» – очевидна, но предположить что-либо иное не могут.
        А между тем это так просто. Не было никаких «периодов», как не было и «тирана на троне». Был первый Русский Царь – строивший, как и его многочисленные предки, Русь – Дом Пресвятой Богородицы и считавший себя в этом доме не хозяином, а первым слугой».
       Предлагаемая вашему вниманию книга и посвящена одному из выдающихся предков Грозного Царя, причём предку, связанному с ним идейно более, нежели с другими Государями. Андрей Боголюбский зачастую именуется церковью первым Русским Царём («если не по имени, то по существу»). 
       И ещё на одном важном обстоятельстве я хотел бы остановиться. Замечательный Русский исследователь старины Иван Егорович Забелин тоже оставил нам в завет свои мысли о том, как надо подходить к изучению и описанию великого прошлого и мнение своё о том, как на деле мы это делаем. Увы, я говорю «мы», ибо то, что писал И.Е.Забелин на рубеже XIX – XX веков, актуально и по сию пору.
И.Е.Забелин же словно предвидел то, что будет происходить в наши дни через толщу десятилетий. Впрочем, он писал с натуры. Так, увы, было и так есть:
       «Наше русское возделывание истории находится от древних совсем на другом, на противоположном конце. Как известно, мы очень усердно только отрицаем и обличаем нашу историю и о каких–либо характерах и идеалах не смеем и помышлять. Идеального в своей истории мы не допускаем. Какие были у нас идеалы, а тем более герои! Вся наша история есть тёмное царство невежества, варварства, суесвятства, рабства и так дальше. Лицемерить нечего: так думает большинство образованных Русских людей. Ясное дело, что такая история воспитывать героев не может, что на юношеские идеалы она должна действовать угнетательно. Самое лучшее как юноша может поступить с такою историею, – это совсем не знать, существует ли она. Большинство так и поступает. Но не за это ли самое большинство русской образованности несёт, может быть, очень справедливый укор, что оно не  имеет почвы под собою, что не чувствует в себе своего исторического национального сознания, а потому и умственно и нравственно носится попутными ветрами во всякую сторону.
       Действительно, твёрдою опорою и непоколебимою почвою для национального сознания и самопознания всегда служит национальная история… Не обижена Богом в этом отношении и русская история. Есть или должны находиться и в ней общечеловеческие идеи и идеалы, светлые и высоконравственные герои и строители жизни, нам только надо хорошо помнить правдивое замечание античных писателей, что та или другая слава и знаменитость народа или человека в истории зависит вовсе не от их славных или бесславных дел, вовсе не от существа исторических подвигов, а в полной мере зависит от искусства и умения и даже намерения писателей изображать в славе или унижать народные дела, как и деяния исторических личностей»
       Вот вам и ключ к пониманию истории, ключ к её изучению. Исследователя добросовестного, честного, добропорядочного всегда безошибочно узнает и почувствует сердце Русского человека, почувствует и примет. И так же точно отвергнет всякого рода гадзинских, очерняющих Великое прошлое России.
      А ведь всё очень и очень непросто…
       Впрочем, давайте разберёмся во всём по порядку и выясним: а не говорит ли сама о себе наука «история», кто и зачем её создал. Обратимся к древности. Русские летописцы свои труды «историей» не называли. Они создавали летописи, а не сочинения по науке, названной «история», то есть: «Из – торы – я». Лучшие добросовестные исследователи прошлого вплоть до XIX века избегали именовать свои труды этим сомнительным определением. Так Александр Нечволодов назвал своё повествование о прошлом Отечества Российского «Сказаниями о Русской Земле», а Дмитрий Иловайский каждый из томов именовал: «Начало Руси», «Становление Руси», «Собиратели Руси» и так далее.
       Тем не менее, слово «история», как наименование сказаний о прошлом, укоренилось и повсеместно вошло в обиход.
       Возвращаясь же к определению А. Гулевича, напомним, что летопись пишется друзьями, ну а история – история теми, кто выполняет определенный заказ на создание, мягко говоря, ненаучного труда. Заказчиков же на такой труд хоть отбавляй, потому что, как заметил Джорж Оруэлл, «Тот, кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее, а тот, кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое». Из этого следует, что самозванцам, нелегитимно пользующимся властью, необходимо переписать прошлое, чтобы узурпировать будущее.
       Есть у истории и историков ещё одна цель – обслуживание интересов тех, кто стремится к власти, к достижению её незаконным путём или даже к силовому захвату. Обслуживать исполнение подобных целей и входит в задачу баек «из – торы – и». Извращение правды о прошлом приводит к постепенному подрыву национального духа, национальной гордости.
       Выдающийся консервативный мыслитель русского зарубежья Иван Лукьянович Солоневич сделал весьма справедливый вывод: «Фактическую сторону русской истории мы знаем  очень плохо – в особенности плохо знают её профессора русской истории. Это происходит по той довольно ясной причине, что именно профессора русской истории рассматривали эту историю с точки зрения западноевропейских шаблонов». (Иван Солоневич. Народная монархия, Минск, 1998, с.22).
       Я бы только, с позволения читателей, поменял в некоторых случаях слово «история» на великое прошлое и оставил бы это определение лишь в отношении профессоров, которые, как ни печально, превратились в   специалистов по популяризации баек из – торы – и. Почему так случилось с историками XIX века, отчасти, объяснимо. Религиозный философ русского зарубежья Георгий Петрович Федотов (1886 – 1951) писал: «Мы имеем огромное, печальное преимущество видеть дальше и зорче отцов, которые жили под кровлей старого, слишком уютного дома. Наивным будет отныне всё, что писал о России XIX век, и наша история лежит перед нами как целина, жаждущая плуга. Что ни тема, то непочатые золотые россыпи».
       Исходя из сказанного философом, можно предположить, что и мы в начале XXI века видим дальше и зорче тех, кто жил в XX веке.
       А на причину этого указал нам И.Л. Солоневич: «Русская историография за отдельными и почти единичными исключениями есть результат наблюдения русских исторических процессов с нерусской точки зрения».
       Вам нужны примеры? Пожалуйста, будут и примеры.
       Начнём с глубокой древности. Выдающийся исследователь русской старины, переводчик «Влесовой книги» Сергей Парамонов в книге «Откуда ты, Русь?», которую он издал под псевдонимом Сергей Лесной, указывал:
       «Нашу историю писали немцы, которые даже вообще не знали или плохо знали русский язык. А за ними, как за непререкаемыми авторитетами, пошло и пошло…» (Сергей Лесной. Откуда ты, Русь?, Ростов-на-Дону, «Донское слово», 1995, с.12 – 13). В справедливости этого заявления мы убедимся при рассмотрении и фактов из далекого прошлого, которые были искажены «немцами».
       Норманнская теория могла возникнуть только благодаря погромам, учинённым византийскими эмиссарами на Русской Земле и уничтожению многих документов о великом многовековом прошлом Русского народа. Враги России воспользовались этим, когда пришло время создавать труды по истории России. Академик Борис Александрович Рыбаков указывал: «Во времена бироновщины, когда отстаивать Русские начала в чём бы то ни было оказалось очень трудно, в Петербурге, в среде приглашённых из немецких княжеств «учёных», родилась идея заимствования государственности славянами у северогерманских племён. Славяне IХ – Х веков были признаны «живущими звериньским образом» (выдумка норманистов), а строителями и создателями государства были объявлены северные разбойничьи отряды варягов-норманнов, нанимавшихся на службу к разным властителям и державших в страхе Северную Европу.
      Так под пером Зигфрида Байера, Герарда Миллера и Августа Шлецера родилась идея норманизма, которую часто называют норманистской теорией, хотя вся сумма норманнских высказываний за два столетия не даёт права на наименование норманизма не только теорией, но даже гипотезой, так как здесь нет ни анализа источников, ни обзора всех известных фактов. Норманизм, как объяснение происхождения Русской Государственности возник на основе довольно беззастенчивой априорности, предвзятости, пользовавшейся отдельными, вырванными из исторического контекста фактами и «забывавшей» обо всём противоречащем априорной идее».
      Проще говоря, никаких документальных и сколь либо объективных подтверждений норманнской теории не существует вовсе. Почему же она столь «прижилась» в среде так называемых исследователей прошлого? И на этот вопрос мы находим аргументированный ответ в трудах академика Б.А.Рыбакова: «Более ста лет тому назад вышло монументальное исследование С.Гедеонова «Варяги и Русь», показавшее полную несостоятельность норманнской «теории», но норманизм продолжал существовать и процветать при попустительстве склонной к самобичеванию русской интеллигенции».
      Интересно, что вся эта прозападная шушера (интеллект-аgенция или интеллектуальная агентура) со времени своего возникновения открыла непримиримую борьбу с исторической правдой. Недаром же А.Гулевич метко заметил, что история России писалась её врагами. В результате этого получилось, что «русская историческая литература, – по определению Ивана Лукьяновича Солоневича, – является беспримерным во всей мировой литературе сооружением из самого невероятного, очевидного, документально доказуемого вранья. Если бы это было иначе, мы бы не имели беспримерной в истории революции».
Размышляя об истоках фальсификации истории вообще и норманизма, в частности, Сергей Лесной тщательно исследовал огромное количество источников, обратился и к тем, которые почитались за основу при написании научных трудов. Впрочем, всем известно, что любой первоисточник можно либо извратить умышленно, либо умышленно неправильно прочитать и сделать те выводы, которые необходимы заказчику.
        В книге «Откуда ты, Русь? Крах норманнской теории» Сергей Лесной указал: «Историческая наука сделала огромную ошибку: она приписала германцам доминирующую роль в средней Европе ещё в первые века нашей эры. На деле же доминировали славяне. Позднейшие этапы германского движения на восток за счёт славян были перенесены без всяких оснований на более ранние эпохи. Отсюда происходит куча несуразностей…».
       Вполне понятно, что все эти несуразности – плод болезненной фантазии тех, кто подделывал историю под определённый заказ и умышленно совершал ошибку, а она, эа «ошибка» началась с неправильного толкования труда Тацита «Германия»…
       Сергей Лесной сделал вывод: «Тацит вложил совсем иное содержание в понятие «Германия», чем это делали и делают историки. «Германия» у Тацита не столько географическое или этническое понятие, сколько социологическое: к германцам он относит разные племена, обобщая их не по языку, а по образу жизни. Это видно из того, что он говорит в конце своего труда: «Я не знаю куда отнести певкинов, венедов и феннов: к Германии или Сарматии (затруднение и неопределённость у Тацита выражены совершенно определённо). «Певкины, которых иногда также называют бастарнами, по языку, общественным привычкам, образу жизни и устройству жилья похожи на германцев (но это не значит, что они германцы)». Это грязный и неопрятный народ. Черты их знати имеют кое-что от сарматского уродства из-за смешанных браков. «Венеды широко заимствовали из сарматского образа жизни: их грабительские набеги распространяются на все лесистые и гористые области между певкинами и феннами. Тем не менее, их следует считать за германцев, так как они имеют постоянные жилища, носят щиты и любят передвигаться быстро и пешком, во всех этих отношениях они отличаются от сарматов, которые живут в кибитках (передвижных домах) или передвигаются верхом. Фенны удивительно дики и ужасно бедны».
      Из этого видно, что критерием «германства» для Тацита был главным образом способ жизни: оседлость, постройка постоянных домов, род оружия и так далее, но не язык.
       Кроме того, он сам говорит, что германцев называют так по одному племени, но племён множество, и он их перечисляет; наконец это не их собственное имя, а имя, присвоенное им другими.
       Здесь мы встречаемся с очень частым явлением, когда по мере роста знания имя некой области делается всё шире и шире. Так, например, перед покорением Сибири Сибирью называлась только область между Уралом и Обью, затем граница была отодвинута до Енисея, потом по мере распространения русских все земли к востоку до Тихого океана стали называться Сибирью. Общего географического понятия тогда на месте не существовало, оно было расширено постепенно русскими из одного небольшого частного до огромного общего, а затем воспринято и другими культурными народами. То же было и с понятием «Германия». Какое-то племя и область, занимаемая им к востоку от Рейна, была названа Германией. По мере движения на восток от Рейна и знакомства с этой областью и другие земли далее к востоку тоже стали называться Германией, а племена, их населяющие, германцами.
       Из слов Тацита видно, что германцами назывался не один какой-то народ, давший основание для первоначального названия, а совокупность разных племён, объединённых тем, что они вели одинаковый образ жизни и все находились к востоку от Рейна.
       Точный смысл слов Тацита был скоро забыт, и вместо этого стали употреблять расширенное, но неверное понятие «германец». Спутали два процесса: первый был обусловлен тем, что по мере ознакомления культурного древнего мира с землями и обитателями их к востоку от Рейна земли эти всё шире и шире назывались Германией, другой процесс был обусловлен постепенным распространением настоящих германцев, т.е. тевтонов, тоже на восток. Эти процессы были не одновременны, не синхронны, а их всё же слили вместе. Германец в древности вовсе не означал современного тевтона, а жителя области, называемой Германия.
       Историческая наука, перенеся современные представления в глуби ну веков, совершенно исказила картину распространения народов в центральной Европе в древности, точнее, для первого тысячелетия нашей эры. Германским, т.е. тевтонским, племенам было приписано распространение от Рейна до Дона, славяне же настолько ограничены в своём распространении, что им оставили место в области Полесья, где вообще люди в те времена не жили. Для самого многочисленного народа Европы не нашлось в Европе места! Трудно понять такую логику. Если германские племена ещё в IV веке нашей эры были распространены от Эльбы до Дона, то куда они делись к VIII веку, когда история застаёт их ещё на Рейне, начинающими свой многовековой «Drang nach Osten»? Ведь речь идёт об огромных массах людей, исчезнуть, и притом бесследно, они не могли. Должны были остаться археологические, исторические, филологические и т.д. следы. Этих следов нет. Всё, что приписывается германцам в Восточной и южной Европе, основано либо на недоразумении, либо на шовинистической фальсификации.
     Сергей Лесной делает уничтожающий фальсификаторов вывод:
     «Таким образом, история германских племён оказалась раздутой до невероятных размеров, история же славян преуменьшена до размеров микроскопических». То есть славяне вообще как бы не имели своей истории, а свалились на поле истории V и VI веков как бы с неба.
     Для чего же всё это делалось? Ответ прост. Тем, кто зарился на бескрайние просторы, которыми владели славяне, стремились оклеветать их, с одной стороны, а с другой – самих славян прекратить в «иванов, не помнящих родства». 
       К сожалению, эти попытки продолжаются и поныне. До сей поры в школьных программах, в программах вступительных экзаменов в институты, да и, естественно, в учебных программах самих институтов, по предмету, именуемому историей, всё шиворот навыворот. И норманнская теория пропагандируется, и о призвании варягов рассказывается в самых ярких красках, да и много других лживых мифов пропагандируется.
Академик Б.А.Рыбаков указал: «В бисмарковской Германии норманизм был единственным направлением, признаваемым за истинно научное. На протяжении ХХ века норманизм всё более обнажал свою политическую сущность, как антирусская доктрина. Показателен один факт: на международном конгрессе историков в Стокгольме (столице бывшей земли варягов) в 1960 году вождь норманистов А.Стендер-Петерсен заявил в своей речи, что норманизм, как научное построение, умер, так как все его аргументы разбиты и опровергнуты. Однако, вместо того, чтобы приступить к объективному изучению предистории Киевской Руси, датский «учёный» призвал к созданию «неонорманизма».
       Надо полагать, что стараниями интеллектуальных агентов Запада путаница в Русской истории только усиливается. Как тут не задуматься о причинах появления «научных» трудов неких Носовского и Фоменко, олицетворяющих всю ту же теорию норманизма. Они отказывают Русскому народу в праве иметь таких великих своих предков как Александр Невский и Дмитрий Донской и гордиться блистательными победами в Невской битве, Битве на Чудском озере и на поле Куликовом. Идеология лжи всегда была бессовестной, наглой и в то же время дерзкой и наступательной.
Так есть ли возможность найти истину? Как выбрать исследователю путь, по которому следует идти? Мне вспоминается один исторический эпизод. В самом начале наполеоновского нашествия Император Александр I направил в ставку неприятеля министра внутренних дел Балашова с предложением одуматься, покинуть пределы России и сесть за стол переговоров. Наполеон вёл себя во время встречи надменно и спросил с пафосом: «Скажите мне лучше, какой дорогой мне быстрее дойти до Москвы?». Балашов ответил: «Ваше Величество, в Москву, как и в Рим, ведут разные пути. Карл XXII шёл через Полтаву!».
Так и историк может прийти к правильному пониманию прошлого кратчайшим путём, опираясь на Православную точку зрения, а может идти предательским путём «через Полтаву». Всем известно, чем закончились авантюрные действия шведского короля, опиравшегося на Мазепу, сначала предавшего Русского Царя, а затем и своего шведского союзника.
       Одним словом, нам нужно прислушаться тому, чему учил Святитель Иоанн Ладожский: не делить исследования прошлого на светскую историю и духовную летопись, а объединить всё под высшими идеалами Православия. Вот тогда труды, написанные с Православной точки зрения, и дадут нам истинную картину нашего с вами Великого прошлого.


                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
 РУССКИЕ ЗЕМЛИ ДО АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО
               
                Дохристианская Русь
       В своей уникальной по информативности книге «Пересмотр основ истории славян» видный исследователь Древней Руси Сергей Лесной (наст. фамилия – Парамонов) писал:
      «Работая над «Историей Руссов в неизвращённом виде», автор столкнулся с древними и средневековыми первоисточниками, убедившими его, что история славян требует самым настоятельным образом коренного пересмотра. Следующие положения заставляют нас сделать это:

1) целый ряд славянских племён был без достаточного основания признан за германские и проч.,
2) ряд славянских государств сформировался значительно ранее, чем это принято; их история уходит на сотни лет глубже,
3) славяне, как племена, сыграли несравненно большую роль в истории древней и средневековой Европы, чем считается,  и, наконец…
4) славяне, как отдельные личности, оказали огромное влияние на Рим и Грецию: они выдвинули императоров, полководцев, правителей, государственных деятелей, учёных и т.д.».
Эта книга вышла в 1956 году в Мельбурне тиражом всего 1000 экземпляров и в России не переиздавалась. Правда, другая книга Сергея Лесного «Откуда ты, Русь?», вызвавшая кипучее противодействие интеллект-агентов как на Западе, так и у нас, в России, издана в 1995 году в Ростове–на–Дону, в издательстве «Донское слово» и переиздавалась впоследствии неоднократно.
        В этой книге Сергей Лесной ясно указал, почему в России сложились искажённые представления о нашем прошлом: «Нашу историю писали немцы, которые даже вообще не знали или плохо знали Русский язык. А за ними, как за непререкаемыми авторитетами, пошло и пошло…».
        Выступая в своих книгах с разоблачением западной интеллект-агентской и прочей гнусности, Сергей Лесной доказал в своих книгах следующее:
«1) славяне – это автохтоны Европы, коренное население её центральной части,
2) славяне на протяжении нескольких тысячелетий, как мы можем это проследить, были преимущественно земледельцами,
3) количество, распространение и значение тевтонских племён раздуто историками без достаточных оснований,
4) значение славянских племён преуменьшено в чрезвычайной степени, некоторые их племена даже считались тевтонскими,
5) в экономической, политической и культурной жизни Рима и Греции славяне сыграли огромную роль, которой никто до сих пор не подвёл итогов: они не только создавали материальное благосостояние этих империй, не только составляли легионы Рима и Византии, но и давали императоров, полководцев, политических деятелей и т.д.».
        Вот вам и доказательство того, что до недавних времён, во всяком случае, до появления в Русском зарубежье работ Сергей Лесного, Юрия Миролюбова, а в России работ Владимира Щербакова, Юрия Петухова, Александра Асова и других исследователей, история Древней Руси представляла собой целенаправленную, хотя и шизофреническую ложь. Авторов лживых книг, с позволения сказать, историков, иначе, как шизофрениками не назовешь, ибо нормальный человек просто не в состоянии написать то, что написали эти извратители правды.
       Ложь эта стала совершенно очевидной после расшифровки дощечек «Влесовой Книги» или, как её ещё называют «Книги Велеса». Владимир Иванович Щербаков называл её «Лебединою Книгой».
       Я не ставлю перед собой задачу пересмотра Древней истории Руси, а лишь делаю попытку высветить важность создания Владимиро-Суздальского княжества, как объединительного центра Русской Земли.
       Но сделать это невозможно, не осмыслив труды перечисленных выше авторов, посвящённые глубокой древности, а если точнее, даже не только дохристианской, а именно «доолеговской» Руси.
       Этот далёкий период истории Древней Руси можно назвать ещё и «докиевским», ибо Русская Земля имела свою государственность задолго до возникновения Киева. Она, как указал в книге «Откуда ты, Русь?» Сергей Лесной, имела наименование «Словении» или Новгородской Руси.
       А что было ещё раньше? Каково происхождение славных племён, то есть славян? О том, что «славяне», производное от «славные люди», то есть люди, правильно славящие Бога, доказано многими исследователями, не относящимися к дебильно–норманнскому кругу лжецов и клеветников. Может быть, кому-то покажутся подобные формулировки слишком резкими, но, поверьте, что не только отвратительно и подло, но и греховно лгать на своё Отечество, подтасовывая факты в угоду его врагам. Мало того, искажать историческую перспективу просто преступно, ибо, как метко выражалась Екатерина Великая, «не зная прошлого, можно ли предпринимать какие–либо меры в настоящем и будущем?». Ведь, искажая прошлое, клеветник искажает и будущее.
       Яркий пример подобной лжи, искажающей историческую перспективу, показывает Сергей Лесной, разоблачая в книге «Пересмотр истории Древних славян», очередной бред западников и их сатрапов.
       «Одним из вражеских приёмов является объявление Русских азиатами, а поляков и украинцев «западниками», во всём, мол, отличающимися от Востока. Мы, мол, благородная аристократия со славным прошлым, а Русские – сброд, без роду, без племени. История западных славян, живших между Эльбой и Одером и совершенно уничтоженных германцами, достаточно поучительна, чтобы показать, к чему приводит «западничество». Поэтому-то она никем и не написана...».
   Во времена нынешние мы видим какова эта «благородная» аристократия, я имею в виду прежде всего Польшу и особенно Западную Украину. Восточная Украина по-русски, по-славянски трудолюбива и нет у неё времени на истерики незалежности. Западная Украина, умея производить лишь сало, норовит поживиться на чужой счёт, приворовывая газ, и рассуждая о замучившей её бескорыстной помощью России. Вот оно – благородство на западный лад.
       Это всё то же, что и объявляемые благородными рыцарями разбойники и убийцы, воры и стяжатели, обиравшие соседей.
       Сергей Лесной приводит цитату из книги некоего английского клеветника сера Мариотта, написавшего в 1944 году следующий бред: «Россия не есть и никогда не была членом европейской семьи… Даже Польша, благодаря восприятию западной формы христианства, имеет некоторое родство с Европой. Россия же в течение долгих столетий не имела».
       Комментируя эту нелепость, Сергей Лесной указывает: «Прежде всего, полякам следует поклониться в ноги серу Мариотту за то, что они имеют с ним «некоторое родство». Что же касается народов России, то они прекрасно осознают, что чем глупее Запад, тот тем сильнее он расплатиться за свои ошибки».
       Добавить же к этому следует, что нам, Русским людям, надо быть даже благодарными этому умнику–серу за то, что он не причислил нас к этой весьма отвратительной, двуличной и пошлой семье «западников». Павел Васильевич Чичагов в своё время мудро сказал, что «клеветы и оскорбления ничего не определяют». Осуждать нас католикам, а тем более, оскорблять за то, что мы Православные, не только не умно, но и глупо, поскольку это то же, что свинье обвинять гордого и благородного белого лебедя за то, что он не спустился с небес и не приобщился к возлежанию в зловонной луже в семье свинячей.
       Впрочем, все, кто относил Русский Народ к народам второго сорта, получал по заслугам. В 1240 году нашествие шведских крестоносцев, посчитавших себя «сверхчеловеками» и носителями западного «благородства», закончилось тем, что они, наголову разбитые Святым Благоверным Православным Князем Александром Невским, увезли одних только трупов «знатных»  воинов сверхчеловеков три полных корабля. В 1242 году тоже надменные сверхчеловеки, но уже тевтоны, были отправлены по их прямому назначению – под лёд Чудского озера. В 1612 году поляки, «почти совсем европейцы» и холуи Запада, после варварских, в европейском духе, бесчинств в Москве, в числе которых были даже факты людоедства, позорно бежали восвояси, доказав своим изуверством, что их вряд ли можно поляков именовать славянами, ибо славяне – это славные люди, а поляки – люди явно бесславные.
       Сверхчеловеком возомнил себя и Наполеон, положивший на полях России свыше миллиона бандитов, «восприявших западные формы христианства». Гитлер, желавший затопить Москву и москвичей, утопил в 1945 году тысячи берлинцев в своей собственной подземке, доказав верность евангельской истины: нужно относиться к людям так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. Впрочем, Русские не опустились до мести, свои планы в отношении Русских, он исполнил в отношении своих сверхчеловеков, столь ревностно и фанатично веривших ему.
       Жаль, очень жаль, что уроки истории слишком быстро забываются «сверхчеловеками», «восприявшими западные формы христианства». Подлость и мерзость всегда ненавидят честь и достоинство, ибо не могут не чувствовать своего ничтожества, которое прикрывают лютой жестокостью. Именно Запад предложил «научное исследование», доказывающее, что человек произошёл от обезьяны. Вопрос: какой человек? Не будем возражать против подобного происхождения западных европейцев «восприявших западные формы христианства». Лично я охотно верю, что в отношении их Дарвин был абсолютно прав. Но вот славяне ни от каких обезьян не происходили, ибо, как известно, именно дьявол является обезьяной Бога.          
 
Истоки и корни славянства
       Откройте Библию. Найдите Книгу Бытия и прочтите главу шестую. Там значится:
       «Когда люди начали умножаться на Земле, и родились у них дочери, тогда Сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал.
       …В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди».
       Так родились славяне. Во «Влесовой Книге» о славянах прямо говорится: «И так мы пребываем славными, ибо славим Богов наших». И далее: «А были мы Русскими славянами, которые Богам славу поют и потому – суть славяне». То есть славные.
       Итак, мы видим удивительное совпадение нравственных и духовных качеств у славян и Ариев. Славяне – это «сильные, издревле славные люди», «поющие славу Богам». Им присущи храбрость, честность, благородство, одним словом, те же качества, о наличии которых у Ариев, писал Александр Нечволодов в «Сказаниях о Русской Земле». Учёные причисляют Славян к Ариям вместе с кем–то ещё, хотя никто, кроме Славян, по–настоящему не является носителем вышеупомянутых качеств. Известно, что арийцами (то есть Ариями) называли себя германцы и особенно германские фашисты. Не будем перечислять их звероподобные повадки в века давние. Достаточно вспомнить о «заслугах» этих, так называемых, арийцев, в годы Второй мировой войны. Весь мир содрогнулся от этаких арийцев, деяния которых осуждаются и теперь всем миром, кроме стран Балтии, которым они, по-видимому, очень по душе. Есть пословица: скажи, кто твой друг… Грузины, натасканный Янками, превзошли в Цхинвале своей жестокостью даже гитлеровцев. Их зверства были столь изуверски, что, говоря нынешними сленгами, «гестапо отдыхает».
       Можно ли причислять к Ариям народы, вскормившие зверей, бесчинствовавших в России и в 1612 году, и в 1812 году, и в годы революции, и в годы Второй мировой войны? А теперь вспомните тысячи и тысячи исторических фактов, ярко свидетельствующих о нравственном превосходстве Славян и особенно Славяноруссов над другими народами. Нет, не превосходство, которое приписывают шовинистам, а превосходство подлинное, выражающееся в человеколюбии, готовности прийти на помощь каждому нуждающемуся. Ещё во времена, описанные во «Влесовой Книге» за войскам Славяноруссов всегда шли голодные и обездоленные войной люди, поскольку чьими бы они ни были, их всегда кормили, зачастую деля с ними последний сухарь. И так было во все века. Суворов, взяв предместье Варшавы Прагу, не стал мстить за изуверское коварство поляков, совсем незадолго до того втеревшихся в доверие к офицерам Русских гарнизов и внезапно ночью совершивших злодейское нападение и истребивших многих Русских офицеров и солдат, а проявил столько человеколюбия и милосердия, что гарнизон Варшавы, узнав об этом, немедленно прислал депутацию с ключами от города. Русские войска, вошедшие в Париж после того, как Москва была испепелена французами, не обидели ни одного парижанина, а Советские воины в 1945 году под огнём германских снайперов спасали из огня и полымя германских детей, кормили горожан. И это в ответ на то, что германцы морили голодом и превращали в скелеты сотни тысяч русских в своих концлагерях, построенных сверхчеловеками, принявшими западный вариант христианства.
        Да простит меня читатель за некоторые отклонения от объявленной темы. Уж очень трудно, не опираясь на твердые и упрямые факты, убедить кого-то в том, что западные сверхчеловеки, произошедшие от обезьян и принявшие западную форму христианства, ненавидят Славян за их нравственное и духовное превосходство. Известна истина, что чернь никогда не сможет полюбить того, кто выше неё.
Но напрасно агрессоры забывают заповеданное Богом: «Мне отмщение и Аз воздам!». Нам известны судьбы агрессоров. Возьмём хотя бы самых знаменитых. Мамай был удавлен в Крыму генуэзцами, битыми вместе с ним на поле Куликовом, Наполеон отравлен своими же на острове св.Елены. Известна и судьба руководителей германского рейха. Зверополяки сожгли Москву в смутное время и перебили тысячи московских жителей. Варшава была превращена в руины гитлеровцами. Гитлер мечтал затопить москвичей и ленинградцев, но дело обернулось так, что затопил берлинцев в подземке водами Шпрее. Меня всегда удивляло то, что остался не отмённым Париж за то, что французы превратили в руины Москву в 1812 году. Оказывается, не настал ещё час. Дело в том, что Всевышний не допускает, чтобы отмщение приходило из рук праведных. Для отмщения предназначены грешники, которые и так не наследуют жизни вечной.
Судьба Парижа предрешена, просто пророчество о том постоянно выбрасывается из книг, в которых приводятся цитаты из прорицаний святого праведного Серафима Саровского. А вот в книге «Россия перед вторым пришествием» они не выброшены…
О том, что «Россия сольётся в одно море великое с прочими землями и племенами славянскими, она составит одно море или тот громадный вселенский океан народный, о коем Господь Бог издревле изрёк устами всех святых: «Грозное и непобедимое Царство Всероссийское, Всеславянское – Гога Магога, пред которым в трепете все народы будут». И всё это верно как дважды два – четыре, и непременно, как Бог свят, издревле предрекший о нём и о грозном владычестве над землёю», – написано во многих книгах. Есть и ещё одна фраза: «Соединёнными силами России и других Константинополь и Иерусалим будут полонены. При разделе Турции она почти вся останется за Россией…». А далее отточие и всё… И ни в одном источнике более ни слова. Но что же за отточием? Оказывается, пророчество продолжается: «...и Россия соединёнными силами со многими другими государствами возьмёт Вену, а за домом Габсбургов останется около 7 миллионов коренных венцев, и там устроится территория Австрийской империи. Франции за её любовь к Богородице – Св.Мадонне – дастся до 17 миллионов французов со столицей городом Реймсом, а Париж будет совершенно уничтожен».
Из вышесказанного следует, что не смогут избежать своей участи ни заокеанская столица за изуверски разрушенные Белград и Богдад, ни Тбилиси за испепелённый просто так, ради прихоти USаакашвилли Цхинвали. Но ведь испепелял-то не сам он – испепеляли грузины… Неужели им было не жаль своего родного Тбилиси.? Ведь они же, как будто бы, христиане и должны знать евангельские истины, в которых всё прописано относительно изуверства по отношению к Сынам Человеческим.
Им теперь остаётся лишь ждать неизбежной участи, которая постигнет их, а, учитывая, что время убыстрило свой ток, ждать придётся не столь долго, сколь ждала, к примеру, Варшава.
Разве трудно различить, кто произошёл от обезьян, а кто от Бога?
Мы кратко остановились на широко известных фактах только для того, чтобы, систематизировав их, оживить в памяти. Примеров же великое множество. Недавно Михаил Задорнов упомянул лишь об одном, но весьма характерном отличии русских моряков от британских. Русские кормят чаек, которые садятся на корабли и суда, а англичане безжалостно расстреливают этих прекрасных птиц, дабы те не пачкали их суда. Надо полагать, что их плавсредства и военные и гражданские следует едино именовать судами, которые плавают, как.., но не ходят. Вспомните, как они трусливо бросили конвой PС-17, спасая свои шкуры, даже не дождавшись известий о том, что «Тирпиц», который привёл в животный страх весь их огромный флот, уже не опасен, ибо его торпедировала и сделала небоеспособным советская подлодка Лунина.
Впрочем, хватит мерзости. Перейдём к рассмотрению тех, кто произошёл не от обезьян, тех, кто произошёл от Бога.
         Действительный член Императорского Русского Военно-исторического общества генерал-лейтенант Александр Нечволодов свои поистине непревзойдённые «Сказания о Русской Земле» начал словами:
       «Священное писание повествует нам, что после потопа от трёх сыновей Ноя – Сима, Хама и Иафета произошли все народы, обитающие на земле. Первоначально все наши древние предки… носили название Ариев. Арии, на древнем языке, на котором они говорили, означало – почтенные, превосходные. Действительно, Арии выделялись из всех остальных обитателей Земли того времени, как своею силою, ростом, стройностью и красотою, так, особенно, благородством своих душевных свойств.
       Несмотря на то, что в те отдалённые времена, за несколько тысячелетий до рождения нашего Спасителя, проповедовавшего Любовь к ближним, всюду господствовала жестокость нравов, среди Ариев высоко ценились и уважались те душевные качества, которые и ныне составляют принадлежность всякого человека с благородной душою: храбрость и честность». Поищите подобные качества у народов, ходивших крестовыми походами на нашу многострадальную землю. Найдите хотя бы один факт благородства у шведских крестоносцев, у тевтонов, ливонцев, поляков, у наполеоновской банды, у гитлеровцев или у тех же янычар USаакашвилли. Не найдёте. Вот вам и ответ на вопрос: относятся они к ариям или нет.
       У истинных славян и арийцев иные нравственные идеалы, нежели у тех народов, которые незаслуженно примазываются к ним, не будучи достойны их.
       Мифология славян изложена во «Влесовой Книге» – славной летописи Ведической Руси, Руси «доолеговой». И эта мифология плавно переходит в уже конкретную летопись Русской Земли.
       В начале «Влесовой Книги» мы видим Богумира (Бог Мира), героя, возможно, мифологического, и его супругу Славу или Славуню. Далее на сцену являются сыновья: Сева, от которого, по словам автора «Влесовой Книги», пошли северяне, и Руса – родоначальника Руссов. Мы видим и дочерей, давших три рода:
       «И соединились они (с Утренником, Полуденником, Вечерником – их мужьями), и славны были. Отсюда идут древляне, кривичи и поляне, ибо первая дочь Богумира имела имя Древа, а другая – Скрева, а третья – Полева».
       Далее возникает имя «отца нашего Орея». Орей – арий. Орей учит защищать родную землю от врага. У него три сына – Кий, Пащек и Горовато.
       Во «Влесовой Книге» читаем:
       «И вот Сварог, который создал нас, сказал Орею: «Сотворены вы из пальцев Моих. И будут про вас говорить, что вы – сыны Творца, и станете вы, как сыны Творца, и будете как дети Мои, и Дажьбог будет Отцом вашим… И будете вы народом великим, и победите вы весь свет…
       И с тех пор было семьдесят князей наших, таких как Мезислав, Боруслав, Комонебранец и Горислав. И тогда иных избирали на вече, а других на вече отлучали, если люди не хотели их. В то время князи много трудились. И был тогда Кыщек велик и мудр…».
       Далее читаем: «И вот отец Орей шёл перед нами, а Кий вёл Руссов, и Щек вёл свои племена, а Хореев своих хорват. И вот враги напали на нас, и мы побежали к Киеву-граду и до Голуни, и там поселились, огни свои возжигая до Сварги… И тут Кий умер, тридцать лет владев нами. А после него был Лебедян, его же звали Славер, и тот жил двадцать лет. Потом был Верен из Великограда – также двадцать лет. Затем Сережень – десять. С теми львами побеждали витязи врагов».
       В книге «Откуда ты, Русь?» Сергей Лесной поместил перевод дощечек «Влесовой Книги» и реставрировал княжескую династию на Русской Земле. Он доказал, что в V веке были на Русской Земле Киевская Русь (Русь) и Новгородская Русь (Словения). Династия князей Киевской Руси обрывается на князе по имени Сережень. В таблице, помещённой в книге, значится:
       «Кий (Щек и Хорев) – по-видимому, V век; Лебедян, по данным «Влесовой Книги» – «этот и два последующих князя княжили один за другим после Кия 50 лет в сумме». Далее идут уже упомянутые Верем и Сережень, после которых – Аскольд и Дир. Но они, по мнению автора, не принадлежали, скорее всего, к династии и были варягами, захватившими Киев.
         А вот Новгородская династия выглядит гораздо более внушительно. Начало её Сергей Лесной относит к V–VI векам, указывая, что вслед за Владимиром Древнейшим правило (по данным Иоакимовской летописи) восемь поколений князей. Далее указывается, что в VIII веке княжил Буривой, который вёл ожесточённую борьбу с варягами. Когда же потерпел поражение, вынужден был покинуть Новгород. Новгородцы не покорились варягам. Они попросили Буривоя прислать к ним на княжение его сына Гостомысла, под руководством которого и одолели варягов.
       После победы над варягами началось долгое и славное правление Гостомысла. У Гостомысла было четыре сына и три дочери. Казалось бы, династия достаточно крепка. Но… Гостомысл был очень хорошим князем и сделал много важного и доброго для Новгородской Руси, укрепив её могущество и обороноспособность, а, следовательно, был ненавидим врагами Словении. И вот как-то так случилось, что все четыре его сына ушли из жизни преждевременно. Гостомысл лишился наследников по мужской линии. Случайность? Случайностей в вопросах престолонаследия никогда не бывало ни во времена давние, ни во времена, более близкие. Ведь Русскую Землю всегда окружали народы со звериными повадками, готовые в любую удобную минуту нанести коварный удар, чтобы пограбить, поглумиться над женщинами, детьми, стариками, словом, над теми, кто не мог дать сдачи. Многие из агрессоров ошибочно причислены к Славянам и Ариям. Они гораздо ближе к тому, что произошло от обезьян.
      Не случайна и смерть всех четырех сыновей Гостомысла при его жизни. Не случайна потому, что по законам престолонаследия Новгородский княжеский стол должен был перейти в этом случае к старшему сыну старшей дочери Гостомысла. А она, эта старшая дочь по имени Улита, была замужем за неславянином, то есть не за Арием, а за кем-то происшедшем от обезьяны. В то время допускалось наследование княжеского стола по женской линии в тех случаях, когда прерывалась линия мужская.
      Средняя же дочь Гостомысла по имени Умила, любимица новгородцев, была замужем за князем полабских славян Годлавом. И были у неё сыновья Рюрик, Трувор и Синеус. Но как обойти закон престолонаследия? Как отдать Новгородский стол своим родным Славянам? Гостомысл думал долго, переживал, и вдруг приснился ему однажды сон, что из чрева Умилы выросло большое дерево, с которого питается новгородский народ. Он счёл сон пророческим, и объявил о нём своему народу. Решение сделать наследниками сыновей Умилы было общим, но осуществить его помешала внезапная смерть Гостомысла. Нужно было отдавать престол сыну Улиты, но новгородцы воспротивились этому и направили депутацию к Рюрику, Трувору и Синеусу.
       Касаясь имён призываемых на Русь внуков Гостомысла, Сергей Лесной писал следующее: «Имя Рюрик не может считаться скандинавским, так как оно встречается в чрезвычайно близких вариантах и у других славянских народов: Рюрик – у поляков, Ререк – у чехов, Ререг – у западных славян, где было целое племя ререгов. Наконец, и самое имя Рюрик и в летописях наших имеет варианты: Рурик, и даже наш исторический Древний Рюрик назван Ререком. Так как мы знаем, что он был сыном славянского князя, к тому же и мать его была славянкой, мы имеем все основания считать его и его имя славянским. Что же касается скандинавского происхождения, то мы знаем, что оно было там очень редко. Известно всего 2 – 3 Рюрика, вернее Хрёрека, из чего видно, что славянские варианты ближе, чем скандинавские. Имя брата Рюрика Синеус – чисто славянское имя, являясь аналогом Белоуса, Черноуса, Мокроуса, Стрижиуса и т.т. И мы знаем отлично, что в древности клички служили именами. Что же касается имени Трувор, то и оно могло быть славянским – Трубор от трубы, то есть трубач».
          Посланцы новгородцев и других северных племён Словении явились к Рюрику, Синеусу и Трувору с предложением: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите княжить и володеть нами».
           Всё предельно ясно, но ясно для человека, способного мыслить. Действительно велика Земля Русская, а вот наряда или нарядника, то есть, руководителя в ней нет. Приходите и становитесь руководителями. Но те, кому хотелось показать, что для Русских людей, вообще, характерен беспорядок, умышленно прочли так, как им выгодно: «порядка в ней нет», хотя прочесть так нужно было ещё умудриться, ибо наряд и порядок вещи разные. Наряд – это приказ, управление, власть.
           Наши древние пращуры призвали на Русь прямых наследников любимого ими князя Гостомысла, чтобы они взяли в свои руки власть. Рюрик, Синеус и Трувор правили Словенией с 870 года. Рюрик пережил братьев, и после их смерти объединил все земли Словении в своих руках. Женат он был на норвежской княжне Ефанде, которая родила ему сына Игоря.
           «Что же касается имени Игорь, – читаем мы у Сергея Лесного, – то Русские источники ясно показывают, что были два похожих имени в употреблении: Ингвар (по-видимому, скандинавское) и Игорь (неизвестного происхождения). Из византийских источников мы знаем, что Игорь, по-гречески, переводилось как «Ингер», а имя Ингер было хазарским. Мы знаем даже одного знатного Ингера при византийском дворе. Так как Русь была соседкой Хазарии и одно время даже платила ей дань, вполне возможно, что одно из хазарских имён перекочевало и на Русь».
       Вполне возможно имя Игорь дала сыну с согласия Рюрика его супруга – норвежская княжна Ефанда. Во всяком случае, впоследствии в княжеской, а затем царской династии Рюриковичей имя Игорь практически не встречается.
          Игорь был ещё ребёнком, когда Рюрик оставил сей мир, и правителем при нём сделался брат Ефанды Олег. Именно Олег убил Аскольда и Дира во время похода на Киев, предпринятого для объединения Новгородской и Киевской Руси. Старший княжеский стол он перенёс в Киев.
         Итак, из троих сыновей Умилы имел наследника только Рюрик. Здесь нужно заметить, что в отношении братьев Рюрика есть такое мнение. Академик Борис Александрович Рыбаков писал: «Историки давно обратили внимание на анекдотичность «братьев» Рюрика, который сам, впрочем, являлся историческим лицом, а «братья» оказались русским переводов шведских слов. О Рюрике сказано, что он пришёл «с роды своими» («sine use» – «своими родичами» – Синеус) и «верной дружиной» – («tru war» – «верной дружиной») – Трувор).
       «Синеус – sine hus – «свой род».
       «Трувор – thru waring – «верная дружина».
       Другими словами, в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика (автор летописи, новгородец, плохо знавший шведский язык, принял упоминание в устной саге традиционное окружение Рюрика за имена его братьев».
        Наследник же Рюрика Игорь Рюрикович, имел от княгини Ольги сына Святослава Игоревича. Первые раздоры из-за наследования власти начались между сыновьями Святослава. Победил в них Владимир Святославич. А далее открылась целая цепь междоусобиц внутри княжеского Рюриковского рода, который с тем же основанием можно было назвать и Гостомысловым, поскольку распространители норманнской теории закрыли от нас всё, что было до Рюрика, коего они наименовали «полулегендарным», пытаясь, однако, как-то привязать его к варягам.
          С 890 года начинается объединённая история Руси. Усилиями киевских летописцев новгородский период истории был впоследствии затушёван таким образом, чтобы именно Киев выглядел колыбелью Русской государственности.
      

Религия наших предков
        О религиозных представлениях наших древних пращуров Сергей Лесной писал следующее:
      «Древние Руссы принимали три основных субстанции мира: Явь, Навь и Правь.
          *«Явь» – это видимый, материальный, реальный мир.
          *«Навь» – мир нематериальный, потусторонний, мир мертвецов.
          *«Правь» – это Истина или Законы Сварога, управляющие всем миром, то есть, в первую очередь, Явью.
           После смерти душа человека, покидая Явь, переходила в мир невидимый – Навь. Некоторое время она странствовала, пока не достигала Ирия, или Рая, где жил Сварог, сварожичи и предки Руссов. Душа может явиться из Нави, где она пребывает в некотором состоянии сна, опять в Явь, но лишь по тому пути, по которому она вышла из Яви в Навь. Этим объясняется древний обычай, согласно которому тело покойника выносилось из дому не через двери, а через пролом в стене, затем его немедленно заделывали… Вера была настолько сильна, что тело Владимира Великого, несмотря на то, что он был христианин и окружение его крещено, всё же было вынесено через пролом в стене. Понятие ада не существовало. Понятие Нави дожило до современности, хотя и утратило черты ясности. Мы знаем «Навий день», то есть день покойников, который отмечался ещё в минувшем столетии (ХIХ век – ред.) в крестьянстве. Знаем «навьи чары», то есть наваждение. Но теперь это лишь пустая оболочка слов без содержания (оно утратилось)».
    Отметил Сергей Лесной и то, что совершенно несправедливо считать религию Древних Руссов политеистической, ибо ими «Бог – Творец мира признавался единой, всемогущей сущностью». Сварог – единый Небесный Бог, признавался Дедом Богов. Его звали Триглав, Троица, Вселенная. Во «Влесовой книге», в разделе «Слава Триглаву!» говорится:
          «И вот начните, во-первых, главу перед Триглавом склоните», –
          Так мы начинали, великую славу Ему воспевали,
          Сварога – Деда Богов восхваляли, что ожидает нас.
          Сварог – старший Бог Рода Божьего – и роду всему – вечно бьющий родник,               
          Что летом протёк от кроны, зимою не замерзал, живил той водою                пьющих!».
      «Доолеговская» Русь считается дохристианской ведической Русью, хотя известно, что Свет Учения Христа принёс на Русскую Землю Святой Апостол Андрей Первозванный. Тем не менее, о временах тех древнейших в христианской литературе содержались порой, мягко говоря, нелицеприятные отзывы. К счастью, появились, наконец, труды, в которых говорится о том времени более справедливо. Так, в Православном издании «Путеводитель», вышедшем в серии «Начала познания вещей Божественных и человеческих», написано:
       «До просвещения Руси в нравах и жизни князей и народа господствовало язычество (справедливее сказать – ведизм – Н.Ш.). Сам князь Владимир в первые годы своего княжения был язычником и жизнь свою проводил в частных войнах.
       Но не углублялась Русь в идолослужение до такой степени, чтобы иметь идольские храмы и касту жрецов. Не было у древних славян и чрезмерной привязанности к земному благополучию. Земные блага и ценности отступали на второй план именно потому, что важнее их, выше их была ценность духовная – совесть. Богоустановленный закон совести в наибольшей чистоте соблюдался славянами, жажда правды порождала положительные духовно-нравственные усилия. Вся история и промыслительная подготовленность принятия христианства Русской Землёй была в непосредственной связи с процессом исторического становления самой Православной Церкви…».
       Эта цитата нуждается лишь в одном уточнении. Язычеством, по словам академика Б.А.Рыбакова, принято было называть все дохристианские вероучения и верования. Этот термин применялся и к жестоким, богоборческим религиозным конфессиям, и его же пытались применить к дохристианским верованиям наших предков. Но это совершенно не справедливо.
       Русское дохристианское верование – Русский Ведизм – было чистым и светлым, словно оно было намеренно даровано Самим Всемогущим Богом далёким нашим предкам, чтобы они, когда придёт время, смогли восприять Учение Христа во всей его апостольской чистоте. Наши пращуры своим праведным, правым, Православным укладом жизни были приуготовлены к восприятию Учений Христа.
       Сергей Лесной в книге «Откуда ты, Русь?» о религии наших предков писал: «Это была сильная, внутренне крепко скроенная религия, высокая, красивая… В её основных положениях было много сходства с христианством: единобожие (а не полетеизм, как принято думать!), вера в бессмертие души, в загробную жизнь и т.д. вместе с тем, Руссы не считали себя изделием Бога, его вещами. Они мыслили себя Его потомками. Они – «дажьбови внуци», то есть внуки Даждь–Бога. Поэтому характер отношений между Руссами и Богом был совсем иной они не унижались перед Своим Пращуром. Они, понимая всё его превосходство, вместе с тем сознавали и естественное с ним родство. Это придавало религии совсем особый характер, отсюда и отсутствие у них храмов (напомним, что мы всё время будем говорить о Восточных Руссах) для умилостивления Богов и молитв к Ним. Бог был для них всюду, и они обращались к нему прямо и непосредственно. Если и имелись особые религиозные места, то они определялись удобством общей молитвы, а не особой священностью данного места. Не было у них и кумиров, хотя соседние неславянские племена, часто жившие не только рядом, но и смешанно, кумиров имели. Не было у них и особой касты жрецов. Просто старшие в роде выполняли руководство их обрядами».
       Совпадение фразы из книги «Откуда ты, Русь?» и книги вышеназванной духовной является свидетельством того, что исследования Сергея Лесного не чужды Русской Православной Церкви, что они использовались в подготовке труда, цитата из которого приведена выше.
       Теперь обратимся к первоисточнику, к религиозно-философской книге наших далеких пращуров – «Книге Велеса»: «Отцам нашим и матерям – слава! Так как они учили нас чтить Богов наших и водили за руку Стезей Правой. Так мы шли и были Русскими Славянами, которые Богам славу поют и потому – суть славян. …Дажьбоговы внуки – любимцы Божеские, и, Божий плуг в деснице держа, воспеваем мы славу Сурье… и пять раз в день прославляем мы Богов, и выпиваем Сурицу в знак благости и общности с Богами. И так мы пребываем славными, ибо славим Богов наших и молимся с телами, омытыми чистой водой. …Муж правый не тот, кто совершает омовение и хочет быть правым, а тот, у кого слова и деяние совпадают. Об этом сказано было в древности, чтобы мы всегда творили хорошее, так же как деды наши».
       Как же это близко к нравственным ценностям истинного христианства! Вспомним поучения Святого Преподобного Серафима Саровского: «Истинная вера не может оставаться без дел; кто истинно верует, тот непременно творит и добрые дела».
       «Влесова Книга» разоблачает ложь о жестокости древней религии Руссов, о, якобы, бесчеловечных обрядах, требующих кровавых жертвоприношений. Сергей Лесной указывал: «Нет ни малейших данных, что до Владимира Великого на Руси были кумиры, человеческие жертвоприношения и т.д. Это было новшество, завезённое Владимиром от западных славян в угоду дружине (оттуда), на которую он опирался. Просуществовало это не более 10 лет и поэтому никак не может быть приписано нашим предкам».
       А вот что говорит об этом «Влесова Книга»: «Мы имеем истинную веру, которая не требует человеческих жертв. Это же делается у варягов, приносящих такие жертвы и именующих Перуна – Перкуном.
       И мы ему приносили жертвы, но мы смели давать лишь полевые жертвы, и от трудов наших – просо, молоко… Так всякий, который слушает греков, скажет про нас, что мы – людоеды. Но это – ложная речь, поскольку это воистину не так! Мы имели иные обычаи. Тот же, кто хочет победить другого, говорит о нём злое, и тот глупец, кто не борется с этим, потому что и другие начнут говорить».
       Далее уточняется, какие жертвы давали Богам наши предки: «Боги Русские не берут ни жертв людских, ни животных, только плоды, овощи, цветы и зёрна, молоко, питную сурью, на травах забродившую, и мёд, и никогда живую птицу, рыб. Это варяги и эллины дают богам жертву иную и страшную – человеческую».
         
                «Влесова Книга – библия славян»

       Чтобы рассказать об этом уникальном творении наших далёких предков, вновь обратимся к книге Сергея Лесного «Откуда ты, Русь?». Автор сообщает, что первоначально книга именовалась «дощечками Изенбека». «Однако, дощечки одно, – писал автор, – а произведение, написанное на них, естественно, должно иметь своё собственное название. Так как в самом тексте произведение названо «книгой», а Влес упомянут в какой–то связи с ней, – название «Влесова Книга» является вполне обоснованным.
       История находки такова. В 1919 году полковник Изенбек, во время наступления армии Деникина на север, нашёл в одном из разграбленных имений где-то на Курском или Орловском направлении, в разгромленной библиотеке старые дощечки, испещрённые неизвестными письменами. Будучи в мирное время художником и участником экспедиции академии наук в Туркестане, Изенбек заинтересовался ими и подобрал их и осколки, лежавшие на полу…
       После долгих мытарств А.Изенбек поселился в Брюсселе. Около 1925 года с ним познакомился Ю.П.Миролюбов, которого во время случайного разговора Изенбек поставил в известность о существовании дощечек. Ю.П.Миролюбов заинтересовался ими…и занялся в помещении Изенбека транслитерированием текста дощечек на наш алфавит…
       Удивительна судьба текста Ю.П.Миролюбова. Во время войны и послевоенной разрухи Ю.П.Миролюбову было, конечно, не до «дощечек Изенбека» – опасность не раз угрожала его жизни. В 1953 году слухи о существовании дощечек дошли до А.А.Кура (генерала Куренкова)… Ю.П.Миролюбов стал пересылать А.А.Куру тексты для обработки. А.А.Кур начал изучать их и печатать о них с января 1954 года отдельные стать в журнале «Жар–Птица»… С марта 1957 года в том же журнале началось систематическое публикование текстов дощечек, вплоть до мая 1959 года.
      Примерно тогда и началось изучение «Влесовой Книги». С 1957 года, стали публиковаться оригинальные тексты дощечек с примечаниями А.А.Кура и Ю.П.Миролюбова, а также главы, посвященные им в книге Сергея Лесного «История «Руссов» в неизвращённом виде».               
       Добросовестные исследователи считают, что по своему значению «Влесову Книгу» можно «сравнить лишь с «Повестью временных лет», с той только разницей, что она излагает 1500–летнюю историю народа из отрезка времени, из которого ничего писанного не осталось. Мы отметим следующие, особенно важные пункты значения «Влесовой Книги»: это совершенно новый исторический источник, притом большого объёма; это настоящая летопись, оригинальный уникум, а не копия; сообщает она нам много, до сих пор не известного, либо освещает уже известное в значительно ином аспекте…».
       О «Влесовой Книге» говорить можно бесконечно. Мы же ограничимся лишь самыми общими выдержками из того, что повествует о ней Сергей Лесной, тем более, в минувшие годы переводы «Влесовой книги» публиковали Владимир Щербаков, Александр Асов и другие исследователи. Важно то, что с появлением этого уникального документа значительно углубилась история «Руссов» и высветилось всё скудоумие сочинителей норманистской теории и мифа о призвании варягов. Именно самые лютые враги Русской Державы, именно лютые экстремисты–русофобы (а русофобия тоже ведь экстремизм) долгое время пытались замолчать само явление «Влесовой Книги», норовя безо всяких оснований объявить ей фальшивкой, но истинная правда прорвалась сквозь демокритинические заслоны западников, презирающих всё Русское.
       «Влесова Книга» значительно расширила границы наших знаний о далёком и, право, очень славном прошлом Русской Земли. Она позволяет нам понять, как жили наши предки, каковы их нравы, как строили они свои государственные образования, и какое было управление в этих образованиях.
               
                Управление в дохристианской Руси.
      
       Певец Русского Православного Самодержавия Лев Александрович Тихомиров в книге «Монархическая Государственность» указал:
       «Россия представляет собой страну с особо благоприятными условиями для выработки Верховной власти. В Древней Руси, среди племён, образовавших собственно Русскую Землю, и до начала Государственности, и в эпоху её организации, существовали зародыши всех форм власти: демократической, аристократической и монархической. Оба первые начала местами имели тенденцию вырасти в значение Верховной власти, но общая совокупность условий дала решительную победу Царской идее».
       Известно, что вопрос о том, какая власть действеннее для данного государства, решается не мудрствованием политиков, а самим ходом событий и уроками, извлечёнными из опыта прошлого.
        Россия – особая страна, Россия – единственная в мире Держава. Она отличалась и отличается от западных стран и огромными территориальными пространствами и более однородной, скажем в отличии от того, что было в Византии, национальностью. Недаром, в понятие «Русский Народ» входили, как сами Русские, так и татары, и казахи, и армяне, и представители прочих национальностей. «Русские идут», «Русские наступают», «Русские танки атакуют», «Русские самолеты бомбят», – говорили во время войны.  И никто ведь не говорил, что наступают русские с татарами и казахами, или русские с армянами, если даже фронтом командовал Иван Христофорович Баграмян.
       В древности же состав населения был и вовсе однороден. Лев Тихимиров указывал: «Русские племена имели приблизительно один и тот же быт, один и тот же родовой строй.., племена являлись нужными друг другу, как бы взаимно дополняли общие интересы. Родовой строй этих племён не выработал ещё сильной клановой аристократии, хотя уже создал различного рода старейшин, и кое-где явилось уже понятие о князе, как начальнике рода».
       Кстати, Сергей Михайлович Соловьёв считал, что слово «князь» по словопроизводству означает: «старшина в роде», «родоначальник». В древности даже жениха и невесту, порой, называли – «князь» и «княгиня», то есть основатели рода.
       «Влесова Книга» говорит: «Старшего в роде мы избирали в князья, который в старое время становился нашим вождём, нанятый в тот раз всеми». Лучших князей почитали, ибо «каждый творил что-нибудь хорошее», говорили о них: «Мы всегда их славим на каждой тризне». Признавалась Божественность власти, недаром во «Влесовой Книге» указано, что «трижды почитается память их (князей) сыновьями, и никто не смеет об этом забыть, так как получит проклятье Божеское и человеческое, и люди имя его охают навеки».
       Таким образом, наши древние предки во многом были значительно ближе к пониманию высших, Божественных Законов и Христовых заповедей, нежели мнящие себя верующими иные наши современники. Вспомним в подтверждение этих слов раздел «Влесовой Книги», где Сварог говорит Орею о том, что Руссы – сыны Творца: «и будете вы великим народом, и победите весь свет». Они осознавали то, что величайшим грехом является непочитание родителей своих и Государей своих. Руссы понимали, сколь ответственно тягло государственного служения. Власть ещё воспринималась, как величайший труд и величайшая ответственность за свой народ, но не как средство наживы для собственного благополучия и тщеславия. Это случилось позднее, когда алчный эксплуататорский класс стал приспосабливать под себя структуры власти, стремясь превратить захваченные правдой и неправдой посты в инструмент получения земных благ.
       Именно эксплуататорский класс, который составляли сначала боярство, затем дворянство, позднее капиталисты, а ещё позднее возродившиеся экономические рабовладельцы – олигархи, рассматривали власть с точки зрения своекорыстия. Они и о Государях судили по себе и по своим нравственным принципам, а потому клеветали на них, устраивали заговоры, свергали, а то и просто убивали. Найдите хоть одного русского Православного Самодержца, который бы умер своей смертью? Если и найдёте, то буквально, единицы. Именно эксплуататорские классы стремились ограничить верховную власть всякого рода вечами и думами, чтобы урвать себе кусок от государственного правления и не дать государю действовать только во имя трудового народа.
       «Влесова Книга» упоминает о вече, которое являлось поначалу собранием горожан для решения важнейших политических и хозяйственных задач. Этакий далёкий и слабый элемент будущей соборности, поскольку то вече отличалось от вечевых сходок, скажем, новгородцев или псковичан в тот период, когда, захватившие в них ведущие посты предатели, пытались оторвать исконно Русские области от Русской  Земли и отдать их на растерзание Литве, Польше или германцам. Те далекие вече «Доолеговой Руси» все же носили зачатки соборности. «Влесова Книга» свидетельствует: «И не раз собиралось вече. И то, что было постановлено, то провозглашалось и принималось за истину. А что не было принято, не должно было быть. Избирали мы князя от собрания и до собрания, и так мы жили и им помогали, и было так».
       Выборы князя в то время проводились ступенчато: «Это делалось в каждом роде, а роды давали от каждого племени своего князя, а князи избирали старшего князя. И тот был вождём в сражениях». Труд князей оплачивался. Было установлено нечто подобное налогам: «Так отдавали мы десятую часть отцам нашим и сотую – властям». Как видим, почитание старших было развито в высокой степени. Отцам полагалась десятина. Власти же брали плату мизерную, потому что ещё не привыкли жировать, ещё не появились структуры, умело взгромоздившиеся на плечи трудового народа, чтобы протирать штаны отнюдь не во имя народа, а во имя личных «многомятежных человеческих хотений».
       В то далёкое время князья брали плату лишь потому, что их труд во имя народа не позволял им в полной мере трудиться наравне с народом по обеспечению себя и своих семей всем жизненно необходимым.
       Выборная же власть оставалась действительно выборной, ибо князья являлись вождями, обличёнными доверием людей, избравших их путём выборов справедливых. И для того, чтобы иметь право быть выбранным, не нужно было иметь миллионов бумажек с условной их ценностью начертанной на них, а необходимо было обладать действительно выдающимися качествами, выделяющими их среди прочих людей – мужеством в бою, трудолюбием на ниве жизни, умением управлять, ну и, конечно, честностью и добропорядочностью. В ту систему выборности ещё не проникали подкуп, обман, одурманивание лживыми посулами. Иными словами, если это и была демократия, то демократия справедливая в той мере, в какой с большущей натяжкой можно её назвать справедливой.
       Обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев указывал, что во второй половине ХIХ века, вследствие повреждения нравов общества,  даже Русская Соборность, заповеданная нам блистательным теоретиком и практиком Православного Русского Самодержавия Иоанном Васильевичем Грозным, уже не могла возродиться. А уж демократия к тому времени показала свой истинный звериный оскал. «При демократическом образе правления, – писал К.П.Победоносцев, – правителями становятся ловкие собиратели голосов, со своими сторонниками, механики, искусно орудующие закулисными пружинами, которые приводят в действие кукол на арене демократических выборов».
       В эпоху «Влесовой Книги» нравственность, безусловно, была неизмеримо выше, нежели в ХIХ и ХХ веках. А потому князей выбирали достойных, ибо купить голоса было невозможно, да и никому в голову не приходило это делать.
       «В те времена, пока князей избирали, многие вожди и князи были (то есть поочерёдно избирались на обусловленный срок – Н.Ш.). И всякое то княжение на вече утверждалось простыми мужиками. И так постановляли: «Землю пашите – себе, а князь пусть, согласно решению, защищает людей». А хлеб и еду, и всё, что нужно для жизни, он от своих людей каждый день имел. Ныне иже иные князи и подати берут, и сынам своим власть дают от отца к сыну и также от деда к правнуку».
       Так складывалась династическая линия, причём складывалась она вовсе не против воли народа. Лев Тихомиров отметил, что «князья древлянские, по словам летописцев, считались уже «добрыми» и «распасли деревску землю».
       Мы уже упоминали о том, что, Сергей Лесной, начиная с Владимира Древнейшего, расписал подробно в таблице правящую династию, причём с князя Буривоя указал её поимённо. Лев Тихомиров отметил, что к тому времени «собрание родоначальников, старшин и мелких князей, связанных каждый с узким интересом своего рода, не могло создать общего права, общей равно близкой для всех власти, и Русские стали подпадать господству иноплеменников (варягов – на севере, хазар – на юге)».
       Когда Новгородский князь Буривой потерпел от варягов поражение и вынужден был покинуть Новгород, новгородцы очень быстро осознали, что без сильной централизованной власти освобождения от иноземных захватчиков им не добиться. Потому-то они и попросили себе в князья сына Буривоя князя Гостомысла, а когда он умер, призвали его внуков Рюрика, Синеуса и Трувора. Уже в те давние времена стало аксиомой, что только единая централизованная государственная власть может спасти государство от внешних, да и внутренних хищников.
      Говоря о первых зачатках власти в «доолеговой» Руси, Лев Тихомиров ставил вопрос: был ли в то время князь властью Верховной или только являлся высшим наследственным магистром? Указывая на то, что «точной и ясной мысли и формулы  не могло быть  у племён родовых», он писал:
       «Идея Верховной власти не могла быть вполне осознана. Несомненно, что такой Верховной властью надо всеми родами и племенами не был в то время и весь Русский Народ. Воля всей совокупности обитателей Русской Земли совершенно не была обязательна для какого-то отдельного рода или племени. Этой идеи  не замечается даже признаков, да и воли такой не существовало».
       Теперь важно определить, чем занимался князь, какие обязанности возлагались на него? Ведь для чего–то выбирался тот, кому предстояло единолично управлять всеми. Несомненно, князья были на каком–то этапе подотчётны вече, но не все и не всегда».
       Сергей Михайлович Соловьёв указал, что древнерусский князь решал следующие задачи:
       1) князь думал о строе земском,
       2) он был судьёй,
       3) он через слуг своих исполнял судебные приговоры,
       4) от него происходил всякий новый устав,
       5) князь собирал дань и распоряжался ею,
       6) князь был вождём на войне,
       7) князь сносился с чужими странами,
       8) князь объявлял войну и заключал мир.
       Историк также отметил, что в то время, когда «на Руси не было одного Государя, в ней владел большой княжеский род». О том же говорит и «Влесова Книга», в которой сообщается, что князья сначала избирались и перевыбирались, но затем стали передавать свою власть внукам и правнукам. Так власть Буривоя перешла к сыну Его Гостомыслу, а власть Гостомысла – к его внукам (внуку), причём и в том и в другом случае инициаторами такой передачи были сами новгородцы.
       Лев Тихомиров отмечал: «Родовой быт создал Верховную власть по своей собственной идее, то есть сделал её достоянием как бы специализированного для этой цели Рюрика. Ни за кем, кроме членов этого дома, не признаётся такого права. «Вы не князья, вы не княжеского рода», – говорит, по преданию, Олег Аскольду и Диру и на этом основании их низвергает».
       «Члены Рюрикова дома, – указывал С.М.Соловьёв, – носили исключительно название князей. Оно принадлежало им всем по праву происхождения, и не отнималось ни у кого, ни в каком случае. Это звание князя, приобретаемое только происхождением от Рюриковской крови, неотъемлемое, независящее ни от каких других условий».
       Создалось положение, при котором управительная власть принадлежала целому роду. Это и вызывало, в конце концов, междоусобицы, борьбу внутри правящего рода за первенство.
       А.С.Алексеев в книге «Русское Государственное право» указал:
       «Русский Царь ни от кого не получает и не получал своей власти. Русские Цари и Князья объединили разрозненные племена и организовали Русское Государство, под сенью которого сложился Русский Народ, и прежде чем Русский Народ почувствовал себя политическим телом, во главе его уже стояли Русские Цари, сильные созданным ими Государством и организованными ими общественными силами. Русские Цари возникли с Русским Царством, воспитавшим Русский Народ к созданию своего единства. Власть Русского Царя – власть Самодержавная, то есть власть самородная, не полученная извне, не дарованная другой (земной) властью. Основанием этой власти служит не какой–нибудь юридический акт, не какое–нибудь законоположение, а всё историческое прошедшее Русского Народа».
       Автор приведённых выше строк, разумеется, имел в виду материальную независимость Самодержавной власти от внешних сил или от каких-либо слоёв общества. Духовные основы Самодержавной власти отражены в учении Православной Церкви о власти вообще, ибо Христианство признаёт, что существует лишь один источник власти – Всемогущий Бог, Создатель всего сущего.
       Кстати, это же признавала и Ведическая вера дохристианской Руси. Вспомним приведённые выше строки из «Славы Триглаву». Сварог (Триглав, Троица, Вселенная) – Дед Богов, старший Бог Рода Божьего через Бога Перуна «вёл нас стезёю правой к битве и тризне великой!».
       Родовая княжеская идея выработалась в дохристианской Руси и продолжала существовать вплоть до времени правления Святого Благоверного Князя Андрея Юрьевича Боголюбского. Идея династичности власти оставалась незыблемой в Княжеской, в Царской и в Императорской России.
       Лев Тихомиров справедливо отметил: «В России идея династической высшей власти, благодаря Рюриковичам, сложилась в самом процессе рождения нации, как составная часть национального развития. Хотя удельное княжение породило у нас аристократию, с которой монархии впоследствии немало пришлось бороться, но прочая идея династичности высшей власти, впоследствии преобразованная социальными влияниями в династичность семейную, дала монархии одно из необходимейших свойств её: прочную, ясную наследственность, окончательно устранявшую всякую борьбу за Верховную власть».
       Но до такого положения в дохристианской Руси было ещё очень далеко. Там мы не находим ещё ясных указаний на княжеские междоусобицы. Убийство Олегом Аскольда и Дира к этому не относится, ибо Олег, дядя князя Игоря, был всего лишь правителем, а Аскольд и Дир и вовсе варягами, то есть захватчиками, оккупантами, одним словом, врагами. Не находим мы и упоминаний об ответвлениях основной линии правящей княжеской династии. У Гостомысла все четыре сына ушли из жизни, не оставив наследников. Из троих сыновей Умилы оставил наследника только Рюрик. А далее был Игорь Рюрикович, имевший от княгини Ольги сына Святослава Игоревича. Первые раздоры из–за наследования власти начались между сыновьями Святослава. Победил в них Владимир Святославич. А далее открылась целая цепь междоусобиц внутри княжеского Рюриковского рода, который с тем же основанием можно было назвать и Гостомысловым, поскольку распространители норманистской теории закрыли от нас всё, что было до Рюрика, которого они наименовали «полулегендарным», пытаясь, однако, как–то привязать его к варягам.
       После Владимира Святославича началось разрастание и преумножение княжеского рода, что и оказало существенное влияние на развитее Русской государственности. Лев Тихомиров писал по этому поводу: «Размножение членов правящей династии, коллективных носителей Верховной власти, естественно, по внутренней логике, должно было вести к развитию строя правящей аристократии. Родовая княжеская идея впоследствии всегда являлась ограничительной для власти Великого Князя, и боролась против идеи Самодержавия, считая его узурпацией родового права Рюриковичей. Чистая монархия на такой почве не могла бы возникнуть, если бы не было других благоприятных для этого условий».
       Мы подошли к вопросу о том, какие же условия привели к возникновению Русского Самодержавия.
       Само же зарождение идеи Православного Русского Самодержавия связано с именем святого благоверного князя Андрея Боголюбского.
       О нём и его державных деяниях пойдёт речь в последующих главах.
       Но прежде чем начать рассказ о князе Андрее Юрьевиче, сыне знаменитого Юрия Владимировича Долгорукого, нельзя не коснуться хотя бы вкратце того, кто оказал на будущего благоверного князя Боголюбского особое влияния. Перед глазами князя всегда был замечательный пример для подражания – его дед Владимир Мономах, занявший в славной Русской летописи одно из почётнейших мест. О нём слово…
 
                Творец великокняжеской власти

О легендарном князе Владимире Мономахе историк Д.И.Иловайский отзывается следующим образом:
«…Мирит враждующих, свято соблюдает крестное целование, подает пример набожности, правосудия, гостеприимства и превосходит всех воинскими доблестями. После Ярослава Мудрого это был первый из его преемников, который на самом деле осуществил понятие о великокняжеской власти; младшие родичи повиновались ему, как отцу; а тех, которые пытались завести распри, он наказывал отнятием уделов. Внешние враги присмирели…»
Одним словом, идеал Русского князя.
«Прежними своими походами и подвигами Владимир Мономах настолько обезопасил пределы Руси, что во время своего княжения он уже не ходил лично на соседей, а посылал своих мужественных сыновей. Так старший сын его Мстислав, княживший в Новгороде Великом, совершил с новгородцами и псковичами большой поход… в землю Ливонской Чуди (1116 г). Другой его сын, Юрий Долгорукий, посаженный отцом в Ростовской земле, ходил на судах Волгою в землю камских болгар и возвратился с большим пленом и добычею (1120 г)…»
Как и все великие государственные люди, Владимир Мономах славен не одними военными доблестями; он был замечателен и на поприще мирной,  гражданской деятельности. На его заботы и правосудие указывает Русская Правда,  которую он дополнил новыми статьями…
Безусловно, огромное значение князь уделял воспитанию своих сыновей и внуков, стремясь выковывать из них достойных преемников, радетелей за счастье Русской Земли.
Нельзя не остановиться и на той характеристике, которую дал Владимиру Мономаху Александр Нечволодов:
«Самым известным и любимым из внуков Ярослава Мудрого, как в Киеве, так и вообще на Руси, был Владимир Мономах. Он мог легко после похорон отца занять Киевский стол, но он этого не сделал.
«Если я сяду на стол отца моего, то будет у меня война со Святополком, потому что этот стол прежде всего его», – размышлял, по словам летописца, Мономах после погребения Всеволода Ярославича. Оценив создавшуюся обстановку, он послал просить на великое княжение Святополка Изяславича, перешедшего к этому времени из Новгорода в Туров, а сам отправился в свой Чернигов».
Тут мы видим яркий пример несовершенства закона о наследовании великокняжеского стола «по отчине и дедине», который существовал вплоть до Андрея Боголюбского и едва не водворен был вновь, возведением на стол Ростиславичей,  в обход законных прав Михалко Юрьевича.
Касаясь этого весьма важного вопроса Д.И.Иловайский в книге «Становление Руси» писал:
«При всём своём стремлении к единству Русских Земель под верховною властью киевского князя, Владимиру Мономаху не могла и в голову прийти мысль об уничтожении удельного порядка, который вполне сроднился с духом и понятиями того времени. Подобно своим деду и прадеду, он хлопотал о том, чтобы соединить как можно более областей в руках своих и своего потомства.
Черниговские Святославичи, Галицкие Ростиславичи и отчасти полоцкие Всеславичи отстояли свои наследственные уделы; но зато Владимиру, в качестве великого князя Киевского, оружием и ловкой политикой удалось ещё собрать под владение одного дома почти все остальные русские области».
Но престолонаследие «по отчине и дедине» имело свой недостаток. Слишком много претендентов, считавших себя вправе занять великокняжеский стол, оказывалось и в без того трудный период становления великокняжеской власти. Лишь добровольный отказ Владимира Мономаха от Киевского стола позволил избежать кровавых усобиц. Впрочем, как отметил А. Нечволодов, князь, «благодаря свойствам своей светлой личности, делается душой всей Русской Земли».
Далее в «Сказаниях о Русской Земле» указано: «Владимир Мономах родился в 1053 году, за год до смерти Ярослава Мудрого, который, конечно, неоднократно брал в свои старческие руки малютку-первенца своего любимого сына Всеволода и призывал на него благословение Божее.
Проводя детство свое в Переяславской Земле, где сидел Всеволод Ярославич, Владимир должен был уже с ранних лет познакомиться с суровым воинским делом и грозным врагом Русской Земли – половцами.
…Вместе с тем, он, несомненно, получил разностороннее образование под руководством своего отца. Войдя в юношеские годы, Владимир женился на Гиде, дочери английского короля Гарольда, и с тех пор до конца дней своих не переставал служить примером образцового мужа и отца.
Начав в самые молодые годы беспрерывно ходить, по поручению Всеволода, во главе войска при многочисленных походах того времени, Мономах стал тотчас же проявлять замечательные военные дарования: мужество, решимость, сметливость и чрезвычайную быстроту при передвижениях. За все свои походы он был побеждён только один раз при Триполи, и то только потому, что не он был во главе войска, а бой был дан против его желания.
Будучи грозным и суровым воином на поле брани, Мономах отличался вместе с тем необыкновенной добротой, и с ранней молодости сердце его было доступно всем нуждающимся.
Никогда не прятал он сокровища, никогда не считал  денег, но раздавал их обеими руками, а между тем, казна его была всегда полна, потому что при своей щедрости он был и образцом доброго хозяина и находил время самому присматривать за всем домом».
       Эти правила Владимир Мономах завещал детям своим и внукам.
Черты Мономаха, на которые указал А. Нечволодов, мы находим в его потомках, особенно в Андрее Боголюлбском, о храбрости которого и о милосердии складывались легенды. Да не оскудеет рука дающего – эта истина нашла отражение в успешных деяниях Мономаха, казна которого «всегда была полна».
Уже во Владимире Мономахе проявлялись черты Православного Самодержца: «Он всегда прощал обиды, нанесённые лично ему, но никому не позволял обижать бедняка или вдову, и сам творил суд в своей Земле. Набожность его была изумительна; при этом он обладал особым благодатным даром: когда бывал в церкви и молился, то всегда слезы обильно текли из его глаз».
Будучи здоровым, мудрым и твёрдым Государём, Владимир Мономах в тоже время ещё не нашёл тех решений для укрепления позиций Русской Земли, которые не без воли Бога тайной, активно стал внедрять его внук Андрей Юрьевич Боголюбский, и которые сумел отстоять в усобицах Михалко Юрьевич, а затем развивал и совершенствовал Всеволод Юрьевич Большое  Гнездо.
       «Благоговейно любя своим горячим сердцем Русскую Землю, – отмечал А. Нечволодов, – и ясно понимая, что княжеские усобицы губят её, Владимир Мономах, тем не менее, сознавал полную невозможность при существовавших условиях и понятиях, того времени изменить порядок владения Землею целым родом и передать власть над нею одному лицу. Но он делал всё, что от него зависело, чтобы жить в мире и любви с остальными князьями, всегда свято держал своё слово.., и всегда жертвовал своими выгодами, когда это было нужно для поддержания мира.
Другой постоянной заботой Мономаха была война с половцами, и всю свою жизнь он был их самым жестоким и беспощадным врагом…».
Многие Русские Государи вполне сознавали порочность издревле установившейся системы эксплуатации и землевладения. Каждый человек рождается свободным. Можно ли одному человеку владеть, как вещью, другим человеком и закабалять его? Вспомните слова, вложенные  автором «Войны и мира» в уста Пьера Безухова о невозможности закабалить бессмертную душу. Может ли человек владеть Землей – тем Высшим Живым Организмом, который вскормил его, который с помощью Бога, вдохнувшего жизнь – душу и дух, фактически вырастил и выпестовал его? А, между тем, Мать Сыра-Земля стала предметом дележа. Участками её священного тела считают себя вправе торговать лишенные Духа Святого человекообразные существа, имеющие душу черную и мозги, подобные шариковским. Сам факт владения Землей греховен. Посудите сами, может ли, скажем комар, пьющий кровь из вашей руки, стать собственником прокусанной им скважины. Вы убьёте комара и будете правы. Если Земля убьёт тех безбожных уродов, которые торгуют Её кровью, разве не права она будет?
Обратите внимание на то, как говорил о милосердии Матушки-Земли святой праведный Иоанн Кронштадский в книге «Начало и конец нашего земного мира».
Владеть Землей, а точнее не владеть, а временно распоряжаться ею по Высшему Закону может лишь тот, кому на то право дано Самим Всемогущим Богом, то есть Помазанник Божий. Он лишь вправе распоряжаться Сынами Человеческими, ибо он Самим Богом поставлен на милость добрым и казнь злым. Потуги всех остальных человекообразных особей чем-то и кем-то владеть являются по сути богоборческими и наказуемы.
Вдумайтесь! Могут ли кровь земли и прочие её недра служить средством торговли и наживы во имя удовлетворения животных инстинктов? Не вина, а беда наших великих князей, что к тому времени, когда они осознали необходимость возвращения управляемых ими княжеств к основам основ, и святая святых Заповедей Божьих, слишком окрепла богоборческая боярская олигархия.
Какими были Государи Русской Земли тех давних лет? О чём они думали? О чем мечтали? Мы не берём тех из них, кто продал душу дьяволу – увы, были и такие, средь тех, кто не осветил свою душу исполнением Законов Божиих, кто стал на путь стяжания не Духа Святого, а материальных благ. Мы берём тех, которые стали истинными заступниками трудового люда от беспредельной алчности сильных мошной, но слабых духом эксплуататоров. Мысли и чаяния лучших из Государей отражают Поучения Владимира Мономаха, на которых воспитывались не только его дети, внуки и правнуки, но и прислушивались к которым многие и многие поколения Русских Государей. Екатерина Великая, к примеру, взяла их за основу, сочиняя наставление своим внукам.
Как они возникли? Владимир Мономах сам рассказывал, что однажды он возвращался в Южную Русь из земель Суздальских в самом добром настроении, ибо там, в Суздальской Земле, ему удалось решить богоугодное дело – он уладил бескровно княжескую усобицу. И вот, уже в  дороге, нашёл его гонец от двоюродных братьев, которые звали его в поход против других русских князей. А ведь все князья того времени были родственниками, – одни дальними, другие близкими.
Этот призыв ввёл Владимира Мономаха в печаль глубокую и заставил вспомнить знаковые строки из Псалтыря: «Зачем печалуешься, душа. Зачем смущаешься. Уповай на Бога, Которого не поведаешь».
Вспомнив эти строки, Владимир Мономах, как сам он признался, взялся за составление «Поучения», которое, по словам Александра Нечволодова, в старину было любимым чтением каждого Русского человека. Вот оно:
«Диавол, враг наш, побеждается тремя добрыми делами: это не то, что отшельничество, или иночество, или голод…
Послушайте же меня и если не всё примете, то хоть половину. Просите, Бога о прощении грехов со слезами и не только в церкви делайте это, но и ложась в постель. Не забывайте ни одну ночь класть земные поклоны, если вы здоровы; если же занеможете, то хоть трижды поклонитесь…
Хвалите Господа за всё созданное Им; пусть Бог смягчит сердце ваше, и проливайте слезы о грехах своих, говоря: «как разбойника и блудницу помиловал Ты, Господи, так и нас, грешных, помилуй!» Когда едете на коне, вместо того, чтобы думать бессмыслицу, повторяйте про себя «Господи, помилуй!». Эта молитва лучше всех.
Главное же не забывайте убогих, и по силе, как можете, кормите их; сироту и вдову сами на суде по правде судите и не давайте их в обиду сильным…
В разговоре не клянитесь ни Богом, ни крестом. В этом нет никакой нужды. Но когда вам придётся целовать крест, давая клятву, то сначала подумайте хорошенько, можете ли вы её сдержать, а, поклявшись, крепко держите клятву, чтобы, нарушив её, не погубить своей души.
Епископов, попов, игуменов почитайте; принимайте от них благословение, любите их по мере сил, заботьтесь; – пусть молятся  за нас Богу.
Пуще всего не имейте гордости ни в сердце вашем, ни в уме; ибо все смертны, – сегодня живы, а завтра в гробу. Всё, что дал нам Бог, не наше, а только поручено на  короткое время. В землю сокровищ не зарывайте – это великий грех.
Старика почитайте, как отца, а молодых, как братьев. В доме своём не ленитесь, а за всем присматривайте сами; не полагайтесь на управителя вашего и супругу, чтобы приходящие к вам не посмеялись над домом вашим и над обедом.
Вышедши на войну, не ленитесь, не надейтесь на воевод, не предавайтесь много ни питью, ни еде, ни спанью; сторожевую охрану наряжайте сами; когда же всем распорядитесь, ложитесь спать среди воинов, но вставайте рано, и оружия с себя не снимайте – не удостоверившись, есть ли опасность или нет; от беспечности человек может внезапно погибнуть. Когда проезжаете по своим землям, не давайте слугам бесчинствовать и причинять вред ни  своим, ни чужим, ни в селах, ни на нивах, чтобы не проклинали вас…
Когда приедете, где остановитесь, накормите бедного. Более всего чтите гостя, откуда бы он ни пришёл, простой ли человек, или знатный, или посол. Если не можете почтить подарком, то угостите кушаньем и питьем… Больного посетите; покойника проводите и не оставляйте никого без привета, скажите всякому доброе слово.
Жён своих любите, но власти им над собой не давайте.
Что знаете полезного, не забывайте, а чего не знаете, тому учитесь. Сидя дома, мой отец знал пять языков. Творите добро, не ленитесь ни на что хорошее, прежде же всего по отношению к церкви.
Да не застанет вас восшедшее солнце в постели; так делал мой блаженный отец и все лучшие люди. Сотворив утреннюю молитву и воздав Богу хвалу, следует с дружиною думать о делах, или творить суд людям.., а потом лечь спать. В полдень Самим Богом присуждено спать и человеку, и зверю, и птице…»
Перечислив в «Поучении» подробно все свои походы, Владимир Мономах добавляет:
«Выехав утром из Чернигова к отцу, я приезжал к вечерни в Киев (166 верст). Всех походов моих было 83 больших, а меньших и не упомню.
Девятнадцать раз заключал я мир с половцами при отце, и после его смерти. Более ста вождей их выпустил из оков (плена), а избито этих вождей в разное время около двух сот…
Бог сохранил меня целым и невредимым. Много раз падал я с коня, голову разбивал я два раза, и руки и ноги вредил себе в юности моей, жизни своей не жалел, головы не щадил в битвах за Отечество.
Что можно было поручить слуге, то сам я делал – на войне и на ловах, ночью и днём, в летний зной и в зимнюю стужу. Не давал я себе покою, не полагаясь ни на сродников, ни на управителей, сам всё делал, что надо; сам смотрел за порядком в доме; о конюшнях сам заботился… За церковным порядком и службой сам присматривал.
Не осудите меня, дети мои, или иной, кто прочтёт эти слова. Не себя я хвалю, а хвалю Бога и прославляю милость Его за то, что Он меня, грешного и худого, сохранял от смерти столько лет и сотворил не ленивым и способным на все человеческие дела.
Прочитав эту грамотку, постарайтесь творить всякие добрые дела. Смерти, дети мои, не бойтесь ни от войны, ни от зверя, но творите своё дело, как даст вам Бог. Не будет вам, как и мне, вреда ни от войны, ни от зверя, ни от воды, ни от коня, а если от Бога придёт смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут спасти… Божья охрана лучше человеческой…»
Владимир Мономах не случайно был любим народом своим, чтим потомством, уважаем братьями. Не будучи заражён гордыней, радея прежде всего о пользе Отечества, он поступал везде и во всём так, как заповедано Евангелием. То, что совершил он в 1093, уступив Киевский стол Святополку Изяславичу, мог сделать только поистине боголюбивый Православный Государь.
Чтобы понять величину жертвы, принесённой Мономахом во имя мира на Русской Земле, надо не забывать, что оба они со Святополком были однолетками (имея по сорок лет), а потому, конечно, Мономах имел весьма мало данных рассчитывать занять после него Киевский стол, тем более, что у Святополка были ещё и другие братья. Стало быть, отказавшись от Киева, при тех крайних обстоятельствах, при которых находился Владимир Мономах после смерти отца Всеволода Ярославича, он тем самым сознательно обрёк и своих детей на незавидную участь изгоев, только из чувства долга перед Родиной – не заводить усобицу из-за личных выгод. Так оценил поступок Владимира Мономаха Александр Нечволодов.
Владимир Мономах понимал, что, не уступит он князю Святополку, и усобица неминуема, ведь Святополк являя, как отметил Александр Нечволодов «полную противоположность Мономаху.., был человек храбрый, но чрезвычайно легкомысленный, заносчивый, слабовольный, подозрительный и крайне корыстный».               
Он бы не замедлил развязать братоубийственную бойню ради собственной корысти.
И если от Владимира Мономаха, как от могучего корня, пошёл пречистый и здоровый родовой ствол, то потомки Святополка принесли немало горя Русской Земле своими сильными притязаниями на первенство даже в тех случаях, когда и права на первенство не имели. 
Таким был дед князя Боголюбского. Его дело суждено было продолжить Андрею Юрьевичу в нелёгких условиях продолжавшихся усобиц в Южной Руси, куда взял его с собою Юрий Долгорукий.   
                                                
                Часть вторая 
         ВЕЛИКАЯ СУДЬБА БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ            
 
                И сказала ему Пресвятая Богородица…
      
Истекал день 17 июля 1155 года, когда небольшой отряд, состоящий из свиты князя Андрея Юрьевича, сына Юрия Долгорукова, достиг развилки Владимирской и Суздальской дорог, имея по воле князя, возглавлявшего отряд, конечным пунктом своего пути не захолустный в ту пору Владимир, а богатый боярский Ростов.
      И вдруг лошади, которые везли киот с чудотворной иконой Божией Матери, взятой князем Андреем Юрьевичем из Вышгородского монастыря, встали. Князь повелел заменить лошадей, но и другие не двинулись с места. И тогда Андрей Юрьевич понял, что дело не в лошадях, а в иконе.
       Князь позвал священника Николая, которого взял из нелюбезного ему Вышгорода, в свой любезные Суздальский край, и попросил совершить молебен перед иконой Божией Матери. Эта икона, по преданию, написана была самим Лукой-евангелистом ещё при жизни Пресвятой Богородицы. Для молебна раскинули шатёр, где и поставили икону. Вся свита участвовала в молебне, ещё не осознавая умом, но ощущая сердцем важность свершаемого.
      Когда перевалило за полночь, князь отпустил свиту и остался перед иконой один, продолжая искреннюю и усердную молитву.
      Утомлённые дорогой, княгиня с детьми, священник, слуги – все уснули. Тишина опустилась на небольшой лагерь. И лишь князь Андрей Юрьевич оставался, преклонённый, перед иконой.
      И вдруг, как свидетельствует «Житие благоверного князя», шатёр озарился неземным Божественным светом, и Сама Царица Небесная предстала перед Андреем Юрьевичем во всём своем ослепительном великолепии.
       «Книга о Пресвятой Богородице» так передаёт нам священный образ Царицы Небесной:
        «Она была роста мерного, немного выше среднего; цвет Её лица был как цвет зерна пшеничного; волосы у Неё были светло-русые и несколько златовидные; глаза ясные, взгляд проницательный, с зрачками как бы цвета маслины; брови немного наклонённые и довольно чёрные; нос продолговатый; уста, подобные цвету розы, исполненные сладких речей; лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; руки и пальцы длинные». (Книга о Пресвятой Богородице. М.,Сретенский монастырь, 2000 г., с.172).
       Пресвятая Богородица, как гласит предание, явилась князю Андрею Юрьевичу со свитком рукописи, по другим источникам, с хартией в руках и он услышал голос Её:
       «Не хочу, чтобы ты нёс образ Мой в Ростов. Поставь его во Владимире, а на сём месте воздвигни церковь каменную Рождества Моего и устрой обитель инокам».
      Произнеся эти слова, Пресвятая Богородица молитвенно подняла руки, и князь Андрей Юрьевич увидел Христа Спасителя, благословение которого приняла Царица Небесная. Спаситель благословил священное деяние Своей Матери, и видение исчезло.
     Князь Андрей Юрьевич застыл поражённый. Он был, отчасти, прежним, но уже и другим, ведь не случайно в руках Царицы Небесной был свиток рукописи. В некоторых источниках, как уже упоминалось, свиток именуют хартией. Хартия же, по трактовке автора «Словаря Русского Языка» С.И.Ожегова, документ важного общественно-политического значения. Тем не менее, почти никто из историков не обратил на упоминание летописцами о хартии в руках Пресвятой Богородицы, полагая, видимо, такую деталь незначащей.
       Но ничего случайного и незначащего в токе событий прошлого не бывает, а тем более их не бывает в событиях священных, событиях высшего порядка. В момент Явления и Откровения Пресвятой Богородицы свиток не материализовался. Он исчез вместе с Царицей Небесной. Но, можно полагать, что содержание этого свитка материализовалось в великих делах благоверного князя Андрея Юрьевича, совершённых им во благо единства и могущества Русской Земли.
       Почему же избран был для милости Божией именно князь Андрей Юрьевич, сын Юрия Долгорукова, почему именно он был удостоен Явления и Откровения Пресвятой Богородицы?
       Ответ надо искать в жизни и деятельности князя до того священного момента, в его вере, в его воспитании, в его душевных и духовных качествах, в его характере, в его отношении к людям, в мудрости, в мужестве и отваге, которыми он отличался среди современников.
       Сын великого князя Юрия Владимировича Долгорукого, внук великого князя Владимира Мономаха, князь Андрей Юрьевич родился в городе Суздале в 1110 году. В летописных и других духовных изданиях о нём говорится, что воспитан он был «в духе христианского благочестия и имел страх Божий и премудрость разума от писаний святых, любил церковные пения и службы церковные и много читал Священное Писание; он хорошо знал церковный устав, неукоснительно посещал богослужение и любил ночные молитвы. Обучен был и воинскому искусству, был храбр, неустрашим и находчив».
       В многочисленных боевых делах он показывал себя настоящим русским витязем, верша чудеса храбрости. Об одном из таких эпизодов поведал в «Сказаниях о Русской Земле» знаменитый военный учёный, историк конца XIX начала ХХ веков генерал-лейтенант Александр Нечволодов, немало времени посвятивший изучению того далёкого времени. Вот строки из его труда:
       «Когда отряды Юрия Долгорукова подошли к городу Луцку, занятому войсками Изяслава, то из него вышел пеший отряд и стал обстреливать подходящего неприятеля; увидя это, Андрей с чисто юношеским пылом стремительно бросился на противника и врубился в него; его дружина едва поспевала за ним, и началась ожесточённая схватка. Неприятель окружил Андрея со всех сторон; его копьё было переломлено; лошадь под ним была ранена двумя копьями, третье попало в седло, а с городских стен камни сыпались на него, как дождь; один из неприятельских воинов собирался уже прободать его рогатиной, но Бог сохранил героя.
       Князь Андрей из глубины души призвал на помощь святого Фёдора Стратилата, выхватил меч и, отбиваясь им, был вынесен из сечи своим славным конём, который после этого тут же пал от своих ран».
      «Бог сохранил героя» в той жестокой сече, но Бог хранил героя – князя Андрея Юрьевича – вовсе не для таких вот позорных междоусобных дел, как под Луцком, а для того, чтобы прекратить подобные братоубийственные дела. Но для этого надо было создать единый и сильный центр, объединительный для всей Русской Земли. Ведь и отец князя Андрея Юрий Долгорукий сражался в усобицах не ради собственной прихоти. Он собирал под свою руку удельные края Русской Земли, возводил новые города и крепости. Вместе с отцом князь Андрей участвовал в строительстве молодой ещё Москвы, участвовал в основании в 1134 году Кснятина, в 1152 году Юрьева Польского и Костромы, в 1154 году города Дмитрова.
       И именно в Костроме, к основанию которой приложил руку князь Андрей, в Ипатьевском монастыре, берёт начало Самодержавная Династия Романовых, то есть там получила своё продолжение Самодержавная власть, основание которой и было положено Андреем Юрьевичем.
      Александр Нечволодов отметил, что «с раннего детства, как княжеский сын, Андрей был посвящён во все дела, касающиеся устройства и заселения этого (Суздальского), до тех пор лесного и глухого края и, без сомнения, в его детском сердце оставили самые глубокие впечатления, как постоянные рассказы в собственной семье об усобицах, происходивших на юге, так постоянные же рассказы, и при том в самых ярких красках, беспрерывно прибывавших в Суздальский край переселенцев из Южной Руси о тех же усобицах, о злых сечах и пожарах, их сопровождавших, о страшных половецких набегах и о раздиравших душу картинах увода в полон степными хищниками дорогих и близких людей».
       Это не могло пройти бесследно, это не могло не привести к тому, что Андрей Юрьевич воспылал ненавистью и отвращением к основной причине всех бедствий – к княжеским междоусобицам и к братоубийственной бойне. Постепенно складывалось понимание того, что только сильная власть может  прекратить все беды и раздоры. И, по словам Александра Нечволодова, «несмотря на свою беззаветную храбрость в боях, Андрей не только не хлопотал о продолжении брани, но, наоборот, являлся усердным сторонником мира, лишь бы скорее уйти из этого омута» в свою родную Суздальскую землю, «где можно было предаваться, как доброму хозяину, мирному строительству края и устройству Русских людей, бежавших сюда от киевских усобиц и половецких погромов, для создания своим трудом новой счастливой жизни под сенью единой и твёрдой княжеской власти».
       Северо-Восточная Русь в отличие от Южной не была подвержена раздорам и в какой-то мере являлась примером правильной, праведной жизни. Огонь братоубийственной войны перекинулся сюда позднее, но он был вызван иными причинами. Борьба за первенство князей Владимиро-Суздальской Руси была предопределена необходимостью создания единого центра руководства, такого центра, который со временем подчинил бы себе удельные княжества и преодолел все раздоры.
       Дальнейшая цель – создание сильного Православного Русского Царства. Но в то время цель эта была лишь слабо обозначена в делах и замыслах князя, ибо Всемогущий Бог ещё не вдохнул в княжеское сознание Самодержавной идеи и священного духа Православной государственности.
       Ведь и Юрий Долгорукий до конца дней своих боролся за Киевский стол во имя создания мощного центра, объединяющего Русские Земли.
        Но для того, чтобы создать такой центр, нужен был человек особенный, Избранник Божий, на которого можно было возложить, по его вере и благочестию, высокое, но тяжкое бремя Помазанника Божиего – Верховного правителя Русской Земли».
       И такой человек должен был появиться на политической сцене, ибо, как точно отметил Иван Лукьянович Солоневич, «эволюционный процесс путём очень нехитрой техники подбирает тех людей, какие наилучше приспособлены именно для него». Аксаков же писал: «Гениальные люди являются обыкновенно фокусом, в котором сосредоточивается творческая энергия за целую эпоху: неудивительно поэтому, что они сами обозначают эпоху в жизни человечества».
        Думаю, что вполне справедливы определения: «Эпоха Андрея Боголюбского», «Эпоха Александра Невского», «Эпоха Иоанна Грозного». Да, именно «Эпоха Иоанна Грозного», ибо, если говорить о творческой эволюции Русского Православного Самодержавия, нельзя обойти вниманием деяния этого выдающегося Православного Самодержца, непревзойдённого теоретика и практика Самодержавия.
        Первым же Русским Самодержцем, если не по имени, то по существу, давшим имя целой эпохе, был Андрей Боголюбский и был не случайно.
       Внук Владимира Мономаха, освещённый с детских лет лучами славы великого деда, помнивший лучшие годы его правления, князь Андрей Юрьевич впитал в себя всё самое ценное, что было в том княжении. Владимир Мономах ушёл в мир иной, когда Андрею было 16 лет – возраст вполне сознательный, особенно в княжеских родах, где сызмальства готовили к государственному служению. Уже в 10-12 летнем возрасте князья нередко участвовали в военных походах.
       Высокие духовные и душевные качества князя Андрея Юрьевича отмечали летописцы, мыслители, философы. В частности, Лев Александрович Тихомиров в книге «Монархическая государственность» писал: «Личные качества Андрея Боголюбского и обстоятельства его жизни исключают всякую возможность объяснить все поступки личным честолюбием. Одарённый огромными способностями, он в то же время отличался превосходными нравственными качествами. Его память незапятнана никакими пороками, никакими низкими поступками, никакими даже случайными преступлениями. Его благочестие, его искренняя Православная вера, молитвы и посты, его широкая благотворительность – несомненны. При редкой храбрости и военных талантах он приобрёл много военной славы, но не дорожил ей и не любил войны…Точно также при огромных трудах на пользу своей земли он совершенно не дорожил популярностью. Всей своей жизнью он представлял человека идеи, который только ею дорожит, готов для неё всё сделать, всем пожертвовать и всем рискнуть».
       Это именно о таких людях говорил Серафим Саровский:
       «Истинная вера не может оставаться без дел: кто истинно верует, тот непременно творит и добрые дела».
       Князь Андрей Юрьевич не был подвержен грехам, которые определял батюшка Серафим как самые страшные: чревоугодию, сребролюбию, тщеславию. Вся жизнь князя свидетельствует о высокой его праведности и в этом состоит разгадка того, почему не с кем-то из других князей, а именно с князем Андреем произошли события, которые привели к зарождению высшей формы государственности на Русской Земле – Православного Самодержавия.
       Православный Самодержец – это Помазанник Божий, который следует высшей Правде, следует Путём Прави и славит этот путь, который живёт по Высшему Закону, начертанному Создателем во всём сущем, который ограничен в своих деяниях Православной Совестью – только ею одной и ничем другим, ибо совесть – это согласованная весть с Самим Всемогущим Богом.
       Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, в книге «Самодержавие духа» указывал: «Христианство признаёт один источник власти – Бога, свидетельствующего о Себе: «У Меня отмщение и воздаяние… Я – и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей…!». Эта высшая неограниченная Самодержавная власть Бога промыслительно охватывает бытие мира во всех подробностях».
         Преподобный Иоанн Дамаскин писал:
         «Промысел есть воля Божия, по которой всё сущее целесообразным образом управляется. Но одно из того, что подлежит Промыслу, бывает по благоволению, другое – по снисхождению.
         По благоволению – то, что беспрекословно хорошо, видов же снисхождения много».
        Снисхождение мы привыкли называть попущением Божиим.
        Безусловно, междоусобицы были попущением Божиим, но никак не Промыслом (благоволением). На Русской Земле созревала обстановка, когда она, священная эта Земля, могла восприять свет Православного Самодержавия. Для людей Православных, для людей, нелицемерно верующих, идея Самодержавия проста, как просто и ясно всё великое, лишённое мудрствований. Святитель Иоанн Ладожский писал:
      «Итак источник власти один – Бог. Люди сами по себе не являются источниками власти, как бы много их ни было, в каком бы взаимном согласии они не находились.
      Народовластии, «народное представительство», с точки зрения христианства, – абсурд. Народ не может никому поручить свою власть, ибо у него этой власти просто нет».
      Самодержавная власть была необходима Русской Земле как воздух. Возможность единого, твёрдого управления вполне осознал именно князь Андрей Юрьевич. Мало того, он всем сердцем тянулся к родной Суздальской Земле, рассчитывая, по словам Святителя Иоанна Ладожского, «на Покров и заступление Пресвятой Богородицы».
        Но у Юрия Долгорукова были на сей счёт иные мысли. Укрепляя свои позиции в Южной Руси, он поставил на Вышгородский княжеский стол своего сына князя Андрея Юрьевича, которого прочил своим преемником на великокняжеский Киевский стол. Это не совпадало с Промыслом Божиим и не могло привести к успеху, но нужно было проявление высшей воли, чтобы все расставить по своим местам.
    
                Не без воли Бога тайной…

       В Вышгороде, куда прибыл по приказу отца князь Андрей Юрьевич, был девичий монастырь. В монастырь этот князь Юрий Владимирович Долгорукий поместил древнюю икону Божией Матери, написанную по преданию самим Лукой-евангелистом и преподнесённую Ей во время Её земной жизни. Внимательно посмотрев на икону, Пресвятая Богородица пророчески изрекла: «Отныне ублажат Меня все роды. Благодать Рождшегося от Меня и Моя с этой иконой да будет!».
       По мере исхода истинного благочестия на северо-восток, в том же направлении перемещалась и икона. В V веке при греческом императоре Феодосии Младшем она перенесена была из Иерусалима в Царьград, а в ХII веке её привезли оттуда в дар князю Юрию Владимировичу Долгорукому, который и поместил её в Вышгородский девичий монастырь. Но, видно, в погрязшей в братоубийственной бойне киевской земле не место было святой иконе.
        В «Сказаниях о Русской Земле» Александр Нечволодов писал:
        «В 1155 году с иконой произошло несколько чудесных явлений. Она сама собою выходила из киота, и в первый раз её видели стоящей среди церкви на воздухе; потом, когда её поставили в другом месте, она обратилась лицом в алтарь. Тогда её поставили в алтаре за престолом, но и там она сошла со своего места».
         В энциклопедическом духовном издании «Православном букваре» читаем: «Видя множество чудес от принесённой святой иконы Божией матери, благоверный князь Андрей умолял Пречистую Богородицу открыть ему святую волю Свою. Долго молился Андрей перед святой иконой, имея желание переселиться в Северную Русь, веруя и надеясь на заступление Царицы Небесной. И Пречистая Владычица услышала немолчный вопль Своего избранника и видимым Знамением указала волю Свою, подкрепляя стремление князя идти на Север. И тайно от всех молодой князь со священником и дьяконами весной 1155 года выехал из Киева и, как великое сокровище и благословение Божией Матери, взял с собой Чудотворную Икону».
        Писатель рубежа XIX – XX веков, непревзойдённый певец Русского Самодержавия Николай Иванович Черняев в книги «Мистика идеалы и поэзия Русского Самодержавия» в своё время отметил, что всё великое, священное Земли имеет мистическую основу и что этого не могут понять лишь те, кто заражён «республиканскими и демократическими предрассудками», что «мистика Русского Самодержавия всецело вытекает из учения Православной Церкви о власти и из народных воззрений на Царя, как на Божиего пристава».
        Сама Божия Матерь, по Промыслу Создателя, посредством Иконы Своей осуществляла высшее Божественное водительство мыслями и делами князя Андрея Юрьевича. Когда князь с молебным пением поднял своими руками чудотворный образ и ночью покинул Вышгород, чтобы отправиться на Север, в Суздальскую Землю, свершилось великое действо, до сих пор ещё по достоинству не оценённое.
       Чудеса в Вышгородском девичьем монастыре подробно описаны лишь в «Житии…» князя, в «Сказаниях о Русской Земле» Александра Нечволодова и в некоторых духовных книгах. Историки умолчали о них. Впрочем, в эпоху безбожия, которая стартовала задолго до революции, это всё уже казалось неправдоподобным, ведь ученые в области естествознания, выполняя заказ ордена русской интеллигенции, отрицали Бога и Божественное в событиях Земной жизни. Но естествознание, как точно отметил Николай Черняев, не могло и объяснить, почему происходят те или иные явления, в том числе и телепатические. Но не могли же безбожники признать, что Вседержителю и Царице Небесной ничего не стоит, если это необходимо, передвигать те или иные предметы, чтобы выказать волю Свою, помочь понять Промысел Божий.
       В безграничных возможностях Бога и Божией Матери князь Андрей Юрьевич и его спутники смогли убедиться в пути. Проводник, посланный князем искать брод в разлившейся реке, едва не утонул вместе с конём, но чудом спасся, как указано в Житии…, по молитве князя, которую тот прочитал перед иконой Божией Матери.
       Но главное мистическое событие, повлиявшее на весь ход Русской истории, произошло у нынешнего Боголюбова, а в то время просто пустого места на развилке Владимирской и Суздальской дорог. Именно на развилке лошади, которые везли киот с чудотворной иконой, встали.
       В официальной истории говорится, что князь устал и заночевал на развилке. Ночью ему приснилась Пресвятая Богородица, и он на месте ночлега построил церковь и монастырь. В предыдущих главах мы поместили рассказ о тех событиях, которые произошли после остановки лошадей. Именно Явление и Откровение Пресвятой Богородицы заставили князя изменить свой план и повернуть на Владимир, а затем исполнить то, что повелела ему Небесная Владычица.
      Александр Нечволодов писал об этом: «Князь построил здесь (на месте Явления и Откровения Пресвятой Богородицы – Н.Ш.) каменную церковь и монастырь, обнеся всё место каменными стенами; скоро новое селение сделалось городом и любимым местом пребывания князя Андрея Юрьевича», который дал ему название Боголюбово, отчего и сам был наречён Боголюбским. Он часто говаривал, что Пресвятая Богородица возлюбила это место.
      «Икону же он, – читаем далее у Александра Нечволодова, – поставил во Владимире и украсил её с таким богатством, которое почиталось дивным для его времени… Вера в непрестанную Заступницу и Помощницу молящихся людей распространилась по всей Суздальской Земле, чему особенно способствовали многие чудесные события». Впоследствии же икона стала называться Владимирской и явилась главной святыней Русской Земли, благодаря помощи, неоднократно явленной через неё России и Русскому народу в годины тяжёлых испытаний.
       Чтобы увековечить Явление и Откровение Пресвятой Богородицы, Андрей Боголюбский поручил написать икону, на которой отразить события 17 июля 1155 года. Она стала именоваться «Боголюбской».
       Когда строительство церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Боголюбове было завершено, князь приказал поместить там Боголюбскую икону Божией Матери и установил ежегодное празднование в честь Явления Пресвятой Богородицы, которое утвердилось в Русской Православной Церкви.
       
                Первый Русский Царь

      После смерти Юрия Долгорукого князь Андрей Юрьевич должен был занять его место на великокняжеском киевском столе, из-за которого сразу же разгорелись раздоры. Но Андрей Боголюбский остался во Владимире, остался князем Владимиро-Суздальской Земли. Все его деяния развивались, несомненно, под Высшим водительством, словно по особому сценарию. Сосредоточение власти в своих руках, борьба против усобиц, определение чёткого порядка престолонаследия, перенос центра правления Русской Землёй из Киева во Владимир – всё это было подчинено высшей идее государственного строительства, идее воплощения Божией воли по созиданию на Русской Земле власти от Бога – Православного Самодержавия.
      Указанием места для Своей иконы, ставшей «Владимирской», Пресвятая Богородица определила, где должен находиться центр объединения Русских Земель. Киев, погрязший в братоубийственных бойнях, должен был уступить своё место Владимиру. Так и случилось. В 1169 году Киев был взят войском князя Андрея Боголюбского, предводимым его сыном, но великокняжеский стол был в нём упразднён.
      Лев Тихомиров по этому поводу писал:
      «Поступок Андрея со стольным Киевом, как с градом завоеванным, был, очевидно, преднамеренным уроком, и Андрей довершил унижение удельной столицы тем, что, оставшись великим князем, не поехал в Киев, и даже не взял его себе, а отдал младшему сыну Глебу».
       По словам историка Сергея Михайловича Соловьёва, «этот поступок Андрея был событием величайшей важности, событием поворотным, с которого начинается на Руси новый порядок вещей».
       Лев Тихомиров назвал этот поступок князя Андрея актом величайшего самовластия в отношении как остальных князей, так и всей Земли Русской: «Андрей собственной волей, вопреки общему мнению князей, заявил фактически, что власть – в нём самом, а не в земле и не в князьях», а С.М.Соловьёв оценил это следующим образом: «С Андрея впервые высказывается возможность перехода родовых отношений в государственные». В.О. Ключевский также не оставил без внимание это событие, посетовав, правда, что Андрей Боголюбский «начинал ломать южные княжеские понятия и отношения, унаследованные от отцов и дедов, а глубокий перелом в жизни самой земли чувствовался большой».
       На необходимости этой ломки историк не остановился, видимо, не оценив значения самовластия князя, как важного шага на пути к самодержавию. Здесь налицо то, на что сетовал Святитель Иоанн Ладожский, говоря о необходимости церковно-православного взгляда на события прошлого. Он в частности писал: «На Великокняжеском столе Андрей вёл себя не как старший родич, но как полновластный Государь, дающий ответ в своих попечениях о стране и народе единому Богу. Его княжение было ознаменовано многочисленными чудесами, память о которых доселе сохраняется Церковью в празднестве Всемилостивому Спасу 1(14) августа, благословившему князя на его Державное служение.
       Сам праздник был установлен после того, как, победив в 1164 году восточных камских болгар, князь, молившийся по окончании сражения, видел чудесный свет, осиявший всё войско, исходивший от Животворящего Креста Господня. В тот же день видел свет от Креста Господня и греческий император Мануил, одержавший победу над сарацинами. В память об этих событиях оба Государя и согласились установить церковный праздник.
       Тогда же, в 1164 году, был установлен и праздник в честь Покрова Божией Матери, ставший любимым церковным праздником Русского Народа 1(14) октября».
       Покров есть праздник национального торжества, великой радости принятия Пресвятой Богородицею под Свой Омофор Святой Руси.
       Таким образом, в 2009 году – два юбилея: 845 лет установления праздника Всемилостивому Спасу (14 августа) и 845 лет Покрова Пресвятой Богородицы (14 октября).   
       Спустя год Андрей Боголюбский построил знаменитый храм «Покрова на Нерли» – первый из храмов, посвящённых празднику Покрова Пресвятой Богородицы. Этот храм был сооружён как «приношение похвал Богу за победу над врагами и прославление Богоматери, принявшей под Свой Покров Русь Православную».
      Само же празднование Покрова Пресвятой Богородицы совершается в память события, происшедшего в Х веке.
      Вот как описано оно в «Букваре: начала познания вещей Божественных и человеческих»: «Матерь Божия со святыми на воздухе молилась за город и затем сняла с Себя блиставшее наподобие молнии покрывало, которое носила на главе Своей и, держа его с великой торжественностью Своими Пречистыми руками, распростёрла над всем стоящим народом. И до тех пор пока Пресвятая Богородица пребывала там, видимо было и покрывало. По отшествии же Её, сделалось и оно невидимо, но, взяв его с Собою, Она оставила благодать бывшим там. Греки ободрились и сарацины, осаждавшие город, были отражены».
        Учреждение праздников и возведение храма «Покрова на Нерли» имели колоссальное значение для Русской Земли. Недаром храм этот в устье реки Нерли при впадении её в Клязьму строился всенародно. В «Букваре…» говорится: «По воле князя Андрея из привозимого белого камня для строительства Успенского собора во Владимире откладывалась десятая часть для Покровской Церкви. Здесь зодчие и мастера сделали булыжное основание искусственного холма, поверхность его облицевали белокаменными плитами. Варвары Батыя не тронули храма, и ежегодный разлив двух рек в течение 7 веков не подмывал основание его. Были некоторые попытки разорить, разрушить этот храм – шедевр мировой архитектуры, но сила Божия сохранила его и поныне».
       Андрея Боголюбский стал первым из Русских Государей, кто всерьёз озаботился о сотворении на Руси «симфонии двух властей» – гармоничного сочетания власти светской и власти церковной. Для этого он счёл необходимым учредить митрополию Северо-Восточной Руси.
       Кандидатом в митрополиты князь Андрей Боголюбский избрал Суздальского архимандрита Феодора. Но по существовавшим в то время правилам, это избрание должен был утвердить византийский патриарх. Византия же не хотела выпускать Русскую Православную Церковь из-под своего влияния. Патриарх Лука Хризоверг не согласился на создание митрополии и посвятил о. Феодора «во епископа Владимирского».
       Русской Церкви ещё предстояла борьба за свою самостоятельность…
 
                ЦЕНТР РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ

      Историки часто размышляют над тем, почему князь Андрей Юрьевич устроил стольный град не в Суздале или в Ростове, а в молодом ещё в ту пору, захолустном Владимире. Но рассуждения надо бы строить несколько иначе: почему Пресвятая Богородица повелела установить Свой святой образ не в богатом в ту пору Ростове, а в бедном Владимире?
      Ответ опять-таки просто, как и всё великое. В Ростове и Суздале обосновались так называемые «большие бояре», Владимир же был населён, по определению А.Нечволодова, «мизинными» людьми, «сходцами» из разных мест.
       Большие бояре в ту пору ещё не были рабовладельцами, как при Петре I дворяне-крепостники. Но они обладали большой военной и экономической властью. Возвышение князя над боярством было необходимо, но не являлось решающим, поскольку иные боярские роды в «знатности» немногим уступали княжеским. Я не случайно употребил кавычки. Ведь с точки зрения Православия все рассуждения о так называемой знатности абсурдны, а если учесть, что они ведут к гордыне, то и более чем греховны. Безусловно, среди бояр было немало героев, стоявших насмерть за Отечество в суровые годины, немало и людей, постоявших за веру Православную. И, тем не менее, предатели чаще всего оказывались не в среде простого трудового народа, а именно в среде богатеев, эксплуататоров, коими и были в основном бояре.
       Почему? Думается, что ответ можно найти в евангельских истинах. Отцы Церкви, а особенно святые старцы учили и учат стяжать Дух Святый, а не материальные блага. Добрые нравы – твои богатства. Благодетели – твои Богатства. Истинные богатства – это богатства духовные.
       О материальных же богатствах, которыми владели и владеют «сильные мира сего», в том числе и бояре в своё время, Иоанн Златоуст говорил:
       «Богатство соединяется с гордостью и сребролюбием, и это уже есть чудовище, пожирающее душу, ибо ни один сребролюбец никогда не был человеколюбивым, а кто не человеколюбив, тот не любит и Христа.
       Многие ослы, лошади, коровы и другие скоты погибают от обжорства; подобны им бывают и богачи, достигшие изобилия и роскоши. Они подобны и разбойникам, грабящим ближних; любящие услужливость тунеядцев и льстецов, роскошные одежды и знаки власти, забывают о своей природе, о смерти, о будущем суде».
        И далее:
        «В этом мире каждый, как путник или паломник, пользуется Землёй, как гостиницей, а возьмёт с собой, как единственное богатство – это благочестие и благодетель».
        Добродетельная душа – дороже всего мира. Земная слава, земное богатство – «одни детские игрушки, ибо перед Богом: ни богатый более бедного, ни царь более воина, ни философ более варвара».
       Князь Андрей Юрьевич был ближе к «мизинным» владимирским людям, нежели к ростовским и суздальским «большим боярам».
        Александр Нечволодов отмечал:
        «Все любили Андрея за премногую его добродетель, высоко ценя главный подвиг его жизни – особую любовь к сиротам и нищим. Нищелюбие естественно переносило и сердце и помыслы князя к нуждам и потребам простого народа, для которого он был действительно отец и кормилец, защитник малых от насилия больших и сильных.
       И народ так и понимал Андрея, как князя «в отца и праотца место», Божиею милостию над ними поставленного».    
       Первый Русский Царь (не по имени, а по существу) князь Андрей Юрьевич примером своим, как бы указал благочестивый путь Великим Князьям, Царям и Императорам России, из коих практически все, за исключением буквально единиц, были именно заступниками «мизинных» людей от безбожных богатеев-эксплуататоров, крепостников и прочих стяжателей материальных благ. А, становясь на пути наживы, они превращались во врагов Земли Русской. И не случайно «большие бояре» с недовольством восприняли нововведения князя Андрея Юрьевича, тем более, что он держался с ними жёстче и холоднее, нежели это было принято прежде и особенно в Южной Руси.
       Александр Нечволодов отметил: «Князь не помрачал своего ума пьянством, а тем более на пирах с дружиною. Отец его оттого и помер, что повеселился, может быть, без меры на пиру у одного дружинника.
      Князь Андрей Юрьевич, конечно, знал также, что в пьяных чашах подносилась иногда и отрава. Он даже не переселился ни в Ростов, ни в Суздаль, будучи выбран всей Землёю Князем, но оставался в своей усадьбе во Владимире, откуда часто выезжал в Боголюбово, где любил проводить время с клирошанами, или же проживал в устье реки Судогды, куда часто выезжал на охоту с малым числом близких людей».
       Как видим, вовсе не «мизинные» люди, а именно бояре способны были поднести даже «чашу с отравой», в том случае, если князь мешал удовлетворению их животных потребностей, если ущемлялись их многомятежные «права».
       Суздальские и ростовские бояре были крайне недовольны переносом княжеского стола во Владимир, но только там, на новом месте, можно было начать важное дело собирания Руси и водворения на Русской Земле тишины и покоя. Попытка бояр произвести смуту подкупом, коварством, попытка поссорить князя Андрея со старшими дружинниками, служившими прежде Юрию Долгорукому, провалилась. Александр Нечволодов отметил:
       «Глубоко сознавая страшную ответственность, лежавшую на его душе за благо и спокойствие Земли, которая была ему вверена милостью Божией, князь Андрей нашёл в этом осознании должную силу для прекращения смуты решительными и суровыми мерами: одних бояр он заточил, а других изгнал из края, причём не остановился и перед изгнанием родных братьев – Мстислава и Василька с племянниками; они взяли с собой и восьмилетнего младшего брата их Всеволода с матерью, мачехою Андрея, и удалились в Царьград, где были с честью и любовью приняты императором Мануилом. Другой юный брат Андрея Михаил, или Михалко, сидел в то время в Южной Руси – в Торческе».
      Сергей Соловьёв приводит слова летописца о том, что «Бог спасал людей рукою крепкою, мышцею высокою, рукою благочестивою, царскою правдивого, благородного князя Андрея».
       Но отчего же с такою радостью принял император Мануил высланных князем Андреем сородичей? Возможно, это делалось в пику князю. Ведь и отказ от утверждения митрополии в Северо-Восточной Руси говорит о том же.
   
                СВЯЩЕННЫЙ ПУТЬ ИКОН НА РУСЬ

       Вспомним исход святой иконы Божией Матери, именуемой «Владимирская» с загнивающего юга на прочный и крепкий Православной верой Северо-восток. Из Иерусалима икона была перенесена в Царьград императрицею Евдокиею, супругой Феодосия Младшего, и поставлена во Влахерном храме. Но недолго пробыла она и там. Лука Хризоверг, патриарх Константинопольский, отправил её в Киев, в дар Юрию Долгорукому. А тот поместил её в Вышгородский девичий монастырь.
       О дальнейшей судьбе иконы мы уже говорили – волею Божией она стала величайшей святыней Русской Земли, обретя место своё святое во Владимире под именем Божией Матери, именуемой «Владимирская».
       Но примечательно, что не только с этою иконой происходили чудеса. Вот какова судьба Влахернской иконы Божией Матери, именуемой также «Одигитрией». Одигитрия – значит Путеводительница. В полном Православном Богословском энциклопедическом словаре и в «Книге о Пресвятой Богородице» говорится, что эта икона, так же как и «Владимирская», написана евангелистом Лукой по просьбе антиохийского правителя Феофила. Из Антиохии она была перенесена в Иерусалим, а оттуда императрица Евдокия, супруга Аркадия, передала её в Константинополь Пульхерии, сестре императора, а та поставила ее во Влахернском храме.
     Там и находилась икона вплоть до VIII века. В период «иконоборческого гонения» почитатели иконы спрятали её в стене, и там она пробыла сто лет, пока не миновала опасность. После этого её местонахождение было «чудесно указано», и икона торжественно возвращена в киот.
       В 1046 году греческий император Константин IX Мономах, выдавая свою дочь Анну за князя Всеволода Ярославича (сына Ярослава Мудрого), благословил её этой иконой, которую Анна и увезла с собой в Киев.
       Сын Всеволода, Владимир Мономах после смерти отца перенёс икону в начале XII века в Смоленскую соборную церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы. С того времени она стала иконой Матери Божией, именуемой «Одигитрией» Смоленской.
        Позднее икона была перенесена в Успенский собор. В день Бородинской битвы иконы Божией Матери «Владимирская», «Иверская» и «Одигитрия» Смоленская были обнесены в Москве вокруг Белого города, Китай-города и кремлёвских стен, а затем отправили к больным и раненым в Лефортовский дворец. Вместе с ранеными икона «Одигитрия» была взята в Ярославль, а после победы возвращена в Смоленск.
        «Трогательное сказание связывает чудотворную икону Божией Матери, именуемую «Иерусалимская» со святой Марией Египетской, – читаем мы в «Книге о Пресвятой Богордице». – Именно перед этим образом в душе Марии произошёл благодатный перелом, который увёл её в жгучую заиорданскую пустыню и многими трудами и подвигами обратил прежнюю грешницу в великую праведницу, просиявшую пламенем своего покаяния на все века. Милости, изливаемые Богоматерью через честный образ, касались прежде и касаются ныне мирной жизни людей, личных исцелений, душевных и телесных.
       И этот святой образ проделал долгий путь в Россию, начав его в Гефсимании, где был написан Лукою евангелистом, «вдохновенным певцом Богоматери».
       Икона была создана в «пятнадцатое лето по Вознесении Господнем» и перенесена в Иерусалим, откуда в 453 году греческий царь Лев Великий взял её в Царьград и поместил в храме Богородицы, называвшемся «Пигия» («Источник»).
       Затем она оказалась во Влахернской церкви, уже упоминавшейся на предыдущих страницах в связи с другими святынями. Потом икону переправили в Корсунь. Корсунь – древний город в черте нынешнего Севастополя, известен также как Херсонес Таврический и даже Херсон. В честь него был назван современный Херсон, основанный Григорием Александровичем Потёмкиным в 1778 году, как крепость с кораблестроительною верфью Черноморского флота.
       В 988 году икона была подарена князю Владимиру, который вскоре отправил её в Новгород. Более 400 лет она находилась в храме Святой Софии Новгородской. В 1571 году Иоанн IV Грозный перенёс икону в Московский Успенский Собор. В 1812 году бандиты Наполеона похитили икону и увезли её в Париж вместе с другими святынями Кремля. Недаром известный мыслитель Русского Зарубежья Борис Башилов назвал парижские музеи памятниками великого грабежа, а Наполеона – французским Гитлером.
        Была перенесена в Москву палестинскими иноками в 1390 году и одна из самых древнейших икон – «Неопалимая Купина». Явилась в России и икона Божией Матери, именуемая «Феодоровская», также писанная евангелистом Лукой. Она была «чудесно обретена» святым Юрием Всеволодовичем, старшим братом отца Александра Невского Ярослава Всеволодовича, близ старинного города Городца.
       Было время, когда святыни, покидая края, где благочестие предавалось забвению, перемещались на Русскую Землю, указывая тем самым на милость Вседержителя и Святой Покров Божией Матери. Было время, когда некоторые из них покидали Русскую Землю, словно указуя, что если не покается и не изменится Русский Народ, если не вернётся в лоно Церкви Православной, то может лишиться Святого Покрова.
       Сегодня Русь повернулась к Богу. Сегодня мы становимся свидетелями возвращения святынь.
        Летом 2004 года произошло событие, которое смогли по достоинству оценить лишь истинно верующие. На Русскую Землю вернулась икона Божией Матери, именуемая «Тихвинская». Это событие необычайной важности, и мистическое содержание его нам ещё предстоит осмыслить. Это добрый знак, который подаёт нам Сама Пресвятая Богородица посредством Своего святого образа.
       Ведь эта икона была явлена на Русской Земле в канун величайшей победы над страшным и опустошительным ордынским игом.
       В «Книге о Пресвятой Богородице» говорится: «В дни княжения Дмитрия Донского в северных пределах Руси, во владениях Господина Великого Новгорода, на болотистых берегах речки Тихвинки, появилась икона Божией Матери, которую по месту явления стали называть Тихвинской. На месте обретения образа был немедленно срублен деревянный храм, в который внесли икону. Он три раза сгорал, но образ оставался невредим. Впоследствии усердием Великого Князя Василия Иоанновича (1505 – 1533) вместо деревянной построили каменную церковь, при которой Иоанн Грозный, посетивший Тихвин для богомолья, основал мужской общежительный монастырь».
        Благочестивое предание говорит, что икона принадлежит кисти святого апостола Луки евангелиста. А мы помним, что Лукой написана и икона Божией Матери, именуемая «Владимирская». И подобно «Владимирской», «Тихвинская» икона совершила свой путь в Русские Земли, взятые под Свой Покров Пресвятою Богородицей. Из Антиохии икону перенесли в Иерусалим, затем в V веке она оказалась в Константинополе. За 70 лет до падения Константинополя она исчезла и явилась в северных Русских Землях, словно указав рубеж начала конца первого страшного ига.
        Первого ига… Так охарактеризовал его преподобный Авель-прорицатель в беседе с Государём Императором Павлом Первым в конце XVIII века. Авель изрёк тогда:
       «– О судьбе Державы Российской было в молитве откровение мне о трёх лютых игах: татарском, польском и грядущем ещё безбожном.
       – Что? Святая Русь под игом безбожным? Не бывать сему вовеки! – возразил Император.
       – А где татары, Ваше Императорское Величество? Где поляки? И с игом безбожным то же будет. О том не печалься, батюшка-Царь: христоубийцы понесут своё…»
       Явление иконы указало начало конца ига татарского, а возвращение её в Россию указывает на скорое и полное преодоление последствий ига безбожного.      
         Вот какое любопытное сообщение появилось недавно в Интернете, незримо связанное с этой датой: «И грянул "Гром Небесный". 26 августа 2004 года произошло Событие, значение которого только начинает осознаваться. В этот день, без всякой внешней помпезности, Создатель Всего и Вся, (Всевышний и Отец Небесный) виртуальный (virtue – латинск. – добродетель, энергия, сила...) и неосязаемый, о существовании которого не прекращаются споры, через тысячелетия после обращения к Моисею, снова объявил о Себе и открыто обратился к современному человечеству, в этот раз через человека в России!
     Этот Человек – российский ученый-физик, доктор технических наук, академик Академии технологических наук РФ и Российской Академии естественных наук, член Президиума Европейского Делового конгресса Леонид Маслов, занимающийся вопросами экологической безопасности планеты. Оппонентам не помогут ссылки на множественных прорицателей и "спасителей". Произошло то Единственное, что дает выход из безвыходности сотворенного людьми. Тысячелетия назад к погибающему иудейскому народу обратился Создатель и предложил спасение, если поверят, и будут жить по Заповедям. Сегодня в спасении нуждается всё человечество!   
        Создатель сообщает, что ситуация на Земле стала настолько критической, что ОН вынужден САМ вмешаться в дела человеческие и предупреждает, что дальнейшее игнорирование людьми Высших сил НЕДОПУСТИМО!
      Трагедия человечества в том, что люди упорно пытаются строить своё общество без учёта Законов Космоса и без участия Создателя. Но без понимания структуры Миров и самого человека, как части Вселенной, все "...ИЗМЫ", предлагаемые людьми, всегда оканчиваются неудачами, массовыми убийствами и террором. Это привело в тупик. Высшие силы обычно не вмешиваются в дела людей, если об этом не просят сами люди. Но, чтобы не начинать на Земле всё с начала (как это было уже не раз), Создатель, как исключение из собственных Правил, принял беспрецедентное решение – вмешаться в дела людей и передать Новые Знания, объясняющие строение Миров и задачи человека на Земле и в Вечности, без понимания которых пройти Квантовый переход люди самостоятельно не смогут.
         Цитаты из Обращения Создателя говорят сами за себя: «...Люди – это энергетические фантомы и их отношение к окружающему Миру есть взаимодействие энергии человека и энергии Вселенной, при этом Любовь и Гармония отношений дают импульсы положительной энергии, которые укрепляют Вселенную. Поведение человека в обществе есть энергетические импульсы разной длины, разного знака и поэтому злость, ненависть, а тем более убийство, есть импульсы отрицательной энергии огромной мощности и коротковолновых параметров. Физики знают, что короткие волны имеют всепроникающую способность, а потому наиболее опасны не только для отдельной личности, но и для всего человечества, а, самое главное, они опасны для Космоса, имеющего сбалансированную энергетическую структуру. Войны локальные и войны мирового масштаба излучают в Космос такую мощную отрицательную энергию, что она вызывает негативное энергетическое возбуждение в Космосе. Вот почему человечество не только ведёт себя к самоуничтожению от избытка отрицательной энергии, но и вызывает энергетический дисбаланс окружающих Миров, окружающих цивилизаций. Мало того, что вы ещё очень молодая цивилизация, вы ещё оказались самой неустойчивой и самой несбалансированной, что вызывает беспокойство окружающих Миров, требующих вашего уничтожения или приведения вас к гармоничному, энергетически уравновешенному состоянию
  В этих словах ничего не добавить и не убавить, нужно только понять, что человек был создан Мной для Задач Космоса и Вечности, и если человек, ожидаемый как энергетический фантом самого высокого уровня, уровня Духа, не состоялся, тогда: либо проводится регулировка этого фантома, либо он уничтожается, как избыток энергии отрицательного знака, приводящий к дисбалансу Систему Миров!»
        Казалось бы, мы отклонились от темы. Но почему тогда именно в 2004 году произошло столько событий. В частности, летом вернулся в Россию – Дом Пресвятой Богородицы – и чудотворный список с иконы Божией Матери, именуемой «Казанская». Так почему же вдруг святые иконы, оказавшиеся в России в трудные минуты становления её государственности,   вновь собираются под Покров Пресвятой Богородицы, собираются на Русь, которая является ещё и Подножием Престола Господнего?
       Потому что настаёт время подъёма и возрождения Русской Земли.
       Но прежде чем коснуться этого вопроса, вернёмся в те времена, когда Русская Земля, обретя Покров Пресвятой Богородицы в эпоху Андрея Боголюбского, стала Подножием Престола Божьего, Подножием Града Небесного.               
       Несмотря на то, что могущество Византийской империи пошатнулось в связи с тем, что год от года падало благочестие и нарастали пороки, византийские патриархи цепко держались за своё право управлять Русской Православной Церковью. На Русскую митрополию они поставляли своих греческих патриархов, не все из коих были достойного поведения.
        Сергей Михайлович Соловьёв указывал: «Известия о митрополитах в Русских Землях описываемого времени очень скудны, что объясняется их чужим, греческим происхождением, много препятствовавшим обнаружению их деятельности».
        Русских же церковных деятелей византийский патриарх всячески старался оттеснить от руководства церковью, что не могло не приносить вреда Русской Земле.
       Византийские патриархи всячески отстаивали возможность распоряжаться церковными делами на Руси, а Великие Князья всё настойчивее заявляли о своих правах принимать только тех митрополитов, которых сами избрали или которые были им угодны.
       С.М.Соловьёв указывал: «В 1164 году Великий Князь Ростислав Мстиславич возвратил назад митрополита Иоанна, присланного патриархом без его воли; много труда и даров стоило императору убедить Ростислава принять этого Иоанна; есть сведения, что Великий Князь заявил императорскому послу: «Если патриарх без нашего вперёд поставит в Русь митрополита, то не только не приму его, но и постановим однажды и навсегда – избирать и ставить митрополитов епископам русским с повеления Великого Князя».
        В то время как Великие Князья Южной Руси пытались освободить Русскую митрополию из-под власти константинопольского патриарха, Северная Русь стремилась в свою очередь освободиться от церковного влияния Южной.
        Исход святых икон в Северную Русь стал Знамением, побуждающим к более твёрдым и решительным действиям. Да, именно Северная, а не Южная Русь становилась Домом Пресвятой Богородицы и Подножием престола Божиего на Земле.
       Если наложить апокалипсический четвероугольник на карту Русской Земли, то получится, что Владимиро-Суздальское Княжество находится в самом его центре, а Южная Русь – на окраине. Часть же Южной Руси – и вовсе за чертой.  То есть за дрязги и раздоры, за братоубийственные войны Южная Русь вслед за византийской империей теряла покров благостный.
       Перед Андреем Боголюбским вставала важнейшая задача – сделать самостоятельной и независимой от Киева не только свою власть (чего он добился благодаря боевому походу), но и Церковь Северной Руси.
        Андрей Боголюбский обратился к константинопольскому патриарху с просьбой дозволить поставить во Владимире своего митрополита. Патриарх отказал. Мало того, киевский митрополит, грек Константин II, «решился неслыханной строгостью задавить попытку северного духовенства к отложению от Киева».
        С.М.Соловьёв указал: «Попытка Северной Руси отложиться от киевского митрополита не удалась: митрополит киевский продолжал поставлять епископов во все епархии Русской Церкви, которых было 15 в описываемое время; но, как Великие Князья киевские позволяли константинопольскому патриарху присылать к ним митрополитов только с их согласия, так и князья других волостей не позволяли киевскому митрополиту назначать епископов в их города по собственному произволу: так, например, когда в 1183 году митрополит Никифор поставил епископом в Ростов грека Николая, то Всеволод III не принял его и послал сказать митрополиту: «Не избрали его люди земли нашей, но если ты его поставил, то и держи его, где хочешь, а мне поставь Луку, смиренного духом и кроткого игумена св.Спаса на Берестове».
        Митрополит после некоторого сопротивления вынужден был уступить и ставленнику своему нашёл другое место.
       К грекам Русские князья вообще не были расположены, что видно из отзыва летописца: «Он говорил это на словах, а в сердце затаил обман, потому что был родом грек».
       Русские князья набирали силу, и пример им показывал Андрей Боголюбский, который в 1159 году изгнал грека епископа Леона, мешавшего, судя по свидетельствам летописцев, установлению Самодержавной власти Великого Князя в Северо-Восточной Руси.
       Но это вовсе не было актом неуважения к Церкви и к вере Христовой. Это было как раз борьбой за чистоту веры. Тогда уже на Русь проникали ереси. Благоверный Князь Андрей не мог терпеть на посту, предназначенном для того, кто должен бороться с ересями, лицо, распространяющее ереси.
       Князь Андрей не жалел сил и средств на построение церквей, монастырей. Он построил Успенский собор во Владимире, монастыри Спасский, Вознесенский, соборный храм Спаса в Переяславле и храм Святого Фёдора Стратилата в память о своём чудесном спасении в сечи под Луцком. Ну и, конечно, церковь Покрова на Нерли, церковь Рождества Богородицы в Боголюбове, а также многие другие.
       Он ещё вынужден был приглашать строителей греческих, но приставлял к ним природных Русских, которые через некоторое время стали сами возводить и расписывать храмы.
       Любимым его детищем был храм Рождества Пресвятой Богородицы. Летописец говорит: «Приходил ли гость из Царьграда, или от иных стран, из Русской Земли, или латинянин, и всякий христианин или поганые – тогда Князь Андрей приказывал: ведите его в церковь и на полати, путь и поганый видит истинное христианство да крестится, что и бывало: болгары, жиды и вся погань, видевши славу Божию и украшение церковное, крестились».
       Имеется в виду не наложение крестного знамения, а крещение в веру Православную.
       Александр Нечволодов отмечал: «Отечески нежно любя Владимир на Клязьме и мечтая сделать из него второй Киев, Андрей также заботливо и нежно относился и к его жителям; по улицам постоянно двигались возы, развозившие от Князя пищу больным и нищим.
       Построив каменные Золотые ворота по образу киевских, он хотел открыть их к празднику Успения Божией Матери. Но извёстка не успела высохнуть и укрепиться к празднику, и когда народ собрался, то ворота упали и накрыли 12 зрителей. Тогда Андрей горячо взмолился к чудотворной иконе: «Если Ты не спасёшь этих людей, я, грешный, буду повинен в их смерти». Подняли ворота – и все придавленные люди остались живы и здоровы».
       Киевский стол совершенно не интересовал Князя Андрея, и правившему там Изяславу Давидовичу это было вполне по душе. Он рассчитывал удержать за собою Киев. Но Южная Русь была уже неизлечима от жестокой и кровавой болезни братоубийственных распрей. Киевский стол всё ещё почитался старшим на Русской Земле.

    Стало уже, будто аксиомой для многих историков, что существует, якобы, преемственность Православного Русского Самодержавия от самодержавия византийского. Но так ли это? Есть ведь и другая аксиома: истина. Вековой опыт гласит, что «Россия падала в те эпохи, когда Русские организационные принципы подвергались перестройке на западно-европейский лад». Этот вывод сделал замечательный мыслитель Русского Зарубежья Иван Лукьянович Солоневич. Византия, страна Юго-Восточной Европы, по отношению к России была всё-таки западной страной, а Запад всегда был враждебен к России. Не могла быть Русь – Дом Пресвятой Богородицы и Подножие Престола Божьего – преемницей падшего в грехах Запада.
       Давайте посмотрим, что стало с византийским самодержавием, преемницей которого пытались сделать Русь. Могучая империя распалась, причём распалась попущением Божьим, поскольку погрязла в грехах. В 1204 году крестоносцы захватили Константинополь и основали латинскую федеральную империю. Правда, это ещё не было окончательной гибелью Византии. При императоре Феодоре Ласкарисе (1204 – 1222) образовалось государство в Никее. Долго продолжалась борьба с латинянами, которые, наконец, при Михаиле VIII Палеологе в 1261 году были вытеснены из Константинополя. Тогда же возникла греческая империя, которая просуществовала до 1462 года.
       Если Бог попустил гибель империи, была ли она уж так хороша? Нужно ли брать с неё пример? С какой целью? Для того чтобы упасть, подобно ей? Вновь вспомним о великих святынях, покидавших земли падшие и уходивших туда, где закладывались первые камни Дома Пресвятой Богородицы. Эти святыни до сей поры в России и дай Боже, чтобы мы поступками своими не заставили их покинуть нас, дай Боже, чтобы мы были достойными святынь, подобных иконам Владимирской Божией Матери, Казанской Божией Матери и других.
       Наше Православное Русское Самодержавие не есть слепок с византийской монархии, погрязшей в тщеславии, роскоши и прочих грехах. Наше Православное Самодержавие есть Государственное устройство, Богом данное князю Андрею Юрьевичу в Откровении Пресвятой Богородицы 17 июля 1155 года.
         
                Великое решение

      В эпоху Андрея Боголюбского получила своё великое начало власть, данная Богом Дому Пресвятой Богородицы – Православное Самодержавие.
       Андрей Боголюбский стремился к созданию во Владимире самостоятельного центра не только Самодержавной светской и церковной власти. Да, собственно, Самодержавная власть сама по себе является симфонией двух властей – светской и духовной.
       Именно князь Андрей Юрьевич начал замену родовых отношений на государственные. Именно он стремился к созиданию сильной Самодержавной власти, способной бороться с крупными феодалами, погрязшими в сребролюбии, развращёнными богатством.
      Всё это мог сделать человек незаурядный, человек, избранный Самим Богом для свершения великих дел во имя торжества Православной веры.
       При оценке деятельности святого благоверного князя Андрея Юрьевича, нельзя обойти вниманием краткую и в то же время достаточно ёмкую характеристику, данную нашим современникам видным учёным Ю.А.Лимоновым в книге «Владимиро-Суздальская Русь»:
       «Личное мужество князя Андрея было общепризнанным. В то же время Андрей Юрьевич отнюдь не был лихим рубакой, любителем рыцарских поединков, ценившим, прежде всего, жаркую схватку, упоение битвой, азарт боя.
      Князь был очень разумным политиком, трезвым и расчётливым соперником за столом переговоров. Он неоднократно и весьма удачно выступал в роли посредника между своим отцом, Юрием Долгоруким, и его противниками. В целом Андрей Юрьевич был на редкость проницателен. Эти черты характера в сочетании с энергией и большой силой воли определяли князя, как незаурядного дипломата XII века.
       Андрей Юрьевич был опытным полководцем, авторитетным и грозным воеводой, его приказам подчинялись даже «дикие половцы», был начитанным человеком, не лишённым оригинального литературного таланта.
И, наконец, самое главное (и это было основным в линии поведения князя), возможно, затмевающее все перечисленные достоинства, – это то, что Андрей был местным «суждальским» патриотом, рассматривавшим «Суждаль», как постоянное местожительство, а Киев, как временное место своей деятельности в отличие от своего отца Юрия Долгорукого.
      Андрей Юрьевич, разделяя мнение части ростовских бояр, относился весьма враждебно к продолжению борьбы за юг и стремился уйти на северо-восток, в «Суждаль». Безусловно, такой князь импонировал местным боярам.
      Ожесточённые кровавые междоусобицы на юге России, бесконечные попытки Юрия Долгорукого занять и удержать Киев силой на основе «старейшинства», в то же время установление прочных контактов с ростовским боярством – всё это привело Андрея Юрьевича к такому решению, прецедентов которому мы не найдём в наших летописях.
      Он покидает отца – Великого князя в момент его триумфа и уходит на северо-восток в «Суздальскую землю», отказываясь от своей доли в Киеве.
Такое решение, ознаменовавшее появление в Восточной Европе нового талантливого политика, было одним из первых в длинном списке подобных деяний Андрея Боголюбского, столь неожиданных на первый взгляд и кажущихся подчас фантастическими, тем не менее, совершенно точно рассчитанных и зиждившихся на реальных предпосылках и трезвой оценке событий.
       На Руси наступила эра большой политики, главным действующим лицом которой почти на протяжении 20 лет становится Андрей.
       Именно ему Русская история обязана новой политической стратегией, новыми политическими понятиями и даже новыми методами проведения политики».
     Многие историки высказывают некоторое недоумение по поводу того, что Юрий Долгорукий не подверг сына наказанию за столь невероятное самовольство. Такое удивление и недоумение – дань времени, а точнее времён, в которые писаны исторические труды. XIX век – век быстрого падения благочестия. ХХ век – век безбожия. Куда уж историкам-материалистам, историкам-западникам было подняться до понимания Промысла Божьего. Между тем, поистине православный летописец прошлого Александр Нечволодов сделал верный вывод, основанный на понимании того, что всё происходит на Земле не без воли Бога тайной:
       «Икона Божией Матери стала для Андрея руководительницей и заступницей во всех предприятиях. Уходя с юга против воли отца и подвергаясь, следовательно, опасности от его гнева, не зная хорошо, что его ожидает в любимой Суздальской стороне, Андрей Юрьевич по чувству древнего благочестия, неизбежно должен был обратиться к заступничеству и покровительству Божьего Промысла, и, разумеется, чудеса, явленные иконой в Вышгороде, дали ему уверенность, что Богородица не оставит его своим заступничеством. И действительно, переселение прошло благополучно, а отец не разгневался и оставил его в покое».
       А между тем, как точно отметил Ю.А.Лимонов, отец имел бы все основания гневаться:
       «Юрий Долгорукий превосходно понимал, кого теряет в киевских землях в лице Андрея Юрьевича, который был верным союзником, хорошим полководцем, превосходным дипломатом, и, наконец, что особенно важно, самым близким советником. Как ни парадоксально, сын был просто «нянькой» при своём ещё не старом отце – могущественном князе, но подчас увлекающемся политике. Без Андрея на юге Юрию Долгорукому было бы очень трудно. Время «отчей воли» кончилось, началось время Андрея Боголюбского».
     Зародилась идея Самодержавия на Русской Земле не без воли Бога тайной. Ещё Владимиру Святому духовник говорил: «Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование». О том же говорили ему и святители киевские, собравшиеся на совет, когда князь заявил, что не хочет казнить преступников, потому что боится Бога.
      В этой фразе сосредоточился весь смысл Православного Самодержавия – миловать тех, кто идёт праведным путём, кто всей душой стремится к Богу. Казнить тех, кто погряз в страстях греховных, кто превратился в слуг тёмных сил. Ибо главное противоречие на Земле не между трудом и капиталом, как учит марксизм-ленинизм, а между Духом святым и тёмными силами зла. А противоречие между трудом и капиталом уже вторично. Хотя именно из среды «капитала», из среды «аристократического элемента», то есть из класса эксплуататоров, стяжателей, рабовладельцев вырастают слуги духа тёмного.
       Вот почему, опираясь на боярство лишь по необходимости, Андрей Боголюбский тянулся к «мизинным» людям, тянулся к трудовому народу, вот почему ему был указан Самой Владычицей Небесной в качестве стольного града захолустный в ту пору Владимир, заселённый большей частью «мизинными» людьми, в то время как в Суздале и Ростове сильна была власть «больших бояр».      
       Поэтому и услышал Андрей Боголюбский глас Хранительницы Земли Русской Пресвятой Богородицы, избравшей Русь Своим Святым Домом и превратившей её в Святую Русь: «Не хочу, чтобы ты нёс образ Мой в Ростов. Поставь его во Владимире…».
      Не хотела Царица Небесная покровительствовать Ростову, захваченному «большими боярами» и ставшему питательной средой тёмных сил, хотела покровительствовать трудовому народу, стремящемуся к Богу. А честный труд – всегда Богоугоден.

                «Да будет восходить молитва к Богу»

       Поскольку Богу угодно, чтобы в человеке не было зла, Бог вложил в души законы различения добра и зла.
        «Уклонися от зла и сотвори благо» (Пс. 33, 15). Чтобы помочь людям уклониться от зла и творить добро, повелела Пресвятая Богородица князю Андрею Юрьевичу в своём Откровении: «На месте сём воздвигни церковь каменную во имя Рождества Моего и устрой обитель инокам».
       Слово «инок» происходит от «ин», древнеславянского – «один». По трактовке Николая Черногорца, «понеже беседует к Богу день и нощь».
       Владимир Иванович Даль трактует: «Инок – монах, чернец, черноризец».
       Не без воли Бога тайной Андрей Боголюбский стал ревностным покровителем монашества. Известна Истина Православия:
       «Если будут молитвенники в Православной Церкви, если будут подвижники правды и благочестия – удерживающая сила, то будет восходить молитва к Богу, и Господь поставит и добрых правителей, и изобилие плодов земных, и времена мирные – будут сохраняемы и церковь, и весь мир».
       Мы видим прямое указание Пресвятой Богородицы о распространении иночества, то есть монашества, в Святой Руси – Её Пресвятом Доме.
       В «Букваре…» говорится: «И внушила ему Божия Матерь строить монастыри, храмы и города, как основу крепости, мощи, единства Руси». Андрей Боголюбский не только построил Спасский и Вознесенский монастыри во Владимире, а также и 30 храмов, он стал волею Божию покровителем монашества, ревностным подвижником Православия.
    О себе он писал: «Я Белую Русь городами и сёлами застроил и многолюдною сделал». Заботами Андрея Боголюбского христианство быстро распространялось и крепло на севере и, сочетаясь с твёрдым, несгибаемым духом Русского народа, дарованным ему Самим Богом, становилось народной Государственной религией, превращаясь в единственную на Земле праведную, Православную веру. «Создать единую народность и могучую Русь и сплотить воедино разноплемённое население и пришельцев могла только Православная вера, Православная церковь».
       Чтобы понять и оценить важность и своевременность деяний Андрея Боголюбского по распространению и развитию обителей на Русской Земле, как форпостов Православия, нужно, хотя бы кратко, обозреть эту самую летопись возникновения и утверждения монашества, возникшего, безусловно, не без воли Бога тайной, а если сказать точнее, по прямому Промыслу Божьему.
       Монашество берёт своё начало в III веке, а в IV-м получает своё существенное развитие. Почему?
      В «Полном Православном Богословском энциклопедическом словаре» находим такой ответ: «Ослабление строгости христианской жизни со вступлением в церковь таких иноверцев, которые и в христианстве заботились только о мирских интересах, побуждало ревнителей благочестия уходить из городов и селений в пустыни, чтобы там, вдали от мирских волнений, проводить жизнь самоотречения, молитве и размышлении о Боге».
      Основателем монашества считается Антоний Великий. Он родился в 251 году в Египте в богатой семье. Получил от родителей истинно христианское воспитание. Когда родители умерли, он, в свои 18 лет, стал наследником значительного состояния. Но душа его не лежала к богатству, и однажды в храме во время проповеди он услышал евангельские слова, сразу вошедшие в его праведную душу:
       «…Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё, раздай нищим; и будешь иметь сокровище на Небесах; и приходи и следуй за Мною».
       Услышав слово сие, юноша отошёл с печалью, потому что у него было большое имение.
       Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное;
       И ещё говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божье».
       Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так, кто же может спастись?
       А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно.
       Тогда Пётр, отвечая, сказал Ему: вот мы оставили всё и последовали за Тобою; что же будет нам?
        Иисус сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в паки бытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле Славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах.
       И всякий, кто оставит дома, или братьев, или сестер, или отца или мать, или жену, или детей, или землю, ради Имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную;
        Многие же будут «первые последними, и последние первыми» (Мф. 19, 21 – 30).
       Всё, что он услышал в храме, было сказано словно бы о нём, и благочестивый юноша воспринял проповедь, как глас Божий. Он продал всё своё имущество, а деньги раздал бедным. Сам же удалился к старцу-отшельнику, но вскоре, оставив и старца, поселился сначала в пустой гробовой пещере, затем в развалинах старой крепости на берегу Нила, где в округе на много вёрст не было ни души.
       За долгую и праведную подвижническую жизнь Антоний был удостоен Господом дара чудотворения и прозрения. И тогда потянулись к нему люди – и богатые, и бедные. Были и те, кто приходит с ним поспорить по вопросам веры, но Антоний, «глубоко изучивший человеческую природу и уединёнными размышлениями достигший полного христианского ведения, своими простыми и безыскусственными рассуждениями всегда одерживал над ними верх».
       Святитель Игнатий Брянчанинов писал о монашестве: «Свят, велик, душеспасителен подвиг молитвы. Он – главный и первый между подвигом иноческим. Возлюбив подвиг молитвы, возлюби уединение в вещественной келии. Затворяй двери для себя и для других».
       Святитель Игнатий Брянчанинов точно выразил суть подвига монашеского: «Монашество есть подвиг вышеестественный. Оно есть то же мученичество в сущности своей».
        «Подвиг всякого инока – сверхъестественен: он непременно должен быть сопряжён с победою скотоподобного свойства телесного, соделавшегося на падении принадлежностью каждого человека».
       «Духовным благом, объемлющим и совмещающим в себе прочие блага, называют монашество».
    «В Церкви Божией должно сохранять всевозможные благоговения и порядок, как для славы Божией, так для собственной душевной пользы и для душевной пользы предстоящего народа, который благоговением иноков назидается».
     «Монашеское жительство есть жительство по евангельским заповедям»
     «Сущность монашеского жительства заключается в том, чтобы исцелить свою повреждённую волю, соединить её с волею Божией»
      «Для преуспевших и призванных на то Богом иноков невещественная милостыня заключается в преподавании ближним слова Божия».
      «Источником непоколебимости и силы да будет вера в Бога».
      Первоначальником Русского монашества «Господь благоволил явить церкви своей  святильника и мужа, преподобного и богоносного отца нашего Антония (Житие).
      Мирское имя его точно не известно.
      Известно лишь, что происходил он из города Любича, что на Черниговщине. Оттуда он, повинуясь гласу Божьему в душе, отправился на святую гору Афонскую.
     «Обходя её монастыри, – говорится в «Житии…», – он удивлялся жизни в них святых отцов, которые, будучи во плоти, возвышались над человеческою природою, подражая в подвигах бесплотным ангелам».
      Святая гора Афон представляет собою узкий гористый полуостров, вдающийся в Архипелаг (Эгейское море).
       Афон известен как центр иноческой жизни для греческого Востока. Для Русской церкви Афон имел всегда большое значение не только потому, что здесь постригся отец Русского монашества, но и потому что в библиотеках Афона получали наиболее глубокое по тому времени образование Русские иноки, такие даже, как преподобный Нил Сорский.
       С именем Антония игумен одного из монастырей постриг любеческого юношу (по преданию Антипа), чтобы он, подобно святому Антонию – «отцу» восточного монашества – сделался «отцом» Русского монашества.
       Преподобный Антоний пробыл на Афоне до тех пор, пока игумен не сказал ему: «Антоний! Иди обратно в Русскую землю, пусть и там живущие через тебя преуспевают и утверждаются в вере христианской; да будет с тобою благословение Святой горы».
       На Владимиро-Суздальской земле дело преподобного Антония продолжили преподобный Никита Столпник, Переяславский чудотворец, преподобный Симон, епископ Владимирский и Суздальский, преподобная Евфросиния Суздальская и другие святые подвижники.
      Трудно переоценить то великое значение, ту великую роль, которую сыграли монастыри в становлении Русской Державы. Они стали нравственными лечебницами для погрязших в усобицах и братоубийственных война Русских людей, в них ковалась победа над ордынским игом и над другими недругами. Покровительство монашеству, как и многие другие Державные свершения Андрея Боголюбского, не на шутку встревожили врагов Русской Земли.

                Гибель Юрия Долгорукого

      Андрей Боголюбский, едва явившись во Владимиро-Суздальскую землю, стал проводить национальную политику не только в области государственной, что уже давно вошло в норму, но и в области церковной, где всему мешал порядок поставления церковных иерархов константинопольским патриархом.
      Но на первых порах это было сделать очень сложно, ибо князю Андрею принадлежала лишь незначительная часть Северо-Восточной Руси. Большая её часть была под властью его отца Юрия Долгорукого.
      Тем не менее, князь Андрей стал уверенно проводить в жизнь свои замыслы, как в своей вотчине, так и во владениях отца и в землях, принадлежащих младшему брату. Он расположил к себе духовенство, заставил подчиниться боярство, всеми деяниями своими показывая, что именно он полновластный хозяин Владимиро-Суздальской земли. Отец этому не препятствовал. Ему хватало забот в Южной Руси. С огромным трудом удалось установить ему покой и порядок на киевской земле, но установить лишь на короткое время.
       Дальнейшие события показали, что покой и порядок держались только на его, Юрия Долгорукого, авторитете, только на его могуществе и силе.
      Юрий Александрович Лимонов в книге «Владимиро-Суздальская Русь» (Ленинград, 1987) дал вполне исчерпывающую характеристику князю:
      «Юрий Долгорукий был одним из наиболее могущественных государей Европы. Ростово-Суздальская земля в достаточной степени снабжала его материальными и людскими резервами в течение почти двух десятков лет борьбы за Киев. Политическая доктрина Юрия Долгорукого заключалась в наследовании великого княжения по «отчине и дедине», то есть без ряда с киевскими феодалами и феодалами Русской Земли, по праву владения после смерти отца или старшего брата.
       Подобная концепция была относительно реальна в эпоху княжения в Киеве Владимира Святославича, а не в период феодальной раздробленности. Уже отец Юрия Долгорукого, Владимир Мономах, был приглашён киевской корпорацией феодалов. Его же сыну Юрию приходилось затрачивать огромные усилия для кратковременного захвата киевского стола. При этом надо учесть, что Юрий был неплохим политиком и обладал огромными ресурсами всего северо-востока страны».
      Как государственный деятель, Юрий значительно выделялся среди князей своего времени. Он был хорошим администратором, понимающим, роль городов в общей системе колонизации.
      Достаточно вспомнить закладку «новых» и укрепление «старых» городов в Ростово-Суздальской земле.
      В области внутренней политики Юрий играл выдающуюся роль на протяжении многих лет. Он превосходно разбирался в международных отношениях, отдавал должное политической роли духовенства, с которым поддерживал тесные связи.
      Византийские высшие иерархи находили в его лице союзника и защитника. Юрий был хорошим дипломатом. У него сложились превосходные отношения с рядом европейских государств, с половецкими ханами, с императорским домом Комнинов. На сестре императора Мануила I Юрий был женат».
       Всё это не давало врагам князя никаких шансов на успех в борьбе за Киевский стол, ибо ни у кого из так называемых претендентов не было равного ему авторитета и соответствующих ему возможностей, в том числе в людских и материальных ресурсах.
       Оставалось одно – физическое устранение Государя. На такие приёмы нередко шли обуреваемые жадностью и жаждой власти соперники, когда иными способами не могли добиться своей грязной цели. И хотя точных сведений об отравлении Юрия Долгорукого не сохранилось, весь ход событий и косвенные свидетельства говорят скорее о насильственной, нежели о естественной его смерти. Алчное киевское боярство, давно уже утратившее благочестие, о чем свидетельствовал и исход икон из Киева, готовило бунт против князя. Но для них всё осложнялось тем, что народ не слишком жаловал боярство. На Руси тогда уже складывалась добрая традиция, развитая впоследствии Православным Самодержавием. Русские Государи всегда были защитниками масс трудового народа от эксплуататоров и угнетателей.
       И если киевские «большие бояре» жаждали избавиться от князя, то народ рад был свести счёты с этими самыми «большими боярами».
       Ю.А.Лимонов отметил, что «смерть Юрия Долгорукого послужила сигналом для беспорядков в Киеве, что её словно ожидали, что она была предрешена».
       Юрий Долгорукий умер в ночь на 15 мая 1157 года (в ночь со среды на четверг), а утром его уже похоронили. И тут же, 15 мая, в городе начались беспорядки, которые вылились в большой бунт. Он продолжался вплоть до прибытия в Киев Изяслава Давыдовича.
       Смерть отозвалась и во Владимиро-Суздальской земле, где теперь тоже предстояло решать вопрос о власти. Ю.А.Лимонов пишет, что в «Суздальские земли» потянулись со всех концов русской земли все, кто мог претендовать на княжеское наследство – остатки дружины, ближние бояре усопшего князя, родственники. Но на Владимиро-Суздальский княжеский стол был единодушно избран князь Андрей Юрьевич.
       Историк указал: «В нарушении собственного ряда с великим князем местная феодальная корпорация выбрала на стол Андрея, «преступивши крестное целование, посадила Андрея, а меньшая выгнаша».
       Выборы князя Андрея Юрьевича произошли в Ростове 4 июня 1157 года. На собрании присутствовали представители феодальных корпораций «старейших» городов («тысячи» и веча) Ростова, Суздаля и «младших» – Владимира и Переяславля-Залесского». 
       Духовенство освободило от крестоцелования даже тех, кто не мог голосовать за Андрея Юрьевича, будучи связан клятвой
       Итак, 4 июня 1157 года официальным актом ознаменовано образование государства на Владимиро-Суздальской земле.
   
                Походы на Киев и Новгород

     Преподобный Феодосий Киево-Печёрский (в промежутке между 1069 – 1074 г.г.) писал в «Православных поучениях», что князь, как имеющий от Бога власть, должен будет ответить за то, как он её использовал. Ведь власть его лишь особое служение, источник дополнительных Православных религиозных обязанностей, и князь распорядится властью достойно, если употребит её на защиту веры и помощь нуждающимся.
     Из этого следует, что Государь, поступающий согласно Православным Законам в отношении подданных, храним Провидением.
     Нелегко было Андрею Боголюбскому сражаться за правое дело. Задолго до его правления «аристократические элементы» добились во властных структурах немалых позиций.
     По словам Л.А.Тихомирова, развились к тому времени три элемента власти: единоличная, аристократической и демократическая.
     «Вопрос государственного типа, – указал он, – решается тем, которая из них будет признана народным сознанием за Верховную, и какие отойдут на второстепенную, управительную роль. У нас вопрос решился в пользу Самодержавия. Но и аристократия, и демократия в частностях, умели развивать огромную силу».
       Те Верховные правители, которые правильно понимали, что их Православный долг состоит в следовании пути, согласному Промыслу Божьему, вели суровую борьбу с элементами власти, основанными на богопротивных формах стяжательства и эксплуатации, и целеустремлённо отстаивали высшие идеалы Православного Самодержавия.
       Андрей Боголюбский первым нанёс удар по «аристократическим элементам» в Суздальской Земле и «росткам демократии» в своевольных уделах.
       Все эти антиправославные и антисамодержавные элементы таили в себе опасность для зарождающейся на Руси праведной власти.
       Историк Д.И.Иловайский указал, что «междоусобия князей, и частая нужда искать поддержки у местного населения способствовали развитию и укреплению вечевых обычаев; появляется обычай «ряда», то есть договора с князьями, причём князей даже иногда заставляли присягать – в Новгороде это вошло в постоянный обычай».
      Присяга же Верховного руководителя, даваемая подданным, которыми он должен руководить, нарушала вертикаль власти, шедшую от Бога – власти, осуществляемой Помазанником Божьим, несущим личную ответственность перед Всевышним.
      Попробую объяснить это положение на понятных сегодня примерах. Представьте себе, что было бы, если бы, скажем, не призывники присягали Отечеству, а командир полка или дивизии присягали призывникам от имени Отечества, обязуясь добросовестно исполнять все их «многомятежные человеческие хотения». Какая была бы в этом случае дисциплина, думаю, каждому ясно. Подобная анархия возникает, если Верховный руководитель страны присягает всем «элементам», то есть не только трудовому народу, но и угнетателям этого народа и прочим сословиям… Как же можно выполнять диаметрально противоположные «многомятежные человеческие хотения» и тех и других?
       А ведь именно нарушение Православной вертикали власти Василием Шуйским привело к смутному времени.
        Все, кто стремился сорвать возвышение и укрепление Русского Государства, на протяжении многих веков прикрывались лживыми «идеалами» и «ценностями» демократии, лукавя в отношении так называемых свобод и вольностей.
       Новгородское «вече» именовали едва ли не первой демократией, превозносили его, умалчивая о том, что никакого общества, основанного на Божьем Законе, запрещающем угнетение одними людьми других, там и в помине не было.

       «Многомятежные человеческие хотения» новгородской аристократии отрицали уже доказанную временем необходимость объединения Русских Земель под рукою Самодержавного Помазанника Божьего, ограниченного в своих деяниях высшим пределом – Своей Православной Совестью.
       Андрей Боголюбский объявил своевольному Новгороду: «Да будет вам ведомо, что я хочу покорить Новгород добром или лихом, чтобы вы мне целовали крест, иметь меня великим князем, а мне вам хотеть добра».
       Лев Тихомиров отметил, что «добившись власти в Новгороде, Андрей пользовался ею с широтой настоящего царя, действующего исключительно по своей воле, в интересах лишь справедливости».
       Но это не понравилось «носителям демократических начал». К тому же обстановка способствовала проявлению своеволия, ибо поведение новгородцев зависело от того, кто занимал Киевский стол.
      Пока на Киевском столе был ставленник и союзник Андрея Юрьевича Ростислав, Новгород вёл себя мирно, но когда власть в Киеве захватил Мстислав Изяславич, «сын старинного недруга отца Андреева», новогородцы решили избавиться от поставленного над ними Андреем Боголюбским князя Святослава.
       Оценив обстановку, Андрей Боголюбский принял решение сначала наказать за непокорность Киев, а потом уже и Новгород, чтобы водворить Самодержавный порядок на Русской Земле. И наказал…
       Александр Нечволодов писал в «Сказаниях о Русской Земле»:
       «Через три дня осады защита города была сломлена, причём Мстиславу еле удалось спастись.., а город был взят приступом «на щит», чего прежде Русские князья не делали по отношению к Киеву…
       Половцы зажгли было и Печорский монастырь, но монахам удалось потушить пожар. «Был в Киеве тогда, – говорил летописец, – на всех людях стон и тоска, плач неутешный и скорбь непрестанная». Это было в 1169 году».
       Подобные деяния были совершенно не характерны для Русского воинства. Впрочем, зло и жестокость вершили временные союзники пловцы, а воеводою, поощрявшим резню, был Борис Жидиславич.
       Благой замысел по водворению порядка на Руси, по собиранию Русских Земель в единый боевой кулак, был смазан дурным исполнением. Собирание Руси соответствовало Промыслу Божьему, братоубийственное исполнение превратилось в деяние, противное Богу, но в отношении Киева оно явилось попущением за грехи его, за предательскую политику. Факты говорят, что князь Андрей Юрьевич не искал Киевского стола и наказал город прежде всего за поддержку своевольства Новгорода. Перед лицом постоянной опасности опустошительных нашествий то с севера, то с запада, то с юго-запада, то со стороны бескрайних степей Русскому государству необходимо было единство, ибо только в единстве – сила. Потому-то и должны были в корне пресекаться все удельные (по-современному, сепаратистские) устремления «вождей-пигмеев» – то есть тех, кто заботился лишь о своей наживе, но не о пользе всей Русской Земли.
       Но пресекаться они должны были не так, чтобы гибли и страдали наряду с виновными и безвинные жители.
       Князь Андрей Боголюбский стремился поднять значение Верховной власти на Русской Земле не из корыстных побуждений, а для блага всей земли и почитал дело укрепления Самодержавия своим священным долгом. Но «аристократическим элементам», представлявшим собою класс эксплуататоров, это было не выгодно. Сильная Верховная власть, действовавшая на основе Православных принципов, ограничивала беспредел «аристократических элементов», становилась защитницей угнетённого народа.
       Именно «аристократические элементы» спровоцировали жестокий погром в Киеве, чтобы затем свалить вину на Андрея Боголюбского и подорвать авторитет его Верховной власти.
      Провокации, клевета, коварство – типичны для алчного класса эксплуататоров во все времена.
       Немало можно привести примеров провокаций против Верховной власти Русских Самодержцев. Из наиболее известных – 9 января 1905 года и Ленский расстрел 1912 года. Государь Император Николай Второй, что уже убедительно доказано, никакого отношения к этим актам не имел. Их организовали те, кто систематически и целеустремлённо подрывал авторитет Самодержавия, кто стрелял и бросал бомбы в самых верных и преданных слуг престола. В Ленском расстреле были замешаны и иностранные силы – по рабочим стреляли янки из-за океана, нанятые своими рокфеллерами и ротшильдами для охраны владений, закупленных на Русской Земле. Вопрос к Верховной власти – почему Нобеле, Ротшильды и прочие строили на Русской земле заводы и без всяких ограничений, жестоко эксплуатировали русских людей, доводя их до выступлений?
       А вот о массовых расстрелах в Новочеркасске и Грозном, учиненных по личному указанию Хрущёва с добавлением «патронов не жалеть», известно мало. А ведь там погибло примерно в сто пятьдесят раз больше людей, нежели в вышеупомянутых трагедиях. И опять же стреляли наймиты, ибо армия в народ стрелять отказалась.
       И во времена Андрея Боголюбского «аристократические элементы» использовали то, что князь вынужден был укротить своевольство Киева, и организовали кровавую бойню, имевшую тяжелые последствия во внутренней политике.
      Необходимость же укрощения Киева подтверждает и историк Александр Нечволодов, отметивший, что «слишком своевольна и слишком опытна в крамоле была киевская дружина и слишком избаловано и распущено киевское городское население».
      Но ведь в этой борьбе с обеих сторон были Русские люди! Разве нельзя было избежать кровавой развязки? Известно, что много лет спустя в похожей ситуации миром разрешил конфликт с Тверью Великий Князь Московский, Дмитрий Иоаннович, превративший мудрой своей политикой Тверского князя из врага в своего союзника. За богоугодные деяния ему были дарованы Всевышним и бескровная победа на реке Воже с колоссальным для врага уроном, и, хоть и тяжелая, но славная победа на Куликовом поле.
        А вот Андрею Боголюбскому Бог не дал успеха под Новгородом, поход войска, предводимого воеводой Жидиславичем, провалился.
        Александр Нечволодов так описал этот поход 1169 года:
        «Те же князья, с теми же ратями пришли на Новгород. Войску, по свидетельству летописца, и числа не было. Огромная рать Андрея при подходе к Новгороду страшно опустошила всю страну, творя жестокие насилия жителям, а затем окружила город со всех сторон».
       Опять же налицо богопротивные действия со стороны князей и воевод, подвластных Андрею. Сам он в поход не ходил.
       Новгородцы же, зная о судьбе Киева, сражались отчаянно. Но силы были слишком неравны, и было ясно, что судьба города предрешена.
       «Как говорит предание, – повествует далее Александр Нечволодов, – уже в трёх храмах на трёх иконах плакала Пресвятая Богородица, предвидя беду, грозившую Новгороду. Все церкви были отворены, и в них постоянно молились старцы, жёны и дети, пока отцы их отбивались на городских стенах. Архиепископ Илья три дня и три ночи стоял в Соборе Святой Софии при алтаре, ограждая свою паству неустанной молитвой. В последнюю ночь, когда все знали, что назавтра последует самый кровопролитный приступ, святитель услышал голос: «Иди на Ильину улицу, в Церковь Спаса, возьми икону Пресвятой Богородицы и вознеси её наверх стены – она спасёт Новгород».
       Архиепископ так и сделал, но едва он взошёл на стену, как по приказу воеводы Жидиславича была открыта пальба, и туча стрел, выпущенных осаждающими, посыпалась на святителя. До сих пор непонятно, как воевода Жидиславич посмел отдать приказ стрелять в святую икону. Но дело было сделано. Одна из стрел вонзилась в икону. И тут произошло чудо:
        «Внезапно Божия Матерь отвратила Святой лик Свой от нападавших и обратилась к городу. Слёзы падали из Её очей, и архиепископ Илья, приняв их на свою фелонь, с умилением воскликнул: «О дивное чудо! Как из сухого дерева текут слёзы! Царица Небесная! Та даёшь нам Знамение, что сим образом ходатайствуешь перед Всемогущим Богом об избавлении города». Тот час же вслед за этим ужас и смятение пали на осаждающих, и они в исступлении стали стрелять друг в друга.
        Видя смятение врага, доблестный Роман Мстиславич сделал общую вылазку всеми силами и без труда одержал блистательную победу над огромными полчищами противников.
       В память этого дивного заступничества Пресвятой Богородицы за Новгород установлен праздник Знамения Божией матери, который и поныне вся Россия празднует 27 ноября».
       Об этом поведал в «Сказаниях о Русской Земле» Александр Нечволодов, об этом рассказывается и в «Книге о Пресвятой Богородице». И в ряде других церковных книг. Но попробуйте найти тот факт в материалистических трудах историков и в школьных учебниках. Не найдёте.
      А ведь Иоанн Ладожский точно подметил, что лишь с православной точки зрения можно понять хоть что-то в Русской истории.
    После нашествия войска Андрея Боголюбского на Новгородские земли, после поражения этого войска, Новгород уже в 1772 году сам собою, без всякого принуждения стал под руку Владимиро-Суздальского князя. Новгородцы изгнали Романа Мстиславича и пригласили на княжение сына Андрея Боголюбского – Юрия.
       Известно, что Андрей Боголюбский воспринял поражение под Новгородом, как «наказание Божие за те страшные святотатства, которыя позволила его рать при взятии Киева».   
       Может ли такой вывод быть понят и признан светским историком? Нет, к такому выводу может прийти исследователь православный, признающий «волю Бога тайную» в летописи прошлого, в настоящем и будущем». 



            Часть третья
УБИЙСТВО БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ И ВОЗМЕЗДИЕ УБИЙЦАМ
                Алчность затуманила разум «больших бояр»

       Укрепление государственной власти и, как следствие, повышение могущества Русской Земли, всегда вызывали у её врагов фанатичное бешенство. На Государя, являвшего твёрдость и решительность, сыпались клеветнические нападки. Такого Верховного правителя пытались записать в тираны и узурпаторы и старались противодействовать добрым его начинаниям своими злыми кознями.
       Не было исключением и время Андрея Боголюбского. К сожалению, страсть к наживе, утоление животных, многомятежных человеческих хотений поразила большую часть боярства Суздальской земли. Увы, именно эти животные хотения стоят в основе всех революций, всех покушений и всей лживой болтовне о счастье народном.
       Частично поразила эта тля и пришлое духовенство. Испытания богатством и благоденствием дано выдержать немногим, а при Андрей Боголюбском Владимиро-Суздальская Земля, в отличие от земли южной, благоденствовала, освобождённая князем от раздоров и усобиц.
       Первые опыты строительства Православной Самодержавной власти уже давали свои благие плоды. И всё же это были пока самые первые опыты и самые первые плоды, хотя и не слишком робкие, а достаточно настойчивые, целеустремлённые и по объективным причинам значительно опережавшие своё время.
      Самодержавный князь Андрей Юрьевич Боголюбский недаром назван первым Русским Царём «если не по имени, то по существу». Он, как мы уже отметили в предыдущих главах, строил новую систему государственной власти. Но для этой власти, по опять-таки вполне объективным причинам, ещё не сложились экономические условия. Те слои общества, те сословия, которые были заинтересованы в сильной Самодержавной власти, для которых она становилась надёжной защитой от своевольства алчных «больших бояр» (олигархов), ещё не окрепли настолько, чтобы стать надёжною опорою князя.
       Большие бояре люто ненавидели Самодержавную власть, поскольку она ограничивала их самовольство и самоуправство, мешала набивать ненасытную утробу, а утробы олигархов всегда ненасытны.
       Считается, что Андрей Боголюбский далеко опередил своё время. Иные историки даже называли его реформы преждевременными, самовластными, забывая о «свитке рукописи» в руках Пресвятой Богородицы во время Явления и Откровения 17 июля 1155 года.
        Между тем, есть и другие мнения. По словам историка Юрия Александровича Лимонова, Андрей Боголюбский стал «идеалом для бесчисленных поколений Московских Великих Князей».
        Нет, не опережая время, а настойчиво и неуклонно приближая эпоху Самодержавия и подтягивая подданных к восприятию этой эпохи, вершил святой благоверный князь свои великие дела. Когда было необходимо, он силою заставлял боярство следовать по пути, который прокладывал первым.
        Но многие бояре не хотели идти за ним, поскольку этот путь не сулил возможности неограниченного утоления «животных… хотений». И нельзя не согласиться с мнением Ю.А.Лимонова: «От усмирения феодальной анархии, временной стабилизации, личного гегемонизма сильного и умного политика и перенесения политического общерусского центра до централизации единого государства было чрезвычайно далеко. Между этими понятиями пролегла целая эпоха».
       И в новую эпоху за князем устремились трудовые люди и новые, только лишь зарождающиеся сословия. За князем шли ремесленники, за князем шло дворянство, впервые упомянутое в летописях уже по смерти князя, в 1175 году. «Большим боярам» комфортнее было оставаться в старой эпохе, эпохе раздробленности, усобиц и беспредела.
      Боярство не сидело сложа руки, боярство противодействовало политике князя не только тогда, когда он укреплял центральную власть, но и когда заботился об укреплении границ и замирении не в меру буйных соседей. Даже боевые походы, направленные на укрепление границ, боярство саботировало. Алчность затуманивала разум.
       Так, во время похода против волжских болгар в 1172 году, по словам Ю.А.Лимонова, «войско Андрея, состоявшее из владимиро-суздальского контингента и отряда вассалов – муромских и рязанских князей, не хотело воевать, ссылаясь на погодные условия, на суровую зиму.
      Более того, наблюдались прямые факты неповиновения Андрею Боголюбскому. Летопись отмечает факты откровенного саботажа, случаи уникальные для войск Владимиро-Суздальского князя. Видимо, войско, возглавляемое местными феодалами, воевать не хотело».
       Здесь налицо новые злоумышления тайного врага князя. Тот самый воевода Борис Жидиславич, что бесчинствовал в Киеве и на Новгородской земле, теперь вдруг расхотел воевать, поскольку воевать на сей раз нужно было с врагом внешним.
       Ю.А.Лимонов указывает: «Если учесть, что будущий организатор заговора и предводитель ростовского боярства Борис Жидиславич «воевода бе в то время и наряд весь держаше», то можно не удивляться недовольству в войсках князя Андрея. Не исключено, что и сам воевода не противился падению дисциплины, а, может быть, поощрял недовольство в «людех». Во всяком случае, Борис Жидиславич сделал всё, чтобы сорвать поход. Он не привёл войско в назначенный срок на соединение с сыном Андрея – Мстиславом. Последний, подождав две недели Бориса Жидиславича, да так и не дождавшись его, один с малочисленной дружиной перешёл границу и напал на болгар. Естественно, поход 1772 года едва не кончился катастрофой».
       По вине Бориса Жидиславича были сорваны и некоторые другие походы. Задача врагов Андрея Боголюбского в том и состояла, чтобы противодействовать всем его деяниям, направленным на благо Земли Русской.

                КТО ГОТОВИЛ ПОКУШЕНИЕ?
       Но и Андрей Боголбский действовал, хотя и, как теперь ясно, медленно. Он знал о противодействии, ощущал его, и даже есть факты, свидетельствующие о том, что он догадывался о существующем заговоре. О том говорит казнь одного из братьев Кучковичей.
       Александр Нечволодов считал, что эта казнь послужила поводом к покушению на самого Андрея Боголюбского: «По рассказу летописца, это было дело рук бояр Кучковичей, родственников первой жены князя Андрея, дочери казнённого Юрием Долгоруким боярина Кучки, первоначального владельца Москвы, и второй жены князя Андрея, болгарки родом, которая не могла ему простить славных побед над своим племенем.
      Поводом к убийству послужило приказание князя Андрея казнить одного из Кучковичей, несомненно, за тяжкую вину, за которую князья отвечали волостью, а бояре – головой.
       Всех заговорщиков было двадцать четыре человека, причём никто из них не был лично обижен князем, а многие, наоборот, были им облагодетельствованы, в особенности же два инородца – Анбал (по другому прочтению – Амбал – ред.) Ясин и жид Ефрем Мойзич ( по другому прочтению – Моизович – ред.).
        Андрей Боголюбский, как, к сожалению, и многие князья, охотно приближал к себе инородцев, ревностно стремясь обратить их в Православие. Ловкие люди, конечно, пользовались этим, чтобы войти к нему в доверие, и таким образом, Амбал попал к нему в ключники, а Мойзич был также близким лицом».
       Повод ясен. В причинах мы тоже постарались разобраться. Борис Жидиславич использовал повод, опираясь на засланных ранее Западом в окружение князя Андрея Амбала и Мойзича.
       Ю.А.Лимонов пишет: «О том, что покушение произойдёт в ночь на 29 июня, руководители заговора договорились за несколько часов до акции. Предлогом для окончательного решения была речь Якима Кучковича, узнавшего о казни брата и опасавшегося за свою судьбу: «И бе у него (у князя Андрея – Ю.Л.) Яким слуга взлюблены им, и слыша от него, а же брата его князь велел казнить, и устремися дьяволим научениемь, и тече вопия к братьи своем, к злым светникам, якоже Июда к жидом, тьсняся (тщася) угодити отцу своему сотоне и почаша молвити днесь того казнил, а нас завутра, а промыслимы о князе семь, и совещащша убииство на ночь якожу Июда на Господа…».
      Почему заговорщики, разбойники и прочие слуги духа тёмного чаще всего выбирают для своих злодеяний ночь? Только ли потому, что творить зло легче под покровом ночной мглы? А может, ещё и потому, что в это время суток та часть земли, на которой вершится злодеяние, отворачивается от праведного, Божественного солнечного света и смотрит в сторону дальних, холодных и равнодушных миров?
      Убийцы святого благоверного князя Андрея Юрьевича Боголюбского выбрали ночь – ночь на 29 июля 1174 года, выбрали время, когда князь находился в любимом своём Боголюбове один, почти без охраны. Но хотя они и знали, что князь один, никто не решался идти на убийство в одиночестве или даже вдвоём, втроём, впятером. Они знали, насколько отважен князь, насколько искушён в ратном деле, в бою. А потому организовали шайку в 24 человека. Двадцать четыре – на одного!
       Но и это не придало им решимости. Опасаясь, что князь многих из них сможет порубить в куски, прежде чем убьют его, они заранее позаботились, чтобы его обезоружить. Ключник Амбал незаметно выкрал меч…
       Слугам дьявола 1 сентября в Беслане в этом плане было легче – они знали, что мальчишки и девчонки школьники, да полуторагодовалые дошколята, пришедшие на праздник, не могут быть вооружены ничем, кроме карандашей. Тем не менее, они заранее заготовили против карандашей гранатомёты, пулемёты и огнемёты. И это всё против детворы… Легче было и грузинским танкистам, гонявшимся на танке за бабушкой с внуками. Они тоже твёрдо знали, что ни у бабушки, ни у внуков нет ни гранат, ни другого оружия. Потому были храбры. Даже гитлеровская Германия в сравнении в тем, что творили грузины над мирным населением, говоря нынешним сленгом, отдыхает.
       Но убийц Андрея Боголюбского пугала сила князя. Наметив время убийства, преступники собрались, хватили для храбрости спиртного и под алкогольными парами двинулись на своё подлое дело. Впрочем, и алкоголь на первых порах не помог. Возле входа в княжеский дворец заговорщики остановились, и тут их обуял животный страх – все как один бросились бежать, а первым припустился «храбрый» Жидиславич вместе со своими подручными – Амбалом и Мойзичем.
        И всё же страх перед будущим пересилил страх перед настоящим. Не сразу собрались они с духом после этого бегства. Ключник Амбал отвёл банду в винный погреб, где новая порция алкоголя дала новый прилив решимости. Летописец говорит, что намерения заговорщиков, продавших душе сатане, крепил сам дьявол.
       Охрана князя была невелика, и её легко обезоружили. Схватили и личного слугу Андрея Боголюбского отрока Прокопия, который не успел даже подать сигнала тревоги.
       Затем, поднявшись по винтовой лестнице, убийцы толпой подобрались к двери в опочивальню. Дверь была заперта изнутри.
       Один из заговорщиков, подражая голосу Прокопия, закричал:
       – Господин, господин!
       – Кто это? – послышалось в ответ.
       – Прокопий это. Слуга твой, Прокопий.
       За дверью воцарилось молчание. Заговорщики были в напряжении. Они поняли, что князь сообразил, что слышит голос не Прокопия, а следовательно, к нему явились злоумышленники.
       Заговорщики решили выбивать дверь. При первых ударах, князь бросился за своим мечом, но его на месте не оказалось. Меч, переданный ему через поколения от святого Бориса, был украден. Однако князь не пал духом. Первых двух ворвавшихся к нему заговорщиков он свалил ударами кулака столько стремительно, что те не успели даже воспользоваться оружием. Но за ними ворвалось ещё сразу несколько человек. Они тоже получили отпор, но бандитов было слишком много, что бы князь смог противостоять им. Нескольким убийцам удалось зайти со спины – излюбленный приём «храбрых» террористов нападать на безоружных, да ещё с тылу.
         Заговорщики, нападавшие на князя, были не только вооружены, но и одеты в доспехи, в то время, как князь, готовясь ко сну, доспехи снял. Так Дантес, одетый в кольчугу, да ещё подложивший под неё для верности броневой щит, вышел на «поединок» с приговорённым к смерти теми же дьявольскими силами Пушкиным.
      В коварстве все убийцы схожи. Заговорщики нанесли несколько ударов князю сзади мечом. Тот упал. Далее произошло примерно то же самое, что 11 марта 1801 года в опочивальне замечательного Русского Государя Павла Первого. Банда долго глумилась над князем – его били, топтали ногами, рубили. Наконец, пьяной ватаге показалось, что князь мёртв.
      И тут всю банду снова обуял страх. Заговорщики бросились бежать, обгоняя друг друга. Опомнились лишь возле ограды церкви Рождества Пресвятой Богородицы.

                АЛЧНОСТЬ И ЖЕСТОКОСТЬ РЯДОМ ХОДЯТ
       Андрей Боголюбский оказался, не в пример убийцам, крепок не только духом своим, но и здоровьем. До того трагического дня Провидение хранило его. Во всех жестоких сечах он был первым, но выходил из них без единой царапины. Достаточно вспомнить случай под Луцком…
      Трудно сказать, чем бы кончилось покушение, если бы «ключник Амбал» не выкрал меч.
      Князь долго лежал, приходя в себя, затем встал, израненный, окровавленный и пошёл искать своих убийц, ругаясь и «глаголити и в болезни сердца».
     Когда он вышел из дворца, заговорщики услышали его голос и пришли в ужас. Летописец говорит: «Они же, слыше глас, возворотишася опять на нь, и стоящим им, и речь один стоя: «Видих яко князя идуща в сени долов!. И рекоша: «Гладаити его!». И текоша позоровати».
      Они бросились во дворец, но никак не могли найти князя, и это ещё более напугало их.
      Кучкович кричал:
      – Есме погибохом, взорзе ищите его!
      Лишь при свете свечей им удалось по кровавым следам отыскать князя. Летописи сохранили ужасающие факты злодеяния нелюдей: «Пётр (Кучков) же оття ему руку десную». Рубили, кто мог дотянуться до князя, и Андрей принял мученическую смерть от слуг дьявола.
       Мы не можем не остановиться в данном случае на исследованиях специалистов, разоблачивших всю бесчеловечную жестокость убийц-террористов средневековья, столь похожую на изуверства нелюдей века нынешнего.
      Обратимся к книге нашего современника Санкт-Петербургского историка Юрия Лимонова «Владимиро-Суздальская Русь». Он рассказал следующее:
      «Известный патологоанатом Д.Г.Рохлин рисует на основе своего анализа скелета князя Андрея потрясающую картину. Серия ударов, последовавшая за ударами Петра, заставляет предположить, что в страхе и ярости заговорщики убивали уже не только не сопротивлявшегося, но даже не живого человека. Вот вывод экспертизы: «Только один из ударов был нанесён противником, стаявшим лицом к нападемому, правильнее, несколько сбоку и спереди. Это был сравнительно лёгкий удар рубящим оружием (саблей или мечом) по левой ключице. Все остальные ранения были нанесены сбоку и сзади или уже по лежачему. Сбоку и сзади опытным бойцом был нанесён удар мечом по левому плечу, вызвавший значительное кровотечение и сделавший Боголюбского длительно небоеспособным, но это не удовлетворило нападавших. Были нанесены новые удары неодинаковым оружием: удар сзади по затылку рубящим оружием (мечом или боевым топором), тяжёлое ранение, нанесённое сбоку колющим оружием (копьём) в лобную кость. Последнее ранение само по себе могло повлечь в дальнейшем смерть. Затем посыпался целый ряд ударов мечом, боевым топором или саблей по человеку, лежавшему на правом боку. Рубили не только лежащего, но, безусловно, совершенно неспособного защищаться человека, по-видимому, потерявшего сознание, истекавшего кровью, рубили некоторое время, должно быть, уже труп. Число ран, нанесённых Боголюбскому, несомненно, больше, чем об этом можно было судить лишь на основании скелета, ибо не каждый удар был связан с повреждением костей… Этого, конечно, не бывает ни в единоборстве, ни в сражении. Это нападение нескольких человек, вооружённых разным оружием, с определённой целью убийства…».
       Убийство свершилось  в ночь на 29 июня 1174 года. Тело убиенного князя преступники оставили не погребённым – верх бесчестия и подлости. Наутро верный слуга князя Кузьма Киевлянин стал спрашивать у Жидиславича, Амбала и Мойзича, увлечённых грабежом княжеского имущества (этот эпизод сохранился в летописях и в «Житии…» князя).
       – Где мой Господин?
       Ему отвечали:
       – Вон лежит выволочен в огороде. Да ты не смей брать его. Все хотят выбросит его собакам. А если кто за него примется, тот нам враг – убьём и его.
       Кузьма нашёл тело князя и долго рыдал над ним. Затем, увидев Амбала, стал стыдить его:
       – Помнишь ли ты, жидовине, в которых портках рваных пришёл к князю? А теперь ты в оксамите (одеяние из пурпуровой ткани, предназначенное для княжеского сословия – ред.) стоишь, а князь наг лежит. Но прошу тебя честью, брось что-нибудь укрыть князя.
       Амбал бросил ковёр и княжеский плащ.
       «Тело Андрея было перенесено во Владимир с честью и плачем великим, – рассказывал летописец. – Владимирцы не могли удержаться от слёз. Они проводили в могилу во Владимирский собор своего доброго князя с великим плачем и воплем, которые далеко были слышны. О нём рассуждали, как о невинном страстотерпце, получившем за свою добродетель мученический венец и омывшем кровью свои грехи, и причислили его к первым князьям-мученикам – Борису и Глебу. Народ понял, что Андрей пострадал за други своя, был погублен от своих же людей, желая им всякого добра».
       Благочестивый и благоверный князь Андрей Боголюбский предупреждал своих убийц, пытаясь их урезонить: «Нечестивцы! Зачем хотите сделать то же, что Горясер (убийца Святого Глеба – ред.)? Какое я вам сделал зло? Если прольёте кровь мою, то Бог отомстит вам за мой хлеб».
        Напомню читателю Божью Истину.
        Господь свидетельствует о Себе:
        «У меня отмщение и воздаяние... Я – и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю. И никто не избавит от руки Моей». (Втор. 32, 35; 39).
        Убийцы князя Андрея Боголюбского были казнены братом его Михалко Юрьевичем. Документы эпохи сообщают, что их остатки были зашиты в мешки из свиной кожи, положены в короба, а короба подожжены и брошены в Поганое озеро.


                ЭПОХА АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО

        Александр Нечволодов подвёл итог деятельности князя:
        «Андрей окончил свой земной путь 63 лет от роду. Несомненно, он мог бы ещё пожить немало лет и укрепить на Руси, для блага земли, те взгляды на Верховную власть, носителем которых он был. Мы видим, что проведение этих взглядов в жизнь подняло против него вольнодумных южно-русских князей; избалованные воеводы и старые вечевые города также не могли им быть довольны.
       Наконец за то, что он, призванный творить правосудие, карал преступление, хотя бы оно было совершено и близким ему человеком, его убили свои домашние люди, всем ему обязанные.
       Но взгляд Андрея на сущность Верховной власти – быть всем своим подданным вместо отца – нашёл горячий отклик в среде простого народа; люди на себе испытали и беду и разорение от княжеских усобиц, и засилье, и тесноту от сильных, а потому были преданы всем сердцем своему Государю, Божиею милостью превыше всех остальных людей поставленному, и строго и нелицемерно каравшему всякого, кто нарушал чужое право и обижал слабого и сирого».
       Эпоха Андрея Боголюбского особенно важна была для будущей судьбы России, поскольку в эту эпоху начало складываться Православно-Самодержавное сознание народа, сознание того, что носителем Верховной власти должен быть один человек, решитель дел по совести. И, добавим к тому, что этот носитель Верховной власти обязательно должен быть Православным и следовать высшим идеалам, соответствующим Закону Божиему.
       Именно Верховное правление Андрея Боголюбского, которое приобрело Самодержавный характер «не без воли Бога тайной», показало Русскому народу путь «к исканию политических идеалов не иначе как под Покровом Божиим».
      С тех пор Русский народ искал эти идеалы в воле Божией и, по определению Льва Тихомирова, подобно тому, как Царь «принимает свою власть от Бога, так и народ лишь от Бога желает её над собой получить и такое настроение естественно приводит народ к исканию единоличного носителя власти, и притом подчинённого воле Божией, то есть именно монарха-самодержца».
       И именно при Андрее Боголюбском между Верховным правителем и народными массами явственно обозначилась враждебная обеим сторонам олигархическая прослойка, ненавидящая и народ, и Самодержца (Верховного правителя). Самодержца она ненавидела за то, что он, как Удерживающий, пресекал беспредел в эксплуатации народа и в своеволии, а народ – за то, что он лишь вынужденно повиновался олигархической власти, не питая к ней никакого уважения. Народ верил Самодержцу и любил его. Люди видели и чувствовали в Самодержавном правителе своего Отца и заступника и сами держали его в своих душах и сердцах. И благодаря этому единству, этой глубокой вере Царя в народ и народа в Царя, складывалось Самодержавие, незыблемое по сути своей.
       Андрей Боголюбский повёл народ по пути, указанному ему в Откровении Пресвятой Богородицы.
       Но слишком тернистым был путь, и много преград ещё вырастало впереди – одна за другой. Эти преграды суждено было преодолевать ближайшим и далёким наследникам святого благоверного князя Андрея Боголюбского.

       Андрей Боголюбский стремился выверять свою жизнь, свои поступки и замыслы по Высшему Закону, вершить дела по Православной совести. Для него Закон – это Божий Закон.
       Но избалованной и своевольной знати, мелким князьям и боярам, которым понравилось уже жить за чужой счёт, пользуясь результатами чужого труда, Закон Божией Правды был не по нутру. Им нужен был другой закон, закон, написанный на бумаге ими самими, а не начертанный Создателем в Своих Творениях.
       Так складывались под нажимом знати иные законы – законы, удобные эксплуататорам, законы светские, противные Закону Духовному, Закону Православному. Они складывались по злой воле тех, кто ставил во главу угла свои «многомятежные человеческие хотения», но никогда не были и не будут на Руси в почёте. Народная мудрость передаёт из поколения в поколение пословицы и поговорки о светских законах: «Закон, что дышло – куда поворотишь, туда и вышло». «Всуе законы писать, когда их исполнять». «Что мне законы, когда судьи знакомы». И как итог современная поговорка: «Строгость Российских законов смягчается необязательностью их исполнения».
       Ещё Лев Александрович Тихомиров отмечал:
       «В возможность справедливо устроить общественно-политическую жизнь посредством юридических норм народ не верит. Он требует от политической жизни большего, чем способен дать закон, установленный раз навсегда без соображения с индивидуальностью личности и случая. Это вечное чувство русского человека выразил Александр Сергеевич Пушкин, заявив: «Закон – дерево». Не может угодить правде, и потому нужно, чтобы один человек был выше всего, выше закона». Народ издавна выражает то же самое воззрение на неспособность закона быть высшим выражением правды».   
           А ведь очень просто: закон, написанный в угоду «многомятежным человеческим хотениям» никогда не может подняться до Высшего Закона Создателя, начертанного в Творениях Его. Лишь истинные ревнители Православия могли, насколько это было возможно в ту или иную эпоху, максимально приблизить законы своего времени к Закону Высшему.
       Создать новые законы старались многие правители, но не у всех это получалось в силу разных обстоятельств, важнейшим из которых был уровень Православного сознания Верховного Правителя.
      Можно считать по своему непревзойдёнными Законы Иоанна Грозного – его знаменитый судебник; можно считать по своему непревзойдёнными формы и методы исполнения законов Павлом Первым, исключающие формулу: «Что мне законы, когда судьи знакомы?»; можно считать непревзойдённым стремление к Высшей Правде, проявленное в законотворчестве Николаем Первым; можно считать непревзойдённой деятельность Товарища Сталина, стремившегося создать истинно народные законы, исключающие саму возможность эксплуатации человека человеком, законы, на которые могло бы опереться созидаемое им Православное Самодержавие нового типа – Самодержавие Сталинского социализма, социализма особого, упразднившего все элементы аристократии и сохранившего лишь те элементы народовластия, причём народовластия социалистического, которые не мешали основной идее укрепления вертикали власти одного человека, но человека – «решителя дел по совести» и в деяниях своих ограниченного своей Православной совестью.
       Успеху деятельности каждого из вышеназванных истинно Православных Самодержцев Российских мешали те же обстоятельства, что стояли поперёк деятельности Андрея Боголюбского – явное и тайное противодействие эксплуататорского класса, зараженного страстью к наживе в угоду своим «многомятежным человеческим хотениям», всегда богоборческому по отношению к Промыслу Создателя. Успеху мешало и мешает противодействие явных и тайных врагов всего того, что способствовало и способствует Промыслу Божиему, предполагающему неуклонное движение к Царству Божиему на Земле, в основе которого не «царство разума», как выражаются материалисты и масоны, а Царство Православной совести в душе каждого человека.
            

                ВОЗМЕЗДИЕ
      Вспомним знаменитые слова Александра Сергеевича Пушкина, которые, впрочем, обычно цитируются не полностью: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас всевозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка-полушка, да и своя шейка-копейка». 
      Убийство Юрий Долгорукого в Киеве стало причиной кровавого бунта. Впрочем это ничему не научило «суждальское» боярство. На что рассчитывали, готовя жестокое и циничное убийство святого благоверного князя Андрея Боголюбского, боярин-воевода Борис Жидиславич и инородцы Амбал, попавший в ключники к князю, и Мойзич, также сумевший внедриться в близкое окружение Государя Владимиро-Суздальской Руси?
          Или неведомо им было, что уже наутро после внезапной и странной смерти Великого Князя Юрия Долгорукого, в Киеве вспыхнул бунт, унесший жизни многих виновных и невиновных бояр? Или неведомо было заговорщиков, к чему приводит изъятие из среды Удерживающего? Удерживающего, коим является Государь, получивший власть от Бога для казни злых и милования добрых.
Таким Удерживающим во Владимиро-Суздальской Руси был Святой Благоверный Великий Князь Андрей Боголюбский, твердою рукою умиротворивший Залескую Русь и избавивший центр её – ядро будущей могучей державы от братоубийственных разборок и междоусобиц.
Убийцы благоверного Государя, даже, если и знали о возможных последствиях своего злодеяния, не желали учитывать этих возможных, неотвратимых последствий. И не молоды они были, и своя шея была им не копейка. А вот на чужие головы, на чужие жизни им было глубоко наплевать, поскольку предлоги и поводы, которыми движима была основная масса заговорщиков, были мелки и незначительны для организаторов злодеяния, руководствующихся иными, можно сказать, даже глобальными причинами.
Святой благоверный князь Андрей Боголюбский строил на Русской Земле государственную власть совершенно особую, власть от Бога – Православное Самодержавие. И эта власть стремительно объединяла Русь, укрепляла её, делала могучей и непобедимой. И поэтому организаторы убийства были лишь инструментом при выполнении глобальной задачи, но чтобы скрыть истинные причины, они за причины  выдавали поводы, более понятные широким народным массам, большинству летописцев и большинству более поздних исследователей.
Главарям не столько нужен был русский бунт, сколько нужна была ликвидация первых серьезных достижений в строительстве Андреем Боголюбским Православного Самодержавия. Впрочем, и бунт, да и вообще смута вполне устраивали их, ибо любой бунт, любая смута – залог ослабления государства.
Иные историки давно уже сделали вывод, что вслед за уходом (почти всегда насильственным) из жизни сильного духом, твердого и жесткого Государя, обязательно наступают времена, которые принято именовать смутными. Но тот, кто считает так, путает причины и следствия, ибо устранение сильного Государя для того и вершится слугами дьявола, чтобы остановить взлет Государства и ввергнуть его в хаос и неразбериху. Одним словом, изъять удерживающего, организовать смуту, ну и, конечно, поживиться на этом.
"Идейные" (я умышленно взял это слово в кавычки) вдохновители убийства Андрея Боголюбского Борис Жидиславич, Амбал, Мойзич, Кучкович, сразу после свершения злодеяния приступили к грабежу имущества князя.
Ю.А.Лимонов в книге "Владимиро-Суздальская Русь", основываясь на летописных свидетельствах, указывает: "Убив князя, заговорщики ... поднялись на второй этаж башни, где хранились княжеские сокровища: "идоша на секи и выимаша золото и каменье дорогое, и жемчуг, и всяко узорчье ..." Драгоценности были снесены вниз, погружены на коней княжеских слуг и "послаша до света прочь", т.е. до зари были отправлены из Боголюбова. Было захвачено и оружие, хранившееся во дворце и предназначенное княжеским слугам: "а сами воземьше на ся оружья княже..." К утру все было кончено. В руках заговорщиков оказалась резиденция князя, оружие и казна".
Особую роль в подавлении и погашении смуты суждено было сыграть князю Михалко Юрьевичу. Прежние смуты были стихийны. Смута 1174 года в отличии от них планировалась с определенными глобальными целями. Если прежде убийства свершались с ограниченной целью, хоть и существенной, заключавшейся в захвате старшего великокняжеского стола, то смута во Владимиро-Суздальской Руси, вставшей под праведной рукой Андрея Боголюбского на Самодержавный путь, имела целью прервать поступательное движение по этому победоносному для Русской Земли пути.
Так кто же он, князь Михалко, и почему имя его связано со столь трагическим для России временем?   
В 1155 году, завоевав, наконец, Великокняжеский Киевский стол, Юрий Долгорукий посадил подле себя в Выжгороде своего старшего сына Андрея Юрьевича. Далее, соответственно по старшинству, он посадил на княжеские столы: Глеба – в Переяславле Залеском, Михалко, тогда ещё совсем юного, в Торческе на Волыни, младшим же – Мстиславу и Всеволоду, вместе с внуками (детьми покойного сына своего Ростислава) определил Суздальский край.
Суздальцы целовали крест, клянясь в верности младшим сыновьям великого князя Долгорукого. Но случилось всё не так, как замышлял Юрий Долгорукий. Уже летом 1155 года в Суздальский край вернулся против воли отца, но не без воли Бога тайной, князь Андрей, но вернулся он не в Ростов или Суздаль, а в захолустный ещё Владимир.
В 1157 году, после смерти Юрия Долгорукого, князь Андрей, получивший к тому времени прозвание Боголюбского, был избран на великокняжеский стол, но в Киев не поехал, а остался во Владимире, в краю Суздальском. Враждебные силы попытались поссорить его с братьями, племянниками и старшими дружинниками отца, но князь Андрей Юрьевич заточил бояр-крамольников, а братьев с их матерью – второй  женой отца и своей мачехой, а также племянников во избежании раздоров, выслал из Суздальского края. Михалко в то время находился в Торческе.
И вот минуло семнадцать лет. Самодержавный благоверный Государь Андрей Боголюбский пал от рук злодеев. Кому было наследовать Владимиро-Суздальский стол, который под рукою Андрея превратился в великокняжеский старший стол всея Руси – и Залеской, и Южной?
Сын Андрея, Глеб, двадцатилетний  юноша, отличавшийся, по отзывам современников, необычайной душевной чистотой, скончался при странных обстоятельствах за 9 дней до убийства самого Андрея Боголюбского.
По закону, введенному Андреем Боголюбским, наследовать великокняжеский стол должен быть старший из сыновей. Но единственный оставшийся в живых сын князя Андрея правил в Новгороде Великом и ему не резон было оставлять сталь важный княжеский стол – Новгород в те времена был на особом положении. Княжить в нём было не только почетно – это было важно и для Суздальского края.
Исходя из этого, Владимиро-Суздальский великокняжеский стол положено было занять старшему из братьев – Михалко (Михаилу) Юрьевичу. Он всё ещё княжил в Торческе, но Торческ не Новгород, ровно как и Выжгород не Киев. Обычно наследник великокняжеского стола занимал рядовой княжеский стол лишь формально. К примеру, Юрий Долгорукий активно привлекал к государственной деятельности сына своего Андрея.
Да и Андрей готовил в преемники сына Глеба, но Глеб внезапно покинул сей мир, и Андрей Боголюбский просто не успел выбрать и подготовить достойного преемника.
Итак, по праву должен был занять Владимиро-Суздальский великокняжеский стол князь Михалко. Но не для того заговорщики и те, кто стоял за ними, готовили убийство Андрея Боголюбского, чтобы место его занял брат Михалко, хоть и молодой, но уже набравшийся опыта князь, способный проводить самостоятельную политику.
Вершители заговора не могли исключить того, что Михалко продолжит дело, начатое старшим его братом. Убийцам и их хозяевам нужно было призвать на княжение того, кто станет в их руках послушной марионеткой. И они выбрали сыновей умершего Ростислава, сына Юрия Долгорукого, выбрали главным образом потому, что им обоим – и Мстиславу Ростиславовичу и Ярополку Ростиславовичу – ещё не исполнилось и пятнадцати лет. Для решения вопроса о наследии великокняжеского стола во Владимир съехались на вече и ростовцы, и суздальцы, и переяславцы. Летописи донесли до нас то, о чём говорили бояре:
«Всем известно, каким образом мы лишились князя. Он не оставил детей, кроме сына, княжащего в Новгороде. Братья Андреевы в Южной Руси. Кого же изберём в Государи? Кто защитит нас от соседственных князей, рязанского и муромского? Да не будем жертвою их коварства и силы! Обратимся к зятю Ростислава Георгиевича, Глебу Рязанскому; скажем ему: Бог взял нашего князя – зовём шурьев твоих на престол Андреев; отец их (Ростислав) жил с нами и пользовался любовью народною».
Одним из тех, кто внушил боярам эту идею был, конечно, Глеб Рязанский, увидевший возможность и, как узнаем позже, воспользовавшийся ею, поживиться за счет Владимиро-Суздальской Земли, становившейся мало защищенной при слабом управлении. Дальнейшие события показали, сколь лицемерны и коварны были бояре, замыслившие отдать Владимиро-Суздальский стол малолетним княжатам. Народ поверил в их намерения, представленные, как самые благие, и согласился на приглашение Ростиславичей.
В Чернигов, где находились в то время Мстислав Ростиславич и Ярополк Ростиславич отправились боярские послы. Послы предложили братьям: "Поезжайте к нам княжить, а других не хотим".
Но не так думали совсем ещё юные Ростиславичи. Они были очень дружны со своими дядьями – братьями отца, рано отошедшего в мир иной. В Чернигове в то время находились и Михалко Юрьевич с братом Всеволодом  Юрьевичем.
Ростиславичи не хотели ссориться с ними, к тому же старший брат Михалко был для них в то время непререкаемым авторитетом. Послам Ростиславичи ответили:
«Либо добро, либо лихо всем нам, пойдём все четверо: Юрьевичей двое, да Ростиславичей двое». Мало того, старшим они единодушно определили Михалко Юрьевича.
Из Чернигова в Москву вместе с послами выехали Михалко Юрьевич и Ярополк Ростиславич. Младшие отправились за ними несколько позже. Ростовские бояре, ожидавшие одних Ростиславичей, таким поворотом дела были крайне недовольны. Посовещавшись, они решили вести в Переяславль Залесский одного Ярополка, а князю Михалко сказали: «Подожди пока в Москве».
 Но Михалко понял, что это завуалированный отказ.
Ярополк выехал в Переяславль-Залесский. Расстались дядя с племянником ещё друзьями. Ещё не начала своё мерзкое воздействие грязная боярская крамола. Бояре не желали отказываться от задачи сделать смертельными врагами сыновей и внуков Юрия Долгорукого.
Между тем, Михалко Юрьевич, поразмыслив над сложившейся обстановкой, решил упредить крамольных бояр и поспешил во Владимир в надежде расстроить их злой умысел.
Решение оказалось более чем правильным, ибо во Владимире враждебных ему сил не оказалось – и бояре и дружина, оказавшаяся под властью крамольников, выехали в Переяславль-Залеский.
Трудовой люд города Владимира с честью встретил родного брата высокочтимого всеми святого благоверного князя Андрея Боголюбского. Ремесленникам, торговцам и прочим небогатым горожанам, притесняемым большими боярами, более по душе был князь Михалко, чем ставленник боярства Ростиславич, который, как уже многие поняли, мог стать по малолетству лишь послушной игрушкой в руках алчных богатеев.
Когда же сведения о прибытии князя Михалко во Владимир дошли до Переяславля-Залесского, бояре не на шутку встревожились и двинули соединенные силы свои на Владимир. Против небольшой дружины князя Михалко и горожан выступили дружины Ростовская и Суздальская, Муромская и Рязанская.
Боярская свора полагала, что Владимирцы сразу откроют ворота и присягнут привезённому ими отроку Ростиславичу. Но Владимирцы затворились и приготовились к отражению штурма.
Силы были неравными, и возникает вопрос, который нередко задавали себе историки: что же заставило Владимирцев встать за князя Михалко? Отвечает на него в книге «Сказания о Земле Русской» добросовестный летописец прошлого Александр Нечволодов:
«Владимирские люди поступали так, потому что хорошо знали, как тяжка зависимость пригорода от старого города, как велико своеволие сильных людей этих городов, и как хорошо им, Владимирцам, жилось, когда в городе у них проживал Великий князь Андрей, строгий ревнитель правды и заступник сирого люда».
Сильными городами до князя Андрея были Суздаль и Ростов, боярство которых считало Владимир не иначе как пригородом и захолустьем. Князь Андрей переменил это.
Ростовские и Суздальские бояре были крайне возмущены неповиновением жителей Владимира, но и озадачены их стойкостью. На штурм они не решились, но взяли город в осаду. Наиболее жестокие и ретивые предлагали: «Пожжём Владимир, побьём холопов и дадим им посадника». Но время шло, а Владимирцы не сдавались. Наконец, после семи недель осады в городе начался голод. И тогда князь Михалко сам посчитал, что  не имеет морального права, ради своего княжения, допустить гибель населения. Он пошёл на переговоры, но настоял на выгодных для Владимирцев условиях допуска в город бояр с малолетним Ростиславичем.
Александр Нечволодов указал: "Проявленная Владимирцами храбрость заставила их противников пойти на уступки: город не был тронут и получил не посадника, а князя Ярополка Ростиславича; старший же брат его Мстислав сел в Ростове.
Но скоро юные Ростиславичи возбудили против себя сильное недовольство; они были, конечно, всецело под влиянием шурина своего – Глеба Рязанского и приведённых им дружин из Южной Руси, люди которых привыкли во время усобиц, там шедших, к весьма пренебрежительному отношению к жителям. Скоро не только села и дома частных людей, но даже Храм Владимирской Божией Матери были ограблены; взято золото и серебро, и даже, наконец, и сама чудотворная икона была отправлена в Рязань, к шурину – князю Глебу"
Хищение Глебом Рязанским при попустительстве Ростиславичей иконы Божией Матери, именуемой "Владимирская", явилось подлинным святотатством. Ведь Сама Царица Небесная в Откровении Андрею Боголюбскому указала, где должен находиться Её святой образ. Именно Пресвятая Богородица указала для иконы город Владимир и повелела построить там Храм, названный Владимирским Успенским Собором. Глеб Рязанский презрел волю Божию. Презрели Её и Ростиславичи. Могли ли они после этого рассчитывать на какой-то успех?
Владимирцы были потрясены богохульством Глеба Рязанского и Ростиславичей, всё ещё бывших марионетками в руках боярских и руках князя Глеба. По традициям они обратились с жалобой к вновь ставшим старшими городам – Ростову и Суздалю. Но там лишь посмеялись над жалобами простого трудового люда. Тогда Владимирцы тайно от больших бояр снеслись с жителями Переяславля-Залесского и приняли совместное решение призвать на княжение – князя Михалко, надеясь на помощь Самой Заступницы Небесной. Они помнили, как не без воли Бога тайной поднял Андрей Боголюбский их захолустный Владимир до уровня града стольного.
Послы прибыли в Чернигов и передали князю Михалко, что Владимирцы зовут его на княжение, и с помощью Всемогущего Бога и Пресвятой Богородицы рассчитывают победить Ростовцев и Суздальцев.
Получив приглашение, князь Михалко собрал свою дружину, взял брата Всеволода и немедленно выступил во Владимир. Отправился с ним и племянник – сын родной сестры – Владимир Святославич.
Владимирцы устали от смуты, устали от непрерывных убийств, грабежей, продолжавшихся почти непрерывно со дня смерти святого благоверного князя Андрея. Лишь, как ни странно звучит, в осаде, горожане несколько отдохнули от насилия, находясь под управлением храброго и твердого князя Михалко. И вот теперь они звали его вновь, надеясь на то, что он наведёт порядок.
Князь Михалко Юрьевич занял Владимирский стол и воздал всем по заслугам. А воздавать было кому. К примеру, Глеб Рязанский преступил все законы – Божий Закон и человеческий. Когда заговорщики потерпели поражение, он остался врагом Владимиро-Суздальского княжества, он поддерживал опальных Ростиславичей после их окончательного изгнания, осенью 1177 года сжёг Москву и жестоко разграбил предместья, но, по неотвратимому воздаянию за зло, той же зимой потерпел поражение. Все его подручники в числе которых и коварный убийца благоверного князя Андрея Боголюбского Жидиславич, попали в плен. Возмездие неотвратимо. Изменников казнили и трупы, зашитые в мешки из свиной кожи, сложили в короба, которые подожгли и спустили в Поганое озеро. Глеб Рязанский умер во Владимирской тюрьме в безвестности и позоре.
На примере эпохи Андрея Боголюбского Сам Всемогущий Бог дает суровый урок – добрым людям в науку, злым – в предупреждение. Была ещё одна сила, участвовавшая в заговоре – боярство ростовское, суздальское и даже владимирское. Почему? На причинах ненависти аристократических эксплуататорских слоев к Государю мы уже останавливались.
Боярство, можно сказать, вплоть до ордынского нашествия – жестокого, но неизбежного для него урока – так и не прозрело. Жажда удовлетворения животных инстинктов, отсутствия даже маломальских душевных чувств и духовных потребностей всегда лишает человекообразных существ человеческого морального облика. А ведь потомки, причём ближайшие, в обозримом будущем, тех самых бояр сплошь почти полегли под ордынскими саблями. Если б бояре прозрели ещё в эпоху князя Андрея, если б искренне и нелицемерно служили укреплению могущества России, Русская Земля оказалась бы не по зубам ордам Батыя.
Летописцы не сообщают, за что конкретно Юрий Долгорукий казнил знатного боярина по прозванию Кучка, но дают понять, что казнен боярин был за деяния достойные того. А вот за что казнил сына того Кучки и брата своей жены князь Андрей Боголюбский, известно – за измену и подготовку заговора.
В убийстве князя Андрея принимал активное участие брат казненного и брат княжеской супруги. Этот Яким Кучкович, обласканный и облагодетельствованный князем, носил камень за пазухой и был активным участником заговора, который сложился ещё до казни его брата. Так что казнь одного из Кучковиче вовсе не была причиной убийства Андрея Боголюбского, а лишь поводом, ускорившим развязку.
Фактов, свидетельствующих о том, что зачастую именно, так называемые, приближенные становятся убийцами своего благодетеля, в летописи прошлого достаточно много. Разве боярин Вельяминов злоумышлявший против великого князя Дмитрия Иоанновича, впоследствии Донского, не был близким к нему боярином, да к тому же ещё и воеводой, подобно Жидиславичу? Правда уроки ордынского нашествия пошли впрок, и дети казненного Вельяминова остались верными великому князю Московскому, честно служа Отечеству.
Разве незнатные и никому не известные Сильвестр и Адашев, злоумышлявшие, к счастью, неудачно против Иоанна Грозного, не им были возведены на высоты власти и богатства?
Разве не были облагодетельствованы Императором Павлом I мерзкие его убийцы Пален, Беннигсен, кстати, залетные инородцы?
Разве не залетный инородец Мандт, как сыр в масле катавшийся подле Государева престола, отравил Государя Императора Николая Первого?
Увы, увы, холуи быстро превращаются в холуев в самом низком смысле этого слова, и, будучи облагодетельствованы своим господином, начинают своим холуйским умишком люто ненавидеть его за его же благодеяния. Образ Булгаковского Шарикова из «Собачьего сердца» – вот достойное клеймо, которое заслужили шариковы всех веков – и амбалы, и жидиславичи, и кучковичи, и мойзичи, и адашевы, и сильвестры, и палены, и беннигсены.
           Именно такие шариковы, покупаемые по расхожей цене зарубежными хозяевами, являются движущей силой всяких смут и всяких революций. Они являются люмпенами, пусть не по достатку своему, но по состоянию души.
Иван Лукьянович Солоневич дал им нелицеприятную, но достаточно четкую оценку, назвав питекантропами и ублюдками и доказав в своих трудах, что именно ублюдки, именно отребье человечества является движителем всякого рода потрясений и революций. И горе тому, кто попадает в их лапы, горе тому, кто предает им душу, ибо через их посредничество такой человек предает душу дьяволу.
Так предали свои души дьяволу Ростиславичи, которые поначалу ведь были дружны с Юрьевичами, братьями своего отца.
Жидиславич, Кучкович, Амбал и Мойзич остановили свой выбор на Ростиславичах, поскольку надеялись (и, к сожалению, не напрасно), что смогут купить их души. И купили…
Но другими были князья Юрьевичи – Михалко и Всеволод.
О князе Михалко, с именем которого связано преодоление первой русской смуты и воздаяние убийцам, достойное их злодеянию, к сожалению, известно не так уж много. Но то, что известно, дает возможность понять, почему питекантропы, составившие заговор, не выбрали его в преемники князя Андрея. Известно, что воспитание в княжеских семьях было весьма и весьма действенным и достойным.
Достойным оказался в результате этого воспитания и князь Михалко, младший брат святого благоверного князя Андрей Боголюбского и внук знаменитого Владимира Мономаха.