Антон и Катя встретились в супермаркете, у кассы. Он замешкался у полочек со всякой всячиной: шоколадные батончики, орешки, чупа-чупсы, жевательная резинка… Всё в ярких обертках, не раз виденное в рекламе. Не захочешь, а купишь. Если не сам, так твой ребенок заставит. Сколько раз видел: оставленный без внимания прыткий киндер, пока родители не видят, успевает шоколадку схватить, развернуть и сунуть в рот. Обратно в таком случае уже и клещами не выдрать.
Кроме вкусняшек на этих полках, уже ближе к кассирше, выложено и не такое съедобное, но тоже очень популярное. Правда, не для детей. И резинка. И со вкусом клубники даже. И не только. В общем, «всё для незабываемого свидания».
Но у Антона, или Тошки, как зовут его сокурсники, в тот день ничего такого не намечалось. Он разыскал свой любимый супермятный орбит и бросил к своему привычному продуктовому набору: хлеб, пельмени, снова пельмени и «как уже надоели эти пельмени». Вообще-то Тошка не фанат «ушек с мясом», но его поварской «талант» не простирается дальше их отваривания или жарки. Оторвав взгляд от того, на что смотреть было уже тошно, он поднял глаза и в этот момент увидел… ее. Со спины. Однако сразу оценил формы. Ничего так, пышные, и изгибы волнующие, решил он, стоя в длинной очереди, подпираемый сзади тележкой. Набор в ее корзинке назывался «я усиленно худею»: обезжиренный йогурт, бездрожжевой зерновой хлеб, творожок, два банана. «Ну-ну, если б можно было, полтора бы купила. Знаю я ваши диеты. Днем сбрасываете вес, а ночью пасетесь у холодильника: кусок колбасы, хлеба с маслом. Или картошечки жареной…» Но, когда она обернулась, видимо, услышав прущий из него скепсис, забыл обо всем. Что к пельменям, которые купил, не взял майонеза. И хлеба… И йогурта… «Тьфу, какой йогурт. Я же не переношу эту гадость», – а сам не мог отвести глаз от ее – огромных, зеленых, с искорками. «И что она такое ест, что глаза такие зеленые? Киви трескает, наверное».
«Господи, а худющий какой. Не кормят его, что ли? – пожалела она. – Даже глаза – и те голодные. Так и ест, так и ест… Ну а так ничего, – запунцовела девушка, – симпатичный, хоть и прыщавый. А ресницы какие длинные. Вот ведь повезло, мне б такие. И туши никакой не надо…»
Через месяц, в том же супермаркете. Антон и Катя. Держатся за руки. Не отводят друг от друга глаз. Он уже не замечает некоторой ее склонности к полноте, а ей уже нравится его, как ей кажется, мужественный подбородок. И не только он. «Какой он у меня брутальный…» – думает она ласково. При взгляде на них и уборщице в магазине ясно: влюбленные. По уши. Влюбленные набрали непонятно чего: тортик, чипсы, курица-гриль, конфеты… И правильно, а что время тратить на всякую ерунду типа стояния у плиты?!
Ой, чуть не забыли: с заветной полочки у касс к продуктам как бы невзначай перекочевывает упаковка нежевательной резинки. Ощущение, что всё остальное – лишь прикрытие для этого пакетика.
Прошло еще два месяца. Тот же клондайк еды. В корзинке Антона и Кати нормальная человеческая еда: картошка, сардельки, буханка ржаного хлеба, пельмени, не домашние, конечно, но уже без сои, сметана 20-процентная. А еще большущая плитка шоколада: кутить так кутить. Полку у кассы в этот раз проигнорировали.
Еще через два месяца. Те же Тошка и Катя. Среди продуктов помимо обычных колбасы и пельменей соленые огурцы и селедка. За руки почему-то не держатся. Девушка выглядит чуточку растерянной, а молодой человек – виноватым. В последний момент, словно вспомнив, Катя берет коробочку с тестом. Нет, не с тестом для выпечки, конечно. С другим тестом. Который с полосочками. Расплачиваются и быстро уходят.
Наверное, месяца три минуло, как мы не видели наших героев. А вот и они! Антон, уже без прыщей, но все такой же худой, чего не скажешь о Кате. Кажется, она даже еще чуть округлилась. Или всё дело в свободном пальто? Сверху корзины – снова всякая всячина: морские гады, весьма неаппетитные на вид, фрукты с трудно выговариваемыми названиями, косичка сыра, ливерная (!) колбаса. Одна надежда, что на дне все-таки есть и то, что можно есть. Типа пельменей. Пусть даже с соей.
Антон заглядывает Кате в глаза: «Малыш, что ты хочешь? Что тебе еще купить?» Та в ответ капризно: «Зая, я сама не знаю… Вот сейчас мне кажется, я бы съела арбузика, а через полчаса я его уже не хочу…» С полочек в корзинку перебираются сникерс, марс и еще один батончик – «райское наслаждение». У Антона даже слюна во рту стала сладкой. А Катя всё шнырь-шнырь глазами: чего бы еще такого захотеть… А в Антоновых только одно и читается: «Как хорошо, что в нашей семье беременна только ты, любимая…»
Давненько мы не встречали Антона и Катю. Года два? Или побольше? Ба, да их уже трое. В корзинке тележки сидит мальчишечка – с такими же зелеными как у Кати глазами, а вот нос точно папин – картофелинкой. «Транспорт» с дитем и продуктами, среди которых наблюдаются соки и пюрешки для малышей, йогурты и прочие полезности для растущего организма, катит папа. Он возмужал, слегка, килограмма на три, отрастил под носом нечто, заменяющее усы и должное означать статус взрослого человека и отца семейства.
Малыш тянется к полке, успевает ухватить за хвост большущий на вид батончик, под оберткой которого так много воздуха. Однако бдительная мама Катя, с умилением взирающая на свое шустрое чадо, мягко, но настойчиво отбирает лакомство и водружает обратно со словами: «Пусечка, тебе еще рано есть эту гадость». Пусечка, еще не знакомый со словом «гадость», ревет белугой. Успокаивается лишь после того, как папа всучивает сыну «Растишку» с улыбающейся мордашкой: чего, мол, ревешь? Опять памперс мокрый?
С заветной полочки у самой кассы на транспортер в кучу к продуктам снова кладется упаковка того, что означает: в ближайшее время братика или сестренки пусечке не видать. Да и ладно, еще успеется!
…ОН привычно потянулся к диролу «зимняя свежесть». ОНА – к орбиту «тропический рай». Их руки столкнулись. Он посмотрел в глаза любительницы экзотики и… пропал…
…И снова нежевательная резинка… Шоколад и пельмени… Селедка и огурцы… Коробочка с тестом… Чупа-чупс…
Фото из Интернета