Летит, летит по небу клин усталый»
Приснилось: папа читает Райнера Марию Рильке (1875-1926) в оригинале – он знал немецкий в совершенстве.
Вся жизнь текла по
вольной воле,
был безмятежен, легок
путь.
И вдруг – явилось
в ореоле,
любовь, иное что-нибудь…
И снова вдруг, как не
бывало,
лишь пруд за домом
голубой…
Всего лишь сон –
любви начало,
а стало сутью и судьбой.
Отец очень сильно любил маму, и только теперь я осознал силу его любви. Поэтому совсем неслучайно в его руках оказалась именно эта книга. Любовь к стихам тоже передалась мне по наследству от родителя.
Раньше – а папа ушел от нас в далеком теперь январе 1981 года – я видел его во сне то в тюремной одежде, то в каких-то страшных переходах, похожих на лабиринты, и лицо его было удрученным, озабоченным, темным. Теперь-то я понимаю, что загробная участь у невенчанных людей разная и, видимо, стоит много потрудиться нам на земле, и там, чтобы увидеть любимую.
Я тот, кто спрашивал когда-то
Несмело: как назвать тебя?
Кто после каждого заката
Стоит, смущаясь и скорбя.
Без сил, забывший о веселье,
Всем сборищам я вечный враг.
Вокруг меня все вещи – кельи,
Где меряют мне каждый шаг.
Ты нужен мне, о Дух Познанья,
Ты, кроткий спутник всех тревог,
Ты, разделивший все страданья,
Как хлеб, ты нужен мне, о Бог.
Ты бел, - но не как белы ночи, -
Для тех, к кому склонил Ты лик;
Все, каясь, опусают очи,
Ребенок, дева и старик.
Райнер Мария Рильке, перевод Г.Адамовича
Тише, тише! папа читает поэзию…
А я припомнил песню Расула Гамзатова, которую не напевал, но часто перечитывал мой все видевший, все переживший, все прошедший на свете отец:
ЖУРАВЛИ
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не вернувшихся полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в стаю журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Сегодня превечернею порою
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по земле людьми они брели.
Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?
Летит, летит по небу клин усталый –
Мои друзья былые и родня.
И в их строю есть промежуток малый –
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я полечу в такой же сизой мгле,
На языке аварском окликая
Всех вас, кого оставил на земле.