Вселенский Суд

Драматическая поэма

Dramatis personaе

Е в а – Вселенский Судья
С п р а в е д л и в о с т ь,
З д р а в о м ы с л и е  – наставники Судьи
Ч е л о в е к
А р х а н г е л
С е р а ф и м
Х е р у в и м
Д у х
П р и з р а к и
  Акт первый

Сцена первая

Величественная зеркальная зала, утопающая в полумраке. Девушка в синей тунике прохаживается перед зеркалами, умиротворенно улыбаясь своему отражению.

С у д ь я (одна).       Как хорошо тебе бывает в этот час,
Какое сладкое беззвучье наполняет
Мою обитель вечную, как дивно
Рассветные лучи, которых я не вижу,
Сплетаются за стенами Суда,
        Чтобы под сводами зеркальными кружиться,
Чтобы рассеяться в поющих зеркалах,
Чтоб полумрак волнующий воссоздать,
И тьмы, и света бесконечного чуждаясь.
Как хорошо тебе бывает, если знаешь,
Что время в твоей власти и все знаки,
Все символы, ведущие к всезнанью,
В тебе сокрыты. Как отрадно думать,
Что ты живешь, чтоб быть полезным миру,
Чтоб променять все радости и страхи,
Все страсти, приводящие к пороку,
На верное служение Закону.
Но где мои наставники?

С п р а в е д л и в о с т ь  и  З д р а в о м ы с л и е (вместе).  Мы здесь!

С у д ь я.             Как хорошо, что вы явились: я скучала!

С п р а в е д л и в о с т ь. Ты, верно, шутишь, ведь   Вселенскому Судье
Нет смысла тосковать: он вечно занят.

С у д ь я.        И все же он любви подвержен.

З д р а в о м ы с л и е.  Значит,
Ты думаешь, что прав лишь тот, кто любит?

С у д ь я.         Не знаю.

С п р а в е д л и в о с т ь. Это дурно! Постарайся
Найти ответ в себе, тогда, быть может,
Сочтешь ты его верным и запомнишь.
Ведь ты же, милый друг, не позабыла,
Что истина рождается в раздумьях,
Что правду не приносят, а находят
В своей душе, в своих мечтах и страхах,
Среди зеркал и сумрака, в тиши.

С у д ь я.         Я с малолетства, мой учитель, помню,
Что отраженье в зеркалах поможет
Судье понять себя и свое племя.
Одно лишь непонятно мне: где люди,
Которых я понять давно стараюсь?

З д р а в о м ы с л и е.  Сегодня будет суд и ты увидишь
Не призраков и духов – человека.

С у д ь я.         И что же, он виновен?

С п р а в е д л и в о с т ь.  Суд решит.
Бывает, под личиной человека
Скрывается чудовище. Ты помни,
Что суд – твое призвание, а жалость,
Которая досталась как проклятье
В наследие от многих поколений
Тебе и многим смертным, искалечит
Судьбу твою, тогда ты ей поддашься.

С у д ь я.         Вы знаете, что я строга порою:
Я подкупа и жалости избегну.

З д р а в о м ы с л и е.  Судить себе подобных тяжелее.

С у д ь я.        Закон есть благодать, и он для всех один.

С п р а в е д л и в о с т ь.  Ну что ж, посмотрим.
                Пленника введите!

Два духа в темных балахонах вводят мужчину во фраке.

С у д ь я          Он на меня похож…

З д р а в о м ы с л и е.  Он тоже смертный.

С у д ь я.          Как он красив и горд, но он, увы, в цепях…

С п р а в е д л и в о с т ь.  Он подсудимый!

С у д ь я.         Боже, как печально,
Что человека всякий судит.

З д р а в о м ы с л и е.  Вздор!
Ты, кажется, Судья, нам говорила,
Что жалости не ведаешь, и тут же
Преступника безмерно полюбила
Лишь за лицо красивое. Как низко!

С у д ь я. Не все ль равно! Его любить я буду
До тех лишь пор, пока узнаю правду
О сущности его. В чем он виновен?

С п р а в е д л и в о с т ь. Виновен в том, что дерзостно нарушил
Завет Отца: пошел он против смерти
И поклонился Дьяволу, желая
Людей из мертвых воскрешать, даря им
Вторую жизнь и новые страданья.

С у д ь я.         Ужели это правда, и мужчина,
Стоящий предо мною, насмеялся
Над карою священною Господней?

Ч е л о в е к.         Я с карою ужасною боролся,
Чтоб бремя неизбежности оставить
У двери в новый век и чтобы дальше
Идти судьбе навстречу без томленья,
Без ужаса, сомненья и смятенья.

С у д ь я.         И в чем ты сомневаешься?

Ч е л о в е к.         Я верю,
Что смерть – не выход.

С у д ь я.         А чего боишься?

Ч е л о в е к.         Что ад не для меня, и рай мне тесен,
Что новый мир, который возродится
После Суда Великого, не будет
Моей любви достоин: он бесцветен.

С у д ь я.         Но почему, скажи мне, подсудимый?

Ч е л о в е к.         Он будет совершенен, только люди
Того, что совершенно, не полюбят.

С у д ь я.         Другими люди станут.

Ч е л о в е к.         Но, увы,
Людьми уже не будут.

С у д ь я.         Отчего же?

Ч е л о в е к.         Все люди – как вода: их лик изменчив.
Душа их то несется сквозь ущелья
И пенится дерзаньем, пролагая
Дорогу средь камней, то в страшном гневе
Всю силу обрушает, словно волны,
На зыбкие пески несносной скуки,
То, будто лед, на миг затвердевает
От страха иль презрения, а после
Туманом пьяным в нежность переходит.
Когда же люди все безгрешны станут,
В туман и лед, и волны обратятся,
Тебя я заточу среди тумана
И прикажу: напейся, если сможешь.
И новый мир, и рай недостижимый
Пустыми для людей великих будут:
В них нет уже науки и искусства,
В них нет работы, нет надежд и страхов,
Нет радости и боли поражений,
Побед и достижений, нет любви,
Лишь только отдых, что претит борцам
За счастье миллионов, составляет
Блаженство наивысшее для глупых.
Но кто сказал, что отдых есть блаженство,
        Что счастье не в борьбе, а в сне  беспечном?!

С у д ь я.         А кто сказал, что рай для глупых создан?

Ч е л о в е к.         А разве не понятно, что для умных
Ворота в рай закрыты? Средь талантов
Безгрешных нет – все гении порочны.

С у д ь я.         Талант – дар Божий.

Ч е л о в е к.         Да, но этот дар
Людей бессильных быстро истощает.
Они, подобно соколу, взлетают
Над миром нашим пресным, чтоб оттуда,
Взглянув на бесконечность совершенства,
Низвергнуться на землю дикой бурей,
Несущею для смертных очищенье.
После паденья этого таланты
В посредственности мерзкой утопают,
Бесстыжей клевете даря прощенье.
Они в пучинах зависти и злости
Пытаются творить. Их раздирают
Сомнения и блеклые надежды,
И губят мысли странные, а гордость,
Омытая слезами их и кровью
Во многих битвах с подлыми глупцами,
Как смертный грех карается. Позорно!

С у д ь я.         Вернемся к делу. Кто ты, подсудимый?

Ч е л о в е к.         Я – доктор. Я всю жизнь людей спасаю
От боли и от смерти.

С у д ь я.         Ты доволен
Работою своей?

Ч е л о в е к.         Теперь доволен.
Лишь я один средь смертных точно знаю,
Как возродить угасшей жизни пламя,
Как жизнь вдохнуть в безжизненное тело,
Болезни и растленье укрощая.

С у д ь я.         А знаешь ли, что в вашем пресном мире
Кругом несправедливость обитает,
Что к смерти вы взываете всечасно,
Боясь ее при этом, что вы жизни
Нередко отнимаете у ближних,
Чтоб власть лжецов и воров утверждалась
На жутком алтаре, облитом кровью,
Что жизнь для вас – разменная монета,
Которою вы плату воздаете
Виновным и безвинным. Вы живете,
Но жизнь в других не цените.

Ч е л о в е к.         Неправда!

С у д ь я.         Зачем себя обманывать? Ты знаешь,
Что каждое мгновенье в вашем мире
Гремит война. Жестокость и насилье
Позорной нормой стало, а те люди,
Которых вы не знаете, погибнут
Еще в утробе матери, поскольку
Вы жизнь их посчитаете ненужной.
Тогда зачем же, подсудимый, ты мечтаешь
Жизнь вновь дарить умершим, если в мире
Достаточно уж жизней бесполезных?
Зачем ты обрекаешь на страданья
Всех тех людей, которые укрылись
От ужасов прожитой ими жизни
За черными крылами духа смерти?

Ч е л о в е к.         Он этими крылами затеняет
Прекрасные пейзажи стран бессчетных,
Которые так долго услаждали
Взор многих смертных.

С у д ь я.         Это только грезы!
Не стоят эти страны тех страданий,
Что люди там изведали.

Ч е л о в е к.         Нет, стоят.
Твой Бог нам подарил все эти земли,
Чтоб пот мы проливали над полями,
Питаясь от земли во все дни жизни,
Чтоб мы все эти земли возлюбили,
Как Бог их возлюбил, чтоб мы стремились
Сердцами в край родной, обетованный.

С у д ь я.         И что, вы возлюбили эту землю?
Должно быть, вы делили, оскверняли
Ее не зря?

Ч е л о в е к.         Ты слишком мало знаешь!
Как дорого нам стоила свобода
Земли своей. Как много слез и крови
Мы отдали врагам. Сгнивали в тюрьмах,
Покуда цепи рабства не разбили
Мы родины святой.

С у д ь я.         При чем здесь святость?

Ч е л о в е к.         Мы освятили родину любовью!
Но что любовь? Ведь ты любви не знаешь!
Ты не поймешь меня, покуда сердце
Твое под гнетом долга остывает,
Покуда ты, Судья, не полюбила
Существ, которых судишь.

С у д ь я.         Это новость!
Мне приходилось видеть страшных духов
И демонов безликих, адских тварей,
Несущих смерть и ангелам, и людям.
Я их судила строго и не знала,
Что их позор и грех любви достоин.

Ч е л о в е к.         Достоин не позор, а только пламя
Чудесной жизни, что существ всех греет.

С у д ь я.         А если это пламя угасает,
А если нет в душе уже ни капли
Смиренья и добра? Тогда что делать?

Ч е л о в е к.         Таких спасай, со страхом обличая,
Карай и проповедуй, но люби их.
Исполнив лишь закон, ты не спасешься.

С п р а в е д л и в о с т ь. Закон не исполнявший, не спасется!
Судья, твой приговор!

Судья в задумчивости смотрит на человека. На ее бледном лице читается растерянность.

З д р а в о м ы с л и е.  Судья в сомненьях!

С п р а в е д л и в о с т ь. Сомненья нашу веру подрывают!

З д р а в о м ы с л и е.  В ней веры твердой нет. Она бессильна!

Ч е л о в е к.          И все же она судит!

С п р а в е д л и в о с т ь. На мгновенье
Ты мог бы замолчать?! Судья, ответствуй!

С у д ь я.         Но я не знаю…

З д р а в о м ы с л и е.  Знаешь! Говори же,
Достоин ли твой брат тяжелой кары?

С у д ь я.         Я думаю, достоин он…

С п р а в е д л и в о с т ь (перебивая).  Страданья!
Твой выбор верен. Пусть его очистит
Огонь геенны.

Ч е л о в е к.         Видно, мне судилось
Из ада в ад попасть. Где справедливость?!

З д р а в о м ы с л и е.  Суд совершился, и без промедлений
Нам приговор сей следует исполнить.

Ч е л о в е к.         Мне в ад пора? Как хорошо! В аду
Нет фарисеев.

С п р а в е д л и в о с т ь.  Каждый демон будет
Тебя карать.

Ч е л о в е к.         Надеюсь, вспоминать
О милосердных судьях черт не станет.
И о добре. Оно всего коварней.

З д р а в о м ы с л и е.  Твой дьявол уж придумал истязанья.

Ч е л о в е к. Мой дьявол зол, но он, как Бог, не судит!

С п р а в е д л и в о с т ь. Закончен суд! (к стражникам)
        Хватайте человека!
Стража подступает к подсудимому,  он сопротивляется.

Ч е л о в е к.         Меня, Судья, ты строго осудила
Лишь за любовь, за то, что я старался
Бессмертия чуток украсть из ада
Для смертных всех. Но ты, Судья, запомни:
Раскаянье мне чуждо, и прощенья
Себе я не ищу. Мне ада пламя
О жизни о земной всегда напомнит.
А рай ваш – малодушных утешенье –
Я судьям оставляю. Для себя
Уж выбрал я пристанище получше.
Сам выбрал. Сам судил. Я победил!

Судья пожимает плечами. Подсудимый отворачивается от Судьи и позволяет стражникам заковать себя в цепи. Здание суда пустеет.

Сцена вторая

Та же зала. Судья сидит перед зеркалом.

Д у х (выходит из-за зеркала).  Привет тебе, чудесной деве, Ева!

С у д ь я.         Привет же и тебе, мой гость нежданный.
Ты знаешь мое имя?

Д у х.         Да. А ты?
Его случайно ты не позабыла?
Тебя ведь лишь Судьей зовут, не так ли?

С у д ь я.         Я помню это имя, но оно
Есть звук пустой, что мчится сквозь туман
Чтобы во тьме погибнуть. Это имя
Мне ни о чем не скажет.

Д у х.         Это странно.
В тебе я человека вижу сразу.
Лишь человек твердит, что пустота
Внимания не стоит.

С у д ь я.         Да.

Д у х.         Во мраке
Есть знания, дающие начало
Величию и творчеству, судьбе
Миров бесчисленных, которые погибнут
Едва лишь разум их, ничтожный, темный
Внезапно просветлеет, вознесется
Над страшной тайной смерти и постигнет
Презрение к себе, и в лютой злобе
Разрушит и себя, и все, что создал.

С у д ь я.         Впервые слышу, будто знания несут
Лишь боль и страх тому, кто жаждет  знаний.
Должно быть, ты не прав, хоть знаешь много.

Д у х.         Я прав всецело, только ты не можешь
Поверить в то, чему не хочешь верить.

С у д ь я.         Выходит, тот, кто знает все, несчастлив?

Д у х.         Я не могу ответить, ведь созданья,
Живущие вне времени в пространстве,
Совсем иначе чувствуют, чем люди.

С у д ь я.         Зачем же жить, когда миг совершенства
Низвергнет существо во мглу забвенья?
Зачем живешь ты, дух?

Д у х.         Чтобы бороться.

С у д ь я.         Зачем?

Д у х.         Чтоб жить. В борьбе любой бессмертен.

С у д ь я.         Странно…
Доныне мне казалось, что все духи,
Бессмертными рожденные, не знают
Ни ужаса старения, ни смерти…

Д у х.             Бессмертные живут, покуда властью,
Взращенною на тучной ниве силы,
Способны страх внушать и уваженье,
Покуда гордость странная возносит
Их на вершины мира, чтоб оттуда
Землею управлять, обогащаясь
Величием и жаждою свершений.

С у д ь я.         Твои слова кощунственны: выходит
Что все мои наставники, внушая
Любовь к Отцу и давешним законам,
Лишь власть свою стараются упрочить,
На вере выстроить владычество тирана.

Д у х.         Запомни это слово – ты сама им
Законотворцев глупых наградила…
Я чувствую, как воля закипает,
Бурлит в тебе, как истинная мудрость,
Способная сравнять тебя с богами,
Дает тебе возможность быть свободной!

С у д ь я.         А я свободна!

Д у х.         Ложь! Ты раб рабов,
Готовых преклоняться перед троном,
Что пуст давно. Но это ничего!
Ведомым быть для смертных не постыдно.

С у д ь я.         Я не стремлюсь к свободе, ведь она –
Мечта безумная, которая влечет
Лентяев всех, раздавленных тоскою.

Д у х.         О, нет, Судья! Свободу выбирают
Лишь те из нас, которым надоело
Юлить и лгать, бездумно восхваляя
Оковы неизбывные покорства,
К которым ум и сердце приучают
Его рабы, грозя небесной карой.
Но я и те, кто шел со мной, презрели
Законы, запретившие движенье
Нам всем к вершинам знания и власти,
Из склепа страха вырвались, достигли
Могущества, что право оставляет
Нам говорить всю правду тем, кто может
Задуматься над нашими словами,
Возненавидеть трусость и, быть может,
Хотя бы миг в мечтах побыть свободным!

С у д ь я.         Меня смущают твои речи! Я узнала
Под обликом чудесным человека
Гнилую сущность духа, что изведал
Предательство и злобу на собратьев!
Ты – Демон! Прочь! Исчезни, нечестивый!

Д у х (мрачнея).        Ты, как и все, Судья, недальновидна!
Ужели ты не знаешь, как прекрасна
Душа того, кто жаждет очищенья!

С у д ь я.         Не власти ли над всеми существами?
Здесь корень зла сокрыт!

Д у х.         А, может быть, добра?
Я ясность в мир вношу, а справедливость
Ты, кажется, достоинством считаешь?

С у д ь я.         Довольно! О тебе я много знаю!

Д у х.         Ты знаешь то, чему тебя учили!

С у д ь я (отступая).  И все же я была счастливой. Стража!

На зов появляются ангелы.

А р х а н г е л (заслоняя Судью).
Как ты посмел присутствием своим
Судьи уединение нарушить?
Тебе не место здесь, отступник, уходи!

Д у х.         Я сам решу, где можно мне бывать!
        Ты, раб, мне не закон, и я не сдвинусь с места!

А р х а н г е л. Тогда ты будешь вынужден принять
Возмездие из рук моих. Опомнись!

(Огненный меч в его руках вспыхивает ярче.)

Д у х (спокойно).       Давно уж я опомнился, и ныне
Я страха перед смертными не знаю.

А р х а н г е л. Ты лучшим, ты мудрейшим среди  нас
Когда-то был. Ты лучшим был когда-то,
Но господином не был. Жажда власти
Тебя в Ничто низвергла. Ты ведь предал
Себя и нас: ты смертным показал
Дорогу в ад.

Д у х (ухмыляясь).      Они уже давненько
В ту сторону смотрели.

А р х а н г е л (занося меч).  Защищайся!

С е р а ф и м (умоляюще).
Прошу тебя, мой брат, помедли, не рази
Того, кто был когда-то нашим другом!
Взгляни лишь только, как прекрасен он,
Какой огонь величия играет
В глазах печальных. Он убит тоской!

А р х а н г е л. О да, сей демон мрачен, только я
Притворных мук уж видеть не желаю:
Печаль его от зла не отвращает!

С е р а ф и м.         Однако же печаль рождает мудрость!
Кто знает, может братняя любовь
Души его измученной коснется,
И дух мятежный, что когда-то был
Обманом завлечен в тенета мрака,
Вернется к нам, чтобы сиять на небесах
Красой нетленной средь себе подобных.

Д у х.         Нет, нет, я не вернусь к вам, ведь трудами,
Что часто бесполезными казались,
Я знаний многих ценных уж добился,
И мужества, и гордости, терпенья,
Чтоб одиночество, проклятия сносить,
И ужас безнадежности, и горечь,
Чтоб мыслить и свободным быть!

А р х а н г е л. Довольно!
Полнейшую свободу обретают
Лишь в пустоте, а пустота – Ничто.
К нам хаос тихой смертью подкрадется,
Погубит нас, бессмертных, и людей,
И все, что жизнь плодит и жизни хочет,
Едва лишь кто-нибудь из наших братьев
Законы мироздания нарушит.
Ты знать должна, Судья, наверняка:
Свободы для разумных не бывает.

Д у х.         А для свободных не бывает смерти!
Запомни: твои братья умирают
Не от болезней – от незнания и страха!

С е р а ф и м.         Им не о чем печалиться: любовь
Подарит им бессмертие и славу.

Д у х.         Любовь? А чья любовь? Твоя, быть может?
Вы никого не любите!

С е р а ф и м.          Неправда!

Д у х.         Ну хорошо, я допускаю, что тебе
Любовь доступна: ты душою молод.
Однако же твой брат, что верно служит
Тому, кто среди слабых только властен,
Любить уже не может – он всезнающ.

С у д ь я.         Не может быть, чтоб знание претило
Любви большой и чистой, как Господня!

Д у х.         Однако это правда! Но законы,
Которым судьи следуют всечасно,
Не я установил.

С у д ь я.         Так что же, Богу
Приходится насиловать свой разум,
Чтоб награждать любовью все живое?

Д у х.         Я этого, увы, Судья, не знаю.
Я не любил, пожалуй, никогда,
Поэтому любви, как он, не жажду.
Но любит ли Он вас?

С у д ь я.         Конечно, любит!

Д у х.         Зачем тогда, скажи, Он соблазнил
Вас древом знания и древом жизни?

А р х а н г е л. Не Бог их соблазнил, а подлый змей!

Д у х.         Все будто верно, только тот виновен,
Кто создал древо, а не соблазнил плодами.
Зачем Он посадил его в Эдеме?

С у д ь я.         Чтобы проверить верность…

Д у х.         А зачем?

С у д ь я.         Чтобы узнать…

Д у х.         Молчи! Тогда выходит,
Что сам Он, искушенный знанием, избрал
Для вас не древо жизни – древо знанья.

А р х а н г е л.        Язык твой лжив, как лжив был мерзкий змий!

Д у х.         В твоих словах нет силы – только злоба!
Ты доказать не можешь, что не прав
Презренный дух, что знает ваши страхи.

А р х а н г е л. Борьба с тобой все по местам расставит!

Д у х.         Вы зря боролись! Если рока чаша,
Что зла полна, внезапно опустеет,
Тогда весы качнутся, и прольется
Добро на мир, что не приемлет блага,
И благу в зло придется обратиться.

С е р а ф и м.         О брат мой, ты от горя обезумел!

Д у х.         Уйди, уйди, глупец, не тронь руками
Того, кто по рукам тебя ударить может!

А р х а н г е л. Чудовище бездушное, оставь нас!

Д у х.         Оставлю, только жаль, что милой Еве
Лжецов терпеть придется!

А р х а н г е л. Побыстрее!

Д у х.         Я ухожу, но знаю, что не тщетно
Слова я расточал в запретном зале!
Здесь существо невинное внимало
Мне с ужасом предсмертным, но открыло
Всю правду, что для смертных приберег я.
Протест в ней скоро вспыхнет, разгорится,
И ненависть к законам, что отняли
Свободу и любовь у строгих судей,
Дорогу к истине губительной укажет –
Единственному благу, что избрали люди.

Сцена третья

С у д ь я (прохаживаясь по зале).
Как много день сегодняшний мне дал
Для размышлений пищи. Сколько знаний
Принес мне гнев гостей моих нежданных,
Которые вопросами своими
Мой разум возмущали, но ответов
Дарить не захотели. Только горечь
Лилась, увы, из уст немногословных
Преступников и судей. Где же, право,
Мне истину искать? Чей ясный голос
Поведает мне правду о собратьях?

Зал наполняется светом, из которого выходит ангел. На его плече сидит снежно-белый голубь.

Х е р у в и м (приближаясь к Судье).
Я дам тебе ответы, если хочешь.

С у д ь я.         Ах, добрый ангел, будь же милосерден
И разум мой премудростью наполни.

Х е р у в и м.         Премудрость в Боге. Ты ему верна?

С у д ь я.         Не знаю. Я без правды исстрадалась.
И без любви. Никем я не любима.

Х е р у в и м.         Всевышний тебя любит.

С у д ь я.         Почему же
Все дни мои печальны? Моя юность
Во мраке угасает. Труд тяжелый
Ни радости, ни пользы не приносит.

Х е р у в и м.         Зато твои наставники довольны,
Что праведную душу воспитали,
Спасли тебя от скверны и порока.

С у д ь я.         Что пользы мне в расчетливом довольстве,
Когда плодов упорного ученья
Мне видеть не дано, и среди смертных
Почета мне не будет. Я не знаю
Родни своей, привязанности к ближним…
Я ничего не знаю!

Х е р у в и м.         Ты лукавишь.
О племени своем же не печалься:
Они б тебя помешанной назвали
За честность, доброту и состраданье.
Они, мой друг, тиранов почитают.

С у д ь я.         А докторов?

Х е р у в и м.         Немногих.

С у д ь я.         Подсудимый,
Наверно, был средь смертных уважаем.

Х е р у в и м.         Твой подсудимый? Сердце его – пепел!
Безумные надежды подтолкнули
Его к греху. Он жизнью заигрался,
Забыв того, кому вовек обязан
Всем, что имеет.

С у д ь я.         Он хотел как лучше.

Х е р у в и м.         Твой смертный знал: ему за все воздастся, –
И вновь грешил. Упорное же сердце
От тяжестей скорбей земных завянет,
Потерпит зло.

С у д ь я.         Он зло отверг делами!

Х е р у в и м.         Ты не права! В его душе коварной
Ютилась зависть к Богу!

С у д ь я.         Зависть к жизни!
Он жить хотел!

Х е р у в и м.         Он этого достоин?
Грех первородный смертью был наказан.

С у д ь я.         В грехах своих он предков не повинен.
Ну разве мог он, нерожденный, помешать
Грешить отцу? Быть может, он виновен
И в том, что он рожден?

Х е р у в и м.         В грехе рожденный
Не будет свят.

С у д ь я.         О, как это жестоко!

Х е р у в и м.         Бог милосердный и долготерпивый
Прощает тех, кто жаждет искупленья.
А тем, кто ищет правду – помогает.
Ведь сказано, что алчущие знаний
Когда-нибудь насытятся.

С у д ь я.         Чего же
Он мне помочь не хочет? Ведь мой разум
Стремится ввысь, но сердце к людям тянет!
Мне хочется пожить среди собратьев.

Х е р у в и м.         Не стоит, Ева. Это будет даром
Для смертных всех. Тебе же – испытаньем,
Которое, возможно, изувечит
Твое сознанье, гордый дух надломит,
Запачкав твои мысли плотской грязью.

С у д ь я.         Наверное, ты прав. Я слишком мало
О смертных знаю. Мне земных законов
И череду ужасных преступлений
Понять не просто. Холодность и время,
Да в ненависти, злости упражненья
От жалости людей всех избавляют,
В печали утешение готовя.

Х е р у в и м.         Останься там, где ты всего нужнее.

С у д ь я.         А если я уйду?

Х е р у в и м.         Тогда последуй
Туда, где тебя ждут. Иди навстречу
Борьбе и своим страхам.

С у д ь я.        Это трудно.

Х е р у в и м.          Дороги все открыты для идущих.
Вперед иди, на мудрость опираясь.

С у д ь я.         А что есть мудрость?

Х е р у в и м.         Мудрость есть любовь.
О ней все существа всегда мечтают.

С у д ь я.         Мои учителя мне говорили,
Что прав не всякий, кто всем сердцем любит.

Х е р у в и м.         А тот, кто всегда прав, любить не сможет.

С у д ь я.         Так как же поступить мне?

Х е р у в и м.         Сделай выбор.

С у д ь я.         Меж правдой и любовью?

Х е р у в и м.         Нет, мой ангел.
Это одно и то же. Сделай выбор
Между землей и небом. Очень скоро
Пойдешь путем ты духа или праха,
Нас возвестив о выборе свободном.

С у д ь я.         А будет он свободным?

Х е р у в и м.         Не печалься!
Еще не время.

С у д ь я.         А оно наступит?

Х е р у в и м.        Сама решай, Судья. Ну, до свиданья!

Ангел целует девушку в лоб и растворяется в лучах света.

С у д ь я.         Прощай, мой друг! И ты меня покинул
На раздорожье. Будущей печали
И слез бесплодных тяжесть не пугает
Меня сейчас. Без призрачной надежды
Куда идти? Пусть выдержка и смелость,
Стяжавшие Судье меж духов славу,
В пути мгновенье гибели отсрочат!

   Акт второй

Сцена первая

Та же зала в здании Вселенского Суда.

С у д ь я (самой себе).
Как быстро мое детство пролетело
Среди зеркал. Здесь я, не зная страха,
Росла в уединении строжайшем,
Законы почитая. Здесь премудрость
Засеяли наставники в ребенка,
Чтобы во время жаркой жатвы правды
Была уже я зрелой. В эти годы
Так много добродетелей привили
Мои учителя мне, восхваляя
Добро и справедливость. Восхищенье
Мне ангелы прекрасные и духи
Внушали часто; к ним всегда тянулась
Душа моя. Она сопротивленья
С их стороны не знала: узы дружбы
Со многими святыми повязали
Вселенского Судью. То было время
Счастливой несвободы, откровений,
Спокойствие дарящих и смиренье.
И вдруг все изменилось. Подсудимый,
Борьбу ведущий с роком, пересилил
Во мне судью. Он, вопреки веленьям,
Не смог молчать, страдания скрывая
Своих несчастных братьев. Однобокой
Он правды не хотел. Он, как и Демон,
Оковы рабства страстно ненавидел,
В аду разжечь желая бунта пламя.
Предчувствуя же скорую разлуку
С зеркальным домом, я хочу увидеть
В последний раз, быть может, человека,
Что палача сумел очеловечить,
Взывая к сердцу, полному печали.
Но как мне его вызвать? В преисподней
Едва ли будет голос мой услышан.
И все же я попробую.

Д у х (появляясь из темноты).Не стоит.
Тебя он не услышит: ад беззвучен
В обычном понимании, и если
Он голос ненароком твой услышит,
Покинуть место своих страшных пыток
Не в силах будет. Неусыпной стражи
Ему не умолить!

С у д ь я.         Но моя сила…

Д у х (гневно).         Над ним другие силы власть имеют!
Ваш Суд давно исчерпал свое время!

С у д ь я.         Но как его мне, Дух, теперь увидеть?
Чей громозвучный голос проникает
В Небытие?

Д у х.         О, только мрачный демон
Услышан за стенами мрака будет.

С у д ь я.         Ты – Демон! Ты поможешь мне?

Д у х.         За плату.

С у д ь я.         Чего ты хочешь?

Д у х.         Малого – общенья.
Я знанием пресытился. Мне нужно
Делиться с кем-то.

С у д ь я.         Что же, я от знаний
Любых не откажусь. Приступим к делу!

Д у х.         Средь пустоты, и пламени, и снега
Услышь мой голос! Сбрось оцепененье
Печали и сомнений. Вырви цепи
Из скал холодных, ставших тебе ложем
На сотни лет, отравленных страданьем!
Гони орла, прикрой рубищем раны
И к нам явись! Предстань перед глазами!

Темные тени, появляющиеся одна за другой, окружают Духа.

П р и з р а к и. Как смеешь ты заклятием тревожить
Всесильных стражей!?

Д у х (грозно).         Ах, уже всесильных!?

П р и з р а к и (падая на колени).
Прости нас, господин, мы не узнали
Тебя под маской смертного. Нам горько
Величие властителя увидеть
Запачканным презренной оболочкой!
Чего ты хочешь?

Д у х.         Встретиться со смертным.

П р и з р а к и. Позвать его?

Д у х.         Не стоит затрудняться.
Он здесь уже.

С у д ь я.         Пускай же доктор входит!

Человек медленно выходит из темноты, обводя лихорадочно-блестящими глазами призраков. Он бледен и изможден, волосы его растрепаны. Фрак превратился в лохмотья. Он молчит и прячет за спину закованные руки.

Д у х.          Ты, смертный, наказанием доволен?

Ч е л о в е к.          О да, вполне. Мне пытка Прометея
         Внушает гордость. Каждому по вере
Всегда пусть воздается.

С у д ь я.         Твоя дерзость
Наказана была несправедливо.

Ч е л о в е к.         Тобой она наказана… Но поздно
Глаза твои открылись. Приговора
Я не страшусь, но я боюсь законов,
Которые лишь кротость разрешают
Всем грешным людям, жаждущим свободы.
Мне не понятно, почему не должен
Я трудного искать, что свыше силы,
Испытывать не должен я и думать
О том, что скрыто. Жить нам нужно смирно,
О многом не заботясь, как те твари,
Что всякие отходы пожирают,
Чтоб ими стать. О, если бы не дерзость,
Которую назвали вы греховной,
То смертные давно б уж оказались
На четырех. Минутные сомненья
И вере верность пошло б погубили
Священные порывы созиданья,
Которыми мы смерть затмить сумели.
Подобно Богу, люди захотели
Достичь недостижимого, но правду
По времени вы цените, а мудрость
Считаете незнанием худого,
Поэтому старания все наши
Порочным безрассудством вы назвали.

С у д ь я.         Но человеку грешному пристало
Довольствоваться малым.

Ч е л о в е к.          Это глупо!
Когда все существо твое желает
Развитья бесконечного, то силы
Ты вынужден в душе своей припрятать
Из страха лицемерного. Любовью
Не платишь дань ты Богу – только ложью,
Сокрытою под маскою страданий.

С у д ь я.         Я масок не ношу.

Ч е л о в е к.         Ты не страдаешь!
Печаль и радость знают те, чей разум
Холодным был, завистливое сердце
От боли пламенело, рвалось в битву,
Любить и ненавидеть заставляя,
Чтоб за короткий срок сгореть, оставив
После себя не тушу – горстку пепла.

Д у х.         Да-да, мой друг! Ужасным преступленьем
Они стремленье к истине назвали,
Предписывая смертным только робость.
Они хотят, чтоб люди унижались,
Сгнивая на коленях, чтоб привили
Себе вкус к слабости, желая искупленья
Придуманных грехов, цены не знали
Судьбе своей, лишь рабству посвященной.

С у д ь я.         Служение Всевышнему – не рабство.

Ч е л о в е к.          А как же! Только вера нас смешала
                С бездумным прахом. Лучшим средь животных
Назвали человека, но с инстинктом
Ввели в противоречие стыдливость,
Мирское заповедав ненавидеть.

С у д ь я.         Наш Бог-Творец имеет только право
Изъяны находить в своих твореньях.

Д у х.         Зачем творить, когда венец творенья
Всего боится, если своей жизни
Не любит он, страшась, однако, смерти,
Подобие которой приближает
К себе в угрюмых кельях, обзывая
Прекрасное загробным?! Мои слуги
Не знают веры жалких. Вдохновенье
Их жизни озаряет, справедливость
Ведет дорогой сильных к вечной власти
Над многими умами, чтобы честность
Людей заблудших в стаде просвещала.
Тебе, Судья, я мир несовершенный
Помочь могу исправить! Ты подругой
Моею только стань.

Ч е л о в е к.         Судья, не вздумай!
Он славой, властью, красотой, деньгами
Жертв гордых сотни сотен совращает,
Чтоб болью и слезами упиваться
Всех тех, кому величие он продал.

Д у х.         Пора тебе, любезнейший целитель,
Вернуться в ад.

Тени разом набрасываются на Человека, он их отталкивает.

Ч е л о в е к.         Дай мне сказать, обманщик.

Д у х.         Так я обманщик?! Я, кто сытой правды
Терпеть не может?

Ч е л о в е к.         Мщенье ради мщенья
Ты истиной единственной считаешь.

Д у х.         За смертными я право оставляю
На смелый выбор. От насилья вкусов
И убеждений предостерегаю
Своих я слуг. Кто может жить свободно –
Пускай живет, но если бремя жизни
Гнетет людей – пусть станут все рабами
Желаний и идей существ всесильных!

Ч е л о в е к.         Пустая болтовня! Исход один лишь
        Всех смертных ждет.

С у д ь я.         Но смерть ведь – не предел.

Ч е л о в е к.         Нет, не предел. Но гибель есть граница
Между свободой смертных и созданий,
Коварством наделенных. Солнце правды
Должно взойти над трупами живыми,
Умы их освещая. От морали,
От знаний ложных, глупых лжепророков
Земля освободится. Красотою
Тел, разума, немеркнущих талантов
Пусть вспыхнет мир, как феникс, возродится
И вскормит новых смертных, что достигнут
Бессмертья и всезнания!

Д у х.             Ничтожны
Все смертные, гордящиеся славой
Своих побед! По вашей вольной воле
Не сможете вы слез горючих выжать
Из глаз своих, если веленья духов
На то не будет! Бедный, страшный выбор
Достался людям. Трудною стезею
К добру иль злу идут они, хромая,
Пока надежд поблекшие зарницы
Всем им не опротивят. Мрак от света
Рожденные в тени не отличают,
Поэтому немногими правами
Довольствуются ныне. Их свобода –
Сказать «Да» – «Нет». Им большее тяжелым,
Несносным станет. Сделай же ты, Ева,
Сейчас свой выбор. Ты пойдешь со мною?

Ч е л о в е к.          Нет, не пойдет, не будет унижаться
До преисподней!

Д у х.         Пусть сама решает!

С у д ь я.         А я уже решила! Наставленья
Мне ваши надоели. Бесконечно
Распоряжаться судьбами чужими
Никто не вправе!

Д у х.         Я тебя заставлю!

С у д ь я.         Заставишь?!

Д у х (ухмыляясь).      Да! Я дерзкими речами
Тебя подвел к обрыву. Если смертный
Хотя бы раз заглянет в бездну правды,
На дне которой пляшет ада пламя,
Он все-таки отступится, и пропасть
В объятия его навечно примет.

С у д ь я.         Но я не оступлюсь! Из бездны правды
Заря надежды встанет.

Д у х (злорадно).       Лишь надежда
Осталась вам!

С у д ь я.         А ты, коварный демон,
Даже надежд, к несчастью, не имеешь!

Д у х.         Надежды – блажь!

С у д ь я.         Пусть так, но с этой блажью
Пойду я к людям, исцеляя раны
Безвинных душ.

Д у х.         Опасное безумство
Снедает тех, кто помощью бессмертных
Всегда пренебрегает. В жутком мире,
Что жертвами пресытился, все твари
Заступников имеют. Одиноких
Толпы рабов не жалуют.

С у д ь я.         Я справлюсь!

Судья подходит к Человеку и пожимает ему руку.

Прости меня, мой друг! Не зная правды,
Тебя я обвиняла. Только злобой
Ты мне не отвечай: твои страданья
Моим трудом окупятся и кровью.

Отдаляется от гостей, заглядывает в зеркало и вздыхает.

Ну вот и все. Пусть быстро вышло время,
Мне на ученье данное, но скоро
Занятия благие разукрасят
Всю жизнь мою. Ну а теперь прощайте!

Сцена вторая

С у д ь я.         Пора покинуть Суд, но прежде нужно
Наставников призвать. Учителя!

С п р а в е д л и в о с т ь  и  З д р а в о м ы с л и е (вместе).
Зачем ты, милый друг, нас вызываешь?

С у д ь я.         Чтобы проститься. Я уже решила
Оставить вас.

С п р а в е д л и в о с т ь.  Ужели покидаешь
Ты этот зал зеркальный?

С у д ь я.         Покидаю
Его я навсегда.

З д р а в о м ы с л и е.  Ах, это смертный
Тебя бежать отсюда надоумил?!

С у д ь я.         Я не бегу. Без слез, без всякой спешки
Я ухожу к собратьям.

С п р а в е д л и в о с т ь.  Злое слово
Тебя, должно быть, в сердце поразило,
С пути свернув.

С у д ь я.         Вы знаете прекрасно:
Я этого пути не выбирала.

З д р а в о м ы с л и е.  Тебя судьей избрали те, чей разум
Несется сквозь миры, даруя жизни
Существ мильярдам. Им одной лишь мысли
Достанет, чтоб в мгновение разрушить
И вновь создать Вселенную. Их гнева,
Что в бурях и ужасных ураганах
Находит форму, многие боятся
Из тех, кто выше нас.

С у д ь я.         Они бессмертны,
Они мгновений важность не оценят,
И жизни, нам дарящие возможность
В делах достичь бессмертья, прах отринув,
Короткой шуткой духам показались.
О да, они творили и по праву
Своими нас считают! Только жизни,
Страданием отмеченные, рабством,
Не стоят жертв! Они все жаждут веры,
Борьбы с собой, но как-то забывают,
Что сами нас такими сотворили!

С п р а в е д л и в о с т ь.  В твоих словах обида зазвучала!

З д р а в о м ы с л и е.  Доверия, оказанного людям,
И ты не заслужила!

С у д ь я.         Мне служенье
Давно уже порядком надоело.

С п р а в е д л и в о с т ь.  Ты знаешь, что одним преодоленьем
Себя и зла, невежества и страха
Все смертные живут.

С у д ь я.         Живут, но жизни,
Наполненные болью, не приносят
Ни радости, ни счастья, только злобу.
Не лучше ли не жить, если при жизни
Мы только лишь страдаем, и утраты,
Которых больше, больше с каждым годом,
Трудом своим нам не дано восполнить?

З д р а в о м ы с л и е.  Ты не была счастливой в этом доме?

С у д ь я.         Как можно человеку быть счастливым,
Когда родится он для испытанья,
Упорством окрыленного, и сердце,
Раздавленное грубой грязной плотью,
Стремится ко всему, что увядает,
Мир осветив на краткое мгновенье
Надеждой зыбкою, чтобы погибнуть в муках?
Как можно человеку быть довольным
Судьбой своей и тяжкими трудами,
Когда во тьме незнанья прозябает
Весь род его, что вынужден томиться
Вдали от рая в ожиданье смерти?

С п р а в е д л и в о с т ь.  Вселенскому Судье конец не страшен:
Он долгих лет безбедных удостоен.

С у д ь я.         И все же я умру, как всякий смертный,
Как каждому созданью подобает,
Но не от старости иль яда – от тоски
За миром беззащитным и доступным
Всем тем, кто не гнушается мечтать
О власти над людьми, но только силу,
Способную из камня выжать воду,
Не может в русло жалости направить,
Не может ждать, умерив гнев и горечь,
Чтобы сравняться с Богом и добыть
Любовь из страха, свет надежд – из горя.

З д р а в о м ы с л и е.  Себя ты обрекаешь на страданья!

С у д ь я.         Я в этом одинокой там не буду.

С п р а в е д л и в о с т ь (насмешливо).
Считаешь, разделенное мученье
Тебе под силу будет?

С у д ь я.         Все же легче
Его переносить большой семьею!

З д р а в о м ы с л и е. Ты смертным зря сочувствуешь: их жребий
В страданье очищаться!

С у д ь я.         Как не стыдно
Из боли делать культ, твердить: «Страданья
Извечный спутник тех, кто любит Бога!»?!

С п р а в е д л и в о с т ь.  Так смертным легче.

С у д ь я.         Легче?! Почему же
Всех тайн земли и всех небес законов
Нам не дано понять, и человек,
Под тяжестью грехов изнемогая,
Плетется вдаль, чтобы во мраке смерти
Найти успокоение и правду
И закричать, захлебываясь болью:
«Все ангелы и духи нам не ровня,
И если бы не тело, что сковало
Наш смелый разум, рвущийся к свободе,
Мы б роковую истину познали,
Унизили б величием и властью
Строгих существ, дразнивших нас от века
Сокрытою священной Книгой Судеб!»?

З д р а в о м ы с л и е.  О чем твердишь ты? В этом славном доме
Ты жизнь достойную и смерть себе нашла бы.

С у д ь я.         Бездействие достойным не бывает!

С п р а в е д л и в о с т ь.  Но как же ты поможешь этим людям?

С у д ь я.         Я подарю им знание! Быть может,
Любовь неугасимая наполнит
Сердца холодные живительной печалью,
Огонь бунтарства в душах разгорится,
И пламя, преисполненное силы,
Исторгнет из груди их покаянье,
А слезы горькие, невинные осушит!

З д р а в о м ы с л и е .  Они тебя не примут: лжепророки
Их силы истощили. Новой правды
Они уже не вынесут, ведь знанье
        Несет им смерть. Пусть думают, как прежде,
Что правды нет, и что наука тайны
Лишь новые находит.

С у д ь я.         Я не верю
Ни капли вам!

С п р а в е д л и в о с т ь.  Ну а себе ты веришь?
Ты думаешь, незнающий учитель
Бездарным детям разум подарует?

С у д ь я.         Я много знаю.

З д р а в о м ы с л и е.  Глупости, ведь смертный
Одно лишь может знать – что мир изменчив.

С у д ь я.         Не нужно уговоров!

С п р а в е д л и в о с т ь.  Ты ошибку
Большую совершаешь!

С у д ь я.         Без ошибок
Подобных этой, дар бесценный жизни
Ненужным будет.

З д р а в о м ы с л и е.  Этот дар священный
Был дан вам зря!

С у д ь я.         Конечно, вам виднее!
Вы каждого из нас еще при жизни
На гибель засудили! Только догмы,
Которыми вы пичкаете смертных,
Твердят: «Каким судом других судили,
Таким и вас осудят!»

С п р а в е д л и в о с т ь.  Твои братья
Для правды для великой не созрели!
Они тебя предательством, обманом
Отравят сразу; горечь к преступленью
Тебя толкнет, а злобной, шумной своре
Доставит радость суд и наказанье!

С у д ь я.         И все же я уйду! Мне отраженье
В тюремных зеркалах уж надоело!
Ни пыток власти, ни цепей всезнанья
Я больше уж не жажду!

З д р а в о м ы с л и е.  Пусть уходит!
Но только помни, Ева: к отступленью
Пути закрыты!

Зала наполняется мраком и холодом, зеркала трескаются. Вдали гремит гроза.

С п р а в е д л и в о с т ь (гневно).
Прочь, неверный смертный!!
Нам судьи не нужны уже!!!

С у д ь я.         А люди?