Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2013/01/10/1259
Мне было лень даже двигаться. И я лежала всё в той же позе. И смотрела, как Миораш по моему примеру снял блузон с множеством ремешков и пряжек, а потом примостился на самый краешек «кровати», как будто боялся слишком близко ко мне придвинуться.
- Надо спать! – вздохнув, сказал он и укрыл нас обоих по плечи покрывалом.
Сын вождя фиоров тоже пристроил куртку под голову, и лежал, обхватив эту «подушку» руками. Он лежал лицом ко мне, но его отрешённый взгляд был направлен мимо меня. И Мио старательно делал вид, будто не замечает того, что я почти беззастенчиво изучаю его глазами. Или он пытался спать, не смыкая век?
Я уже почти привыкла к тому, что меня окружают не люди, а потомки ящериц, и не обращала внимания на некоторые различия между нами. В частности, абсолютно чёрные глаза Мио уже не смущали меня своей странностью. Не замечала и специфических черт лица. И пальцы с четырьмя фалангами мне казались практически нормой. А спиральки его светлых волос мне даже нравились...
Но загадочная пульсация у него под подбородком снова приковала к себе моё внимание. Я предположила, что эта пульсация – показатель дыхания, а не сердцебиения, потому что движения происходили в унисон с трепетанием чутких ноздрей. Ну, так что? У нас же вздымается грудь, когда мы дышим!
Тем не менее, мне захотелось проверить своё предположение. Я протянула руку, чтобы дотронуться до подбородка Мио. Но он в этот момент вдруг резко повернулся (он что, в самом деле спал, и спросонья испугался? или ему так отвратительны мои касания?), и на встречном движении случайно зацепил локтем мою руку...
Я почувствовала, как кожа на руке вспыхнула огнём и в тот же миг вспухла, как будто по ней прочесали крупной наждачной бумагой. Выходит, чешуйчатая кожа гуманоида не так безобидна, как мне казалось, когда Мио позволил мне греться об его за руку во время ночёвки у венлов!
У меня было одно такое платье (кстати, любимое), которое изнутри было чёрным и мягким, как трикотаж, а снаружи на ткань был нанесён узор наподобие змеиной кожи, с блёстками. Я никогда не замечала, что оно колючее, пока Валерка не пожаловался, что я опять его поцарапала платьем. Я удивилась, и сначала даже не поверила ему. Но он тогда посоветовал мне поносить его наизнанку, чтобы убедиться... И я удостоверилась в его правоте, когда провела щекой по своему плечу. Правда, носить это платье я не перестала. Но когда я была в нём, то старалась не обнимать Валерку за голую шею...
- Ой, прости! Я оцарапал тебя? – сразу же виновато воскликнул Миораш.
- Да нет, ничего! – ответила я, хотя непроизвольно на глаза набежали слёзы, и я поспешила отвернуться, чтобы мой спутник этого не заметил (он же не виноват в том, что у него на локтях чешуя!).
- Извини, Свет! – снова с беспокойством повторил фиор. – Покажи: сильно поранил?
- Нет, я же говорю: всё нормально! – прикусив губу, ответила я.
- Ну, я же вижу, что тебе больно! – возмутился Мио.
- Тебе показалось! – справившись с собой, спокойно ответила я.
- Я могу, конечно, ошибаться... Но зато твой артефакт тебя выдал! – безапелляционно заявил сын вождя.
А я почему-то совсем забыла, что моё покрывало меняло свой цвет в зависимости от моего настроения и самочувствия. И не думала, честно говоря, что Мио способен прочитать по его узорам такие нюансы.
Я оглянулась и посмотрела на накидку: по ней снова проступали фиолетовые пятна, точно так же как в те минуты, когда я в степи наколола себе ногу... Как уж тут отрицать очевидное!
- Покажи руку! – мягко, но настойчиво повторил Миораш, взял меня за запястье и повернул руку к свету.
На внутренней стороне, где кожа нежнее, у меня красовалось большое красное вздувшееся пятно.
- Хренов чешуйчатый тапанак! – мысленно выругал себя Мио и потянулся за сумкой, чтобы достать мазь.
Как ни странно, меня развеселила эта фраза. Забавно было слышать, как ругается сын вождя.
А юноша подал мне склянку с мазью, предоставив мне самой замазывать раны... А потом он ещё раз извинился, вздохнул и лёг на бок, больным плечом вверх, повернувшись ко мне спиной.
Постепенно боль в поцарапанной руке утихла. И я увидела, что фиолетовые пятна исчезли с магической ткани. Я ещё раз усмехнулась, вспомнив, как Мио обозвал себя крокодилом. И от этой весёлой мысли по золоту ткани начали мелькать серебристые искры. Но почему-то только с моей стороны!
А по тому краю накидки, которым был укрыт Миораш, извивались голубые змейки и, добегая до середины, исчезали... Я поразилась... Неужели ткань реагирует и на его настроение?.. И что бы это значило?..
Может, я опять напомнила ему его любимую, и он горюет по ней? Или таким образом проявляется его боль (ведь его раны – не такая пустяковая царапина, как у меня...)?
- Мио! – вслух позвала я его. – Как рука?
- Нормально! – вздохнув, повернулся на спину фиор. – А ты как себя чувствуешь? – со значением спросил он, и я поняла, что он спрашивает не только о царапинах, но и о простуде.
- Вроде нормально! – удивлённо сказала я, только теперь заметив, что перестала хлюпать носом.
- Тогда давай спать! – чуть раздражённо сказал Миораш и хотел убрать фонарь.
- Не гаси свет! – испуганно воскликнула я. – Не прячь фонарь, пока я не усну!
- Тогда спи, пожалуйста! Я не могу спать, когда рядом столько света! – с нетерпением воскликнул мой несносный мальчишка, и опять отвернулся.
Я чуть обиделась. Но подумала, что он прав, и сунула фонарь под импровизированную подушку. Но почему он не может спать при свете, если у них так подолгу не наступает ночь?.. Хотя в шатрах у потомков ящериц темно, и в подземельях тоже. А Мио говорил, что здесь почти все живут под землёй...
Я затолкала фонарь поглубже под меховую куртку и повернулась лицом к стене, пытаясь уснуть. Но это мне плохо удавалось. Наверное, из-за нервного перенапряжения. Всё-таки несколько минут над пропастью пощекотали мои нервы гораздо больше, чем длительный поход придал усталости моим мышцам.
Мне не спалось, и я невольно прокручивала в голове сегодняшние события. И конечно вспомнила тот вопрос, который с самого утра крутился у меня на языке.
- Мио, ты спишь? – спросила я.
Фиор не ответил, но я была уверена, что он не спит.
- Мио! А что тебе сказал Хор? – спросила я и немного сдвинула «подушку», чтобы приоткрыть светящийся фонарь и увидеть лицо повернувшегося на спину Миораша.
- Не думай об этом! – вздохнув, отмахнулся сын вождя.
- Но всё-таки? Он тебя оскорбил? – не отставала я.
- Нет... – помолчав, ответил Миораш. – Он сказал правду. И не побоялся озвучить вслух те мысли, которые меня пугают, но всё же возникают в моей голове...
- А почему они тебя пугают? – в недоумении спросила я.
- Не знаю! – грустно «сказал» Мио. – Наверное, потому, что некоторые из этих мыслей не совсем правильны, эгоистичны, а часть – и вовсе черны... А разве у тебя не бывает неправильных мыслей?
- Бывают. У всех – бывают! Мы же не боги, а люди. А людям свойственно ошибаться и сомневаться. Но совсем не обязательно эти мысли озвучивать! – осудила я поступок Хора.
Хотя мне и было бы интересно узнать, что за чёрные мысли посещают голову моего спутника... Но всё же подло со стороны Хора – подсмотреть мысли Мио и объявить о них во всеуслышание! Я бы, например, сильно разозлилась, если бы так поступили со мной. А у Мио, несмотря на собственное смущение, нашёлся достойный ответ, к тому же ещё и хватило великодушия не наказывать мальчишку...
- Он не читал моих мыслей. Он бы не смог! – опроверг Миораш мою догадку. – Он просто дал мне совет. Но я считаю, что нельзя поступать так, как он советует... Это будет... бессовестно!
- Так этот недоумок, этот мерзкий вылупок ещё и советы даёт?! – возмутилась я наглостью Хора.
- Что значит – «вылупок»? – не понял Мио моего гневного определения.
- Неоперившийся цыплёнок! Тот, кто только что вылупился из яйца! Ничего не понимающий в жизни младенец, у которого ещё молоко на губах не обсохло! – сердито объяснила я.
- Вот ты его не любишь! – прикололся мой спутник.
- Нет, я понимаю, что в этом возрасте все – максималисты! – продолжала возмущаться я. –
Все считают, что они самые умные, что они всегда правы, даже если сморозят явную глупость... Но ведь должно быть хоть немного уважения к старшим! Как он мог что-то тебе советовать? Уж наверняка ты разбираешься во многом лучше, чем этот неуч!.. И ты ещё утверждаешь, что его слова были правдивы?
- Да. Он – дитя природы, дикарь. Резкий, как понос! – с усмешкой повторил мою давешнюю фразу Мио.
Я смутилась из-за того, что фиор опять повторяет мои фразы... И чуть разозлилась на него: глупо употреблять (даже в переносном значении!) слова, истинный смысл которых не понимаешь!
- Для Хора существует только одна правда: «Я – центр вселенной, никому и ничего не должен; а всё, чего хочу – должно принадлежать мне!». То есть чувства и желания на первом месте. И никаких сомнений в том, что кроме этого есть такие понятия, как долг, совесть, мораль, закон... – продолжал между тем Мио.
- И он посоветовал тебе поступать так, как хочется? А насчёт чего это он говорил? – поинтересовалась я.
- А ты что, действительно не поняла, о чём он говорил? – с подозрением спросил фиор.
- Нет. А о чём? – честно недоумевала я.
- Но ведь ты за мгновение до этого сумела понять, что Юно назвал тебя сестрёнкой! – воскликнул Мио.
- А он назвал меня сестрёнкой? – изумилась я. – А я не знала!
- А почему же тогда в ответ назвала его братишкой? – удивлялся телепат.
- Просто так! Просто потому, что я испытываю к нему братские чувства... – поражаясь странному совпадению, растерянно сказала я, а потом всё же вернулась к первоначальному вопросу: – Так что всё-таки тебе насоветовал Хор? Подчиниться собственным желаниям, и бросить меня к дьяволу? – прикололась я.
- Не думай об этом! – уклончиво ответил фиор.
И я не поняла: действительно ли я угадала, и Миораш мечтает поскорее отделаться от такой обузы, как я, которая к тому же ещё и своей похожей внешностью служит ему постоянным напоминанием о навеки потерянной любимой девушке?..
Впрочем, с чего я решила, что речь шла обо мне? Вполне возможно, что Мио говорил с Хором совсем о других вещах. Мало ли общих тем может возникнуть у двух телепатов?!
Хотя даже если Хор посоветовал фиору избавиться от меня, то он был прав. Я почему-то как магнитом притягиваю проблемы к себе и своим спутникам. Взять того же Виговея! Да и Миораш мог бы не нянчиться со мной столько дней, а спокойно заниматься своими делами...
Но он вынужден вести меня в свою страну, чтобы я предстала перед советом мудрецов... А там ещё неизвестно, что они решат. Может, они придут к мнению, что я – назойливая муха, опасная для их общества чума, которую не стоило даже спасать. Ещё и покарают Мио за его добросердечие.
А меня оставят вместо подопытной дрозофилы, чтобы оценить объём причинённого мною вреда... Так, как сохраняют штамм вируса, чтобы потом иметь возможность создать вакцину...
Или просто мудрецы окажутся действительно бессильными, и не смогут отправить меня в мой мир. И тогда я больше никогда не увижу своего Валерку! А я, честно сказать, не отчаивалась и стойко претерпевала все трудности только потому, что у меня была надежда, что это – не навсегда.
Правда, эта надежда всё равно сохранялась, поэтому останавливаться на полпути я не собиралась, убегать от возможного несправедливого «суда» мудрецов – тем более. Я верила в лучший исход.
Да и вообще: даже зная о близком конце, лучше весело двигаться ему навстречу, чем уныло сидеть и ждать, когда старуха с косой подкрадётся и исподтишка треснет тебя по голове.
Но зато, представив себе худший вариант, я вдруг задумалась о том, как это страшно: знать, что ты больше никогда не увидишь близкого тебе человека! И я подумала о том, как больно должно быть моему спутнику видеть меня, слышать мои дурацкие приколы, спасать меня в очередной раз – в то время, когда сердце его разрывается от тоски по любимой погибшей девушке...
И я – человек, который раньше никогда не волновал своё скудное воображение всевозможными предположениями и догадками – вдруг ярко представила, как мой Валерка мечется в тоске, не находя себе места, ищет меня повсюду, ломает голову, куда я могла деться...
И я больше никогда не увижу его глаз, не обниму его за могучие плечи, не смогу с ним потанцевать...
А как тогда мне жить? Как? (О смерти почему-то я в тот момент не думала: не собираюсь же я совершать самоубийство, а как судьба распорядится – это вилами по воде писано...)
- Ты его любишь? – вдруг спросил у меня Миораш (я-то думала, что он уже уснул!).
- Кого? – переспросила я немножко некстати, потому что вопрос был неожиданный, а я уже успела перескочить с мыслей о Валерке на возможное существование без него...
- Того, который похож на гефера-пастуха... Ты второй день о нём думаешь... Тоскуешь... – как бы с усилием произнёс Мио (почему он не назвал его снова «моим мужчиной»?). – Ты его сильно любишь?
- Спроси что-нибудь полегче! – почему-то рассердилась я, но, помолчав, я вспомнила давний разговор с Мио и грустно добавила: – Знаешь... Я здесь, а он – там, в моём мире. А я не могу находиться одновременно в двух реальностях! В моей жизни они могут быть только последовательно, одна за другой...
Миораш печально вздохнул и взял меня за руку, сочувствуя, как бы пытаясь утешить... Да, он-то как раз знал, что такое боль от потери! И я подумала: а как он теперь будет жить без своей Фаи?
- Мио! – с волнением спросила я. – А как в вашем мире поступают, если дают кому-то обещание, но по каким-то причинам, в силу каких-то обстоятельств не могут быть с ним вместе?
- Если обстоятельства непреодолимые – то обязательства снимаются... – помолчав, ответил фиор.
И я вздохнула с некоторым облегчением. Что ж! Значит, Мио не будет вечно тосковать по Гордячке! Вряд ли, конечно, он её забудет. Но теперь Гордячки нет на этом свете, поэтому Мио освобождён от данных ей клятв, и сможет подарить свою любовь другой девушке. А я уверена, что мужественности и душевных сил у него хватит на то, чтобы полюбить кого-нибудь так же сильно, как он любил Фаю.
Впрочем... Что это я так волнуюсь за будущее Миораша? Зря! Я ведь совсем забыла, что у потомков ящериц в традициях многожёнство. Хотя и встречаются из этого правила исключения (я вспомнила пастуха, который и после пятнадцати лет семейной жизни признавался в любви единственной жене)...
Но в любом случае: Мио ещё очень молод, и ещё успеет благополучно устроить свою судьбу.
И сам Мио после своих слов вроде как немного успокоился, будто наконец-то осмыслил, что у него вся жизнь впереди, и что он не должен хоронить себя заживо из-за гибели Фаи. Я даже почувствовала, как у него словно камень с души упал. Но в то же время он почему-то оставался очень печальным...
Ну, что же... Мало кто способен в один миг забыть о прошлом и начать новую жизнь. Тем более если в прошлом была такая сильная любовь, как у Мио к Гордячке...
Но я тут вряд ли могу чем-то парню помочь!.. Ни словами утешения, ни пустыми разговорами ничего не исправишь. Поэтому лучше просто промолчать, и не бередить раны... Сердечные раны лечит только время...
Я молчала. И мой спутник тоже не нарушал тишину даже мыслью, которую я могла бы распознать. Потом я вздохнула, и зашевелилась, устраиваясь удобнее. И грустный мальчишка выпустил мою руку.
- Спокойной ночи, Мио! – сказала я, и затолкала фонарь под куртку, оставив нас в темноте.
- Спи сладко, лиго ома! – пожелал мне Миораш, вздохнул и тоже повернулся в другую сторону.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/01/11/41