Начало
Он встретил меня в аэропорту Киева. Мы молча обнялись, сели в машину и поехали домой в Запорожье. Светило яркое весеннее солнце, пейзажи Родины проплывали за окном, рядом был он, как много- много лет назад. После дичайшего состояния одиночества и безысходности в самолете, я, наконец, немного успокоилась и мне хотелось, чтобы эта дорога продолжалась бесконечно. Мы не виделись семь лет. А перестали жить вместе и просто встречаться и того больше... И, что теперь скрывать, - в Америку я уехала не только за новой жизнью, но и за тем, чтобы забыть его навсегда, что, впрочем, мне почти и удалось. Но неожиданная смерть сына перевернула всю мою счастливую благополучную жизнь, внутри меня произошли какие-то тектонические процессы, которые все сдвинули с места. Прошлое и настоящее каким-то странным образом в моей голове перемешались, ощущение будущего совсем исчезло из сознания и, казалось, уже не вернется никогда.
Мы ехали долго. Вот уже сгустившиеся синие сумерки превратились в черную, непроглядную ночь. Мне очень хотелось прикоснуться к его руке, но сразу становилось страшно, что это ему не нужно, и я не решалась. Наконец, вдали показались огни родного города. По правой стороне дороги мелькали девятиэтажки того самого микрорайона, где мы когда-то познакомились. Мы получили квартиры в новом доме и жильцы еще не знали друг друга. Тогда я только развелась со своим вторым мужем, а он... Впрочем, я никогда его ни о чем не расспрашивала и абсолютно ничего не знаю о том, что было с ним до меня. Кстати, и после меня тоже...Однажды вечером он позвонил в мою квартиру и попросил сигарету. Я, конечно, дала и захлопнула дверь. Большого желания знакомиться с соседями-мужчинами у меня не возникало. Потом была соль, потом, кажется, - сахар. Затем по утрам он стал подвозить меня на работу. Это никоим образом не наталкивало меня ни на какие мысли: соль - так соль, сахар - так сахар, подбросил на работу, так подбросил. В отношениях с мужчинами я была всю жизнь какая-то недогадливая. Один мой поклонник в сердцах как-то даже сказал: " Ты, Ира, слепая и глухая. Тебе, наверное, чтобы ты заметила мужчину, нужно серенады каждый вечер петь под окном в течение года..." Однажды поздней, снежной ночью я его, таки, заметила. Было уже больше одиннадцати часов, а моего тринадцатилетнего Юры еще не было дома. Я металась по квартире, как загнанный зверь. Выбегала в тапочках и халате на улицу, где уже по пояс сугробы намело... Наконец, я поднялась к нему на шестой этаж и взмолилась, чтобы он завел машину и мы поехали к моей бабушке, у которой, возможно, и находится сын. Так оно и оказалось. Юра мирно спал на диване, а бабушка тоже уже подремывала. Мы вернулись домой. В машине было холодно и неуютно и я, радостная и успокоившаяся, приняла его приглашение "продолжить банкет". Вначале мы по-честному сидели у меня на кухне и пили чай, а потом плавно переместились в комнату и включили магнитофон, в который была вставлена кассета модной тогда Марины Журавлевой. Что было дальше, - нетрудно догадаться. Все произошло очень естественно и на каком-то подьеме. Я была бесконечно счастлива, что Юра нашелся, и интим получился какой-то для меня радостный и даже с налетом благодарности. А благодарна я ему была на самом деле, ведь в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. С этой метельной ночи, в принципе, и начался наш эпохальный роман. Такой легкий и ни к чему не обязывающий вначале и такой тяжелый и мучительный в конце...
Остаток пути из Киева в Запорожье я впервые думала о том, что в наших с ним отношениях Юра занимал много места. И что даже сейчас, страшно подумать сколько лет спустя, именно он везет меня проводить сына в последний путь. "Что это?- думала я.- Случайность или закономерное продолжение наших таких непростых отношений?" И только спустя несколько месяцев , после возвращения в Америку, я пришла к выводу, что это и было логическое завершение нашей сумасшедшей любви. Если, конечно, она завершилась...
Продолжение
Сына привезли из морга около десяти часов утра. Пока гроб устанавливали во дворе, я была внутри дома. Через некоторое время услышала через окно, как кто-то сказал, что теперь можно позвать мать. В комнату вошел он и, очень строго глядя на меня, сказал страшные слова: "Иди, мать, встречай сына. Этого бы не произошло, если бы ты не уехала." Это было очень жестоко. Но меня его убийственная фраза почти не задела. Я понимала, что он старается сформировать у меня комплекс вины - и за Юру, и за себя. Нелегко, видать, ему дался мой отъезд в Штаты.
Весь этот трагический день он был возле меня. Мой первый муж, отец Юры, тоже приехал попрощаться с сыном из России. Но я к нему ничего не испытывала, более того чувствовала , что он мне абсолютно чужой человек. Я все время искала глазами другого и каждый раз увидев, что он рядом, испытывала хоть небольшое, но облегчение. На кладбище он тоже не отходил. И на поминках. И дома. Он был со мной все десять дней, которые я провела в Запорожье. А, когда я уезжала, отвез меня в Днепропетровск и посадил в столичный экспресс... На следующий день, после похорон, была Пасха и мы с ним пошли в церковь. Вокруг было очень много народа. И, чтобы не потеряться в толпе, я взяла его за руку. Он зажал мою ладонь в своей... Много-много лет назад мы тоже вот так стояли в церкви. Но с нами был Юра. Мы ехали отдохнуть на Азавском море и в селе Приморское остановились. На площади стояла, как нарядный пряник, недавно построенная церквушка. Мы зашли вовнутрь и увидели, что Батюшка проводит обряд крещения. Когда церемония закончилась, один из служителей сказал: "Может, кто-то еще хочет покреститься?" И я вспомнила, что Юра у меня некрещенный. И решила это дело исправить. Крестная нашлась из прихожан, а крестного мы найти не могли. И я попросила его. Старушки начали шептаться, а потом нам сказали, что, если мы живем вместе, то ему нельзя быть крестным моего сына. Я не стала прислушиваться к советам бабушек и он стал крестным отцом сына. Я никогда не вспоминала этот случай. А теперь, когда сына не стало, вспомнила. И подумала: "Как все-таки хорошо, что мы тогда покрестили Юру. Теперь он к Богу попадет".
Вечером, после похорон, мы, самые близкие люди, собрались дома узким кругом. Все хорошо знали сына с детства. Атмосфера была очень тяжелая. Никто не мог поверить, что он в расцвете сил ушел из жизни. Тогда я, чтобы разрядить обстановку, предложила вспомнить самые смешные случаи из жизни, связанные с ним. Всем было, что вспомнить, что меня очень удивило. Я же вспомнила, как после девятого класса мы отправляли его учиться в полиграфическое училище. Школу Юра недолюбливал и радовался, что наконец избавится от нее и станет "Полиграф Полиграфычем". Тогда мы все вместе жили еще относительно хорошо. В один из августовских дней мы поехали в Днепропетровск, где находилось это учебное заведение, подавать документы. Все шло гладко: город понравился, училище тоже... Но была одна загвоздка - общежитие. Я не могла представить, как Юра сможет там жить, ведь он всегда был домашним ребенком. Но мы рискнули и 1 сентября сына с вещичками отвезли на учебные галеры. Прошло несколько дней. И вот одним вечером мы возвращаемся с работы домой и не можем попасть в квартиру - изнутри в замочной скважине торчит ключ. Мы позвонили в дверь и ее открыл сын. Мы были страшно удивлены: почему он дома, а не в училище за 100 километров? Юра, прочитав немой вопрос в наших глазах, сказал: " А меня выгнали!" "За что?" - спросила я. "За... разврат," - слегка запинаясь ответил сын. Мы были в шоке! Оказывается он и его сокурсник вечером в общаге пригласили девчонок в свою комнату. Сидели, болтали, смеялись... Вдруг стук в дверь. Все испугались и, чтобы как-то выпутаться из положения, парни спрятали девчонок под кроватью, а сверху еще закидали матрацами и подушками. Но бывалого коменданта обвести вокруг пальца было не просто. На следущий день всю компанию из училища исключили. На общей линейке, чтобы всем остальным было неповадно.
Года три-четыре наши отношения были просто конфликтные. Но жить вместе еще было можно. Потом, когда мы окончательно попали в зависимость друг от друга, совместная жизнь превратилась в ад. Не зря кто-то из великих сказал: "Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, но только не с той, которую любит,,," То же самое можно, вероятно, сказать и о женщине. Наши отношения с самого начала развивались по сценарию контрастного душа, то есть, то горячий, то холодный. Мы бурно ссорились и тосковали друг за другом в разлуке. Потом также бурно мирились и жизнь казалось такой прекрасной! И так было несколько лет. Уже потом, когда мы, вроде, окончательно расстались, я не могла ни с кем даже просто встречаться. Мне страшно не хватало тех обостренных чувств, которые постоянно сопровождали наши отношения - африканская любовь и вселенская тоска, взлет и падение... Водоразделом в нашей жизни стала свадьба его брата. Мы на нее собирались зараннее, а накануне... я не пришла ночевать. Мы с коллегами сидели в редакции и отмечали чей-то день рождения. Засиделись до поздна, выпили... Когда народ расходился, я домой не пошла. Мне было страшно возвращаться так поздно и навеселе. Скандал был неизбежен. А я от этого кошмара уже так устала! Что интересно, когда мы ссорились, в процесс неизменно включалась его патологическая ревность. Особенно было обидно, когда повода к этому не было. А в тот вечер, сами понимаете... Ведь я вернулась поздно и еще "выпимши" к тому же накануне важного события. Я представила, какое грандиозное представление может развернуться и струсила. "А будь, что будет!"- решила я и поехала ночевать к подруге. А утром вернулась к полудню, чтобы он уже ушел... Он появился чернее тучи через несколько дней. Разговор был жуткий. Я пыталась объяснить, что я просто боялась, что с подругой мы были только вдвоем. Он ничего не слушал. На прощание он сказал, что никогда не забудет той ночи, которую он в ожидании меня просидел на полу под книжными полками. Он сильно хлопнул дверью и ушел, как казалось в ту минуту, навсегда...
Продолжение
И все-таки это был не конец. Через несколько месяцев мы снова были вместе. Мне показалось, что он стал спокойнее. Мы даже съездили вместе в Румынию и Польшу. Правда, из молдавского Чопа, что на границе с Румынией, я чуть не ушла пешком и без денег в Запорожье. Наш автобус на границе задержали на сутки. Было очень жарко, скучно, некомфортно... Все пассажиры вышли на улицу размяться и подышать свежим воздухом. На мою голову вышли и мы. Он опять закатил сцену ревности, которую наблюдали все туристы. Дескать, почему на тебя мужики смотрят? Наверное, ты им строишь глазки. Ну, не абсурд ли? Потом, вроде, отношения наладились и мы даже умудрились хорошо провести время. На следующий год мы ездили машиной в Польшу. Одна моя подруга, которую он недолюбливал, потому что она, якобы, сбивает меня с толку, сказала по этому поводу:" Ты едешь с ним в одной машине за границу? Ужас! Я с ним в лифте с трудом проезжаю." Мне всегда было странно, что он не находит общего языка с моими подругами и с друзьями, - милейшими людьми. А вот в кругу своих друзей он, как правило, был очень мил, обаятелен и спокоен. Мое окружение, как я понимала, представляло для него потенциальную опасность... Из Польши мы еле доехали домой, чтобы разбежаться в разные стороны. Это была не поездка, а один сплошний конфликт... Дальше наша уже практически раздельная жизнь перешла, вообще, в шизофреническую фазу. Нас хватало , максимум на месяц, чтобы не видеть друг друга. Я старалась изо всех сил отдалиться от него, забыть и никогда не вспоминать о его существовании. Я стала напиваться, начала усиленно "выбивать клин клином", иногда не выдерживала и ездила к нему. У него было то же самое. Каждый раз, когда мы встречались, мы уже не просто скандалили, а крушили вокруг все, что попадалось под руку. Он рвал на мне одежду, уничтожил мой заграничный паспорт, разбирался с моим поклонником. Я в свою очередь разлила дефицитную автомобильную краску на его палас, выгнала девицу из его квартиры. Дело доходило до драк и даже слежки. Словом, маразм крепчал... Что интересно, при всем этом кошмаре мы умудрились поменять он четыре квартиры, я - три. Но мы всегда знали новые адреса и телефоны друг друга.
Наконец, наступила тишина. Я встретила как будто бы неплохого парня и мы стали жить вместе. Он , кажется, даже женился и кого-то родил. Впрочем, я точно не знаю... Но недолго музыка играла. Скоро мы опять стали видеться. К счастью, мирно. Он заезжал ко мне в редакцию и иногда подвозил домой, частенько мы вместе ходили на кофе... Спустя 2 года я ушла от того неплохого парня по очень банальной, нашей "рассейской" причине - запил...
И вот я снова одна. Он по-прежнему ко мне ездил то карниз прибить, то еще что-то. Ни на какой близости он не настаивал, я же боялась этого, как огня. Порой, правда, он пытался остаться на ночь. Мне тоже этого ужасно хотелось. Но в тот момент я была окончательно разочарована во всем, абсолютно обессилена и опустошена. Я решила, что практика "клин клином вышибать" - неправильная и порочная. И что лучше всего годик посидеть в одиночестве и подумать над своей судьбой. Решение было правильное... Через какое-то время у меня вдруг все стало получаться. Я стала нормально зарабатывать. У меня начался карьерный рост. Мой сын нашел хорошую работу. Словом, жизнь стала налаживаться... Однажды я пошла в международное брачное агенство, чтобы вообще круто и навсегда изменить свою жизнь...
Вместо эпилога.
На 9-й день, после смерти сына, я тихо стояла над его еще свежей могилой. Мое сердце кто-то сжимал острыми клещами, а в голове проносились обрывки самых разных мыслей. И я вспомнила, что эти чувства я уже когда-то испытавала... Это случилось незадолго до моего отъезда в Америку. Я сидела на работе и что-то писала. Зазвонил телефон, я подняла трубку и услышала какой-то странный, заплетающийся голос сына. Он говорил что-то, типа, извини мама, но мы больше не увидимся. Я успела спросить: " Где ты?" Он ответил: "В офисе." ...Я немедленно связалась с тем, о ком сейчас рассказываю в своих историях "О любви", и попросила срочно подъехать к редакции. Через несколько минут он приехал. Я впрыгнула в машину и мы помчались к Юре на работу. Картина, которая предстала перед глазами, - зрелище не для слабонервных. Сын лежал лицом вниз на каком-то сломанном письменном столе и не шевелился. Вокруг какие-то люди выносили на улицу остатки мебели, телефоны, оргтехнику... Я подбежала к своему мальчику и начала трясти за плечо. Его рука соскользнула со стола и как-то безжизненно повисла. У меня рухнуло сердце, а потом кто-то начал сжимать его клещами... К сыну подошел он, потрогал его, пошевелил. "Не паникуй, кажется, Юра просто крепко спит" - сказал он. Потом он полез к нему в карман куртки и достал оттуда пустую бутылочку из-под какого-то лекарства. Ситуация начала проясняться. Мы вытащили сына на улицу, усадили в машину и поехали в Скорую помощь. Врачи его осмотрели, послушали, глянули на бутылочку и сказали, что пациент крепко спит и будет спать еще, как минимум, сутки.
Юра, действительно, спал очень долго. Когда он проснулся, я стала с ним разговаривать. Оказывается, у них лопнула, казавшаяся очень крепкой, фирма, а мы вложили в нее деньги, обменяв с доплатой нашу большую квартиру на маленькую. К тому же, узнав , что Юра остался без работы, его барышня сразу ушла от него... Сын чувствовал себя очень виноватым и одиноким и решил уйти из жизни. К счастью, у него не хватило денег, чтобы купить всю упаковку сильного снотворного. В аптеке ему отсыпали в бутылочку только 10 таблеток - в 90-е годы такое практиковали... И вот мой Юра, на самом деле, ушел из жизни и теперь лежит в земле сырой. Моя боль, наверное, не утихнет никогда. И эти жуткие клещи будут сжимать мое сердце до конца жизни...
На следующий день я уезжала обратно в Америку. С утра накрапывал дождь. Мое состояние было, как говорят, " никакое". Олежка, Оксанка и кот Тимофей, которого Юра подобрал котенком на острове Хортица, сидели на диване, глядя на меня печальными и какими-то абсолютно сиротскими глазами. Тут послышался шум подъезжающего автомобиля. Это был он... Я вышла за калитку, села в машину и мы поехали в Днепропетровск, откуда "столичный экспресс" должен был доставить меня в Киев. В дороге мы практически не разговаривали. Только раз он сказал, что дождь, кажется, усиливается. Я механически ответила: "Да, погода сегодня плохая". "Вот и поговорили..." - грустно констатировал он. В Днепропетровске мы немного поездили по городу, как когда-то очень давно. Посидели в машине на набережной Днепра. Затем отправились на вокзал, где выпили кофе под яркими зонтиками какого-то кафе. В экспресс уже садились пассажиры. Мы тоже зашли в вагон. Времени, до отхода поезда, немного оставалось и он сказал: "Давай выйдем на пару минут". Мы вышли на перрон. Стояли молча. "Когда приедешь?" - сросил он. "Не знаю,"- ответила я. Поезд уже трогался. Я обняла его, скользнула губами по его прохладной щеке. И эту нежную прохладу я чувствовала до самого Техаса.
...В Америке несколько месяцев я тихо умирала. Все в нашей Виктории и у нас дома мне напоминало о сыне, ведь он приезжал в гости 4 раза. Посаженная им туя стала уже с меня ростом, распушилась и превратилась в роскошную красавицу. Ничто меня не радовало. Сильно тянуло в Украину. Я так тосковала по Юре, что похудела на 11 килограммов и наш священник сказал, что на меня невозможно смотреть и записал на встречи с людьми, которые тоже потеряли родных людей. Есть здесь такие группы взаимной поддержки. Но я продолжала засыпать и просыпаться только с мыслью о моем золотом зайчике, которого я только вырастила, а он уже ушел. Джек и Джасая меня поддерживали , как могли. И я им была бесконечно благодарна. Иногда из Украины выходил на связь он.
Где-то в конце лета на меня напала сумасшедшая... любовь. Мои мозги стали со смерти сына немного переключаться на это чувство. Да-да, это снова был он. Я опять стала видеть его во сне. Я вспомнила наше прошлое до самых мелочей. В это трудно поверить, но меня стала мучить, как раньше, бессмысленная ревность и обида. Мне постоянно хотелось его видеть и ощущать... Но я, конечно, сдерживала себя, старалась пореже звонить, чтобы не выглядеть полной идиоткой. Чтобы понять, что со мной происходит, я начала усиленно "рыться" в интернете и даже сходила к психологу. Оказалось, что это нормальная реакция организма в моей ситуации - сильные эмоции пытаються вытеснить горе. В мировой "паутине" я также нашла ответ на вопрос : почему наши отношения были такие конфликтные и почему нам так трудно расстаться? Как объясняют психиатры и психологи, - это, оказывается, никакая не любовь, а любовная зависимость между мужчиной и женщиной. То есть банальная, распространненая болезнь под номером F 63.9. Что ж, наверное, пришло время человечеству выбросить на помойку мировую литературу и, вообще, искусство, ведь они зиждятся на страстной , сумасшедшей любви, то есть на психическом расстройстве. И все-таки вопреки здравому смыслу, мне почему-то не хочется окончательно выздоравливать, вычеркивать из жизни то время, когда нас сжигала эта мучительная эмоциональная зависимость. Более того я очень рада, что испытала это.
Незадолго до ухода из жизни сына, я вылечилась от рака. Юра был очень рад этому и сказал, что теперь мне нужно сделать хороший подарок. Я ответила, что самый лучший подарок для меня - это вернуться, хотя бы на один день, в прошлое и еще раз испытать чувство головокружительной влюбленности, по которому я очень скучаю в своем настоящем. Но, к сожалению, это неисполнимо. Юра засмеялся и изрек: "Мама, я не волшебник, я только учусь. Но я постараюсь". Через 22 дня его не стало. Но свой последний подарок, как вы видите, сын мне все-таки сделал.
...Моего американского мужа Джека я по-прежнему люблю. Но это совсем другая, я бы сказала, более цивилизованная любовь. У нас прекрасные, абсолютно не конфликтные отношения, крепкая семья и дружба. Я надеюсь провести с ним в мире и согласии всю свою дальнейшую жизнь. Но почему-то меня периодически тянет к тому, кто живет так далеко, в такой растерзанной, но такой родной Украине.
Персональный сайт автора http://ruswifeusa.com/