Церквушка и на самом деле небольшая, вместит человек сто. Названа в честь святой Терезы, в скромном своём белом облачении напоминает чем-то монахиню. Аура храма по-настоящему женская, добрая, смиренная, наполненная любовью, сразу пришлась нам с Наташей по душе. Мы обсуждали, как можно всё устроить, где будут размещаться образа, что нужно ещё подготовить. Но самое главное у нас уже есть: место найдено. Скромность и простота этого божественного уголка радует сердце. Именно таким я себе и представлял начало пути. Большие и величественные храмы хороши, но ничто не заменит теплоту и уют домашнего очага маленькой церквушки, в которой живёт любовь. Это здание долго ждало меня, и я нашёл его.
- Скоро, очень скоро здесь вновь зазвучат молитвы!..
Наташа не сводила с меня глаз, и в какой-то момент, поймав её взгляд, я спросил:
- Что, родная?
Она, улыбаясь, ответила:
- Так давно не видела тебя в таком приподнятом настроении, Эрик. Ты прямо светишься!
Мы обнялись.
- Я очень счастлив! Да поможет нам Господь!
С квартирой вопрос решился ещё быстрее, мы - люди простые, без особых запросов и претензий. В первом же агентстве увидели несколько подходящих вариантов, один из которых понравился нам обоим. Трёхкомнатная меблированная квартирка в четырёхэтажном старинном доме, почти в центре города. Из мебели всё самое необходимое на первое время есть, предстояло только докупить кроватку для Даниила и кое-что ещё по мелочи. Долго не раздумывая, подписали контракт, оплатили залог и вскоре получили ключи от своего первого жилья в Бретани.
Всё давалось удивительно легко и делалось с удовольствием. Мечты, ранее казавшиеся трудноосуществимыми, сбывались, разрешаясь, как по мановению волшебной палочки: появилось место для служб и жильё неподалёку, словно кто-то свыше помогал, заранее всё обустраивал. Божья любовь и благодать в обилии изливалась на нас.
Чувствую, как душу переполняет светлая, чистая радость. Чемоданы распакованы, больше нет гостиничных "ароматов": въевшегося десятилетиями в стены табака и сырости, не слышно за стенами соседей и суеты в баре. Квартирка уютная, с маленьким балкончиком, из окон зала будет виден рассвет, встающий над городом, а в спальнях - закат. Кухня расположена на одной стороне с большой комнатой, и прямо под окнами возвышаются тенистые кедры. Спальни находятся с другой стороны, рядом ванная комната, в коридоре встроенный шкаф от пола до самого потолка с множеством полок.
Помечтали, как привезём сюда детей и снова будем жить все вместе.
Наша комната обставлена бретонской мебелью из массивного тёмного дуба с резным орнаментом и силуэтами в национальных традициях. Массивный комод, тумбочки и кровать явно создавались одним и тем же мастером, ручная работа, сделано с душой. Люстра подобрана в том же стиле: на деревянном колесе четыре мужских фигурки держат в руках светильники, в которые вкручиваются лампочки. Ничего подобного я ещё нигде не видел, даже в музеях народно-прикладного искусства. Стены светлые, однотонные, и это подчёркивает контраст с тёмной дубовой мебелью. Вкус у хозяина квартиры несомненно присутствует, как и любовь к местному колориту.
- Как тебе здесь?
- Нравится.
- А я вдруг подумала, сколько людей здесь умерло до нас?
- Ты имеешь в виду, в этом доме или на этой кровати? - я улыбнулся.
- Дому несколько веков и вещи здесь старинные, даже мурашки по коже!
- Чувствительная ты моя!
- А ты не боишься? Не ощущаешь тяжёлой энергетики? Совсем, нисколечко?
- Чего бояться? Смерти? - я от души расхохотался. - Это всего лишь переход из видимого мира в невидимый. Страшна бывает не сама кончина, а чем она вызвана. Насилие человеческое, вот, что страшно. Когда истязают и убивают себе подобных... - я поцеловал Наташу, прижал к себе. - Ничего не бойся. Завтра освятим здесь всё, чтобы тебе жилось спокойно. Хорошо?
- Спасибо, любимый! - Наташа прижалась ко мне ещё плотнее.
Даже засыпая, ощущал, что продолжаю отдавать ей энергию успокоения. Внезапно попал в какое-то другое измерение. Словно провалился. Дома почти всё те же, вполне узнаваемы, изменились в основном люди и дороги, куда-то исчез асфальт, машины, фонари... Вместо привычного шума автомобилей по булыжной мостовой скрипят колёса экипажей и раздаётся цокот копыт. Женщины в длинных платьях подолом чуть ли не касаются земли, некоторые с зонтиками от солнца, что тоже бросилось в глаза. Мужчины сплошь в шляпах и с усами, простой люд, кто на что горазд. Чумазый сорванец, продающий свежий выпуск газеты, чуть не врезался в меня и, увидев сутану, отшатнулся.
- Простите, святой отец! Сегодняшняя "Лё Телеграмм" не нужна?
Я привычным жестом достал из кармана монету.
- Сдачи не надо.
- О, благодарю, - и оглядевшись по сторонам, снова заорал, - свежий выпуск, в порту найдено тело неизвестного...
Помню, что куда-то спешил, но в голове всё перемешалось. Что-то важное нужно сделать, а что, не помню. Ноги сами несут куда-то. Центральная площадь возле здания мэрии необычайно безлюдна. Встретил только несколько человек, да проехали пара извозчиков, один из них приподнял шляпу, приветствуя меня. Недалеко от виадука завернул на узкую дорожку, уходящую на верх холма. Крутой подъём местами выложен ступенями, идти тяжеловато, закашлялся, пришлось остановиться. Достав из кармана белый носовой платок, приложил к губам. На ткани следы крови. "Сколько ещё осталось? Так много нужно успеть... Боже, повремени!" - подумал я и, ощутив неумолимую слабость, дальше поплёлся по ступеням, которым, казалось, нет конца. Сверху город виден, как на ладони, но я не стал им любоваться, холодный пот выступил на лбу, тяжесть в лёгких, дрожь в ногах. Озноб усиливается, хотя на улице жарко. Но всё это неважно, главное, что я знаю, что сейчас встречусь с ней и поэтому иду дальше, преодолевая себя.
Вот эта улица, ничем не приметный дом с обшарпанными стенами, хозяева теперь слишком бедны, чтобы их покрасить.
Стучу в дверь, сердце колотится то ли от ходьбы, то ли от ожидания, быстро-быстро. Дверь открывается. Я вижу ЕЁ, облачённую в траурное платье, вижу уложенные красиво волосы, длинные густые ресницы и синие-синие глаза.
- Отец, благодарю, что пришли! - скромно отводит взгляд, тёплые губы касаются моей ледяной руки. Ожог. Зачем она это делает, всякий раз причиняя мне невыразимые страдания?! Кто же ты? Я приподнимаю ладонью её опущенное лицо и словно в пучине морской тону...
Очнулся. Холодно. Из ванной доносится шум воды, Наташа уже моется. Приходя в себя от наваждения, стряхиваю остатки сна, тру ладонями лицо.
"Нужно освятить эту квартиру!" - может быть, в ней дело? Боже, как реально всё, будто перенёсся в прошлые века! За окном гул проезжающих по дороге машин, кто-то из соседей сверлит стену. Начинается новый день, и это хорошо!
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/01/13/1309