...ты уходишь, уничтожая и сметая все, оставляя пепелище и остов воздушного замка. Я прощаю: все бывает, но видно строитель твоих поганых иллюзий никак не сдохнет в
глубине тебя, и ты возвращаешься со своими декорациями, балаганами и шутами ко мне в душу. И я пускаю тебя обратно...
Три недели безудержного веселья, все мелькает перед глазами; вот цирковой шатер, вот скоморохи и шуты в ярких костюмах; сердце замирает от грозного рыка льва, руки сами тянутся к шелковистой гриве лошади, а ноги сами несут на чудесную карусель... И мне все нравится и все-то меня веселит и радует... Затаился только строитель чудесного зрелища. И завтра под покровом ночи он свернет и ярмарку, и цирк, ты проснешься опять на пепелище с мерзким привкусом сахарной ваты во рту.
Но в этот раз ты не успел, я застала твои сборы врасплох. Как велико разочарование,
когда ты вдруг увидел "изнанку" балагана: рваный шатер, помятых клоунов, ободранных зверей; когда карусель оказалась облезлой железякой с заунывной музыкой и бесконечным бегом по кругу, а загадочный шарманщик, всего лишь престарелым выжившим из ума алкоголиком, который по ночам, прикончив бутылку, пишет свои зловещие предсказания на заскорузлой бумаге.
Я знаю, ты будешь звонить и будешь писать, будешь говорить, что умираешь, что тебе без
меня - как без себя. Будешь просить отпустить и простить за все.
Я тебя простила, правда-правда, честно-честно и отпустила совсем-насовсем, как в детстве.
Тебя, с твоим балаганом и цирком, и ярмаркой. Я теперь взрослая, но где-то в глубине души, мое детство будет заставлять тебя и умирать, и задыхаться, и жить без себя, потому что больше твой балаган мне неинтересен. И пусть билетов много, я уверенна - зрители найдутся.