Меня разбудила странная головная боль. Я не стал открывать глаза... хотел понять, что со мной.
Проползло какое-то время, глаза я так и не открыл. Ещё через пару минут я стал ощущать боль как нечто живое. Она сидела на моей шее, правым коленом жав на моё адамово яблоко, левым же эта тварь, давила чуть ниже сердца. Руками эта бестия впилась в мои виски, и что-то монотонно выла то в левое, то в правое ухо поочерёдно.
Я настолько реально её чувствовал, что боялся открыть глаза. Теперь мне было страшно, страшно увидеть её отвратительную морду. Голова болела...
Эта боль не была пугающей, как в прошлые выходные. Не была острой, как в тот четверг, когда я забыл, зачем вышел во двор. И не сверлила моё сознание, как пару недель назад, когда я сорвался, и послал куда подальше Надежду Михайловну. Она была другой...
Долго решаясь, я всё же открыл сначала левый, потом правый глаз. Огляделся, комната была пуста. Элёктронные часы светили красным пятном с тумбочки у кровати. Боль отступала. Я скинул с себя насквозь мокрое от пота одеяло, прохлада окотила моё худое тело.
После, она ещё не раз ко мне возвращалась…
Сижу как-то я в туалете, по нужде. А дела не делаются. Вы понимаете, о чём это я? Решил тогда я, как следует поднапрячься, поднапрягся, да видимо переусердствовал.
Чувствую, как от левой ноги, под кожей, вверх, шарик катится, холодный. Быстро очень движется, а то место на теле что позади оставляет в раз немеет. Я очень испугался. Подскочил с унитаза, и поймал его правой рукой за левым ухом. Прижал, что было сил к голове, а самого трясёт, левая нога не слушается. Аккуратно присев на унитаз я подумал: "Вот отпущу его, а он в мозг попадет! Что тогда со мной будет!?"
Думал, думал. Думал, думал. Да так задумался, что решил его вытащить из-под кожи.
Одним махом ноги я выбил дверь в туалете, и со спущенными штанами направился в кухню.
— Что с тобой, сынок!!!??? — позади меня стояла мама, прикрыв руками свой рот, словно готовясь к молитве, она добавила, — тебе плохо?
Не оглядываясь, я ответил:
— Мне надо вырезать этот шарик из головы.
Спущенные штаны мешали ходьбе. Вот он стол, вот они ножи... Дотягиваюсь...
— Алеша-А-А!!! — кричала мама сквозь слёзы.
Ага, нож у меня! Времени для аккуратной операции не было, поэтому я наугад тыкал ножом себе за ухо.
Наверное, оттого, что всё это выполнялось левой рукой, либо от нервов, я повредил себе какую-то артерию и порезал пальцы на правой руке. Кровь под давлением хлынула из ранки на шее. Ещё больше испугавшись, я выронил нож, обернулся. Напротив меня, на полу, поджав ноги, сидела мама и плакала навзрыд:
— Сынок, я вызвала скорую... — её лицо стало бледным, она потеряла сознание. Возле разжатой ладони лежала телефонная трубка.
Прислонившись спиной к стене, я присел на корточки. Кровь из раны всё ещё шла, но теперь не сильно, маленькими толчками. Один из таких толчков и выдавил шарик. О-о-о-о, какой он. Похож на бусинку. Красивый, лежит рядом со мной. Я протянул руку, чтобы взять его, но он начал скакать, да так быстро, что мне за ним не поспеть.
Скачет он тоже красиво... Моя бусинка...
Очень хотелось спать, глаза сами закрылись, я уснул...