Об удобстве и выгоде использования систематической номенклатуры
органических соединений, принятой съездом ИЮПАК
(анекдот из жизни)
Я работаю в лаборатории, провожу научные изыскания. Пытаюсь придумать новый, более дешёвый и безопасный способ получения… ну, скажем, одного вещества. Чтобы этот способ могли использовать даже алкаши с химзавода, например, с Рубежан-ского. И при этом не остаться без головы.
Самая лучшая, самая безопасная среда для использования в качестве растворителя – этиловый спирт. Но нет в мире совершенства – и у спирта имеется недостаток. Его любит пьянь.
Потому этиловый спирт – весьма удобный в условиях социализма товарный эквивалент, сиречь валюта. Эквивалент весьма высоколиквидный – пьют повально. Все колебания курса я постигал на ней задолго до Явлинского и Бернстайна и до слушания отрывков из американского школьного учебника прикладной экономики по радио “Свобода”…
Но для меня спирт – просто растворитель. Никакого пиетета к нему я не испытываю. Спирт – в колбе. Колба – на столе. На колбе – надпись. В дверях – сантехник Мышко. Точнее, Мышко Большой.
Месяцем до того два Мышка – Большой и Маленький подключали вытяжной шкаф для меня. Всей-то работы – из торца трубы лабораторной “гребёнки” вынуть пробку, вставить чугунную трубку и в двух местах зачеканить цементом с тряпочкой.
Я бегал за ними месяц. Долго волынили, наконец, приурочили к тринадцатому декабря, старому Новому году. Быстро, за часок, слепили. У меня уже была приготовлена поллитровая скляночка из-под серной кислоты. Мышко картинно отнекивался: “Та из вашей же ж страшно, у нас там своя посуда есть. Я ближе к обеду подойду, ладно?”
“Ближе к обеду” он подходит. Но с такенной сулиёй, что добрых полтора литра поместит. Делать нечего – не наливать же неполную (меня предупредили – народ этого не поймёт!) Видимо, поллитровая склянка показалась ему уж очень мелкой.
На другой день у Мышка Большого глаза рогом, руки дрожащие и походка неуверенная. Мышка Маленького на работе нет ещё дня три.
Итак, на столе – колба. В колбе – спирт. Возле колбы – Мышко. Колба круглая, и Мышко ходит возле неё кругами, воровато косясь на иенское стекло:
- Тебе шо-нибудь надо? (Это ко мне.)
Прокладки, головки медные, блестящие алюминированные маховички и прочие сокровища лежат в раскрытом кейсе.
- Мышко, у меня всё есть. Да и налить (хреновый из меня дипломат!), если честно, тебе нечего.
- А, может, чего надо? (А взгляд недоверчивый: “Кого дуришь, падло? Тут же ж на колбе ясно написано, хоть и пролетарии, а читать умеем!”)
- Мышко, чистого нет, а грязный наливать совесть не позволяет. Извини.
- Та чего уж там…
- Прости. Если что, я ж под суд пойду!
Он вздыхает и медленно уходит, держа голову строго на объект, как подсолнух на солнце…
Я боялся оставлять колбу на столе, потому что переливать в склянку было нельзя – спирт был обезвожен до высочайшей концентрации – абсолютирован. Так требовалось по методике. Какие – то примеси вполне могли остаться.
Впрочем, даже если бы их и не было – отдавать для питья продукт таких усилий просто жалко.
Сослуживец Саша подсказал выход: народ реагирует на одно только слово “спирт”. Так вот, он приспособился писать на своей посудине так, как этиловый спирт называется по систематической номенклатуре органических соединений, утверждённой съездом IUPAC: “МЕТИЛКАРБИНОЛ”.
И ни одна собака к его склянке не приближалась: написано чёрт-те чего, химия какая-то, ещё отравишься!