Тёмные звёзды рождение легенды

                Тёмные звёзды: рождение легенды.

Если кто-нибудь говорит, или делает что-то с нечистым разумом,
то за ним следует несчастье, как колесо за следом везущего...
"Дхаммапада"
 
                Часть первая: дела давно минувших дней.
                Пролог: чужая планета.

В комнате, куда  он вошёл, было непривычно светло - в начале Рохус даже немного растерялся, замер на пороге, ожидая пока глаза привыкнут к освещению настолько, чтобы можно было разглядеть собравшихся людей. Непривычен был не свет сам по себе, а его наличие: за прошедшее время планету круглые сутки окутывала беспросветная, всепоглощающая тьма, лишь изредка разбиваемая густым и таким же беспросветным туманом. И все эти три дня, оказавшиеся тут люди, пребывали в неком уныние, вызванным не сколько внешним видом планеты, сколько отсутствием её обитателей: не только в городе и его округе, но и на всей планете не было ни одного живого существа, кроме горстки людей, прилетевших на эту негостеприимную землю. Все  местные жители странным образом покинули свои города задолго до того, как основные силы чужого звёздного флота высадились на планету. Незваные гости входили в уже пустые дома, с оставленными в них вещами и единственным их встречающим была тишина, недобрая тишина пустых улиц, погруженных во мрак. Конечно тем, кто почти всю жизнь проводит в открытом  космосе не привыкать ни к извечной темноте мира, ни к глухой тишине его планет, но здесь всё было как-то по-другому: окружавшая тишина не казалась такой мёртвой и плоской как раньше, она была живой и объёмной, как туман стелившийся по планете. И именно это "давящая" тишина производила  жуткое впечатление на многих людей - они верили, что отсутствие живых существ на этой планете нельзя объяснить только тем, что все обитатели разом, за несколько секунд, покинули её, не желая вступать в навязанный им контакт, а перешли в другую форму, чтобы сделаться невидимыми для чужаков. Ходили слухи, будто туман, стелившийся по земле, это никакой ни туман, это души живших здесь ранее существ, будто кто-то видел как двое людей исчезли в нём безвозвратно, после того как нечто странное заманило их туда. Что касается него самого, то в подобные слухи он не верил, а как начальник старательно пресекал их среди своих подчинённых, но и на него окружающий новый мир производил гнетущее впечатление: он чувствовал себя незваным гостем, которого деликатно, но настойчиво, просят уйти, а тот делает вид, что не понимает намёков и остаётся.
Но вот минуло три долгих дня и из темноты наконец-то показалось солнце, своим неуверенным утренним светом осветив открывшуюся перед людьми Вселенную и те,  будто, вздохнули с облегчением. Солнечные лучи блеклыми нитями коснулись земли, позволив  её новым завоевателям оценить и увидеть всю полноту доставшихся им трофеев. Первым солнечным днём люди решили воспользоваться чтобы лучше осмотреть город и его окрестности, что до этого момента было невозможным из-за плотного тумана, справиться с котором не могли даже  лучшие сканеры, имевшиеся  на кораблях. С приходом дня эта проблема просто исчезла, словно солнце одним своим видом рассеяло колдовство, окутавшее планету: сканеры снова работали, связь не прерывалась. Исчезли странные тени и очертания, уступив место пусть и таким же странным, но вполне реальным домам и улицам незнакомого города, странного города. Его архитектура, положение улиц - всё в нём больше напоминало причудливый ландшафт суровой природы, нежели творение чего-то определённого разума. В связи с этим очень долгое время этот город не значился ни на одной карте мира: никому просто в голову не приходило, что эти вытянутые каменные сооружения, словно пики гор возвышавшиеся над землёй ни что иное как высотные здания, причём здания очень древние, пока однажды на этой планете не совершил аварийную посадку космический одноместный корабль, чей пилот остался жив. Он провёл всего несколько дней на этой планете, пока ремонтировал свой корабль, но даже той информации, что ему удалось получить, оказалось достаточно чтобы полностью изменить всё научное представление о мире. Для начала выяснилось, что планета вовсе не была вечным пристанищем ночи, как это полагалось учёными ранее, ибо ещё ни разу, ни одним пролетавшим мимо кораблём не было замечено характерного свечения в атмосфере, свойственного дню, вся планета представляла собой огромный чёрный шар. Какого же было удивление пилота упавшего корабля, когда дверь кабины открылась и внутрь проник настоящий, яркий, дневной свет. А вскоре удалось выяснить и что он не единственное разумное существо на этой планете: блуждая в окрестностях, недалеко от места падения корабля, он набрёл на невысокую скалу, у подножья которой стояли пыльные, вросшие в землю валуны. Вверх по склону бежало что-то на подобие тропинки, по которой легко было подняться, и он решил осмотреть окрестности. Поднявшись на некоторое расстояние вверх пилот остановился и решил отдохнуть на одном из торчащих из стены камней и тут заметил, что по камню идут длинные глубокие полосы, слишком прямые чтобы быть результатом простого выветривания. Придвинувшись поближе он убедился в том, что перед ним действительно предмет целенаправленной механической обработки, чем-то напоминавший решётку вентиляционных отверстий. Да и сам камень выглядел довольно необычно: внешне массивный и прочный, внутри он оказался полым, пустым, как ящик с тонкими стенками.
Проснувшись на следующее утро  пилот понял, что лежит в просторной комнате, будто бы вырезанной в скале, но стены и потолок в ней были сделаны из того же искусственного камня, что он видел недавно и были приятными на ощупь, из чего пилот заключил, что находиться недалеко от места, где был вчера. Но как попал сюда он не помнил. Голова слегка плыла и звенела, но больно или неприятно не было, словно он очнулся после долгой болезни и впервые чувствует себя лучше. Исходя из этого он предположил, что должно быть вчера переоценил свои силы решив немного пройтись по окрестностям, итогом чему явился солнечный удар, из-за которого ему и трудно сосредоточиться и вспомнить вчерашние события. Скорее всего по этой причине он не смог вернуться назад к кораблю и решил переночевать в этой пещере, или же зачем-то вернулся сюда ещё раз и не успел уйти засветло.Внимательно присмотревшись к окружающей его обстановке пилот понял,что не ошибся предположив, что находиться не в пещере, а комнате: ровные дверные проёмы, гладкие стены и потолки, решетчатые отверстия в стенах, видимо служившие окнами. Была в комнате и мебель, словно выраставшая из каменного пола и стен, даже кровать на которой он лежал составляла единый монолит с полом, словно выходила из него. Оглядев комнату он увидел свою куртку, аккуратно сложенную на стуле и вычищенную. Причём именно кем-то вычищенную, он в этом не сомневался: обычно верхнюю одежду для пилотов делали из специального материала, который отталкивал грязь, но мелкие частицы пыли всё равно оседали на её поверхности, а на лежащей на стуле куртке пыли не было и пахла она свежестью. Более того, посмотрев на стол он увидел чашку, а в ней воду, которая безусловно не могла появиться сама-собой. Но вот самих местных обитателей ни где не было видно, вокруг всё так же стояла мёртвая тишина. Поняв подобное поведение как желание остаться незамеченными, пилот не стал задерживаться, а молча оделся, выпил из чашки предусмотрительно оставленную воду и вышел за дверь. На пороге он неожиданно остановился, позднее объяснив это как чувство чего-то присутствия, коротко бросил "Благодарю" и спустился вниз с горы. Всю оставшуюся часть дня он провёл за ремонтом корабля, стараясь как можно скорее закончить это дело и улететь от сюда, словно своим присутствием он нарушал чей-то покой, причинял неудобства. Поэтому он поспешил покинуть планету сразу же как полёт стал возможен и, признаться, по началу не хотел никому ничего рассказывать и всё бы так и могло остаться тайной, если бы не одно "но": ему не поверили. Поездка, в которую он тогда отправился, проходила под патронажем Международной космической академии, как это часто бывало в те дни: желающий совершить самостоятельное путешествие в космосе мог зарегистрироваться в академии, или её филиалах, после чего он становился своего рода младшим сотрудником при академии, в качестве которого мог получить доступ к обширной библиотеке академии, посещать ознакомительные курсы, получать спонсорскую помощь от академии и прочее. Но по возвращению нужно было сдавать отчёт обо всех событиях данной поездки своему научному куратору от академии. И вот этот-то научный куратор пилоту и не поверил: он внимательно изучил отчёт, ознакомился со всеми деталями (в том числе обратил особое внимание на то место, где говорилось об аварии, в результате которой произошла задержка) - всё правильно, ни каких ошибок, но в то же самое время было здесь что-то, что очень "свербило" глаз опытному учёному, вот только последний не мог сообразить что именно. И только когда парень стал выходит из его кабинета и сквозь стеклянное окно на  него упал свет профессора вдруг внезапно осенило: загар! Кожа у пилота была золотисто-оливкового цвета, какой она может быть только у человека какое-то время находившегося на планете с ярким солнечным освещением, но ни на одной из указанных планет такого освещения нет, более того на последней из указанных планет, по имевшимся на тот момент данным, солнечного света в принципе нет. Спрашивается: откуда загар, если сразу после возвращения, по словам пилота, тот направился в академию? Но тогда профессор не придал этому особого внимания, так между делом отметил про себя, но расспрашивать не стал. А спустя несколько дней, разговаривая со своим коллегой профессор мимоходом услышал от него одну историю: дескать одному из младших сотрудников по возвращению из очередной экспедиции стало плохо, лежит в больнице, сильное истощение, врачи не знают в чём дело. Вот тут профессор и вспомнил о своих догадках, а узнав имя сотрудника попавшего в больницу, тут же поделился этими предположениями с собеседником. Последний не стал тратить время и  сообщил эти сведения куда надо: как правило на большинстве планет с жарким климатом встречалось огромное количество различных, в том числе и неизвестных, вирусов, которые в последствии могли быть завезены на другие планеты космическими путешественниками и если дело шло как раз о таком случае нужно было действовать быстро. Но в больнице провели тщательную проверку и ничего не обнаружили. Одно удалось установить точно: не так давно этот человек действительно был на планете с очень жарким климатом, когда же провели медицинское сканирование памяти в мозгу явственно всплыло воспоминание о прибывание в подобном месте.  Но бортовые журналы корабля говорили обратное: среди планет, указанных в нём, не значились ни одной планеты, чей климат можно было характеризовать как жаркий или засушливый. Более того когда подробно изучили воспоминания об этой планете в них обнаружился фрагмент, на который по-началу не сильно обратили внимание. Это был момент, когда пилот поднялся на невысокую гору и от туда оглядывает окрестности внизу. Внимательно изучив его стало ясно, что то, что изначально посчитали за причудливый горный пейзаж на самом деле им не является: с высоты пилот смотрел не на скалы и холмы - он смотрел на город с улицами и высотками. В целом же получалось нечто странное:  где-то на задворках миров, которые издревле считались малонаселёнными, есть целая планета, и на ней есть, или была, развитая цивилизация о которой никто ничего не знает, она находиться в самой неосвещённой части звёздной системы, но на ней есть долгие и яркие световые дни и ни один пролетающий через эту систему корабль ни разу не обратил на это внимание. Неожиданно пришедший в себя спустя какое-то время пилот так же не смог (или не захотел) ничего существенно разъяснить, всё что он рассказал было и так уже известно из данных сканирования его памяти. Положение спасли техники: они предложили сверить данные бортового корабля с данными о зарядке корабля во время посадки. Если в бортовом журнале нет ни какой ошибки, если пилот действительно совершил аварийную посадку, то должны были быть задействованы запасные источники питания корабля. Такие есть на каждый случай и их работа зависела от того какие природные источники энергии имелись на планете в избытке. Результат поразил всех: когда были проведены все проверки и стало ясно, что ни каких сбоев в работе программы корабля не было, когда сравнили все аварийные записи получилось, что в течение нескольких дней пока шёл ремонт, питание основных систем осуществлялось на основе энергии солнца. И происходило это на самой отдалённой от центра планете, с плотной, тёмной газовой атмосферой, планете, находящейся в составе астероидного пояса и, по мнения большинства учёных, в недалёком прошлом бывшей ничем иным как всего лишь крупным астероидом этого пояса. Считалось, что жить на этой планете невозможно, уж слишком непривлекательным представлялся её климат для колонизации и вдруг выясняется, что все эти предположения были в корне неверны. С научной точки зрения это было невероятно, но факт оставался фактом. Что стало в дальнейшем с человеком первым побывавшим на этой планете неизвестно, ходили разные слухи, среди них были и такие, что вроде бы за своё открытие он получил предложение работать на одной из кафедр от Имперского астрономического университета, кто-то говорит, что он остался простым сотрудником Академии и по-прежнему совершает одиночные полёты или в составе экспедиции. Известно только, что с этого открытия началась настоящая астрономическая гонка за право освоения планеты между Федерацией и Империей. В то время между ними ещё не разгорелся военный конфликт, но определённый раскол в существовавшей тогда Галактической Конфедерации уже наметился, поэтому разгоревшийся на тот момент научный спор имел в своей основе вполне политический характер: каждая сторона в преддверии назревающего противостояния накапливала силы, и в этом споре даже самая маленькая планета имела своё значение. Но на деле всё оказалось не так просто как предполагалась: во-первых астероидный пояс, окружавший планеты этой части солнечной системы не позволял кораблям долго находиться в непосредственной близости к ним. Чтобы избежать серьёзных повреждений основным кораблям приходилось время от времени покидать его пределы, поэтому все наблюдения велись в основном из далека, на почтительном расстояние от планеты - как при таких условиях удалось уцелеть маленькому одноместному кораблю просто загадка. Ну и во вторых, кем бы ни были обитатели данной планеты они не очень-то желали вступать в  контакт. Стоило какому-нибудь головному кораблю приблизиться к планете, как все окружавшие её астероиды словно сходили с ума, начиная с нарастающей скоростью метаться вокруг корабля, до тех пор пока незваный гость не удалялся на порядочное расстояние и тут, наоборот,всё успокаивалось словно чья-то невидимая рука расчищала дорогу. Несколько раз кораблям разных экспедиций всё же удавалось приблизиться к планете, были даже предприняты попытки опуститься вниз на её поверхность, но они окончились ничем: корабль входил в густую, тёмную атмосферу планеты, некоторое время летел среди облаков и... выходил обратно в открытый космос с другой стороны планеты. Пару раз, особо настойчивым исследователям, всё-таки удавалось приземлиться на планете, кому-то даже посчастливилось приземлиться на возвышенности вблизи от города, но никто не вышел их встречать. Впрочем это не сильно огорчило исследователей и они стали наблюдать за жизнью города со стороны, благо погода всё время, что они пробыли на планете была солнечная и именно на этих рассказах и формировалось основное представление людей о местных жителях. Но проходило дней шесть как подавленные и напуганные исследователи спешно покидали планету и больше не желали туда возвращаться. На все вопросы об обитателях этой планеты они с каким-то суеверным ужасом отвечали, что разумная жизнь на этой планете есть, но как выглядят её представители неизвестно: никто из людей их не видел, только чувствовал их постоянное присутствие. "А ещё этот день, этот постоянный бесконечный день - добавляли они - из-за которого просто невозможно уснуть!". Поняв, что попытка непосредственного контакта проводилась стали пытаться установить его на расстояние с помощью посылаемых на планету сообщений, но они оставались без ответа и вскоре учёные с обоих сторон их прекратили, удовлетворившись тем, что в данном случае обе стороны остались не удел.
На какое-то время Тёмную планету (как прозвали её с лёгкой руки журналистов) оставили в покое, но по мере разрастания военного конфликта между Империей и Федерацией и втягиванием в него всё большего числа планет, военные действия стали проходить в непосредственной близости от неё. Чем дальше тем ожесточённее становились эти действия, враждующие  стороны месяцами проводили в открытом космосе без технических посадок, гоняясь друг за другом, не взирая на неудобства и многочисленные повреждения, получаемые кораблями в этих стычках и от метеоритных атак. Казалось люди потеряли всё человеческое, забыли о разуме, словно два взбесившихся диких зверя грызлись они на разных частях Галактики, стараясь нанести как можно больше опасных  ран своему противнику, совершенно забывая о своих увечьях, медленно истекая кровью и теряя силы. Но даже у животных ещё сохраняются крохи разума, странного, дикого - но разума и вот наступает момент, когда один из них, самый умный (или самый изувеченный) из двоих, вдруг понимает, что дальше так продолжаться не может, что так они оба умрут и, потому, выждав момент, прячется в надёжное логово, где набирается сил и зализывает свои раны, пока его противник бесплодно рыщет по округе в поисках пропавшего соперника. На счастье (или на беду?), но такой здравомыслящий человек, вовремя понявший всю сложность положения, у одной из враждующих сторон нашёлся, причём это был не просто здравомыслящий человек, но и человек наделённый определённой властью, что подчас имеет не меньшее значение, чем разум. Человек этот имел чин адмирала и до определённого момента не принадлежал ни к сторонникам Федерации ни к Империи, поскольку имел честь родиться подданным небольшого герцогства Астрир, не входившего ни в один из перечисленных союзов, но с началом вооружённого конфликта он, как всякий военный, да и порядочный, человек не мог остаться в стороне. По-началу герцогство Астрир, как и большинство мелких субъектов Галактической конфедерации, объявило о своём нейтралитете и о запрете пересекать свою территорию всем участникам конфликта,в противном случае обещая применить военную силу в отношение каждого, кто попытается незаконно пересечь его границы. Стоит ли говорить, что в глазах таких мощных систем как Империя и Федерация подобная угроза выглядела не более, чем пустым звуком: по сравнению с ними Астрир и подобные ему субъекты был всего лишь песчинкой, закруженной в водовороте событий. Поэтому едва ли не в первые дни с начала конфликта на границе Астрира появился мощный военный космический флот чужой державы и астрирское руководство, вовремя сообразив, что в подобных условиях надолго их собственных сил не хватит, приняло решение присоединиться к одной из главных сторон-участниц конфликта. В принципе Астрир, не смотря на то, что назывался герцогством, всегда считался передовым, культурным государством и, в качестве такового ему были больше близки идеи выдвинутые в ходе этой борьбы Федерацией. Но так уж получилось, что враждебный флот, вторгшийся в пределы системы Астрир, принадлежал к армии одной из республик, входивших в состав Федерации. Вот так и получилось, что в этой войне Астрир стал союзником государства, чьи политические интересы во многом отличались от его собственных. Но даже объединённым силам Астрира и союзных ему теперь имперцев приходилось очень трудно, особенно в первые дни войны: хоть в целом силы обоих соперников и были равны, но на отдельных участках фронта они были разделены неоднозначно. На границе Астрира и Федерации технический перевес очень скоро стал проявляться за второй стороной:  потери с обеих сторон были одинаковы, но Федерация имела более надёжную, непрерывную цепь поставок для нужд армии, чем Астрир, являвшийся по сути новичком в военном деле. Очень скоро этот фактор дал о себе знать и спустя месяц, по астрирскому времяисчислению,  перед адмиралом объединённых войск Астрира и его союзников встала серьёзная задача: с одной стороны флот уже больше не мог беспосадочно оставаться в космосе - многие корабли были серьёзно повреждены и нуждались в срочном ремонте, невозможном в условиях полёта - с другой стороны корабли наиболее уязвимы в момент посадки, а вражеский флот был где-то неподалёку. Тогда-то ему и пришла в голову эта отчаянная  мысль - приземлиться на Тёмной планете, вблизи которой сейчас находился флот - при этом он отдавал себе отчёт, что вероятность осуществления этого плана очень мала, но выбора у него особо не было: из всех ближайших планет только эта могла послужить в качестве временной ремонтной базы. Когда-то, будучи ещё капитаном, он водил космические суда в этом районе, поэтому имел опыт хождения через астероидное пояс и знал, что обнаружить их там, даже с помощью сканеров, будет сложно, как и совершить атаку. Его противник долго будет ломать голову над тем куда смог запропаститься целый вражеский флот, а если даже и догадается, то ни за что не подумает искать на Тёмной планете: из-за тех слухов, что ходили о ней, большинство капитанов предпочитали обходить её стороной. В своё время адмирал тоже наслушался легенд о ней, но, как всякий образованный человек, он не верил и в половину из них настолько, чтобы из-за них пойти на риск и ещё несколько недель бороздить систему в поисках другого пристанища.
Астероидный пояс прошли без непредвиденных осложнений, трудностей не возникло и в плотной тёмной атмосфере планеты, во время посадки, зато они начались потом, причём такие, которых никто не ожидал. Во-первых, если раньше все прибывшие на эту планету люди жаловались на долгий, изнуряющий световой день, то теперь планета, словно желая оправдать своё название "Тёмная",  обрушила на непрошеных гостей бесконечную угнетающую ночь. Осуществить подзарядку систем кораблей с помощью солнечных панелей оказалось невозможно, а энергии собственных генераторов из-за поломок едва хватало на поддерживание аварийных и жизненно важных функций: связь на всей планете работала с перебоями, сканеры не могли пробить плотные слои атмосферы - и если в ближайшее время каким-то образом не наладить систему энергоснабжения, то люди оказывались в смертельной опасности. Без сканеров они не смогут вовремя заметить приближающийся вражеский флот и тогда адмирал принял решение просить помощи у местного населения: во время приземления навигаторами кораблей были замечены огни жилого города, где можно было найти технику для ремонта. Конечно, ему было известно, что жители этой планеты вот уже в течение многих лет отказывались вступать в контакт с окружающим миром, но попытка не пытка и с борта адмиральского корабля в сторону города был направлен сигнал о помощи. Ответа не последовало и тогда в город была отправлена группа с целью наладить контакт с местным населением и осмотреть окрестности. В темноте, без сканеров идти было не легко и огни города могли послужить здесь в каком-то смысле ориентиром для людей, но прошло уже около часа пути, а небо на горизонте так и не осветили отблески городских огней. Наконец они спустились вниз с каменистой, покрытой пылью и местами колючим кустарником сопки и очутились в опустевшем городе. Покинутый своими жителями, мрачный, пустой, с мелкой песчаной пылью, разносимой ветром по улице, город казался мёртвым, словно брошенным на произвол судьбы и даже не верилось, что всего несколько часов назад его улицы освещали яркие белые огни, а многочисленные горожане спешили куда-то по своим делам. Теперь в городе не было ни кого: вновь прибывшие шли по пустым улицам, заходили в совершенно пустые дома, с оставленными в них вещами и утварью.
Исследовать весь город, в виду его размеров и отсутствия необходимой техники, не удалось, поэтому было принято решение разместить командный состав и часть людей в уже изученном районе города, а остальную часть людей разместить в районе пригорода и его окрестностей. Работы над восстановлением кораблей велись посменно, одновременно с этим отдельные группы вели осмотр территории города, пытаясь найти хоть какие-то источники энергии. Вот тут-то и появилась вторая проблема, заключавшаяся в том, что большинство слухов об этой планете оказалось всё-таки правдой.С каждым днём проведённым здесь люди становились всё более подавленными, им всё время чудилось чьё-то присутствие рядом, даже когда поблизости не было никого, и они подсознательно старались всё время держаться вместе. Спали они тоже плохо, не смотря на то, что им, в отличие от предшественников, не пришлось узнать на себе все тяготы бесконечного дня. Стоило только кому-нибудь хоть на секунду закрыть глаза как ему начинало казаться, что вокруг него всё начинает шевелиться и кто-то медленно тянется к нему. Поэтому даже в перерывах между сменами люди не спешили идти на заслуженный отдых и только когда совсем не оставалось сил держаться на ногах проваливались в короткий тревожный сон.
Полностью наладить систему освещения не удалось: свет (слабый, аварийный) удалось провести только в командных центрах, да на кораблях, где во всю кипела восстановительная работа и без света было не обойтись. Улицы оставались не освящёнными, поэтому чтобы хоть как-то развеять темноту солдаты, стоящие в карауле, жгли в старых железных бочках и ящиках мусор и ветки местного колючего кустарника, похожего со стороны на лишённый листьев коралл. Точно такие же костры горели и у наскоро обустроенных казарм для отдыха персонала, но люди не спешили в них уходить и после работы часами просиживали вблизи огня, молча прислушиваясь к его горящему треску или к чьим-то доверительным рассказам. Вот только не было в них ни радости, ни теплоты, ни воспоминаний о днях проведённых на других планетах: говорили о том, что нового и необычного произошло во время прошедшего караула (кто-то что-то опять видел в ночном тумане), обсуждали странное исчезновение местных жителей и такую же странную длинную ночь. После долгих месяцев погони в открытом космосе люди чувствовали себя уставшими, а подобные рассказы только усиливали мрачные настроения, поэтому очень скоро эти разговоры стали пресекаться командирами, но в глубине души и последние испытывали  чувство тревоги. Вот и в тот раз вокруг одного из костров зашёл разговор о том, что что-то странное происходит на этой планете, только здесь собрались не простые солдаты, а младший командный состав. Тема разговора у них впрочем не сильно отличалась от других, разве что помимо обычных солдатских баек, кто-то ещё пытался приводить научные примеры из книг или передач, которые он слышал. "Нам в училище рассказывали - вещал один, с виду чуть опытнее остальных, но всё же ещё такой же новичок в космосе - что на этой планете постоянно день, ещё ни одна экспедиция не прилетала сюда ночью. И тепло здесь было, люди прямо изнывали от жары по началу, пока не привыкали. Скорее всего то, что сейчас происходит, это местные сделали, когда улетали. Им, теоретически, чтобы всем разом исчезнуть нужно было потратить много энергии, вот на планете и произошли  такие изменения..." - "Разговорчики, капрал" - прервал его чей-то уставший, но всё же уверенный голос. Все как по  команде разом обернулись в его сторону: не далеко от них, спиной к общему кругу сидел человек, в накинутом поверх формы тонком походном одеяле и с волосами аккуратно собранными в хвост. Но сидевшие у костра сразу поняли, что это генерал Рохус. Генерал был одним из тех редких людей, что одинаково пользуются доверием и у подчинённых и у начальства. Говоря эту фразу генерал произвольно слегка повёл плечами, словно человек, которого неожиданно и надолго сморил сон и теперь он разминает затёкшие мускулы пытаясь прогнать сон. На самом же деле всё это время генерал может быть и прибывал в полусонном состояние, время от времени смыкая ненадолго непослушные веки, но не спал. Пытаясь бороться со сном он и стал прислушиваться к вышеизложенному разговору."Вы образованный человек, - продолжил он - окончили военное училище, а говорите такие вещи, подрываете дисциплину". После этих слов он укутался в одеяло и сомкнул веки, словно опять погрузился в сон. Но это была лишь видимость: Рохус не спал. Как и большинство людей он тоже чувствовал этот гнетущий шлейф, окутавший планету, словно вокруг творилось что-то странное, но никто этого не видит и не понимает. Только в отличие от того же самого капрала он не хотел, а точнее не мог себе позволить, чтобы окружающие видели его беспокойство. И пока что это у него получалось: глядя на его спокойствие окружающим словно становилось легче. Вот и на этот раз сидевшие у костра замолчали, словно устыдившись своих суеверных рассуждений. "Интересно - подумал Рохус, ухмыльнувшись себе в усы - чтобы случилось знай они, что у меня самого внутри словно дикие звери скребутся?". Его лицо в этот миг по-прежнему сохраняло спокойно-уверенное выражение и только мелкие складочки в уголках глаз, из-за плотно сжатых век, могли выдать сильное внутреннее напряжение в душе, если бы не темнота ночи, скрывавшая их от посторонних взглядов. Рохус надеялся, что усталость и долгое время без сна всё же сделают своё дело и ему хоть на минуту удастся забыться пусть не сном, а мрачным холодным небытием, но этого не происходило: каждый раз когда ему казалось, что он вот-вот провалиться в тёмную бездну забытья что-то странное, инстинктивное, вновь выталкивало его оттуда в реальный мир. Наконец, когда навалившийся на него сон уже вроде бы стал брать верх над его опасениями и он стал думать, что сможет ненадолго вздремнуть, появился дежурный, сообщить что весь старший командный состав срочно вызывают в штаб к адмиралу. Потревоженный генерал зябко поёжился (местные ночи были очень прохладными, даже для людей много лет проведших в космосе и побывавших на разных планетах), но быстро преодолел себя, скинул с плеч одеяло, и, в сопровождение одного из солдат, направился в сторону штаба.
Идти по пустому городу занятие не из приятных, идти же по нему в темноте и полной тишине, долго не встречая на своём пути пропускных постов с людьми занятие ещё менее приятное, поэтому солдат, сопровождавший генерала до штаба, решил всё-таки забыть про устав и завязать с генералом беседу, полагая, что сложившиеся обстоятельства и не такой солидный возраст последнего (а генерал действительно с какой стороны не крути был много младше большинства входивших в  высший командный состав офицеров) решил заговорить с ним первым. "А всё-таки зря Вы, господин генерал, капралу не верите - и видя, что со стороны генерала ни каких попыток пресечь начатую беседу не последовало, продолжил уже более уверенным голосом - Он, может, не совсем правильно говорит, но верно: здесь действительно странные вещи происходят". "Вот в том-то и дело, что говорит он не правильно - спокойно ответил Рохус, смотря вперёд и бодро вышагивая по улице - раз уверяет, что вещи здесь происходят странные, а сам пытается их объяснить. Странность - это то, чему нет научного объяснения, ни в теории, ни на практике. А всему происходящему здесь объяснение, пусть и теоретическое, есть, поэтому тот, кто называет это странным заблуждается и хуже того, вводит в заблуждение других". На последних словах он сделал особое ударение, словно стараясь показать собеседнику, что разговор на эту тему окончен и какое-то время они опять шли молча, по прежнему никого не встречая на своём пути, пока их не остановил громкий окрик стоящего невдалеке часового. Тот стоял на перекрёстке, расположенном несколько ниже основной улицы по которой шли Рохус с солдатом, и своей рукой указывал им на что-то. Обернувшись в указанном направление Рохус увидел тоненькую полоску света, медленно встававшую над горизонтом и сразу понял, что это астрономическое явление, так привлёкшее внимание часового, ни что иное как рассвет, первый за все эти несколько дней рассвет на Тёмной планете. С минуту он, вместе со всеми оказавшимися рядом свидетелями, наблюдал как вслед за этой светлой полоской поднимается к верху солнце, а затем снова продолжил свой путь. К тому моменту как он достиг здания, в котором разместился временный штаб флота, небо над планетой из чёрно-синего окрасилось в бледно-серый, но после длинной ночи ему казалось что на улице очень светло, светло и приятно. После этого освещённое внутри слабым аварийным светом комната, где находился командный центр, выглядела как никогда мрачной, что в прочем вполне соответствовало внешнему виду собравшихся в ней людей. В центре зала, на возвышенности, находился командный пульт управления, за которым сейчас сидел адмирал. Он выглядел ещё более бледным, чем обычно, сильно уставшим, опущенную вниз голову, с аккуратно подстриженными волосами, подпирали две такие же бледные с аристократическими пальцами руки. "Все здесь? - не поднимая головы, словно собираясь с мыслями проговорил он и, не получив ответа, открыл глаза и обвёл взглядом присутствующих, после чего утвердительно подытожил - Все, ну что ж, тогда начнём". На мгновение вновь образовалась пауза, видимо адмирал подбирал слова для своего заявления и ни как не мог их найти. "Предлагаю перейти сразу к делу - наконец заговорил он, видимо решив обойтись без вступления - и прошу всех присутствующих пройти следом за мной в соседний зал".
Комната, куда они прошли, была значительно меньше предыдущей и имела два окна, сквозь которые в неё уже стал проникать усилившийся утренний свет. Смешиваясь с аварийным светом от световых панелей, работавших в комнате он образовывал грязный, но яркий, белый свет и с непривычки Рохусу сначала было трудно разглядеть, что именно хочет показать собравшимся адмирал, но когда его глаза привыкли к освещению внутри и он смог увидеть, то ради чего они все пришли ему стало как-то не по себе, даже противно: в центре комнаты на прямоугольном, сделанном из белого камня постаменте лежало существо, всем своим видом напоминавшее человека, маленького человека и в то же время было в его облике что-то не то, какое-то отличие, если хотите, от привычной нормы, настолько неуловимое, что его нельзя было разглядеть. И в то же время с первого взгляда становилось понятно, что не смотря на внешнее сходство перед вами не человек и вот от этого-то Рохасу (а может быть и ещё кому-то из присутствующих) и стало так неприятно, словно обнаруженное существо было своего рода усмешкой, издёвкой бывших обитателей планеты над навязчивыми "визитёрами" и несло в себе какую-то опасность.
И всё-же это существо было единственным законным жителем этой планеты, и хотя бы поэтому  заслуживало более вежливого обхождения, чем ему устроили накануне. На второй день прибывания на планете (или точнее уже вечер, согласно корабельному времяисчислению) один из младших офицеров технической службы решил отдохнуть во время перерыва в соседней комнате, где было обустроено место для ночного сна. Растянувшись на одном из матрасов на полу и устроившись поудобнее на тонкой походной подушке он уже собирался вздремнуть (благо поблизости были люди поэтому засыпать было не страшно), но стоило ему сомкнуть веки как на него снова навалилось чувство чужого присутствия. Он уже знал, что подобное чувство испытывает каждый на этой планете и если открыть глаза на самом деле никого не будет. Но только не в этот раз, потому что открыв глаза он увидел, что рядом действительно кто-то стоит. Невысокое существо, в половину роста взрослого человека, с бледным, похожим на блик лицом, неподвижно стояло возле его ног и с интересом разглядывало своими тёмными блестящими глазами. От неожиданности и ужаса солдат завопил, а потом изловчился и вытянутой ногой попытался пнуть странное существо, одновременно запустив в него подушкой, но существо ловко отскочило в сторону и скрылось в темноте. На крик прибежали два дежурных офицера и находившиеся в соседней комнате сотрудники технической службы. Вкратце выяснив, что случилось, собравшиеся стали обыскивать комнату, предварительно отправив несколько человек за переносными фонарями, поскольку в комнате света не было, но ни кого в начале не обнаружили. Пока один из присутствующих вдруг не заметил, что один из углов не очень внимательно осматривался людьми и направил туда свет от фонаря. В то же мгновение кто-то вылетел из этого угла с быстротой молнии и скрылся в темноте. Опешившие на секунду люди быстро пришли в себя и кинулись за ним, но существо ловко уворачивалось, прыгало из стороны в сторону не давай себя схватить и на второй минуте нервы у одного из присутствующих дежурных офицеров не выдержали: он достал оружие и несколько раз выстрел в направление, где только что скрылся неизвестный. Из темноты  раздался тихий всхлип, как будто плакало раненое животное, затем люди подошли ближе и в свете фонарей они наконец увидели сжавшееся на полу от боли существо: это был человек, маленький человек. И не было в нём ничего страшного, ни ужасающего: обычный ребёнок, девочка, с мягкими пушистыми, как у всех детей волосами, аккуратно собранными сзади в хвостик, с простым человеческим лицом, глаза закрыты. Одной рукой существо прижимало раненое плечо на другой руке и тихо рыдало, всё сильнее вжимаясь боком в стену, люди стояли молча, никто так и не решился подойти ближе.
Сейчас человек спал и только на плече у него ещё виднелась длинная  белая полоска, оставшаяся после вчерашнего вечера. Собравшиеся вокруг люди или молчали или тихо переговаривались между собой, но громко, во всеуслышание своё мнение никто высказывать не торопился.  Они уже без объяснения поняли, что от них ждут решения дальнейшей судьбы этого существа, но ни одна из пришедших в голову мыслей почему-то не казалась им правильной или верной. "Так какие будут предложения?" - снова заговорил первым адмирал. "А.. мы можем, кхе-кхе, оставить её здесь - решил наконец внести свою лепту один из присутствующих генералов (Рохус машинально оглянулся, желая разглядеть говорившего: последний был средней комплекции, приблизительно одних лет с адмиралом, но в отличие от него волосы и глаза имел светлые, пышные усы над верхней губой и был более коренастым) - когда наши корабли покинут планету, местные жители непременно вернуться обратно" - подытожил генерал. Большинство присутствующих видимо одобряло его слова (или просто не возражали против такого решения), поскольку ни каких других предложений не последовало, но некоторым (в том числе и адмиралу) это решение показалось не совсем обдуманным. "Вы рассуждаете логично, но не совсем правильно" - заметил он, на мгновение опять прикрыв глаза. Возвращаться в кабинет они не стали, собрание продолжили тут же: кто-то стоял, кто-то нашёл себе место за небольшим столом, находившимся в комнате. "Вы обратили внимание на её одежду? - продолжил адмирал и все как по команде обернулись в сторону дремавшего существа - Ничего не напоминает, нет? Приблизительно такую же носят марааны, а они не будут возвращаться в убежище, если оно было обнаружено. В своё время большинство учёных подмечали схожесть поведения мараантов и  жителей этой планеты". Эти слова надо признать произвели большое впечатление на окружающих: о мараанах было известно немного и всё в большей степени сведения пугающего характера. Первые сведения о них появились в прессе ещё за несколько лет до войны - это были путевые записи одного до селе неизвестного учёного, в которых он говорил о своём знакомстве с политическими и социальными убеждениями мараан и хотя никто, даже в научных кругах, на тот момент почти ничего не слышал о них и ни каких других источников кроме вышеупомянутых "записок" не было, вера в существовании мараанов быстро приобрела популярность и укрепилась в сознании людей. Вслед за первыми упоминаниями появились и другие исследования, изучавшие структуру и обычаи мааранов, вплоть до одежды, но самыми полными и правдивыми по-прежнему считались первые "Путевые записи". Согласно этим записям марааны - было нечто среднее между представителями развитой неизвестной цивилизации и закрытым для широкой общественности организацией. В это общество могли входить и представители других цивилизаций, по слухам много тайных мааранов было среди учёных и политиков, чьей задачей было продвигать свои идеи в массы, но сами марааны не спешили открывать себя миру и всячески избегали контактов. А ещё говорили, что это не обычные люди, одно их присутствие было способно вызвать страх и чувство холода у находящихся рядом с ними. Считалось, что их официальной религией была широко известная на многих планетах Религия мёртвых и что именно благодаря их усилиям она обрела такую известность. По этой причине власти многих систем, на фоне общего психоза охватившего людей, даже внесли её в чёрный список непризнаваемых на своей территории, что в прочем не сильно сказалось на популярности данной религии, особенно на окраинах систем. Но очень скоро массовая истерия по поводу мараанов так же неожиданно спала как и началась, а приблизительно в это же время мир облетела ещё одна новость: представители мараанов тайно встречались с политическими лидерами различных систем. Тогда же появились более подробные описания внешнего облика мараанов: по словам очевидцев их одежда (в основном тёмных и холодных цветов) не сильно отличалась от одежды большинства людей, разве что её было на них очень много - они были просто запакованы в одежду. Поверх длинных рубах-туник с стоячим воротничком на них были длинные плащи с капюшоном, широкие брюки, высокие сапоги или ботинки, на руках перчатки - в общем создавалось впечатление, что визитёры не просто хотят скрыть свою внешность, а пытаются не допустить, чтобы из под одежды виднелся хоть кусок кожи.
Но внешний вид спящего сейчас в комнате человека несколько отличался от мараан, как бы не уважал адмирала Рохус он не мог про себя не отметить этот факт. Во-первых одежда: чёрного цвета, но со светоотражающими вставки по краям, резко контрастирующего белого цвета - не станут хорошо видящие в темноте марааны пользоваться такими светотражателями, ведь из-за них они потеряют своё главное преимущество, скрытность. Во-вторых воротник на жилете человека: воротник-стойка, но не жёсткий, как каркас, а мягкий, объёмный, почти до подбородка. В третьих: перчатки, тёмные, блестящие перчатки, прикрывавшие ладонь, но не пальцы - ни один мараан не появился бы на людях в одежде, оставлявшей какую-то часть тела  открытым. Они даже руку для приветствия подавали неохотно, как будто делали это через силу. И в то же время нельзя было сказать чтобы адмирал был совсем не прав: "Не смотрите на отдельные несоответствия в одежде, смотрите в целом - говорил он - вспомните, что до этого момента мы видели только отдельных представителей мараанов, а официальная одежда может и отличаться в деталях. Более того, в своё время мне случалось видеть мараан, поэтому я не исключаю, что человек находящийся перед нами может принадлежать к их числу". "Но адмирал - попытался высказаться один из присутствующих - я слышал, что марааны очень сильны и способны нагонять страх на окружающих одним своим видом. Скажите мне, как в таком случае можно считать это (небрежный кивок в сторону спящей) марааном?" "Я понимаю ваше недоверие генерал, - ответил адмирал - но поверьте моему опыту: возраст или размер человека не должны вводить вас в заблуждение, особенно если вы имеете дело с марааном, это будет серьёзной ошибкой. Даже один мараан способен на многое, в своё время мне случалось их видеть (на этих словах находящиеся в кабинете люди пристально взглянули на адмирала, в глазах многих отразилось даже недоверие: он видел мараан?! - но того казалось совсем не задели эти взгляды и он продолжил как ни в чём не бывало) поэтому я могу точно сказать, что среди мараан встречаются  разные люди и не все из них производят жуткое впечатление с первого взгляда как это принято думать". "Мараан это или нет - послышался голос до толе молчавшего генерала Антавира - но мы забываем о главном: что делать с этим человеком?" Из всех присутствующих видимо только он не забыл об истиной цели собрания, не поддавшись на тот эффект, что обычно вызывает у людей слово "марааны", но вряд ли дело было в силе его морального духа, а скорее в том, что Антавир меньше всех представлял себе кто они такие. Но не смотря на это сам вопрос был поставлен правильно: нужно было действительно уже решать что делать с этим человеком. "Простите, но почему Вы считаете таким важным вопрос о решение судьбы этого человека? - снова заговорил светловолосый генерал (Рохус вспомнил, что того звали Симах) - Какое отношение его судьба имеет к нашим планам?". Сидящий по соседству с Рохусом человек с трудом сдержал смешок и отвернулся в сторону, чтобы скрыть от говорившего свою улыбку, да и среди остальных эти слова видимо не нашли поддержки: генерал Симах слыл большим тугодумом - он мог высказать хорошую идею, но как правило либо не к месту, либо когда в идее этой уже нет надобности,  и так уже всё ясно. Так и в этот раз: едва речь зашла о мараанах все сразу поняли важность обсуждаемого вопроса. Даже Рохусу, не особо доверявшему до определённого момента рассказам о мараанах, было известно о чём подумали присутствующие в комнате. Эту историю знали все, всего несколько лет назад она взбудоражила всю мировую общественность: тогда конфликт между Империей и Федерацией только набирал свои обороты, о войне ещё никто не говорил, но обе стороны уже потихоньку начали "прибирать" к своим рукам независимые планеты, официально не входившими ни в одно государство. Вот одну из таких планет и облюбовали марааны для своих встреч: планета была почти не заселена, местные жители относились к странным соседям вполне спокойно, поэтому находились марааны там на вполне легальном положении. Поэтому и руководство обоих враждующих сторон безусловно знало кому де-факто принадлежит эта планета, но если Республиканские власти приняли эту информацию к размышлению и не стали пытаться распространить своё влияние на планету, то Имперское руководство отнеслось к данному обстоятельству менее уважительно. В целом позиция имперцев могла уместиться в одной фразе, брошенной их военным политиком: "Мы высадимся на планете, хотят этого её жители или нет. Если их это не устраивает - они могут  убираться!" И что самое странное именно это и произошло: имперцы высадились на планету, а марааны, непобедимые, страшные марааны, покинули планету без всякого сопротивления, ещё до того как имперские войска перебросили из космоса все свои силы. На планете осталась лишь незначительная часть местного населения: торговцы, держатели винных лавок - и прочий люд, надеющийся, что приход новой власти ни чуть не отразиться на их материальном положение. Тем же вечером новоявленные хозяева во всю праздновали свой успех в местных кабаках и не догадывались, что в одном из них на окраине города события развивались самым скверным образом. А происходило в нём вот что: одна шумная компания из молодых офицеров весело отмечала своё прибытие, когда входная дверь резко, словно от сквозняка открылась и внутри вдруг повеяло холодом. Завсегдатайцы (а их в тот вечер оказалось не мало) уже знали, что это не ветер и потому резко обернулись в сторону входа, а некоторые даже встали со своих мест и стали незаметно пробираться в сторону запасного выхода. Шумная компания тоже обернулась в сторону, приковавшую все взгляды: там, в дверях величественно и неподвижно застыл силуэт мараана в чёрном, как ночь за окном, плаще с капюшоном. Затем фигура словно ожила и так же величественно и не спеша прошлась по залу и уселась за свободный стол. Таким же лёгким и медленным движением мараан подозвал к себе хозяина и последний с быстротой молнии кинулся к нему, уже держа в руках поднос с вином и стаканом. Кто его знает, что нашло в эту минуту на находящихся в кабаке имперцев: то ли их задело то почтение с которым хозяин отнёсся к новому гостю, то ли вся компания была уже изрядно во хмелю - но только в эту минуту один из них вдруг поднялся из-за стола, подошёл к сидящему мараану и довольно громко и дерзко произнёс нечто вроде того, что лучше бы ему (мараану) убраться от сюда вслед за остальными, после чего довольно грубо и дерзко расхохотался, повернувшись в сторону своих друзей. В то же мгновение фигура мараана словно на секунду размылась, сделала резкий выпад в сторону имперца, а затем снова появилась сидящей на стуле, а сам имперец с огромной скоростью влетел в противоположную  стену зала и рухнул на пол. Все повскакивали с своих мест, только если имперцы бросились в сторону мараана, рассчитывая на своё численное превосходство, то другие посетители бросились от него, в сторону выхода. В зале остался лишь один хозяин кабака, притаившийся за барной стойкой, от него-то и удалось узнать что произошло дальше: как только имперцы бросились на мараана тот сразу же одним ударом сшиб двоих из них с ног, так быстро, что никто и не заметил как это произошло, но одному из имперцев каким-то странным образом удалось вонзить свой нож в живот мараану. На какое-то мгновение тот обмяк, рухнув всем телом на имперца, а потом как-то странно изогнулся, словно пытался туловищем оттолкнуть последнего от себя, пальцы на раскинутых руках сжались в кулаки и снова разжались.Что случилось дальше хозяин кабака не знал, поскольку в страхе выбежал на улицу и бежал,бежал до другого конца города. Только ночь на планете в тот раз длилась дольше обычного, а к утру в городе  не осталось ни одного человека: новые имперские силы вошли в пустой город. Местные жители, те что знали о случившемся, бежали прочь из города ещё ночью, те кто не успел (или не захотел) лежали здесь же - на улицах, дворах - в вперемешку с телами имперцев. Последние же были не просто убиты: тела некоторых были искромсаны на кусочки. Когда же вновь прибывший имперский отряд вошёл в здание кабака (где собственно всё и началось) их ботинки захлюпали в крови, разлитой по полу. Случайно или нет, но при входе на них откуда-то сверху, с потолка, свалился окровавленный труп в имперской форме. А один из Имперских руководителей, занимавшийся непосредственно разработкой проекта по высадке Имперских войск на планету, вскоре обнаружит небольшой "подарок"  на своём столе: коробку с отрезанными ушами - а вскоре и сам скончается при невыясненных обстоятельствах.
Потом спустя две недели произошла другая история, по точно такому же сценарию: группа  людей высадилась на планету с целью колонизации и столкнулась на ней с мараанами. Только на этот раз марааны действовали несколько иначе - сначала, ещё в воздухе, заблокировали все сканеры на приземлявшихся кораблях людей, так, что последним пришлось садиться в полной темноте наугад. А ночью в лагерь явился мараан, он был невысокого роста, как всегда в чёрном балахоне с капюшоном, надвинутом на глаза. Он словно возник из темноты и люди как завороженные смотрели на него, не зная чего ожидать. А с рассветом мараан ушёл и те кто уцелел собрали, то что осталось от тел тех, кому повезло меньше и поспешно убрались с планеты.
Эти события в своё время вызвали большой резонанс и волнение в обществе и естественно, даже такой человек как Симах не мог не знать о них  и не заметить сходства между этими случаями и данной ситуацией. Но в силу своего не в меру надменного характера Симах даже сейчас хотел оказаться в центре внимания и поэтому пожелал, чтобы присутствующие персонально ему объяснили суть проблемы (про себя Рохус отметил, что чем дальше, тем больше Симах начинал его раздражать не смотря на то, что он видел того второй или третий раз в жизни). И только адмирал казалось не испытывал  к последнему ни какой неприязни (или очень удачно скрывал это): в своё время Симах очень старательно, но неаккуратно, "копал" под адмирала  и тот не мог не знать об этом. Пристально, но спокойно посмотрев на Симаха адмирал ответил всё тем же ровным и уверенным голосом: "Марааны никогда не оставили бы здесь одного из своих просто так, это не в их традициях, они всё делают с определённой целью. Вспомните хотя бы предыдущие два схожих случая". "Тогда тут и думать нечего - снова заговорил Симах, с превосходством оглядев окружающих - и так ясно для чего они его здесь оставили: перебить нас всех во сне - и это только наша удача, что у них ничего не получилось. Поэтому, я предлагаю сразу, пока не поздно...". Но последнюю фразу он так и не договорил, поскольку заметил, что окружающие больше его не слушают, они вообще забыли про него, все взгляды были направлены куда-то в сторону, на что-то за его спиной. В комнате повисла тишина, Рохусу было слышно даже как дышит человек, сидящий с ним по соседству, зато совершенно не слышно как стучит его сердце. Тишина, повисшая в кабинете, была настолько гнетущей, что на этот раз Симах понял всё сразу и без слов. Медленно повернувшись в сторону, куда были направлены все взгляды, он так же замер не в силах пошевелиться: человек (или всё-таки мараан), всё это время лежавший без сознания, пришёл в себя. Усевшись он не мигая смотрел на Симаха своими тёмными глазами, и Рохасу казалось, что в этом взгляде  читалась некая ирония, хотя лицо человека при этом оставалось мертвенно неподвижным, без тени ухмылки. Но теперь в лице появилась не только ирония, но и что-то пугающее: исчезло эта внешняя детскость, вместо милой девочки на людей смотрело жуткое существо, жуткое своей схожестью с человеком. Оно пристально оглядело Симаха с головы до ног, затем без всякого интереса отвернулось и не спеша обвело взглядом, словно рентгеном, всех присутствующих. Когда очередь дошла до Рохуса взгляд существа на какое-то время задержался на нём и Рохус почувствовал как от этого взгляда сердце его сжалось, с силой проталкивая кровь по артериям и забыло разжаться: с бледного лица на него смотрело два совершенно чёрных глаза, без радужного блеска, холодных как космос. Затем неподвижное до этого момента лицо существа ожило, правый угол рта приподнялся как в усмешке вверх, глаза моргнули и в ту же секунду существо сорвалось с места в прыжке и просто исчезло, словно растворившись в воздухе. Кто-то из находящихся в комнате людей слегка дёрнулся, словно собираясь бежать, но большинство так и осталось стоять на месте, ожидая, что за этим последует. Но секунды текли за секундами, медленно складываясь в минуты, а ничего так и не произошло. Непонятный страх, на какое-то время охвативший людей, стал так же неожиданно проходить, как и появился: одни вертели головой из стороны в сторону, оглядывая комнату, всё ещё не веря, в то что всё обошлось, кто-то вышел из оцепенения и сейчас медленно прохаживался по комнате. Адмирал стоял за креслом, руками придерживаясь за его спинку, на лице у него сохранилось всё то же спокойное выражение, только выглядел он бледнее обычного. Он медленно обвёл взглядом комнату, а затем тихо и как-то хрипло проговорил: "Все целы?"...
Рохус не спеша шёл по уже светлым улицам, смотрел себе под ноги и рассеяно кивал на все приветствия редких встречных. Собственно,  спешить ему было некуда: смена его не скоро, да и вряд ли он кому-нибудь понадобится до отлёта, а батареи кораблей будут заряжаться ещё долго. Когда он выходил из командного центра ему казалось, что прошло уже много времени, однако небо над горизонтом всё ещё было окрашено в золотисто-серый цвет утра. Он рассчитывал, что солнечная атмосфера на улице поможет ему забыть неприятную сцену, разыгравшуюся в кабинете, но этого не произошло, наоборот, на душе у него не пропадал какой-то тревожный осадок, как будто рядом было что-то не так, но не мог понять что. И вдруг его осенило - шаги: по пустынной улице эхо явственно разносило звук от шагов двух пар ног. Кто-то шёл позади него, часто перебирая ногами. Рохус резко остановился, обернулся назад и шедший с зади по инерции врезался ему в живот, после чего сделал два нерешительных шага назад и застыл на месте, пристально вглядываясь в лицо Рохусу. Странно, но Рохус совершенно не удивился увидев лицо идущего позади человека, как будто уже знал кто это. Его удивило почему мараан пошёл именно за ним: то, что мараан не собирается на него нападать было уже ясно, иначе он не стал привлекать к себе внимание. Всем известно, что марааны ходят тихо, действуют быстро, поэтому, если бы он хотел, Рохус ни за что не услышал его шагов. Оставалось лишь только узнать чего он собственно хочет, но мараан по прежнему молча стоял и смотрел на него, только на лице застыло то печально-детское выражение, которое применительно к человеку вполне можно было истолковать как: "Извини, я нечаянно". Но Рохус был не совсем уверен, что перед ним всё-таки человек, хотя уже и начал сомневаться, что перед ним мараан. Как и большинство людей он знал о мараанах не много: холодные, бледные, молчаливые, способные своим присутствием вызвать страх у человека, говорят их будто окутывал холод. В первый раз он действительно испытал что-то подобное, тогда, в комнате он действительно готов был поверить что перед ним мараан, но сейчас, сейчас он смотрел и видел перед собой безобидную девчонку, едва доходившую ему до пояса по росту. И лицо у неё вовсе не было бледное, а слегка золотистое от солнца и с лица на него смотрели два глаза, два обычных человеческих глаза. Сверху на ней была накинута неизвестно откуда взявшаяся длинная чёрная накидка, с капюшоном-шапочкой, из под которого торчали детские непослушные локоны, так же слегка золотившихся от света. Как был не похож, как контрастировал этот образ с холодным, ледяным образом мараана, сложившимся в массовом сознание и тем существом, одно пробуждение которого повергло в ужас оказавшихся рядом людей, среди которых многие были не самого робкого десятка. Он подошёл ближе - девочка не шелохнулась и только в глазах стала ещё больше читаться эта немая просьба "извини". Он снял с её головы капюшон (собственно что он думал увидеть - острые уши, вытянутый череп?), но под ним оказалась совершенно нормальная голова, с обычными ушками, с волосами аккуратно собранными сзади. Он убрал руку, отступил два шага назад и ещё раз взглянул на неё, ожидая что она заговорит, но время шло, а она всё молчала и только по прежнему не отрываясь смотрела на его лицо. Рохус вздохнул, медленно повернулся сделал несколько шагов вперёд, после чего обернулся и коротко бросил: "Идём". Про себя он отметил, что мог бы этого не делать: странный субъект, кем бы он ни был, марааном или человеком, и так неспеша семенил за ним. Так они дошли до места, где был расквартирован офицерский состав. Стоящий на посту дежурный при появление Рохуса встал по стойке "смирно". Рохус только кивнул ему и оглянулся, желая убедиться, что его неожиданный спутник всё ещё следует за ним, но за спиной некого не было. Дежурный, истолковав такое поведение по-своему, вытянулся ещё сильнее, насколько это было возможно и выжидающе уставился на Рохуса, но тот уже направился в сторону двери.
Как бы поступил в сложившейся ситуации карьерист - он бы бросил всё и побежал к начальству доложить о случившемся, паникёр тут же поднял всех на ноги и заставил искать неизвестно кого и неизвестно зачем. Рохус был человек разумный, поэтому он не стал делать ничего из выше перечисленного, а просто пошёл спать. Как он уже догадался, существо, кем бы оно ни являлось, вовсе не собиралось причинять кому-то вред, а учитывая то, с какой ловкостью оно передвигалось по городу, искать его становилось вдвойне бесполезным занятием. Поэтому взвесив все за и против Рохус принял решение не тратить времени даром (и тем более не отнимать его у других), а воспользоваться оставшимися ему часами перед сменой для сна. Комната для отдыха находилась на втором этаже, чтобы попасть туда нужно было миновать общий зал, где сейчас трудились техники и связисты. В ней было мало окон и они были очень узкие, но, до недавнего момента, это не имело особого значения: какой смысл в окнах когда за ними мгла. Сейчас же за окнами было светло, но в комнате царили сумерки. "Ничего - подумал Рохус - так даже лучше". Он растянулся на одном из матрасов на полу и почти мгновенно заснул. Он увидел сон, впервые за несколько дней, но сон этот был каким-то странным. Ему снилось, будто он стоит в тёмной комнате, кажется в той же, в которой он сейчас спит, но вокруг нет ничего, только закрытая дверь за которой бьёт свет, но он почему-то уверен, что за ней дорога домой. Дверь открывается и он идёт к ней, впереди коридор и он утопает в свете, жёлтом, клубящимся как туман. Но очень скоро коридор заканчивается, так же неожиданно, абсолютной тьмой. Из темноты появляется невысокое существо, почти не достающее ему до пояса, и протягивает ему свою руку. Он берёт её в свою ладонь и идёт за этим странным существом, почему-то в твёрдо уверенный, что оно ведёт его домой. Но вместо этого они пришли в другую комнату, такую же тёмную, но он сразу её узнал: и эту залу, и лестницу, ведущую на второй этаж. Откуда-то из темноты появилась женщина с распущенными белыми волосами, перехваченными сверху тонким плетёным шнурком, в длинной белой тунике с окантовкой по краям. Она именно появилась из темноты, не спустилась по лестнице, находящейся позади неё, не вышла из одной из дверей, а просто появилась из ниоткуда. Она подошла к нему, улыбнулась и жестом пригласила за накрытый стол, так же возникший из темноты. Рохус уселся на один из стоящих у стола стульев, женщина уселась напротив, всё так же не произнося ни слова и только мило улыбаясь ему. Он тоже молчал, даже во сне не решаясь заговорить с ней первым, и только рассеяно озирался по сторонам. Где-то рядом на соседнем стуле устроилось то маленькое существо, что привело его сюда, стул был слишком большой для него и оно весело болтало ногами под столом, время от времени переводя свой взгляд то на Рохуса, то на женщину. В какой-то момент их взгляды встретились и Рохусу стало не по себе: у существа было каменно-мёртвое лицо и большие, абсолютно чёрные глаза.
Но проснулся он не от этого: его сон прервал какой-то странный шум за дверью, видимо кто-то бежал по лестнице с первого этажа. Он привстал, опираясь на руку и почувствовал, что наткнулся на что-то рядом. Посмотрев вниз он увидел ту самую девчонку, спящую рядом: ноги были согнуты в коленях, одна рука прочно держала его за одежду, лицом она уткнулась ему в бок. Когда он пошевелился она слегка приподняла голову, сонно посмотрела на него и снова закрыла глаза. Когда-то давно у Рохуса была семья, он почти забыл об этом, запрещал себе помнить, а сейчас воспоминание об этом времени само предательски всплыло в его голове: точно так же вёл себя его ребёнок, когда ему было страшно. Но разве марааны могут чего-то бояться, тем более в темноте? Они проводят много времени в темноте, темнота - это их союзник, в ней они сильны как никогда. Рохус ещё раз взглянул на спящего: "Видимо ты всё-таки человек - подумал он - маленький, нескладный, но человек". В этот момент в дверь постучали и голос дежурного поспешно проговорил: "Господин генерал, разрешите войти?". Рохус осторожно встал, чтобы не разбудить спящего и подошёл к двери. "Что случилось?" - спросил он открывая дверь. "Там,.. это, офицер повесился, ну тот, что вчера..." - дежурный запнулся, покосившись на что-то за его спиной и Рохус догадался, что он увидел девчонку и вспомнил, что тот тоже присутствовал при вчерашней истории. "Где он?" - быстро спросил Рохус, чтобы переключить внимание дежурного на себя. "В госпитале" - ответил дежурный. "Хорошо, ступайте, я сейчас подойду". Когда дверь за дежурным закрылась, Рохус оглянулся назад и ещё раз посмотрел на спящую девчонку: показалось ему или нет, но только она притворялась будто спит и на секунду у неё вновь появилось это виноватое выражение на лице "Извини, я нечаянно". Вот только за что ей было извиняться в этот раз. "Ладно - решил Рохус - с этим потом, сейчас надо разобраться, что там случилось". Но в глубине души ему было как-то не по себе: ему казалось, что вокруг происходит что-то скверное, будто щёлкнул и заработал какой-то скрытый "механизм" и он вольно или невольно становиться его составляющей, поскольку как бы он сейчас не поступил, это не повлияет на результат...
               
                Глава первая.
Шёл уже месяц с того момента как  я в компании из одного попутчика прибыла на Церцею. Этот, на первый взгляд необдуманный шаг, в последствии оказался очень удачным, ибо мне не только удалось кое-что узнать о своём прошлом, но и получить небольшую, временную передышку, чтобы восстановить силы и составить дальнейший план действий. Возможно кто-нибудь мне возразил, назвав целый ряд планет, способных послужить временным пристанищем и при этом с более комфортными условиями, но у меня были свои причины выбрать именно эту планету. Во-первых моя внутренняя интуиция (ещё ни разу меня не подводившая) из всех возможных вариантов заострила особое внимание именно на этой планете и тому  должно быть объяснение - возможно я когда-то была на Церцее и именно здесь у меня было больше шансов узнать о своём прошлом. Во-вторых Церцея была изначально свободным портом, а значит отсутствие у меня и моего товарища документов не должно  стать серьёзной причиной для опасений. И третья, но не менее важная причина: Церцея не несла обязательств перед различными гильдиями и планетарными объединениями и поэтому на ней могли свободно вести свою агитационную деятельность представители любых конфессий и организаций, не зависимо от своей политической принадлежности. Таким образом на планете можно было узнать о любых событиях в мире, о любой враждующей стороне, что имело значение для меня: интуиция-интуицией, а пробелы в воспоминаниях давали о себе знать и пока память не была восстановлена до конца, нужно было заполнить её равноценной или схожей информацией. Нужно было понять, что из себя представляет это общество, узнать, что являлось его основными движущими силами, научиться вести себя так же как все, не вызывать подозрений - а Церцея давала мне возможность не только получить эти знания, но и отточить определённые навыки по их использованию: ежегодно туда стягивались тысячи беглецов и просто искателей приключений со всей Галактики, поэтому местные жители не сильно обращали внимание на внешность и незначительные отклонения от принятых норм поведения, считая это особенностью родной планеты пришельца - поэтому если я буду делать что-то не так, никто не придаст этому значения.
Конечно помимо многочисленных "за" у этого варианта были и многочисленные доводы "против": Церцея никогда не была тихой, спокойной планетой, по сути это был бандитский притон, через который ежегодно прогонялись нескончаемые потоки оружия, спиртного и прочей контрабанды. Здесь были сотни ловких мошенников и шулеров, готовых поживиться за чужой счёт, поэтому следовало держать ухо в остро. Но всё прошло относительно удачно: знакомый капитан подсказал, где можно временно устроиться, моё предположение, относительно возможности напасть на след своего прошлого, оказалось верным, но дальше следы тянулись уже на другую планету. В принципе и у нас не было особых причин задерживаться на Церцее, но я пока не спешила с отлётом: мне нужно было понять насколько я теперь соответствую стандартному представлению о человеке, не вызову ли подозрений. Последняя планета, на которой я побывала, научила меня, что порой это слишком опасно - быть не как все, выделяться и я пыталась соответствовать этому миру. А вскоре мне выпала и возможность проверить свои навыки: как-то утром пришёл мини-грузовик с товаром (кстати, в последнее время они стали приходить чаще обычного) и в тот раз помимо водителя в кабине сидел ещё один человек, бывший то ли его напарником, то ли подсобным рабочим. Когда мы с моим приятелем (по старой привычке я всё ещё звала его Младший) стали разгружать ящики он принялся нам помогать и тут я подумала, раз этот парень не с Церцеи было бы неплохо проверить: догадается он или нет по моему поведению, что разговаривает с приезжей. Слово, за слово, завязался разговор и, где-то в середине беседы, парень спросил меня (но при этом само-собой вопрос касался и Младшего, тоже разгружавшего ящики): "Ты ведь не местная?". Я внимательно посмотрела на собеседника, а потом спросила как бы шутя (хотя на самом деле, мне был очень важен этот вопрос): "А что, я как-то не так говорю?" "Нет, - ответил тот - говоришь ты как раз правильно, но только у тебя вид человека, который привык жить в других условиях, скажем так, более цивилизованных, и время от времени это бросается в глаза". "Понятно - коротко подытожила я и перевела разговор на другую тему - видно ты много где побывал, раз замечаешь такие мелочи". "Бывало" - ответил парень и поскольку наш разговор сопровождался разгрузкой ящиков из кузова очень скоро он перетёк в другое русло: какой товар откуда привезли, был ли там наш знакомый и так далее. Не могу сказать, что для меня эта беседа была особо содержательна и всё-таки определённый урок я из неё вынесла. Я поняла, что как бы не старалась походить на окружающих всё равно отличаюсь от них и чем больше я пытаюсь "сгладить" эти различия, тем сильнее они проступают в глазах людей. Другое дело если выдавать себя за приезжую, которая уже давно живёт на этой планете, тогда никто не будет особо обращать внимание на такое несоответствие в моём поведение, для всех будет естественно, что человек столько времени проживший здесь перенял определённые привычки и местные особенности у коренных жителей. Но этого было мало - нужно было научиться разбираться в этом обществе, ориентироваться в нём и это было гораздо сложней, ведь мне приходилось иметь дело с совершенно противоположными сведениями, да ещё делать из них выводы!
Всю основную информацию о планете я получала  из разговоров посетителей, проповедей бродячих агитаторов на улицах и листовок, раздаваемых там же, на улицах и, как оказалось, этого было вполне достаточно чтобы начать разбираться не только в том, что происходит на планете, но и в мире. Так, например, на Церцее с одинаковой частотой встречались люди раздававшие листовки с пропагандой имперских или республиканских идей, у них были здесь даже собственные типографии, выпускавшие как брошюры, так и целые газеты и журналы, естественно продвигавшие их политические идеи. Зачастую офисы этих двух враждующих "организаций" разделяла всего лишь тоненькая полоска дороги, а их листовки соседствовали на одних стойках. Даже содержание в них не сильно различалось, просто одни и те же факты трактовали  по-разному: Империя обвиняла в развязывание войны Республику, Республика - Империю. Единственно, в чём мнения учёных обеих сторон совпадали - это в дате начала войны, ну а если быть точнее, это в полном неведенье о том, что же именно считать датой её начала: вести ли её с момента возникновения мелких локальных конфликтов между Империей и Республикой или с момента, когда они переросли из них в один общий всемирный конфликт? Есть, конечно, и третье мнение: войну надо отсчитывать, не с момента открытого вооружённого конфликта, а с момента появления двух знаменательных научных работ - книга "Империя", принадлежащая перу Вэн (или в некоторых источниках Вэй) Ден Иза и критические статьи, принадлежащие перу Пилатто, послужившие ответом на эту книгу - поскольку с этого момента обе враждующие стороны получили в своё распоряжение научную идеологическую основу своей политики, способность влиять на людей, выдавая свои интересы за их. Цитаты из этих работ стали активно использоваться в пропаганде, речи политических лидеров, наверно не было ни одного человека, кто не слышал бы название этих трудов или не знал отрывки из них, хотя в оригинале эти книги читали не многие. В агитках и газетах, привозимых на Церцею их так же было не мало, нередко листки, с цитатами из этих трудов, засовывали прямо в ящики с продуктами или другими товарами. Каждый раз по дороге в лавку (или из неё), где мы с моим попутчиком и работали и жили, я набирала целые кипы подобной печатной продукции у раздававших её людей. По мимо агиток в ней были рекламы продуктов, одежды, техники - словом всего, что использовалось в быту, и о чём, по-идее, известно каждому человеку, если он на свою беду не угодил в какую-нибудь передрягу и не потерял большую часть памяти (что собственно и случилось со мной). Всё это я читала в перерывах между работой, или здесь же, на улице, пока шла до лавки. На то, чтобы прочесть всю эту информацию, у меня в целом уходило пара минут, после чего большая часть этих листовок шла в мусорный ящик и лишь несколько листов я оставляла и перечитывала потом заново. Но однажды в руки мне попался листок, не имевший ни какого отношения ни к рекламе ни к политике: это был тоненький газетный листок, без рисунков и фотографий, который мне поспешно сунул в руку и ушёл какой-то странный неприметный человек, с большой вместительной сумкой на плече, из которой торчали точно такие же листовки. Он не кричал, не бегал, не убеждал как все остальные агитаторы и проповедники, которых мне доводилось встречать ранее, он молчал и просто протягивал свои листы прохожим. Развернув протянутый мне лист я увидела, что он весь испещрён какими-то цитатами и текстовыми выдержками и сначала решила, что передомной опять сокращённая речь какого-то лидера или отрывки из уже названной мной "Империи", но первые же прочитанные строки разубедили меня в этом. В них не было ни слова о политике, тем более об Империи или Республике. Точно так же, как не было  и слова о технике и прочих товарах. "... И был день тридцатый пребывания его в сумраке -  гласила одна из первых бросившихся мне в глаза строчек - и не было ничего кругом, лишь сумрак и тьма, а в нём блуждали неясные тени и таилось что-то во мраке". Другие строки тоже не отличались особой содержательностью, с точки зрения современного общества: "Мёртвые не знают страха, мёртвые не знают боли, мёртвые всё могут... но им нужны память и уважение живых, чтобы существовать и потому живые могут обращаться к ним с просьбами...". "Что там у тебя?" - вдруг с интересом спросил Младший, шагавший рядом со мной. "Да так - ответила я, комкая листок и делая вид, что выбрасываю - ерунда какая-то". Но на самом деле, едва он отвернулся я расправила лист и сунула себе в карман. В тот день я как никогда ждала окончания рабочего дня: мне хотелось как можно скорее достать тот лист и дочитать, что там написано - чего никогда не было раньше. Словно, эта информация была мне уже знакома и не только: с ней было связано что-то родное, близкое. Какое-то старое забытое воспоминание "просыпалось" в моей памяти, вместе с чьим-то именем, крутилось на кончике языка, готовое вот-вот сорваться, но затем снова исчезавшее. Младший, помогавший мне с разгрузкой ящиков, видимо заметил моё задумчивое настроение (хотя вряд ли он понимал, чем именно вызваны эти раздумия), но  долгое молчание и мысль о том, что на него не обращают внимание начала ему надоедать. "О чём задумалась?" - спросил он. "Да так - посмотрев на него, произнесла я - ничего". Только ночью, когда все дела были сделаны, а Млад, ночевавший со мной в одной комнате, наконец уснул я смогла достать из своего кармана спрятанный листок и ещё раз просмотреть его. В комнате было темно и единственным источником света был слабый уличный свет, пробивавшийся сквозь окно. Он был очень слабым, бледным, поэтому приглядевшись под его лучами, я скорее угадала, чем увидела, следующую надпись: "...Молись и помни... молись, когда тебе трудно, молись, когда ищешь в себе силы,... когда уходит кто-то близкий... Молись и помни, ибо в памяти моя сила". С секунду я сидела неподвижно, уставившись в одну точку, а потом у меня словно что-то щёлкнуло в голове и я вспомнила, женщину с удивительно белоснежными волосами и добрыми чертами лица. Это она в тайне собирала и хранила у себя такие листки, а ещё у неё была даже маленькая книга-брошюра, тоже с такими же словами. Она не хотела, чтобы об этом было известно мужчине, с которым она жила, боялась, что он посчитает это глупостью, а тот на самом деле всё знал, просто притворялся будто не догадывается об её увлечение. Я очень хорошо знала обоих, проводила раньше много времени с ними, вот только кто они были мне... может семья?  "Нойс" - неожиданно сорвалось с моих губ имя, так долго ждавшее своей очереди в глубине памяти. Оглянувшись на Млада, я увидела, что он всё ещё спит безмятежным сном и не слышит меня, после чего второй раз произнесла, словно стараясь запомнить: "Нойс". Уже засыпая я думала о том, что неплохо было бы вспомнить что-нибудь ещё об этой женщине, а ещё лучше увидеть сейчас во сне, словно одна мысль о ней вызывала у меня какое-то чувство спокойствия. Прежде чем окончательно погрузиться в сон меня вдруг осенила нелепая идея: а что если рассказать об этом воспоминание Младу? У него-то с памятью всё в порядке и уж наверное он должен помнить что такое семья, или по-крайней мере знать, что ей не является. Хотя... Приподнявшись на локте я внимательно посмотрела на спящего: "Да нет - подумалось мне - что вообще в принципе подобный мальчишка может знать о семье, что он вообще может знать? Болтает конечно о многом: о других планетах, о полётах, обо всём. Но ни разу я от него не услышала ни слова про семью, словно её не было, либо была, но такая, что о ней вспоминать не хочется, поэтому что он может мне посоветовать? А вообще парню можно сказать просто везёт по жизни: ни тебе особых потрясений, ни проблем, что бы не натворил - всё обойдётся без последствий". Спящий Млад в эту минуту как-то криво ухмыльнулся во сне и повернулся на другой бок. Я тоже улеглась, закрыв глаза и терпеливо ожидая очередного кошмара, что мне "подкидывала" почти каждая ночь, но в этот раз мне не приснилось ничего страшного или странного, напротив сон был мягким и добрым, как тёплый весенний день: в нём было много людей, летящие по небу мыльные пузыри и цветные ленточки, развивавшиеся на ветру...
                *   *   *
 Это утро он встречал у себя дома, но ни как не мог поверить в это: как всегда после длинных перелётов ему было немного непривычно стоять на твёрдой земле, свежий ветер и чистый утренний свет словно кружили голову и Рохасу казалось будто он спит, он по-прежнему спит и видит во сне свой родной город. Ощущение сна ещё больше усиливало присутствие этого странного маленького существа, подобранного им на одной из планет, всё время сновавшего у его ног: маленькая в чёрной длинной накидке, поверх такого же чёрного костюма, девчонка с трудом поспевала за ним, не смотря на то что часто перебирала своими ногами. Больше всего в этой ситуации удивляло то, как быстро окружающие привыкли видеть её с ним, словно так и надо. К примеру, перед отлётом, когда Рохус явился к адмиралу с отчётом, а она каким-то образом увязалась за ним, того ведь совершенно не удивило, когда повернувшись в сторону Рохуса он увидел её у него за спиной, хотя ведь адмирал знал, кто она, точно так же как и остальные сослуживцы, но никто из них не стал ни о чём расспрашивать. Ни кто так же не удивился, увидев её шмыгающей по кораблю следом за ним, будто это было делом привычным. И только иногда, кто-нибудь из его близкого окружения задавал ему вопрос: "Что ты будешь делать, когда мы вернёмся домой?", но при этом их взгляд был направлен не прямо на него, а немного в сторону, на кого-то несколько ниже ростом, стоящего позади и Рохус понимал, что они говорят о ней, они спрашивают, что он собирается делать с этим существом, когда корабли вернуться в родной порт.
По прибытию всё руководство вызвали в штаб на совещание, после чего предполагалось отправиться на парад, устроенный в честь возвращения эскадры в город, но Рохасу почему-то не хотелось участвовать в этом общем празднование, поэтому он задержался только на официальную часть, после которой намеревался отправиться к себе домой. Пробираясь через толпу он оглянулся назад, желая убедиться, что девчонка от него не отстаёт, но обернувшись не увидел её. В ту же секунду где-то рядом он услышал весёлый детский щебет и чей-то взрослый приятный голос, отвечавший ему. Направившись в ту сторону он действительно увидел девочку, весело лепетавшую с кем-то и это его несколько удивило: за прошедшее время он не разу не слышал, чтобы она говорила с кем-то подобным голосом. Но ещё больше его удивило, когда он увидел кто был тот человек с которым она разговаривала: это была женщина, с белоснежными волосами, нежного белого цвета платье с вышивкой по кроям и широким поясом на талии. И хотя он не видел её лица (из-за сновавших мимо людей), Рохус сразу догадался кто перед ним: "Нойс" - мысленно пронеслось у него в голове. Словно в ответ на его мысли женщина встала с колен (на которые опустилась разговаривая с девочкой) и посмотрела в его сторону: "Рохус, как я рада Вас видеть - произнесла она как всегда своим приятным голосом, от которого он почему-то терял дар речи - эта юная особа с Вами?" - "Да - наконец с трудом выдавил из себя Рохус, не отрывая взгляда от Нойс - Знаете, я тоже рад Вас видеть...". Возможно будь он немного повнимательней в эту минуту, то заметил ехидно-довольную ухмылку, заигравшую при этих словах на губах у держащей за руку Нойс девочки, но лишь на секунду, после чего на её лице вновь заиграло наивно-детское выражение...
         
                Глава  вторая.

Спроси человека: "Что такое чаепитие?" - и он скажет: "Отрада для души".
Спроси об этом же чашку и она ответит: "Ад!"

Поздно ночью ему приснился кошмар: опять снились события, случившиеся несколько лет назад, только на этот раз сон был как никогда похож на реальность, искажённую реальность, и от того был ещё страшней. Сначала, как и всегда, засыпая он стал медленно погружаться во тьму, чётко осознавая где сейчас находиться и что всё происходящее не более чем сон.Но вот тьма зашевелилась, дрогнула из неё, словно чёртик из бутылки, выскочил письменный стол, за которым сидела женщина в строгом деловом костюме. "Куда собираетесь лететь?"- скороговоркой  спросила она, уставившись на него. Некоторое время он молча смотрел на неё, в надежде, что сон сейчас прекратится и он проснётся, но сон не отпускал и настойчиво тянул его всё глубже в свои пучины. Женщина за письменным столом смотрит на него всё внимательней и он понимает, что ему ничего не остаётся кроме как сказать: "Теневой угол, район близ астероидного пояса". "Хорошо - отвечает женщина - Вашу заявку пожалуйста" - и тянет к нему руку. Даже во сне он чувствовал как вспотели его ладони, пальцы плотно сжали листок и больше всего ему хочется развернуться, но какая-то сила словно приковала к месту и рука сама тянется вперёд, протягивая бланк с заявкой. И вот он уже на своём корабле, несётся с нарастающей скоростью, с каждой секундой всё сильнее отклоняясь от выбранного маршрута. Всё это уже было, поэтому он знает, что не сможет выровнять корабль и вернуть на прежний курс, но даже во сне он отчаянно заворачивает штурвал влево, подальше от метеоритного пояса, в то время как машина настойчиво, словно повинуясь чьей-то воле, продолжает лететь в право. Затем он увидел, как прямо на него несётся поток метеоритов и в этот момент корабль резко запрокинуло на правый бок, хотя он по инерции всё еще продолжал тянуть штурвал влево. Перед глазами зарябило от быстро несущихся мимо камней, в наушниках послышались хлопки и щелчки, издаваемые метеоритами, когда они сталкивались друг с другом или их мелкие осколки задевали корабль, но каким-то чудом ещё ни один из этих крупных "валунов" не попал в него. Вдруг корабль резко закружился и пошёл вниз, никакие усилия не могли вернуть управление, но пилот всё ещё тянул штурвал на себя. Неожиданно перед его изумлёнными глазами возникла поверхность незнакомой планеты, с быстротой молнии надвигавшуюся на него, но в это момент рулевое управление опять заработало и ему удалось посадить корабль, подняв тучи пыли. На этом месте сна он проснулся, без криков или резкого толчка, как это иногда бывает с людьми, увидевших свой самый страшный кошмар, а просто открыл глаза. Взгляд его уставился в тёмную, покрытую ночными бликами стену, ему очень хотелось спать, но он знал, что если уснуть сразу, сейчас, то увидит продолжение своего сна, а ему не хотелось его видеть, он и так помнил, что было дальше. Какое-то время после посадки корабль ещё будет трясти и тащить по грунту, из кабины корабля ничего нельзя будет увидеть из-за плясавших в воздухе мелких частиц пыли, но скоро это прекратилось. Зато тут же начались сбои в системе взлёта корабля и, в какой-то момент, он был готов поверить и, что система диагностики корабля так же дала сбой, потому что на экране компьютера высветилось сообщение: "Желаете ли Вы осуществить подзарядку корабля с помощью солнечных панелей?" - в то время, когда он точно знал, что в этой части Галактики яркий солнечный свет отсутствует, но когда он поднял защитный экран в кабину хлынули потоки дневных лучей. А потом медленно, с глухим звуком, стал открываться выход из корабля и внутрь, в образовавшуюся щель, проник горячий воздух. Снаружи жар стал сильнее, но терпимо, вокруг на сколько хватало глаз тянулись холмы с выступавшими тут и там каменными валунами, овраги, трещины. Самые дальние холмы были видны ему немного расплывчато, словно в той стороне сильно парило, но при этом нигде не было видно воды, да и почва под ногами была сухой и горячей и это его немного смутило: судя по-всему работы по восстановлению корабля затянутся на несколько дней, в течение которых ему придётся терпеть неудобства, связанные с местным климатом, а отправляясь в эту экспедицию он готовился к совершенно иным, противоположным условиям. Поэтому к сложившейся ситуации был, мягко говоря, не готов и чётко осознавал это.
Даже теперь, по прошествии нескольких лет ему было неприятно вспоминать об этом, в принципе тогда тоже ситуация не сулила ничего приятного, но мог ли он знать, чем обернётся она для него? Чтобы хоть как-то развеять свои тяжёлые мысли нужно было встать и немного пройтись по дому, но в какой-то момент он скорее понял, чем почувствовал, что его соседка по комнате проснулась и внимательно смотрит на него. "Неужели я кричал во сне?" - с досадой подумал он. Но нет, вряд ли, видно что-то другое, не стала бы она так долго глядеть в его сторону, если бы поняла, что причина разбудивших её криков всего лишь попросту кошмар спящего рядом. В этом случае она бы  приподнялась на локте, глянула в его сторону, после чего снова улеглось спать, не более того, а сейчас она с какой-то настороженностью долго смотрела на него не отводя взгляд. От этого ему почему-то стало не по-себе и он притворился, что крепко спит. Но она всё сидела, облокотившись на локоть и смотрела на него. Прошло наверно ещё минут пять, прежде чем она снова улеглась и закрыла глаза и ещё несколько прежде чем он встал, вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице во двор. Здесь возле стены пристройки (использовавшейся одновременно и в качестве магазина и склада) стояла ветхая скамеечка и он уселся на неё. Вокруг было непривычно тихо и темно, словно окружающий мир вымер и даже ветер перестал дуть, хотя может ему всё это казалось из-за расположения духа, в котором он прибывал. Рядом ему послышались чьи-то лёгкие шаги и показалось будто кто-то осторожно присел рядом на скамейку и знакомый, но непривычно мягкий и тихий голос спросил: "Расскажи, что случилось". Он оглянулся, но никого не увидел, взгляд его уставился в пустоту, холодную и тёмную, как ночное небо. "Расскажи, что случилось" - ещё раз спросила его темнота и он заговорил, впервые за несколько лет заговорил о том, что терзало его долгие годы: "Это случилось во время одной из экспедиций, корабль занесло, я потерпел аварию и несколько дней провёл на Тёмной планете. В первый день я осматривал окрестности, но никого не встретил и только когда лёг спать вдруг услышал голоса, они спорили.  Один голос принадлежал женщине, другой мужчине". "Что это был за голос? - снова тихо и вкрадчиво спросила его ночь  - На кого он был похож?" - "Он был похож... - начал было он, но остановился, громко сглотнул и только потом продолжил - Он был похож... на тебя..." Он оглянулся, но на этот раз на него смотрела не ночная тьма с её сонными точками-звёздами, а лицо, призрачно-бледное как блик на стене, с двумя чёрными блеклыми глазами. Почти в это же мгновение тишину нарушил громкий стук, от неожиданности он подскочил и... проснулся в своей комнате. Где-то внизу сердито "ворчал" грузовичок, которому при всех его небольших размерах было тяжело совершить разворот на маленьком пяточке возле дома, предназначенном для стоянки машин. Внизу, около него стояли люди: его соседка и работник, сопровождающий груз. Они вместе о чём-то разговаривали, вероятно сверяли списки полученных товаров. Показалось ему или нет, но когда его взгляд на секунду задержался на ней она ухмыльнулась, словно почувствовала, что он смотрит на неё, хотя может быть это было связанно с разговором, который она сейчас вела и не имело к нему отношения. И всё же он быстро отошёл от окна, почти отшатнулся в сторону, после чего так же резко повернулся к двери и, выйдя из комнаты, быстрыми шагами спустился вниз по лестнице.
                *   *   *
 Солнце ещё не поднялось из-за холмов, когда во дворе послышалась какая-то возня и шум. Проснувшись я подошла к окну и посмотрела вниз: у закрытых ворот стоял грузовичок и нетерпеливо сигналил. Быстро отскочив от окна я побежала вниз: хозяйка заведения Варилада отличалась сдержанностью, однако не стоило злоупотреблять её терпением. Однако, как бы я не торопилась Варилан и на этот раз встала раньше меня: я столкнулась с ней уже на лестничной площадке. На этот раз Млада поднимать не стали - чтобы разгрузить такой грузовик хватило бы и одного человека. Но была и другая причина, по которой я решила на этот раз обойтись без Млада: через окно я увидела, что сопровождающий грузы - это мой "старый знакомый", тот самый с которым мы встретились в первый месяц прибывания на Церцее. Тогда он почти сразу заметил некоторые странности в моём поведение и мне было интересно, заметит ли он изменения сейчас. Кроме того в последнее время до Церцеи стали очень плохо доходить новости из Центральной Галактики: по какой-то причине местные газетные заголовки всё реже и реже печатали новости о перемещениях военного флота как Империи, так и Республики. Да что там военные действия, даже самые обычные новости о других планетах стали редкостью и это на Церцее-то, одном из крупнейших космических портов. В этой ситуации недостающую информацию можно было узнать только из разговоров с теми, кто часто по делам бывает на других планетах, или тесно общается с такими людьми. Сопроводители грузов как раз были из числа таких людей. Вот только обстоятельства сложились таким образом, что узнать всё что мне было нужно не получилось, но всё по-порядку.
Когда я подошла к нему, то про себя отметила, что с момента нашей последней встречи сопроводитель несколько изменился: приоделся (одежда была новая, хоть и не дорогая), но это было не единственное изменение. Изменилось что-то внутренне, что-то чего нельзя было сразу разглядеть, однако в поведение, выражение лица, движениях появилось что-то новое, чужое. "Привет" - поздоровалась с ним я подходя ближе. "Привет" - ответил он не отрываясь от ящиков. "Давай помогу - продолжила я, взяв один из верхних ящиков - этот тоже нам?" - "Угу" - коротко бросил он, лишь на секунду обернувшись в мою сторону. Создавалось впечатление, что парень либо слишком торопиться, либо не в настроение, а значит из него сейчас слово не вытянешь. Так что какое-то время мы разгружали ящики молча, пока краем глаза случайно не заметила у него на руке что-то, чего у него точно раньше не было: длинный, розоватый рубец, как от ожога. Я уже знала, что это такое: такие рубцы назывались "маркерами" и являлись следами очень неприятной процедуры - "встраивание" чужой памяти или её фрагментов. Порой такой "рубец" мог остаться на всю жизнь, правда став менее заметным и, наверное, именно поэтому им дали название "маркеры" - ведь они становятся своего рода "меткой" человека. "Маркером", так же нередко называли и самого человека, подвергшегося процедуре встраивания памяти.
Словно почувствовав мой взгляд на своей руке парень сразу понял на что я смотрю. "А, уже заметила" - произнёс он, заметно оживившись. Кажется эта тема волновала его больше всего и он только и ждал возможности с кем-то поговорить. "Здорово, да? - с каким-то непонятным мне воодушевлением воскликнул парень - давно собирался это сделать, но получилось только сейчас". Видимо при этих словах у меня на лице появилось такое выражение, что он запнулся и не стал продолжать дальше.  И надо сказать было от чего:  процесс внедрения чужой памяти процедура достаточно болезненная, если не сказать опасная, я уже не говорю о том, какой человек добровольно решится стереть свою личность и заменить её другой, а тут Вам прямо заявляют, что давно собирались это сделать. Само-собой парень тогда  говорил о частичной встройке чужих навыков, а не о полной встройке чужой памяти, однако, на тот момент, мне на ум пришла именно эта мысль: я решила, что наверное  когда-то с ним произошёл несчастный случай, после чего большая часть его памяти или вся была замещена искусственной. Видимо всё прошло не очень удачно и теперь понадобился повторный курс чтобы избежать отторжения. "У тебя искусственная память?" - с некоторой долей сочувствия спросила я.  "Что? В смысле? - не понял сначала мой собеседник, но потом  до него дошёл смысл моих слов и он расхохотался - Нет, нет, с моей памятью всё в порядке. Просто давно хотел добавить себе пару навыков, но возможности не было. А тут на днях были на Гомбер и там удалось добавить навыков пилота, по сходной цене. Ничего сложного, конечно, но говорят пилот у которого эти навыки взяли работал на грузовых кораблях самой Империи. Так что теперь смогу летать, а не просто сопровождать грузы" - при этих словах он улыбнулся, видимо весьма довольный собой. "Да, неплохо - произнесла я, всем своим видом показывая, что прекрасно понимаю, что он имеет в виду и полностью поддерживаю его решение - Слушай, а правда, что иногда вместе с умениями человека частично передаются и его воспоминания. У тебя такого нет?". Парень задумался: "Пожалуй, нет - ответил он через какое-то время - разве что иногда во сне вижу незнакомые корабли и планеты.Будто я зависаю над  планетой, а потом пытаюсь войти в ангар, но мне сказали это нормально, это часть навыков и без этих воспоминаний - ни как". "Ясно" - сказала я, машинально поправляя широкий тканевый браслет на руке и вытаскивая из кузова очередной ящик. Браслет был самодельный из обычной бечёвки, на которую был одет широкий чехол из плотной тёмной ткани. В нём не было ни особой красоты, ни изящества, в нём не было даже особой необходимости кроме одной: прикрывать узкий розовый шрам на руке, чуть ниже локтя. Он был не таким ярким и заметным, поскольку с момента его появления прошло достаточно времени и всё же мне не хотелось чтобы кто-то его заметил...
И так  у нас получает следующее: часть моей памяти была не настоящей, а встроенной. Второе - где-то в трёх днях пути от  Церцеи появилась планета на которой больше не проблема достать информационные навыки пилотов... имперских пилотов.
                *   *   *
Одинокая человеческая фигура неподвижно лежала на земле, точнее на каменном полу комнаты. Два других человека стояли рядом и наблюдали за ним, хотя вряд ли это имело смысл - за всё время лежащий ни разу не пошевелился и только судорожно и часто дышал, словно ему не хватало воздуха или тот был слишком горяч для него. Один из стоящих рядом людей был мужчина в длинной белой одежде и светлыми, слегка серебрившимися волосами, второй - был полной его противоположностью: это была женщина, с тёмными волосами, чуть пониже ростом, в тёмной одежде. Даже фасон одежды и тот был разный: мужчина был одет в просторную длинную рубаху с капюшоном, просторные светлые брюки. Женщина была одета в чёрный жилет с воротником-стоечкой, чёрные штаны. На ногах у женщины были то ли полу-сапоги, то ли высокие ботинки - понять было сложно, настолько агрессивный и массивный вид они имели - совершенно не вязавшиеся с мягким почти детским образом. Единственно, что может быть хоть как-то связывало этих двух людей - это их неестественная, нечеловеческая бледность кожи, с той лишь разницей, что у мужчины эта бледность не смотрелась ни неуместной, ни болезненной, как будто кожа слегка светилась. Кожа женщины была бледной, слишком бледной, словно неживой. И в то же время было в ней что-то такое, от чего глядя на неё со стороны создавалось впечатление, что перед вами человек необычайно мягкий, добрый, уравновешенный, что несколько контрастировало с её одеждой. Когда она заговорила этот контраст стал проглядывать ещё резче, поскольку говорила она грубо, с нескрываемым сарказмом, казалось она специально подбирает такие жёсткие выражения и искусственно "ломает" голос, пытаясь чтобы он звучал неприлично резко и неприятно для собеседника. "Это что? - произнесла она глядя на стоящего напротив мужчину в белом и небрежно кивая в сторону неподвижно лежащего третьего участника событий - Это и есть твой проводник, тот, кто должен будет мне помогать?!". Мужчина не ответил, но, очевидно, женщина и не ждала его ответа, поскольку почти сразу  же продолжила: "Посмотри на него - с этими словами она резко опустилась на колени перед спящим и так же резко приподняла его за одежду, но последний ни как не отреагировал на её действия: голова его безвольно склонилась вниз, тело обмякло. Впрочем женщина не обратила на это внимание, по прежнему смотрела на собеседника с какой-то злостью - Это же тряпка, размазня" - подытожила она, наконец опустив человека из своих рук на пол. На какое-то время тот вроде пришёл в себя и его глаза приоткрывшись остановили помутневший взгляд на женщине, после чего снова закрылись. "Хлам" - тихо, как прошипев, сказала женщина, после чего с нескрываемой иронией посмотрела на своего собеседника. "Он будет тебе помогать и на этом всё" - наконец медленно проговорил человек в белом и так же не спеша вышел из комнаты. Проводив его взглядом женщина обернулась и снова посмотрела в сторону лежащего на полу человека, но на этот раз в её взгляде что-то переменилось - не было уже ни злости, ни иронии - после чего осторожно подошла ближе и, резким движением приподняв за одежду с пола, оттащила в сторону прямоугольного постамента в углу комнаты, очевидно служившего кроватью, и положила его туда.
                *   *   *
";ум-бум-бум" - громыхнули ящики, стоило только мне поднять два верхних из них. Прекрасно понимая, что большинство товаров, привозимых на Церцею, нуждаются в очень деликатном обращение в силу своих особенностей (в общем в половине ящиков находились алкоголь и детали от оружия) я старалась складывать их как можно  аккуратней, но они всё равно предательски гремели и звенели от малейшего прикосновения. Млад очевидно ещё не проснулся, или был занят на другой работе, поэтому заниматься разгрузкой кузова приехавшего мини-грузовичка пришлось одной, отправив водителя и сопроводителя грузов на время внутрь дома (где на первом этаже пристройки находилось что-то вроде кафе) отдыхать, ну а заодно пополнять доходы владелицы этого заведения. И чувствую, к тому времени как я закончу с этими ящиками они успеют пополнить их предостаточно, не только перекусят, но и дважды плотно позавтракают: предыдущая ночь прошла у меня на удивление спокойно, я даже можно сказать выспалась, но что-то всё же "тормозило" мои движения, отвлекало, мешало работать. Меня не покидало ощущение будто что-то менялось вокруг, было не так как обычно, но ни как не могла понять что. Отгонять это чувство не имело смысла, как правило оно проходило само, стоило лишь понять причину беспокойства, поэтому я продолжала складывать ящики, перебирая про себя все мысли, метавшиеся словно кометы в моей голове, но ни одна из них сама по себе не казалась мне  тревожной, заслуживающей внимания. Почему-то вспомнились газеты, раздаваемые здесь почти на каждом углу, с пропагандой имперских или республиканских идей, о том что в них писали, даже о том какой у них был дизайн и прочее. Потом мои мысли переключились в другом направление: в последнее время среди привозимых на Церцею грузов стало что-то очень много алкоголя. Конечно, его и раньше завозили в больших количествах, через Церцею пролегали крупные нелегальные торговые пути, по которым возили так же и алкоголь, да и местные жители, как и положено населению любой неблагополучной планеты, употребляли алкогольные напитки в огромных количествах, но того, что лежало в этих ящиках было через чур много даже для Церцеи (разве что хозяйка заведения собиралась сделать запасы спиртного на несколько месяцев вперёд). Тут мой взгляд упал на небольшой ящичек, гораздо меньше и уже остальных ящиков, но тем не менее совершенно не похожий на те, в которых было принято перевозить оружие или детали для него: в стенках ящика было очень много крупных щелей, сквозь которые проглядывала специальная мягкая прослойка, используемая при транспортировке бьющихся вещей. Когда я взяла ящик в руки внутри него что-то звякнуло, а сквозь щель стало видно часть тёмной стеклянной бутылки с синей этикеткой. "Вино" - сразу же поняла я и тут меня осенило: звяканье, почти все ящики звякали! Я внимательно осмотрела остальные ящики - так и есть, вино. Дорогое вино было только в том ящике, что я держала перед этим в руках, в остальных наверняка  более дешёвое. Обычно все дешёвые алкогольные напитки разливали в простые тары, из лёгкого искусственного материала и только вино, даже самое недорогое разливали по бутылкам из стекла, с той лишь разницей, что в тару для дешёвого вина всё же подмешивали синтетические вещества, для того чтобы она стала легче, поэтому они гремели немного глухо. Но вино из маленького ящика было не из дешёвых и коричневая бутылка была не из заменителей, это было стекло, настоящее стекло с добавлением природных минералов. И тут меня как громом поразило - вино, газеты - так и есть, вот оно! Вот уже несколько дней в городе не видно ни каких республиканских газет, только имперские, кроме того их качество несколько изменилось и говорилось в них только о том, как обстоят дела на планетах в южной, полуденной части и ни чего о полуночных, северных планетах. Далее - вино: местные не пьют вина, они предпочитают пусть и менее качественные, но дешёвые, синтетические напитки, вино для них слишком дорогое удовольствие. Оно слабо продаётся на местном рынке и в основном идёт на экспорт. Но хозяйка данного заведения такими вещами не занимается, только для самых близких людей она иногда делала исключение и приобретала что-нибудь из экспортной продукции. Не многовато ли подобное количество для того, чтобы одаривать в знак уважения или в качестве подкупа своих немногочисленных знакомых? Конечно, я знала её недолго, но даже этого времени мне было достаточно, чтобы понять: это не тот человек, который будет приобретать дорогой товар не имея жёсткой уверенности в том, что сможет его реализовать. А у данного товара был только один главный ценитель - имперцы, только они из всех напитков предпочитали вино и ни за что не променяли бы его на какой другой. Но из всех вин особо почиталось одно, самое дорогое, так ценившиеся среди имперских офицеров, особенно знати, и бутылка именно это марки "смотрела" на меня сквозь щель уже упомянутого ящичка. Сложите все выше приведённые факты и добавьте к этому другой факт - уменьшение количества нелегального оружия привозимого на Церцею и используемого в основном повстанцами и лазутчиками от обеих сторон - и вы поймёте, что означать это может лишь одно: имперцы где-то рядом и вполне возможно скоро будут недалеко от Церцеи или на ней. Потому-то все республиканские организации так торопятся покинуть планету, местные торговцы активно запасаются вином, а повстанческие отряды уходят в "подполье".
Но меня все эти перемещения двух враждующих армий интересовали, как говориться, "постольку-поскольку": я не была сторонником ни имперских идей, ни республиканских. В данной ситуации я, как и большинство людей, была на стороне простых обывателей, для которых война была чем-то отвратительным, мешающим, глупым и ненужным обстоятельством, омрачавшим  жизнь, ограничивающим свободу передвижения по Космосу. Обитатели Церцеи не были исключением: все военные действия велись на достаточном отдаление от планеты, поэтому являлись для них не более, чем новостью для разговора. И если в ближайшее время станет известно, что военные границы приблизятся непосредственно к планете, то, думаю, многие жители просто соберут свои вещи и переберутся в более спокойные места и, с моей точки зрения, нельзя сказать, что подобное поведение было лишено смысла или являлось какой-то негативной чертой характера этих людей, тем более, что я сама стала подумывать о том, что мы с Младом и так уже порядком задержались на этой планете и пора, как говорится, и честь знать. Поймите меня правильно: я не принадлежала ни к Империи, ни к приверженцам Республики, мне были далеки их политические устремления и методы, которыми они их добивались, они не имели ничего общего с моими целями и воззрениями. Я ни кому не давала клятву верности (по-крайней мере в этой жизни), не обещала идти за ним до конца, если рано или поздно выяснится, что такой человек есть и он ещё жив я встану на его сторону, я буду защищать его интересы, даже если они не будут совпадать с моими идеалами. Но сейчас в моих планах была одна цель - узнать своё прошлое - и в них совершенно не входило застрять на неопределённый срок на Церцее в компании имперцев.
Разумеется я совершенно не сомневалась, что и Млад не захочет здесь оставаться, тем более, он уже не раз выражал желание покинуть эту планету. В первый раз это желание прозвучало довольно своеобразным образом - он просто подошёл, с расстроенным видом "плюхнулся" на соседний стул и произнёс, будто ни к кому не обращаясь: "Меня уже тошнит  от этой планеты!" - причём у него было такое выражение лица, что на какое-то мгновение у меня абсолютно не осталось сомнения что его действительно вот-вот вырвет. В дальнейшем он несколько раз возвращался к этой теме, но так, между делом, поскольку знал мой ответ: отлёт с Церцеи сейчас не возможен. У нас не было ни денег, чтоб заплатить за полёт, ни одного знакомого пилота или капитана, к которому можно обратиться с подобной просьбой. Даже временно устроиться на какой-нибудь корабль в качестве рабочего здесь фактически не возможно без личного знакомства с капитаном или его помощниками, поскольку желающих на эту вакансию всегда было хоть отбавляй. С появлением имперской угрозы их станет ещё больше, ведь для многих людей приход имперцев был связан с большими изменениями в их повседневной жизни, а так же крупные перестановки внутри местного правительственного аппарата. А он здесь, пусть почти фиктивный, но был и в качестве такового представлял интересы планеты в международных отношениях и даже имел своих представителей в Гильдии Добывающих и Перерабатывающих колоний, при этом дельцы, входившие в это правительство, умудрились так удачно провернуть своё вхождение в Гильдию, что по условию договора Церцея, как свободный порт, получила море привилегий и почти ни каких обязательств перед другими членами Гильдии. Зато внутренними делами это местное правительство, состоящее в основном из богатой и влиятельной верхушки общества, занималось не столь охотно. Все гражданские законы были прописаны лишь номинально, условно и затрагивали только общие стороны жизни, оставляя за местными обитателями право (а заодно и обязанность) самим разбираться со своими проблемами. К примеру, любой приезжий мог здесь долгое время жить без всякой регистрации, а если его по какой-то причине вдруг задержал местный патрульный отряд (были тут и такие), то в качестве документа удостоверяющего его личность он мог предъявить свой билет, по которому он прилетел сюда, квитанцию об оплате места для стоянки корабля, справку о получение денег и так далее. То же самое требовалось, если вдруг вам взбредёт в голову всё-таки официально подтвердить факт своего прибывания здесь (то есть по-просту зарегистрироваться в местных органах управления), ну и разве, что ещё найти человека, который точно знает по какому адресу нужно обратиться, ибо большинство людей на этой планете даже не интересовались, кто ими управляет. Но разгильдяйством или недосмотром такое положение дел могло показаться лишь на первый взгляд, на самом деле за этим скрывался практичный расчёт: на Церцее не малую роль во всех отношениях играли деньги, их наличие или отсутствие. Любой документ с вашим именем, не важно какой, стоит денег и если он у вас есть значит либо у вас есть деньги, либо есть все возможности в ближайшее время их заработать, а значит пройдёт не так много времени и финансовые потоки местных воротил пополнят средства из ваших карманов, а это всё, что требовалось правящей элите от людей, как прибывших так и постоянно проживающих здесь.
Именно этот факт сыграл решающую роль, когда передомной встал вопрос о выборе планеты, в качестве временного пристанища, кроме того на Церцее была реальная возможность достать какие ни какие, а документы, наличие которых должно было несколько расширить наши возможности передвижения, но увы пока эти надежды реализовать не удалось. Как я уже говорила, чтобы получить официальную регистрацию нужен был какой-нибудь документ с именем и деньги и если первый вопрос ещё как-то можно было решить (в конце-концов это Церцея, здесь можно сделать что угодно), то второй вопрос, с деньгами, решался более сложно. Деньги требовались и на отлёт с дальнейшим путешествием и пока, к сожалению, средств явно не хватало. Только теперь вряд ли у нас оставалось время: очень скоро местные обыватели поймут что к чему и точно так же попытаются покинуть планету и тогда мест на отлетающих кораблях точно не будет.  Как только имперцы высадятся на планету они сделают всё возможное чтобы взять власть в свои руки, а это означает, что начнутся многочисленные проверки и будет ужесточён контроль за перемещением местных жителей, то есть улететь на другую планету, так же имеющую статус свободного порта или находящуюся на территории Республики, станет не возможно. Конечно, можно будет попытаться улететь на планету входящую в состав Империи, находящейся в непосредственной близости от какого-нибудь свободного порта, и уже от туда перебраться на другую планету, но где гарантии, что с приходом имперских войск это станет возможно? Поэтому следовало сегодня же начать поиски подходящего случая покинуть планету и желательно сегодня же поговорить об этом с Младом: мальчишка конечно вряд ли мог предложить что-то стоящее, но из нас двоих он больше всех проводил времени в центре города и безусловно мог что-то слышать, с кем-то познакомиться, так что он тоже мог немного "пошустрить" со своей стороны. Что касается меня, то среди моих знакомых не было ни кого, кто мог быть хоть сколько полезен в решение проблемы с отлётом, поэтому я решила начать с решения второй проблемы: это деньги и документы. Собственно решением этой проблемы я занималась уже давно, но пока не слишком успешно, так что на сегодняшний день наше финансовое положение было в ужасном, если не сказать плачевном состояние (повезло что хоть за жильё платить не надо). Тех денег, что у нас имелись, не хватило бы даже на один билет, не то что на дорогу.
В общем приблизительно такие мысли крутились у меня в голове, пока руки продолжали старательно укладывать ящики. Закончив наконец с этим муторным занятием я ещё некоторое время разбирала сопроводительные листы с рабочим, доставившим груз, сверяя наличие всех указанных в них товаров, что-то спрашивала, отвечала, но при этом всё время не переставала думать о своём. В какой-то момент мне показалось будто кто-то смотрит на меня из окна второго этажа. Краем глаза я взглянула в ту сторону и увидела Млада - что ж, отлично, как раз надо было поговорить. Разобравшись с делами я направилась в сторону входа в лавку. Время было ещё утреннее, но не раннее, и тем не менее внутри никого не было, даже за расположенными в лавке столами никто не сидел, словно все завсегдатаи решили сегодня не завтракать (а заодно и не пить). Я решила воспользоваться этим затишьем и заняться подготовкой к отъезду, но очень скоро поняла, что ошиблась: "Простите, нельзя ли заменить этот прибор?" - послышался позади меня чей-то голос. Не спеша, снимая с рук перчатки, я повернулась в сторону голоса: позади меня, за небольшим круглым столом, сидел человек, вполне цивилизованного и аккуратного вида, от чего его внешность смотрелась как никогда странной, ведь подобные люди никогда, разве что по ошибке, не забредали в эту часть города, не говоря уже о планете. Такому самое место на Хердинктон или Сквир, с её многочисленными ресторанами и увеселительными заведениями, где сумма одного чека порой превышала сумму годового дохода. Хотя нет, Сквир - подземный город и вряд ли ему подходит, скорее Хердинктон с его деловыми костюмами и дамами в шикарных вечерних нарядах. Но в то же время он был здесь, этот странный человек, даже приборы столовые разложены как положено, рядом газета, портфель для документов, вместо сумки. У других заходивших сюда ранее посетителей, возможно, тоже портфели для документов были, но их на Церцее просто так не носили: либо в сумках, либо прятали где-то дома по шкафам, но открыто предпочитали не таскать. А это, ну прямо человек из делового центра: чёрный пиджачок-куртка, воротник-стоичка, белый пуловер или кофта, чёрные брюки, солнечные очки. И руку так с плохо начищенным столовым прибором держит вверху, ожидая, что его сейчас вот-вот сменят. Но, тем не менее, это был посетитель и его следовало обслужить. "Да, конечно - ответила я, снимая с рук рабочие перчатки и взяв из его рук грязный прибор добавила - что нибудь ещё?" "Пока нет" - коротко ответил посетитель. Больше не задерживаясь я направилась в сторону кухни. За стеной лавки находилось специальная комната, что-то вроде домашней кухни, на которой, как положено, "из-под полы" готовили для проезжих и местных покупателей. Здесь же находились дешёвые столовые приборы, выдаваемые посетителям: они гнулись, не блестели, как бы их не натирали и, по большей части, были сильно искорёжены. Если честно, то прибор доставшийся сегодняшнему раннему посетителю был даже очень ничего, без царапин и ещё поблескивающий. Обычно в такой ситуации самым разумным было бы постоять какое-то время на кухне и всучить посетителю тот же самый столовый прибор под видом нового, максимум протерев перед этим какой-нибудь замызганной тряпкой. Но что-то мне подсказывало, что как раз в этом случае ничего подобного делать не следовало. Я порылась в специальной подставке для посуды, выбрала из неё наиболее приличный прибор и тщательно вытерла.
Спустя несколько секунд я уже стояла в зале, возле утреннего посетителя: "Прошу Вас" - произнесла я, протягивая ему вытертый прибор и поскольку ни каких других пожеланий не последовало, уже собиралась идти по своим делам, но только посетитель повёл себя как-то странно. Дождавшись наконец когда у него появиться всё необходимое для того, чтобы есть, он не приступил к пище, а покрутив с ухмылкой полученный сменный прибор положил его у тарелки. "Прошу прощенья - произнёс он, заметив, что я разворачиваюсь и хочу уйти - Вы ведь не от сюда?" Я повернулась в его сторону и внимательно посмотрела в лицо: что-то странное было в этом вопросе, кроме любопытства. Обычно таких людей стоило опасаться, было в их облике что-то настораживающее, но им было бессмысленно и врать, даже опасно - всё равно поймут и не известно, чем это обернётся и какие из этого сделают выводы. Но сейчас ничего страшного или настораживающего я в этом взгляде не почувствовала, словно поняла: он не опасен, кем бы он ни был, он мне сейчас не опасен. У него нет причин заложить меня, он не попытается помешать покинуть эту планету - ему это не нужно, без надобности, этого нет в его задаче - скорее всего он и сам пытается скрыться и его вопрос - это так, не более чем любопытство. Поэтому я решила не лукавить и ответила прямо: "Да, я здесь проездом".  "Только не сильно задерживайтесь - как бы между прочем произнёс собеседник - иначе застрянете здесь надолго, или навсегда". "Простите - непонимающе посмотрела я на него, причём на этот раз я действительно была в замешательстве - что Вы имеете в виду?"  "У вас есть три дня - произнёс он, вроде бы смотря на меня, но какое-то потаённое чутьё говорило мне, что в этот момент он очень внимательно оглядывает зал: не слышит ли нас кто ещё - через три дня имперцы высадятся на планете и начнётся зачистка местного населения". Сказано это было таким обыденным и в то же время доверительным тоном, что мне невольно стало не по себе и внутри "ковырнуло" подозрительное чувство, будто что-то вспоминалось. "Почему ты мне помогаешь?" - спросила я напрямик, глядя на собеседника. "Потому что мы должны помогать друг-другу" - сказал человек, поспешно вставая из-за стола и подхватывая свой портфель, так и не притронувшись к еде. В этот момент рукав на его запястье немного задрался в верх, открыв небольшой фрагмент цветной татуировки на коже. "Хамелион" - автоматически отметила я про себя. К сожалению я не успела попрощаться с этим человеком или поблагодарить, даже не посмотрела в какую сторону он скрылся, потому что в эту минуту моё внимание привлёк шум на лестнице (кто-то спускался вниз), а когда я снова оглянулась назад, его уже не было. Тогда я опять повернулась в сторону лестницы: вниз спустился Млад, вид у него был какой-то взъерошенный, я бы даже сказала непривычный. На меня он смотрел как-то странно, словно с трудом узнавал или наоборот что-то вспомнил. "Слушай - сказала я, словно не замечая его настроения - нам надо поговорить"... 
Был уже поздний вечер на Церцее, когда я, пробираясь по тёмной улице, наконец подошла к небольшому, но аккуратному старому зданию, в котором находился пункт по приёму материалов годных к вторичной переработке и, привычной походкой, направилась внутрь. Вот уже несколько недель я приходила сюда по вечерам и подрабатывала уборкой у владельца данного предприятия: подметала пол, помогала разбирать приносимый хлам, короче всё, что придётся. Конечно заработать таким способом можно было немного (тем более учитывая, что хозяин данного заведения был добродушной и располагающей к себе личностью), но лучше что-то, чем ничего. На работу эту я устроилась случайно: некоторое время назад, я зашла в приёмный пункт, чтобы занести мелкие железные вещи (крышки, болты и так далее), с целью сдать этот ненужный простому обывателю хлам. Эта идея пришла мне после того, как однажды Младу в качестве трофея досталась длинная металлическая труба, которая, как выяснилось, оказалась вполне принимаемой в местных пунктах сбора металла. Дали за неё конечно немного, но этого вполне хватило чтобы купить еду в одном из местных дешёвых кафе и мне пришла в голову мысль, что можно было бы таким образом подработать. Скажу прямо: не смотря на свою бедность и наличия просто огромного количества таких сборочных пунктов местные жители отнюдь не торопились относить в них своё барахло. Загнивать в нищете - да, умирать с голоду - да, жаловаться на нехватку железа - пожалуйста, на худой конец самим организовывать такие пункты по сбору металла. Но подрабатывать тем, что самим собирать оставшийся бытовой мусор и сдавать его за деньги - нет, это считалось неприлично, ниже общественного и морального "плинтуса", так время от времени занести оставшуюся деталь от машины, ненужные уже в хозяйстве вещи, это можно, но целенаправленно собирать разный мусор и сдавать его за деньги - ну нет. Откровенно говоря мне эта идея тоже не нравилась, хотя я была и не с этой планеты, первый раз идя в сторону ближайшего сборного пункта  настроение у меня было самое что ни на есть угнетающее, но деньги были нужны просто позарез. Разумеется, заработать на этом деньги на билет или на что-нибудь другое, не менее серьёзное, было невозможно, но две-три такие ходки и у вас в кармане деньги на один завтрак. И всё же в тот момент я чувствовала себя человеком упавшим на самый низ социального дна. Но, на моё счастье, именно тогда хозяин данного пункта искал себе помощника для работы. Дело в том, что местные сборочные пункты несколько отличались от тех, что существовали в других местах: металл в таких пунктах можно было не только сдавать, но и покупать. Купить можно было в этих импровизированных лавках всё что угодно: от поношенных деталей для настоящего космического корабля до тонких плоских металлических листов, пригодных по хозяйству - заходи, выбирай, почти всё по полочкам разложено. Разумеется владелец данного металлического пункта не мог заниматься этим круглые сутки, но и оплачивать постоянного работника не мог, поэтому появление временного работника, выходившего на работу не каждый день было ему как раз к стати. По-крайней мере, это он мне так сказал, но скорее всего ему стало жаль пришедшую поздно вечером (специально, чтоб никто не заметил) девчонку с горсткой металла в тонком пакете из-под мусора, вот и предложил ей время от времени подрабатывать у него. Не так уж и много получает здесь владелец лавки по сбору металлов, чтобы позволить себе помощника, а глядя на лицо данного индивида у вас совершенно не оставалось сомнения в своей догадке: уж очень добродушное оно было, ничего торгашеского, ничего ухватистого. Даже в лице Варилан (сдававшей нам квартиру за то, что мы помогали ей  в лавке) при всём её известном окружающим великодушие и то читалось это цепкое выражение, по наличию которого вы всегда поймёте, что стоящий напротив вас собеседник имеет отношение к торговле. Возможно, дело было в том, что кто-то там, наверху, определяющий судьбы, в день когда решал судьбу Ройдана (а именно так звали торговца), очень невнимательно отнёсся к его персоне, определив существу с чистой и светлой душой поэта удел простоять жизнь за торговым прилавком, а может в физиологическом строение его лица и тех стереотипов, что свойственны складываться в людских головах.  Как и у всякого представителя его расы у Ройдана были большие с широкими тёмными зрачками глаза, но при этом радужка этих глаз смотрелась немного "затуманено", не чётко, как будто на них наворачивалась слеза. Под глазами, как и положено находился нос, массивный, каплевидной формы, остроконечные уши(правда большую часть времени опущенные вниз), кожа имела сероватый оттенок, но в отличие от многих встреченных здесь мной людей (того же Лотта, постоянного посетителя заведения Варилан) эта серость не была болезненной и смотрелась вполне естественно. Что же касается его размеров, то может с точки зрения представителя его расы, он был роста среднего, но с точки зрения человека - невысокого. В целом же этот набор качеств и придавал его образу такую мягкость и наивную непосредственность, даже слабость.
Наверно именно это и произвело на меня такое впечатление при первой встрече, поэтому его предложение прозвучало тогда как проявление жалости и, если честно, вызвало двоякое ощущение в моей душе. С одной стороны было приятно повстречать в наше суровое время вот такого хорошего человека, который готов протянуть руку помощи совершенно незнакомому индивиду. С другой, было неприятно осознавать, что тебе предложили эту помощь посчитав более нуждающимся, более бедным чем сам и оттого было в этом предложение что-то унизительное, вызывающее желание тут же от него отказаться и гордо вскинуть голову. Но, увы, я была не в тех обстоятельствах чтобы отказываться от любых предложений, пусть даже и таких, поэтому согласилась. Признаюсь, что при этом меня не покидало чувство вины, как будто принимая чью-то помощь поступала неправильно, поскольку наоборот, это я  должна была помогать всем этим прекрасным людям, делать что-то для них, а не брать последнее. Пытаясь справиться с этим чувством я старалась хоть как-то "компенсировать" его траты на оплату моих услуг: делать как можно больше, приносить ему разную железную мелочь для продажи и прочее - но не думаю, что это особо ему помогало. Вот и в этот раз, отправляясь к Ройдану я сомневалась: стоит ли идти к нему, получать от него деньги за помощь, когда они сейчас больше всего нужны ему самому. Не лучше ли просто предупредить его об опасности, чтобы он смог вовремя уехать и на новом месте опять открыть свой магазин. Поговорить после с Варилан, она умная, сама поймёт, что надо уехать, тем более у неё есть такая возможность, но ... Но я так же понимала, что и нам с Младом придётся покинуть эту планету если имперцы захватят её. Конечно был и другой вариант: залечь здесь где-нибудь "на дне", пока всё не уляжется, а потом опять начать искать пути покинуть планету. Как бы имперцы не лютовали они же не будут уничтожать всю планету, а значит всегда найдётся место, куда их цепкие пальцы не дотянуться и там можно было подождать удачного случая. В принципе это был не самый плохой вариант и про себя я точно знала, что если придётся я смогу подождать, я смогу быть осторожной, не вмешаюсь ни в один конфликт, непременно возникнущих как между имперцами и местным населением, так и внутри самого общества. Я точно знала, что смогу всего этого избежать,... я смогу, но не Млад - он не такой человек, он ни за что не пожелает остаться в стороне от происходящего, даже если это не заденет никого из его знакомых и друзей. Он обязательно сунется в очередной конфликт очертя голову и вольно или невольно втянет в него меня, а так же тех людей, кто будет иметь неосторожность очутиться рядом с нами, поэтому его следовало как можно скорее убрать с этой планеты, а значит у меня в кармане должны быть деньги хотя бы на один билет, а кроме как у  Ройдана достать деньги было фактически не где.
Но, тем не менее, предупредить Ройдона об опасности следовало. Я как раз стояла к нему спиной и разгребала какой-то "хлам" (почему-то мне никак не хватало смелости посмотреть Ройдану в глаза), когда вдруг без всяких предисловий сказала: "Имперцы скоро придут, Вы знаете Ройдан?". Боковым зрением я всё же наблюдала за ним и видела как он утвердительно кивнул головой, прежде чем ответить: "Да, знаю". Сказано это было на удивление таким равнодушно-смиренным голосом, что я не выдержала и оглянулась: нет, конечно, Ройдан и раньше не отличался излишней "импульсивностью", в его поведении всегда было больше монашеского терпения, чем предпринимательской изворотливости. Но в данной ситуации его тон смотрелся так, словно мы говорим не о появление на Церцее имперцев, а о чём-то обыденном, неприятном, но привычном: задержка корабля с поставками, повышение цен, неожиданный приезд дальних родственников и прочее. Но сдержанность, сдержанностью, а в этом случае такое отношение к ситуации было уже слишком, даже для Ройдана,... если только он заранее не придумал какой-то план. В чём собственно я сомневалась: не знаю почему, но меня вдруг охватило отчаянное чувство, ужасное чувство того, что скорее всего Ройдан не собирается ничего делать. И всё-таки, когда я задала ему следующий вопрос в моём голосе ещё звучала надежда: "Вы что-то придумали, у Вас есть план?" - но надежда тут же угасла. Ройдан не сразу ответил, он по-прежнему стоял ко мне спиной и была во всей его фигуре какая-то грусть, надломленность, смирение перед судьбой, словно он уже решил для себя: "Будь что будет, я не буду сопротивляться". А когда он наконец заговорил, та же грусть зазвучала в его голосе: "Нет,- сказал он тихо - у меня нет никакого плана. Мне некуда бежать, моё единственное средство к существованию это эта лавка, поэтому мне ничего не остаётся кроме как оставаться здесь и надеяться на лучшее". "Но Вы ведь можете открыть свою лавку в другом месте: сейчас зима и очень многие капитаны прилетают сюда на ремонт, а узнав о приближение имперцев они непременно захотят как можно скорее покинуть планету. Для этого им понадобиться металл, много качественного металла. Магазинов, где его можно купить, немного, они пойдут искать его по частным лавкам. Неужели среди них не найдётся ни одного кто согласиться взять Вас на борт вместе с Вашим имуществом хотя бы взамен на небольшую уступку с Вашей стороны?". В ответ лишь Ройдан горько и в то же время (как мне показалось) весело ухмыльнулся: "Уступку? Нет, здесь так не принято. Я не буду значительно поднимать цену, пользуясь сложившейся ситуацией и выторговывать себе привелегии. И потом, даже если мне удастся каким-то образом покинуть Церцею на другой планете я всё равно обречён: моих средств не хватит чтобы заново начать своё дело, а без этого мне будет не на что существовать".  После этого он снова стал перебирать какие-то железки, сваленные рядом в кучу на полу. Я тоже не стала продолжать расспросы и занялась своим делом. Попросить денег на дорогу у него я так и не решилась...
Возвращалось я сегодня раньше обычного, на улице всё ещё было темно. Возможно надо было задержаться, спросить у Ройдана не нужно ли ему что-нибудь ещё, не за деньги, так просто, на данный момент ему полезна любая помощь. Но после услышанного от него признания ни он ни я не произнесли больше ни слова, видимо потому что Ройдану так же как и мне было трудно подобрать нужные слова. И только одно я теперь понимала точно: он никуда не уедет, они все никуда не уедут с этой планеты - ни Ройдан, ни Варилада, ни капитан и его помощник. Они все останутся и будут ждать развязки, даже если будут знать, что конец этой истории будет началом конца для существовавших здесь ранее порядков и не факт, что они смогут выжить в этих новых условиях. А хуже всего то, что они это прекрасно понимают, но всё равно остаются, остаются загнивать здесь. Тем не менее я всё равно собиралась потом точно так же поговорить с Вариладой, хотя заранее знала, чем  закончится наш разговор. Судя потому как она заполняла свои погреба вином о приходе имперцев она знала уже давно и даже предполагала, что в новых условиях по-прежнему сможет торговать в своей лавке. Что ж, может быть. Но ведь эти ребята не торговать сюда прилетят и рассчитывать, что они будут благосклонно относиться к местным устоям было как минимум глупо: какой смысл имперцам захватывать Церцею, если они не собирались отнять у планеты статус свободного порта? В таких условиях первыми кто пострадает как раз и будут держатели частных лавок: они не смогут как раньше закупать необходимый товар и перепродавать его. Думаю, и Варилан должна была понимать это: её запасов (если конечно они уцелеют) возможно хватит на какое-то время, но что дальше? Ведь с приходом имперцев торговля на планете будет почти остановлена, а в дальнейшем имперцы установят такие пошлины, что она будет нести убытки. И всё же, как я успела заметить и она не собиралась покидать Церцею, словно на что-то надеялась. От этого на душе было гадко, а может не только из-за этого, но и от чего-то ещё.
Тишина ночных улиц сегодня как никогда была лёгкой и безмятежной, но не стоило доверять этой тишине: город не спал, как это могло показаться, не погрузился в покой тьмы, чёрной и беспроглядной как душа человечества. Где-то там, за глухими вратами и заборами, нервно шушукаясь, словно крысы проникшие на склад, суетились у небольшого грузовичка люди, выгружали что-то из кузова, а за тёмными окнами, наглухо скрытыми ставнями, возле лампы собрались другие люди, чтобы тоже уладить какие-то свои, только ночью решаемые дела. Вокруг кипела обычная, ночная жизнь, разве что гуляк было меньше, да и то, гуляки ли. Вот я например, иду по улице, не спешу, ничего не несу - со стороны вроде бы тоже прогуливаюсь, возвращаюсь домой из какого-нибудь увеселительного места, но на самом деле это ведь не так. О чём думали люди, идущие мне на встречу - вопрос, ответ на который известен лишь вселенскому разуму (конечно если ему вообще интересны их мысли). Зато мне прекрасно было известно о чём думаю я в эту минуту и, откровенно говоря, мне не нравились эти мысли. Я думала о Младе, точнее о том, что предстояло и с ним "потолковать", уговорить его уехать. Причём именно его: сегодня утром, подсчитав все имевшиеся в наличии у меня средства, прикинув, где в ближайшее время можно достать ещё, я поняла, что денег набирается только на один билет. А значит кто-то должен был остаться. Из нас двоих меня меньше всего устраивала мысль "застрять" на этой планете с имперцами, но нельзя не признать так же и, что у меня было больше шансов уцелеть на Церцее в сложившихся обстоятельствах, а значит улетать нужно Младу. Всего некоторое время назад у меня совершенно не было сомнений в том, что мне удастся убедить его покинуть планету как можно скорей и не последнюю роль в моей уверенности играл тот факт, что он частенько канючил как ему неинтересно здесь. Млад привык жить в совершенно других условиях: каждый день требовал от него определённых и решительных действий, постоянного движения, а здесь его жизнь была почти расписана по минутам, постоянно одна и та же монотонная работа. Ему нужно было общество, множество людей, с которыми можно поговорить, клубы с их толкотнёй и шумом - а на Церцее, увы, самым оживлённым местом был кабак, с его дешёвой выпивкой и таким же дешёвым обслуживанием. Первое время он чуть ли не каждый день жаловался на то, как скучно и отвратительно тут жить, совершенно не чем заняться. Немного успокоился он где-то на третьи или четвёртые сутки, когда познакомился с несколькими парнями, приблизительно одного с ним возраста, после чего стал частенько пропадать с ними по ночам. Но даже тогда, если бы я вдруг пришла и заявила: "Собирай вещи, мы улетаем!" - он тут же кинулся выполнять это поручение, в любое время суток и без всяких вопросов. Зато теперь, особенно когда он узнает по какой причине я хочу его отправить на другую планету, Млад на отрез откажется куда-то ехать и более того (я была в этом абсолютно уверенна) обязательно ввяжется в борьбу, которая непременно разгорится внутри местного общества, на стороне одной из социальных групп. Поэтому мне понадобится вся сила убеждения, чтобы объяснить ему почему он должен улетать от сюда, теперь когда у него наконец-то появилась возможность "поразвлечься" после долгого бездействия. Труднее всего будет объяснить ему почему он должен будет лететь один, без меня, ведь в силу своего характера, Млад непременно решит, что делаю я это нарочно, чтобы самой значит тут  позабавиться, а его отправить куда подальше, чтоб не мешал. И что самое противное, отчасти, он будет прав: я действительно не собиралась оставаться в стороне от назревавших событий, но только в том случае если это  непосредственно заденет моих новых знакомых. Ройдан, капитан, Варилада и другие жители - они все слишком много сделали для меня чтобы просто уехать и оставить их на произвол судьбы. Они слишком много сделали для меня чтобы их просто забыть. И в то же время я слишком мало знала их, чтобы броситься очертя голову в чужую и противную мне борьбу за разделение Мира. Зато всё это вполне мог проделать Млад - у него было слишком обострено чувство справедливости, чтобы спокойно наблюдать за происходящим - и в этом случае он действительно превращался в помеху, подвергал нас всех опасности и лучшим было бы его конечно убрать от сюда. Но как ему это всё объяснить? Как дать понять, что я не бросаю его на произвол судьбы, что это действительно надо и я обязательно его найду позже, но при этом не обидеть? В противном случае Млад точно откажется покидать Церцею, попытается доказать, что может сам за себя постоять. Ну и что тогда с ним делать?  Мне почему-то совершенно не улыбалась мысль силой посадить его на корабль, который должен был увести его в более безопасный порт. И дело здесь  не только в том, что мне не хотелось оказывать на него давление или я считала силу не самым выгодным аргументом, просто в глубине души мне не очень-то хотелось отпускать Млада. Я знала его дольше всех, за это время он не раз показал себя с хорошей стороны. Более того порой одно его присутствие словно предавало мне уверенности: Млад выглядел младше меня, внешне совсем не намного, но тем не менее, я чувствовала эту разницу и поэтому старалась быть более сдержанной, вдумчивой - в общем взрослой. Без этого я бы наверное уже давно ввязалась в какую-нибудь историю (тем более вокруг было столько "соблазнов") и я боялась, что если Млад уедет, то опять начну вести прежний образ жизни, возьмусь за старое. А мне не хотелось, сейчас мне очень не хотелось стать прежней. Раньше я не особо задумывалась, о том каким человеком я была: плохим или хорошим? Я просто суммировала отдельные обрывки и факты из своего прошлого, составляя из них более-менее чёткую картину. Сейчас я по-прежнему знала не так много, но и этого было достаточно, чтобы понять: в прошлом я была не слишком хорошим человеком. Я лгала, предавала - и это только отдельные факты, которые я могу вспомнить. Первая же вспомнившаяся мне планета, как ни крути, - космический бардель, планетарных масштабов. Зато у меня так и не появилось новых воспоминаний о друзьях, любимых увлечениях, как будто их не было в моей жизни. Возможно это действительно было так и возможно раньше это меня устраивало, но не теперь. Теперь я была другим человеком и этот человек презирал и не понимал тех ценностей, что были у него раньше. Я всё ещё хотела узнать своё прошлое, но не вернуть его, я хотела жить дальше, жить по-другому. И не малую роль в этом решении сыграло появление рядом Млада: его взгляд на мир, его вопросы, его поведение. Он много видел за свою жизнь, что только с ним не происходило и это безусловно оставило на нём свой отпечаток, но не озлобило, не сделало хуже. И самое главное находясь рядом с ним вам невольно самим  хотелось стать лучше, лучше чем на самом деле. И кто знает: вдруг это моё желание измениться - это тоже не более чем "эффект" от его присутствия? А хуже всего было то, что я только теперь стала понимать насколько важное место Млад занимает в моей жизни, до этого момента я просто не замечала этого, не предавала значения.  И лишь сейчас я вдруг осознала, что по-сути он мой единственный настоящий друг, если я потеряю другого уже не будет... и именно поэтому я должна уговорить его улететь с Церцеи.
Вот в таком расположение духа я приблизительно находилась, когда ноги сами принесли меня к дому на одной из тех тихих скромных улочек, что на большинстве планет принято называть частным сектором (или спальным районом, смотря где вы находитесь): тут нет ни больших развлекательных центров, ни высоких словно горы небоскрёбов. Зато есть очень много маленьких приземистых домиков с такими же маленькими двориками, (по сути весь город и состоял из таких домов), где с одной стороны располагались жилые и хозяйственные помещения, а с другой находилась лавка, мастерская или магазин. В одном из таких домов мы с Младом и остановились. С утра до позднего вечера двери его были распахнуты для, пусть и не многочисленных, но постоянных посетителей. На ночь этот дом, как и любое жильё на планете, наглухо запирался для всех, чей визит не был заранее обговорён с его владелицей и исключений не делалось ни для кого. Ещё в самом начале Варилада поставила нам условие: если мы куда-то уходим вечером, то уходим до утра - ни каких возвращений по среди ночи и попыток забраться в окно. На Церцее было опасно открывать дверь после темноты кому бы то ни было, даже лучшим друзьям, не то что знакомым, разумеется только если это не деловая встреча, назначенная заранее и в силу своих особенностей невозможная в другое время. И это было единственным исключением из правил, для других случаев, в том числе моего, исключений не было. Можно было ходить хоть всю ночь у ворот дома, но Варилада вряд ли открыла бы дверь, даже если сейчас не спит и видит меня в окно. Поэтому я не знаю зачем пришла туда ночью, наверно потому что больше некуда было идти. В нескольких шагах от дома я постепенно сбавила шаг, пока совсем не остановилась: а чего я собственно сейчас хочу? Поговорить с Младом? Но он скорее всего так же ушёл куда-то и не вернётся до самого утра, а даже если  остался дома,  то вряд ли выйдет или откроет мне дверь. Представьте же себе моё удивление когда невдалеке за углом послышался знакомый голос: без всякого сомнения это был Млад, он с кем-то разговаривал. Судя по голосу настроение у него было прекрасное из разговора было ясно, что он с кем-то сегодня здорово кому-то "наподдал", да и вид он имел весьма довольный, немного возбуждённый, но в целом аккуратный, не потрёпанный, что тоже лишний раз свидетельствовало о том, что вечер у него прошёл действительно удачно. Минут пять я наверно ещё стояла за углом, ждала пока его друзья разойдутся и только потом вышла к нему. "Хороший день?" - спросила я вместо приветствия, облокотилась об забор и посмотрела ему в глаза. На секунду Млад растерялся, видимо никак не ожидал, что кто-то может видеть как он дурачится, но очень быстро вернул себе уверенный вид. "Да, - с нарочитой беззаботностью в голосе ответил он - было дело".  "Ага - немного неопределённо пробурчала я себе под нос, а про себя подумала - ладно, пусть поважничает, в конце-концов и у него могут быть тайны". В целом же всё складывалось вполне удачно: как раз нужно было с ним поговорить, а днём это вряд ли получится, к тому же днём будет лучше уже начать действовать по плану, поэтому Млад на тот момент должен будет знать, что делать. "У тебя есть какие-нибудь дела на вечер?" - спросила я. "Нет - казалось Млад даже немного удивился - ни каких..."
;очи на Церцее на удивление тихие и спокойные, если, конечно, сильно не заморачиваться насчёт того, что эта тишина всего лишь видимость. Особенно приятна ночь была именно в эти, серединные часы и особенно за городом, или в его пригородной части. Домов здесь почти нет и ветер гонял песок по практически пустынным улицам, а дальше начинались сплошные песчаные холмы, лишь изредка покрытые мелким кустарником и мхом. Приятно было придти сюда когда стемнеет, отойти подальше от жилых построек, развести костерок и на несколько мгновений погрузиться в обманчивое чувство тишины и покоя, словно вокруг нет ничего и никого кроме тебя, а холмы, за которыми прячется город, тянуться до самого горизонта. Удивительно только, что именно это место я выбрала для разговора, хотя с другой стороны, что как не спокойная атмосфера способствует правильному развитию мысли. Сама я часто приходила сюда одна, пережидая момент когда утро сменит ночь, мне вообще нравилось блуждать по ночам. С Младом мы редко ходили куда-то вместе, вообще один из нас вряд ли имел представление о том, что делает другой, когда его рядом нет. Но это не значит, что мне не было до него дела и сейчас, когда, вполне возможно, я могла его потерять он стал мне вдруг так сильно дорог. Совершенно отчётливо, на какой-то момент пришло осознание того, что никого ближе-то у меня больше нет - ни Ройдан, ни Варилада никогда по-настоящему и не считали меня "своей", не могли считать, потому что для них (как и для окружающих) я была всего лишь приезжей, такой же как остальные: временной гостьей, воспользовавшийся местным гостеприимством, чтобы потом так же внезапно исчезнуть как и появилась. При этом это не значит, что они не могут хорошо ко мне относиться, сочувствовать, помогать, рассказывать о себе или что им не будет жаль если со мной что-то случиться. Но всё же ближе, чем Млад, на данный момент не было и нет, хотя с ним я никогда бы не смогла вот так запросто общаться как с остальными и даже время мы почти никогда не проводим вместе. "А почему собственно он должен уезжать? - промелькнуло у меня в голове - Что он, совсем ничего не соображает и не поймёт, что в сложившихся обстоятельствах всем будет лучше, если он будет вести себя как можно тише? Да и кто ты в конце-концов такая чтобы решать за него, что ему делать, что для него плохо, что хорошо. Если ты боишься взять на себя ответственность не только за себя, но и за кого-то ещё, то это твоя проблема и нечего переваливать свою вину на другого! Говори ему всё что нужно, остальное оставь при себе и забудем об этом!"
Я внимательно посмотрела на Млада: тот лежал, блаженно жмурясь возле костра, закинув руки за голову и смотрел куда-то вверх, в небо. Я проследила за его взглядом на звёзды, затем снова вниз на него, но на этот раз мой взгляд надолго задержался на его и лице и он почувствовал это, тоже взглянул мне в лицо. Где-то рядом на костре в своём панцире жарился местный моллюск, менее везучий из своих собратьев, сновавших вокруг: он уже давно был готов и хлюпал в своём ставшем слишком большом панцире, превращаясь в мутную жижку и готовясь бесполезно испариться, но никто даже не шелохнулся, чтобы вытащить его из огня. Какое-то время мы неподвижно сидели смотрели друг на друга: Млад больше не отрывал взгляд, с его лица окончательно исчезло сонное выражение, глаза смотрели широко и с интересом, впрочем точно так же как мои, только из нас двоих я первая не выдержала и отвела глаза в сторону, на костёр. "Нам нужно поговорить - произнесла я - имперцы скоро будут здесь, так что надо решать, что делать. Возможно нам не удастся покинуть планету до их прихода, или по-крайней мере покинуть её всем..." "Точнее, ты хочешь сказать вместе" - уточнил Млад, непривычно серьёзным голосом, словно говорил о свершившемся факте. "Я не исключаю и этот вариант - кивнула я в ответ - но я не говорю, что этот вариант единственный. Я только говорю, что надо что-то решать пока есть время" "Ты и так уже всё решила - жёстко прервал меня Млад - ты только говоришь, что ничего не придумала, а на самом деле уже знаешь: ты останешься здесь. Вы всегда остаётесь, особенно если вам есть кого защищать, вы же чувствуете ответственность за всех своих знакомых, за всех кто вас окружают, кроме самых близких, тех, кто действительно вас любит и ценит!" Последние слова он сказал особенно резко, фактически даже сорвался на крик. "Слушай, ты что несёшь? - удивлённо воскликнула я, не замечая, что так же перехожу на крик - Какие "вы", какие "всегда"?" "Ага, вот только не надо мне сейчас врать: "ничего не знаю, ничего не помню - ещё сильнее взвился Млад - Всё ты прекрасно помнишь, иначе как объяснить, твои поступки. Тут помню, тут не помню? Как такое возможно?!" "Да я же говорю тебе, что не знаю!" "Врёшь! Ты просто не хочешь мне говорить, считаешь, что я ничего не понимаю! - ещё сильнее взвился Млад - Я же прекрасно знаю кто ты, это поведение, манера говорить, привычки, одежда в которой ты была при нашей первой встречи, но ничего не сказал. Я думал, что тебе нужно время чтобы понять кто твой друг и кому можно доверять, но ты продолжаешь врать, что ничего не помнишь, что ты реанимант. Я знал, что ты врёшь, я же знаю что вас убить невозможно, но когда в первый раз ты солгала мне, я сделал вид, что поверил в твою ложь". "Ошибаешься!" - хотелось мне крикнуть, но я вовремя удержалась: когда один человек повышает голос лучший способ его успокоить это ответить ему немного тише и тогда он сам понизит голос. "Я не вру, зачем мне тебе врать?" - произнесла я тихо. "Не знаю" - ответил Млад, резким, но уже ни таким громким голосом. Неожиданно для себя я подошла ближе и уткнулась лицом в его грудь, он молча положил мне руки на плечи. Какое-то время мы так и стояли на месте, не говоря друг-другу не слова и только трещал рядом разгораясь, прежде чем потухнуть, раздуваемый ветром костёр, да светлело небо где-то у горизонта, приобретая из тёмно-синего холодно-синий цвет. Но стелившаяся над городом и внизи холмов мгла говорили о том, что день ещё за горами, а ночь пока не собирается сдавать своих позиций до утра, пусть местами и стали тускнеть звёзды.
С холмов в город вела, петляя, пыльная не широкая дорожка, временами не больше тропинки, но достаточно широкая чтобы идти по ней вдвоём, не касаясь друг-друга и только иногда кому-то приходилось выходить чуть вперёд, иначе бы мы задевали плечами друг-друга, а мы старались держать  некоторое расстояние. Но только в этот раз всё было немного по-другому: как будто впервые я отчётливо понимала, что иду не одна и человек, который рядом, он мне не чужой, у него есть имя и я иду вместе с ним, а не сама по-себе. А ещё я поняла, что пока что не знаю - хорошо это или плохо, приятно мне или нет  его присутствие - но только я не против, что он рядом, он мне не мешает. На душе было спокойно, хотя хорошего было мало: времени оставалось немного, а у нас так и не было совместного плана действий. Но почему-то  уже не хотелось возвращаться к этой теме, как будто момент был упущен и теперь уже поздно. Причём чем ближе мы подходили к нужному нам кварталу тем сильнее становилось это чувство: странно, но за всё время нам почти никто не встретился, что было необычно для квартала, расположенного вблизи от складских помещений. И его обитатели, пусть тихие и осторожные, но не настолько, чтобы быть совсем незаметными, а тут на целой улице никого, ну совершенно никого не было. Это обстоятельство ещё и потому так резко бросалось в глаза, поскольку только что выворачивая с соседней улицы мы видели грузовой транспорт и несколько человек, поспешно что-то тащивших в него. Значит, скорее всего, время не такое позднее, по крайней мере для Церцеи, и людей на улице могло быть и больше, но тогда почему  никого не видно?
Одна сторона улицы была немного темнее другой из-за клубившегося вокруг тумана, отчего дома стоявшие вдоль дороги казались непривычно длинными и размытыми, как тени. Было странно видеть здесь туман, поскольку погода была не такая прохладная. И вдруг посреди этой темноты возник чей-то расплывчатый силуэт, раздался топот. Кто-то быстро-быстро перебирая ногами выбежал из тумана, едва не сшиб меня, так торопился, и не останавливаясь помчался дальше. Отскочив в сторону я какое-то время молча смотрела в след незнакомцу, после чего обернулась, заранее испытывая какое-то беспокойство, сделала шаг вперёд и замерла: ворота дома Варилады были открыты. Хотя правильнее будет сказать "распахнуты" - тяжёлые большие створки были широко расставлены, словно приглашая пройти сквозь себя всех желающих - но в данном случае даже слова "открыты" достаточно чтобы понять: ничего хорошего это не сулило. Дверь в дом всегда прочно запиралась по ночам, Варилада лично каждый вечер следила за этим: как и в других местных жилищах, внутри дома имелся небольшой складик, куда привозили различные товары из всевозможных уголков космоса, большая часть которых шла на продажу населению. Но, помимо дешёвых бытовых изделий и прочего ширпотреба, которым так завалены все дома, хранились здесь предметы более дорогие, почитавшиеся роскошью не только на Церцее, но и других более-менее известных планетах "средней руки". Зная, что среди её посетителей и клиентов встречаются люди "непростого" характера, хозяйка дома и ввела в обиход пару простых правил, которые никогда не нарушала сама и требовала строжайшего их соблюдения от других. Помимо постоянных обходов перед тем, как закрыть лавку Варилада имела и другое условие: никогда, ни при каких условиях входная дверь не может ни открыться ни закрыться, впуская или выпуская кого-то, до раннего утра, когда в лавке начинался официальный рабочий день. Очевидно когда-то она имела возможность попасть в неприятную историю, связанную с торговлей в ночное время и потому навсегда зареклась: не обслуживать в эту пору посетителей. Правда она всё-таки иногда принимала по ночам прибывшие для неё грузы, но делала это крайне редко, только если обстоятельства не позволяли "провернуть" все дела днём, а человек, привёзший груз, был ей хорошо знаком и заранее договорился о своём визите. Тогда было бы понятно почему ворота распахнуты так широко: это чтобы тяжелогружёная машина спокойно прошла через них. Но тогда она ни за что не стала бы отпускать нас с Младом, ведь ей понадобилась помощь чтобы всё разместить, а то что она попросила бы об этом тех же людей, что привезли груз, представлялось как-то с трудом - слишком много времени на это ушло.
Я оглянулась на Млада - тот тоже видно почувствовал недоброе, замер в нескольких шагах и посмотрел на меня. Я знаком показала ему, чтобы тот вёл себя тихо и молчал, после чего, секунду поколебавшись, стала медленно пробираться вдоль забора к открытым воротам. Млад, так же стараясь держаться в тени, стал пробираться следом за мной. Аккуратно заглянув внутрь двора и не обнаружив там никаких следов погрома я быстро прошмыгнула в сторону дома, Млад за мной. Внутри никого не было видно, за окнами было темно, но идти через главную дверь мы не стали, а прошли в сторону небольшой крытой террасы, со стороны которой имелся ещё один вход в дом. Пройдя какое-то расстояние я остановилась: и эта дверь была открыта. Меня опять охватили сомнения - а вдруг, те кто здесь побывали ещё не ушли, не лучше ли вернуться сюда днём, когда будет побольше народа? Но внимательно прислушавшись я ничего не услышала, должно быть никого здесь уже не было. Осторожно, чтобы не скрипнули половицы, я подошла к двери и аккуратно заглянула  внутрь.Дальнейшие события произошли так быстро, что я сразу и не поняла что случилось: в ту же секунду меня схватила чья-то рука и с силой, рванув, потянула в дом. Рядом кто-то такой же здоровый и крепкий втянул вслед за мной сопротивляющегося Млада. Вспыхнувший яркий свет на мгновенье ослепил меня и, по-началу, я не разглядела, что кроме схвативших нас людей в комнате был ещё кто-то (зато я сразу почувствовала как что-то тонкое и острое прижалось к моему горлу). Оба находящих передомной человека были одинакового роста, светлые, в светлых брюках и коротких летних рубашках-халатах, одни из тех, что так любят носить солидные дяденьки из каких-нибудь крупных организаций в нерабочее время. Даже выражение лиц у них было одинаковое, я бы даже сказала одинаково глупое, только если у первого, стоящего, оно имело черты свойственное большинству "солдафонов", привыкших только исполнять приказы и разучившихся думать, то у второго, сидящего рядом, лицо было какое-то болезненное, ненормальное. Впрочем что-то больное читалось не только в его лице: казалось, что сидящий человек вот-вот раскроет рот и, то ли разразиться истеричным сумасшедшим хохотом, то ли начнёт пускать слюни. Но ни то, ни другое странный субъект не сделал, а только слегка приосанился и произнёс, с нотками превосходства в голосе: "Ну, наконец-то, а то мы уже заждались!". С трудом опустив глаза чуть ниже (задранную вверх голову опустить я как-то не решилась, опасаясь, что колючий предмет на шее при этом движение проткнёт мне кожу) и ещё раз внимательно посмотрела на сидящего напротив человека. В этот момент в мозгу что-то щёлкнуло, словно в голове включился "рубильник" и энергия стала вновь подаваться по отключенным ранее каналам. Стали просыпаться забытые мысли, покидая свои потаённые места и признаться ничего хорошего в этих мыслях не было: одна ярость, злость и желание отомстить. "Симах.." - тяжело прохрипела я. Потом "рубильник" в моей голове повернулся ещё сильнее и по ней побежал уже целый поток забытой, но восстановленной информации, с треском и гулом, в несколько голосов, повествуя мне о событиях далёкого прошлого...   
 
                Часть вторая.
...Не важно, где ты сейчас находишься - главное когда...
 
                Имперцы.
                Глава третья.
Каждый маломальский сведущий автор приключенческого жанра (особенно жанра многосерийного) знает, что существует три золотых правила, которые непременно следует соблюдать создавая очередное "произведение", чтобы широкая публика находила его интересным и непременно хотела узнать: а что же будет дальше? Во-первых, главный герой, по мере развития событий, непременно должен меняться: если раньше он был "рохлей", не способным постоять за себя, то со временем он должен стать крепким и уверенным, раздающим на право и налево увесистые подзатыльники своим обидчикам. Если же в самом начале герой, наоборот, представляет из себя сплошной комок мышц, с насосом для перекачки крови вместо сердца, то к середине истории ему обязательно предстоит стать более мягким и любящим. Во-вторых (и без этого уж точно не обходится ни одна история): герой, прежде чем собственно стать таковым, должен непременно потерять нечто ценное, важное для себя - чувство равновесия, внутреннюю гармонию с миром. Не важно, что это будет: потеря любимого человека, крах прежней благополучной жизни, потеря памяти, наконец, и прочие неприятности, способные как бы поделить его жизнь на две половинки - "до" и "после". Главное, чтобы в результате этих событий герой метался в поисках своего утерянного счастья, временами впадая из одной крайности в другую, попадал в различные неприятности, на короткое время свыкался с своей участью, но потом снова начинал бороться и в конце-концов добивался своего (ну или умирал).  И, наконец, последнее третье правило: в конечном итоге главный герой должен оказаться совсем не тем, кем его все считают. Человек, далёкий от политики и жажды власти, оказывается властителем судьбы всего мира, сосед-добрячок на деле оказывается наёмным убийцей, незадачливый философ-идеалист "из народа" - наследным принцем, по  каким-то причинам потерянный родной семьёй и вновь обретённый, получивший теперь возможность воплотить в жизнь все свои "гуманистические" идеи.
Из всего выше перечисленного, правда, любой здравомыслящий человек непременно сможет вывести и четвёртое и пятое правило, на деле являющиеся лишь следствием трёх предыдущих и потому не всегда верные и обязательные. Но один интересный вывод из этого всё-таки можно сделать: если мировой разум, управляющий всем сущим, всё-таки существует он, непременно, должен быть писателем (а иначе как объяснить, что все эти "творческие" приёмы вполне применимы и к нашей жизни?). Причём, писателем не совсем удачным, временами склонном к чересчур ярким эффектам и пафосу. Поскольку иногда, пытаясь развить события и придать им хоть какой-нибудь интерес, он очень сильно "перегибает палку": то у героя не было никаких чётких воспоминаний, то они разом вдруг возвращаются к нему (ну или хотя бы самые важные) и главное в самый неожиданный и острый момент. Собственно, именно это и происходило сейчас со мной: мысли путаясь неслись по моей голове, причём так быстро, что их нельзя было разобрать, но когда мне казалось, что быстрее уже невозможно, взгляд снова падал на лицо сидящего напротив человека и мысли бежали ещё быстрей, так, что внутри раздавался колющий треск. Зато именно в эти мгновения, через трескотню и шум, мелькали понятные отрывки фраз и слов: "Тварь,...ненормальный,... идиот, убийца!" - более ничего понять было невозможно и только какое-то чутьё подсказывало мне, что и остальные воспоминания и мысли были о нём, о сидящем человеке, и все как и эти, нехорошие, злые.
Впрочем, в лице субъекта действительно было что-то противное, я бы даже сказала отвратительное, хотя если говорить об анатомических особенностях его головы, то ни каких особых нарушений в расположение глаз, рта, ушей не было. Разве, что сама голова, которая была несколько меньше, чем этого следовало ожидать от человека с такой комплекцией, от чего тело  выглядело как-то полновато, я бы даже сказала рыхло. Ощущение, что перед вами находиться очень больной человек усиливала и странная небрежная поза, в которой субъект развалился на своём стуле: ноги слегка разведены в стороны, согнутые в локтях руки упирались в колени, словно старались удержать мягкое тело в полупрямом положение. Корпус был слегка наклонён вперёд, словно сидящий немного устал, ворот на халате-рубашке разошёлся на груди двумя большими некрасивыми складками. На лице у него застыло бессмысленное торжествующее выражение, что в купе с глупым болезненным блеском глаз только усиливало чувство безумия, исходившего от него. При виде нас с Младом мужчина глупо улыбнулся и картинно возведя руки воскликнул: "Ну наконец-то, а то мы все уже заждались!"
Второй человек, в отличие от него, остался стоять неподвижно, с совершенно беспристрастным, равнодушным лицом, но думаю вряд ли это было от того, что всё происходящее его не интересовало, на самом деле это спокойствие  было напускным, выработанным за долгое время службы. Но в целом он производил впечатление более приятное, чем первый субъект: одежда, приблизительно такого же фасона, смотрелась на нём намного лучше, тело смотрелось крупно, но не рыхло и совсем не грузно, да и общий вид этот человек имел более приятный (что тоже немало важно учитывая обстоятельства). Переведя свой взгляд, с сидящего, на него я внимательно посмотрела ему в лицо: "Антавир" - промелькнуло у меня в голове. Ну у этого-то с головой всё в порядке, если  не считать тот факт, что исполнителен он был не в меру, а значит если Симах ему прикажет (а сомневаться не приходилось: главный из них именно он), то Антавир особо рассуждать не будет. Поэтому я опять полностью переключила всё своё внимание на Симаха.
Помимо этих двоих в комнате было полно народу: два человека стояли возле двери и держали нас с Младом, ещё два стояли напротив по бокам от Симаха и Антавира. Где-то позади них я увидела Варилан и знакомого капитана, того самого, что привёз нас с Младом на Церцею. Лица у обоих были скорее непонимающие, чем встревоженные, едва завидев нас они оба словно захотели рвануться к нам с места, но один из нападавших заметил это движение и остановил их лёгким жестом, попутно направив в их сторону оружие. Варилада села на один из стульев, капитан занял место рядом с ней. Но ещё больше меня удивило, когда приглядевшись я увидела ещё одного субъекта, безучастно стоящего позади всех и понуро смотревшего куда-то в пол: это был старичок, невысокого роста, в серо-коричневом балахоне, с капюшоном натянутым почти до самых глаз. Это был тот самый старик, что летел с нами на одном корабле и которого я тогда приняла за торговца-старьёвщика. Что мог делать здесь он для меня оставалось загадкой, в общем наверное как и для него, однако и он не оставил без внимание наше появление: на секунду поднял голову, после чего вновь опустил свой взгляд в пол. И только после этого я заметила, что это далеко не все присутствующие: где-то в углу на полу сидели Лотт и как всегда невозмутимый помощник капитана. Признаться по-началу меня даже позабавила эта ситуация: как не крути, а численный перевес был  не на стороне нападавших (я уже не говорю о том, что один только здоровяк капитан уже стоил двоих, а то и троих человек). Но зато у последних было с собой оружие и они непременно пустили бы его в ход, подвернись им такая возможность.
Поэтому  ничего не оставалось как ждать, пока "победители" насладятся своим превосходством и по возможности не "нарываться" на неприятности, раньше времени. Тем более вон как у  этих ребят руки дёргаются, того и гляди случайно выстрелят, даже пресловутый Антавир выглядел немного не в своей тарелке. И только Симах по-прежнему сохранял довольное выражение лица, даже улыбался. Поняв, по моему восклицанию, что его узнали он развеселился ещё больше, захохотал и только отсмеявшись заговорил вновь. "Рад, страшно рад, что Вы меня вспомнили" - проговорил он, улыбаясь той самой отвратительной улыбкой, что посылают на улице "добрые" дяденьки или умалишённые, прежде чем впасть в безумство. Про себя я уже обдумывала заявить самодовольному нахалу, чтобы он не очень-то радовался, ибо воспоминания о нём носили далеко не лестный характер,  но вовремя остановилась: то, что этот тип здесь поскольку его интересовали некоторые события из моего прошлого, к которым он имел отношение, не оставляло сомнений. Вопрос только в том, что именно его интересует, хотел ли он узнать что-то, или просто убедиться, что я о чём-то не догадываюсь. В таком случае мне следовало быть осторожнее и следить за своим языком. Я и так уже успела себе навредить, показав, что узнала его. Впрочем, думаю, что и без этого у Симаха было достаточно причин относиться ко мне с некоторой враждебностью, оставалось только узнать какая именно привела его сюда, но Симах не торопился раскрывать свои карты. Пока что он только смотрел на меня и чего-то ждал ( чего, ответа?). "К сожалению не могу сказать того же" - наконец проговорила я и не ошиблась: Симах действительно ждал моей реакции и теперь получив ответ снова был готов заговорить. "Разумеется - при этих словах его глаза сощурились на время, две прозрачные узкие щёлки уставились на меня - но хочу Вас уверить, что сам бы я ни за что не доставил Вам такую неприятность". Ага, а вот это уже было кое-что: выходит изначально Симах не собирался меня искать, по-крайней мере сам. Значит произошло какое-то событие в результате которого он не смог отправить на поиски своих людей и поэтому был вынужден делать всё сам или... получил приказ от кого-то лично отправиться на поиски и не смог отказаться. А тогда значит он не самый главный. Словно прочитав мои мысли Симах в который раз осклабился в улыбке и произнёс: "Признаться у меня были чёткие указания насчёт вас, - голос его почти перешёл на шипящий шёпот и, по мере того как он говорил, выражение его лица менялось - он просил достать вас живыми... но знаешь что? Пошёл он со своими указаниями - я поступлю по-своему. "  А вот это был уже тревожный сигнал. Пользуясь тем, что державший меня человек чуть ослабил хватку я немного опустила голову и снова внимательно посмотрела в лицо Симаха. "У него приступ" - подумала я. Лицо Симаха то замирала как маска, то начинало дёргаться, как от нервной судороги. Глаза больше напоминали две круглые стекляшки, то замиравшие, то беспорядочно бегали по комнате. Речь стала сбивчивой, словно он всё время забывал, что хотел сказать. "Найди её, приведи её - бормотал он - нужно быть дураком чтобы, не понять о ком идёт речь и почему ты ему так нужна. Но я не так прост: я сделал вид, что ничего не понимаю и исполню его приказанее. Но на самом деле я всегда знал кто ты такая, что за этим милым детским  личиком скрывается больше, чем видно. Рохус тебе поверил, ведь ты была так похожа на его дочь, остальным ты тоже смогла задурить голову, вот только я тебе никогда не верил". "Ну и кто же я по-твоему?" - спросила я,  как можно более равнодушно и нарочно переходя на "ты". "Дрянь, отродье" - просипел он в ответ, зло тараща глаза. "А ты идиот" - всё так же спокойно ответила я. Для Симаха подобный ответ должен был стать последней каплей: не секрет, что в ближайшем окружение генерала, да и среди его непосредственного начальства, давно бытовало мнение о непроходимой глупости данного субъекта, потому-то ему всегда и доверяли задания для которых требовался банальный исполнитель, в точности, не задумываясь, выполнявший все инструкции. Разумеется Симах обо всём этом догадывался и его это, мягко говоря, раздражало. Если же ему начинало казаться, что кто-то из присутствующих с ним рядом пытается "задеть" его самолюбие или высмеять скрытой иронией в своих речах он совершенно терял контроль над собой, а лицо покрывалось от злости пятнами. Нечто подобное как раз и происходило с ним сейчас: глаза расширились, тело напряглось и с невероятной скоростью, абсолютно не вязавшийся с его внешней рыхлостью, Симах подскочил над полом, уже в воздухе, разворачиваясь в мою сторону, скинул нижнюю часть трости, обнажая красивое тонкое лезвие и с криком обрушился на меня. Чувство самосохранения говорило мне, что в этот момент, пока он приближается, следовало попытаться стряхнуть с себя руку охранника и отскочить в сторону, но я ещё какое-то время ждала, когда Симах окажется ближе. Что-то подсказывало мне, что державший меня охранник тоже не сильно доверял своему "шефу" (впадая в ярость последний не редко терял над собой контроль и вполне мог выместить её и на своих подчинённых), поэтому в какой-то момент он должен ослабить хватку и отойти в сторону. Так и случилось: едва Симах ринулся в мою сторону, рука, сжимавшая мою шею, стала держать её уже не так сильно, а потом и вообще отпустила. Не теряя времени я быстро отскочила в сторону, оказавшись таким образом сбоку от Симаха, после чего резко ударила его ногой чуть ниже колена. Симах взвыл, припадая на одну ногу, скорее от ярости и удивления, нежели от боли, поскольку я слишком торопилась чтобы как следует прицелиться для удара. Второй удар моей ноги пришёлся ему уже в бок, хотя сейчас было бы уже самое время задуматься об охране. Но я забыла обо всём и только била, била ногами скорчившееся на полу тело. В голове звенела одна только мысль: не останавливаться, не дать подняться, продолжать бить. Наверно если бы кто-то из подчинённых Симаха в эту минуту вовремя предпринял попытку защитить своего начальника, то у меня не было бы ни каких шансов уцелеть в данной ситуации, но, на моё счастье, его люди не сразу сообразили, что происходит. Зато капитан оказался более здравомыслящим: заметив, что охрана на какое-то время отвлеклась, он кинулся к одному из охранников и с размаху  "вырубил" его сильным ударом по голове, в другого охранника, через весь зал, полетел увесистый стул. Но это сделала уже Варилан, так же не растерявшая мужества и находчивости.
Правда всё это я поняла уже потом, когда пыталась восстановить последовательность тех событий, а тогда я не осознавала, что происходит, забыла, что рядом есть кто-то ещё. Вся моя сущность в этот момент была сведена к одному, нечеловеческому инстинкту: добить, растоптать, уничтожить лежащие у моих ног существо или хотя бы нанести как можно больше ударов, пока не вмешался кто-то третий и не оттащил меня от моей "добычи". Временами у меня всё же появлялись проблески сознания и какая-то часть меня  удивлялась: "Почему они медлят? Чего ждут?" или "Почему никто не вмешается?". То, что державшего меня до этого момента охранника, опасаться  не следовало стало ясно ещё тогда, в самом начале, когда услышала вскрик позади и мне в плечо ударило что-то мокрое: видимо он отошёл не достаточно далеко и размахнувшийся клинком Симах задел его, причём очень серьёзно. Но почему не вмешались остальные, почему Антавир ничего не предпринимает?  Только одно это имя смогло оказать на меня отрезвляющее действие. Бросив Симаха неподвижной грудой валяться у ног я стала быстрыми резкими движениями оглядывать зал и только тогда до меня стало доходить, что собственно происходит. В одном углу капитан сцепился с неожиданно пришедшим в себя охранником (очевидно кто-то из тех кого вырубили в самом начале). Не смотря на свою не сильно внушительную комплекцию силы охранник оказался не дюжей, поэтому с капитаном они были фактически на равных. Стоящая немного дальше Варилада вряд ли чем-то могла ему помочь: она разбиралась со вторым охранником. Последний, надо сказать, оказался не таким крепким как первый, поэтому от полученного ранее удара в себя приходил крайне медленно, что однако не мешало Варилан бить его с размаха всем, что попадало ей под руку. Где-то в соседнем углу копошились помощник капитана и старик-торговец, на их попечение находился третий охранник (хотя в основном всё-таки на попечение помощника капитана: старик только бегал вокруг и примерялся для удара своей палкой). О судьбе четвёртого охранника, как я уже заметила ранее, можно было не беспокоиться и всё это конечно было хорошо, всё это было прекрасно, но только где же Антавир? Не такой это был человек чтобы стоять в стороне и спокойно наблюдать за происходящим. Всё ещё оглядывая зал, я заметила, что лежащий до этого момента неподвижно Симах, вдруг зашевелился и инстинктивно дала ему пинка. И в этот же момент получила сильный толчок в спину - Антавир, у него была такая привычка сшибать противника с ног. Но удар оказался не таким сильным, на моё удивление, я лишь слегка покачнулась, но не более того. В ту же секунду раздался чей-то крик, а за ним разъярённый вопль Антавира. Это был Млад. Силы были изначально не равны: Антавир был старше и хорошо подготовлен. Одним мощным рывком он сорвал с себя Млада и отшвырнул в сторону. Следовало вмешаться и помочь ему, но к своему стыду я не сразу поспешила на выручку. Боковым зрением я увидела, как шевелиться что-то жалкое, скорчившееся на полу у моих ног. Симах! Жив! Эта мысль, словно сильный удар в голову, лишила меня последних крох разума: со всего маха, давящим движением, я наступила на него ногой, стараясь нанести удар где-то в зоне лица и сделала так наверное ещё несколько раз, прежде чем оставила его в покое и переключила своё внимание на Млада и Антавира. В тот момент я увидела Млада, лежащего на полу и нависшего над ним Антавира, готовящегося нанести ему удар вытянутой ладонью в глаза. Одним мощным нечеловеческим рывком я подскочила к ним и вцепилась в плечи Антавира. Последний попытался стряхнуть меня вниз, но не тут-то было: я вцепилась в него мёртвой хваткой, царапалась, била ногами в спину, не церемонясь вгрызалась зубами, душила. Не удивлюсь даже если я кричала в эти минуты, хотя своего голоса  не слышала. Мир оглох, в нём больше не было места звукам, мир ослеп - в нём была лишь одна темнота, темнота время от времени разбиваемая яростными воплями Антавира, когда мой очередной удар настигал его. Наконец ему всё-таки удалось схватить меня за шиворот и отшвырнуть в сторону с такой силой словно я была не человеком, а жалким беспозвоночным, повисшем на великане. Мир пошёл кувырком (а может это я катилась по полу какое-то время после того как ударилась об него?), в голове зазвенело, но я всё же постаралась быстрее вскочить и снова  броситься на Антавира. И бросилась бы, но тут раздалось два быстрых выстрела и на широкой груди стоящего напротив Антавира появились два уродливых серых пятна с чёрными краями по середине. Какое-то время он не шевелился и, казалось, удивлённо молчал, уставившись вперёд округлившимися неподвижными глазами, а потом ноги его подкосились и он стал медленно, словно нехотя оседать на пол... Мир обрёл цвет, а вместе с ним звук и боль..
Я медленно приходила в себя, непонимающими остекленелыми глазами оглядывая зал и всё ещё ожидая, что мне вот-вот придётся опять броситься в драку. Поэтому когда почувствовала как кто-то сжал моё плечо  резко обернулась и размахнулась для удара. К счастью капитан (а это именно он подошёл ко мне) обладал хорошей реакцией и вовремя успел отреагировать на мой "рывок" выставив руку вперёд. В другой руке он сжимал пистолет, по-прежнему направленный в сторону Антавира, словно тот мог придти в себя и подняться. "Как ты?" - спросил он. "Где Симах?" - прохрипела в ответ я, беспорядочно шаря глазами то на капитана, то в сторону, не в силах остановить взгляд на его лице. Капитан лишь удивлённо взглянул на меня и оглянулся назад, словно пытаясь тем самым сказать: "Да там он лежит, где же ещё?" - и так и замер. В свою очередь я так же посмотрела в ту же сторону и остановилась как вкопанная: Симаха ни где не было. Но не это задело меня больше всего: на полу всего в нескольких шагах от нас неподвижно лежал Млад. Глаза были закрыты, на лице застыло равнодушное спокойное выражение. Медленно на несгибающихся ногах, ставшими вдруг неуклюжими как вата и тяжёлыми как свинец одновременно, я направилась в его сторону. Подойдя к нему я не опустилась, рухнула перед ним на колени и попыталась поднять на ноги, словно одно это должно было вернуть его к жизни. Он оказался лёгким и всё же я никак не могла поднять его тело, словно оно было тяжёлым, а может быть скользким и как вода уходившим сквозь мои пальцы. В эту минуту словно страшный удар потряс дом, от чего мои ноги опять подкосились и расползлись в стороны, но я с нечеловеческим усилием поднялась и снова стала тащить Млада за одежду вверх.
Первым в себя пришёл капитан. Одним прыжком он достиг того места, где ещё совсем недавно лежал Антавир, но тот так же исчез и только дырявая рубашка-халат бесполезным мусором валялась на полу. Оглянувшись по сторонам он увидел, что все остальные участники "трагедии" остались на своих местах  и как я пытаюсь поднять Млада. " Что ты делаешь? Остановись!" - сказал он подлетая ко мне, но я не обратила на него внимание, по-прежнему упрямо тянула Млада вверх, только на этот раз крепко сжимая его обеими руками, словно зверь, чью добычу хотели отнять. Тут дом потряс второй удар от которого затряслись стены. Сомнений уже не оставалось: мне это не кажется, имперцы уже здесь и бомбят город, скоро должны высадить десант. Нужно было уходить, нужно было что-то делать, но мне было плевать. Обхватив Млада двумя руками я сидела на полу уже не надеясь, что мне удастся вместе с ним подняться. Куда подевались мои силы? Его голова безвольно лежала на моём колене, где-то уже далеко был слышен гул сотрясающихся домов, но мир остановился, мир больше не жил. В голове метался, сотрясая мозг безумный глупый вопрос: "Для чего? Зачем теперь жить?". Тут мне показалось, что он пошевелился, раздался слабый сдавленный стон и всё моё внимание было теперь приковано к нему. Нет, не показалось, жив. "Ты как?" - обратилась я к нему. В ответ послышался второй сдавленный стон и он попробовал резко сесть, но не смог. "Не торопись - проговорила я, слегка придержав рукой - я помогу. Нам надо уходить, сейчас я тебя подниму". В ответ он лишь криво усмехнулся, не открывая глаз: "Нет, я уже не смогу". "Не говори глупостей - тихо проговорила я - ты сейчас немного отдохнёшь и мы пойдём". "Нет- упрямо проговорил он - уходите без меня". По щеке предательски побежали слёзы, одна упала ему на глаза. "Не говори так" - ещё тише проговорила я, не желая чтобы меня услышали, в то время как какая-то половина меня была с ним согласна, знала: ждать нельзя, оставаясь здесь я ставлю под удар не только себя, нужно было уводить остальных. Но вторая половина не могла, не хотела этого делать. "Послушай - проговорила я, всё ещё оттягивая время, не понятно на что надеясь - скажи мне... Я так и не запомнила как тебя по-настоящему зовут... ведь точно не Млад?". В конце я горько усмехнулась, стараясь скрыть как дрожал мой голос. "Айсох" - так же тихо и чему-то улыбаясь проговорил он. "Айсох - прошептала я - не оставляй меня, я уже не смогу... одна". Но ответа не последовало, даже улыбка исчезла с лица, оно вновь стало неподвижным, окаменело.
"Нам пора" - капитан стоял рядом и тряс меня за плечо. "Уходите без меня" - ответила я, не поворачиваясь. "Нужно уходить - не унимался капитан - здесь ты уже ничем не поможешь". "Я его не брошу!" - тоном обиженного ребёнка произнесла я. "Хорошо, не бросишь" - проговорил капитан поднимая меня с пола.
Уходили в спешке, первыми из дома  вышли торговец, помощник капитана и Варилан, мы с капитаном вышли последними. У порога капитан замешкался: "Подожди - остановил он меня и надел капюшон на мою голову - натяни посильнее, пока другие не увидели". Подняв руки к голове я почувствовала, какими липкими были мои волосы. Отдёрнув руку я увидела кровь на своих пальцах и поспешила последовать совету капитана - опустить капюшон как можно ниже - и вышла на улицу.
 Поздно ночью  в дверь торговца небольшой лавочки на окраине Тёмного квартала кто-то постучал. Грубо (но при этом тихо) чертыхаясь он стал медленно выбираться из под одеяла, чтобы спуститься вниз по лестнице к двери. Как и другие обитатели Тёмного квартала он, естественно, не мог не услышать, что происходило в городе и был достаточно умён, чтобы не понимать, что вряд ли имперцев напугает дурная слава, коей пользовался этот квартал среди местного населения Церцеи, поэтому оставаться в стороне от событий, а тем более идти на покой этой ночью было очень глупо, и, мягко говоря, не безопасно. Но, как и все представители ящерообразных, Зоббат (а это был именно он) обладал такой характерной для данного вида чертой как холоднокровие, что само-собой не могло не наложить отпечаток на его поведение: как только солнце уходило за горизонт и температура на улице медленно начинала ползти вниз организм Зоббута немедленно требовал ограничить количество всех движений и забиться в какой-нибудь тёплый угол, желательно до утра. Здравый смысл подсказывал Зоббуту, что и сегодня с организмом лучше не спорить - рано или поздно инстинкт победит - нужно лишь только позаботиться о некоторых правилах безопасности прежде чем лечь спать. С другой стороны тот же здравый смысл настойчиво говорил Зоббату, что  в такую ночь опасно открывать дверь кому бы то ни было, поэтому он не сразу отнёсся к стукам с должным вниманием. Однако незваный гость (или гости), кем бы он ни был, ни сколько не растерялся когда ему с первого раза никто не открыл и настойчиво постучал в дверь во второй раз и вот тут уж Зоббат не смог удержаться от любопытства - спуститься вниз и проверить: кто же это такой стучит в его дверь посреди ночи? То, что ночной посетитель не был обычным праздношатающимся, застигнутым  врасплох происходящими на улице событиями, стало ясно после того, когда он не оставил свои попытки войти в дом. То, что стучавший не был и имперцем, завернувшим на тёмную улочку ради грабежа,  стало понятно когда никто не попытался выломать дверь и силой проникнуть внутрь, но от этого его личность не стала более ясной.
Наконец любопытство пересилило страх и Зоббат (как уже говорилось выше) решил выбраться из под одеяла и спуститься вниз, посмотреть на стучавшего (или стучавших). Правда в какой-то момент он всё же вспомнил про осторожность и аккуратно выглянул в окно, желая незаметно разглядеть, что происходит на улице. Но, к его удивлению, возле входной двери никого не оказалось. Ещё не до конца уверенный в том, что всё окончилось так просто Зоббат немного повнимательней осмотрел улицу - по прежнему никого. Но стоило ему только отвернуться от окна и сделать пару шагов в сторону лестницы, чтобы подняться на верх и снова лечь спать, как в дверь опять постучали, только более громко и уже настойчиво. На этот раз странный гость не стал церемониться и не получив ответ просто выбил дверь и если бы Зоббат не успел так вовремя отойти в сторону его бы запросто отбросило вместе с ней. В ту же самую минуту в комнате заиграл слабый свет фонаря и в его свете Зоббату предстала довольно странная компания, самыми первыми из которой он разглядел стоящих немного позади странного вида старика (по-виду бродяга-проповедник или старьёвщик), женщина внушительной округлой формы и длинный, тощий (особенно на фоне женщины) молодец с острыми ушами. Несколько впереди стояла ещё более странная парочка (хотя учитывая, что на плече одного из них лежал ещё один человек можно назвать её трио): здоровяк, крепкого телосложения с бледной кожей и девушка, с лицом почти полностью скрытым капюшоном. Откровенно говоря в её внешнем облике отнюдь не было ничего мощного или внушительного, как во внешности её спутника, но только Зоббат сразу понял: из всех двоих опасаться нужно именно её. "Привет - спокойно, но в то же время как-то угрожающе произнесла девушка - нам с друзьями очень нужна помощь. Ты ведь не откажешь?" Не смотря на вопросительную форму сказанного Зоббат сразу понял, что фраза была больше утверждением, чем просьбой и в данной ситуации ему лучше не возражать. И поскольку дар речи ещё не вернулся к нему он лишь судорожно сглотнул и утвердительно затряс головой. "Да? - проговорила девушка, наклонившись ниже, так что ему стало видно её лицо, неестественно бледное, как у покойника - Ну спасибо". В этот момент она слегка улыбнулась и стала медленно подниматься, отступила от него на шаг, и он увидел резаную рану, пересекавшую висок и исчезавшую под волосами, и ему стало страшно. Крови почти не было, разрез был глубоким, а крови почти не было. Выглядело это так словно после того как что-то рассекло ей кожу это место просто протёрли и кровь тут же перестала идти. Но так не бывает, как врач он знал, что так не бывает: даже вокруг обработанной специальными растворами раны всё равно остаются небольшие кровоподтёки, синяки. Оставались ещё конечно специальные эластинсодержащие препараты, но вряд ли они имели отношение к данному случаю: они бы полностью "скрыли" рану, стянув её края. Внимательно присмотревшись к лицу девушки Зоббат понял, что его так поразило: глаза, точнее глаз девушки, тот самый, через который проходил порез. В верху веко было чуть-чуть разрезано и сквозь него Зоббат увидел что-то белое, шевелящееся, хотя сам по себе порез был не таким глубоким, чтобы сквозь него можно было увидеть белок глаза..., если только он не светился. Словно заметив его взгляд девушка ухмыльнулась, а затем вдруг не мигая долго и пристально уставилась на него и Зоббат был готов поклясться, что в эту минуту он видел, как две оборванные половинки раны словно ожили и потянулись друг к другу срастаясь. Скоро на лице ничего не осталось кроме тёмной тонкой полоски. Два чёрных глаза вновь уставились на него с иронией и презрением, но на этот раз страх постепенно стал проходить, уступая место любопытству и многочисленным вопросам.  "Это не человек - пронеслось у него в голове - но кто же тогда? Кто?".               
                *   *   *
День ещё только начинался, когда  возле ворот одного из домов, в районе пользовавшимся популярностью в основном среди чиновников средней руки, остановилась машина всем своим внешним видом ни как не соответствовавшая  окружающей её обстановке. Такая машина не могла принадлежать ни кому из проживавших в соседних домах и уж точно ни кому из живущих дальше, вверх по улице. Уже один её вид сразу навевал мысли о представительном владельце, просторном заднем салоне и личном водителе. Даже стоящие по краям дороги дома казалось померкли от её роскоши и подобострастно склонились при её появление. Впрочем на какое-то мгновение это ощущение могло показаться обманчивым, особенно когда задняя дверь машины открылась и сидящий в ней человек сам, без посторонней помощи, вышел из салона на улицу. Но уже буквально с первых шагов и действий этого субъекта вновь стало понятно, что первое впечатление о нём отнюдь не было ошибочным: на окружавшие его аккуратные стандартные домики он смотрел с презрением, как на жалкие лачуги, а в глазах сквозило не скрываемое превосходство. Несколько секунд, не более, он оглядывал ближайшие дома, после чего остановил свой взор на доме напротив, в нескольких шагах от которого и остановилась машина. Дом этот, впрочем, ни чем особо не выделялся среди других стоящих рядом домов: несколько этажей, один из которых подвальный, лужайка перед входом, декоративные кусты для украшения двора, стандартная оградка перед входом - в общем типичное жильё представителя среднего класса. И от одного взгляда на это жильё незваный посетитель невольно скривился: сам он ненавидел такие дома, презирал людей в них живущих, как правило недалёких в отношение ума и слишком замкнутых в стандартные рамки уюта и тепла, граничившие для них с понятиями "дом, работа, семья" и никогда не выходившие шире них. Люди, живущие в таких домах, для него всегда были чем-то "жидким" и "мутным", не способным быть твёрдой основой для того государства в котором живут, потому что из их среды никогда не выходили ни великие политики, ни писатели, ни военные - одна сплошная серая посредственность, среди которой может быть и есть что-то неплохое, но не великое. Впрочем была в его отношение к таким людям возможно и некоторая предвзятость, состоящая прежде всего в том, что он частенько делил окружавших его людей на плохих и хороших, на "белых" и "чёрных", нередко при этом забывая, что помимо "чистых" цветов есть ещё их различные оттенки, а характер людей способен меняться со временем. Поэтому, в своё время, он отнёсся к переезду своего сына в этот район как к своеобразному предательству, попыткой дать понять отцу, что он разделяет интересы посредственности и черноты, что разумеется не могло не повлиять на теплоту их отношений, и без того не отличавшихся близостью и взаимопониманием. Даже сегодняшний его визит, хоть и был связан с семейными делами, отнюдь не был навеян нежными отцовскими чувствами, разве что чуть-чуть.
Но столь выразительная гримаса на его  лице на этот раз была вызвана не только разочарованием или презрением, которое он питал к живущим здесь, в ней было что-то ещё: злость, раздражение, ненависть. Именно это выражение отразилось на его лице в тот момент пока он оглядывал аккуратный, особо не выделявшийся среди других дворик. Для других, но не для него, он сразу почувствовал едва уловимую угрозу, волнами исходившую от этого места, на какой-то момент он даже был готов поклясться, что даже видит странное синее свечение, словно туман расползавшееся от дома и ему даже было известно, что это за угроза. "Белиса" - зло проговорил он. Впрочем очень скоро ему удалось взять себя в руки и в момент, когда он отходил от машины и направлялся в сторону дома, его внешний вид излучал спокойствие и уверенность. Этой уверенной и спокойной походкой он пересёк дорогу и подошёл к дому и наверно рассчитывал точно так же войти в дом, но тут он заметил боковым зрением слабое движение  и обернулся. Возле невысоких карликовых кустов стояла девочка, чуть выше их ростом, взгляд тёмных немигающих глаз уставился прямо на него. Девочка смотрела с вниманием, интересом и... ничем не скрываемым презрением и иронией. И хотя по возрасту она была горазда меньше, чем та, о которой он подумал, но в какой-то момент он был готов поклясться, что уже знает этот взгляд, он его уже видел. Резко, уже всем телом, развернувшись в её сторону он сделал несколько шагов в её сторону, как вдруг услышал за своей спиной голос хозяина дома, произнёсший: "Рад Вас видеть" - но сама интонация, с которой была произнесена эта фраза, свидетельствовала скорее всего о хорошо скрытом удивлении, нежели о действительной радости говорившего. "Взаимно -  ответил гость, быстро взяв себя в руки и поворачиваясь в сторону говорившего - рад тебя видеть сынок". На секунду в его голосе даже вроде прозвучали мягкие нотки, но скорее всего это только показалось слушателю, или ему просто хотелось так думать. Через некоторое время всё снова стало по-прежнему: один из них был влиятельным чиновником, приехавшим с визитом, другой его подчинённым. Сын посторонился в сторону, жестом предлагая предлагая отцу пройти вперёд, и только после этого сам последовал за ним в сторону дома. В саду осталась только одна девочка, неподвижно застывшая возле кустов. "Белиса - произнесла она тихо, словно пытаясь запомнить, затем повторила во второй раз - Белиса"...
                *  *  *
Все собравшиеся в этот вечер в доме ящера "гости" разместились прямо здесь, на полу в гостиной. Исключением был только Млад, его уложили в приёмной "доктора" и он по-прежнему не приходил в себя, очевидно рана оказалась гораздо серьёзней, чем это показалось с первого взгляда, иначе как объяснить его состояние. Не смотря на это мы всё же сделали небольшой "крючок" чтобы зайти к Ройдану. Про себя я конечно прекрасно понимала, что следовало поторопиться, да и Ройдан наверняка узнав, что происходит захочет провести эту ночь в лавке, словно его присутствие могло как-то остановить толпу мародёров, непременно будущих шататься сегодня по улицам. Но, к счастью, тот оказался более здравомыслящим: первые минуты налёта действительно застали его в лавке и тогда он решил переждать немного, а потом перебраться в более надёжное место, к своему приятелю, в другом конце торгового района, куда, как он надеялся имперцы не пойдут. Но встретив нас решил, что было бы разумно переждать первые часы набега с нами и только потом пробираться к своему знакомому.
Что касается меня, то как уже говорилось ранее, я рассчитывала переждать эту  ночь в Тёмном квартале, справедливо полагая, что до рассвета имперцы туда не сунуться,  даже за поживой. Дальнейший план действий был разработан очень слабо: из всех обитателей этого квартала я, в какой-то степени, имела сомнительное "знакомство" только с одним - ящером, в чью лавку я забралась однажды ночью, желая разузнать о своём прошлом. Помниться тогда мне удалось нагнать на него страху, думаю он до сих пор не забыл нашей последней встречи, но вряд ли этого было достаточно для того, чтобы явиться к нему и просить о помощи. В конечном счёте я решила действовать старым способом: попробовать как в прошлый раз шокировать его своим приходом, а там как получиться. Прочь он нас не выгонит, сообразив, что мы не собираемся его грабить, а кроме того особой храбростью он не отличался и вряд ли захочет оставаться один в такую ночь. Поэтому подойдя к двери нужного мне дома я приняла как можно более зверепый вид, капитана поставила впереди, рядом с собой, и только потом постучала. Дверь открыли не сразу (откровенно говоря в этом пришлось "помочь"), но, как я и рассчитывала в дом нас ящер впустил. Дальнейшие события развивались правда не совсем так, как я предполагала: видимо мы всё-таки перестарались с попыткой напугать его, поскольку в себя ящер пришёл не сразу и только спустя некоторое время смог более-менее соображать и осмотреть Млада. В остальном же я оказалась права и мы смогли остаться у него дома.
И так все разместились в гостиной и стали ждать как будут дальше развиваться события. В Тёмном квартале почти не было фонарей, поэтому улицы были слабо освещены, но это не мешало отдельным лучам света проникать внутрь комнаты через окно, порождая яркие блики на полу и стенах. Подсознательно все присутствующие старались держаться подальше от этих островков света и тем более окон, пытаясь как можно глубже забиться во тьму комнаты. Все, кроме меня. Я напротив сидела возле самого окна, правда стараясь остаться незаметной, и разглядывала улицу, хотя прекрасно понимала, что сейчас там никого нет и в ближайшее время не появиться. Я так же прекрасно понимала, что это было не что иное как попытка отвлечься от мыслей о Младе, пусть и не совсем удачная. Кроме того какая-то часть меня не могла в такой ситуации просто сидеть и не действовать, она требовала хоть какой-то активности, ей претило глупое ожидание и сидя у окна я пыталась заставить себя поверить, что именно это и делаю: слежу за происходящим, чтобы успеть предупредить всех об опасности. Помогало слабо и мои мысли с каждой минутой всё больше и больше возвращались к Младу, о том как ему сейчас плохо, а я ничего не могу сделать. Но ещё сильнее было это чувство вины, мысль о том, что в случившемся с ним была моя вина: в трудную минуту он рискнул своей жизнью ради меня и пришёл на помощь, когда то же самое потребовалось от меня я пренебрегла им, ради своих интересов. Я видела как он бросился на Антавира, знала что тот ему не по силам, но ничего не сделала, продолжала мутузить Симаха, как будто в тот момент это было важней, намного важней жизни Млада, жизни близкого мне человека.
Часа через два собравшиеся решили включить в доме свет, только слабый, от ночников на стене прихожей, а окна прикрыли плотными ставнями и тяжёлыми зелёными шторами. Но даже этот слабый коричневый свет всё же сыграл свою роль - несколько приободрил людей, отогнал на время сон, вселил надежду. Глядя на то, как они оживились и повеселели, даже стали охотно распивать что-то наподобие местного чая, который приготовил и разливал по кружком ящер, я тоже в какой-то степени зарядилась этим общим настроением, хотя ни как не могла понять: чему они собственно радуются. Свету, теплу, ощущению безопасности? Неужели они не понимают что это обман, иллюзия: если имперцы станут использовать биосканеры, осматривая район, они всё равно их обнаружат, не спасут не шторы, ни плотные жалюзи. Единственное что сейчас имело значение это придумать как поступить дальше, но окружающие похоже этого не понимали и продолжали тратить данное им время попусту. Исключением из всех был разве что капитан, решивший пока есть возможность перебрать содержимое прихваченных рюкзаков (что учитывая в какой спешке мы их собирали было совсем не лишне: по сути мы просто поскидывали в них всё подряд: столовые приборы, инструменты, бутылки со спиртным, посуду - в общем всё, что попадалось под руку и находилось не дальше лестницы второго этажа). Самый разумный поступок из всех был только со стороны Варилан: она вспомнила, про деньги оставшиеся в кассе. Обычно в конце рабочего дня их вынимали и часть из них хозяйка заведения обменивала в банке на местную валюту и рассчитывалась ею с рабочими за услуги, а часть ложились на её персональный счёт. Но сегодня она не успела этого сделать, поэтому в кассе лежали денежные единицы самых разных стран и объединений, что в данной ситуации было даже на руку. Учитывая, что времени особо не было, их просто высыпали на стол, завернули в скатерть и сунули в мешок. Что касается других денежных сбережений о них думать не стали, справедливо пологая, что через несколько часов местные деньги будут цениться не более, чем пыль под ногами, а значит и брать их не стоило.
В остальном же захваченный нами с собой "вещевой набор"  представлял из себя достаточно сумбурную смесь различного барахла, большая часть которого вообще угодила в рюкзаки совершенно случайно. Но, в данной ситуации, мы не могли позволить себе ничего лишнего, только самое необходимое, поэтому капитан и решил воспользоваться выпавшим временем чтобы пересмотреть и уложить как положено прихваченные пожитки. Для пользы дела он подключил к этому занятию и ещё нескольких человек и теперь его уверенный голос ("Кабель сюда, верёвку сюда...") разносился по всей гостиной. Что же, вполне достойное занятие, ... но не для меня. Сейчас нужно было сделать нечто большее, чем перебирать вещи: самое время выйти в город и проверить, что там происходит, есть ли возможность выбраться с Церцеи незаметными, или планета уже полностью блокирована. Но готова поспорить, что как раз именно это никто и не собирается делать. Кроме того, если подумать, никому кроме меня и Млада, в общем и не требовалось бежать с планеты: капитан с помощником может и дальше тайно перевозить грузы, Варилан рассчитывала торговать в своей лавке, всё что им нужно это переждать денёк-другой, что они собственно сейчас и делали. В этой ситуации было бы глупо (да и эгоистично) считать, что кто-то из них захочет пойти сейчас в город. Нет, делать всё надо было самой, не полагаясь ни на кого, кроме того одной мне будет легче незаметно передвигаться по городу. Только сделать это надо было сейчас, до рассвета, потом будет поздно. Но сначала..., есть ещё кое-что, что нужно сделать перед уходом, на случай если я не вернусь... В этот момент за спиной у меня раздался удивлённое восклицание капитана: "Ого, ни чего себе! Это твой?". Повернувшись я увидела, что именно он имеет в виду: это был полупрозрачный нож, сделанный из особого сплава, славившегося своей прочностью и лёгкостью. Мне и ранее приходилось видеть такие ножи: среди путешественников, пилотов и прочих людей чья профессия требовала  много времени проводить в дороге они часто встречались. Поговаривали, что таким ножом, если он правильно сделан, можно было пробивать листы железа. Но ножа, подобного тому что держал сейчас в руках капитан, мне ещё видеть не приходилось: острое тонкое лезвие было почти белым, только по краям полупрозрачным, ручка была так же белой, с вставками по бокам. На ощупь  она напоминала резину, но была гораздо прочнее и видимо сохраняла упругость даже при сильном холоде. Обычные ножи, из тех что продавались во всех магазинов, были достаточно дешёвые и примитивные, в то время как внешний вид этого ножа был достаточно хорошо продуман и с точки зрения дизайна и с точки зрения удобства. Единственный элемент, чьё наличие ни как нельзя было "оправдать" - это тёмно-синий камень по середине ручки, смотревшийся как-то лишне и ненужно. Но в целом, как я говорила, нож был неплох, даже капитан смотрел на него с некоторым интересом. "Откуда он у тебя?" - спросил он, обращаясь ко мне. "Это не мой - недоуменно пожала плечами я - у меня такого не было" "Он лежал в твоём мешке" "Может это Млада?" - "Может быть"... С этими словами он снова стал разбирать вещи, а я пошла проверить как себя чувствует Млад.   
В приёмной (служившей одновременно лабораторией для создания лекарств), где лежал Млад (или правильнее Айсох) царил лёгкий полумрак. Единственный светильник находился на потолке, почти над ним и давал слабый холодный свет. В этом свете обстановка лаборатории показалась мне до боли знакомой, как будто мне уже приходилось здесь раньше быть, только очень давно, что в принципе могло быть. Вполне могло быть и то, что я когда-то лежала именно на этом смотровом столе, под этой лампой, вот только памяти об этом или каких-либо воспоминаний остаться было не должно, поэтому чувство, что всё мне знакомо скорее всего ложное, не имеющее отношения к действительности. Зайдя внутрь я, к своему удивлению, увидела ящера, копошившегося рядом с обеспокоенным видом. Нет, не то чтобы я ему не доверяла или относилась к нему предвзято, но мне было не ясно почему он оказывает такую заботу о незнакомом человеке и даже не интересуется об оплате за свои услуги. Может не так мало человеческого в нём и осталось? "Извините - произнесла я тихо - мне только хотелось узнать что с ним". "Трудно сказать - пожал плечами ящер - серьёзных повреждений нет, но силы почему-то уходят. Боюсь он не выживет до утра". После этих слов он выжидающе замолчал и посмотрел на меня, словно ждал дальнейшей реакции, но я ничего не ответила, и только смотрела на Айсоха. Признаться эти слова, в любой другой ситуации, произвели бы на меня сильное впечатление, даже если учитывать что нечто подобное я ожидала услышать: Антавир был признанным мастером в области различных боевых техник, поговаривали даже, что среди его учителей были мастера энергетического боя. Так или иначе, но только, что на этот раз Антавир не обошёлся просто ударами, я поняла почти сразу, когда увидела в каком состоянии находился Айсох-Млад. Оставалось только надеяться, что я так же быстро смогу понять, что надо делать.
В этот момент мне вспомнился фрагмент разговора, произошедший несколько месяцев назад, точнее одна фраза из него: "...Некоторые нервные окончания в твоей голове почти полностью искусственного происхождения, а кровь - это коктейль, из которого только половина органики, возможно изначально бывшей твоей. Всё остальное - это жидкие кристаллы в большом количестве, очень большом...". С того разговора прошло достаточно времени, но что если какая-то часть искусственных кристаллов ещё осталась в моей крови, учитывая сколько их было в ней изначально даже оставшейся дозы должно хватить, чтобы началось ускорение реанимации. Кроме того кристаллы в моей крови очень отличались от обычных: по сути это был некий сплав из "живых" кровяных клеток человека и искусственных жидких кристаллов. Как это было возможно для меня оставалось загадкой, но факт оставался фактом: моя кровь могла помочь Младу.
Но мне не хотелось чтобы кто-то ещё узнал об этом, поэтому никого не должно было быть в комнате. Повернувшись к ящеру я, как можно вежливо произнесла: "Вы не могли бы оставить нас одних на минуту?" Ящер понимающе кивнул и направился к двери, но тут я протянула руку и остановила его: "И ещё - произнесла я - постарайся чтоб он всё-таки выжил и тогда я обещаю тебе помочь в решение твоей "маленькой" проблемы,  дать лекарство от твоей "болезни"."  С этими словами я разжала свои пальцы на его плече и он быстрыми шагами выскользнул за дверь. И всё же я успела разглядеть как изменилось его лицо при моих словах: это было невообразимое смешение страха, удивления, надежды в один момент. Ладно, в конце-концов я не голову прострелить ему обещала, он всё же на половину торговец - должен почувствовать свою выгоду и даже если сейчас мои слова прозвучали для него как-то резко, то позднее он поймёт и осмыслит, что они отнюдь не были ни угрозой, ни пустым обещанием. Если догадка, относительно моей крови, верна и Млад останется жив - я действительно дам ящеру, то что ему нужно. Рассчитывать, на то, что среди имеющихся в этом помещение препаратов найдётся что-то действительно эффективное не приходилось, поэтому вряд ли последний сможет с их помощью поставить Айсаха на ноги, а значит по условию договора не получит ничего. Так что как ни крути своё слово я сдержу в любом случае, другое дело, что вариант, где мой друг остаётся жив был для меня более желанным. Но следовало поторопиться: учитывая какая обстановка царила сейчас на улице в любой момент могло произойти что-нибудь, что могло мне помешать выполнить задуманное.
В двух шагах от меня стоял небольшой столик с инструментами, на котором я без труда нашла то что мне нужно: тонкий острый скальпель, достаточно острый, чтобы порезать ладонь с первого раза, даже если в последний момент другая рука сжимающая его задрожит в нерешительности. Пальцы сами сжались на его холодной ручке в это мгновение я как никогда была уверена, что сделаю это, я сохраню жизнь Айсоху, но когда я подошла к нему ближе и взглянула в его лицо решительности и уверенности поубавилось. Каким спокойным и умиротворённым показалось мне это лицо: чтобы сейчас с ним не происходило, какие невидимые нити связывающие душу и тело  разрывались внутри - он этого не чувствует, он выше этого, за гранью где нет ни страха, ни боли, где только ему решать жить или умереть, остаться здесь или двигаться дальше. И если он выберет смерть - он уйдёт без боли, туда к тёплому сияющему свету и будет его частью и в то же время самим собой. А что делаешь ты? Что я делаю? Неужели ты забыла как это было с тобой? Каково это когда рвуться последние связи и ты устремляешься в высь, чтобы слиться с сверкающим светом и вдруг что-то с силой, одним мощным рывком тянет тебя вниз, впихивает в мёртвое тело, словно вещь и "сшивает" тебя  вновь с этой тонкой гниющей оболочкой, вот только связи уже не восстанавливает. Вспомни как кричала, как корчилась от боли, словно что-то раздирало тебя изнутри, как хотелось руками разорвать себе кожу на груди, раскрошить рёбра и вырвать это бьющееся сердце, чтобы снова вернуться туда, потому что там хорошо. Неужели ты хочешь ему этого? А сам он захотел бы этого для себя если бы мог выбирать? Вспомни, когда-то ты обещала, что будешь его защищать, что не допустишь, чтобы с ним произошло тоже, что и с тобой когда-то, а теперь делаешь это сама. Как он будет жить с этим?
Но тут я опять посмотрела на него и поняла: я не смогу остаться одна. Если он сейчас умрёт я потеряю последнее существо связывающее меня с этим миром, моя жизнь потеряет смысл.Будь он уже мёртв - я бы этого не сделала, возможно, я не знаю. Но он был ещё жив и я не могла просто смотреть как он умирает. Плотно сжав в руке скальпель я провела  его лезвием по ладони другой. По руке тут же побежала алая полоса, застывая на руке смолянистыми каплями. Так что следовало поторопиться. Аккуратно приподняв Млада за плечи я поднесла  руку к его лицу. "Пей - произнесла я тихо и повторила ещё раз - пей". Но Млад и без этих слов вцепился в мою руку и стал жадно глотать. Порез быстро затягивался и кровь текла из него всё меньше, поэтому с каждым разом он всё сильнее сдавливал мою руку.  "Всё, хватить"- попыталась остановить я его, но он только ещё сильнее вцепился в мою ладонь и всё пил, пил, словно не мог остановиться. Вдруг он как-то резко дёрнулся, отпустил мою руку, и застыл неподвижно, глаза остекленели и смотрели куда-то вперёд, рот чуть приоткрыт. И вдруг из этого приоткрытого рта раздался крик, больше похожий на протяжный звериный рёв, при этом лицо и тело по-прежнему оставались неподвижны. Наконец вопль стих, но вместо этого Млад весь затрясся, словно в судороге, его руки и ноги изгибались резкими пружинистыми движениями. От неожиданности я разжала руки и отпрянула в сторону. "Что я наделала!!!" - промелькнула у меня в голове испуганная мысль. Нет, я знала, что это будет ужасно, что ему будет больно, но такого я ожидать не могла. Мне никогда не приходилось наблюдать это так близко, по-крайней мере я не помню чтобы это случалось с кем-нибудь из знакомых мне людей, поэтому первым чувством охватившим меня был страх. Я сжала обеими руками голову, стараясь заткнуть уши, хотя Млад уже не кричал, но мне казалось, что я по-прежнему слышу его вопль, ноги подкосились, я осела на пол с ужасом наблюдая как он мечется от боли. Единственное, что я догадалась сделать это громко закричать: "Помогите, кто-нибудь сюда!". На мой крик почти сразу прибежал капитан, следом за ним вбежала Варилан, но мне тогда показалось, что прошла целая вечность прежде чем кто-то меня услышал. Оглядев комнату капитан сразу понял, что происходит и кинулся к Младу. Обхватив его руками капитан попытался удержать его, но, не смотря на всю свою силу, ему так и не удалось справиться с Младом одному: "Помоги мне!" - крикнул он обернувшись и скорее всего он обращался ко мне, но прежде чем я поняла это, Варилан уже оказалась рядом с капитаном. Вместе им удалось удержать и успокоить Млада. Вскоре он опять затих как и раньше, разве что  рука или нога время от времени дёргалась во сне. Только тогда капитан отпустил его и повернулся ко мне. Он ничего не сказал, но на его лице явственно читалось разочарование, на какой-то момент его взгляд застыл на моей руке, словно он что-то заметил, но опять промолчал, быстро отвёл глаза в сторону и вышел из комнаты. Следом за ним так же молча вышла и Варилан, а я ещё долго стояла и смотрела им в след, пока звуки шагов от их ног совсем не стихли. После этого я наконец оторвала взгляд от двери и посмотрела в сторону Млада, затем посмотрела на свою руку - порез на ней почти затянулся и если бы не кровь запёкшаяся по краям уже не так бросался в глаза - затем снова посмотрела в сторону двери. "Он знает - подумала я - он всё знает...или догадывается".
Из комнаты я ушла не сразу, ждала какое-то время чтобы уж точно никого не встретить в коридоре. На то, что все они устанут и лягут спать я не рассчитывала: в такую ночь не особо-то поспишь, я лишь надеялась, что рано или поздно они все разойдутся по комнатам и тогда смогу незаметно прошмыгнуть из прихожей на улицу. Дом ящера, в общем если опустить отдельные детали, был очень похож на стандартные типовые дома с их большими прихожими и лестницей в центре,  ведущей на верхний этаж. Потайная дверь, ведущая в скрытые комнаты (к коим принадлежала и лаборатория), находилась прямо под лестницей. При желании можно было спокойно прошмыгнуть к входной двери и незаметно выйти из дома, правда это только в случае если в прихожей никого не будет. Аккуратно высунув голову за дверь я огляделась: в полутёмной прихожей, освещённой лишь двумя настенными светильниками, никого не было, шагов тоже не слышно. Но как оказалось один человек в прихожей всё-таки был: на верхней ступени лестницы стоял капитан и казалось он меня поджидал, поскольку ничуть не удивился увидев меня крадущейся к двери. "Только не говори, что собиралась улизнуть не попрощавшись" - проговорил он спускаясь вниз. Признаться от неожиданности я даже растерялась: " Хотела посмотреть, что сейчас происходит в городе"  - промямлила я, будто оправдываясь. "Ясно - сказал капитан, останавливаясь напротив - Что ж, не буду тебя отговаривать, думаю это бесполезно. Прошу только об одном: будь осторожна. И... не принимай поспешных решений". Произнося это он опустил взгляд на мою руку, словно тем самым хотел показать, что знает гораздо больше, чем говорит. "Хорошо - ответила я - буду осторожна" - и уже хотела выйти, но капитан снова остановил меня. "Подожди - произнёс он и протянул мне нож, тот самый, что нашёл в мешке - возьми это, на всякий случай". "Спасибо"- ответила я взяв нож из его рук, после чего капитан сразу развернулся и вышел из прихожей. Я стояла и смотрела ему в след до тех пор пока он не скрылся из виду и только после этого повернулась, дёрнула за ручку входной двери и вышла на улицу.
Предстоящая "прогулка" по захваченному городу представлялась мне довольно слабо. И речь здесь шла не об основных моментах (как правило они всегда остаются одинаковыми: узнать что твориться в городе, какие районы пострадали больше всего, а какие ещё относительно безопасны и так далее. Две-три подобные передряги и у вас уже не возникнет извечный вопрос: "Что делать?"). Другое дело, что содержание подобных моментов постоянно меняется, в зависимости от того где вы находитесь, кто совершает нападение и сколько человек собирается "драпать" вместе с вами. Конечно последний момент самый трудный, порой необходимый и не всегда означает окончательное бегство от врага: рано или поздно вы обязательно вернётесь сюда, возможно даже с теми же людьми, которые бегут вместе с вами сейчас. Но это не придаёт чести твоему поступку, не делает его менее мерзким и унизительным, потому что сейчас ты убегаешь, ты оказался слабее и кто знает сколько ещё придётся бегать, прежде чем наступит тот долгожданный миг, когда  сможешь отыграться за сегодняшний день. Я бегала так уже несколько лет и от этого мне отнюдь не было ни легче, не менее страшно, чем остальным, разве что привычнее. Это был уже не первый раз, когда мне приходилось бродить по захваченному ночному городу и не первый раз когда в качестве захватчиков выступали имперцы. Правда тогда это были совсем другие имперцы, с другими правилами ведения войны, формой и совсем уж другими представлениями о чести и милосердии. Из всех событий, когда-либо происходивших со мной, из всех вернувшихся воспоминаний это было одно из самых неприятных, хоть и не самое отвратительное, но именно его мне услужливо предлагала память для сравнения происходящего сейчас с тем, что мне уже приходилось пережить. Хотя прямо скажем особой схожести между этими событиями не было: в тот раз нападение произошло днём, почти ещё утром, а не ночью как теперь. Тогда в городе проводилась подготовка к массовому мероприятию, накануне по всему городу развесили плакаты, приглашавшие принять простых людей участие в этом событие. Многие родители привели детей на конкурс, все празднично одеты и разумеется выучили стишки, танцы, песенки и горят желанием показать, что они лучшие. Тут и там сновали фотографы, снимавшие наиболее выделявшихся среди остальных детей, те улыбались и с удовольствием позировали на фоне холмов, вдоль которых тянулись деревья, кустарники и небольшие домики. Это был не самый лучший район, были в городе места и получше, но он находился на некоторой возвышенности и оттуда открывался хороший вид на окрестности, поэтому съёмку решили проводить там. Помимо участников вокруг собралась целая толпа зевак, наблюдавших за происходящим, поэтому никто сразу не понял что случилось, когда в воздухе раздался гул и во все стороны полетела смесь из камней и пыли. Но скоро первое замешательство прошло, стало ясно что происходит и люди поспешили разбежаться с открытого места между домами кто куда, только не достаточно быстро, чтобы успеть до того как на улицы грохоча и давя всё на своём пути выкатилась мощная военная техника, чужая техника, а за ней и солдаты. Очень быстро район оказался в их руках, оттуда хорошо простреливалась вся окрестность, в целом к ночи чужаки полностью взяли контроль над городом в свои руки, стрельба утихла, оказать им достойное сопротивление было не кому, но с этого дня жить там стало не безопасно. Тогда ещё никто не догадывался, что за солдаты высадились на планете, разве что принадлежат они к имперской группировке, но уже скоро все узнали кто это такие: мерлоги, жители одной страшной и отвратительной планеты-пустыни. Жара там достигает порой настолько ужасных температур, что мозги любого живого существа в прямом смысле слова закипают, а кожу покрывают страшные ожоги (поговаривали, что именно поэтому все солдаты носили плотные маски и одежду, закрывавшую все части тела, чтоб никто не видел их изжареные солнцем конечности). А ещё говорили, что они безумны, они ненавидели всё живое: за несколько дней их прибывания в городе улицы совсем обезлюдели, пропали даже бродячие животные. Трава, кустарники - всё было вытоптано, по пустым тёмным улицам ветер гонял обрывки бумаги и прочий мусор, на изрытом тротуаре в затхлых зелёных лужах блестела вода. Всегда тёплый и солнечный город накрыли холодные серые сумерки, по ночам на улице стелился плотный густой туман, казалось он просто вымер. Возможно этот момент мне и вспомнился именно потому, что он был чем-то похож на события происходящие сейчас: тогда я тоже блуждала по городу, пытаясь найти выход из сложившегося положения. В ту ночь мне как никогда повезло: на улице никого не было и я потеряла всякую бдительность. К тому моменту когда я услышала приближающиеся шаги было уже поздно, бежать было некуда. Меня спасла только темнота на улице и ещё то, что рядом на тротуаре, возле лужи копошился какой-то мальчишка. Его и схватили, это произошло так быстро, что малец и пикнуть не успел: из тумана выскочила бесшумная словно призрак фигурка солдата, схватила его за шиворот, легко как пушинку подняла над землёй и скрылась в темноте. Я и опомниться не успела, как на улице появился отряд из солдат с фонарями в руках. В неровном дрожащем свете мне были видны их лица, закрытые плотными непроницаемыми масками, форма коричнево-рыжего цвета, как земля на далёкой планете, откуда они прилетели. Они стояли так близко, что в любую минуту могли меня обнаружить и я с силой вдавилась спиной в стену, стараясь остаться незамеченной. Но не поэтому мне так запомнился этот случай, не страх от пережитого ужаса быть пойманной так врезался в мою память, а то что произошло дальше: среди солдат, патрулирующих город, был один офицер и судя по форме не из самых низших. Оставалось только гадать, почему он совершает этот обход вместе с простыми солдатами (скорее всего в поисках "развлечений"), факт в том, что он стоял как раз в ярком кругу света, образованном несколькими фонарями и зачем-то собирался снять с себя маску. В тот миг, мне сразу вспомнились рассказы, о том, какие лица скрывали мерлоги под своими масками и меня передёрнуло внутри, при мысли, что мне предстояло увидеть, но в сторону свой взгляд не отвела. То, что я увидела на долгие годы врезалось в мою память: нет, лицо этого человека не имело ожогов или иных повреждений, но уже само по себе оставляло неизгладимое впечатление. В первую очередь это его глаза, глаза необычной странной формы. За свою жизнь мне приходилось видеть людей с абсолютно разными глазами: круглыми, большими, тёмными, светлыми - но глаза этого человека были совершенно не похожими  ни на одни из них. Они были уже, гораздо уже, чем у обычных людей и очень тёмные, почти чёрные.Да и внешне он несколько отличался от окружавших солдат: в отличие от них в его внешности не было ничего массивного, угловатого, во всём облике словно просвечивали тонкие аристократические черты, чёрные прямые волосы были собраны в небольшой хвостик, что было не совсем в традициях мерлогов, скорее у жителей центральной части Империи, но среди них не встречалось людей подобных этому. Более того: хоть с той ночи и прошло много времени и в дальнейшем мне много где пришлось побывать, увидеть разных людей и не раз потом снова "столкнуться" с имперцами я не встречала среди них никого столь сильно похожего на этого человека. Хотя и с мерлогами с тех пор мне встречаться не приходилось: поняв очень скоро, что в этой войне последние в первую очередь пекутся о своей выгоде, ставя цель захватить как можно больше планет для себя, Имперское правительство стало отправлять их в сторону планет заведомо непригодных для проживания (впрочем, справедливости ради, большинство из них были истинным раем, по сравнению с родной планетой мерлогов).
Так что захват Церцеи проводился совершенно другими имперцами, поэтому прошёл менее болезненно для простых жителей (но не думаю впрочем, что им это послужит утешением). Тем не менее общие черты, свойственные имперской военной стратегии, были использованы и в этот раз: как всегда основной удар был нанесён по столице планеты и важнейшим объектам. Вокруг планеты наверняка уже выставлено блокадное кольцо и очень скоро (если уже не сейчас) со стороны имперского командования последует предложение о сдаче и начнутся переговоры. Были в этом событие и другие схожие моменты, но они скорее всего были связаны с моими личными переживаниями и воспоминаниями. Так например, я сравнивала эту ночь с другими подобными ночами и находила их чем-то похожими: так же пусто и безлюдно, так же тихо на тёмных улицах. Но я уже знала, что эта тишина обманчива, что она таит в себе опасность и это лишь временное затишье: часок-другой и борьба разгорится опять, с новой силой. Кроме того относительно спокойно было лишь в этой части города, очевидно потому что имперцы не сочли её интересной или решили "приберечь" до утра. Ближе к центру следы борьбы и грабежа стали более явственными и здесь следовало быть ещё осторожнее. Чтобы оставаться незамеченной я старалась держаться в тени домов и всегда внимательно оглядывала улицу, на которую собиралась свернуть, желая убедиться, что на ней никого нет. Но пока никаких следов чужого присутствия (кроме погрома конечно) мне по пути не встречалось, из чего я сделала вывод, что в городе высадилась лишь небольшая часть имперских войск, остальная видимо осталась на кораблях в космосе. Скорее всего сейчас они закрепились в одном из районов города и собираются сделать там плацдарм для размещения основного гарнизона и будущего пополнения, первая часть которого, вполне возможно, прибудет этой же ночью. И скорее всего штаб имперцев находиться где-то неподалёку, вероятно даже в этом районе, иначе как объяснить отсутствие марадёров и прочих охотников за добром, которые непременно должны были сбежаться за лёгкой наживой, едва борьба в этой части города утихла. А вскоре у меня появился и реальный шанс проверить свою догадку: завернув на следущую улицу прямо передомной в темноте я увидела фигуру солдата в имперской форме. На моё счастье солдат стоял ко мне спиной и, судя по всему, больше интересовался тем, что происходит в охраняемом им доме, чем творившимся вокруг него. Сначала я собиралась воспользоваться столь халатным поведением нерадивого часового, но потом мне самой стало интересно, что же там, в этом доме, и я осторожно пробралась поближе и стала наблюдать за происходящим.
А посмотреть действительно было на что: судя по всему этот дом был каким-то общественным зданием (вопрос только каким),  высотой он был небольшой, всего в несколько этажей, но при этом это было единственное здание рядом с которым горел единственный фонарь на всей улице. Правда свет не яркий, очень слабый, но тем не менее свет. Скорей всего питание поступало к фонарю не от основного источника, а переносного, поэтому и свет не сильный. В таком случае этот источник должен быть где-то поблизости, возможно даже в этом доме, но тогда почему в самом доме нет света. В нижних неосвещённых этажах шла какая-то тихая возня, очевидно основной делёж уже давно прошёл или в доме находился кто-то из высшего военного руководства, в присутствие которого рядовые вояки не решались проводить открытый делёж трофеев. Вот только где тогда вся охрана, где военная техника, да и вообще что могло имперцам понадобиться в этом  доме. Судя по всему, различных бланков и бумаг внутри было гораздо больше,  чем реальных ценностей: время от времени одно из неосвещённых окон открывалось и именно они (бумаги) и вылетали из него в огромных количествах. Оставалось только гадать, что эти "поисковики" рассчитывали найти в просматриваемых ими бумажках, но то, что внутри сейчас творилось и ещё что-то интересное, кроме варварского  уничтожения "общественного имущества" - это факт. На секунду я призадумалась: не посмотреть ли, что делается  внутри. Разумеется я прекрасно понимала, что с моей стороны подобный поступок был ничем иным как глупостью или  банальным ребячеством, но меня всю словно распирало изнутри, тянуло туда. В эту минуту окно одного из этажей в очередной раз открылось и из него вниз полетели какие-то листы, но на этот раз они выглядели как-то по другому. Любопытство взяло верх и не долго думая я выбралась из своего "укрытия" и крадучись побежала к дому. Подбежав к лежавшим на земле листкам я быстро пробежала по ним взглядом: надпись на первом поднятом мной листе гласила "Регистрационная карта", а рядом валялись длинные пластиковые полосы, служившие здесь чем-то вроде удостоверения личности. На них было всё как положено - знаки, печати - не хватало лишь личных данных и хотя вряд ли с приходом имперцев эти документы сохранят свою силу я решила прихватить их с собой на всякий случай. Рядом лежала ещё какая-то стопка бумаг, по виду совсем новых, я и её прихватила не глядя, сунув в мешок к остальным. Всё, теперь можно было и уходить, документы я успею просмотреть и в другом месте, но тут я обратила внимание на  заднюю часть дома: в одном из окон верхнего этажа  горел свет, едва заметный, как от настольной лампы. И снова одна "сторона" меня говорила, что нужно уходить отсюда, что больше здесь делать нечего, а другая как капризный ребёнок клянчила остаться и хоть одним глазком посмотреть, что происходит там, за освещёнными окнами. Откровенно говоря будь интересующее окно чуть-чуть повыше, или не будь подъём до него относительно прост, вторая сторона оказалась бы в проигрыше, но ничего подобного не было и в помине, поэтому я в который раз пошла на поводу своего любопытства и полезла наверх.
В первые моменты, заглянув в окно, я  никого не увидела, кроме двух человек, по-виду местных и ни каких-нибудь обывателей, а скорей всего представители местной элиты. Но потом, приглядевшись я увидела в комнате ещё одного - имперского офицера, он сидел спиной в большом тёмном кресле, так что мне были видны только руки в тёмных перчатках и ноги в чёрных высоких сапогах - всё остальное было скрыто длинной спинкой кресла. Скорее всего те двое действительно были из местной правящей верхушки и сейчас в комнате шли переговоры, относительно условий сдачи планеты победителю и, судя по взволнованному и бледному виду парламентёров от "нашей" стороны, Церцею ждали во истину тяжёлые времена. Желая получше рассмотреть всё происходящее я слишком неосторожно высунулась почти на середину окна, правда только на несколько секунд, но похоже этого оказалось достаточно, чтобы сидящие лицом к окну представители Церцеи заметили некоторое шевеление на улице, поскольку на мгновение по лицу у них пробежало некоторое беспокойство, да и сами лица стали немного белее (хотя ранее мне казалось, что бледнее стать уже не возможно). Повторюсь: это длилось только мгновение, но имперский офицер видимо заметил эту перемену, поскольку я увидела, как последний встаёт с кресла и поворачивается в мою сторону. От неожиданности я резко отпрянула от окна, оступилась на карнизе и полетела вниз. К счастью в самый последний момент мне удалось перевернуться в воздухе и приземлилась я не на спину а на ноги, очевидно сказался "опыт" предыдущих падений из окон. Но, тем не менее, я несколько замешкалась, прежде чем встать, разглядывая здание с высоты которого только что упала и как раз в этот момент сзади раздались шаги, сначала одних, потом двух, а потом и трёх пар бегущих ног. Из-за угла выскочил имперский часовой (возможно даже тот самый, которого я видела до этого на улице) и ещё издали крикнул: "Стой, не с места!" - вслед за этим показались ещё двое имперских солдат, но с другой стороны улицы. "А теперь медленно подними руки и встань" - снова раздался чей-то голос. Принадлежал ли он тому же солдату или это был уже кто-то другой сказать было сложно: плотные маски, скрывавшие их лица, сильно приглушали голос, да это собственно было и не важно. Важно было то, что положение моё с каждой минутой становилось всё серьёзней и серьёзней. Справиться со всеми тремя одновременно - будет очень сложно: это не уличные хулиганы и не грабители какие-нибудь, которые зачастую не особо умны, неповоротливы и не имеют опыта ведения боя на практике. Это были люди обученные убивать других людей, при чём таких же как они и из года в год они имели хорошую возможность оттачивать свои навыки в боях. А что могу я? В эту минуту мои мысли работали с огромной скоростью, разворачивая один за другим возможные сюжеты развития событий. И так их пока трое, один сзади двое с боку, но держаться немного в стороне, поэтому не могут полностью следить за движением моих рук. Если я сейчас как было приказано встану и стану поднимать руки вверх можно попытаться в этот момент незаметно дотянуться до ножа, который висел впереди и допустим у меня это получиться, но что дальше? Напасть с ножом на солдат с оружием? С таким же успехом  я могла сейчас вскочить с места и броситься бежать - мои шансы выжить в такой ситуации были бы такими же. Но что-то делать всё равно нужно и в первую очередь подняться с тротуара и сделать вид, что хочу поднять руки, иначе имперские солдаты с автоматами, стоящие рядом,  начинали как-то "нервничать", а если вам хоть раз приходилось убегать от несущейся в след автоматной очереди, вы на всю жизнь запомните, что нельзя "расстраивать" человека с автоматом. С другой стороны, в мои планы совершенно не входило провести эту ночь в компании имперцев, особенно теперь, когда у меня было всё необходимое, чтобы покинуть эту планету и продолжить свои поиски. Мне пришла в голову мысль: один из них непременно должен подойти ко мне, если правильно подобрать момент, когда он окажется между мной и двумя остальными, тогда можно попытаться бежать. Нужно было только подождать когда солдаты начнут движение, а до того момента не делать резких движений и вообще ничего, что может их насторожить.
Но тут произошло событие полностью поменявшее все мои планы. Внезапно, что-то изменилось, словно переключилось в моей голове и я увидела себя со стороны, а вместе с тем и площадь, на которой находилась, солдат и близлежащие дома. Только это было не совсем то, что можно назвать в прямом смысле слова "зрением": ни естественных цветов, ни о внешнем виде предметов, окружавших меня я не могла судить, но точно знала кто или что находиться с боку или позади меня и количество. Нечто подобное уже происходило раньше: последний раз совсем недавно, во время стычки с Симахом. Но сейчас это чувство было гораздо сильнее, шире что ли, поскольку мне были известны объекты находившиеся на большем расстояние, чем раньше, более того я как-будто могла к ним "приблизиться", даже сказать что это, хотя, как  уже говорила, видеть их не могла. Но не это самое главное: в это мгновение я "увидела", что происходит в стоящем рядом доме и это меня почему-то напугала. Я увидела, как с одного из верхних этажей вниз спускается человек, похоже тот самый офицер, которого я разглядывала в окно несколько минут назад. Повторюсь: я не могла видеть его лицо, даже одежда "просматривалась" в общих деталях, но именно сейчас мне вдруг показалось, что я хорошо знаю этого человека, я видела его раньше. И самое главное: я вдруг поняла что ни при каких обстоятельствах мне не следует с ним встречаться. Чувство, которое я испытала в это момент было похоже на шок и страх одновременно, больше всего захотелось бежать, бежать как можно дальше отсюда. Я уже ни о чём не думала, я забыла обо всём: про солдат, стоящих рядом, про осторожность. Схватив нож я резко обернулась и швырнула его в сторону солдата, стоящего ко мне ближе всех и как раз начавшего приближаться ко мне, а затем и сама бросилась в его сторону. Дальше случилось то же самое, что произошло в прошлый раз: темнота, ярость, страх. А потом всё снова прошло, так же быстро как и началось: темнота исчезла, ярость прошла, остался лишь страх, страх и удивление. Как и в прошлый раз я долго не могла понять, что случилось и пришла в себя от того, что лицо мне обдало брызгами как от дождя, но откуда мог взяться дождь, его ведь не было. Тем не менее воздух был влажным и холодным, или мне это только казалось, рукам было зябко и как-то липко, посмотрев на них я увидела, что они в крови. Опустив взгляд вниз я увидела троих людей, тех самых, что несколько минут назад пытались меня остановить и стало как-то не по себе, от мысли что вполне возможно они уже не живы. Но разглядывать их у меня совершенно не было времени: за углом слышались крики и топот приближающихся ног, должно быть на шум сбегалась вся окрестная охрана, но хуже всего было другое: на первом этаже близстоящего дома раздались шаги, ЕГО шаги ещё немного и ОН будет здесь. Нужно было как можно скорее убираться от сюда и всё же я не удержалась и оглянулась в сторону этих шагов, словно хотела хотя бы мельком увидеть ЕГО снова, пусть даже в последний раз. И только когда шаги солдат стали раздаваться совсем близко я словно опомнилась и бросилась бежать в противоположном направлении. На бегу я снова оглянулась: показалось мне или нет, но среди силуэтов выбежавших из-за угла солдат я увидела мерно вышагивающую фигуру человека в форме офицера. Бросились они бежать за мной, или нет я не знала, только всю дорогу до Тёмного квартала бежала со всех ног, петляла, прислушивалась и хотя ничего не было слышно не могла избавиться от чувства что кто-то бежит за мной следом. Внутри всё сжималось, казалось внутренности хотели вылезти наружу. Почти у самого Тёмного квартала я остановилась, попыталась перевести дух, но дышать получалось с трудом, горло будто сжимало спазмами при каждой попытке вдохнуть или выдохнуть, после чего к горлу подступил солёный ком и меня вырвало. Вытирая губы рукой я опять увидела на ней кровь. "Не моя" - с быстротой молнии пронеслась в голове мысль, но почему-то от этого спокойней не стало. Выпрямившись я снова бросилась бежать, теперь уже не так быстро, но всё равно чувство тревоги не оставляло меня, словно чей-то невидимый взгляд наблюдал за мной...            
Ночь на Церцее всегда прохладна, но не для того кто привык к холодной тьме Космоса. В этом смысле имперским солдатам не было равным: с самого рождения жители, проживающие на территориях входящих в состав Империи, получали особое воспитание. С юных лет их приучали к мысли, что все граждане Империи должны быть её защитниками. Потому всю свою жизнь они готовились к тому, что когда-нибудь будут участвовать в войне: учились обходиться малым, совершать долгие переходы, беспрекословно подчиняться приказам, владеть оружием. Считалось, что Имперская армия была самой дисциплинированной. Главной силой в ней была Имперская гвардия, чьих солдат опасались, не только мирные жители, но и солдаты Галактической Федерации (Республики): поговаривали, что один имперский солдат мог справиться с пятью солдатами Федерации. Впрочем, для жителей планет не входивших в состав Империи даже обычный имперский солдат был чем-то ужасающим, поэтому когда началось нападение на Церцею никто из местного руководства, даже из местного Комитета обороны (куда помимо органов охраны порядка входили и местные жители), не стал оказывать активного сопротивления захватчикам, прекрасно понимая, что это бесполезно. Поэтому какого же было удивление одного из членов отряда обороны (состоящего из местных жителей), когда из окна дома, где остатки отряда спрятались спустя несколько часов после начала вторжения, он увидел как трое имперских солдат безуспешно пытаются взять одного человека. Его товарищ тоже внимательно следил за происходящим, не в силах поверить в происходящее: один человек только что справился с тремя солдатами Империи. Человек этот появился на улице словно ниоткуда, прошёл в нескольких шагах от имперского часового и так же незаметно исчез в темноте. Через некоторое время он снова так же неожиданно возник уже с другой стороны, на этот раз его сразу заметили. Но человек не растерялся, а кинулся на солдат. Казалось его не доставали их удары, в то время как его удары сразу валили врагов с ног: даже имея в своём распоряжение оружие и прекрасную подготовку солдаты ничего не смогли сделать этому человеку. Вскоре они все лежали на земле без движения. Сам человек остался совершенно невредим, но не это главное: когда он повернул лицо в сторону окна, за которым скрывались невольные свидетели этих событий, стали видны его глаза, холодные, сверкающие глаза, от одного взгляда которых сердце у наблюдавших эту картину сжалось от страха. Даже воздух вокруг как будто сжался, стал ледяным и обжигающе холодным.
К тому моменту когда к месту событий прибыли остальные имперские солдаты там уже никого не было, кроме трёх их менее удачливых товарищей, но последние вряд ли могли сейчас самостоятельно внести ясность в происшедшее событие. Нескольким солдатам показалось, что они видят какое-то движение у стоящих неподалёку домов и кинулись туда, но всё было напрасно. Единственными, кого им удалось задержать были двое местных жителей, очевидно из тех, кто уцелел во время зачистки района, но и от них было толку немного: прекрасно зная отношение имперцев к пленным и на собственном опыте убедившихся в их военном превосходстве они были слишком напуганы, чтобы что-то говорить. Они закрывали руками свои головы, видимо опасаясь, что солдаты будут их бить и что-то бессвязно и истерично бормотали из чего можно было понять только несколько повторявшихся фраз: "Это не мы, это не мы - это мараан!"...
Когда я добралась до дома  ящера, в котором  мы  спрятались во время имперского нападения, ночь приближалась к своему концу, но небо ещё оставалось тёмным. Не смотря на мои усилия с каждым шагом я бежала всё медленней, горло сжимало, внутри раздавался какой-то хрип. Но до Тёмного квартала я всё-таки добралась достаточно быстро. Найдя нужный мне дом я стала стучать в дверь, не слишком задумываясь о том, что вряд ли кто-нибудь из находящихся в доме решиться открыть мне дверь. Но дверь открылась и капитан втянул меня внутрь. Судя по тому как быстро он подошёл к двери можно было предположить, что он ждал моего прихода. Откровенно говоря обычно мне не нравилось (или правильнее сказать - раздражало) когда кто-то проявлял обо мне беспокойство, в такие минуты я чувствовала себя крайне несамостоятельной, ущербной, не способной самой позаботиться о себе, а ведь я привыкла жить с мыслью, что могу всё. Но в этот раз было почему-то приятно осознать, что меня здесь ждали. Из распахнутой двери повеяло теплом и уютом, а слабый свет в прихожей после чёрных улиц был приятен как никогда.
Впустив меня в дом капитан тут же закрыл дверь. "Всё в порядке - произнёс он тоном словно старался меня успокоить - ты только дыши, дыши и всё пройдёт". Я с удивлением молча смотрела на него, не понимая зачем он мне это говорит. Но потом вспомнила, насколько неважный у меня сейчас вид: бледная, часто и хрипло дышу, словно мне и в правду не хватает воздуха, взволнованный взгляд. Возможно мне и в самом деле страшно, вопрос только отчего: из-за того, что наткнулась на тех солдат или всё дело в том, что их командир мне кого-то напомнил? Признаться последнее волновало меня больше всего: а вдруг я не ошиблась и это действительно ОН, что тогда? В этом случае правильнее было бы рассказать всё капитану, возможно он мог посоветовать мне как поступить в этой ситуации. Но нет, я посмотрела на капитана и поняла, что не смогу, не смогу признаться ему в том, что я чего-то боюсь. Я смогу рассказать как была неосторожна, как столкнулась с солдатами, даже то, как мне было противно в тот момент, когда увидела их лежащими на земле и подумала, что возможно они мертвы - но не смогу признаться, что мне было страшно, мне было страшно от этого, потому что страх не всегда простителен, есть ситуации когда он отвратителен и мерзок, как что-то липкое и сырое одновременно, на ладонях рук. "Всё в порядке" - произнесла я, но тон вышел не совсем уверенным. Правой рукой я всё ещё держалась за его плечо, за которое машинально ухватилась, когда капитан втащил меня в дом. Впрочем последний тоже не отпускал моей руки, как будто опасался, что я упаду или ещё что. Что ж, напрасно, ничего подобного я делать не собиралась, более того, уже полностью пришла в себя, и теперь поведение капитана стало меня раздражать: с какой стати он так обо мне волнуется, в конце-концов кто только что бегал по городу полном имперцев, да и ещё смог раздобыть хоть что-то полезное - я или он? К счастью в эту минуту на верхнем этаже послышались шаги, и на лестнице появилась Варилан: "Что случилось?" - спросила она. "Ничего - ответил капитан повернувшись к ней лицом - Белиса вернулась". Говоря это он кивнул головой в мою сторону, из чего я сделала вывод, что "Белисой" он назвал именно меня, хотя не припомню, чтобы ранее он обращался ко мне по имени (или просто не замечала этого). Так или иначе, но звучало неплохо: "Белиса - мысленно повторила я идя следом за ним из прихожей в соседнюю комнату - а что неплохо,  знакомо...". Уже на пороге комнаты я мельком бросила взгляд на свою руку: на её запястье виднелись следы крови, которые я так и не смогла оттереть и поспешно натянула рукав пониже, в надежде, что остальные ничего не заметят.
Из-за перебоев  с энергией в городе не было света, но в доме у ящера оказалось полно разных светильников и большой камин, свет от которого собственно сейчас и освещал комнату. Признаться, когда я зашла в комнату огонь в камине - это и было первое на что я обратила внимание: было в нём что-то такое странное, неправильное что ли. Так бывает, когда оказавшись в незнакомом месте, на чужой планете ты вдруг обнаруживаешь там знакомые вещи или явления, чьё предназначение и смысл тебе знаком: восход солнца, текущие реки - но при всей своей схожести они обладают совершенно противоположными свойствами, непонятных тебе: вода в реке почему-то течёт вверх, а не вниз по склону, солнце появляется с другой, "противоположной" стороны и сколько бы времени потом не прошло ты ни как не можешь избавиться от мысли, что что-то в окружающем тебя мире не так. Вот и здесь: я смотрела на огонь и мне казалось, что чего-то в нём не хватало, что-то было в нём непривычно. Только потом я отвела взгляд от камина и осмотрела комнату: на первый взгляд всё было как и до моего ухода (кроме того, что нигде не было видно Ройдана, скорее всего он всё-таки решил пойти в дом своего знакомого). Все по-прежнему укладывали вещи в дорогу и я даже по-началу удивилась: как такой человек как капитан мог позволить им так медлить - но, приглядевшись,  увидела среди вещей ряд предметов, которые раньше не видела из чего сделала вывод, что должно быть эти вещи были взяты из "арсенала" хозяина дома, или пока меня не было кто-то из них тоже совершил вылазку в город за всем необходимым. Пока все складывали вещи я рассказала им обо всём, что видела в городе (разумеется опустив тот факт, что встреченный мной в городе имперский офицер показался мне смутно знакомым), а заодно достала из мешка и показала найденные документы. Меня выслушали молча не перебивая: Варилан с вниманием, капитан с видом глубокой задумчивости (похоже он о чём-то догадывался, видимо понял, что рассказала я не всё). Старик-торговец сидел немного в стороне, так что его я почти не видела, но и он слушал с интересом, как и помощник капитана, хотя всё время моего рассказа сосредоточенно смотрел в сторону огня. Даже ящер, до этого момента не проявлявший особого внимания к происходящему, с любопытством разглядывал принесённые листы. Показалось мне или нет, но время от времени он бросал беглые взгляды в мою сторону, и было в них что-то подозрительное. Впрочем остальные тоже с интересом рассматривали эти бумажки, а вот к принесённым мной бланкам регистрации почему-то особого интереса не проявили, хотя на мой взгляд они-то и были самыми важными. "Что ж - первым нарушил тишину капитан - всё это конечно интересно, но боюсь,  что в нынешней ситуации все эти бумажки (он указал на стопку лежащую на столе) просто бесполезны: как только имперцы укрепятся в городе эти документы тут же станут недействительными". "Не совсем - поправила его я - во-первых  прежде чем они введут новые документы пройдёт какое-то время, а до этого момента старые свидетельства регистрации ещё будут действительны. Если в этих бланках обозначить дату регистрации "задним" числом, не позднее первого летнего месяца, ну скажем числа двадцать второго, такой документ не вызовет подозрений, поскольку тогда только начали распространяться слухи о приближении имперцев и и если бы у нас были причины избегать их, то мы вполне могли бы давно улететь с Церцеи. Кроме того на других планетах он будет действителен дольше". Тут я осеклась, понимая, что немного забегаю вперёд, но капитан и на этот раз не стал показывать, что заметил странности в моём поведении и продолжил: "Допустим, но в этом случае остаются базы данных, где отмечены, все выданные свидетельства о регистрации и там, естественно, номера этих бланков значиться не будут, что сразу вызовет подозрения". "Да - ответила я - но пока имперцы не смогут восстановить нормальное энергоснабжение в городе, они не смогут получить доступ к этим данным. Кроме того не удивлюсь если местные чиновники перед взятием города основательно подчистили хранящиеся в ней сведенья, я уж не говорю, о том, что имперские молодчики сами неплохо постарались". Но говоря это я сама всё больше теряла уверенность. Я вдруг вспомнила всё, что видела в городе: не слишком ли самоуверенно вели себя имперцы, учитывая, что обычно они всегда действовали грамотно, осторожно и наверняка. Почему же на этот раз всё так неуклюже? Один переносной источник питания, причём энергии у него явно не достаточно, чтобы обеспечить бесперебойную работу оборудования. Далее: нет ни каких попыток полностью укрепиться в городе, лишь небольшой кордон вокруг одного района, как будто в целом планета им не интересна. Что-то было тут не так и это не к добру. И тут до меня дошло: они не собираются высаживать десант на планету, они проведут зачистку из Космоса, взяв планету в кольцо. В этом случае ни каких списков жителей и проверок не понадобиться: всю необходимую информацию они уже получили от своих агентов в местных общественных организациях (расположение портов, важнейшие центры жизнеобеспечения). Своих военных сил у Церцеи нет, только органы охраны порядка и обороны - ряд мощных ударов из Космоса по планете и она будет под окончательным контролем имперцев. Очевидно капитан тоже о чём-то подобном думал, иначе как объяснить его поведение? "Ты сама сказала - произнёс он словно прочитав замешательство на моём лице - пока не наладят энергоснабжение, после этого они получат всё. Поэтому твоя идея может и хороша, но наших проблем не решит... Хотя - тут капитан повернулся в сторону ящера - скажите в Вашем доме есть лазерный аппарат для обработки подобных документов? Я слышал, что для многих медицинских препаратов сопроводительные бумаги печатают на похожих по составу бланках." "Да - неуверенно ответил ящер - у меня есть аппарат для обработки таких документов, но не лазерный, а его более старая версия, с применением горячих микроигл". "Микроигл? - капитан призадумался - сойдёт. Варилан помоги ему, документы должны быть готовы к утру". Едва ящер и Варилан покинули комнату капитан повернулся ко мне: "Ты ведь не всё сказала" - в руках он держал один из тех листов, что я подобрала вместе с бланками и так и не успела рассмотреть. Этот лист отличался от других, он был из другого материала, цвета, такие никогда не используют для печати документов. Посмотрев на него я увидела своё изображение, рядом чуть помельче было изображено лицо Млада. "И таких здесь несколько" - сказал капитан указывая на листы на столе. Я посмотрела на него и произнесла: "Я не знаю что это значит, но мы никому не хотим зла. Всё что мы хотим это держаться подальше от всех конфликтов". "Надеюсь - ответил капитан, но судя по голосу мои слова показались ему не очень убедительными - Я так понимаю вы собирались покинуть эту планету иначе зачем тебе документы с датой не позже начала лета: такие документы не вызовут подозрений не только у имперцев, но и у республиканцев. Зачем тебе это, если ты не планируешь улететь". "Да - ответила я - мы действительно собирались покинуть эту планету, нам нельзя оставаться, но и вам лучше здесь не задерживаться. Очень скоро имперцы начнут зачистку и тогда пострадает большая часть населения" "Я знаю - ответил капитан - поэтому и сказал Варилан сделать всё до утра". С этими словами он достал из рюкзака карту города и положил на стол: "Порт находиться здесь - ткнул он пальцем на карту - мы здесь. К утру имперцы должны взять передышку чтобы завершить здесь все свои дела, если бы они получили всё, что хотели, то зачистка началась уже сейчас. Мы должны воспользоваться передышкой, чтобы покинуть город, действовать придётся быстро, кроме того придётся пересечь центр города, а он как нам известно, под контролем имперских войск. Так что там придётся быть особенно осторожными, пока я не знаю как нам удастся незаметно пройти через него днём, но время у нас ещё есть, возможно получится что-нибудь придумать". "Подожди - остановила его я и подошла к карте. Капитан остановился и посмотрел на меня, даже его помощник, повернулся в нашу сторону - есть одна мысль. Смотри, из-за климатических условий на Церцее просто невозможно обходиться без вентиляции или системы контроля климата в доме. В центре города система жизнеобеспечения должна быть более развитая, а значит и сеть коммуникаций внизу гораздо длиннее - по ней мы сможем добраться  до порта". "Погоди - воскликнул помощник капитана - ты предлагаешь пройти через весь город до порта по трубам?" "Не через весь - поправила я - только через центр, остальной путь мы пройдём по улицам".  "А что - сказал капитан, внимательно разглядывая карту - может получиться". Но в его голосе уже не было прежней уверенности, да и его помощник, хоть и не сказал ничего, тоже по всей видимости не очень успокоился, узнав, что по подземным трубам мы пойдём лишь половину пути. Где-то в углу что-то "заёрзало", бросив туда взгляд я увидела старика, всё ещё сидевшего на своём стуле в углу и внимательно прислушивающийся ко всему происходящему, в то время как мы совершенно забыли о его присутствии, настолько тихо он сидел, но как оказалось и ему не очень понравилась эта идея. Я прекрасно понимала их нежелание в прямом смысле слова лезть в канализацию, откровенно говоря мне самой не хотелось идти этим путём, сейчас я даже сожалела о том, что высказала эту идею. Не секрет, что Церцея была не самой благополучной планетой, поэтому у местных жителей было обычной практикой сбрасывать всевозможные отходы прямо в канализацию, причём нередко подобные отходы были нечто большее чем обычный бытовой мусор. Поговаривали, что некоторые владельцы лавок в Тёмном квартале имели обыкновение избавляться подобным образом от не самых удачных "продуктов" реанимации и были случаи, когда рабочие, нанятые для очистки каналов под домами, имели неосторожность столкнуться с этими "продуктами". Хотя и без слухов эти "подземелья" представляли собой малоприятное зрелище и кишели множеством пренеприятнейших тварей: пиявки и прочие паразиты, грызуны и совсем уж непонятные существа, являющиеся результатом многолетней мутации обитателей трущоб под воздействием реактивов, сбрасываемых в канализацию обитателями "верхнего" мира. Сама мысль о том, что придётся идти по таким местам уже казалась невыносимой (я не говорю уже о перспективе быть съеденным кем-то из обитателей этих мест). Но отступать было некуда, кроме того других идей и предложений пока не появилось, а времени было мало. "Имперцы заняли центр города - продолжил рассуждать капитан, разглядывая карту - Под центром система канализационных труб расширяется и доходит почти до самого порта. Под портом тоже должна быть такая же система, если найти места где система порта и города пересекается, то мы можем выйти прямо к взлётному полю". Помощник капитана неопределённо хмыкнул и отойдя от стола уселся на своё место. В этот раз он ничего не сказал, тем не менее это не означало, что он остался доволен услышанным.
Поскольку все вещи были уже собраны, а до момента, когда можно будет "выйти в путь" ещё было время все вдруг решили, не сговариваясь, воспользоваться для того чтобы набраться сил. На какой-то момент в доме установилась удивительная тишина, не было слышно ни звука, да и люди все разошлись кто куда. Я сидела у камина и смотрела на огонь и по-началу мне показалось, что капитан тоже следит за отблесками огня, но потом поняла, что ошиблась: он смотрел на меня, я чувствовала это, даже сидя к нему спиной. В этом взгляде не было ничего подозрительного или угрожающего, скорее в нём было лишь любопытство и всё же от него мне стало несколько неуютно: было ясно, что капитана не очень устроили те ответы, что он получил и сейчас должны были последовать новые вопросы. И я терпеливо ждала эти вопросы, хотя был момент когда мне хотелось первой нарушить тишину и сказать: "Спрашивай" - но я удержалась. "Наверно не стоит напоминать тебе, что и в этот раз ты сказала не всё?" - послышался наконец за спиной его голос. "Я рассказа всё что узнала и увидела, остальное лишь мои личные переживания и впечатления и к делу они не относятся" - ответила я не оборачиваясь и всё ещё с интересом разглядывая огонь. Возможно это было не совсем вежливо с моей стороны, но так разговаривать было намного легче: почему-то каждый раз смотря на его лицо мне казалось, что я вижу в нём что-то родное и знакомое и потому хотелось отвечать ему на все вопросы, говорить обо всём, что его интересует. Но в этом крылась и опасность, опасность, которую я не могла понять и потому старалась быть осторожной и не болтать лишнего. Впрочем подобную осторожность я проявлять в отношение ко всем окружающем, даже Айсоху, хотя, в определённом смысле, он был мне близким человеком. Но я просчиталась, решив, что к капитану можно относиться так же как и к другим, он и не собирался отступать столкнувшись с нежеланием отвечать, но и "на пролом" как все остальные идти не стал. "Странный огонь - произнёс он ни с того ни с сего, переведя взгляд на камин - вроде бы здесь, а в то же самое время его и нет". Признаться это стало для меня неожиданностью, хотя я и понимала, что расспросы он начнёт издалека, желая показать, что знает больше. Но кто бы мог подумать, что начнётся он именно так, со странной фразы про огонь. В первый момент мне даже показалось будто я ослышалась и с удивлением оглянулась в его сторону. Сейчас я как никогда жалела, что не могу подобно другим существам поворачивать голову на сто восемьдесят градусов, поскольку иначе могла бы увидеть его лицо. Но и без этого было понятно, что он слегка улыбается, доволен собой: ему удалось меня заинтересовать. Впрочем, я и не собиралась это скрывать и то что я по-прежнему находилась в пол-оборота к нему должно было показать моё внимание к тому, что он говорит. "Знаешь - продолжил он - посещая чужие планеты меня всегда поражало откуда там могут взяться вещи так похожие на те, что я уже знаю: ведь там совершенно другие условия, люди, традиции - зачем им это? А потом понял - это сейчас другие, а когда-то были такие же". "Хотите сказать, что все события происходящие на одной планете давным-давно происходили на другой планете и даже люди живущие сейчас жили когда-то раньше?" - спросила я. "Нет - капитан ухмыльнулся - это уж было бы слишком похоже на те россказни, что проповедуют последователи религии мёртвых! Если бы история повторялась полностью, без изменений в этом не было бы смысла. Хотя основные этапы и события могут повторяться". Только после этих слов я резко развернулась в его сторону (на этот раз мне было важно видеть его лицо) и произнесла, чеканя каждое слово: "Тогда откуда ты меня знаешь?". В ответ капитан лишь неопределённо передёрнул плечами: "Не знаю, может ты просто кого-то напоминаешь... А может мы действительно раньше встречались". "Хотелось бы поточнее - ответила я - где именно мы встречались: Гор, Модна, или ещё где?" В ответ капитан снова ухмыльнулся (уже в который раз): "Знаешь, есть ситуации,  когда не имеет значения где происходят события,  главное когда это происходит". "И когда же происходили эти, интересующие меня события?" - спросила я, заранее предчувствуя, что ответ мне не понравиться. "Давно - ответил капитан - очень давно, для того чтобы поверить, что это действительно ты. Люди не живут так долго..." "А может я не человек?" - ухмыльнулась я. Капитан тоже улыбнулся, но судя по-всему шутку не оценил: "Нет - ответил он - скорее всего тебе просто был предоставлен шанс что-то исправить". "И как же я могу что-то исправить если это уже произошло?" "Откуда ты знаешь, что это уже было, может это только произойдёт?" "Тогда как я узнаю что это за событие?" "Если основные моменты и правда повторяются, то и в этот раз события будут складываться похожим образом. Ты ведь помнишь как это случилось?". Я не ответила, снова повернулась к огню, уселась обхватив колени и сделала вид, что с интересом наблюдаю за пламенем, но на самом деле время от времени бросала взгляды в его сторону: у меня вдруг промелькнула одна догадка, относительно того, где могла раньше видеть этого человека. Это было не то чтобы воспоминание или визуальный образ, это было другое: знакомый звук, песня, немного странная, непривычная, точнее непохожая ни на что слышанное мной - но это была песня. Необычное сочетание голосовых и музыкальных звуков, где каждый звук имел не только техническое, но и широкое лексическое значение и порой самый непритязательный звук имел очень глубокий и приятный смысл. Тихо, неуверенно, всё ещё делая вид, что смотрю на  огонь я пропела мелодию так назойливо крутившуюся в моей голове. Получилось не очень похоже, но всё же капитан узнал мотив, прислушался, полуприкрыл глаза и будто даже кивал головой в такт музыке, когда я  замолчала он снова их открыл и выжидающе посмотрел в мою сторону, словно ждал продолжения. Внутри у меня всё сжалось: я уже знала этот взгляд, видела, в другое время и в другом месте. Этот взгляд принадлежал человеку, близкому человеку, настоящему биологическому человеку - не реаниманту и не модификанту, как капитан. Но я не могла ошибиться или спутать его взгляд с чьим-то другим: мимика, выражение глаз - всё это индивидуально для каждого человека и не может полностью повторяться. Но тогда как же... На секунду меня охватило замешательство, а потом губы дрогнули, с трудом произнесли имя, которое было забыто ими в течение долгих лет: "Юра". "Что? Что ты сказала?" - встрепенулся капитан. "Я говорю, что помню - произнесла я в слух громко, а потом тихо и уже про себя добавила - Юра".
                *   *   *
Они шли уже довольно долго, с самого утра не сделав ни одной остановки и так уже несколько дней. Одежда намокла и сильно сковывала движения при каждом шаге, она казалась невероятно тяжёлой и тесной.Её ноги скользили по земле, в последнее время она часто падала, поднималась, потом опять падала, было понятно, что она больше не сможет идти дальше если не отдохнёт, её спутник тоже устал, но пока ещё держался. Но остановиться, прекратить идти у обоих просто не было духу, словно вся их жизнь, дальнейшее существование зависело от движения: жизнь есть пока они двигаются, не важно куда, но идут. Пройдя ещё несколько шагов она опять упала и поняла, что уже не встанет. "Я не могу больше" - проговорила она. Ей было стыдно признаться в этом, она и так видела, что была ему обузой и если бы не её присутствие он шёл гораздо быстрей, но сил идти дальше не было. Всё же она сделала попытку подняться, упёрлась руками в землю, чуть приподнялась, но почти тут же рухнула вниз и  больше не вставала. Ноги не двигались, глаза сами собой закрывались, хотелось просто лежать, впасть в забытьё, чтобы тебя оставили в покое и больше не трогали. Поэтому каким раздражающим и неприятным было для неё ощущение того, что кто-то тянет её за одежду и плечи вверх, хочет заставить подняться и снова идти. В первые мгновения ей просто хотелось расплакаться от досады как обиженному ребёнку: "Не трогайте меня, поставьте меня!" - но даже на это сил не хватало. Её спутник пытался привести её в чувство, тряс, хотел поднять - ему тоже трудно, он тоже устал, но было уже всё равно. Он понимал, что будить её бесполезно и тащить на себе её он не сможет, но с каким-то тупым звериным упорством пытался поставить её на ноги. Тут что-то привлекло его внимание, приглядевшись, он увидел на её шее блеклую золотистую цепочку с таким же золотистым  кулоном, по форме напоминавшим человеческое сердце. Раньше его не было, но он сразу узнал его и почувствовал как сжимается внутри его собственное сердце. "Ты... - с трудом произнёс он ещё сильнее сжимая её плечи - зачем ты его взяла!". Девушка на секунду открыла глаза посмотрела на него, словно догадавшись, что он имеет в виду и тихо произнесла: "Прости, я не могла... я не могла это бросить"...       
                *   *   *
Город вот уже несколько часов оккупировали имперцы, время от времени раздавались взрывы, крики и стрельба - особо страдал центр: лавки с вином, публичные дома и прочие культурно-массовые объекты. Вывод: не верьте, что в момент нападения в центре безопаснее, безопаснее там, где взять нечего. Впрочем, сейчас звуки этого милого веселья и радостного дележа стали потише: имперское руководство объявило временное перемирие, чтобы договориться с местным руководством об условиях сдачи города. Временным перерывом я решила воспользоваться для того чтобы мило посидеть у окна и посмотреть на улицу. Откровенно говоря было приятно сидеть вот так, забравшись с ногами на подоконник и ничего не делать после долгой бессонной ночи. В эту ночь не спал никто, по крайней мере в этом доме: после короткого замешательства и паники все вдруг поняли, что происходит и сейчас ждали приближающейся развязки. Хотя нет, кое-кто сегодня плохо спал уж точно не только из-за имперцев: ящер, хозяин дома. По-ходу вчера мы чем-то слишком сильно его напугали, настолько сильно, что он не только согласился осмотреть Млада (или уже Айсоха), но и не стал возражать против того чтобы мы остановились у него дома. Не спорю конечно, что с моей стороны было просто "хамством" обращаться за помощью и ночлегом к малознакомому субъекту, да ещё и приводить с собой компанию, но время было позднее, город брали имперцы, а он был единственный медик, которого я здесь знала. Кроме того, если что Тёмный квартал - это последнее место, куда имперцы сунуться во время своих ночных бдений, а устройство здешних домов подразумевало наличие нескольких выходов, один из которых обязательно был потайной. Этот дом, помимо всего прочего, был и очень большой (по местным меркам): у него было несколько этажей и просторные комнаты. Очевидно владелец купил его в период своего финансового благополучия, которое очень скоро прошло, поэтому большинство комнат остались пустыми или полупустыми. По-настоящему здесь использовались только помещения на первом этаже, где находился склад, прихожая, лавка, ну и конечно нелегальная лаборатория хозяина дома. На втором этаже хозяином полноценно использовались только спальня и ванна комната, что касается других комнат, то в них ящер хранил либо какой-нибудь хлам, либо не использовал вовсе. О былом богатстве дома говорили и кованные белые решётки на его окнах: красивая, тонкая работа, большая редкость для этих мест.
 Комната, в которой сейчас находилась я была на втором этаже и по своему устройству была сквозной, очевидно время от времени ей именно так и пользовались: просто проходили через неё из одной комнаты в другую, чтобы не идти через коридор. Впрочем от этого она не смотрелась менее пустой и необжитой. Ночь все провели в другой комнате, на первом этаже, никто не спал, только время от времени впадали в нервное забытье, свет не включали. Небольшая лампа горела только в лаборатории, где свет не могли заметить, там сейчас лежал Айсох. Я точно так же сидела у окна, не опасаясь, что меня заметят, мне было в общем-то всё равно. Перед самым рассветом, когда свет превратился из чёрного в грязно-серый я всё-таки спустилась с подоконника и зашла в лабораторию. "Как он?" - спросила я у суетившегося рядом старика, кивнув в сторону Айсоха. "Не просыпался" - ответил тот, лишь на минуту подняв на меня глаза. "Удивительная вещь - подумала я про себя - человек можно сказать почти не знает его, а глядишь ты, зашёл, побеспокоился посмотреть как он". Всё это время я внимательно смотрела на Айсоха: он лежал почти неподвижно, лишь веки иногда нервно вздрагивали и неловко, как от судорог, тряслась правая нога. Я подошла ближе и положила руку на ногу и словно почувствовав это прикосновение Млад на мгновенье затих, успокоился. "Он хоть понимает, что я рядом?" - опять спросила я у старика. Тот лишь неопределённо пожал плечами: "Трудно сказать".
Теперь, когда я осталась одна мне стало немного совестно: наверно надо было остаться с ним, стоять рядом, держать его за руку, говорить как он мне нужен и прочие вещи в том же духе. Имело ли смысл? - Не знаю, а какой смысл был сидеть здесь и смотреть в окно. Ждать не появиться ли ли кто-нибудь, чтобы напасть на нас? Смешно! Я с раздражением соскочила с окна на пол и стала оглядывать комнату: в общем ничего особенного в ней не было. Стены белые, пол выложен квадратными синими, чёрными и белыми плитами, вдоль стены стояла какая-то мебель, местами прикрытая белыми чехлами от пыли. Но в целом, как я уже заметила, комната выглядела пустой и необжитой, единственным предметом, хоть чуть-чуть придававшим ей домашний вид, было небольшое прямоугольное зеркало без рамы, висевшее на стене возле окна. Я остановилась напротив него, внимательно рассматривая своё изображение: интересно, а зачем зеркало существу, которое не шибко-то любит себя  видеть?  Что чувствует человек, который изо дня в день, из года в год глядя в зеркало видит там не своё лицо, а личину какой-то рептилии или ещё что? И тем не менее зеркало здесь сохранилось, хозяин дома не разбил его и даже не стал закрывать чехлом, как все остальные предметы в комнате, но часто ли он смотрелся в него? Сейчас в это зеркало смотрелась я и каким чужим и незнакомым казалось мне моё отражение: нет, я узнавала и черты лица и волосы, смотрела на глаза и понимала, что принадлежит это мне, я смотрю на себя, а не на другого человека. Но внутри что-то шептало мне, что так было не всегда, раньше я так не выглядела и этот рот, лицо, нос, уши - они только похожи, но не те. Со вчерашнего дня к ним добавился ещё и длинный красный рубец, от центра лба до виска. Но присмотревшись в зеркало я его не увидела: вместо него, на том же месте была лишь красная узкая царапина, заметная даже в полутьме, но не рубец и не шрам от него. В это время в коридоре послышались чьи-то тяжёлые шаги, дверь распахнулась и в комнату вошёл капитан. Я резко обернулась, ожидая, что он скажет, но тот молча смотрел на меня. Какое-то время он так и стоял, разглядывая моё лицо, затем протянул руку, ладонью повернул мою голову сначала в одну сторону, затем в другую, одобрительно хмыкнул, произнёс: "Заживает" - и провёл пальцем чуть выше брови. Вроде бы ничего такого, а мне почему-то подумалось о том, что ладонь у него почти с моё лицо, ростом он выше и, если бы захотел, смог спокойно пальцами раздавить мне череп. Вспомнился так же и вчерашний случай: а ведь его ни сколько не удивило, то что он увидел тем вечером, любой бы стал задавать вопросы, а он отнёсся к случившемуся так, словно чего-то подобного ожидал. В нашу первую встречу он по какой-то причине решил мне помочь, при этом его не интересовало ни моё имя, ни причина по которой я оказалась в таком положении. Окружающие называли его "Кэпом", да и он сам по-видиму не возражал, чтобы в разговоре не использовали его имя. Иными словами он был не из тех, о ком можно сказать "Раскрытая книга", за его поступками и действиями всегда мерещиться скрытый смысл. Но в то же время, почему-то хотелось его поблагодарить, сказать: "Спасибо за то, что ты для меня делаешь, за то что ты мне помогаешь" - но я молчала, зато капитан снова заговорил. "Сделай одолжение - продолжил он - надень капюшон. Я думаю остальным лучше этого не видеть". "Спасибо - поблагодарила я, но тут поняла: он не стал бы так торопиться только для того чтобы сказать мне это, было что-то ещё- Что случилось?" - "Ящер исчез - словно с неохотой ответил капитан - и если он не прячется где-нибудь, то скорее всего даёт показания сама знаешь где".  "Ясно - ответила я - предупреди всех чтоб собирались, я сейчас спущусь" " Уже предупредил" -  ответил капитан, выходя в дверь. В этот момент мне показалась как никогда знакомой его походка, манера держать себя, словно я это уже видела много раз, только очень давно, в другие времена. "А ведь я тебя помню - почему-то захотелось сказать мне ему в след, хотя  и не была уверенна в этом до конца - это ты принёс меня сюда". Но и в этот раз слова так и не слетели с моего языка. Наверное потому что это было не единственное воспоминание, зашевелившееся под коркой моего мозга, и это новое, другое воспоминание  говорило мне, что всё не так просто, и это далеко не конец, и не начало истории: с этими людьми меня связывало нечто большее, чем  банальный случай, а значит  не стоило торопиться с решениями. Нужно было понять, определиться - что это за воспоминание, остерегавшее меня - а до тех пор следовало по-прежнему вести себя так, словно я ничего не подозреваю.
Вниз я спустилась довольно скоро, к тому времени все уже собрались и стояли ожидая меня. Никто не проронил ни слова при моём появлении, но в глазах у каждого читался один и тот же вопрос: Айсох, что делать с Айсохом? Он всё ещё не мог передвигаться  самостоятельно, а просить их взять его с собой значило поставить под удар всех: когда ты бежишь с другой планеты дорога  каждая секунда, с Айсохом на руках мы не сможем двигаться достаточно быстро, кроме того, учитывая его состояние, было желательно чтобы его несколько дней никто не трогал, ни какой тряски и прочих перемещений... Но оставить его здесь, одного - это неприемлемо, невыносимо! Меньше всего мне хотелось сейчас решать этот вопрос или обсуждать его с окружающими. Но, тем не менее, нельзя было оставлять их вот так, промолчав и, поскольку ничего ободряющего на ум не приходило, я пробурчала нечто вроде: "Собирайтесь, скоро выходим" - и быстрыми шагами направилась в другую комнату, где лежал Айсох. Не знаю на что я надеялась в этот момент, может на чудо: что Младу уже стало лучше, что я войду, а он сидит в комнате - вполне здоровый и сильный, для того чтобы продолжить путешествие. Но чуда не произошло: он по-прежнему лежал в полу-бессознательном состоянии, только руки и ноги перестали дёргатся в нервной судороге и прикрытые на половину зрачки глаз уже не сжимались и не метали беспорядочные взгляды, а смотрели куда-то вверх, в сторону, словно хотели заглянуть внутрь себя. Когда я подошла ближе он как-будто заметил меня и узнал, поскольку его взгляд почти сразу сфокусировался на мне, а когда я взяла его руку в свою он слабо, но в то же время крепко сжал мою ладонь. "Не...не...не бросай" - произнёс он с трудом ворочая языком. "Не волнуйся - произнесла я, ободряюще похлопав его по руке - не брошу. И после смерти не брошу". Голос прозвучал не так уверенно, как хотелось, но похоже ему было достаточно моего слова, или силы опять оставили его, поскольку он снова закрыл глаза и затих. В эту минуту где-то за дверью раздался тревожный крик капитана: "Белиса!" - заставивший меня опрометью броситься из комнаты на этот зов. Уже на бегу я вдруг сообразила, что он опять употребил в обращение ко мне это имя, моё имя, иначе почему я так быстро к нему привыкла? Безусловно тут было над чем задуматься, но потом, сейчас самым главным было узнать что случилось.
В комнате было уже светло, не так ярко, конечно, как днём, но достаточно, чтобы после полутёмной приёмной у меня на время зарябило в глазах. Но всё же я успела заметить, что все находящиеся сейчас в комнате люди сидели на полу, стараясь держаться поближе к стенам и вид у них был очень встревоженный. Капитан сидел возле окна и с интересом оглядывал улицу: "У нас гости" - произнёс он, заметив моё появление. Осторожно подойдя к нему я выглянула наружу после чего стала понятна причина всеобщего беспокойства: в самом начале улицы промелькнуло несколько субъектов в имперской форме. У первого дома они остановились, постучали в дверь, после чего зашли внутрь, но почти сразу вышли и направились в следующий. "Ящер?" - произнесла я, вопросительно взглянув на капитана. "Не думаю - ответил тот всё ещё разглядывая улицу - если бы они пришли по его наводке, то не стали бы осматривать все дома, а начали бы с этого. Но тем лучше для нас, выиграем время, вот только теперь незаметно уйти не получиться". "Возможно - шёпотом произнесла я - а может и нет". "Что ты имеешь в виду?" - поинтересовался капитан, повернувшись в мою сторону. "Я имею в виду, что если эти солдаты ищут нас, то искать они будут группу из шести человек, не двух и не трёх. Кроме того, если я не ошибаюсь, внизу таких домов есть своя система канализации, соединённая с городской. Солдаты могут перекрыть улицы, но вряд ли станут перекрывать подземные туннели и по ним можно будет точно так же добраться до центра города, а от туда до порта". "Что ж, это может сработать - согласился капитан - но все уйти таким путём не смогут, это займёт много времени. Нужно чтоб кто-то пришёл на взлётную площадку раньше и подготовил корабль к отлёту". Краем глаза я увидела как поморщился помощник капитана и вспомнила, что с самого начала он был не в восторге от этой идеи, поэтому сразу предложила: "Твой помощник вместе со стариком мог бы пойти к порту и подготовить корабль - подозрений они не вызовут, а мы тем временем проберёмся туда другой дорогой под городом". В разговоре я нарочно не упомянула о Младе, поскольку прекрасно понимала, что брать его с собой в тоннели нельзя, а просить тащить его на себе через весь город - это замедлило бы передвижение людей. Поэтому если сейчас завести о нём речь, то они могут и отказаться брать его с собой, но если лично попросить позаботиться о нём у помощника или старика, мне было бы гораздо легче убедить их оказать эту услугу (да и не так стыдно за то, что добавляю им лишних неприятностей). Сейчас же самым важным было найти канализационный люк, через который ящер избавлялся от всех "рабочих отходов", свойственных его профессии. Люк этот должен был непременно находиться на первом этаже, скорее всего в лаборатории. "Нужно обыскать лабораторию и приёмную - ящер должен был как-то избавляться от ненужных отходов и скорее всего канализационный люк находиться где-то там".
Зайдя в приёмную я так и застыла на пороге: на кровати сидел Млад. Он был ещё бледный, да и выглядел очень уставшим, но всё-таки смог подняться сам. Но глаза, его глаза смотревшие в мою сторону, были абсолютно бессмыслены, с таким же выражением он мог бы смотреть на пустую стену, чужого человека - он меня не узнавал. Так же равнодушно он посмотрел на стоящих за моей спиной капитана с помощником, но после снова перевёл взгляд на меня и это немного успокоило: видимо всё не так плохо, как показалось в начале."Будь готов - как можно приветливее произнесла я - скоро выходим". На что-то большее просто не было времени: нужно было как можно скорее найти канализационный люк. "Осмотрите лабораторию, особое внимание обратите на шкафы больших размеров и все полки на уровне пола. Но будте осторожны: торговцы очень подозрительны, поэтому у них в комнатах полно всяких "сюрпризов"" - посоветовала я, на правах человека не раз бывавшего в этом доме. Хотя что-то мне подсказывает, окружающие и без моих советов знали что делать: не задерживаясь долго в приёмной они прошли в лабораторию и стали осматривать её. А вот я решила ненадолго в ней задержаться. Нет, я не рассчитывала, что "заветный" вход окажется так близко, но всё равно не следовало исключать и такой вариант. Времени было мало, поэтому стоило действовать наверняка. Я попробовала представить себе характер владельца этого дома, что это за субъект: осторожный, подозрительный, скрытный - такое поведение не могло не отразиться на внутренней обстановке. Предположим он и в лаборатории решил сделать что-то для своей подстраховки - но что именно? В сложной ситуации что он будет делать: попытается спрятаться, скрыться с глаз, осядет на пол, чтобы быть незамеченным. Значит если есть какой-то рычаг или лаз он быдет как можно ближе к полу или на полу. Далее: лаборатория и приёмная по сути были одной комнатой, лишь формально разделённой тонкой перегородкой - такая не защитит от сильного удара или взрыва- значит остаётся только потолок и две боковые стены. Рассуждая подобным образом я одновременно обшаривала каждый выступ стены и пола. Сидевший рядом Млад по прежнему наблюдал за мной с непонимающим выражением на лице. Смотровой стол, на котором он находился, был достаточно высокий, даже для него, поэтому его ноги не касались пола, а болтались в воздухе, барабаня по ящикам пятками. Не скажу, что это было слишком раздражающе, но было что-то привлекающее в этом звуке, странное. И тут я поняла: ящики вмонтированные, из одного материала, но когда он стучит ногой по одному из них звук глухой, полый, а когда стучит по второму, такому же ящику - нет. Подойдя к нему я резко дёрнула ящик за ручку и в этот же момент над потолком что-то зашумело и открылся люк, ведущий в верхнюю скрытую комнату. "Умница" - произнесла я обращаясь к Младу, хотя вряд ли он понял, что я говорю. "Что там у вас?" - послышался внизу голос капитана. "Порядок - ответила я - нашли что нибудь?". "Ищем, нужна помощь". "Осмотрите всё на нижнем уровне, ящер не зря так углубил комнату вниз"- сказала я, уже спускаясь по лестнице к ним. Впрочем даже втроём осмотр комнаты занял бы достаточно времени, а вот его то у нас было не очень много. Капитан с помощником уже успели осмотреть все полки и шкафы, оставалась центральная часть комнаты. Помятуя о том, что в прошлый раз рычаг был замаскирован под ящик я перетрясла все ручки ящиков стола, но так ничего и не нашла. И тут все наши взгляды как по команде обратились в сторону огромного каменного сундука, заваленного с верху листами с записями, колбами и прочими предметами. Всё бы ничего, сундук как сундук, таких сотни, но только крышка от этого сундука имела покатую, неровную форму - иными словами вещи стоявшие на нём имели все шансы свалиться вниз и в одночасье превратиться в хлам (что собственно с ними сейчас и произошло, поскольку никто не собирался их составлять). Внизу как и следовало находился люк, открыв который я сразу почувствовала отвратительный мерзкий запах гнили и ещё какой-то химии, одно амбре от которого сразу навевало мысль о всевозможных бальзамирующих жидкостях  и плавающих в ней органических остатках - короче всё, полная канализация.
"Отлично - произнёс капитан - так мы все и уйдём". "Подожди, ты же говорил, что часть из нас уйдёт другим путём!" - не удержалась я. "Сейчас так уже не получиться" "Получиться, если часть людей спрячется в комнате на верху до ухода имперцев." "Что?" - "На верху есть тайная комната -  произнесла я - в ней есть защита от биолокации, там можно спрятаться и переждать. Имперцы ничего не найдут и уйдут из дома, тогда они смогут уйти"  "А если они захотят обыскать дом?" "Не захотят, я позабочусь". В этот момент на улице послышались крики и выстрелы, забыв про осторожность мы все бросились бежать к окну: картина представшая передомной была ужасна даже с учётом того, что нечто подобное мне приходилось видеть и раньше. Очевидно в домах по соседству так же проживали "коллеги" нашего ящера и нервы у этих  "коллег" были не очень крепкими: заметив солдат на улице началась настоящая паника, в результате которой торговцы в отчаянье кричали, запирали двери и выбрасывали свой товар на улицы. Стоит ли напоминать, что основным товаром  этих людей были трупы и прочие органические остатки, тщательно восстановленные и приведённые в действующее состояние. Правда не до конца и теперь на опешивших солдат летели чьи-то органы и конечности, временами даже действующие, но вся это сутолока и шум произошли вовсе не из-за них: кто боится  того, на что можно просто наступить. Суматоху посеяло другое событие: из открытых дверей дома напротив появилось существо, чью принадлежность к миру живых можно было только предполагать. Внешне очень похожее на человека оно было гораздо выше ростом и кожа была серая, не живая, на груди она была разорвана и свисала  серыми лохмами. Это был реанимант, оживший, но до конца не восстановленный, дикий, необузданный, безумный. Каждый свой шаг он сопровождал невнятным криком или звериным рычанием, то ли от злости, то ли от непонимания, при этом его рот как-то криво приоткрывался, обнажая острые неровные зубы. Боли, очевидно, существо не чувствовало, поскольку стоящие напротив солдаты уже успели трижды выстрелить в него: сначала по ногам, потом в грудь, плечи - а оно всё ещё продолжало идти, вытянув вперёд свои руки. В целом это был неплохой экземпляр, попади он в другие руки и будь у него больше времени на восстановление, что-то разумное из него бы и вышло. Но и в этом состояние существо было достаточно сильным и продолжало теснить солдат, пока одному из них не удалось ловко закинуть путы на ноги существу и повалить его на колени. Этот момент словно отрезвил нас, напомнил, что время уходит. "Решай - произнесла я, посмотрев на капитана, всё ещё наблюдавшим за сценой на улице - время дорого". "Ты сможешь справиться с ними?" - спросил капитан, по прежнему глядя в окно. Я проследила за его взглядом и произнесла как можно твёрже: "Да, смогу"...
Те кто решили идти понизу много вещей брать не стали, впрочем как и те, что решили пробираться через город, люк был широко открыт и из него разило как из выгребной ямы, но никто не обращал внимания. Капитан только спустил вниз две сумки, затем спустился сам, следом за ним спустилась Варилан. Чуть помедлив помощник капитана заявил, что тоже пойдёт с ними, а вот это уже меняло всё. Зато старик-торговец, до этого момента не выражавший ни каких признаков несогласия, вдруг заявил, что не собирается идти этим путём, более того хочет переждать в доме, а затем попытается самостоятельно выбраться из города. Капитан не стал спорить, но мне это было не совсем на руку: Млад не сможет долго идти по туннелю, но попросить одного старика провести его через весь город, да к тому же не просто провести, а ещё присмотреть (и это при том, что этот старичок о себе-то наверно не сможет позаботиться, даром что торговец). Но выбора не было: "Я прослежу за тем, чтобы солдаты не пошли за вами, а потом догоню" - сказала я и прежде чем кто-либо успел мне возразить захлопнула люк. Затем поднявшись наверх я помогла старику и Младу подняться в скрытую под потолком комнату: "Всё будет хорошо - произнесла я, обращаясь к Младу, а потом повернулась к старику - позаботьтесь о нём" "Хорошо - ответил тот  и я уже хотела закрыть лаз, но он остановил меня - Порт Леросси, мы будем пробираться в порт Леросси" - произнёс он. "Я запомню"- с этими словами я захлопнула дверь. Судя по тому, как тихо стало на улице солдатам удалось справиться с реанимантом и значит скоро они должны были "постучаться" в нашу дверь. Иными словами у меня было совсем немного времени чтобы придумать, как поступить дальше. Самым разумным способом было дать солдатам войти внутрь, затаиться и разобраться с ними по одному, но этот же способ был самым долгим: хорошо для тех кто ушёл, но плохо для тех кто остался. Можно напасть почти сразу, как они зайдут в дом, возможно это будет быстро, но это не гарантирует, что после этого все бросятся за мной и дом не будут обыскивать - опять же те кто остался подвергнуться опасности.
В этот момент за дверью раздались шаги, а затем в дверь властно и громко постучали - внутри всё сжалось, а потом и мир вокруг сжался в одну точку - меня, и в этой точке было всё: два человека, затаившиеся в комнате под потолком, солдаты, рвущиеся в дом, группа людей, бежавшая сейчас прочь по канализационным трубам.А потом мир "развернулся", опять стал большим, прежним и в то же время что-то в нём изменилось: уже не было неопределённости, я знала что делать. Я обещала, что смогу защитить их - и это сделаю. Послышались удары в дверь - её явно пытались выбить - и это было последнее что я услышала. Сначала мне показалось, что звуки ударов становятся громче, но потом поняла, что они стали просто медленными, тягучими, а затем совсем исчезли. Комната стала погружаться во тьму, словно за окнами быстро наступала ночь, но я уже знала, что это не так, нечто подобное уже происходило ранее и теперь меня даже радовало подобное состояние, словно пребывая в нём я была непобедима. Тьма сгущалась, в конце-концов перед глазами у меня остался лишь крохотный бледный кусочек, который я могла видеть и пока он не исчез я резко развернулась в сторону двери. В уже смыкающейся тьме я увидела как в двери появилась щель и от неё в разные стороны полетели кусочки. Затем стало темно, совсем темно, но в этой темноте я была не одна, в ней был и ещё кто-то тёплый, живой и не один. И какую страшную нечеловеческую ненависть испытывала я к этому существу, только за то, что оно живо. И именно в его сторону я развернулась в первую очередь, резко вытянув вперёд руку и схватив его. Затем ещё один рывок, потом ещё и ещё, пока тишину не нарушил тихий тревожный писк, с каждой минутой становившийся всё сильнее, а тьма вокруг стала рассеиваться. Первое что я увидела была рука, человеческая рука, сжимавшая в своих пальцах гранату, издававшую тот самый писк, а затем я увидела и человека державшую его. Точнее его глаза, испуганные, отчаянные глаза человека  готового на всё, смотревшие на меня из под поднятого забрала шлема. Было понятно, что сейчас он совершенно ничего не понимает и любое неосторожное  движение с моей стороны может быть воспринято им как опасность и тогда он просто разожмёт руку и граната взорвётся. "Спокойно - проговорила  я, стараясь чтобы голос звучал мягче - давай без глупостей. Я просто уйду и ничего  тебе не сделаю. Все останутся живы". Говоря это я медленно пятилась в сторону выхода из комнаты, при этом не отрывая глаз от лица солдата, так же настороженно следившего за каждым моим движением. Сквозь прорезь в шлеме были видны только глаза, глаза невзрослого человека, в них читался живой страх и желание жить. Такой человек вряд ли переживал реанимацию и вряд ли мог участвовать во многих боях - поэтому инстинкт самосохранения у него ещё не должен притупиться. Я ещё раз посмотрела на его руку, она дрожала, пальцы судорожно сжимали гранату. До двери оставалось немного и я решила, что он её уже не бросит и сделала ошибку: повернулась спиной. В этот момент я услышала слабый стук и оглянувшись успела разглядеть белый предмет овальной формы, катящийся в мою сторону: парень всё-таки разжал пальцы. Забыв обо всём я со всех ног побежала из комнаты, но всё же не достаточно быстро чтобы убежать от взрывной волны, сбившей меня с ног. Но это  была не единственная моя ошибка: то ли солдат оказался крепче, чем я думала, то ли в комнате был ещё один, только вслед за первой гранатой полетела и вторая. На этот раз она упала достаточно близко, прямо напротив моего лица. Подскочив с пола я бросилось в сторону  следующей двери, за которой скрывалась лаборатория. Я едва успела её закрыть, когда раздался взрыв, намного сильнее предыдущего, настолько сильный, что меня отбросило вместе с дверью. Но нет худа без добра: отбросило меня почти к самому люку. В этот раз подняться было немного сложнее, меня шатало, в голове звенело, но это не помешало мне разглядеть в дверном проёме две человеческие фигуры бегущие в мою сторону. Значить всё-таки я ошиблась и в доме остался кто-то ещё. И тем не менее я успела прыгнуть в люк до того, как эти "фигуры" приблизились ко мне. Приземление прошло относительно удачно: ничего не задела, ничего не поцарапала и не подвернула. В довершение ко всему приземлилась аккурат на ноги и на твёрдую бетонную поверхность - приземлись я двумя шагами дальше и мне бы пришлось искупаться в сточных водах, мутным потоком бежавшим по туннелю. Но радоваться было рано: наверху раздался топот ног и послышались голоса. Судя по всему солдат действительно осталось всего двое и им не очень-то "улыбалось" спускаться за мной вниз (что и говорить"амбре" здесь было ужасное), но и оставлять меня так они видимо не собирались. "Ну и что дальше?" - подумала я. Скорее всего они сообщат о случившемся и будут ждать распоряжений. Оставалось только надеяться, что старик с Младом успеют воспользоваться передышкой и уйти до того как солдаты догадаются проверить дом ещё раз, а я тем временем попробую незаметно уйти. Аккуратно, чтобы невзначай не зашуметь, прижимаясь к стене я стала пробираться дальше по тоннелю, в эту минуту наверху вновь послышалась возня, вниз в люк что-то полетело и покатилось по полу. Приглядевшись я увидела... её самую.  "Да что ж такое то!" - только и успела подумать я, падая в воду. А ещё я поняла, что второго такого взрыва я не выдержу, но это уже очутившись на дне  сточной реки. Почувствовав холодную воду, попавшую мне в рот и нос инстинктивно захотелось быстрее всплыть наверх и вдохнуть в лёгкие воздух, но пришлось подавить это желание, мысленно приказав себе: нельзя, терпи. Солдаты по-прежнему ждали у люка и если заметят хоть какое-то движение непременно откроют огонь. Нужно было выждать какое-то время, а затем осторожно пробраться дальше по тоннелю. Но знать наверняка ушли они или нет я не могла, поэтому выждала какое-то время, пока уже совсем стало невмоготу без кислорода и только потом стала аккуратно всплывать. Тут-то и обнаружилась вторая проблема: во время взрыва с одного из сточных люков слетела решётка и упала в воду и там зацепился за что-то и в этом не было бы большой беды, если бы не одно "но": моя нога зацепилась за решётку и теперь я не могла выбраться. Как бы я не пыталась её вытащить ничего не получалось, воздух в лёгких уже не просто закончился, он был на нуле: ещё не много и я попросту захлебнусь, если не сделаю вдох. В отчаянье я стала резко с силой дёргать ногой, но ничего не помогало. С каждым мгновением мне было всё труднее сохранять спокойствие, движения стали медленнее и слабее, мышцы рук и ног сами собой расслабились и я стала опускаться вниз. Где-то надомной сквозь мутную воду виднелся слабый свет, свет до которого я скорее всего уже не доберусь. Но именно в этот момент ко мне пришло воспоминание, которое я давно считало забытым, потерянным, а теперь оказалось что оно ещё есть. В нём не было ни лиц, ни каких-то событий, только голос, голос который говорил, что надо делать: "Расслабся, согни ноги в коленях, притяни к груди. Ни о чём не думай, не шевелись какое-то время, закрой глаза" - и я повторяла все эти действия вслед за голосом. "Главное это успокоиться и тогда ты сможешь до десяти минут обходиться без кислорода. Десять минут - это много, достаточно чтобы спастись... а тебе хватит и трёх". Я не знаю были ли эти воспоминания правдой, было ли в них хоть что-нибудь настоящего, но только они меня успокоили, дали какое-то чувство уверенности. Страшно не было, я открыла глаза и схватилась одной рукой за решётку, подтянулась поближе, а другой отцепила застрявшую ногу от прутьев. В тот же миг я стала подниматься на верх и совсем скоро уже вдыхала смрадный, гниющий, но всё-таки воздух тоннеля. В комнате над моей головой не раздалось ни звука, не было слышно даже шороха шагов, но это не означало что солдаты ушли и больше не вернуться. Быстро, но по-прежнему осторожно я стала пробираться вдоль стен в глубь тоннеля. Времени ушло много, но я была уверенна, что если капитан, его помощник и Варилан всё ещё здесь очень скоро я их нагоню.
               
*  *  *
Солдаты окружили дом, приказ обыскать этот квартал пришёл в самую последнюю минуту. Причину такой срочности не знал даже старший группы, всё что было известно: где-то на этой улице заметили человека чей неофициальный розыск уже давно вёлся по всей территории Империи. Это было тем более странно, что предполагалось в ближайшее время провести зачистку планеты, после которой человек если и останется жив или не попадётся в руки солдат, то вряд ли сможет ускользнуть с планеты - иными словами он уже не опасен, зачем нужно его искать? Но команда была дана и отряд направился в указанный район. Первые несколько домов прошли относительно спокойно, не считая неприятных стычек с местными "торговцами смертью", натравивших на них свой самый ходовой товар - реанимантов, некоторые из которых представляли довольно тошнотворное зрелище - но на то они и солдаты, чтобы уже довольно привычно относиться к подобным вещам. Так что можно сказать, к дверям вышеуказанного дома они подошли без особых происшествий. Внешне он не сильно отличался от остальных домов, на стук в дверь никто не ответил, но и это солдат не смутило: было бы странно, если бы им добровольно открыли дверь. Выбив дверь двумя мощными ударами они проникли в дом, на улице осталось ждать лишь два человека.
На первый взгляд могло показаться, что внутри никого нет, поскольку шум и возня в доме достаточно быстро стихли, если бы внутри был кто-то, кроме солдат, погром и возня длились бы гораздо дольше, в добавок ко всему были бы крики. Но очень скоро один из часовых заподозрил неладное: слишком уж тихо было за дверью. Едва переступив порог он застал страшную картину: все вошедшие в дом солдаты лежали на полу, так словно что-то настигло их почти сразу, одновременно, что они даже не успели ничего сделать. Ни каких следов погрома или борьбы, кроме нескольких перевёрнутых стульев, что могло быть только в одном случае: на солдат нападали едва они заходили в дом, но тогда почему  те, кто шёл следом ничего не заметили? В этот момент его внимание привлёк тихий шорох, настолько тихий, что если бы не безмолвие царившее в доме он вряд ли бы обратил внимание на него. Но он услышал этот шорох и оглянулся на него: за спиной стояло странное существо, которое он сначала принял за человека. И только потом понял, что это не так: то, что он изначально принял за тёмную одежду было ничем иным, как тёмной кожей самого незнакомца, руки были с длинными тонкими пальцами и острыми ногтями. Ещё больше поражало лицо, точнее глаза этого существа - было в них что-то странное, точнее непонятное, отчего во взгляде мерещилась какая-то опасность, что-то страшное, непонятное. Существо тоже смотрело на него, с удивлением или даже непониманием, непониманием того, почему в доме остался ещё кто-то живой. Голова существа, медленно вертелась из стороны в сторону, но взгляд при этом всё время оставался на солдате, словно оно рассматривало непрошеного гостя, оценивало. Наконец оно на секунду замерло и вдруг сделало один мощный рывок в сторону солдата, тот едва успел отскочить и на том месте, где он стоял ранее появились две длинные отметины от удара рукой, а существо опять замерло готовясь к атаке, после чего снова сделало рывок к нему. Так продолжалось несколько минут: в какой-то момент солдату даже показалось, что нападавший нарочно тянет время, забавляется. Оно не отставало ни на шаг, неотступно следовало за ним и в то же время оставалось почти всегда незаметным,  лишь иногда на несколько мгновений появляясь словно из ниоткуда и он с трудом успевал уворачиваться от его выпадов. Один раз рука существа прошла совсем близко от него, всего в каких-то нескольких миллиметрах, он даже смог заметить, что кожа на ней не везде одинаково чёрная, местами на ней проглядывали серые участки, а ещё он увидел его глаза - абсолютно тёмные, неживые. Тогда-то он и понял почему существо так странно себя ведёт - он не тянет время, он просто его не видит, точнее видит, но не так. Тем не менее нападавший (или нападавшая?) добился своей цели: полностью измотал силы противника. Вполне возможно, что точно так же он поступил и с предыдущими людьми: сначала измотал их, а потом уже напал со всей силой.
В ходе этой "борьбы" существо завлекало его в соседнюю комнату, дальше от выхода, но это солдат понял только сейчас. Не зная из какого угла оно выскочит на этот раз он беспорядочно озирался по сторонам и в конце-концов обо что-то запнулся сапогом и упал. Уже на полу он увидел, что это была рука одного из солдат, зашедшего в дом до него. Возможно тот был ещё жив, просто без сознания, но проверять это не было времени: существо решило воспользоваться случаем и напасть. Сидя на полу солдат молча наблюдал за тем как оно медленно приближается, не сводя с него глаз. Он не пытался звать на помощь, не пытался стрелять, словно странный немигающий взгляд существа подавлял его волю и любое желание бороться. Единственное, на что его сейчас хватило - это попытаться отползти в сторону, как можно дальше, но очень скоро его спина уткнулась в тело другого солдата. Дальше отступать было некуда, в отчаянье он стал беспорядочно шарить вокруг руками и в этот момент что-то круглое и тяжёлое оказалось в его пальцах и он понял, что держит ручную гранату. Никогда ещё сознание не было так ясно, а движения чёткими: резким и быстрым движением он нажал на кнопку запуска, теперь только стоило разжать руку и всё. Он осознавал, что умрёт, но это было не важно, главное сейчас было как он умрёт: он не хотел, чтобы с ним было так же как с остальными, не хотел долго или быстро дёргаться в чьих-то холодных или горячих руках, да будь они даже самыми красивыми из рук всё равно не хотел. Возможно будь в этом существе хоть немного больше человеческого оно бы увидев гранату в руке солдата остановилось и не решилось напасть, но в данном случае на счастливый финал рассчитывать не приходилось. И тем не менее он не разжал пальцы, не выпустил гранату из рук, а резко выставил её перед собой на вытянутой руке и стал ждать. Скорее всего он даже закричал в этот момент, поскольку горло ссадило, но голоса он не услышал. Как последняя надежда в голове мелькнула мысль о том, что его крик могли услышать на улице, но она тут же угасла: даже если кто-то зайдёт в дом, с ним случиться то же самое, что с остальными. Но неожиданно существо остановилось, с удивлением уставившись на предмет, сжатый в руке солдата - оно понимало, что это за предмет и догадывалось, что  будет если оно подойдёт ближе. Более того, в самом облике существа стали происходить быстрые изменения: исчез странный, похожий на ухмылку оскал, глаза потеряли прежнее нечеловеческое выражение, даже движения стали другим - теперь стало понятно, что перед ним был всё-таки человек, а не неведомое существо из другого мира и человек этот хотел жить. "Спокойно - произнёс человек, всё ещё не спуская глаз с солдата - давай без глупостей. Я просто уйду и ничего тебе не сделаю. Все останутся живы". Словно в подтверждение своих слов человек стал медленно отступать, стараясь при этом всё время держать свои руки на виду и не делать резких движений, чтобы не вызвать подозрений. Со своей стороны солдат прекрасно понимал, что для него подобное развитие событий было единственной возможностью остаться живым и поэтому было правильно дать нападавшему уйти. Но когда  последнему  оставалось всего несколько шагов  до двери солдат вдруг резким рефлекторным движением метнул гранату вперёд и разжал пальцы. Сам не зная для чего. Равнодушно, с каким-то тупым непониманием он смотрел как катиться граната по полу, не пытаясь не бежать, не прятаться. В наступившей тишине раздался взрыв, но он почти ничего не услышал, только почувствовал как летят в него мелкие осколки и плотная волна ударила в закрытую бронёй грудь. Боли он не почувствовал.  Раздался звук чьих-то бегущих ног, повернувшись в их сторону он увидел другого солдата, того что остался на улице, приближавшегося к нему. Ещё на бегу он сорвал с пояса гранату и размахнувшись кинул туда, где на секунду в дыму промелькнула тень от человеческой фигуры, прогремел ещё один взрыв, но казалось тот не собирался останавливаться, его рука опять потянулась поясу с гранатой, правда на этот раз он не стал бросать её сразу. "Давай вставай - скороговоркой крикнул он первому солдату, всё ещё сидевшему на полу - это реанимант, его нельзя так оставлять". С последнего тут же спало оцепенение, он вскочил на ноги и уже вдвоём они кинулись в соседнюю комнату. Теперь, когда стало понятно, что человек, с которым он столкнулся, был всего лишь реанимантм, пусть и очень сильным, стало не так страшно, даже немного стыдно за своё поведение.
Соседняя комната представляла собой большое подвальное помещение, с огромным количеством колб различных размеров и форм и техники - очевидно хозяин дома имел отношение к аптекарскому делу или (что скорее всего) иной схожей деятельностью. Отсюда становилось ясно откуда в доме взялся реанимант, непонятным было только одно: где он теперь? Других выходов из комнаты не было, а единственное узенькое окно, находившееся почти под потолком, осталось целым. Иными словами выйти из комнаты незамеченным никто не мог, но, насколько можно было судить вошедшим, внутри никого кроме них не было. Но тут взгляд второго, очевидно более опытного солдата, упал на большой каменный "сундук", чьи верхние железные створки были открыты и от туда в комнату тянуло гнилью и плесенью. Вполне возможно, что они открылись сами в момент взрыва, когда какой-нибудь крупный обломок с силой ударился о них, но то, что странный субъект мог прятаться только там сомнений не вызывало. Оба тут же кинулись к нему забыв про всякую осторожность. Очевидно первого из них, более "молодого", сейчас больше всего заботило не выглядеть трусом в глазах "старшего товарища", чем продуманность собственных действий. Что же до второго солдата, то, скорей всего, либо он действительно имел некий опыт "встреч" с подобными существами и потому сразу догадался, что в сложившейся ситуации реанимант больше не решиться на них нападать, либо наоборот был непроходимо глуп и только делал вид, что знает что делает, поскольку повёл себя так же неосторожно. Однако подобравшись ближе к странному "сундуку" оба остановились в нерешительности: очевидно они уже поняли всю бессмысленность дальнейшей погони (а может всё дело было в "отрезвляющем" запахе гнили, исходившем изнутри). Тем не менее они подошли ближе и заглянули внутрь: дна у сундука не было, вместо этого в полу было чёрная, зияющая прямоугольная дырка из которой и шёл этот удушливый отвратительный запах, вместе с водянистыми парами. Внизу виднелся небольшой колодец для сточных вод, из которого она тоненькими мутными ручьями вытекала дальше в туннели. "Спустимся?" - без особого желания спросил первый солдат оглянувшись на второго. "Нет - ответил тот - я слыхал про эти местные "катакомбы": в них полно всякой дряни. Спустишься - и тебе уже ни чем не смогут помочь. Хотя, - он опять потянулся к поясу и отстегнул очередную гранату - думаю так будет надёжнее" - с этими словами солдат разжал пальцы и граната полетела вниз...
*     *      *
Идти пришлось почти в полной темноте (оно и понятно: какому идиоту придёт в голову устанавливать хорошее освещение в канализации, на случай если ещё большему идиоту вздумается "прогуляться" по ней из одного конца города в другой?). В прочем всё было не так уж и плохо: какой-никакой, а просвет впереди был (если только слабый рассеянный свет кругом не был последствием удара головой об пол),  а после того как мне пришлось совершить прыжок в тёкшие здесь канализационные воды окружающая вонь почти перестала беспокоить, поскольку от меня самой исходил абсолютно такой же "вызывающий" аромат. Тем не менее моим первым желанием, как только удалось выбраться из воды, было как можно скорее отплеваться от всей этой дряни, что успела попасть в рот, за время проведённое на дне.  Мысль о том, что ещё кроме гнили и мусора могло находиться в ней вызывала ещё более неприятные позывы внутри живота. Но другая мысль, о том, что те два "бравых" имперца со своими ручными "друзьями" где-то поблизости заставляла меня сдерживаться какое-то время: вторично испытать на себе все "радости" ощущения полёта у меня не было ни малейшего желания. Однако, чем дальше я продвигалась от выхода, тем нестерпимее становился запах и тем сложнее было продвигаться. И каждый раз когда я настойчиво повторяла про себя, что "...хуже уже не будет, хуже уже невозможно" реальность словно в насмешку подкидывала всё новые и новые "сюрпризы": то туннель, по которому я шла, делал очередной виток и выяснялось, что дальше мне придётся идти по колено в вонючей мутной "жиже", то вода резко спадала, но вместо этого приходилось хлюпать по какой-то розово-серой слизи, от одного вида которой становилось, мягко говоря, не по-себе. В эту минуту я как никогда завидовала существам имеющим замечательную способность - вообще обходиться без воздуха, иными словами не дышать. Говорят есть такие, могут жить где угодно, хоть в вакууме и ничего им не будет, при этом поговаривают есть у них и рот и лёгкие и другие "навороты" для дыхания. Остаётся только догадываться зачем им это нужно.
Размышления на этот счёт казались мне сейчас как никогда забавными, появилось даже желание немного "пофилософствовать" на эту тему, но себя не обманешь. Я прекрасно знала, что эта была всего лишь попытка отвлечь себя от других  мыслей, которые на самом деле волновали меня больше всего: догадался ли торговец с Младом выбраться из тайника, пока солдаты гонялись за мной по дому,  как они доберутся в порт через весь город, успеют ли за такое короткое время. Но самое главное: мне было страшно идти по этим туннелям одной. С самого начала, хоть я сама и предложила этот вариант, мне так же не хотелось его использовать, тем более, что ещё тогда было ясно, что мне придётся преодолеть какую-то часть пути по этим туннелям одной В них и несколько человек не чувствовали бы себя в безопасности: об этих "подземельях" ходила далеко не самая добрая слава. Вот только меня беспокоили не только эти слухи, меня пугала сама мысль о том, что мне придётся идти под землёй, в кромешной темноте, что было немного странно, ведь если верить моим воспоминаниям мне уже приходилось использовать подобные пути. Память услужливо "подбрасывала" советы, связанные с поведением в подобной ситуации: что делать, куда идти, какой стороны держаться  - но при этом не было той абсолютной уверенности в своих действиях, присутствующей у людей не раз сталкивающихся с подобной ситуацией. Больше всего на свете мне сейчас хотелось бежать, чтобы быстрее догнать остальных и я бежала. Правда скорость передвижения от этого не увеличилась: ноги вязли в грязи, я спотыкалась и падала, а прошла за это время всего ничего. Наконец, когда я уже совершенно вымокла, измазалась в грязи и потеряла последние крохи терпения  впереди вдруг послышались голоса. Полагая, что вряд ли кроме моих знакомых здесь может быть кто-то ещё я стремглав бросилась в их сторону, но радость моя скоро исчезла, поскольку в долетавших до меня  обрывках слов теперь явно чувствовалось смятение и ужас: там что-то случилось, что-то страшное.
Впереди замаячил слабый свет, видимо я приближалась к тому месту, где туннель расширялся и делился ещё на несколько схожих ходов. Но после тёмных переходов даже этого неяркого света хватило чтобы на секунду меня ослепить. Рефлекторно я попыталась остановиться, но по инерции ещё пробежала несколько шагов прежде чем окончательно остановиться. В этот момент глаза уже привыкли к свету: я увидела своих друзей, тревожно застывших по краям у стен, взгляды их метались то на меня, то в центр "зала". Там, как раз напротив меня стоял... умертвий и смотрел прямо на меня. Смотрел злобно, хищнически, словно прицеливался: какой кусок оторвать от меня прежде всего? Острые тёмные зубы ощетинились в звериной усмешке, прищуренные глаза, голова была абсолютно лысой, без единого волоска на макушке, на руках торчали коричневые изросшиеся ногти. Внутри всё похолодело, сердце сжалось в комок, во рту пересохло: я прекрасно знала, что кто такие умертвия и чего от них можно было ожидать. Это неудавшиеся реаниманты, получившие вновь способность двигаться, но не более того. Они не чувствовали страха, боли, из всех доступных чувств они сохраняли только два: голод и злость. Они ели всё что попадётся и вымещали свою злость на любом существе, имевшем неосторожность угодить к ним в руки, после чего соответственно пожирали. Обычно даже таких существ некоторые продавцы продавали не слишком разборчивым покупателям (ну или не слишком принципиальным), которым не было особого дела до внешнего вида или умственных данных своего приобретения, под видом реанимантов. Но большинство старались не рисковать и избавляться от подобных "экземпляров" ещё на самых ранних стадиях реанимации: сжигали, топили или просто выбрасывали вместе с химическими отходами в люк. Порой такие "отходы" всё-таки умудрялись выжить и становились настоящим кошмаром для жителей близлежащих домов и рабочих обслуживающих канализации. Очевидно сейчас мы и имели дело с подобным "сюрпризом. В эту минуту умертвий вышел из оцепенения и бросился на меня. Инстинктивно я отшатнулась в сторону и, неудачно поставив ногу, подскользнулась, осев на мокрый склизкий пол, руки ища опоры моментально вцепились в его илистое дно, в то время как руки умертвия с невероятной быстротой приближались ко мне...

В подземных канализация не найдёшь воды, которую можно пить, там не найдёшь пищу, пригодную для еды, туда почти не проникает солнечный свет... но ничего этого и не нужно для того кто уже не жив, хотя и не мёртв. Поэтому умертвий и облюбовал это место некоторое время назад. Он не помнил как давно он здесь и откуда появился, каждый день для него проходил незаметно, в желание удовлетворить два из своих единственных чувств: голода и злости. Вкуса он не чувствовал, запаха тоже поэтому в пищу ему годилось всё, что он мог перегрызть своими зубами и проглотить: гниль, мусор, отходы, сбрасываемые вниз. Но особенно страстно он любил поедать мелкую живность, живущую в канализации. Стоило ему только заметить слабое шевеление в куче отбросов или заслышать где-то тихий шорох как он тут же бросался туда и начинал пожирать мерзких беспомощных паразитов, с звериной жестокостью давя и разрывая их на куски прежде чем проглотить. И дело было не в том, что подобная пища была мягче для его зубов или её было легче глотать, просто так он мог одновременно удовлетворять и свой голод и свою злость.
Но сегодня судьба подкинула ему нечто большее, чем чьи-то полуразвалившиеся останки или "зазевавшийся" канализационный паразит: вонючий затхлый воздух донёс до его слуха звук шагов от нескольких пар ног и чьи-то приглушённые голоса. Возможно существо более разумное и подумало прежде чем броситься в сторону, откуда они доносились, но в воспалённом больном мозгу умертвия сейчас пульсировала и носилась одна мысль: "Еда!" - и он кинулся на эти звуки, повинуясь своим инстинктам.
В этот момент из темноты коридоров ему на встречу вышли трое существ, живых существ. При их появлении внутри умертвия всё просто затряслось от ожидания предстоящего пиршества: "Еда, еда!". Рот приоткрылся в довольном оскале, по губам потекли слюни. Увидев его незваные гости замерли в нерешительности, один из них, очевидно вожак, тихо проговорил: "Не шевелитесь, он реагирует на резкие движения" - но всё-таки сказано это было не достаточно тихо, умертвий тут же его услышал и сразу переключил на него всё своё внимание. Внешне вожак выглядел весьма внушительно и, судя по всему, ранее он уже имел личный опыт встреч с подобными существами, поэтому с ним следовало быть очень осторожным и заняться кем-то из его спутников, но мёртвое существо рассуждало иначе: "Крупнее..., больше мяса, больше еды!". Оно стало медленно приближаться в сторону лидера, скаля зубы и бормоча что-то непонятное. Вожак приготовился дать отпор, он уже решил про себя дождаться, когда умертвий подойдёт ближе и попытается напасть, но в этот момент произошло нечто неожиданное: из соседнего тоннеля, прямо в сторону умертвия,  выбежало другое существо. В нескольких шагах оно остановилось, после чего замерло, уставившись на умертвия своими широко открытыми глазами, то ли выжидая чего-то, то ли рассматривая, стараясь понять с кем имеет дело. В этой части туннеля было не так темно, поэтому вожак сумел разглядеть появившееся существо и даже узнал его: Белиса! Должно быть она шла за ними, а услышав их удивлённые и встревоженные голоса бросилась на помощь. И возможно, при других обстоятельствах она бы и смогла что-нибудь сделать, но в данном случае от неё вряд ли могла быть какая-то польза: в отличие от своих спутников вожак прекрасно знал, что эта была не просто девушка, это был реанимант. А они намного сильнее и выносливее обычных людей, но сможет ли реанимант, пусть даже и очень сильный, справиться с умертвием? Умертвия не чувствуют боли, сильные, а этот ещё и очень голоден, поэтому будет бороться до конца: еда для него это цель всей жизни, единственная причина жить. Остальные тоже узнали девушку, его помощник даже дёрнулся было вперёд, но он жестом остановил его, хотя сам всё ещё колебался: стоит ли вмешаться. По опыту он знал, что не стоит вмешиваться в действия реаниманта, таким образом можно только навредить, помешать им: в минуту опасности они всегда каким-то образом знают что делать, словно просчитывают каждое действие. Но с другой стороны он почему-то не был до конца уверен в том, что этот противник окажется ей по зубам. Может быть потому, что он был ещё не до конца уверен, что перед ним действительно Белиса, а не просто похожая на неё девушка? В былые времена он не стал бы так колебаться и спокойно позволил ей самой разобраться с умертвием. В конце-концов он решил подождать какое-то время и вмешаться только если увидит что его помощь точно понадобиться.
Но похоже он зря волновался: всё-таки девчонка знала что делать. Едва она увидела умертвия как тут же встала как вкопанная, не спуская с последнего глаз. Конечно, умертвий тоже заметил её и тут же переключил на неё всё своё внимание, теперь уже готовясь напасть на неё. Но Белиса не растерялась: увидев, что умертвий бросился на неё она вдруг неожиданно резко осела вниз, так что растопыренные руки умертвия проскользнули над ней, а потом так же быстро зачерпнула рукой грязь со дна и зашвырнула её в лицо умертвию. Казалось бы странно, что этому существу грязь, но оно остановилось, уворачиваясь от комьев земли и закрыло глаза, словно инстинктивно стараясь защитить их. Воспользовавшись этой заминкой Белиса отскочила в сторону, как можно дальше от умертвия, при этом она словно нарочно не стала пытаться окончательно подняться на ноги, всё время находясь в полусидячем положении. Таким образом умертвию приходилось постоянно бить куда-то вниз, что давалось ему с трудом, он был гораздо медленнее и девушка успевала уворачиваться от его ударов. Сама она за всё это время ни разу не попыталась нанести удар. В какой-то момент капитан заметил, что умертвий настолько увлёкся охотой, что уже перестал обращать внимание на что-либо другое и решил воспользоваться этим: "Уходим, быстро!" - прокричал он и бросился в соседний туннель, остальные последовали за ним. Заметив это умертвий сначала было дёрнулся в их сторону, но потом снова переключил всё своё внимание на Белису, словно решив для себя, что уж её-то он не упустит. Что произошло дальше капитан не увидел, поскольку в этот момент уже был далеко, впереди маячила решётка, разделявшая туннель, как положено с дверью. Он резко рванул её на себя открывая, пропустил всех вперёд, после чего снова прикрыл её, но не до конца и снова бросился бежать. Показалось ему или нет, но когда он бежал сзади послышался звук захлопывающейся железной двери и громкий голос Белисы, кричавшей: "Отвали урод!". Он ухмыльнулся: а что, это было бы на неё похоже...
В первую минуту, когда до меня вдруг дошло кто передомной стоит мне стало, мягко говоря, не по себе: умертвий был несколько выше меня ростом, да и скорее всего сильней. Даже теперь на его руках и ногах проглядывалась мускулатура, что говорило о том, что не все его мышцы после смерти пришли в негодное состояние. Голову я разглядела хуже всего и не только потому, что считала его зубы менее опасными, чем  руки, просто в самом начале очень неудачно отскочила в сторону и подскользнулась,  после чего у меня так и не было возможности подняться  с колен. В результате, чтобы разглядеть всё, что находиться у умертвия выше плеч, мне приходилось сильно задирать голову вверх. Но, в конечном итоге, именно это и спасло мне жизнь: если бы не моё неудачное падение в самом начале когти умертвия разнесли бы мне голову. Кроме того, поскольку я всё время находилась внизу ему приходилось направлять вниз и все свои удары, что давалось ему тяжело и он двигался намного медленней. Краем глаза я иногда успевала разглядеть других, находящихся здесь людей: лица у них были напряжёнными, застывшими. "Ну же, не торчите как вкопанные - думала я - помогите мне хоть кто-нибудь!" - но никто из них не двинулся с места, очевидно они были слишком растеряны, так что пришлось положиться только на себя. Разумеется у меня не было ни каких шансов измотать его, я даже не рассчитывала, что мне удастся одержать над ним верх один на один. Но можно было попытаться его отвлечь или ещё как-нибудь задержать, а самим попробовать воспользоваться этим временем чтобы удрать: умертвий конечно голоден, но не на столько, чтобы выбраться за нами на поверхность. Правда тут была одна проблема: как правильно подобрать момент и успеть дать понять остальным, ЧТО ПОРА УНОСИТЬ НОГИ! К счастью мои "застенчивые" спутники оказались более сообразительными, чем я думала. Постепенно умертвий всё больше и больше оттеснял меня в сторону от них и в итоге они оказались у него за спиной. Похоже вся эта беготня его ни сколько не измотала, более того, если бы я не знала, что умертвия не способны проявлять эмоции, то решила бы, что ему это даже нравиться: сейчас у него было лицо кота, загнавшего в угол мелкого грызуна. И именно в эту минуту раздался громкий крик капитана: "Уходим!..." - и все как по команде бросились бежать прочь. Увидев это умертвий сначала дёрнулся было в их сторону, но потом снова переключил  внимание на меня, словно решив, что меня-то он не отпустит. Мне ничего не оставалось как опять включиться в игру "кошки-мышки", только на этот раз я уже точно знала, что осталась одна, никто не придёт мне на помощь. Умертвий не торопился, видимо для себя он решил, что спешить ему больше некуда, дело сделано, но он не учёл одного: я осталась одна, а в такие минуты я всегда вдвое решительней. Теперь у меня было больше места, я не опасалась кого-то ненароком задеть и активно пользовалась этим преимуществом. В какой-то момент под руку мне попался большой тяжёлый брусок, очевидно попавший сюда с мусором и я со всей силы размахнувшись ударила им умертвия по ноге. Опять же вряд ли это могло подействовать, поскольку последний ничего не чувствовал, скорее всего я сделала это рефлекторно, но, к моему удивлению, от этого удара умертвий пошатнулся и чуть не упал, потеряв равновесие. Воспользовавшись этой заминкой я бросилась бежать в сторону одного из туннелей, где перед этим скрылись мои спутники. Я бежала быстро, но и умертвий был не из слабых, и в какой-то момент мне даже показалось, что он меня догонит, но тут на горизонте замаячила железная решётчатая дверь и я рванула к ней. В самую последнюю минуту мне удалось добежать до неё и захлопнуть перед самым носом умертвия. Одной ногой я уперлась в дверь, руками в стену, буквально повиснув над полом, с обратной стороны решетки на меня рвался умертвий зло рыча и стараясь просунуть свою голову и руки сквозь её щели. Тут мне показалось, что он вот-вот извернётся и вцепиться мне в ногу, которой я придерживала дверь, своими зубами. Изловчившись я как можно сильнее стала бить по его голове свободной ногой: "Отвали от меня урод!" - зло прокричала я, постараясь вложить в свой голос побольше презрения. Не знаю, подействовали ли на умертвия мои слова, или тычки ногой оказались намного действенней, только вдруг я поняла, что удары о дверь становятся всё слабее: он уже не так старается добраться до меня. Наконец удары прекратились вовсе, умертвий замер на месте, неотрывно глядя с другой стороны решётки. Я по-прежнему с силой упиралась в дверь, опасаясь, что если хоть немного расслаблюсь он успеет ворваться. Наверно он действительно на что-то такое расчитывал, поскольку не уходил, чего-то ждал, зыркая на меня глазищами. Потом вдруг он ощерил свой рот, обнажив острые тёмные зубы и из его горла донёсся злой, отвратительный крик, похожий на шипение мерзкой гадины и стал медленно удаляться во тьму туннеля. Какое-то время я ещё стояла на месте, не решаясь отпустить дверь: мне как-то не верилось, что подобное существо могло вот так запросто меня отпустить, казалось стоит мне только отойти на некоторое расстояние от двери, как он тут же выпрыгнет из темноты. Но время шло, я прислушивалась, вокруг не доносилось ни звука. Больше ждать было нельзя, глубоко вздохнув я отскочила от двери и бросилась бежать: за спиной не донеслось ни звука, по пустым коридорам разносился лишь шум моих шагов и стук моего сердца. Значит умертвий действительно ушёл, но почему? Что могло отпугнуть его, так что он забыл даже про свой голод? Не прячется ли он где-то впереди, поджидая меня, или в этих туннелях есть ещё кто-то, кто-то более страшный и он уже недалёко? От этих мыслей я припустила ещё быстрей, но на душе всё ещё было неспокойно. Не знай я себя так хорошо, я бы даже сказала, что мне... страшно. Бррр.. От этой мысли меня даже передёрнуло: "Страшно? Мне? Ну нет!...".
*    *    *
Прошло где-то менее получаса, когда Белиса наконец-то появилась на взлётном поле. Вид у неё был взмыленный, но в целом смотрелась она неплохо. Ему вспомнился тот день, когда он увидел её точно так же бегущей по лётному полю к его кораблю. Уже тогда её лицо показалось ему смутно знакомым, но мог ли он предположить что это будет действительно она? В глубине души он надеялся на это, хотя и прекрасно знал, что это невозможно: люди не живут так долго, настоящие люди. Но если это всего лишь реанимант почему она так похожа на неё, не только внешне, но и привычками, манерой думать, говорить, ведь реаниманты не способны сохранить всех своих прежних чёрт. Это почти чистый лист, чьи навыки и умения зачастую нужно заново развить, взрастить.. Но кому и для чего могла понадобиться такая точная копия?
Он думал об этом и смотрел на неё, как она  быстро приближается и чем больше смотрел тем больше видел, что ошибался, ошибался когда думал, что она совсем не изменилась. И всё-таки это была она, Белиса, из плоти и крови, он это видел, он хотел в это верить. Она остановилась в нескольких шагах от него, переводя дух. Странно, но ранее он не замечал чтобы она так быстро уставала. Однако Белиса скоро пришла в себя. "Всё готово к отлёту?" - спросила она. "Да - ответил он, стараясь чтобы голос звучал как можно более убедительно: Белиса почувствует любую фальшь, а врать ей не хотелось - мы можем отправляться хоть сейчас". Но видимо он был не достаточно убедителен, она заметила что он, о чём-то не договаривает и с подозрением посмотрела на него, спросив: "Всё в порядке?". И опять же можно было соврать, придумать что-нибудь, сказать, что ничего не произошло, просто план пришлось немного изменить, но он не стал - Белиса сразу догадается, что он врёт и никогда не простит ему эту ложь. "Старик с мальчишкой... они не смогли уйти из города, их задержали. - на секунду  он замолчал, раздумывая, стоит ли рассказывать дальше, или умолчать остальное, но потом продолжил - мой помощник видел, как это произошло. Он сказал, что их схватили не те солдаты, что напали на дом, это союзники имперцев. Ими командовали два человека, одетых в гражданскую одежду, но выправка у них была военная..." "Симах - закончила за него Белиса, не дав договорить.  Он кивнул, давая понять, что она не ошиблась. Тогда Белиса произнесла - Я никуда не лечу, улетайте без меня..." . Сейчас он сожалел о том, что не стал с ней спорить, нужно было попытаться уговорить её передумать. В какой-то момент он даже подумывал, не сказать ли ей правду, спросить: "Помнишь, ведь это был я!" - возможно если бы она узнала кто перед ней, то прислушалась к его словам, передумала оставаться. Но он не стал ничего говорить: Белиса редко меняла своё мнение и вряд ли изменила бы его сейчас. Он улетел, без неё... он опять её потерял. Снова...
Над землёй уже сгустилась тьма и свет от ночных светильников во всю плясал свой танец с тенями на столах, стенах и и лицах случайных окружавших его людей. Прошло целых три дня с того момента как он покинул Церцею, но он словно ни как не мог привыкнуть к этой мысли. Окружающий мир был какой-то чужой, происходящее здесь - лишено смысла. Он смотрел в эти лица, прислушивался к их разговорам и не мог их понять: этот смех и веселье собравшихся были ему чужды. Он ненавидел их, презирал за то, что они ведут себя так легкомысленно, что они могут пить, есть и веселиться, зная, что где-то там, не так далеко, уже во всю бушует война, а им словно нет до неё дела. При этом он прекрасно понимал, что не лучше их, не лучше, потому что сам пришёл сюда в этот трактир за тем же: забыться и потопить все свои чувства в вине - и если сейчас он и осуждает их, осуждает их поведение, то лишь потому, что им, в отличие от него, всё-таки удалось добиться этой цели. А всё что оставалось ему - это смотреть и наблюдать со стороны за чужим весельем, пить не пьянея и потому ощущать всю мерзость и глупость наступившего вечера. Вино оказалось кислым на вкус, с неприятным химическим привкусом, которого ранее он не замечал, разговоры людей отчасти глупые, отчасти пошлые, приправленные плоскими шуточками и ему было непонятно как вообще можно было их слушать, а уж тем более смеяться над ними. Но тут за одним из столов, находившемся вблизи барной стойки, неожиданно вспыхнул разговор привлёкший его внимание. Изначально он прислушался к нему только потому, что участвующие в нём люди говорили громче, чем остальные и до его слуха волей-неволей долетали отдельные слова и фразы, кажется среди спорщиков даже слышался голос его помощника. Посмотрев в сторону, откуда доносились звуки спора он убедился, что так и есть: за соседним столиком действительно сидел его помощник. Впрочем за тем столиком сидело довольно много народа - очевидно тема затронутая в разговоре интересовала многих, но наиболее активными участниками были всего трое: его помощник и ещё два каких-то типа, чьих имён он не знал. Первый из них, судя по-всему, был личностью довольно посредственной: не высокий, сжатый,  говорил вяло, почти без эмоций, держался в тени. Второй наоборот раскованный, оживлённый - его зычный голос перекрывал собой почти все другие голоса. Внешне он несколько напоминал его помощника: кожистые уши, тощий, вытянутый - но только было в нём что-то раздражающее. Возможно всё дело было в его улыбке, не сходившей весь вечер с  лица: так скалит свои зубы переевший мелкий хищник, встретив добычу покрупней себя. Очевидно он и был основным участником этого разговора. Речь в нём шла об одном невероятном событии, случившемся, как уверял рассказчик, буквально на днях. Ни конкретных имён, ни места, где это случилось он не называл (ссылаясь на то, что в этой истории были замешаны очень влиятельные чины из имперского руководства), но капитан в этот раз почему-то сразу поверил, что всё услышанное сейчас - правда и происходило это на Церцее и ни в каком-нибудь другом месте.
А суть данной истории заключалась вот в чём: несколько дней назад имперскими войсками была захвачена очередная планета. Захват прошёл удачно (впрочем ничего другого и нельзя было ожидать), но во время него случился небольшой инцидент, связанный с союзниками имперцев. Поскольку официально планета не участвовала в конфликте её портами активно пользовались обе враждующие стороны. И вот незадолго до нападения туда прибыли два высших чина (по слухам не ниже генералов) со своей свитой. Разумеется они прекрасно знали о готовящемся вторжении, но были абсолютно уверенны в своей безопасности. Какого же было их удивление, когда вернувшись они обнаружили дом, в котором остановились, разгромленным, а весь персонал перебитым. Рядом находился пост одного из имперских патрулей, но почему-то никто не подумал отправиться туда. Вместо этого было решено разделиться на две группы: одна из них должна была войти внутрь через вход, другая - обойти дом с другой стороны и ждать там. Что случилось дальше - так и осталось неизвестным, но только к тому моменту когда в доме появился имперский патруль (они как раз завершали обход улицы, когда услышали какой-то шум) в живых остался только один человек. Он ничего не мог толком объяснить, срывался на крик и озирался вокруг испуганными глазами - пришлось вызвать ему доктора.
В целом рассказ получился очень эмоциональным, рассказчик много шутил, смеялся, временами пуская в ход мимику и жесты и большинству присутствующих он понравился, но нашлись и те кто сразу не поверил в эту историю, посчитав её выдумкой от начала и до конца. Собственно из-за этого и разгорелся спор. Тот остроухий, почему-то сразу напомнивший капитану долговязого гремлина, очевидно был сторонником мнения, что всё в этой истории не более чем  шутка. Его помощник, принимавший такое же активное участие в споре, очевидно придерживался иного мнения, или только делал вид, не желая быть просто пассивным участником. "А я вам говорю, что один человек спокойно мог проделать всё это, после чего уйти и остаться незамеченным!" - настаивал он, не смотря на то, что большинство склонялись к другой версии. В какой-то момент, когда капитан совсем уж этого не ожидал, он вдруг повернулся в его сторону и громко спросил: "А Вы что скажете, капитан?" - словно его мнение было последним решающим аргументом, способным перевесить все остальные. При этих словах все сидящие рядом как по команде замолчали и тоже повернулись в его сторону: в этих кругах капитан пользовался определённым авторитетом, поэтому к его словам часто прислушивались. Вот и в этот раз им было интересно услышать его мнение. Признаться капитану был не важен их интерес, к большинству из них он не испытывал особого уважения или доверия, некоторых он откровенно презирал, но в этот раз он несколько смутился увидев столько обращённых на него глаз и потупив взгляд в свою кружку что-то невнятно пробурчал. Однако на этом от него не отстали: окружающие по-прежнему смотрели в его сторону, ожидая ответа. Стало ясно, что просто отмолчаться не получиться, поэтому капитан глубоко вздохнул и заговорил, смотря куда-то в сторону, словно ни к кому не обращаясь: "Когда-то давным-давно действительно жили люди, способные делать подобные вещи. Говорят они могли летать по небу, без труда пробежать многие километры и сразиться с сотней врагов.  Говорят их уже не осталось... но в своё время я видел женщину, которая вполне могла быть одной из них. Однажды я видел как она вытащила из себя нож, хотя он вошёл по самую рукоять, а потом им же проткнула своего обидчика. Она могла запросто свалить с ног умертвия выше себя, забраться на высокую скалу без страховок и верёвок и даже не запыхаться, словно ей не нужно было дышать..." Это Вы о ней - вмешался его помощник - о той женщине с Церцеи, да капитан?" "Да - медленно, словно нехотя проговорил он - когда-то это была она". - после чего опять взял со стола кружку и стал пить, будто желая показать, что разговор на этом окончен и он не намерен его продолжать. Впрочем в этот раз никто и не стал настаивать на объяснениях, очевидно рассчитывая выведать все интересующие подробности у помощника. Скоро разговор опять вернулся в прежнее русло: завсегдатайцы снова принялись обсуждать услышанную историю. "Один он там был, не один, а всё-таки с этой планеты ему не выбраться - наконец решил подытожить этот спор третий участник, до этого момента не так активно участвовавший в обсуждении - я слыхал, что имперцы устанавливают жёсткий контроль за любыми передвижениями на только что завоёванных планетах. А это значит, что вашему "герою", после того что он натворил, чтобы улететь нужно либо заручиться поддержкой кого-то из высшего руководства, либо перебить весь гарнизон, высадившейся на планете. Согласитесь, такое  уж точно невозможно, будь ты даже сверхчеловеком!". В ответ на его слова собравшиеся дружно загалдели, соглашаясь с высказанным мнением. И только капитан промолчал, криво ухмыльнувшись: "Но что-то мне подсказывает, что она поступит именно так!" - подумал он с долей непонятного самодовольства, словно речь сейчас шла о нём, а затем вновь помрачнел и стал предаваться воспоминаниям весь оставшийся вечер...
*   *   *
На улице давно наступила ночь, цвета и краски погасли, словно давая возможность природе и людям отдохнуть от вчерашних ужасов, когда земля и небо освещалось яркими вспышками и слышались вопли испуганных людей. Сегодня было тихо, даже звёзды светили не так ясно, но никто не покинул своих укрытий, никто не бродил ночью по улицам, хотя и не все спали в своих домах. И только небольшая группа из шести человек не спеша шествовала по опустевшему кварталу, словно ни сколько не опасаясь за свою безопасность. Двое из них, шагавшие в центре, были не кеми иными как Симах и Антавир, а четверо по бокам вероятнее всего являлись группой сопровождения или охраной. Не смотря на то, что до этого момента ни каких неприятностей не произошло было видно, что они очень спешили, нервничали. Когда до дома, в котором приезжие разместились, оставалось совсем  немного они ускорили шаг, но очень скоро стали сбавлять темп, потом ещё, и ещё, пока наконец совсем не остановились, так и не дойдя до него. Даже в темноте проглядывали разбитые рамы и выбитые стёкла на первом этаже, дверь у парадного входа была сорвана с петель  и стояла покосившись в проёме. Свет внутри не горел, от туда не доносилось ни звука, за исключением скрежета сорванных жалюзей о раму, создававший скверное, раздражающее, впечатление и у без того обеспокоенных людей.
Но, так или иначе, а на улице дальше оставаться было нельзя, нужно было что-то предпринимать. В конце соседней улицы находился один из имперских постов, следовало отправить туда кого-нибудь из сопровождения, сообщить о случившемся, но ни Антавир, ни Симах не стали этого делать. По своему статусу Антавир был ниже Симаха, но всякий раз, когда было необходимо действовать быстро, последний поручал руководство ему. Вот и в этот раз, Симах не стал ничего предпринимать, позволив Антавиру отдавать все распоряжения. Первым делом он приказал одному из сопровождающих остаться вместе с Симахом и ждать с другой стороны дома. Он знал, что в подобной ситуации Симах фактически бесполезен, кроме того, тот был его непосредственным начальником и Антавир не хотел рисковать его безопасностью. Но сам в стороне он стоять не собирался, это было против его принципов, поэтому зашёл внутрь вместе с остальными.
Первый этаж стоял абсолютно тёмным, лишь возле окон и двери виднелись крошечные островки света, но даже их было достаточно, чтобы разглядеть царивший вокруг погром: столы и стулья были перевёрнуты, жалюзи сорваны, словно по комнате пронёсся ураган. Но никого из людей внутри здания на первый взгляд не было. Один из сопровождавших Антавира подчинённых смог найти выключатель и хотел зажечь свет, но Антавир  сразу дал понять, что этого делать не следует. После чего он отправил двоих людей осмотреть оставшуюся  часть первого этажа, одного оставил в холле возле дверей, а сам стал подниматься по лестнице на второй этаж. Нужно ли говорить, что при этом он прекрасно понимал, что поступает неправильно - нельзя было самим сюда заходить, разбредаться по дому, а тем более идти осматривать следующий этаж одному. Но с другой стороны, что-то говорило ему, что именно так и надо было сделать, он должен был остаться один, когда будет на втором этаже. Это чувство трудно было объяснить, только Антавир был совершенно уверен: ничего страшного с ним не случиться. 
Он поднялся по лестнице. В доме по-прежнему стояла тишина, не было слышно ни шагов, ни звука  открывающихся дверей, но это беспокоило его меньше всего: само-собой, что его люди старались не шуметь. Странно было другое: почему ни каких звуков не доноситься с улицы? Симах не любил ждать,  поэтому имел привычку "подгонять" своих подчинённых, всякий раз, когда  ему начинало казаться, что у них было достаточно времени, чтобы сделать свою работу. Почему же в этот раз последний проявляет такое терпение, не окликает, не старается поторопить?
В конце коридора замаячило окно, сквозь которое виднелся кусочек ночного неба и боковой угол соседнего здания. Если Симах с подчинённым встали с этой стороны дома, то их можно было разглядеть. Но тут взгляд Антавира упал на одну из дверей и он совершенно забыл об окне и о том, что собирался сделать: в узкой щели, между дверью и полом он увидел яркий свет, сочившийся из комнаты в коридор. Ничего такого, на первый взгляд в этом не было, кроме одного: во всём здание больше ни где света не было, ни где, кроме этой комнаты. По какой-то причине свет в ней по-прежнему горел и одна из таких причин - в комнате кто-то ещё был. Возможно это был кто-то из нападавших, или кто-то из уцелевшего персонала - в любом случае следовало быть осторожным. Стараясь не шуметь Антавир медленно подошёл к двери, а потом резко распахнул её и отскочил в сторону, на случай если находящиеся внутри откроют огонь по проёму. Но ничего не происходило, за дверью всё ещё было тихо, тогда он так же быстро отскочил от стены и вбежал в комнату.
Сначала ему в глаза ударил свет и он скорее понял, чем разглядел, что за человек был сейчас перед ним: на подоконнике напротив двери сидела... Белиса. Жалюзи на окне были плотно зашторены, поэтому свет и не был виден с улицы, но здесь его было достаточно, чтобы с уверенностью сказать: да, это была она. Сомнения исчезли сразу, ещё когда он услышал её голос, эти характерные нотки, прозвучавшие в слове: "Привет!" - едва он влетел в комнату. Опять же при его появлении она даже не шелохнулась, сидела неподвижно и руки держала так, чтобы их было видно, не попыталась отскочить в сторону, или укрыться за чем-нибудь, на случай если Антавир выстрелит.  Лишь немногие знали, что в подобной ситуации именно так и следовало себя вести: Антавир мгновенно реагировал на малейшее движение, достаточно было просто шелохнуться, чтобы он выстрелил. Белиса была одной из этих немногих, очевидно поэтому она ещё и была жива.
Не давая ему опомниться Белиса тут же продолжила: "Надо поговорить" - произнесла она, всё тем же мягким и одновременно задорным тоном, но было в нём что-то, словно указывавшее: "Слушай, это важно для тебя". Хотя что такого важного она могла сообщить - Антавир не знал: ей нечего было ему предложить, у них не было общих интересов, как не было ни общих друзей, ни врагов. Впрочем и соперниками их назвать было нельзя. Не смотря на события, разыгравшиеся не так давно между ними, Антавир никогда не считал Белису ни своим врагом, ни хоть сколько нибудь опасной для себя. Все эти годы, что её не было, он не вспоминал о ней, не пытался найти или разузнать, что с ней случилось. Наверное он бы о ней и не вспомнил, не получи он неожиданно точных указаний найти её. Для Антавира (в отличии от того же Симаха) это было всего лишь работой и её ещё не поздно было выполнить, тем более, что на сей раз Белиса пришла одна и никто не мог ему помешать. Но со вчерашнего дня ситуация немного изменилась. Теперь Антавир знал, что пытаясь убить Белису Симах действовал на свой страх и риск и даже если бы эта "затея" удалась, последний, в силу своей подозрительности, позаботился о том, чтобы свидетелей не осталось. Сейчас, потерпев неудачу, Симах станет ещё подозрительнее, значит постарается любыми способами скрыть правду о случившемся. В этой изменившейся ситуации смерть Белисы была Антавиру совсем "не на руку", поскольку пока есть хоть какя-то вероятность её возвращения Симах повременит с расправой над ним. Поэтому он опустил оружие и произнёс: "О чём ты хочешь поговорить?" "У меня  есть предложение  - сказала Белиса - что если я сделаю кое-что для тебя. Кое-что важное, что-то о чём ты не мог бы и мечтать, что-то, чего никто для тебя не сделал, даже за очень большие деньги. В замен я попрошу лишь о крошечном одолжении, тебе это ничего не будет стоить, после чего я уйду и ты можешь спокойно жить как раньше, делать всё, что захочешь, не опасаясь последствий, так словно ничего не произошло". Говоря это, Белиса очень внимательно следила за его лицом и жестами, хотя в отношение Антавира это было почти бесполезно: даже в самые напряжённые моменты он умел прятать свои  эмоции, ни как не выдавая их движениями или мимикой. Сейчас он тоже не проронил ни слова, стоял неподвижно, без особого внимания глядя в её сторону, но что-то ей говорило: зацепило, ему интересно, нужно только сохранить этот интерес. Скорей всего Антавир уже догадался, что именно она хочет ему сказать и теперь заранее раздумывал над её предложением. В эту минуту на лестнице, совершенно не кстати, раздались шаги. Кто-то из помощников Антавира (очевидно, тот, что остался на первом этаже) поднимался на верх. Не дойдя до двери он окликнул Антавира, желая убедиться, что с последним всё в порядке. Белиса всё ещё смотрела на него, чуть склонив голову на бок и лукаво улыбаясь. Чуть помедлив Антавир крикнул помощнику, не выходя из комнаты: "Всё хорошо, продолжайте осмотр, я подойду через несколько минут". Шаги в коридоре стали удаляться, Белиса довольно ухмыльнулась, в глазах на секунду вспыхнул озорной огонёк: получилось! Но всё же Антавир заметил эту перемену: "Странно, ранее она умела скрывать свои чувства  - отметил он про себя - Так что ты хочешь мне предложить?" - произнёс он уже вслух. Белиса снова улыбнулась, вложив на этот раз в эту улыбку всё своё обаяние и произнесла: "Скажи, ты никогда не думал о том, чтобы занять место Симаха?"...
*   *   *
Смена очередного караула на имперском посту подходила к завершению, когда поступил приказ выдвигаться на другой конец соседней улицы. Там находилось представительство союзников и по-правилам время от времени надлежало совершать обход рядом с ним. В представительство даже ежедневно отправляли двух солдат с поста, но мера эта была скорее формальная: никто не верил, что местное население сможет представлять хоть какую-то военную опасность для захватчиков и их союзников. Мир Церцеи был слишком непрочен, ненадёжен как карточный домик, разлетевшийся на части при первом порыве ветра: все, кто мог покинуть планету, сделали это ещё до прибытии имперцев, власти сдались почти без боя, местные жители не могли оказать достойного сопротивления - иными словами кого было опасаться новым "хозяевам" планеты?. Но сегодня что-то пошло не так:  в назначенное время солдаты, отправленные для охраны представительства союзников, не вышли на связь, на все запросы ответа не поступало. Пробовали получить "изображение" нужного района из космоса, но, увы, оно получилось не чётким, поэтому было принято решение отправить группу солдат узнать, что произошло.
Даже в лучшие дни улицы Церцеи представляли собой не самое лучшее зрелище: здесь почти не было аккуратных многоэтажных домов, хороших дорог, тротуаров и освещения. По-сути вся планета являла собой огромный насос, водоворот для притягивания быстрых и лёгких денег, всё что не могло их приносить либо не развивалось, либо находилось под запретом. А потому большинство улиц, если только они не находились вблизи административных центров, просто "тонули" в грязи и мусоре, основную часть которого, впрочем, создавали сами жители. Но сегодня город представлял собой ещё более неприятную картину: тёмные окна домов, пустые, мёртвые улицы, обломки каких-то вещей. Воздух, всегда холодный к ночи, казался отвратительно липким и густым ,как слизь, и таким же мёртвым. В нём не было ни одного живого звука, кроме звуков шагов солдат, шедших по улице. Солдаты невольно ускоряли шаг, стараясь как можно быстрее миновать её, словно кто-то бежал за ними следом и беспрестанно подгонял. Но вот из далека показалось здание представительства союзников и солдаты наоборот стали замедлять шаг, словно нехотя приближаясь к нему. По сути это был обычный дом, ни чем особо не отличавшийся от зданий в которых проживала местная элита, разве что планировкой приёмной и комнат обслуживающего персонала: Церцея была не настолько значимой планетой, поэтому открытие на ней настоящего посольства посчитали ненужной тратой средств. Большую часть времени здание почти пустовало, а немногочисленные сотрудники занимались в основном вопросами торговли. Только иногда, во время визитов руководящих лиц, представительство занималось своими основными занятиями, опять устраивались официальные приёмы, но и в такие редкие моменты нельзя сказать чтобы работа в нём кипела. На данный момент туда прибыл генерал союзников, вместе со своей свитой. Два часа назад он покинул временный штаб имперских войск на Церцее и до сих пор никаких сообщений от него не поступало. Учитывая, что здание представительства находилось недалеко, генерал с сопровождающими должны были уже добраться до места и дать о себе знать.
Иными словами группа солдат, отправленная туда, прекрасно понимала, что на этот раз это не обычный обход, в представительстве союзников действительно что-то произошло, но даже они не ожидали увидеть подобное. По дому словно пронёсся ураган, окна на первом этаже разбиты, дверь вырвана, но сейчас вокруг было тихо, слишком тихо. Свет в доме не горел на всех этажах, ни какого движения при появлении солдат в здании не было. Внутри обстановка была не лучше: первая же комната выглядела так, будто какой-то гигант прошёлся по ней кувалдой. Второй этаж почти не пострадал, если там и шла борьба, то не долго. Но именно там тепловой сканер показал наличие живого человека, одного живого человека. Солдаты вошли в комнату, откуда исходил сигнал, обстановка в ней была самая обычная, если не сказать скромная: шкаф, полки, стол - особо прятаться не где. Поэтому они сразу подошли к шкафу и резко отдёрнули его двери. В то же мгновение раздался громкий крик, но закричали не солдаты: в шкафу, зажавшись в углу сидел мужчина средних лет и именно он издавал эти истошные звуки. Одет он был в гражданскую одежду, но по её внешнему виду было понятно - этот человек не простой служащий. Тем не менее сейчас в нём с большим трудом можно было узнать того надменного и самоуверенного генерала, всего несколько часов назад миновавшего их пост. Он таращил на солдат свои огромные от ужаса глаза, бормотал что-то невнятное, совершенно не мог отвечать на задаваемые вопросы или что-то объяснить. Стало ясно, что от спасённого проку не будет и придётся самим выяснять, что произошло. "Позвони на пост - распорядился старший группы, обращаясь к одному из солдат - пусть пришлют ещё людей. И... - он посмотрел на человека всё ещё корчащегося от ужаса в шкафу, небрежно кивнув в его сторону - пусть пришлют психиатра, иначе я пристрелю его, если он не заткнётся". В этот момент наверх поднялся другой солдат, из тех что осматривали первый этаж: "Есть ещё выжившие" - коротко сообщил он ...