Далеко не все дела, выпавшие на долю моего друга Шерлока Холмса, были одобрены им для печати, так что многие из них остались незаписанными и по сей день. Нередко лишь по прошествии десятков лет главный герой моих повестей снимал запрет на публикацию и позволял пролить свет на отдельные случаи из его практики, свидетелем которых мне довелось стать. К сожалению, некоторые из этих историй имели тот финал, о котором нам обоим не слишком хотелось вспоминать.
Одним ненастным днем в конце февраля 1905 года нас посетил инспектор Лестрейд. В последнее время он стал нередко захаживать на чай, когда выпадала такая возможность, и к большому удовольствию моего приятеля делился последними подробностями из жизни криминального мира.
Расположившись за столом и угощаясь бисквитами миссис Хадсон, он неторопливо рассказывал о задержанной на той неделе банде карманных воришек и успешном завершении дела об убийстве на суконной фабрике, где между рабочими вспыхнула драка, имевшая самые печальные последствия. После чего инспектор перешел на тему современного автомобилестроения и поинтересовался, не желаем ли мы обзавестись этой стремительно набирающей популярность новинкой.
- Не вижу никакого смысла. – Отмахнулся Холмс. – Тем более, мне теперь вообще незачем выходить из дома, преступный мир выродился на глазах, осталась одна серая посредственность, а это, уж увольте, не мое амплуа.
- Ах да, хорошо, что вы напомнили. – Притворно спохватился Лестрейд. – Как раз сегодня случилось одно забавное происшествие. Самоубийство.
- И что же в этом забавного?
- Способ, Холмс, способ весьма нетрадиционный. Пожилой джентльмен вспорол себе живот кухонным ножом, представляете? Прямо в собственной спальне. Видимо, начитался романов о японских воинах и решил, так сказать, испытать на себе метод самураев.
- Действительно, несколько необычно. Тому есть свидетели?
- К сожалению, нет. Прислуга нашла его утром, уже остывшим. Я сейчас как раз оттуда.
- Откуда тогда уверенность, что это самоубийство?
- О, это считайте полностью доказанным. В комнате он находился один, двери и окна были заперты изнутри. Так что дверь прислуге пришлось взломать.
- Он оставил предсмертную записку?
- Нет, как ни странно, я тоже про нее подумал. Но бывают ведь самоубийства и без записок. Иначе получается пресловутое убийство в закрытой комнате, а это уже бабушкины сказки, согласитесь.
- В этом соглашусь. – Я уловил в голосе Холмса знакомую звонкость, означавшую, что он крайне заинтересован. – Позвольте мне взглянуть на место происшествия, Лестрейд. Это возможно?
- Возможно? Да отчего бы и нет – смотрите. Старик жил один, мешать никто не будет. Там сейчас Мэтьюз, он вам все расскажет. Он, кстати говоря, был там первым.
- Отлично. Ватсон, надеюсь, вы не против небольшой прогулки?
- Как всегда, Холмс. – Отозвался я.
- Тогда выдвигаемся немедленно. Будьте любезны назвать адрес, инспектор.
- Извольте – 9 Акация-роуд, Сент-Джонс Вуд. Барон Джордж Лейтон Эйр, член палаты лордов.
Холмс тихонько присвистнул и недовольно поморщился, но отступать было уже поздно. Радовало одно - от места назначения нас отделяло всего полторы мили далеко не худшей в Лондоне дороги, и спустя двадцать минут наш кэб уже подкатил к указанному месту.
Обособленно стоящие особняки, скверы и широкие аллеи, так несвойственные центральной части Лондона с ее террасной архитектурой, наводили на мысли о тихом пригороде, далеком от шумной городской суеты.
Дом №9 – совсем еще нестарый, кирпичный, с центральным входом в виде арки, был окружен таким же кирпичным забором. У ворот дежурил констебль Мэтьюз, а чуть поодаль судачили несколько уличных зевак.
- Что скажите, Мэтьюз, скверный выдался сегодня денек. – Произнес Холмс, поежившись от резкого порыва ветра.
- И не говорите, сэр, пробирает до костей. – Подтвердил тот. – Как всегда в эту пору.
- Вы, значит, оказались тут первым?
- Так точно, мистер Холмс. Когда я обходил улицу утром, из этого дома выбежала служанка. На этой неделе тут мой район для дежурства. Я вошел с ней внутрь, поднялся на второй этаж, и там увидел труп.
- Что ж, очень хорошо. Пройдемте на несколько минут в дом, покажете мне, что и как там было. Тело ведь уже увезли?
- Увезли, сразу как ушел инспектор. Но я все хорошо запомнил.
Мэтьюз поправил куртку, и откуда-то из ее недр вдруг раздался тихий сдавленный писк.
- Господи, что у вас там такое? – Заинтересовался детектив.
Констебль с улыбкой вытащил на свет маленького толстого щенка пшеничного окраса, судя по едва открывшимся глазкам тому было около двух недель отроду.
- Вот сэр, подобрал ночью. Отнесу своим ребятишкам, то-то они обрадуются.
Холмс взял песика из его рук и, прижав к себе, легонько потрепал мягкую пушистую шерстку. Не удержавшись, я тоже погладил щенка, жалобно поскуливающего оттого, что его вынули из тепла. Когда-то у меня был маленький бульдог, я завел его еще до знакомства с Холмсом, но по переезде на Бейкер-стрит пес подхватил какую-то болезнь и неожиданно быстро скончался. Помнится, Холмс тогда весьма сочувственно отнесся к моей потере.
- Прячьте обратно вашу находку. – Сказал мой друг, протягивая щенка Мэтьюзу. – А теперь рассказывайте по порядку, все, что помните.
- Значит, как я уже сказал, было утро, часов около семи, я шел со стороны Уорнзоу и увидел, как из ворот выбежала девушка. Я сразу сообразил, что что-то случилось. Увидев меня, она бросилась навстречу и закричала, что хозяин дома мертв, что они только что нашли его на полу в крови. – Пояснял Мэтьюз на ходу. – И я пошел с ней, чтобы взглянуть самому.
Мы вошли в темный холл особняка, от которого в обе стороны расходился узкий коридор, напротив входной двери располагалась лестница.
- Сюда, мистер Холмс. – Указал констебль. – Нам прямо.
Мы поднялись на второй этаж и вошли в хозяйскую спальню, которую легко было узнать по взломанной двери. Едва переступив порог, Холмс в ужасе вскрикнул и всплеснул руками – служанка с тряпкой и тазиком воды усердно смывала с пола следы ночного происшествия.
- Немедленно прекратите! – Рявкнул детектив так грозно, что бедная девушка выронила тряпку и с испугом уставилась на нас. – Кто вам позволил?
- Но ведь пятно… Уже ведь все… - Пролепетала несчастная. – Хозяин не любил, чтобы пятна…
- В самом деле, Холмс, откуда девушке было знать, что вы захотите взглянуть. – Вступился я. – Она просто выполняет свою работу.
- Пойдите вон. Потом домоете. – Приказал Холмс уже гораздо более мирным тоном. – Мэтьюз, придется вам напрячь всю свою память, чтобы хоть частично возместить ущерб, нанесенной этой… несвоевременной уборкой.
- Да вот там, где сейчас мокро, он и лежал. – Указал полицейский. – На этом самом месте.
- В каком положении?
- Прямо, на спине. Возле правой руки валялся окровавленный нож, обычный кухонный, каким мясо разделывают. Ну и на полу и одежде кровь была тоже.
- Дверь была открыта, как сейчас?
- Да, сами видите, замок выломан. И ключ изнутри все еще торчит.
- Кто выбил дверь?
- Работник. Его позвали, когда не смогли добудиться хозяина к завтраку.
Холмс внимательно осмотрел комнату, проверил оба окна, подергал шпингалеты, чтобы убедиться в их надежности, откинул покрывало с кровати, заглянул в шкаф, в комод, и даже в камин. После чего тщательно с помощью лупы рассмотрел испорченный замок на двери.
Никак не выразив свое удовлетворение или недовольство результатами исследования, он попросил собрать всех домашних внизу и дать ему поговорить с каждым в отдельности.
К нашему удивлению дом на постоянной основе обслуживали всего четверо – дворецкий, две его дочери и некий работник, выполнявший текущий мелкий ремонт и заодно присматривающий за палисадником.
Мы с Холмсом расположились в гостиной и отправили Мэтьюза обратно на его пост. Щенка ему разрешили временно оставить в теплой кухне и пообещали напоить молоком.
Первым для разговора, как самый старший, вошел дворецкий – седоволосый мужчина лет шестидесяти, слегка прихрамывающий на левую ногу.
- Джейкоб Милнер, сэр. – Представился он.
- Присядьте, мистер Милнер, если вам тяжело стоять. – Предложил Холмс, проявив необычную для него внимательность.
- Ничего, сэр, я привык.
- Вы служили, не так ли?
- Так точно, сэр, ефрейтором в полку Принцессы Уэльской. В 65-м был ранен в битве при Девангири, после этого пришлось оставить службу.
- Как давно вы в этом доме?
- Пятнадцать лет, сэр. Столько же, сколько сейчас моей младшей.
- И что вы можете сказать о случившемся? Вечером не было ничего необычного?
- Нет, сэр, насколько я могу судить. Сэр Джордж поздно вернулся со званого ужина и отпустил прислугу спать. Я подал ему чашку чая в спальню и ушел в свою комнату. А утром, он всегда вставал очень рано, сэр Джордж не спустился к завтраку. Бетти поднялась к нему, но дверь оказалась заперта, и внутри никто не отзывался. Тогда она позвала меня. Вдвоем мы стучали и звали его, но все безуспешно. Подумав, что могло случиться что-то нехорошее, я послал Бетти за Парксом. Он топором выбил дверь. Мы вошли и увидели, что хозяин лежит на полу, мертвый. На животе мы увидели кровь, а рядом валялся нож.
- Вы не знаете, почему мистер Эйр вдруг решил убить себя?
- Нет, сэр. Но мне показалось, что в последнее время он был чем-то немного обеспокоен.
- Спасибо, мистер Милнер, вы свободны.
Следующим появился тот самый «мастер на все руки» - Тони Паркс, чей несколько неопрятный вид и подпухшее лицо выдавали в нем любителя пропустить на досуге рюмочку-другую. Виновато пожав плечами, он сообщил, что выбить дверь ему приказал дворецкий, а на счет хозяина сказать ему нечего. Уважаемый был человек, правда скуповат и ворчлив временами, но это «вообще дело обычное».
Сестры Бетти и Энни, разделившие обязанности кухарки и горничной, нервно мяли пальцами края белых накрахмаленных фартуков и взволнованно отвечали, что легли спать как обычно, а утром старшая – Бетти, уже успевшая ранее навлечь на себя гнев Холмса, поднялась доложить, что стол накрыт. Дальнейшую историю мы уже слышали.
- Пожалуй, теперь будет не лишним взглянуть на само тело. Ватсон, если вы не против, мне пригодится ваше профессиональное мнение. Мисс Милнер, будьте любезны – наши пальто и шляпы. – Скомандовал Холмс.
Просьбу его взялась выполнять младшая из сестер, и мне невольно подумалось, что она слишком мала и хрупка для этого большого дома.
В коридоре мой друг приостановился и прислушался.
- Здесь всегда так гудит? – Спросил он.
Я тоже обратил внимание на этот звук – протяжный приглушенный вой ветра, и не похоже было, чтобы он раздавался с улицы.
- Да, тут всегда так в непогоду, сэр. – Ответила Энни. – Паркс говорит, что это из-за неправильной трубы вентиляции, но мистеру Эйру нравилось, и он не захотел ее исправлять. Мы все привыкли и не обращаем внимания, только по ночам бывает немного страшновато.
- Могу себе представить. – Кивнул Холмс, натягивая поданное ему пальто. – Есть в этом завывании что-то замогильное.
Покинув безмятежную Акацию-роуд, мы уселись в экипаж и покатили к городскому моргу.
Надо сказать, конец февраля был моей самой нелюбимой порой, с его постоянной грязью и порывистыми сырыми ветрами, когда зима по сути уже закончилась, а настоящая весна еще не наступила. Холмс полностью разделял мое недовольство стихией но, с другой стороны, он уже две недели и носа из дома не высовывал, так что я даже радовался, что у него появился повод немного подышать воздухом.
К тому времени, как мы прибыли в мертвецкую, тело уже успели раздеть и обмыть – перед нами на секционном столе лежал щуплый старик, судя по глубоким морщинам, лет ему было около семидесяти, но коротко подстриженные волосы и пышные бакенбарды еще не полностью поседели, и впечатление он производил человека ухоженного и следящего за собой. Справа на впалом животе зиял узкий вертикальный разрез дюйма в три.
- Осмотрите его внимательно, Ватсон. – Сказал Холмс, пропуская меня вперед, и занялся сложенной рядом одеждой покойного.
Я надел перчатки и склонился над раной, нож, которым она была нанесена, не менее восьми дюймов длинной - лежал в лотке сбоку. Вставив зонд в раневой канал, я продемонстрировал его Холмсу.
- Вот, взгляните, нож вошел вот так, под углом, по направлению снизу вверх, на всю длину. Пробил брюшную стенку, прошел сквозь печень и, скорее всего, перерезал чревную артерию. Очень серьезное ранение, даже если бы его нашли сразу, все равно вряд ли смогли бы спасти.
- Он быстро скончался?
- Точно сложно сказать, но смерть не обязательно была мгновенной. Думаю, сначала случился болевой шок, а потом он истек кровью. Мучительная смерть. Не представляю, что может толкнуть человека сотворить с собой такое…
- Что ж, постараемся это выяснить… А это что, Ватсон, взгляните на его руки.
На костлявых запястьях трупа виднелись синяки, на которые я сначала не обратил внимания.
- Похоже на следы пальцев, Холмс.
Вынув лупу, Холмс придирчиво всмотрелся в отметины. Изучив их и сочтя, что больше нам тут делать нечего, он выпрямился и махнул рукой на выход.
- Ладно, сейчас давайте возвратимся домой. Надо подумать и сопоставить все факты. Мне нужна моя трубка.
Отказавшись от обеда, который, к слову сказать, не особо полез и мне, Холмс взгромоздился на кресло и задымил трубкой, лишь единожды за полчаса нарушив молчание и попросив подать один из его альбомов. Наконец, он отложил трубку и стремительно подошел к столу.
- Смотрите, Ватсон. Представим, что эта линейка – нож. Если бы мне пришло в голову выпустить себе кишки, разве стал бы я держать его таким образом? – Спросил он, приложив деревянную линейку к своему боку. – Это совершенно неудобно. Скорее я взял бы его так, горизонтально, и резал бы наподобие упомянутых Лестрейдом японцев.
- Да, мне тоже показалось, что для самоубийства рана слишком необычная. – Согласился я.
- А теперь вы возьмите наш «нож» и покажите на мне, как бы вы ударили, если бы захотели убить меня ударом в живот.
Взяв линейку и примерявшись, я нашел, что удар сбоку и вверх был одним из предпочтительных.
- Допустим, я бы сопротивлялся. – Холмс попытался перехватить мою руку.
- Тогда я бы схватил вас за запястье, вот так.
- Но только за одно. Вторая рука у вас занята. А синяки мы видели на обеих.
- Значит, нужен кто-то третий, чтобы держать жертву сзади! – Воскликнул я.
- Браво, Ватсон. – Похвалил Холмс. – Идем дальше. Как думаете, из такой раны натекло бы много крови?
- Еще бы. Должна была быть приличная лужа.
- Вот именно. А что мы видели? Халат барона пропитан кровью, свидетели говорят и об испачканном поле. Но вы обратили внимание на воду в тазике служанки? Далеко не такая грязная, как можно было предположить, вытри она целую лужу.
- Может, она просто успела ее сменить?
- Нет, мой дорогой, я не видел лишней пары следов. Вы же знаете, я не упускаю такие вещи. Дальше – поза покойного. После удара в живот, как обычно падает человек?
- Скорее всего, вперед или на бок, скорчившись. Это очень болезненно, если только он не принимал какое-нибудь сильнодействующее средство.
- Допустим, что не принимал, я не нашел в его комнате ни шприцов ни ампул.
- Тогда что же получается, Холмс? Эйра убили, причем как минимум двое, да так, что никто из слуг ничего не услышал, потом перенесли его в спальню и каким-то образом закрыли на ключ изнутри, после чего испарились? Но это же какая-то фантастика, Холмс! – Недоверчиво воскликнул я.
- Фантастика или нет, но это факт, с которым мы имеем дело. – Раздраженно ответил Холмс. – Можете идти отдыхать, ваша помощь на сегодня мне больше не понадобится.
Поднимаясь к себе, я слышал торопливые шаги по лестнице, за которыми последовал хлопок входной двери.
Вернулся Холмс часа через два и сразу отправился спать, оставив меня в неведении, куда он уходил и добился ли какого-либо успеха.
Однако, если жизнь рядом с Шерлоком Холмсом меня чему и научила, так это терпению и толерантности, поэтому привычный к особенностям поведения моего друга, я не принял его резкость на свой счет и на следующее утро спустился к завтраку как ни в чем не бывало.
Холмс пил кофе и просматривал газету.
- Вот и заметка о нашем клиенте, Ватсон. – Сказал он. - Я вчера заезжал к Лестрейду и поделился с ним своими выводами, так что барон теперь наш клиент. Ах да, Майкрофт справлялся о вашем здоровье, я навестил его в клубе. Надо будет как-нибудь отправиться к нему вместе, он нас приглашал.
- Очень любезно с его стороны.
- А сейчас мне снова придется вас оставить, нужно встретиться с одним человеком. Не расстраивайтесь, мой дорогой, дождитесь, пожалуйста, моего возвращения. - Мягким тоном попросил Холмс и поднялся из-за стола. - Этот визит может пролить свет на нашу историю.
Судя по тому, что он надел парадный костюм и повязал нарядный галстук с брошью, визит явно носил высокосветский характер.
Сам я устроился с книгой Гиссинга в кресле, набил предоставленную в мое распоряжение Холмсову трубку, и попытался утешить себя мыслью о скверной погоде, царившей на дворе.
Как всегда, чтение довольно скоро увлекло меня, и я перестал обращать внимание на время. Щелчок дверного замка вывел меня из задумчивости, я отложил книгу и приготовился услышать новости.
Войдя, Холмс сразу устремился к камину и, стянув перчатки, протянул к огню покрасневшие от холода длинные пальцы.
- Пустая трата времени. – Объявил он. – Эта ниточка ни к чему не привела. Вчера я попросил Майкрофта свести меня с кем-нибудь из палаты лордов, и он выполнил мою просьбу. Я только что побывал у одного джентльмена, на беседу с которым возлагал определенные надежды. Но все, что мне удалось узнать, так это то, что сэр Джордж Лейтон Эйр был человеком в достаточной степени публичным, в том плане, что посещал все общественные мероприятия, куда его приглашали, но близких знакомых не имел, предпочитая держаться обособленно. Женат никогда не был, ни в чем порочащем его репутацию не замечался, явных врагов не имел. С точки зрения его деятельности я не нашел никаких подсказок, способных вывести нас на возможных убийц.
- Что же теперь?
- Теперь вернемся на место происшествия и посмотрим, что ускользнуло от нашего внимания при первом осмотре.
- От вас ничего не могло ускользнуть, Холмс. Это совершенно исключено. – Покачал головой я.
Это замечание вызвало у Холмса неожиданно живую реакцию, он встрепенулся, глаза его возбужденно сверкнули.
- Пожалуй, вы правы. Идемте, Ватсон, берите ваше пальто, я только напишу одно коротенькое послание.
Дворецкий Милнер встретил нас с некоторым удивлением, но без каких-либо возражений.
- Проходите, господа. Если желаете, Бетти сейчас подаст вам чай. Больше, боюсь, предложить нечего, мы съезжаем из этого дома.
- Но пока все слуги еще здесь? – С легким беспокойством спросил Холмс.
- Да, ведь надо прибраться и собрать кое-какие пожитки.
- И куда вы теперь?
- Будем искать новое место. Мне, старику, конечно, будет посложнее, но может и я еще на что сгожусь. Не пропадем.
- Тогда не будем вас отвлекать, занимайтесь своими делами. Мы с доктором тут немного побродим.
- Извольте. Смотрите сколько угодно. – С легким учтивым кивком Милнер развернулся и похромал по коридору.
- Еще раз осмотрим спальню? – Спросил я Холмса, когда мы остались одни.
- Попозже, давайте сначала уделим внимание первому этажу. Знаете что, нам нужен провожатый, стойте тут, сейчас я его приведу.
Холмс прошел на кухню и через несколько минут вернулся в сопровождении юной Энни Милнер. Девушка явно не была в восторге от того, что ее оторвали от сборов, но смиренно плелась за детективом, на ходу вытирая мокрые руки о забрызганный передник.
- Расскажите нам, как тут все устроено. – Попросил Холмс, пропуская ее вперед.
- Конечно, сэр. Смотрите, вон там, в левом крыле, наша с Бетти спальня, потом кухня, комната для посуды и еще коморка. А прямо напротив – столовая и зала. Из нее можно выйти в гостиную и на террасу позади дома. В правом крыле – комната папы, то есть комната нашего дворецкого и подсобная, там спит Паркс. А с другой стороны библиотека и кабинет мистера Эйра. Из библиотеки тоже есть выход в гостиную. На втором этаже спальни, но они все заперты, кроме одной, где спал мистер Эйр. Мы там только изредка убираемся. Ну, еще есть туалетные комнаты…
- Спасибо, Энни, можете возвращаться к своему занятию. – Прервал ее Холмс. - Дальше мы справимся сами.
Мы прошлись по описанным помещениям, достаточно просторным и безупречно чистым, но каким-то скучноватым, словно все предметы были расставлены однажды по определенному плану и больше никогда не трогались с места. Не хватало живых цветов, картин и всяких безделушек, придающих комнатам обжитый и уютный вид. Даже развешанные по стенам библиотеки старинные мечи и гобелен с фамильным гербом смотрелись чуждо и неуместно, лишь подчеркивая суровость и аскетизм обстановки. Кроме того, постоянно присутствующий в доме гул ветра слышался тут еще отчетливее.
- Очень неприятное место. – Высказал я свое мнение.
- Не могу с вами не согласиться. – Ответил Холмс, во время нашего обхода внимательно приглядывающийся к каждому пятнышку, которое замечал на полу. – Но взгляните сюда, вы не замечаете некой асимметрии в расположении этих ковриков?
- Да, вы правы, большой посередине и должно быть два маленьких, но есть только один. – Согласился я, заметив несоответствие серых паласов со сдержанным темным орнаментом в греческом стиле по краю.
- Похоже, здесь слегка передвинули мебель, очень аккуратно, но все равно можно разглядеть мелкие полоски на паркете. Помогите-ка мне сдвинуть этот стол.
Справившись с задачей, мы заглянули под меньший коврик, и Холмс довольно хмыкнул. Даже мне было понятно: пол в этом месте тщательно скребли и отмывали, избавляясь от какого-то въедливого загрязнения.
- Можете себя поздравить, Ватсон, мы нашли истинное место преступления. – Удовлетворенно произнес Холмс. – А теперь давайте вернем все, как было, и оправимся дальше.
Покинув библиотеку, мы поднялись на второй этаж, но против ожидания Холмс не направился сразу в спальню покойного, а прошелся по коридору и осмотрел запертые двери.
- Вот эту открывали чаще других, причем в последний раз совсем недавно. – Заметил он. – Чуть позже мы обязательно узнаем, что за ней скрывается. Вы, верно, уже и сами поняли, что развязка близка?
- При этом я все равно решительно не понимаю, что здесь произошло. – Признался я.
- Вы удивительный человек, мой милый Ватсон, натолкнув меня на единственно верный вывод, сами при этом умудрились остаться в неведении. – Улыбнулся Холмс, но так, что это замечание не показалось мне обидным.
Я лишь пожал плечами – уж какой есть, такой есть.
В это время внизу послышались голоса.
- А вот и кавалерия. – Прислушавшись, заявил детектив. – Спускаемся, это прибыл Лестрейд.
Уже начинало темнеть, поэтому Холмс попросил зажечь в гостиной лампы, у входных дверей по его же распоряжению встали два сопровождавших инспектора констебля. Мы с Лестрейдом заняли свои места в креслах, а детектив облокотился на спинку дивана.
Ветер за окнами все так же раскачивал и мотал голые ветви деревьев в палисаднике за домом, и мне вдруг нестерпимо захотелось оказаться на Бейкер-стрит, подальше отсюда и поближе к успокаивающему теплу нашего камина.
- Приступим, господа. Мистер Милнер, позовите сюда мистера Паркса. – Приказал Холмс растерянному дворецкому. – И поторопитесь.
Паркс вошел, принеся с собой ароматы дыма, пыли и крепкого алкоголя. Обведя присутствующих взором красноватых глаз, он потупился и нерешительно замер посреди комнаты.
- Куда думаете податься? – Вежливо поинтересовался Холмс.
- Я это… думал истопником. Через улицу слышал нужен. – Промямлил работник.
- Арестуйте его, инспектор. Этот человек убийца. – Совсем другим, стальным тоном произнес Холмс. – В библиотеке под ковром остались следы его преступления. Не так ли, Паркс? А дверь спальни вы сначала заперли снаружи, потом выбили ее и сунули ключ в замок изнутри. Забудьте о должности истопника, за убийство сэра Джорджа Эйра вас в ближайшее время вздернут на виселице.
- Я не убивал! – Дрожащим от ужаса голосом воскликнул Паркс. – Это не я!
- Неужели? Ваша комната ближе всего к библиотеке. Кого вы пытаетесь обмануть? Неужели кто-то поверит, что вы мирно спали, когда рядом кто-то убивал мистера Эйра, потом перетаскивал тело и убирал за собой следы? Не пытайтесь отвертеться, доказательства неопровержимы.
Вас осудят и повесят.
- Это не я, не я! - В отчаянии взвыл Парк и, задыхаясь, выпалил. - Это Милнер пырнул его в живот, я ничего не делал! Я не виноват! Это все он!
- Отлично, Лестрейд, вот и имя соучастника. Арестуйте и дворецкого тоже, в преступлении участвовали двое. Если Паркс сам не наносил удар, то помогал удерживать жертву.
- Нет, нет, нет! Я спал, я проснулся от крика старика. Я там не был, не был. – Причитал трясущийся Тони Паркс. – Ничего я не делал.
- Тогда кто был третьим? – Грозно навис над ним Холмс.
- Никого не было! – Воскликнул вдруг за нашими спинами невесть откуда взявшийся Милнер. – Я был один.
- Вы лжете. – Отрезал Холмс.
- Я был один. – Упрямо повторил дворецкий.
Холмс открыл было рот, чтобы высказать доказательства обратного, но на секунду осекся, и в следующее мгновение из коридора донесся женский плач и причитания.
- Констебль, введите всех сюда! – Не выдержал Лестрейд.
В гостиную втолкнули сестер Милнер, старшая была белее своего фартука, а младшая всхлипывала и в отчаянии цеплялась за ее руку.
- С папой была я. – Глухо произнесла Бетти, прежде чем тот успел возразить.
- Не надо, девочка. – Запоздало выдохнул он.
- Ничего, папа. Паркс все равно бы рассказал. Это была я.
Энни залилась слезами пуще прежнего, а все остальные замерли, кто пораженный этим признанием, а кто от охватившего его горя.
- Зачем вы? Что тут произошло? – Холмс, удивленный, казалось, не меньше остальных, присел на край дивана и указал служанке на стул, но та осталась стоять.
- Это все началось еще пять лет назад, когда мама была еще жива. Мистер Эйр ужасный человек, он всегда очень строго к нам относился. Не вини себя, папа, ты не мог ничего поделать. – Бетти замолчала, собираясь с духом, но все же нашла в себе силы продолжить, хоть слова давались ей с заметным трудом. – Когда мама умерла, он стал ко мне особенно жесток. Он придумывал наказания за каждую провинность, и специально не держал других слуг, чтобы мы не успевали все по дому. И чтобы никто не знал, что здесь происходит.
- Какие наказания вы имеете в виду? – Осторожно спросил Холмс.
Девушка молчала. Вместо нее ответил ее отец, голос его звенел от гнева.
- Он мучил, истязал ее, избивал, старый негодяй! А я, слепой жалкий дурак, сначала ничего не замечал. Когда же глаза мои открылись, я заявил ему, что мы немедленно покидаем этот дом. Вы все не представляете себе, каким человеком он был. Он заслужил сдохнуть, как собака. На мои слова об уходе, он лишь рассмеялся и сказал, что если мы уйдем, то умрем с голоду на улице, потому что он позаботится, чтобы нас нигде не приняли. Чтобы никто не дал нам работы. Он обещал сгноить нас в работном доме. Я все равно хотел уйти, но Бетти уговорила меня, а я трусливо послушался.
- Мы боялись его, мистер Холмс. Он был способен на страшные вещи, а мне бы все равно никто не поверил. – Тихо подтвердила Бетти. – Он приходил вечером, а когда все ложились спать, посылал меня наверх за тростью или чем еще… Я смирилась. Но вчера он приказал, чтобы я позвала Энни, потому что она плохо вымыла посуду. Я сказала, что посуду мыла я, но он все равно требовал. Я никогда ему не перечила, но его злости и так было достаточно для самых жестоких пыток, а услышав отказ, он совсем пришел в ярость. Я испугалась его, слишком сильно испугалась и закричала. Я никогда прежде не кричала… Я не хотела, чтобы и Энни тоже пришлось…
Во время этой исповеди по лицу девушки медленно ползли слезы, которых она даже не замечала.
- Все просто, мистер Холмс. – Закончил за нее Милнер. – Я, наконец, очнулся и возненавидел себя. Взял с кухни нож и воткнул его в печень мерзавца, насиловавшего мою дочь. Он визжал, словно свинья на бойне. И я ничуть не жалею, что сделал это. Бетти вцепилась в него, но она просто испугалась и не понимала, что делает. Я отнес тело наверх и сделал все так, чтобы это походило на самоубийство. Да только не вышло. Я один виноват.
- Это правда? – Спросил Холмс у Бетти.
- Нет. – Покачала головой она. - Я помогла тащить тело, а Паркс выбил дверь и сунул ключ изнутри. Потом мы вместе передвинули стол, потому что на ковре осталось пятно крови. Ковер сожгли в камине, а полы я мыла всю ночь.
- И я, я помогала мыть. – Отчаянно пискнула сквозь слезы младшая сестра. – Я тоже проснулась.
- Она тут не при чем. – Прошептала старшая. – Она ни в чем не виновата.
- Это уже будет решать суд. Вы все арестованы за соучастие в убийстве, можете взять свою верхнюю одежду. – Произнес Лестрейд, поднимаясь. – Констебль, проследите и проводите всех к фургону. Мистер Холмс, поздравляю с еще одним раскрытым делом, Скотланд-Ярд выражает вам свою благодарность. Доктор, всего доброго.
Мы вышли в коридор, где полицейские выводили на улицу участников разыгравшейся драмы. Все четверо арестованных были бледны, как смерть, а младшая, казалось, прибывала на грани обморока.
- Что там, в запертой спальне? – Спросил Холмс непривычно хриплым голосом.
- Комната его матери. Ключ на стене в холле. – Ответила Бетти, пока констебль надевал на нее наручники.
Взяв ключ, Холмс направился к лестнице, я взял лампу и пошел за ним, чувствуя себя словно в каком-то страшном и тоскливом сне. За дверью оказалась маленькая комнатка, явно женская, повсюду были разложены вышитые кружевные салфеточки. Но взгляд наш остановился на туалетном столике, на котором, вместо духов и коробочек с румынами, аккуратным рядком красовались трости, прутья, хлысты и веревки.
С содроганием я представил себе, как бедная девушка в полумраке поднималась сюда, чтобы взять один из этих отвратительных предметов, и пробиралась вниз, где ее ожила жестокая расправа. И не было никакой надежды на спасение. Неужели все ее страдания теперь закончатся на эшафоте? Разве есть в этом справедливость? Почувствовав, что на глаза начинают наворачиваться слезы, я поспешил вниз, и глухой вой ветра в коридоре показался мне нестерпимым. Холмс догнал меня у выхода, он не произнес ни слова, но выглядел еще бледнее, чем арестованные слуги.
Угнетенные и уставшие, мы возвратились в нашу гостиную, кажущуюся сейчас особо родной и уютной. По направлению взгляда Холмса я понял, что мысли его занимает несессер, спрятанный в ящик стола. Сейчас мне полагалось уйти и оставить его одного, но я чувствовал, что не могу этого сделать.
- Давайте я, Холмс. У вас руки дрожат, вы поранитесь. – Сказал я, и он с покорной благодарностью закатил рукав нервно подергивающимися пальцами.
Это был единственный раз, когда я сам ввел ему кокаин, и не испытал при этом никаких угрызений совести.
- Вы упрекаете меня? – Спросил Холмс, глядя в сторону, когда я убрал шприц в чехол.
- Нет. – Честно ответил я. – Мне неприятно и горько на душе, но вашей вины тут нет. И вы не корите себя. Лучше сыграйте что-нибудь, пожалуйста, тишина так угнетает.
Я видел, что ему не хочется, и первые звуки, извлеченные им из скрипки, были подобны визгу сотни несмазанных телег, но постепенно игра успокоила его, и из-под смычка полилась чистая и нежная мелодия моих любимых «Песен без слов». Так мы просидели в гостиной до глубокой ночи.
После суда смертной казни удалось избежать лишь Тони Парксу и Энни Милнер, первого приговорили к каторжным работам, а вторую к нескольким годам тюремного заключения. Дальнейшая их судьба мне неизвестна.