Я привыкла быть успешной в своей профессии: получены все возможные квалификационые категории, дипломы за участие в профессиональных конкурсах, заслужено звание «Ветеран труда», опубликовано немало статей по педагогике и психологии, разработана новая психолого-педагогическая методика, защищена кандидатская диссертация, - в общем, можно без лишней скромности сказать, что карьера удалась. Авторитет среди коллег и любовь детей, наверное, самая высокая награда за годы, проведенные в чудесном мире Детства.
И вот на пике карьеры я все себе испортила. Когда решила согласиться на должность директора детского дома, друзья крутили у виска:
- Ты рехнулась! У директоров детских домов сейчас такая репутация, что будешь стесняться говорить, кем ты работаешь! По телику только самый безразличный не обругал детдомовскую систему!
- Смотрела вчера Малахова? Он так и сказал «Сидят там эти тетки зажравшиеся, директора детских домов, детьми торгуют, совесть потеряна!». Ты хочешь, чтобы и о тебе так говорили?
Первый месяц я была в шоке! Груз свалившейся ответственности, в буквальном смысле слова, меня раздавил. Мне выдали удостоверение, гласившее о том, что я являюсь опекуном и попечителем всех моих детей. То есть, не только обеспечиваю выполнение государственных гарантий, но и оплачиваю штрафы за административные правонарушения, а в случае ненадлежащего исполнения обязанностей, повлекшего за собой несчастный случай, ко мне могут быть применены меры уголовной ответственности. Проще говоря, случись, что с ребенком, сидеть в тюрьме буду я.
Назначили меня и.о. директора в декабре. Возможность почувствовать груз ответственности в полной мере представилась в первый же месяц.
Мои детки уехали отдыхать на все зимние каникулы в Вологодскую область. В доме тишина, вникаю в нормативные документы, пишу приказы к началу года, и вдруг звонок:
- Надежда Ивановна, куда Вы нас отправили! Здесь не санаторий, а пионерский лагерь! Тут холодно, в комнатах ужасно, туалеты все разваливаются, душ еле работает! Заберите нас отсюда!
- Ребята, да не я вас отправляла, все детские дома туда выехали, не могу забрать!
- Мы здесь не останемся! Мы пешком уйдет!
Что делать? Звоню директору санатория:
- Безобразные дети! Хамят, взрослых не слушают, все ломают! В столовую строем идти не хотят, мероприятия игнорируют! Ищем подход, но не знаю! У нас здесь детский санаторий, а не колония для малолетних правонарушителей!
- Так зачем на конкурс заявлялись?! Вы же готовы были работать с детьми, у которых осложненное поведение!
- Но мы же не знали, что они такие!
Не желая встречать новый год в этом замечательном санатории, дети начали делать все, чтобы их отправили домой. Закончилась война детей с администрацией тем, что директор заказала автобус, посадила в него не только моих детей, но и всех других детдомовских и домашних, кто своим поведением её не устраивал, и собралась отправить их в Заполярье! О том, что нарушены все правила детских перевозок, молчу! Морозы стояли минус 20-25 градусов! Как детям ходить в туалет!? Где кормить детей!? Как самые маленькие выдержат 25 часов пути в автобусе!? Звоню в министерство, в прокуратуру Вологды, ищу телефон Виктора Астахова!
Через три часа меня забирает министерская машина, и, вместе с представителями министерства, я еду в Вологду. Вот так, ушла утром на работу, а вернулась через неделю.
Обстановка в санатории накалена до предела. В кабинете директора собраны представители местного министерства, администрации, комиссии по делам несовершеннолетних, инспекции по тем же делам! Атас, думаю, сейчас меня, просто, разорвут на части.
- Сломано.…Курили.… Выходили за территорию… Но,самое страшное, Ильин Андрей гонялся с охотничьим ножом за девочками!
- Нет у меня никакого Ильина Андрея.
- А, это не Ваш? Да?
- Я Вас услышала, - говорю, - отведите меня к детям.
Идем вместе с представителем министерства. Пока ехали, я ему про каждого ребенка рассказала, пытаясь создать не формальное, а личностное отношение. Подходим к домику на окраине санатория, куда запихали моих подопечных от других детей подальше, и тут! Выбегают мои, все от мала до велика, ко мне бросаются, обнимаются, виснут, целуют.
- Все, ребята, все, ваш ангел-хранитель приехал, теперь все будет хорошо, - видя эту картину безумной любви и радости, говорит представитель министерства.
Идем в домик. Я, молча, держа на руках и прижимая к себе самых младших, слушаю рассказы детей:
- Нас в первую же ночь подняли воспитатели, и кричат: «Эй, ублюдки, идите на зарядку!». Ну, мы и ответили. А что? Терпеть что ли?
В комнатах двухъярусные кровати. Скудный свет едва освещает неуютное помещение. Холодно. Дети ходят в верхней одежде. В комнате, расположенной в конце длинного коридора, сидят милиционеры. Душ прогнил, желтая вода течет из крана тоненькой струйкой.
В этом домике поселены все, кто своим поведением не устроил директора санатория: дети двух детских домов, профессионального училища, и примкнувшие к протестующим, домашние дети. Своих воспитателей директор не дала, поэтому до моего приезда круглосуточно с детьми были две молоденькие воспитательницы: одна наша, другая из соседнего детского дома. Самому младшему ребенку три года. Воспитательницы вышли ко мне синие от усталости и многодневного недосыпания. Спали ли они вообще? "Дремали, немножко", - говорят.
Весь день у детей берут показания сотрудники милиции. Я, как законный представитель, присутствую на допросах . Глаза слипаются. Трясет от усталости. Ночь-то в пути провели!
Вечером министерские уехали, оставив меня улаживать все конфликтные ситуации и предотвращать новые. Пришлось напрячь все мое профессиональное мастерство. Изменить отношение к моим детям с негативного на дружелюбное – задачка не из легких!
- Строже надо, Надежда Ивановна, с этими детьми быть! Они у вас распущенные больно! Наказывать надо! – учит меня директор санатория.
- Их жизнь уже так наказала, куда уж больше-то! В детском доме при живых родителях расти! – отвечаю.
- Это да. Я, как-то, об этом не думала…
Следующий день провела в Вологде, пытаясь купить сорок билетов на ближайший поезд. 23 билета для моих детей, остальные – для неугодных директору санатория детей нашей области. 30 декабря, завтра новый год... Страшно болят ноги – я не могу столько времени стоять на ногах! Темно уже... Где же эта машина? Еще три часа до санатория добираться! Надо в магазин зайти, завтра хоть какой-никакой стол детям накрыть…
Стою с тяжелыми пакетами в ночном незнакомом городе. Реветь хочется, а надо улыбаться. Улыбаюсь.
Вечером 31 декабря а-ля праздничный ужин был в 19.00. Это официально в санатории так встречу нового года отпраздновали. До полуночи, в качестве развлечения, предлагалась дискотека в неотапливаемом спортивном зале (на улице минус 25 градусов).
В десять вечера мы с ребятами накрываем стол. Стелем туалетную бумагу (скатерти или салфеток не нашла), режем закупленные вчера колбасу, ветчину, сыр, овощи, фрукты, хлеб. Нас 40 человек – все изгои этого санатория. Поздравляем друг друга, смеемся, убираем со стола, идем на дискотеку. То ли танцуем, то ли согреться пытаемся, празднуем, в общем...Вдруг:
- Ваши дети пьяные! – прибегает директор санатория.
Мы с Аней, воспитательницей, в домик. Где взяли-то!? Ведь все сумки проверили!
- Да пэушники старших парней напоили, - сдает Маринка.
Укладываем парней спать, и своих, и чужих. Кто-то блюет, убираем. Кто-то орет – успокаиваем. Кто-то, как Ванька – встань-ка! Только уложим, его опять куда-то черти несут!
В четыре часа утра, чуть живые от усталости, выпиваем с Аней – воспитательницей по чашке кофе. Такой вот праздник! Как встретишь, говорят, так год и проведешь…
Второго января мы, я и две молоденькие воспитательницы, вывезли из Вологодской области 40 детей. Всех «бандитов», как окрестила их директор санатория. Нам в сопровождения дали замечательного врача, которая всю дорогу не могла понять, чем эти дети могли не угодить? Ехали мы весело, помогая и поддерживая друг друга. Слушались беспрекословно все, и свои, и "приемные" родственники.
Все "приемные" из других детских домов у нас еще неделю жили.
А детьми директора детских домов не торгуют. Не верьте. Дети поступают в детский дом и выбывают из него только по Постановлению Главы администрации и по решению суда.