Дорогие барышни и кавалеры! Пойдемте, а? Так хочется пройтись от самого Сквера по Бродвею, вспомнить время, когда Сквер был Сквером, ТашГУ — ТашГУ, театр Горького был на Бродвее, а универмаг еще не снесен, и много-много еще чего не снесено…
И Бродвей тогда казался нам самым-самым-самым. Круче не было в Ташкенте улицы: она была такой широкой, такой людной, такой оживленной, такой красочной... Сейчас все это вызывает грустную усмешку. А тогда... настоящий Бродвей казался чем-то невероятно сказочным, средоточием некоего волшебства, вот стоит оказаться там — и мостовые из золота, и миллионеры разгуливают ордами, и Элвис Пресли поет.... очередное разочарование — обычная улица, где много театров и театриков, много световой рекламы. А вместо Элвиса уличные оркестры, таки неплохие. И толпы, орды, стада туристов. И, пожалуй, все. А наш Бродвей уникален нашей памятью. Я о том, доземлетрясенческом, Конечно, о нем написана тыща статей. И в каждой — частица души автора. Ну, а это — коллективная частица...
Начинаем, конечно от Сквера. На самом выходе из аллеи, ведущей на Бродвей, стояла будка с газводой, тут же иногда продавали булочки, и болгарский рахат-лукум. В перерывах между лекциями мы выбегали к этой будке, и на ходу обедали, честно говоря, не помню никаких студенческих столовых в том, старом здании гимназии. Левая половина ТашГУ — физики и ромгерм, правая — биофак и филфак… Большие неуютные аудитории с грубыми,столами. такими же, как в старших классах школы, широкие коридоры, иногда поиски свободной аудитории…. Двери высокие, окна огромные. Мы ходим по струночке, ой, умел наш декан внушить страх и почтение. Не то, что физики, народ свободный, вольный, будущее страны. Мода тогда была на физиков, вернее, не столько мода, сколько умопомешательство.. Конкурс такой же, как сейчас в МГИМО. Tempora mutantur....
ЕС, ваша мама права, собаки за Доской Почета вечно лаяли, только это был не питомник, а, видимо, наоборот, несчастные подопытные животные. Биофаковских лабораторий. Такой же лай вечно слышался в старом здании института Травматологии и Ортопедии на углу Каблукова-Энгельса.
Чуть позже Людбила Грин добавила свои воспоминания:
...Почему-то не написали, что в правом здании ТашГУ (если смотреть от сквера) на первом этаже был химфак, а на третьем мехмат. А ещё была студенческая столовая, за углом этого же здания, за, по-моему, не существовавшим ещё в то время «Уголком». (Это я пишу про 64-65 гг)
Не успела я ответить,что Химфак ТашГУ размещался в отдельном здании, снова обнаружился Энвер:
- LG: Я поступал в 65-м, тогда (если смотреть от Сквера) в правом здании были геолфак, биолого-почвенный и, кажется, географак. В левом здании были мехмат, физфак, филологи и, кажется, историки-археологи. У химфака было отдельное здание, не у Сквера, но недалеко. На пары по химии и физхимии мы ходили туда. Кстати, автобусы на хлопок собирались у химфака, ибо там было больше пространства, чем у Сквера. А то, что за углом правого здания была студстоловая — это совершенно верно. «Уголок» был построен перед ней позже. При столовой был знаменитый буфет с сосисками с квашеной капустой и не менее (а может и более) знаменитая буфетчица (о ней конкретно здесь на сайте есть воспоминания). Если пройти далее, мимо столовой, то будут ворота по двор правого здания ТашГУ. Центровое сооружение во дворе — туалет :-). Но главное — спортплощадки, тир, учебная буровая установка, кафедра. общей геологии. И еще — навес, где готовился замечательный плов. В холодную снежную зиму под тяжестью снега навес рухнул прямо на казан (у меня есть фото этого исторического события).
Могу добавить что по моим воспоминаниям в правом здании была кафедра физвоспитания. Во всяком случае, я ходила туда со справками об освобождении... больше особых дел я с этой кафедрой не имела. Навес помню хорошо. Мои воспоминания подтверждает Владимир: - Журфак открыли в 1967 г. Как раз в тот год я поступал университет, и помню, что приемная комиссия работала в левом здании, если смотреть со сквера. В правом здании. кроме всего прочего, помещался еще и довольно объемный спортзал, в котором занимались студенты, обучавшиеся и не на сквере. Мы, востфаковцы, приезжали на физру с Хадры, где находилось наше здание. Чудные были времена!!!
Университетская библиотека находилась наискосок через сквер, на улице Куйбышева, в прекрасном кирпичном здании дореволюционной постройки. Осенью 1969 г. там был пожар, много книг сгорело или промокло. Библиотеку перевели в Вузгородок. А здание после ремонта отдали авиатехникуму, а ныне там находится Вестминстерский университета, узбекский филиал.
А я тоже помню библиотеку — там были поразительные вещи! Вплоть до романов Эжена Сю, что тогда было редкостью невообразимой. И здание правда было чудесное!
Интересно, что мы с филфаковцами не водились, а водились с физиками. Этакая межфакультетская дружба… А два факультета невест между собой по определению дружить не могут!
Сразу за нашим зданием был Университет марксизма-ленинизма, большое серо-голубое здание, я внутри ни разу не была, но там преподавала наша любимая семейная учительница истории Лидия Ивановна Суздальцева. Недавно я получила письмо от ее сына, который благодарил меня за память о матери. Это была необыкновенная женщина. Красавица, поразительного ума и знаний. Нам с мужем повезло — мы у нее учились. Он в седьмой школе, я — в пятидесятой. Напротив Университета и была знаменитая Городская Доска почета. Мраморная между прочим! Маленькой девочкой, только что научившейся читать, я торчала возле этой доски, испытывая терпение несчастной мамы, отказываясь двинуться дальше и громко, на всю улицу, читая фамилии почетных людей. Очень завидно было и обидно, что мои родители — не на этой Доске почета. Вот, по-моему, тогда возле Доски почета росли цветочки… или я ошибаюсь?
Ан, нет, если верить Элвете:
- Росли вроде бы на узкой клумбе у подножья, - подтверждает она, и тему тут же подхватывает Энвер:
- Таня, мне кажется, я уж рассказывал "моменты" в связи с Доской почета. Повторюсь, если не осудят. Задняя сторона этого места с дверью (чтоб войти и поменять почетных) выходила во двор нашего (правого) корпуса ТашГУ. Как раз, около спортплощадки, где вечерами играли в "парагвай" (футбол без вратаря) на пиво или просто употребляли пиво вне связи с футболом, и процесс был в самом разгаре, была обнаружена незапертость двери, ведущей в Доску почета. Наш курс, отличавшийся исключительной хулиганистостью (притом исключительной же коммуникабельностью и дружбой с курсами старшими, младшими и вечерниками), не преминул сим воспользоваться. В лицевую зону Доски почета вышли лучшие "хулиганские" представители нашего курса и "изобразили фигуры" на фоне фотографий понятно кого. Остальные, в качестве группы поддержки, (отдельное спасибо вечерникам) и главных получателей кайфа, собрались снаружи, на КарлеМарле. Честно, не ожидали такой восторженной поддержки со стороны гуляющих по нашему Бродвею. Когда подъехала милиция, все успели благополучно смыться.
- Ура и слава богу, — это говорю я, потому что подобные подвиги грозили исключением из комсомола с последующим выпиранием из универа.
Оказывается и Акулина помнит тот флэшмоб, выражаясь нынешним жаргоном: - - Вот-вот. Дойдя в таниных воспоминаниях до доски почета, я сразу вспомнила этот твой пивной подвиг.
М-да... ну и жили же люди! Господи, мы по сравнению с вами были просто чем-то вроде смолянок! Только что парами на переменке не гуляли! Попробовал бы кто у нашего Ваганова Евгения Федоровича такое выкинуть! Без соли бы съел!!! Но Энвер доставил мне немало радости своим рассказом! Ибо я в душе хулиганка редкостная, хоть и приходилось разыгрывать пай-девочку… Впрочем, от того, что творилось в наших общежитиях, волосы дыбом вставали!
Но Энвер не совсем со мной согласен:
- Тань, иной раз незлобное весёлое хулиганство, назвать его правильнее озорством, было даже функцией "выпуска пара" при строгом руководстве. Е.Ф.В., насколько знаю, по суровости меркнет в сравнении с деканом геолфака С.Х.М. старых времен!!! Легенды!!! У нас она была уже не деканом, а завкафедрой. Но, после школы А.Ф.Сдобникова №18, нам, пришедшим оттуда на геолфак, все было совершенно приемлемым, понятным (в смысле "правил игры-поведения") и прекрасным. Да. Ну пьянствовали по чуть-чуть, и не только студенты. А то — нет? И вот, поутру, в уже жаркий весенний день, один из наших уважаемых и любимых преподов, выглядывая в окно во двор универа, загибал пальцы, сколько к нему сейчас на лекцию явится "орлов" в не совсем адеватном состоянии. И что было системно (но для некоторых, поступивших на геолфак по-случаю и т. д. - возмутительно) — это балдёжное хулиганьё сдавало зачеты и экзамены на-раз! Особенно, по спецпредметам. Осечки лишь по "Истории КПСС" и подобной мути.
Так: Бродвей! Вот он! Наши любимые, очаровательные, замечательные однокурсницы всегда были готовы скинуться по 20 копеек, и нам (вместе с нашими ресурсами) хватало на портвейн, полбуханки вкуснейшего ташкентского "серого" хлеба, который стоил 16 коп. и некоторое количество кильки (3 копейки 100 грамм — соленая либо 5 копеек — маринованная). И с этим богатством мы шли по КарлеМарле в кафе "Москва" / полуподвал? А по мне так даже вовсе никакой не полуподвал, а с стекляшка, у меня свидетели есть, не знаю, в каких там полуподвалах он пивом наливался!:)) Т. П. ) . Ну, совсем рядом, по правой стороне, за универмагом, около книжного, напротив спортивного с фототоварами. Детали: фотоувеличитель и ванночки для проявителя-закрепителя, купленные именно там, у меня до сих пор хранятся (зачем???) на антресоли, а в комнате у дочи лежит гитара чешская "кремона", приобретенная в музтоварах, рядом с "Москвой" году, наверное, эдак, в 66-67м… Там же, на удивление, тогда продавались и банджо.
Еще что вспомню - напишу, если не скучно, всё ж, совсем "из другой оперы"…
Из другой-то другой, да не очень -то!!!
И все ошибки немедленно подмечает Вася:
- Всё было бы хорошо если бы: 1 — кафе "Москва" - не полуподвал! 2 — супротив спортивного с фототоварами была "Фергана" опять таки ступенек 4-5, причём вверх . Да…. на портво надо было налегать поменьше.
Но и Вася тоже неправ! Вот и мне кажется, то-есть, я уверена, что "Москва" — не полуподвал, а стекляшка, причем самообслуживания. Через Иканскую улицу на углу была "Минутка", где подавали только кофе с немудреными пирожными!
Энвер так честно и признается, что мог быть неправ!
- Вполне мог запамятовать, как-никак — более сорока лет прошло, и сколько потом еще было подвалов и полуподвалов, даже малозаметная румынская виноразливочная точка на иерусалимском продуктовом рынке,где мы "нарушали" сухим вином в песах! :-) (1996)!
Стыд и позор! Вином! В песах!!! Не ожидала!!! Бывает же такое! Совести у них ни на грош!!!! Вот они, неискоренимые пороки социализма!
Тут разговор самым решительным образом переходит к Элвете:
- Дамы и господа! Так как мы гуляем поперёк времени и пространства, давайте указывать, в каком десятилетии пребываем. Не знаю я в первой половине 50-х никакой "Ферганы". По нечётной стороне за Узкитабом — «Академкнига», за ним «Культтовары», где действительно продавались банджо, пианино и балалайки, а в соседнем зале уже в шестидесятых -замечательные немецкие куклы, потом ювелирный, потом комиссионный. Дальше на углу Маркса и бывшей Иканской -"Москва". Так ведь? А через Иканскую эта самая "Фергана"? Это собственно что? Ресторан?
Ничччо подобного!!! - энергично возражаю я. - Напротив, через Иканскую — "Минутка», я же писала — кофе. С парожными. А вот за углом от нее. уже на Иканской — кафе-автомат. Там можно было за денежку получить … напиток… а может и продукт, никогда не бывала,это я про шестидесятые. А никакой "Ферганы" не знаю.
- А дверях «Академкниги» долго висело рукописное объявление о подписке на Апулея, - ностальгирует Акулина.
- Акулина. - утешаю я, - тогда Апулей не -котировался, впрочем, как и сейчас…. а вот я за ювелирный. иногда там тааакие вещи попадались, я, со своим помешательством на побрякушках, просто отпадала. Там при мне купили кольцо с желтым бриллиантом за ТРИ с половиной тыщи! А в культтоварах продавались какие-то странные металлическое вазы цветов побежалости — это когда в воду капнуть бензина, такие радужные разводы получаются. Нет, я еще в Узкитаб загляну. Чего там только не было! А какие ноты продавались! Я туда ныряла ноты покупать, не поверите. до сих пор хранятся !И книги какие были! Не перестаю благословлять местное издательство, тут тебе и Фенимор Купер, и Жюль Верн, и всякие приключения /мне тогда чуть больше десяти было/ и заметьте: кто сейчас отпустит десятилетнюю девочку гулять по всему городу. А тогда отпускали!
Акулина:
А я простаивала в отделе филателии, даже не мечтая что-нибудь купить. Зато каким счастьем было однажды получить в подарок на день рождения серию польских марок про народные костюмы. Они у меня до сих пор есть.
Но тут дамскую беседу прерывает Вася — человек решительный и деловитый. Ля-ля не разводит, а сразу переходит к делу:
- Узкитаб — ворота какой то спортивной управленческой организации — маг. ткани — культтовары, ювелирный — подписных изданий, кафе «Москва» - обслуживаемое— ул.Иканская — магазин галантереи — кафе «Фергана» после денежной реформы -кафе закусочная-автомат (в народном эпосе-автопоилка.
Точно, автопоилка. Вот и Акулина подтверждает:
Мои сотрудники мужеского пола часто вспоминали и автопоилку, и пельменную в здании кукольного театра.
Ура, к нам присоединился Борис, человек много чего знающий и щедро этими знаниями делящийся.
Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, кафе "Москва" (стекляшка) было построено но месте чего-то снесенного на углу Иканской и Карла Маркса. Во всяком случае, где-то в первой половине 60-х, на Иканской на этом месте в одноэтажном строении располагался первый в Ташкенте магазин полуфабрикатов. Продавалось там что-то малосъедобное. и этот магазин просуществовал недолго. А потом то ли в нем, то ли это было в угловом доме уже по Карла Маркса располагалось кафе-автомат.
В самом кафе "Москва" продавались вареные сосиски. Можно было их купить и сырыми, но по цене вареных и по блату или с еще небольшой переплатой. Но это уже было, по-моему, после землетрясения.
Похоже, тоска по сосискам, обуяла не только Бориса, но и Энвера:
- Борис, хорошо, что вы припомнили сосиски в "Москве" (что их можно было купить сырыми домой, не всегда они в то время свободно в магазинах бывали). Вася точно перечислил ряд магазинов — заведений на этом отрезке Бродвея., по этой стороне. А я понял, почему у меня "Москва" в памяти трансформировалась в полуподвал — это на контрасте с "Ферганой" , где вход был вверх по ступенькам. Обслуга в "Москве" была. На приносимую с собой выпивку закрывали глаза из-за собираемых потом пустых бутылок — деньги за стеклотару были, все же, заметные…
Ну, да, бутылки считались собственностью уборщиц, зарплата которых была ничтожной.
Нас поддержала Элвета, которая, к тому же поделилась воспоминаниями о Бродвее:
- Да! Я тоже помню, что кафе было капитальным зданием. Даже фотографию где-то видела недавно: за спиной гуляющей публики — вход в кафе "Москва".
И вообще...
На центральной аллее тенистого сквера, неподалёку от затрапезного общественного туалета (замызганного сарая, воздвигнутого напротив бывшей мужской гимназии), внезапно материализуется фигура в ночной рубахе до полу. Кто это? Ребёнок, взрослая девица, почтенная старушка? Не разобрать! Какой-то фантастический симбиоз!!! Что скрывать? Это я, ЭЛВЕТА, которую вы, такие — сякие, вытащили на прогулку прямо из койки в четыре утра по нашему времени!
/Интересное дело: мы же еще и виноваты. Сама у компа торчит до четырех утра, я вот каждый день так ложусь и не жалуюсь при этом!!!/
- Хороши друзья!! Дождались, когда я засну, и рванули вдоль по Карла Маркса! Не успев хорошенько обдумать план нашего путешествия, не определившись во времени и пространстве, задравши подол ночнушки, лечу вдогонку! В три прыжка оказываюсь на чётной стороне Маркса… Стоп! Нету Маркса! Сразу за углом САГУ — сплошной забор, за ним деревья, и так почти до самого углового магазина, где потом электробытовые товары продавали. Ага! Перестаралась я маленько, проскочила аж до 19 века и очутилась на Кауфманском проспекте. "Абрра-швабра-кадабрра"-кричу я. и переношусь в начало 50-х 20-го в. Вот она родная партейная школа, серенького цвета! А вот стайка нарядных, модно одетых (по меркам послевоенной поры), хорошо причёсанных и подстриженных мужчин и женщин, абсолютно непартийного вида, они звонко смеются, говорят звучными, "поставленными" голосами и исчезают… в дверях Университета марксизма — ленинизма. Да это же артисты театра им. Максима Горького! Они спешат на политзанятия, которые тогда проходили в этом самом здании. Будут конспектировать в аккуратные тетрадочки труды революционных классиков (год за годом), как и мы в будущем. ( Несчастные, угораздило же, их-то за что?!) Но, смотрите, какой-то пожилой господин поотстал, присел в тени на рукоять массивной трости, машет в воздухе руками и что-то шепчет себе под нос. Мизансцена требует комментария. В позапрошлом веке мужчины умудрялись использовать свои щеголеватые батожки. как подставку для тела во время прогулки. Нет, не надо бежать за каретой скорой помощи, девчонки и мальчишки! Он не сумасшедший. Просто большой чудак, ушибленный театром. Видимо, думает о новом спектакле. Может быть, уже находится на репетиции, творит, доказывает что-то актёрам! Точка на улице Маркса, возле партийной школы — его воображаемая творческая лаборатория. Это главный режиссёр русского театра Арсений Григорьевич Ридаль (1884-1975). Да, господа-прогульщики и прогульщицы, он уже засветился на страницах нашего альманаха в публикации "Петровский, 13". Но легендарный, неподражаемый Владимир Рецептер пересказал со слов престарелой Н.А., тоже замечательной актрисы, довоенную "самарскую" мутную историю, которая сильно отдаёт закулисной интригой. В общем, о странностях в личной жизни ничего не знаю! Арсений Григорьевич театральному ремеслу учился в школе самого Макса Рейнхардта. А это Вам не жук начхал!!! В Брюсселе закончил консерваторию( по классу композиции и дирижирования), в Томском университете — медицинский факультет. В Первую мировую - он врач в действующей армии, в годы революции- лекарь на санитарной плавучей базе "Ориноко". Думаю, пароходик постепенно превращался в плавучий театр… Ридаль даже в воронежских партийных списках засветился, как анархист! Он много, где играл, режиссировал. Тогда ведь служители Мельпомены постоянно переезжали. Всюду его, хоть одним словом, но вспоминают тепло. Хотя, нет, уже стали забывать. В интернете то "Георгиевичем" назовут, то Алексеем, то Александром… В русском театре были актёры, шагнувшие на ташкентскую сцену, прямо с театра военных действий. Наверное, отягощённые разными послевоенными синдромами. Они всегда поминали его добром. Ой! Что-то я заболталась! Но теперь вся улица Карла Маркса знает, какие люди творили там в начале 50-х! Не пьяненькие "шмаги", не ободранные "счастливцевы", а РЕЙНХАРДОВЦЫ, РАДЛОВЦЫ, ТАИРОВЦЫ!!! А ведь это высокая планка!
Дальше, дальше, друзья мои! Вот он, РЕСПУБЛИКАНСКИЙ РУССКИЙ ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР! ОЙ! Где же портик с колонами? И почему фасад такой короткий? Давайте отдохнём на бережку арыка и призадумаемся…
Отдохнем, а то Элвета налетела прям-таки ураганом. Я аж задохнулась. Вот это патриот театра, так патриот!!
Пока она переводит дух, мы послушаем Юлташа:
"Бродвей" — ведь кажется это только небольшая часть ул. Карла Маркса? А если пойти с начала улицы? Например от Красной площади? Там такие есть (т. е. были) адреса!
Читайте — "Дорогая Ирина Николаевна, сейчас узнала, что Вы остаетесь в Москве и Вам можно написать. Как много и напряженно я думала о Вас и всех Ваших все эти месяцы. Как хочу знать все о Вас. С бесконечной благодарностью вспоминаю, как Вы и Борис Викторович были добры ко мне. О Гаршине у меня не было вестей пять месяцев, и только вчера я получила от него открытку. Напишите мне о нем. Мне очень трудно.
Крепко Вас целую.
Привет Борису Викторовичу и Вашим детям.
Ваша Ахматова
Мой адрес: Ташкент. Ул. Карла Маркса, 7. На обороте листа: Ирине Николаевне Томашевской от Ахматовой».
Письмо написано карандашом на тетрадном листке в линеечку и передано с оказией.
Да.... чистую жемчужину подарил нам Юлий Львович. Дальше я:
Юлий Львович, так мы, в общем, и собирались пройти до Красной площади. По крайней мере хотела я. А там, как дальше карта ляжет. Пока что не торопимся. Вон сколько Элвета об университете марксизма-ленинизма и главреже театра Горького написала! Слава богу, мне не довелось туда нос сунуть!/ Я , конечно, об университете по изучению классиков/. Зато я бы сунула нос в наш родненький универмаг! Ох, как же я его любила…. представляете, даже чулки ездила туда покупать, лишь бы лишний раз пройтись по универмагу! А какие плащи на втором этаже… и пальто, моя подруга купила. Первый раз видела, как покупают белое пальто со светло-зеленым рисунком… мне бы ни за что не купили: непрактично! А туфли… несмотря на близкое соседство обувного на Кирова, туфли там… да…. одно время можете себе представить, обувь даже в кредит давали! Но само здание! Какое было здание! Жаль только, что побелено было пошлой розовато-желтой краской! Зато внутри! А потолки с ангелочками? Все-таки у старых зданий невероятно благородная атмосфера…
Юлташ:
На этом сайте я приводил документ, где рассказывается об открытии Универмага после кап. ремонта в 1935 году и атмосфере в котором это происходило….
Ой, Борис почему-то обиделся за здание университета!
- Не надо обижать здание, ведь оно не виновато, что в нем располагался Университет марксизма-ленинизма. Во время войны в нем находился военный госпиталь. Мой дедушка был в нем главврачом. А его друг (А.П. Киваев), с которым они жили в соседних квартирах на Коммунистической, был главврачом госпиталя, который находился в 50 школе.
Борис, а мы и не обижали. Мы то, что в нем находилось, обижали. Вернее, оно нас обижало! Подумать только, сколько сил, хитрости, изворотливости и энергии требовалось, чтобы увернуться от изучения этих самых классиков. Могу по праву задирать нос: мне это удалось. Остальным, не столь везучим — мое сочувствие.
О! Вернулся тайфун с женским именем:)))!
- Танита! Где же это я про Университет марксизма — ленинизма писала? /Здрасссте! Монолог Элветы именно с университета и начался!/ Это я про театр! А университет по соседству находился. Поскольку в театр мы ещё не вошли, айда в универмаг. Помнишь, я вспоминала про состязание инвалидов на костылях? Вон они у входа гужуются! Да, настал час истины. Они не просто инвалиды, они отлично организованная банда спекулянтов. Сейчас подадут им тайный знак, и весь этот ташкентский двор чудес рванет к прилавку, где "выбросят" что-нибудь, заблокируют все подходы и всё скупят. Маменькина приятельница, актриса Мария Ивановна Степанова, утверждала, что случайно затесавшихся в давке кололи иголками, что де её почти до смерти закололи, и она сознание потеряла. Правда, терять сознание М.И. была такая мастерица!
- Ха! Насчет иголок не знаю, у нас если что своровать или пролезть без очереди — народ способный! И насчет банды инвалидов, скорее всего, - правда. А вот Юлташ привел письмо, где его отцу пишут про открытие универмага в 1935 году. Бывший пассаж Арифходжи превратили в универмаг. Для того, чтобы туда войти нужно было отстоять гигантскую очередь, типа как у первого Макдональдса на Пушкинской площади. Это было нечто монументальное/ интересно, бывают очереди монументальными/? Автор письма -таки сумела проникнуть внутрь, но там очереди были тоже нехилые. До мужских товаров она не добралась, приличных пальто в женских товарах не было .Тканей хороших она тоже не видела. поэтому накупила всякой мелочи…. Вот насчет иголок не знаю, поскольку сроду в давках не бывала. Но очень даже верю…. впрочем, потом инвалиды исчезли, так как все организовалось куда более стройно — и весь "дифцит" прямо шел на толкучку.
- Какие люди влились в ряды прогульщиков! - восторгается Элвета. - Первоисточники выкладывают! Да, на первом этапе мальчишки нас опередили. Но, Танита, давай ещё поговорим о "низком". Я открою одну страшную тайну. Драматический театр и супротивный универмаг связывала долгая и нерушимая дружба. Тогдашние законы запрещали театру что-либо покупать на стороне. На склад из специализированной базы поступало в ограниченном количестве такое, такое… что ни в сказке сказать, . ни пером описать. Да, Танита, театры всё время немножко жульничали, чтобы купить то, что необходимо для спектакля! Ну а универмаг шёл навстречу.
- Та вы шо!!! Вот поэтому актрисы так здорово одевались! Элвета, ты прямо удивительные тайны открываешь! А в универмаге пахло старыми стенами, старым деревом, я всегда принюхивалась, а на меня подозрительно смотрели. А какие там были шкафы и прилавки! Боже. просто произведения искусства! Что же касается небольших махинаций и мухлежа... вполне можно понять, при таких условиях, в которые мы все были поставлены. Знаешь, я вот задумалась: наверно, мы так гонялись за модами, что у нас никогда ничего в магазинах не было! Стоит взглянуть, как одеваются сейчас за границей: джинсы-футболки-шорты-майки- шлепки-кроссовки. И все!!!!
- Здорово одевались? Я этого не говорила. Они здорово выглядели, потому что умели произвести впечатление! Это гипноз такой, профессиональный навык. А так, добывали отрезы ( или кусочки нескольких отрезов), фантазировали. После просмотра трофейного фильма спешили домой, чтобы зарисовать, не забыть полюбившийся фасон. Копировали из разных источников с помощью прозрачной бумаги. Воплощали идеи в жизнь театральные портные, готовые к любому эксперименту. Универмаг театру помогал, а театр не забывал приглашать негоциантов на премьеры и совместные пикники на природе (маёвки). Только однажды храм торговли раскрыл свои тайники для всей труппы. В 1959 году русский театр впервые отправился на декаду искусства и литературы в Москву. Собственно такая поездка была третьей, но в двух первых случаях ездили только узбекские коллективы. Тогда считали, что участники не должны были ударить лицом в грязь перед москвичами. Вся труппа отправилась за покупками.
- Так не все ли равно, одевались или нет, если так выглядели! - резонно возражаю я. Или тогда нам так казалось? Мы взирали на актеров, как на полубогов, и нам казалось, что у них вещи откуда-то с другой планеты!!!
- Тогда установка была такая: актёр должен быть заметен, отличим от публики. Как бы постоянно находиться на подмостках. Так с дореволюционных времён повелось. Частный театр Корша в Москве подписывал с актрисами особый договор, где указывалось, у каких портных они обязаны одеваться, в каких местах бывать, а куда носа не совать. Ташкентский театр на театр Корша не тянул, но марку держал. В 60-е пошло новое поветрие: скромность, скромность и ещё раз скромность. Я училась в Свердловске, у главного режиссёра театра ТУРКВО в недалёком прошлом, Георгия Николаевича Полежаева. Он ставил нам в пример немецких актёров, которые сбривали даже брови. Естественно, он не призывал юных девиц делать тоже самое. Речь шла о том, что в жизни актёр незаметен. На сцене живут его герои, а сам он только белый лист.
/Вот такая постановка вопроса мне не совсем нравится. Получается, что актер нечто вроде куклы, которым управляет режиссер, но ведь это не совсем так! Плохого актера никакой режиссер не вытянет!/
- Очень жаль, - вздыхает Акулина, - что Бродвей был посещаем мной не так часто, как Пушкинская, и существует в отдельных картинках. Одна из них — второй этаж универмага. Ткани. Моя бабушка, приехавшая с Урала, придерживалась суперконсервативного стиля в одежде (приличная женщина должна быть в платке), увидев это изобилие тканей, бросилась покупать себе куски крепдешина и еще чего-то на платки, каких не будет больше ни у кого. Один из этих кусочков — хризантемы на бордовом поле — до сих пор лежит среди других предметов, которые не нужны, а как выбросишь? Я на днях целую сумку собрала и отнесла в подарок этнографическому музею.
- И у меня та же история, - расстраивается Таня Вавилова. - Бродвей не моя среда обитания, да еще споры о сквере настроение подпортили. "Щебетать" расхотелось. Вспоминаются только посещения магазинов, а это скучно. Одна отрада — театр Горького. Но после Элветы уж все сказано.
- Танечка, почему? - недоумевает Элвета. - Как могло случиться, что моё присутствие пресекло такую замечательную тему? Клянусь, что не буду никого поправлять, как скажется, так и будет жить. Ведь театр у каждого свой! Какое абсолютное знание может конкурировать с живым зрительским впечатлением? Я собираюсь ограничиться ранними детскими воспоминаниями. Никаких рецензий! О Ридале написала, потому что о нем, видимо, сказать уже некому. А сама-то я помню трость, ботинки и руки. Голова его будто в облаках тает.
- Театр все ташкентцы очень любили, - соглашается Таня, - и эгоистично огорчались, когда наши таланты забирала Москва. Помню, как боготворили Рецептера, сколько поклонниц разных возрастов у него было! Шли на все спектакли с его участием. Из ветеранов помню Галину Загурскую. Почему-то из ранних впечатлений запомнилась не русская классика, а ее Филумена. / простите, что поясняю, имеется в виду пьеса «Филумена Мартурано» по пьесе итальянского драматурга Эдуардо де Филиппо. Советскому зрителю известна экранизация пьесы под названием «Брак по-итальянски», с Марчелло Мастроянни и Софи Лорен/ Очень рада, что театр после переезда, а позже и переименования, по-прежнему имеет своих постоянных, очень интеллигентных, любящих искусство, зрителей. Приходишь и снова оказываешься среди своих, как будто никто из тех прежних нас не покидал.
- А мне повезло увидеть Рецептера-Раскольникова, - вступает Людмила, - в его дебютном спектакле, поскольку, наш тренер по гимнастике работал в Театральном институте. то иногда смотрели спектакли выпускников. И к слову. Просьба: может у кого есть знакомые в Театральном институте. находившемся на Шелковичной, и они могут сказать как и где живет Голубев Вадим Вячеславович. прекрасный человек и тренер с кафедры физкультуры этого института. Позже на Бродвее появилась ярмарка пловов. которые готовились по рецептам разных областей и городов Узбекистана. Может кто и помнит-бухарский. наманганский. самаркандский и т. и д. Ведь кроме театра Горького после сноса оставался гастроном на углу с классными пирожными, ну и цирк шапито. который убрали после строительства цирка на Хадре.
Немедленно следует ответ от Art68:
Голубев В.В. живет в Подмосковье.
И реакция Людмилы:
Спасибо за весточку, что он жив и здоров...
- И я видела Рецептера, и не раз, - поддакиваю я, - особенно в роли "Гамлета"…не скажу, что этот Гамлет был лучшим в моей жизни, но совсем не так уж плох! Конечно, для Рецептера и Ткачука было счастьем уехать в Ленинград и Москву, но я твердо уверена, что оставшись в Ташкенте, они бы сделали куда больше...
Тааак, ураган по имени Элвета не дает нам расслабиться:
- Господа прогульщики! Я уже насиделась вдоволь возле арыка в одиночестве. Приглашаю вас на экскурсию в ТЕАТР, КОТОРОГО НЕТ. Да не просто нет, а дважды, трижды нет. В начале 50-х никаких капитальных реконструкций ещё и в помине не было. До 1954 года здание оставалось таким, каким было построено на Карла Маркса. где-то в середине 30-х. В народе театр прозвали ТЯТРГОРЬКОВА. ( ой, до чего здорово подмечено!! Мы же все об этом знали, а Элвета озвучила!)Именно так, скороговоркой и в одно слово! Был ещё вариант произношения, более среднеазиатский: ТАТРГОРКЫЙ. Вот туда-то нам и надо! Дружно переносимся в первую половину 50-х. Мне лет 5-6. Фасад на четверть короче привычной длины. Там, где красовался парадный вход с портиком о четыре колонны, нет ничего. Просто забор хозяйственного двора. А что же есть? Есть простой светлый фасад с большими прямоугольными окнами. Вот и вход. Тёмная дверь, двустворчатая, с остеклением. Переплёт в виде небольших квадратиков. Не помню, она одна была или в компании двух близнецов, слева и справа? Изо всех сил тянем за ручку и оказываемся в тёмном-претёмном вестибюле (он же кассовый зал), обшитом дощечками. Располагался он приблизительно там, где потом был буфет. В амбразуре кассы, естественно, кассир, миниатюрная женщина по фамилии Подвальная. Специально для неё сделали высоченный стул, на котором она восседала два десятилетия. Что ещё интересного в вестибюле для нас, детей? Наверное, макет зрительного зала. Для меня он был чем-то вроде кукольного домика. Следующая станция -"Фойе". Мы попадаем в среднюю его часть. Справа квадратный столбик с четырьмя зеркалами. Слева - пологий спуск вниз, в гардероб. Вешалка, с которой начинался ТЕАТР,- монументальное сооружение из прочного тёмного дерева, с коваными крючками для одежды, с полуподвальными каморками для калош, с мансардами для головных уборов. Калоши подавали через специальные отверстия в барьере, под прилавком. В особо старых театрах они сохранились, через них сейчас баулы передают. На вешалках частенько гостили шинели и военные фуражки. Папенька почему-то рассказывал мне, что после начала спектакля фуражки выбегают на Карла Маркса и поют: "Дадли-Падли!" ( а что это такое, Элвета? В смысле — что означает?)
- Танита! «Дадли-падли»-это переделка какой-то английской военной песенки. Что-то подобное должны были петь в сп.»Голос Америки». Может быть, так? Давно это было. Я только папину сказку и помню…
- Все! Я поняла. Странно, что не поняла раньше. Это была такая песенка с военных времен «Янки дудль денди». Наши привезли ее с войны.
Кстати, тогда младшие чины в театр ходили бесплатно. Их приглашали, когда СБОРОВ не было, чтобы не играть спектакль для пустого зала. Здесь, собственно, заканчивалось левое крыло старого ТЕАТРА. Поворачиваем направо, прогульщики и прогульщицы, и через прямоугольный портал с плюшевыми драпировками попадаем в ту часть фойе, которая тянется вдоль боковой стены зрительного зала. Туда ведут три двери. К каждой приставлена капельдинерша в строгом тёмном костюме, так похожем на военизированный прикид молодых инженеров. Двери справа ведут во внутренний дворик, мощёный кирпичом, с трогательным фонтанчиком. На стенах фойе портреты актёров, режиссёров, всяких закулисных дел мастеров. В углу гипсовый Горький за письменным столом. Напротив, в конце фойе, драпировки скрывают входы в женский и мужской туалеты. Как же они воняют!!! По старинке сыплют что-то в конические металлические сетки на кабинках, но эффекта никакого. Скорее в зрительный! До следующей встречи, ЭЛВЕТА.
Art68 вспоминает, что ее первое знакомство с ТЯТРГОРЬКОВА было в детстве на новогодней елке, и запомнилось подарком с двумя вожделенными мандарининами и скрипучим паркетом в фойе-))).
А ведь и правда: тогда в пакеты с подарками клали конфеты, маленькую шоколадку, пачечку вафель и непременных две мандаринки, что было большой редкостью: в магазинах мандарины не продавали, а на рынке они были привозными, из Грузии или Абхазии и ужасно дорого стоили. Помню, мама покупала немного на Новый год или такие, у которых кожура начинала портиться, они продавались дешево.
Ага, и на Акулину нашло лирическое настроение:
А мой первый поход в Театр Горького был в компании человек из десяти, которую собрала наша соседка, имени которой я не помню, зато помню фамилию — Абраменкова. Она повела нас на спектакль по пьесе Розова, который позже в киноварианте назывался "Шумный день".( сама пьеса называлась «В поисках радости». Т. П. ) Роль одного из героев -мальчика — идеалиста, воюющего с мещанством отцовской шашкой, играл Р.Ткачук, которого совсем недавно я видела в театре ОДО. Обрадовалась ему, как старому знакомому. Вообще, собрать ребятишек со всего двора и повести их куда-то развлечься, было в те времена в порядке вещей. Эта женщина запомнилась еще и тем, что она выписывала журнал "Семья и школа", почитав который, я вполне логично объяснила родителям, что они меня неправильно воспитывают. Ответ был более, чем доказателен, а вот какими нормативными документами она пользовалась в воспитании своих детей, не знаю.
Ох, Акулина, смелая женщина, интересно, если не секрет, в чем заключалась неправильность воспитания? Зато аргументы в пользу правильности, полагаю, оказались, более чем весомыми? :) А то, что соседки и нас брали то на озеро, то в кино, действительно было в порядке вещей, удивительно, правда?
Похоже, что у Константина Ташкентского воспоминания не столь радужные:
- Элвета, через 10 лет построили главный вход и пришла наша пора — «сознательных пионеров» заполнять постоянно пустующий зрительный зал. Какую только дребедень мы там не смотрели! И даже по несколько раз. Во время спектакля из зала нельзя было выйти. Да и одежду в гардеробе старались выдавать только после окончания спектакля. Но, наша «надзирательница» от школы, сидела только первый акт, а дальше свобода! А как же тяжело должны были, все это, переживать актеры!
- Какой вы жестокий, Константин! - упрекает Элвета. - Но, что поделаешь, зритель всегда прав! Да, для актёров всех времён и народов культпоход школьников — стихийное бедствие. Дети, пришедшие в театр с родителями, с друзьями, смотрят спектакли замечательно, но как только ведут их в театр стройными колонами, всё, туши свет! Или лучше "не туши"? Вспомнили бы хоть кусочки той "дребедени", которая вам так не понравилась. Можно было бы говорить предметно, что и как. Вообще, русский театр был любим ташкентцами, всегда хорошо посещался зрителями, но жизнь-то длинная. Бывали периоды пустых залов.
- Да не проблема! Схема такая. «Ленин» — «Партия» — «Комсомол». Театр ставит пьесу про … скажем, революцию. Зал пуст. «Партия» говорит «Комсомолу»: «Надо!». Комсомол отвечает «Есть!». Представители райкома привозят в школу билеты в театр и вручают их секретарю комсомольской организации. Если удалось подсуетиться и взять в последние ряды — подешевле, то повезло. Попытки сдать билеты в кассу не проходили — «райкомовская БРОНЬ!». Затем театр и сам начинает понимать: не идет зритель — билеты шлют в райком. Билеты нам «сплавляли» не реже раза в два месяца. Так, что смотрели практически весь репертуар, за исключением того, на что билеты было не купить. Прошло еще 20 лет. Подросли мои дети и пошли в ту же школу. И им до 92 года приносили такие же билеты и в этот же театр, и с тем же ароматом того же туалета. Очень надеюсь, что с внуками этого не повторится. В музыкальной школе к этой теме подходили проще — продавали сразу годовой абонемент в концертный зал Свердлова. Наполняемость зала была на два первых ряда. Классическая музыка... Кстати, пустые залы - это болезнь не только ташкентских театров. В 1965 году были в Москве. Решили посетить «Оружейную палату». Нашли около Кремля киоск, где можно было купить туда билеты, но в «нагрузку» надо взять еще куда-то по два билета. Одной из нагрузок оказался МХАТ, «Милый лжец». Был июль месяц, и зал был пуст. В семидесятые и в восьмидесятые годы постоянно приходилось ездить в Москву. Киоск я заприметил, и регулярно покупал там билеты на что-то особо популярное. Ну и в нагрузку … я увидел пустые залы всех звездных театров Москвы.
Вижу, что Art68 явно не согласна!
- Константин, пустые залы театров в Москве - были не по причине конъюнктурных постановок, а в том, что летом труппы этих театров, с закрытием сезонов, выезжали на гастроли по Союзу или за рубеж)))…
[Никогда бы не пошла на спектакль "Диктатура совести", НО! потому что это были гастроли МХАТа, и там играл Калягин…мы ходили именно на МХАТ, а не на пьесу Шатрова))).
Теперь уже не согласна Маргарита, и я ее поддерживаю:
- Всему свое время. Шатровские пьесы "Диктатура совести", "Так победим", " Дальше, дальше, дальше" в начале 80-х были прорывом, символом свободы слова в театре. И залы были переполнены, и артисты замечательные играли. И люди шли не только "на Калягина", а именно "на Шатрова". Сейчас, конечно, все воспринимается по-другому.
Должна добавить, что эти пьесы действительно казались нам абсолютно новым словом и глотком свободы. Кроме того, совершенно не помню никаких навязанных билетов. Наша классная руководительница, чудесная Людмила Дмитриевна водила нас на самые ходовые спектакли и в музеи. Мало того, я закончила музыкальную школу им. Садыкова и НИ РАЗУ от нас не требовали купить абонементы в филармонию. Мы сами туда бегали, и в консерваторию тоже, потому что тогда было много любителей классической музыки, Думаю, остались и до сих пор. У нас очень хорошие учителя были, Может, Константину просто на учителей не повезло? А наша Мина Борисовна Шамшидова, преподававшая историю и теорию музыки, была чудом и талантом и воспитала в нас благоговейное отношение к классике. Но это я так, к слову....
- Кстати, - замечает Элвета, - "Милый лжец" со Степановой и Кторовым в 60-е годы был одним из лучших спектаклей на российском небосводе. Вам повезло, Константин!
В Москве и в Ленинграде мы тоже всегда ходили в театры. И обязательно встречали там кого-нибудь из ташкентцев!
- Дааааа, - ностальгически вздыхаю я, - и было мне счастье, когда в шестьдесят четвертом, приехав впервые в Москву, ЛЕТОМ, купила с какой-то копеечной нагрузкой на какую-то копеечную эстраду билеты на Таганку. на "Доброго человека из Сезуана" с Высоцким и Славиной. Я только потом поняла. как мне свезло, вот уж точно, ходила, словно пыльным мешком прибитая, от невозможности выразить то, что предстало глазам моим… Наверное, тогда я впервые поняла, что такое - гениальный режиссер и гениальные актеры.
- Может быть, - продолжает спор Константин, - но акцент-то я делаю не на «звезд сцены», а на «звездный театр», со «звездным спектаклем» и с билетами в нагрузку, и с пустым залом. А вот покупать, в качестве нагрузки, билеты в «Современник» и в «На Таганке» — это вообще был полный нонсенс. Для себя я сделал вывод, что в жизни любого театра есть периоды пустых залов, когда билеты в них идут только в нагрузку, к чему-то другому. И молодец, неизвестный для меня, работник ташкентского театра имени Горького, который сумел обеспечивать СБОРЫ своему театру. Но в театр Горького я еще после школы, целых пять лет, уже сам распространял билеты, в своем транспортном институте. И скажу честно — приезжие студенты, проживавшие в общежитиях, эти билеты, в основном, брали с удовольствием. Ташкент, известный театр, но на «Махрового Ленина», где-то или в чем-то» продать ни одного билета было невозможно. Скидывались группой со стипендии, а билеты рвали на глазах у всех.
- Да нет, Константин, - не согласна я, - все было немного не так. В нагрузку давали билеты на какой-то эстрадный концерт, куда ходили только приезжие, москвичам бы в голову не пришло. А зал Таганки был битком набит, народ просто выл от восторга, никто никогда ничего подобного до этого спектакля не видел. Для того времени это была абсолютно новаторская постановка. Я приехала в Москву впервые и конечно, обшарила все театры и музеи, какие возможно. Но Таганка…
- Году этак в 69-м - начинает повествование Акулина (прошлого века, разумеется) забрел к нам в институт администратор театра, дядечка, лет за… Очень горячо рекламировал в комитете комсомола "Конармию", на премьеру которой и принес билеты. Я, только что прочитавшая Бабеля, прониклась и привела с собой соседей. Учитывая, что жили мы тогда в районе Рохата, это была удача. Так вот администратор, звали его, помнится, Владимиром Ивановичем, лично встретил нас у входа и рассказал моему мужу, какая у того замечательная жена!
Эстафету перехватывает Маргарита:
- Константин. "Ну и в нагрузку … я увидел пустые залы всех звездных театров Москвы."
Нагрузка в пустые залы в Большой, на «Таганку», «Ленком», «Современник»? Простите, не верю. Возможно, основной состав этих театров был на выезде, а на их сценах шли спектакли гастролирующих в Москве трупп?
- Маргарита, - отвечаю я, - тогда, в начале шестидесятых Театр на Таганке еще по-моему, не ездил на гастроли. А вот остальные театры летом — разумеется! И там действительно гастролировали приезжие труппы. На спектакли, которых, естественно, никто не спешил. Но были и интересные гастроли, не театров, а исполнителей.
А вот Акулина считает, что Константин прав, и такое случалось, хотя и изредка, во всех театрах кроме Большого. Мне это кажется странным, поскольку летом Москву осаждали приезжие, рвавшиеся во все театры и музеи. Я сама, впервые попав в Москву, в июле выстояла полуторачасовую очередь в Третьяковку .
Дискуссию продолжает Константин:
- Я вспомнил пожилого мужчину с потертым портфелем, который занимался распространением билетов в ташкентский театр Горького. Он периодически появлялся в нашем институте. Позже, работая на ТАПОиЧ столкнулся с этой же проблемой реализацией неликвидных билетов. Комсоргом подразделения, где я работал, была Галочка Зайцева. Замечательная, аккуратная, обязательная и сверхисполнительная. Один раз ей вручили билеты, которые она никому не сумела продать. Горе было неописуемое. На её иждивении были пожилые папа и мама, а в комитете комсомола ей заявили, что стоимость непроданных билетов у неё вычтут из зарплаты. Пришлось вмешаться и «объяснить товарищам комсомольцам, что они поступают «не по Уставу». На этом процесс «впаривания» нам билетов прекратился.
- Константин, в данном случае я не верю абсолютно самостоятельно, без ссылок на авторитеты, - энергично возражает Маргарита. - Тем более, что у КС это звучало более решительно:— «Не верю!» — и все тут, без всяких церемоний ;-)
С впариванием нагрузочных билетов в былые времена сталкивалась не раз. Иногда среди этой нагрузки бывало и что-то весьма приличное. Думаю, просто по незнанию продавцов. Никогда не забуду, как увидела в театральной кассе Москвы билеты на концерт Клячкина. Кассирша ошарашенно смотрела на и только повторяла: – « Ну, надо же. У него такая фамилия смешная. Я его в нагрузку всем предлагала. А кто-то сам хочет на этот концерт пойти.»
Дискуссию прекращает Танечка Вавилова, охваченная ностальгией по ТОМУ театру:
- Элвета, ну как же все точно, будто снова побывала в ТЕАТРЕ! Вспоминают и глаза, и уши, и даже нос, ох уж эти туалеты. Открываешь тяжелые, настоящие деревянные двери и налево окошечко кассы, да? А Вертинский выступал в Горького или Навои? Меня не взяли, не всем взрослым билеты достались, но разговоров было так много,что до сих пор это событие помнится.
- Меня не взяли ни на концерт Вертинского, ни на концерт Печковского, - жалуется Элвета. - Поэтому ничего не помню. До 1954г.касса находилась по правую руку от входа.
Стоп! А не мог Вертинский петь в ДОМЕ УЧЁНЫХ?
- Может быть, хотя не уверена, - вздыхает Таня.- Я помню только восторги. Моя мама его очень любила. Когда Вертинский исполнял "Маленькую балерину", снял кольцо, чтобы положить на крышку рояля. Камешек на перстне блеснул лучом в самый дальний угол зала. Об этом я вспомнила через много лет, когда к нам в институт пришел один из начальствующих из советского ОБХСС читать проповедь о недопустимости взяток. И что-то тоже взмахнул рукой и я увидела тот же лучик, пронзивший темноту зала. А Вертинскому перстень мешал, когда его пальцы превращались в порхающую балерину.
Всежки изверги эти взрослые, нет, чтобы ребенка взять на концерт, на всю жизнь запомнилось бы! Моя мама тоже обожала Вертинского, а я когда слышала «В бананово -лимонном Сингапуре...», - аж заходилась. Тогда Сингапур казался чем-то, вроде сказочной страны. Ну, Элвета! Вот это память! Потрясающе!, Простите, сегодня припозднилась, поскольку ездила в издательство, а вернулась без задних ног, головы, рук и остальных важных частей тела! Зато сегодня читаю взахлеб! Ну что можно противопоставить таким воспоминаниям, каждое слово которых на вес золота! Остается только идти дальше…. рядом с ТЯТРОМГОРЬКОВА был магазин "Фрукты-овощи", нужно сказать, магазин богатый. Конечно, туда я ходила редко, вернее, почти никогда, и помню только раз, мама узнал, что туда завезли МАСЛИНЫ! В БОЧКАХ! Послала меня купить полкило. И вот стою я в очереди за многочисленными греками, и полкило постепенно трансформируется в два кило…Мать, как ни странно, меня не убила. Потому что потом я питалась одними маслинами с утра до вечера: в сочетании с зеленым луком, редиской и серым хлебом с маслом, - это нечто! И не верьте надписям на нынешних банках, это не маслины, а жалкая подделка! Вот то были маслины!
Дальше идет… то ли фотография, то ли "Военная книга", не припомню в каком порядке. Военные книги я не читала. Но вот перед началом учебного года — святое дело заглянуть туда, а вдруг надыбаешь учебники, ну там, альбомчик для рисования и т. д , и т п. С той же целью прочесывался "Узкитаб". А в фотографии продавали стереофото, такие пластмассовые шары с окошечком, в которых снимок казался трехмерным…. Вообще не помню, чтобы кто-то ходил в эту фотографию, Ершов — дело другое! То-есть, ходили, конечно, но Ершов держал марку!
- В "Военной книге", - поясняет Акулина, - случались хорошие книги, изданные Воениздатом, и был букинистический отдел. Позже этот магазин переехал в девятиэтажку напротив «Голубых куполов».
- Не к Бродвею сказано, Танюш, - вступает Людмила, - но всякий раз не перестаю восхищаться богатством русского языка. Ну на каком еще можно сказать-надыбала и все поняли. Иногда пытаясь перевести что то собеседникам на иврит. не могу подобрать синоним. Да и вообще на русский можно перевести все. а вот с него сложновато. Простите за отклонение от темы.
- Люд, а зато красочно-то как! !!.
И вообще, когда-то, в девяностые годы, на российской телевидении была такая прекрасная передача "Старая квартира". Вел ее Григорий Гурвич, царство ему небесное, очень рано умер. Мне посчастливилось попасть на одну из этих передач, и даже выступить там. Сохранилась запись еще на видеокассете, не знаю, как перегнать на диск. Впрочем, видеомагнитофон тоже сохранился. Так вот, речь зашла о Хрущеве и кукурузе, и я сказала, что еще до появления слова "попкорн" хорошо знала, что такое воздушная кукуруза: еще бы, живя в Ташкенте! Вот между "Военной книгой" и культтоварами, на углу Бродвея — Кировской, был втиснут крошечный магазинишко, "Кукуруза". И сладкая кукуруза, не венгерская, а наша, там впервые появилась. В банках. Печенье какое-то было кукурузное. Масло. И, представьте, покупатели тоже были!
Что-то я все на какие-то меркантильные темы пишу…но из песни слова не выкинешь.
Оказалось что Акулина тоже не прочь потолковать на меркантильные темы!
-А какие очереди стояли за кукурузным маслом! Идем мы после выпускного вечера с площади, встретив "Ташкентскую зарю" (как тогда обозвали организованное действо на Красной площади для выпускников). На площади до утра что-то гремело, прыгало, пело. А мы с одним из одноклассников всю ночь никак не могли оторваться от другого одноклассника, который занудно просился домой. Так вот идем это мы этакой троицей мимо кукурузного магазина, а там уже и очередь за кукурузным маслом выстраивается. Говорят, жутко полезное масло!
- Оно и сейчас стоит дороже подсолнечного! А еще было горчичное, ужасная гадость! - сообщаю я, и как тот фашист, тут же получаю гранату от Акулины:
- А твист в "Старой квартире" не ты танцевала?
Да я бы танцевала, если позволили. Он и сейчас у меня неплохо получается, невзирая на возраст и комплекцию!
- Детвора, - вмешивается Элвета, - не надоело ещё по пустому театру бродить? А почему он пустой? Да понедельник сегодня, актёрский выходной. И вот мы заходим в тёмный-претёмный зрительный зал… Не бойтесь, трусишки! Здесь никого, кроме стаи диких кошек. Вообще, театр - друг детей. Уж не знаю, какие кошмары мучили архитекторов, но в интерьере много "сюра". Около 900 мест в зале. 900 ЧЁРНЫХ стульев и кресел! Никакой мягкой мебели. По всему видно, специально для театра заказаны жёсткие кресла для партера и жёсткие высокие стулья для ступенчатого амфитеатра. Всё чёрного цвета. Стены неопределённого цвета, скорее-коричневого. Оклеены какими-то плотными тиснёными обоями, а сверху масляной краской покрыты. Такой дизайн я видела только в старой драме в Екатеринбурге. Потолок кассетированный, в крупных квадратиках. Из центра каждого свешивается по одному шарообразному лампиону или вентилятору с большими лопастями. Вдоль стен, под потолком, тянутся окна. Стёкла замазаны коричневой краской. Все окна и три двери левой стены выходят прямо на хозяйственный двор. Открыл дверь - вышел на улицу! По этой причине в зале живут кошки и летают птички, даже гнёзда лепят в углах квадратов. Левая стена зрительного зала — граница театра до реконструкции. По бокам зала четыре прямоугольных возвышения, по два с каждой стороны. Это ложи. Естественно, деревянные барьеры лож чёрно-коричневые. Первая ложа справа называется директорской, первая слева — правительственной. Прямо из неё можно попасть в правительственную комнату, где , согласно замыслу, должно отдыхать правительство. На самом деле, это пыльный чулан, забитый мебелями из старых спектаклей. Иногда там живут актёрские семьи… Балкона нет. Традиционная ташкентская боязнь землетрясения. Зал длинноват и плосковат. Это значит, в задних рядах партера плохо слышно, плохо видно, а из амфитеатра фигурки на сцене кажутся маленькими. Считается, что акустика в зале неважная. Ведь тогда не было пресловутых подзвучек, микрофонов размером с горошину. Актёр должен был охватить пространство силой собственного голоса. Отсюда "поставленные голоса" и особая манера речи. Прогульщики и прогульщицы, куда вы полезли? Осторожно, это оркестровая яма! Она взаправду - яма. Туда можно упасть! Театр тогда имел собственный оркестрик. /Да, Элвета, я сама его еще застала. Т. П./.А вон там, по правую руку от дирижёрского пульта в крохотной будочке, сидит юноша-радист. У него во владении один зелёный сундук, списанный из армейских складов. Пол будочки постоянно завален плёнками. Кто бы мог подумать, что через несколько лет оркестры драматических театров ликвидируют, радисты вылезут из подполья и превратятся в звукорежиссёров, ну и так далее… ОЙ! Где вы, прогульщики и прогульщицы? Ну конечно! Вы все уже на сцене! Уже бегаете, уже прыгаете, уже за провода хватаетесь!!! Нет, я не буду ругать вас, несмышлёнышей. Почему-то все дети так поступают, даже самые робкие. Едва окажутся за кулисами, никого не слушая, летят на сцену и носятся там, как угорелые! Почему??? Кстати, спланировано здание очень своеобразно. Вход в закулисную часть из фойе — через курительную комнату того самого туалета. А сейчас обратите внимание, какая на сцене тишина… Это потому, что в первой половине 50-х здесь ещё всё делали вручную. Вручную опускали и поднимали декорации. Просто "рабочие сцены" (так называлась тогда эта профессия) вцеплялись в тросы по бокам сцены и тянули изо всех сил. В ту пору царили холст и дерево, поэтому во время антракта из-за занавеса доносился стук молотков. Самому смышлёному рабочему доверяли крутить рукоять барабана занавеса, который тогда мог открываться и закрываться весело или печально. Ташкентская сцена имела редкие во все времена КРУГ И КОЛЬЦО. Это значит, что пол-сцены в виде круга могло поворачиваться в одну сторону, а кольцо вокруг — в другую, или само по себе крутиться (как в спектакле "ЗОЛОТОЙ ТЕЛЁНОК", например). Вот это делали электромоторы под сценой. Обычно в театрах есть только круг. ART-68, разве после той ёлки, где мандарины дарили, вас не катали на круге? В прошлом это была главная фишка празднеств в ТЯТРЕГОРЬКАВА. Радости не было предела!!! Хотя, быть может, вы — дитя другой эпохи… Детвора! Смотрите, что стоит в углу! Это театральные машины, изобретённые лет 400 назад. Вот два деревянных вала, один большой, ребристый. На них натянуто полотно. Так крутим вот эту ручку… ничего она легко поворачивается… Слышите? Ветер воет, пурга! Теперь повернём другой барабан, наполненный горохом. Получился шум дождя! ЧТО есть силы треснем по раме, обтянутой кожей, большой колотушкой. Гром! Канонада! Так, теперь наденьте на руки вот эти дощечки с ремешками. Видите, на них набиты полусферы из металла. Хлопните в ладоши! Цокот копыт! Сегодня нам не страшны запреты. Ведь мы духи в призрачном театре. Давайте бегать, лазить по колосникам. Это вон там, на верхотуре, куда небеса, написанные на холсте, возносятся. В театральной практике там имеют право присутствовать только рабочие сцены и электрики. А потом мы спрыгнем вниз и до утра будем крутиться на круге!!!
- Неет, у меня вестибулярный никуда! Это ты, Элвета, привычная, - отмахиваюсь я. - А пойдем мы мимо культтоваров, где продается мечта моей мамы — немецкая швейная машинка «Веритас», в гастроном. Там таааакая кондитерская! С дореволюции остались великолепные китайские вазы, выбор конфет огромный, и в гастрономе еще колбаса имеется любительская по два девяносто, моя любимая… Пойдем, я тебя конфетами угощу. "Белым золотом"… я как раз играю в оркестре, чуть подальше, во Дворце пионеров, и в гастрономе бываю часто.
- И полюбоваться на кондитерское великолепие зайду, и оркестр послушаю с радостью. А шоколадные конфеты есть не буду, аллергик я… Или так: зайдём в гастроном, потом ты потопаешь на репетицию, а я поброжу вокруг ТЕАТРА КУКОЛ, поищу, где мог располагаться балаган МАСТЕРА КУКОЛ. А то все про пельмени да про пельмени… А там ещё стоял несусветный сарай, где по стенкам висели куклы по частям. Заправлял там всем великий волшебник, который мог запросто починить любую игрушку. На крыше находился мезонинчик, где спали его дети. Я считала их счастливцами. Только убрали всю эту контору очень давно.
И очень-очень жаль, что убрали. Почему-то, ты права, пельменная играет главную роль в том комплексе, куда входил и кукольный театр. Мушшшшшины....что с них взять!
А пельменная...
Элвета, а я так за всю свою жизнь пельменей в той пельменной не попробовала! Мама почему-то отказывалась туда заходить, а одной было вроде как неприлично, хоть и любопытство разбирало. Вот в шестидесятых там была первая машинка для попкорна, прямо на улице. почему-то его делали с яичным белком. А кукольный театрик! Такой маленький, а сколько радости!Вот всю жизнь считала, что это дворцовые кухни, а оказалось — остатки Иосифо -Георгиевского собора! Видимо, о соборе упоминать не рекомендовалось, насколько я уже сейчас поняла. Мы в театр и на взрослые спектакли ходили! А в скверике возле театра одно время была книжная толкучка. И цены там были… но я как-то ухитрялась выкроить денюжки на очередную мечту. Вот около Алайского стояли бабушки. книги были разложены на газетках, и просили недорого. Мне по карману. Дореволюционного Кнута Гамсуна и сборники Вийона и Ахмадулиной я покупала именно у них. А в скверике работали зубры и акулы капитализма. Двадцать рублей за Дрюона — это как? Совести у них не было…а книги, почему-то были. Вот и думай….
- В середине 60-х в букинистическом можно было купить драматургию за бесценок, - вспоминает Элвета.
- А я и покупала. Библиотеку драматурга. Была тогда такая серия: серые книжки с темными или синими заглавиями....
А сам театрик был отделан серебристым профилем....
Да, - радуется ВТА, - ТЕАТР КУКОЛ, самый-самый первый мой театр. После того, как я впала в истерику в цирке, испугавшись за упавшего клоуна, только в этот театр меня и водили. Это теперь я смотрю на фото, снятое мною в 70-м, и вижу неказистый домик. А тогда он виделся волшебным замком. Даже соседний княжеский дворец того времени я не припомню, наверное и не смотрела, бежала мимо в театр. А вот что пельменная — это бывшая колокольня Иосифо-Георгиевского собора, да и кукольный театр — бывший храм, я узнала только после похорон Рашидова. (имеется поправка Юлташа — не колокольня, а алтарь)
- "В нехорошем месте похоронили",- сказал мне один очень пожилой узбек. "Там русская церковь и русские могилы", — объяснил он. Насчет церкви — прав. А могил не было. И Романов не там, путаница из-за названия храмов. Оба назывались Военными соборами, но Георгиевский в 1918 году, когда умер князь, Военным уже быть перестал. Так что все могилы остались на площади, где был Спасо-Преображенский, официально тогда считавшийся Военным. Но тогда, в 50-60-х, кто из нас задумывался о прошлом? Мы были счастливы сегодняшнем и уверенно ждали обещанного "светлого будущего".
- С добрым утром, прогульщики и прогульщицы! - весело восклицает Элвета. - Подозреваю, что бродить по ТЕАТРУ вам уже надоело. Потерпите немного… Смотрите! В задней стене сцены открываются огромные створки дверей. Во всех российских театрах их называют "царскими воротами". Но цари здесь ни при чём. Через них выносят и вносят декорации. Но нам туда не надо. Нам вот сюда, вверх по ступенькам в узкий коридорчик, в котором запрещено курить по-русски и по-узбекски (на латинице). И вот тут предлагаю разделиться по интересам. Мальчишки пойдут к реквизиторам в ближайшую дверь, а девчонки на второй этаж, в костюмерный цех. В реквизите много всякой бытовой хурды-мурды (посуда, всякие предметы быта, веера, сделанные бутафорами, стопки книг из папье-маше) и оружие (!). Вот от него вас, пацанов, не оторвёшь. В годы революции много чего поднакопилось, так много, что излишки свезли в театр. Винтовки, пистолеты, револьверы, кинжалы, шашки, сабли, рапиры и т.д. Да ещё в красивых ножнах и с дарственными надписями. Где же были тогда этнографы и краеведы? Девчонки, за мной! На второй этаж по узкой лестнице, мимо каморки сапожника! За дверью костюмерного склада полутьма и запах театральных костюмов. Длинные платья подвешены к высоким палкам. Можно выбрать себе любое, поднырнуть под подол, залезть в него, как в палатку, и мечтать. Здесь тоже много интересных вещей, отобранных у буржуев. Шляпы, перчатки, накидки, сюртуки и фраки. А вот это цилиндр-шапокляк. Жёсткий чёрный диск на вид, а если хватит сил встряхнуть его или щёлкнуть по нему как следует, откроется блестящий шёлковый цилиндр. Парчи довольно много, как и в других театрах. Церковные облачения достались Мельпомене. Ну пошли дальше? От дверей костюмеров поворот влево и мы… в аду! Короткий узкий коридор. По обе стороны двери в довольно тесные гримёрки. В них очень всё по-спартански. Вдоль стены общий прилавок с выдвижными ящиками, маленькие зеркала, в углу чудом притулилось трюмо. Актёры мчатся во весь опор на сцену и со сцены, костюмеры машут огромными утюгами… На сегодняшний взгляд, условия чудовищные, но тогда всё казалось в порядке вещей. Если дышать нечем, можно выбраться на маленькую балахону в конце коридора. Кстати, за последней дверью справа — владения инспектора сцены Мирского. На нем - организация творческого процесса, а также тащить и не пущать, пресекать всякое баловство и вольности в рабочее время. Все это это его служебные обязанности. Он блестяще их исполнял. Как же его все боялись, даже дети! А вот на первом этаже в углу, в двух закутках, побольше и поменьше, сидели почтенные дамы, ведущие актрисы, служащие в театре с момента основания или около того. Кто они? Жрицы, властительницы дум или рабыни ТЕАТРА? Всё в их судьбах давно и без сожаления брошено на алтарь искусства… Сильные характеры, большие страсти и одиночество… Возле самой лестницы комнатка гримёров: парики на деревянных болванах, плойки, килограммы гуммоза для фальшивых носов. Здесь могли всё! Но это совсем другая история… А нам пора на солнышко. Через небольшой актёрский дворик за зелёным забором попадаем в типично восточный внутренний двор с фонтаном. Сюда мы уже заглядывали. Вот по этой дурацкой лестнице карабкаются на крышу довольно пожилые портные. Невероятно, но именно там расположен большой скворечник-пошивочный цех. По правую руку остаются двери фойе, а нам налево. Мы снова в здании театра, но теперь в его правом крыле. Там поначалу и находился буфет, продавали мороженое в стаканчиках и газированную воду. Напротив столба с четырьмя зеркалами -две двери. За правой - большой, светлый зал, угловое помещение. Окна смотрят на Карла Маркса. Здесь театр кончается. Изначально это репетиционный зал, но его оккупировали художники. Растянули на полу большой кусок холста и пишут вполне реалистический пейзаж. Природа в натуральную величину. Мода тогда была на "писаные задники". За левой дверью, через коридорчик-кабинеты главного режиссёра и директора и второй репетиционный зал, холодный и неудобный. Но народу там сегодня полно. В ТЯТРЕГОРЬКАВА затеяли ставить трагедию Шекспира "Ромео и Джульетта". Вот пригласили профессора Абрама Эфроса, театроведа, переводчика, преподавателя театрального института. Беседа на тему "Шекспир и его время". /Кстати, к нам на факультет его тоже приглашали. Это он высказывал мнение, что беда Отелло — в излишней доверчивости и благородстве, ага, как же! Командующий войсками на Кипре, да еще и ставленник такой интриганской республики , как Венеция — и сплошная доверчивость! Ну-гу....Т. П. / Тссс! Пока все на лекции, заглянем в кабинет директора. Кошмар в духе Стивена Кинга! В красный небольшой кабинет каким-то образом затолкали гарнитур в стиле ампир. Тяжеленные кресла, стол и диван с бронзовыми скульптурными нашлёпками. Двуглавые орлы, львиные морды, когтистые лапы вместо ножек! Просто можно сойти с ума! Откуда это богатство? Не иначе из резиденции генерал-губернатора. А какая здесь библиотека!!! Брокгауз и Ефрон, Метерлинк, Кнут Гамсун … Пытливое око борцов с крамолой никогда не заглядывало в эти шкафы. Ну всё, прогульщики и прогульщицы, пора по домам! Выходим на Карла Маркса через тот же тёмный вестибюль. Что это за задрипанный грузовичок стоит перед входом? Какие-то люди во всём сереньком, в кепочках и платочках, залезают через борт в кузов… Да это же актёры и актрисы театра им. Максима Горького на выездной спектакль в Чирчик отправляются. А автобуса у театра ещё нет, на грузовике колесят по пыльным дорогам.
P.S. Портик с колоннами и боковое фойе со стороны двора пристроили в 1955г.
В который раз восхищаюсь невероятной памятью Элветы. Но я сегодня немного о другом. Всячески мною уважаемый Фаим Ильясов немного неправ насчет названия "Бродвей". Оно появилось в середине пятидесятых, одновременно со стилягами. Стиляги хиляли по Бродвею, помните?! Бродвеем называли улицу Горького в Москве, которая служила тем же самым целям, что и улица Карла Маркса в Ташкенте. Честно говоря, ташкентцы просто собезъянничали. Вечерами местные стиляги и просто молодежь выходила гулять на Бродвей. Там знакомились, там завязывались романы, там рушилась казавшаяся вечной любовь, и наоборот рождалась новая вечная... там мирились, ссорились и расходились навсегда. Недаром же я писала когда-то: выходишь на Бродвей идешь, киваешь налево и направо. Конечно, мои прогулки начались где-то в конце пятидесятых и закончились в середине шестидесятых...
Человек я нетерпеливый, поэтому хиляю мимо театра, магазина культтоваров, быстренько перехватываю салатик в "Москве, снова перехожу улицу, и мимо гастронома, вперед, к магазину "Динамо" ни тогда, ни сейчас меня он не интересует, а что это за огромное официального вида здание рядом с Динамо"? Кто-нибудь помнит?
Похоже, не помнит, но зато Константин Ташкентский помнит старый-престарый анекдот:
- Слово "хилять" навеяло анекдот, гулявший по Ташкенту в середине 60-х годов:
"Идет бабулька по улице, навстречу ей стиляга:
- Скажи, сынок, как пройти на улицу Горького? Стиляга отвечает:
- Во-первых не сынок, а чувак. Во-вторых не пройти, а прохилять. И в-третьих не улица Горького, а Пешков-Стрит.
- Спасибо, сынок.
Идет она дальше, видит милиционера:
- Эй, чувак, как прохилять на Пешков-Стрит? В ответ:
- Хиппуешь, плесень?"
В молодости всем хочется выделиться, это нормально.
Еще как нормально! И анекдот был очень-очень известен. И даже без анекдота тогда был такой жаргон, и говорили именно так: чувак, чувиха, хилять, сбацать рок, склеить...не фонтан....
Вот и Акулина его помнит.
- Очень знакомый анекдот, прямо детство вспомнилось. А еще по поводу географии: Чувак берет такси :"Шеф, вези до бороды, оттуда до лысины, а потом к клюшке поедем". То есть, объехав гуляемые сейчас места, выбрался на "Светлану."
А меня пока-что разбирает безумная зависть: - Да, забыла добавить: меня на эту директорскую библиотеку не было! Тогда имена Гамсуна и Метерлинка звучали для меня чем-то, вроде молитвы. А Гамсун был вообще запрещен, по причине сочувствия гитлеровской Германии и профашистских взглядов, что мне лично непонятно и странно: человек такого таланта не мог не видеть, что представляет собой философия фашизма!
Вот Элвета понимает мои страдания и сочувствует:
- Tanita, я знала, что тайны директорских шкафов пронзят вас в самое сердце!!! Да, книги там покоились с 1934 г., наверное. Но ведь, если бы все знали про те сокровища, шаловливые ручонки изъяли бы Гамсуна. Мебель куда-то "ушла" перед землетрясением. Где сейчас всё это?
- Мебель украшает кабинет "нового узбека". Книги, скорее всего, просто выбросили. Кстати, Метерлинк и сейчас остается для меня одним из самых завораживающих писателей. Не знаю, почему на меня так действует тема смерти в его пьесах. Впечатление. что его герои постоянно идут с ней рука об руку, не ропщут, а только предчувствуют и смиренно ждут....
Элвета, а забежим на секунду в "Минутку», а потом в "Детский мир" ? Помните, какие там были елочные игрушки? И расписные потолки… как быстро все проходит… хоть и поперек времени и пространства…
- Те игрушки я вынесла во двор в Свердловске, когда маму перевозила. На лавочке стоял открытый старорежимный чемодан, под белым тюлем мерцали (или сверкали?) игрушки. А вообще, TANITA, не надо грустить! В наших прогулках я не досчиталась двух художественных салонов. В одном (возле Детского Мира) продавали кисти, краски; в другом (за "Динамо") - произведения прикладного искусства Узбекистана.
- А вот не поверишь, Элвета, те игрушки до сих пор у меня есть!! При всех переездах уцелели. Большая коробка. Такие игрушки сейчас считаются антиквариатом. Очень жаль. что я так и не смогла вывезти из Ташкента игрушки сороковых-пятидесятых. Только начала-середины шестидесятых. Да, насчет салонов, кисти и краски мне были ни к чему. а во втором я покупала очень забавные игрушки, деревянные и глиняные. но вот они не сохранились, к сожалению.
А вот про «Детский мир» так никто и не вспомнил. Снесли и забыли... а и там были потолки расписные, голубой фон, хороводы детей в венках, с игрушками. Вот уже не помню... по-моему, там пол располагался в двух уровнях, внутри были какие-то ступеньки, или я ошибаюсь?
Ну, вот, потихоньку добрались и до главного здания. Дворца Великого князя. Сколько о нем сказано, написано, сколько раз его фотографировали и рисовали! К сожалению , интерьеров теперь не увидать. А еще в конце восьмидесятых можно было. Там было нечто, вроде музея истории Ташкента. Ключи от города. Документы. Вещи из раскопок.... И отреставрированные залы. И замечательная резьба по ганчу, и, кажется, алебастру. Прогульщики и прогульщицы, как говорит Элвета, кто ходил в кружки при Дворце пионеров? Я играла в оркестре. В первых скрипках. Моя знакомая пела в хоре. А какие там лекции читали... И каждый раз, приезжая в Ташкент, я шла к своему любимому крокодилу с лягушками. У меня еще любимые животные были — львы у Главпочтамта и этот крокодил. Так хотелось присесть на лягушку, но я уже взрослая была, неприлично. Не помню, чтобы фонтан когда-нибудь работал, и крокодил с лягушками скучали... Но я их люблю и сейчас...независимо от того, сохранились ли...
А дальше, за трамвайной линией, потом построили потрясающие каскады, куда по вечерам стекались люди, Никаких точек общепита. Просто много-много воды, прохлада и веселые мальчишки-озорники, которые вволю плещутся в воде, а взрослые их не останавливают. И мельчайшие брызги, колющие лицо и плечи. И таааааааак хорошо! И любимая библиотека Навои на площади: полутемные залы номерки с местами, где некоторые прогульщицы в полном смысле этого слова торчали часами и днями, вместо того, чтобы сидеть за партой.
Как же изуродовали Бродвей, установив там после землетрясения невероятно бездарную статую Дзержинского!!! Гранитную, кажется. Слава богу, убрали!
А в конце восьмидесятых Бродвей сделали пешеходным. Там, как на Арбате, стояли художники. Рисовали портреты, Людей по-прежнему было много. Шашлыки жарили. Можно было на тележке, запряженной лошадкой покататься. Только в воздухе чувствовалось напряжение разгара перестройки....
А в моей молодости это была какая-то легкая, радостная атмосфера. Вечный праздник, особенно по вечерам. Гуляли не по магазинам. Гуляли, чтобы встретить знакомых, перекинуться словом, состроить глазки, пофлиртовать..... и казалось, что все-все будет в жизни так же легко, празднично, прекрасно.... И стук каблучков, и асфальт весь в ямках от шпилек, и узкие брюки, и юбки-кринолины, и прически со зверским начесом, и «я у мамы дурочка», и галстуки «пожар в джунглях»... все это было, куда-то ушло, разве что в нашей памяти осталось...
Но ведь мы живы? И это уже счастье!