Хранители времени

     «Хранители времени»
 
                писателям фантастам
                опередившим своё время
                и Фрэнсису Карсаку в частности
                посвящается
               
       
               
               

ИЗ ПОЛИЦЕЙСКОГО ОТЧЁТА
   По заявлению гражданки Н. по поводу пропажи её сына Владимира…, проживавшего по адресу   ул… 
   Гражданка Н. написала заявление о пропаже своего сына Владимира…, по данному вопросу были проведены розыскные действия. Гражданка Н. утверждала, что её сын пропал 10 ноября сего года. Опрос соседей результатов не дал. Да и насколько можно было судить по документам, предоставленных гражданкой Н., гражданин Владимир Н. купил квартиру перед самым своим исчезновением…

   ИЗ РАЗГОВОРА В ОТДЕЛЕНИИ ПОЛИЦИИ

   ;…Ты зачем, вообще, ввязался в это дело. Ну, загулял мужик, пропьётся, по бабам набегается, да вернётся. 
  ;Нет, Стас, здесь совсем другое дело. У этого мужика нехилое наследство, а у него жена и сын. Правда, с женой они разведены, а ещё есть первая жена.
  ;Что, и у первой есть дети от него?
  ;Нет, у первой детей нет, но, она, по моим сведениям, тоже претендует на наследство.
  ;С какой радости. Мать и сын – прямые наследники, хотя, как адвокаты повернут дело. Тут уж, как говорится, пути господни неисповедимы.   
  ;Ещё как неисповедимы, Стас. Первая жена утверждает, что помогала ему в налаживании бизнеса. И требует своей доли от общего пирога.
  ;И что, бизнес на много тянет?
  ;На полмиллиона «зелени». У него интернет салон, продажа компьютеров. Ещё, деньги вложены в автомастерскую и магазин.
  ;Не хило, но, всё равно Макс, дохлое дело. У тебя же нет лужи крови посреди зала или хотя бы следов борьбы.
  ;Чего нет, того нет. – Вздохнул Макс. – Но тут, Стас, такое дело. Какую информацию я раскопал, правда, файлы повреждены.
  ;Сильно повреждены? – Ради приличия поинтересовался Стас.
  ;Ну, не сказать, что сильно, может неправильно закрыл файл, или же вирус. А вот то, что я восстановил… Чтение интересное, если писал, конечно же, не псих. Сам посмотри.
   Стас лениво водил «колёсиком», обжигаясь горячим кофе. – Ты в «сети полистай», там такого добра, вагон и маленькая тележка. Скажи лучше, что хотел почитать свою любимую фантастику.
   Стас являлся начальником Макса, но отношения между ними были дружескими, и Стас знал, что его приятель с самого детства увлекается фантастикой, поэтому то и «зацепился» за это дело, на которое он сам, никогда бы и не взглянул.
  ;В общем то ты прав. Слишком фантастично всё выглядит. Но, его мать, «потеряшки», дала мне ключи от квартиры и можно так выразиться «карт бланш», только бы я нашёл её сына.
  ;Так ты взялся за это дело!? – Стас, аж привстал с кресла.
  ;В свободное от работы время. – Успокоил приятеля Макс.
  ;А;аа. – Протянул Стас, с облегчением. – А то нам своих «висяков» мало.
  ;Я тут взял пару статуэток из его квартиры. По дороге, по делу о нашем утопленнике, заскочу к антиквару. Если это не антиквариат, брошу всё к чёрту, как бы там, его мать не упрашивала меня.
   Стас одобряюще кивнул. – Вот, слышу глас не младенца, а мужа. Кстати, ты, где нарыл этот «бессмертный опус»?
  ;Ну, ты же знаешь, я спец в компьютерных программах. Так вот, воткнул ему в «комп» одну хитрую программку, в первое своё посещение, а во время второго снял всю информацию.


ИЗ ФАЙЛОВ, ОБНАРУЖЕННЫХ В КОМПЬЮТЕРЕ «ПОТЕРЯШКИ»

  Всё, что произошло со мной в последнее время, примерно год тому назад, я и сам, порой, считаю всё это каким то фантастическим романом. В голове, до сих пор не укладывается, что такое возможно на самом деле.
   Всё началось со встречи со старым другом. Николай – являлся другом детства. Сколько я его помнил, столько мы и дружили, можно сказать с самых пелёнок. Жили в одном доме, но в разных подъездах. Учились в одной школе, в одном классе, и одно время, даже сидели за одной партой. Но по окончании школы, судьба разметала нас по разным сторонам. Отслужив в армии, где, мы служили в разных родах войск и в разных городах, мы на некоторое время потеряли друг друга из виду. После развала Советского союза, когда и рухнул железный занавес, Николай укатил в Америку. Я занялся бизнесом. Начинал с палатки на рынке, а затем открыл автосалон, но прогорел.
   В этот момент, надо сказать, не очень то удачный в моей жизни, как раз таки и вернулся Николай. По его совету я и занялся компьютерами. – За ними будущее. – Утверждал Николай, и что немаловажно, выдал мне небольшой кредит и свёл с нужными людьми.
   И действительно, дело пошло. Сначала со скрипом, а затем всё наладилось. На данный момент я ни в чём не нуждался, кроме того, помогал своим близким и знакомым, тем, у кого жизнь сложилась не так удачно как у меня. Опять вернулся Николай. Мы, как и положено, отметили его приезд. А затем он вновь укатил. Надо сказать, каждый раз он приезжал с новой женой. Меня это не касалось, я и слова бы не сказал, если бы он даже стал многоженцем.
   Новая жизнь для меня началась чуть более года назад. В конце весны опять вернулся Николай, на этот раз один, но с какими то растениями, похожими на те, что росли в цветочных горшках у моей матери дома, названий которых я не знал.
   Всё и началось с того момента, когда на моём мобильном высветился номер Николая. Это означало, что друг детства вновь вернулся. Вечером я уже был у него, нагруженный двумя пакетами.
  ;Во, как раз будет тебе, чем питаться пару дней, пока меня не будет. – Этими словами встретил меня старый друг.
   На мой вопросительный взгляд Николай ответил напрямую. – Я должен завтра уехать, а рассаду не хочу оставлять без присмотра, мало ли чего. А ты, ведь всё равно живёшь у матери. Лучше уж поживи у меня.
   Я и вправду, уже как месяц жил в родительской квартире. Совсем недавно я во второй раз развёлся, а квартиру у меня отсудила моя благоверная, бывшая. Вернее сказать, не отсудила, я сам ушёл, справедливо решив, что моя половина квартиры отойдёт сыну, которому, на данный момент было всего пять.
  ;Ты не наркотой занялся, случаем? – Поинтересовался я у Николая, разгружая содержимое пакетов на кухонный стол.
  ;Нет, наркота здесь не при чём. – Засмеялся старый друг. ; Это новое достижение селекционеров в союзе с генетиками. Это прорыв в медицине.
   Все слова друга я пропустил мимо ушей. Меня мало интересовало всё то, что не касалось компьютеров и маленьких человеческих радостей, как то, рыбалка, охота или общение с противоположным полом. Болел я редко, в основном простудой или же с похмелья. 
   Быстро накрыв стол, мы пропустили по первой. Поинтересовавшись делами, друг у друга, предались воспоминаниям, попеременно переходя от прошлого к будущему, я поинтересовался у друга детства, зачем он отгрохал себе такую квартиру, если появляется в родном городе время от времени.
   Квартира Николая была и вправду шикарной, когда нам было по двенадцать, его отец здорово продвинулся по служебной лестнице, и в скором времени семья переехала в эту квартиру. Я уже не говорил о роскошном ремонте, ко всему, он выкупил квартиру соседей на втором этаже, сам то жил на первом. Родители его, к этому времени, уже покинули наш бренный мир. Николай объединил обе квартиры, установив в зале лестницу, да ещё пробил ход в подвал, где навёл порядок, там у него было нечто среднее между лабораторией и складом. Самое интересное, я так толком и не знал, чем же, всё таки, занимается друг детства. Думал, что он связан с маркетингом, но то, что говорил он мне о своей работе, меня устраивало, я и не собирался лезть в чужую жизнь, даже в жизнь близкого друга.
   Как то незаметно разговор зашёл обо мне. Как бы, между прочим, Николай предложил мне стать его компаньоном.
  ;Я сведу тебя с нужными людьми. – Обронил он. – Это серьёзные люди.
  ;Зачем мне это. – Удивился я. – У меня налаженный бизнес. Я могу отлучиться хоть на месяц, мои помощники всё сделают как надо без особых напоминаний. Так что я не особенно то и перерабатываю. В поте лица не гоняюсь за куском хлеба.
  ;Ты меня не правильно понял, ; зашёл с другой стороны Николай, ; я не предлагаю тебе бросить всё ради чего то неизвестного. Я предлагаю расширить свой кругозор, свой внутренний мир и свой круг общения. Это захватывающее дело.
   Я ответил как то неопределённо. А Николай решил по своему.
  ;Ладно, Вова, через пару дней я вернусь, и мы обсудим этот вопрос. 
   Поболтав о том о сём, мы улеглись в районе полуночи. У Николая были неотложные дела назавтра. Я не настаивал, тем более, как сказал Николай, приехал он на две недели, значит, и времени у нас будет предостаточно, и на рыбалку хватит.
   Я лёг в зале, на диване, а он в своей комнате.
   Проснулся я в десять часов, с лёгкой головной болью. Утро было солнечным. В открытую форточку доносился шум машин и щебетанье птиц. Проводив Николая, я выглянул в окно и не увидел ни чего необычного, все, как и всегда, прохожие спешили по своим делам, по улице катили автомобили. Выпив чаю, я принялся изучать квартиру друга. Хотя, чего я здесь не знал, всё было так же как и в прошлый приезд Николая, на второй этаж не пошёл, я вообще, был там пару раз. Пройдясь по квартире и проверив его рассаду, о которой он так беспокоился, я сделал удивительное открытие. Комната Николая была заперта. Ни то что бы это было странным, его комнату я знал как свою. Сколько времени мы провели в ней. Пару раз поджигали её, со своими химическими опытами, а один раз даже взорвали. Правда без особых последствий. Но всё таки, устроили маленький Пирл Харбор. Как то, начитавшись и наслушавшись про вторую мировую, мы решили провести эксперимент. У Николая была внушительная коллекция кораблей, изготовленных им самим. На спор, мы соорудили небольшую бомбочку из пороха, но не рассчитали немного. Не учли того, что, заряд, заключённый в плотную оболочку взрывается куда сильнее, чем без оболочный. А Николаю всё сошло с рук. Ему всё сходило с рук. За то, за что меня посадили бы под домашний арест, его лишь немного журили. Его мама, тётя Люба, добрейший человек, всё прощала сыну. Отец, бывший тогда большим начальником, бывало, порол его, но так, по большей части для порядка, а не от жестокости. Вообще, квартира друга мне нравилась. Дом – построенный ещё в сталинские времена, с высокими потолками. Сделав капитальный ремонт, Николай, не стал менять окна, а только отреставрировал их.
   Немного постояв у закрытой двери, я уже повернулся, что бы отправиться на кухню, выпить ещё чашку чая, но мой взгляд наткнулся на ключ, лежавший на полке у входной двери. Я то знал, что это ключ от этой самой двери. Немного поколебавшись, я взял ключ и вставил его в замочную скважину. Справедливо решив, если бы Николай не хотел что бы кто то проник в его комнату в его отсутствие, он бы не оставил ключ на самом видном месте.
   В комнате всё было, так же как и в тот раз, когда я в последний раз заходил в неё. На стене висел вымпел, ещё советских времён, «за достижения в социалистическом соревновании». Единственное, что изменилось с тех пор как мы выросли, так это то, что Николай пробил дверь во двор, вернее в палисадник. Двор их был тих и уютен и я решил выйти через эту дверь. Посидеть на лавочке, предаться ностальгии, а может и поболтать, с кем ни будь из старожилов.   
   Я уже собирался покинуть комнату Николая, как мой взгляд упал на большое красное знамя, ещё советских времён, тоже за какое то достижение в «социалистическом соревновании». Знамя было прилажено к стене, на вроде обоев, но смотрелось оно хорошо, тем более, Николай самого детства собирал раритеты советской эпохи; бюсты, вымпелы и прочее. Всё бы ни чего, но краешек знамени колыхался. Знамя висело здесь давно, но от чего же оно могло колыхаться. Я отогнул краешек и с удивлением обнаружил за ним дверь. Через неплотно прикрытую дверь «просачивался» сквознячок.
   Если честно, то я был озадачен. Ещё в прошлый приезд друга я высказал ему своё удивление. – зачем тебе такие хоромы, ты ведь в городе бываешь наездами? Да ещё и дверей напробивал. 
   Николай ответил как то уклончиво. Но мне то было без разницы, его деньги, пусть как хочет, так и тратит.
   Любопытство взяло верх, и я протиснулся в дверь. За дверью оказалась стандартная лестница, спускавшееся вниз и упиравшаяся в другую дверь, на небольшой площадке, выложенной напольной плиткой. 
   Последней моей мыслью было то, что я подумал о нашем советском прошлом. Сколько атрибутики было изготовлено, квартира друга просто ломилась от них. Но в  то же время, на меня накатила волна ностальгии. Вспомнились первомайские демонстрации, на солнечном проспекте. А май нынче, выдался дождливым.
   Тут, на меня, как бы дунул ветер, но волосы не растрепал, а по глазам, будто бы резануло лазерной указкой.
   Я не обратил особого внимания на это происшествие. Я не переставал удивляться. Зачем Николаю два входа в подвал. Подвал был убран, но пыли было предостаточно.
   Я вспомнил, что его мать – тётя Люба, именно так нас и вычисляла, когда мы спускались в подвал без её разрешения, по следам на пыли. Она не то что бы контролировала нас, но мы шкодники были ещё те, поэтому то она и боялась, что мы что ни будь, взорвём или подожжём. Все три двери, ведущие в коморки, где, как правило, хранилось всякое барахло, были закрыты. И я направился к двери, ведущей во двор. Во времена холодной войны, строили запасные выходы из подземелий. Я и не рассчитывал, что она открыта, но, оказался неправ. Дверь открылась легко, без скрипа. Было странно. Значит, ею пользуются.
   Мимо меня проскочила группа пионеров, празднично одетые с красными галстуками на шее.
   Тут меня словно током пронзило. Из репродукторов, со стороны проспекта неслись здравицы в честь коммунистической партии. Я же, вот только что, выглядывал в окно. По проезжей части катили автомобили, а прохожие спешили по своим делам.
   Выйдя из кустов, я прямиком направился на проспект, тем более, надо было только свернуть за угол. Вся проезжая часть и тротуары были забиты народом. Тут же, пришло в голову, что снимается какой то фильм про советскую эпоху. Но следом, меня осенило. Что ни какой даже самый продвинутый декоратор, за несколько минут не создаст такие масштабные декорации.
   Я незаметно нырнул обратно к двери. Но дверь оказалась закрытой.
   Окончательно меня убедило в том, что я вернулся в прошлое, появление женщины с авоськой. Её то я знал. Это была соседка Николая. Она то меня не узнала, на данный момент я был старше её. Вечером, направляясь к другу я встретил именно её у подъезда. Поздоровались, разговорились. Вспомнили, как она гоняла нас Николаем, когда мы ещё только первые разы пробовали вкус никотина.
   Мы разминулись,  а я направился в гудящую толпу, что бы окончательно убедиться, что попал в прошлое.
   Во время службы в армии я служил в разведроте, в спецназе, и знал, как добывать информацию.  И случай тут же представился, за углом я увидел двух мужичков, примерно моего возраста. Я уже заранее знал, чем они там занимаются, и знал, как начать разговор.
   Пошарив по карманам, я обнаружил лишь зажигалку и начатую пачку «LM». Такие сигареты были  в то время редкость, а мне,  Николай привёз несколько блоков из за бугра. Настоящие, американские.
   Подойдя поближе к мужичкам, я поинтересовался у них, не видели ли они Серёгу. Вообще то, ни какого Серёги и не было, но как то надо было начинать разговор.
   При этом, я как бы невзначай вытащил пачку сигарет что бы закурить.
  ;О! Ты где такие раздобыл? – встрепенулся один из мужичков.
   Контакт был налажен, сказав со смехом, что брат из Америки приехал, я тут же угостил новых знакомых. Они угостили меня пивом, трёхлитровая банка стояла тут же, на земле. Я вырос в этой стране и знал менталитет людей. Тем более, одет я был по простому, белая майка и чёрные брюки. Так что не выделялся из общей массы. Единственное что меня могло выдать, это мои туфли, они были известной итальянской фирмы, таких в нашем городе и не видывали. Так что, если КГБ, захочет иметь со мной разговор, по ботинкам они меня и могут и вычислить. Но кто будет присматриваться к моим ногам. Да и потом, не сталинские времена.
   В первую очередь, мне надо было узнать какой год на дворе. Я осторожно задавал наводящие вопросы, но моих новых знакомых больше интересовало другое. Куда запропастился их компаньон, посланный, по-видимому, за «горячительным».
   Потягивая пиво из пол-литровой банки, мой взгляд упал на газету, в которую был завёрнут кусок рыбы.
   24 апреля 1984 года. Прочёл я.
   В то время, мне шёл двенадцатый год. Газета могла быть и старой, но не более года. Я судил по её состоянию. Она была довольно таки свежая, не пожелтевшая. 
   А вскоре мои собеседники подтвердили, что на дворе восемьдесят четвёртый.
   Значит, первое мая восемьдесят четвёртого. Судя по разговорам моих новых знакомых, о запчастях и о загородных трассах, они работали на автобазе. Я же назвался художником – оформителем при школе.
   Ещё мой инструктор, в армии, говорил, что если начинаешь врать, на ходу придумывая легенду, ври как можно более правдоподобно. То есть, не называйся плотником, если и гвоздя не можешь забить. А я, довольно таки прилично рисовал и почерк у меня был каллиграфический. В школе и в армии я выпускал стенгазету, поэтому то моя легенда была недалека от истины. Не мог же я объяснять этим работягам про компьютеры, которых они в глаза не видели.
   Разговор шёл неспешный, я черпал нужную информацию, а заодно размышлял о моём настоящем и будущем. 
   С проспекта раздались призывные звуки. Значит, колонна тронулась. Мои знакомые пригласили меня в свою колонну. Получив в своё распоряжение красный флажок, я продолжал рассуждать о своём положении. Тем более, мои знакомые нашли себе новый круг общения среди своих коллег. К этому времени мне вручили ещё какой то транспарант. Я только мельком глянул на изображение. Мне предстояло нести теоретика коммунизма – Карла Маркса.
   Тут, будто обожгло мне спину, я прямо таки физически почувствовал, чей то взгляд. Покрутив головой я не нашёл знакомых лиц и списал своё состояние на необычайное возбуждение.
   Продолжая размышлять о своём положении, я не сразу понял, что обращаются ко мне.
  ;Мужчина с Марксом, подойдите, пожалуйста.
  ;Ко мне обращалась некая дамочка, по виду и по поведению парторг. Только что она распекала кого то за то, что один из главных транспарантов забыли на складе.
  ;«Слава КПСС». – Распекала она кого то. – Как вы могли забыть…
  ;Браток. – Протиснулся ко мне один из новых знакомых, назвавшийся Толяном. – Помоги нам. Плакат надо оформить.
  ;На чём писать и чем? – Задал я резонный вопрос.
  ;Да вон на обратной стороне плаката. – Нашёл решение Толян.
  ;А чем?
  ;Да губной помадой. – Нашёлся кто то.
Колонна была уже в движении, но до трибун с телекамерой было ещё далеко. Найдя свободное место на тротуаре, я разложил плакат и сделал разметку. Буквы немного прыгали, но я предвидел это, ведь у меня давно не было практики, поэтому то я и писал прописью. «Слава КПСС» ; получились нормально, издали моих огрехов не заметят.
  ;Класс. – Сказал лишь Толян.
   А я вспомнил своего инструктора, добрым словом, не зря он учил нас, молодняк, кое чему научил.
   И мы стали пробираться к своим. За короткое время и я стал своим в этой колонне.
   Трибуна и телекамеры «проплывали» над весёлой, ликующей колонной. А я продолжал размышлять о своём будущем.
   Но вот, наконец то, трибуна с телекамерами позади. Я всучил своего «Маркса» соседу и «нырнул» в переулок.  Пройдя сотню метров я наткнулся на лавочку и присел, что бы обдумать всё.
    Немного посидев на лавочке, принял единственно верное решение, как мне тогда казалось. Я отправился в свой родной двор, по дороге вспоминая, что же я делал в тот день. Но разве упомнишь, через столько лет. Заодно мне пришла в голову мысль. Когда то давно я читал фантастический рассказ про то, как в дверь вставляли некий прибор, и каждый входящий в неё оказывался именно в том месте, о чём думал в тот момент. Дверинда или дверинада, я уже толком и не помнил, но эту книгу дал мне именно  Николай. Мы с ним даже обсуждали этот рассказ.
   От этих мыслей у меня даже голова разболелась. Я опять присел на лавочку. Сердобольная бабулька даже поинтересовалась; всё ли у меня в порядке.
   Поблагодарив бабушку за заботу, я продолжил свой путь. И перед отчим домом я вспомнил, что я делал в тот день. Меня же отправили к бабушке с дедушкой, поэтому то и не пришлось идти на нудную демонстрацию. Ведь  на следующий день я справлял свой день рождения, второго мая. Сердобольная бабулька натолкнула меня на эту мысль. Ведь единственный раз, в детстве, я встречал свой день рождения, вне, отчего дома, именно в двенадцатый раз. Потому что дома шёл капитальный ремонт. 
   Войдя во двор, я даже не представлял, что буду делать. Никакого плана у меня не было. Но видно сама судьба подыграла мне. Я проторчал во дворе не более пяти минут, как из подъезда вышли родители. Они были молоды, какими я их помнил в детстве. Не знаю, что это было, может материнский инстинкт. Но мама обернулась в мою сторону и пристально посмотрела на меня. Я сделал самый беззаботный вид праздношатающегося повесы и тоже взглянул на неё.
   Когда родители свернули за угол я присел на лавочку. Под моей задницей оказались мои же инициалы. Я сам выжигал лупой. Но сейчас было не до этого. Сердце и вправду защемило. Отца я уже десять лет как не видел, живым.
   Решительно встав, я направился к Колькиному дому. Справедливо решив, что, где для нас ставят забор, мы перелезаем через него, а где, перед нашим носом захлопывают дверь, мы ломаем её.
   Нырнув в заросли, я вновь оказался перед дверью. Но, на удивление, она была открыта. А я, даже не позаботился о каком либо инструменте, типа ломика или монтировки. 
   Спустившись в подвал и сделав несколько шагов, я дернул за ручку, представив себе Колькину квартиру. Я буквально ввалился вовнутрь.
   Всё было как и тогда, когда я покинул её. За окном гудели автомобили, прохожие спешили по своим делам. На кухне гудел «Стинол». На кухонном столе лежал мой мобильник.
   Опустившись на табурет, я некоторое время просидел молча. А затем, достав из холодильника недопитую бутылку водки, налил полный стакан и осушил его одним махом. Некоторое время я сидел и тупо смотрел на стену. А затем вернулся в комнату и прилёг на диван. 
   Я лежал и смотрел в потолок. Теперь, когда в голове зашумело, я уже не мог толком понять; привиделось мне всё это или же всё было на самом деле.
   Не придумав ни чего лучшего, я осушил ещё один стакан. Затем ещё… После чего и уснул.
   Снилась мне какая то ерунда, отрывками. Проснулся я с тяжёлой головой. В глазах ещё стоял тот воин из сна, похожий на грека или македонца из армии Александра. Приняв душ и побрившись, я сделал вывод, потягивая горячий чай, что всё вчерашнее просто сон. Но перед глазами всё стоял тот воин из сна. Замахивающийся на меня мечом. Вспомнились и родители, вчера я их видел как наяву, как в далёком детстве.
  ;Надо же такому привидеться. – Бормотал я. – Как наяву.
   Чтобы окончательно отогнать наваждение, прямо в белом банном халате и тапочках я ринулся к той двери. А перед глазами вновь возник воин из сна. Я вошёл в эту дверь, как и во сне, но на улицу решил не выходить. Что скажут соседи, увидев меня в таком виде, ведь меня здесь почти все знают. Но тут, до меня дошло, этот не тот подвал, это не подвал Колькиного дома. Я выглянул сквозь щель приоткрытой двери.
   Кроме веток ни чего не было видно. Я высунул голову и обомлел. Ни каких домов поблизости не было. Внизу, метрах в трёхстах виднелось нечто похожее на строящийся храм. Некоторое время я сидел в кустах и разглядывал это строение, с копошащимися вокруг него людьми. Храм был похож на древнегреческий, часть его была закрыта лесами. Я и щипал себя и хлопал по щекам, но наваждение ни куда не уходило.
   И мысли быть не могло, что за одну ночь я перенесся, куда то в Грецию, и проснулся в районе реставрационных работ или же строящегося храма. Я тут же отмёл эту мысль, ведь я только что был в квартире Николая.
   Ринувшись к двери, я получил ещё один удар под дых. За заветной дверью ни чего не было. Вернее было, кладка из плохо отесанных камней.
   В голове пульсировала только одна мысль. – Как такое может произойти? Такого не может быть, в принципе.
   Я вновь вылез в кусты и наблюдал за людьми возле храма. Я не заметил ни одной машины, вообще, ни каких современных приспособлений. Наоборот, рядом с лесами стояло нечто, напоминавшее архимедов рычаг.
   Я вновь вернулся в подвал и принялся за его детальное обследование. Однозначно, это был совсем другой подвал. Здесь хранилось какое то барахло. Мотыги и кирки, по большей части негодные для работы. 
   Я вновь выбрался из подвала и созерцал строящийся храм. Сказать, что я был в прострации, нет, пожалуй. Но впервые за много лет, я растерялся и не знал, что же мне делать. Даже когда я прогорел со своим автосалоном, и за мной гонялись кредиторы и бандиты, я знал, как поступать в той или иной ситуации, а здесь…
   Из дома я вышел без ничего, на мне был только банный халат и тапочки. Я даже трусов не надел, на шее висела серебряная цепочка с крестиком.
  ; Как быть дальше? Что же предпринять? – Пульсировало в голове.
   Неизвестно, сколько бы продолжалось моё неопределённое положение, но на арене появился новый персонаж. Лысый старик, примерно в таком же балахоне как и у меня, в котором я узнал одеяния из древней Греции, которые ни раз видел в книжках, вырос передо мной так неожиданно, что я чуть не подпрыгнул.
   Некоторое время мы смотрели друг на друга, в полном молчании. Старик изучал меня своими умными карими глазами, я смотрел на него с удивлением. Все мои надежды окончательно рухнули, когда он заговорил. Говорил он, на каком то непонятном мне языке, правда, попадались знакомые слова. Но я так ни чего и не понял из его монолога. Единственное слово, которое я понял, это слово – полис. Из истории мы знали о полисах древней Греции, но от этого мне легче не стало.
   По взгляду старика я понял, что он размышляет, как же быть. После недолгих раздумий он поманил меня за собой. Бросив последний, полный надежды взгляд, в подвал, я поплёлся за стариком.
   Мы проходили мимо группы рабочих, как я понял, каменотёсов. Сзади храма стояло какое то сооружение, возле его входа дежурили парочка крепких парней, с налокотниками на руках и короткими мечами на поясах. Я подобрался, решив, что меня ведут в участок.
  ;Во блин, даже в древности, без ментов ни куда. – Со злостью думал я. – Сам, тоже лох, попался как ребёнок.
   Я остановился, но крепкие парни, до которых оставалось не более тридцати метров, ни как не отреагировали на меня. Старик обернулся, и, поняв моё состояние, улыбнулся и сделал приглашающий жест.
   Я бы ни куда ни пошёл, решив биться до конца, но старик, не дожидаясь меня, двинулся к входу. Немного постояв, я пошёл за стариком, уже скрывшемуся внутри здания.
   Внутри, я ожидал увидеть всё, но только не это. Я уже был готов к тому, что, начнут руки крутить, но внутри здания была вполне уютная обстановка, в которой находилось пять прекрасных дев.
  ;Вот тебе на. – Подумал я. – В матриархат попал.
   А то, что эти женщины находятся здесь на достаточно высоком положении, сомневаться не приходилось. Хотя бы по тому, как этот старик обращался к одной из них.
   Все пятеро, тут же уставились на меня. А та, к которой обратился старик, одарила меня прекрасной улыбкой и поманила к себе.
   Тут уж я и вовсе растерялся и поплёлся к ней с видом нашкодившего ребёнка. Я то, ожидал, и даже приготовился к самому худшему. Девица осмотрела меня с ног до головы, будто бы коня выбирала, хорошо ещё в рот не заглянула, зубы не посчитала. Кивнула и что то сказала лысому. Тот кивнул в ответ и сделал мне знак, следовать за ним.
   В результате я оказался в небольшой комнате, где стоял стол из грубо обработанных досок. Вскоре, на нём появилась нехитрая снедь. Я остался один, наедине с куском чёрствой лепёшки, куска варёного мяса и примерно литра кислого вина, в глиняном кувшине. Я был даже рад своему одиночеству, было время поразмыслить.
   Попал ли я в рабство, это ещё вопрос. Дверь за мной не заперли, я это сразу проверил. Да и путь к выходу был свободен. А вот девица, рассматривала меня как то странно. В глаза глядела, будто бы хотела мои мысли прочитать.
   Вообще, моя внешность не сильно отличалась от здешних аборигенов. Ещё в раннем детстве меня сравнивали с Александром Македонским. У меня были такие кудри как у великого полководца, но со временем, кудри распрямились и волосы стали просто волнистыми, но сходство, всё же осталось. Моя фигура и физические данные, так же соответствовали моим представлениям о греках. Рост выше среднего, вполне атлетическая фигура, я ведь не жалел времени для спортзала, что бы поддерживать форму. Кое какие навыки рукопашного боя имелись. Разве, что, моя кожа была светлее, чем у местных обитателей.
   Тут, мне пришла спасительная мысль, пока я жевал черствую лепёшку, не ощущая вкуса.
   А вдруг, в водке, которую я пил, добавлен какой ни будь наркотик, и сейчас моё тело лежит в Колькиной квартире, а разум путешествует по разным мирам. Ведь с Николаем мы пили из его запасов.
   Я ухватился за эту мысль. И уже называл самыми последними словами тех, кто это сделал, придумывая самые страшные кары. А вдруг, в родном городе, сейчас валяется куча народу, в таком же состоянии, как и я.
   Немного поразмыслив, я отбросил эту мысль. Водку покупал я в магазине, клиентом которого являюсь долгие годы, продавщицы меня уже знали в лицо и знали мой статус. Хоть я и не закатывал ни когда скандалов по поводу приобретенного товара, но меня ни когда не обманывали и некачественный товар не подсовывали.
   Да они и сами не знали. Ухватился я за последнюю «соломинку». Но тут же отбросил и этот вариант.
   Наркотики, они конечно, уведут в другие миры, но ума не прибавят и логически мыслить ты не сможешь.
   Аппетита не было, но я съел практически всё, что бы не обижать хозяев, когда вновь появился лысый. Знаком показав, следовать за ним. Привёл он меня в просторную комнату с большим окном. Здесь, по видимому, понятия о стёклах не имели, но света было предостаточно. Я уселся на древний табурет, готовый развалиться от старости. Лысый вытащил свиток, но перед тем как развернуть его, стал задавать мне вопросы. Я догадался, что он спрашивает, как меня зовут.
  ;Владимир. – Буркнул я. И тут же пожалел об этом. Надо было назваться Александром, всё таки, это имя грекам ближе и роднее, но было уже поздно.
  ;Вальдимир. – По слогам повторил собеседник.
   Затем, как мне показалось, а может это следовало из логической цепочки вопросов. Я и сам, если бы знакомился с кем ни будь, задал этот вопрос вторым, после уточнения имени. Одним словом, он спрашивал, откуда я.
   Что же мне было ответить. Из школьной программы я знал, что греки называли северный ветер – Бореем.
  ;Борей. – Ответил я и ткнул рукой куда то в сторону, хотя понятия не имел, в какой стороне, на данный момент, север.
  ;Борей. – Повторил лысый. Кивнув головой.
   Насколько понял я лысого, его самого звали Аристофан. По крайней мере, это одно из знакомых мне древнегреческих имён, а ту хорошенькую подружку, звали Алфея.
   Наконец то, Аристофан развернул свиток, на котором был изображён греческий алфавит. Показывая его мне, он, очевидно, ожидал моей реакции.
  ;Альфа, бета, гамма… ; стал я перечислять знакомые мне греческие буквы.
   Аристофан поднял брови. В его глазах засветилось уважение.
   С этого момента мы оба превратились в учителя и ученика. Я вызубрил алфавит, Аристофан обучал меня языку. Он хотел было обучить меня математике, но я был знаком с ней, от чего, завоевал ещё большее уважение. За две недели я уже сносно мог объясняться с ним и другими людьми. Заодно я узнавал о тех местах, куда я попал. А попал я  в Фессалию, это название было мне знакомо. Куда то, в район предгорий Олимпа. Но ни каких поселений рядом с храмом не было. Люди приходили сюда, что бы поклониться богине Афине, или же узнать обозримое будущее. Пять дев, увиденных мною, являлись жрицами храма. Жрицами и прорицательницами.
   Кстати, храм не строился, а реставрировался после землетрясения.
   Меня не загружали ни какой работой, но я не желал быть нахлебником и стал помогать строителям советами и в составлении чертежей. Если кто то, да и я сам, честно говоря, считал древних строителей примитивными, так то, до того момента, когда попал в храм Афины. Да, у них были примитивные приборы и чертежи, но пользовались они этим профессионально. Я и сам был удивлён, впрочем как и они. Греки считали, что севернее их Родины живут только дикари и были ошеломлены моими познаниями. Но я не особенно то старался выдавать свои тайны, объясняя им, что я сын вождя, поэтому то и получил хорошее образование. Самое главное, я старался не умничать перед этими людьми, и это был правильный мой ход. Постепенно я становился своим, со мной советовались, особенно по части проектирования. Как ни как, а я окончил строительный техникум и в проектировании был, если и не признанный спец, то уж не профан, точно.
   Честно говоря, меня захватила работа. Бывало, я чертил на земле своё видение проекта, оппоненты стирали и чертили своё. Мы спорили, объяснялись знаками, жестами. Но, с первого же дня, я почувствовал, что основными моими собеседниками были только Аристофан и Алфея. Они как бы оттирали меня от других, не давая переходить ту грань, когда деловые отношения начинают переходить в приятельские и дружеские. Ко мне был приставлен мальчик лет двенадцати, что то вроде ординарца, который выполнял мои мелкие поручения, обслуживал меня. Каждый день я общался с Алфией. Она приходила или же вызывала меня к себе, и всегда находился какой ни будь предлог. Но я чувствовал, она хочет чего то большего. Видел по её глазам.
    Меня расспрашивали о моей Родине, но я говорил туманно, по большей части жестикулировал, не вдаваясь в подробности. Иногда по попросту прикидывался придурком.
   Каждый день я навещал подвал. В моей голове засели две гипотезы; или в подвале Николая, действительно, существует какая то аномалия, или же, кто то меня подставил. Если второй вариант, то я только и жил тем, что мечтал расквитаться с тем, кто сделал эту подставу.
   Как то на закате прибежал Палимед, мальчонка приставленный ко мне. 
  ;Вальдир. – В первый же день, моё имя переделали так, что бы удобнее было произносить. – Алфея ждёт тебя.
   Я только что собрался в подвал. Обычно, я ходил туда на закате, так было удобнее, рабочий день заканчивался, а я мотивировал свой интерес к этому месту тем, что на Родине я одно время занимался строительством, а подвале много разных способов кладки, которую я изучаю. В подвале действительно было много разных видов кладки, вероятно, строилось это сооружение долгие годы, разными рабочими и в разные эпохи. Вообще то, с первого дня я понял, что этот подвал основание, некогда внушительного сооружения, я уже нашёл пару потайных ходов, но они ни куда не вели.
   Делать нечего, пришлось идти. Всегда, когда мы встречались с Алфеей, наш диалог имел чисто профессиональный характер, в основном по поводу чертежей, ни каких намёков на что то большее. На этот раз, я это почувствовал сразу же, как вошёл, атмосфера изменилась. На полу лежали подушки, на отрезе материи был накрыт ужин. На двоих, как я понял.
  ;Проходи Вальдир. – Пропела Алфея.
   Вообще, кроме «серебристого» голоска, она имела и потрясающую внешность.
  ;Я хотела кое о чём посоветоваться с тобой. – Поправила она свои каштановые волосы.
   У меня перехватило дыхание от ожидания «посоветоваться». Я ещё не совсем овладел языком, хотя был очень способным в этой области, и часть того, что не понимал, воспроизводил в голове логическими выводами.
   А сами жрицы, насколько я понял из разговоров рабочих, не являлись девственницами и не особенно то блюли целомудрие.
   Алфея улеглась на подушки и сделала мне знак последовать её примеру. Я разлил вина в чаши, разломил лепёшку, такую же чёрствую, как и всегда. Поначалу я удивлялся, почему так, но оказалось всё просто. Хлеб здесь не пекли, а привозили его из селения, в половине дня пути отсюда, поэтому только первый день он был свежим. Из разговоров рабочих я узнал, что некоторые из них являются на ужин к жрицам. Понятное дело, чем всё заканчивается. Ещё я узнал, что за ужином надо ухаживать за ними. В первую очередь налить вина, отломить лепёшку, угостить посланницу Богов, фруктами и прочее.
   Я всё так и сделал. Не знаю как это смотрелось со стороны, наверное, неуклюже.
   Алфея вновь завела разговор о кладке, как и в прошлый раз. А я, вообще, не понимал о чём она говорит. В голове носились совсем другие мысли. Алфея, согнула ногу, да так, что её хитон сполз с ноги, обнажив обворожительное колено. А она, она водила объеденной кисточкой винограда по своей коленке. Я совсем обалдел.
  ;Попробуй. – Протянула она мне надкусанное яблоко.
  ;Я не понял слов, скорее догадался. И полез к яблоку как медведь, опрокинув всё, что можно опрокинуть. Ведь уже, сколько времени я так близко не общался с противоположным полом…
   Алфея засмеялась, своим звонким смехом.
   Потом было всё, что и должно было случиться. Так же как и с другими женщинами в моей жизни.
   Неделю я «ужинал» у Алфеи, даже отношение ко мне изменилось со стороны рабочих. Кто то подшучивал надо мной, кто то относился как к врагу, но рассказывать о всём, в том числе о быте, долго и нудно. Тем более что продолжение следовало, после того, как в один из дней, Аристофан и Алфея, вместе с другими отправились по своим делам. Но перед этим, она подарила мне две статуэтки. Бога войны – Ареса и Богини любви – Афродиты. Я вообще, не мог её понять, она, то тянулась ко мне, то отталкивала, как только я начинал тянуться к ней.
   Я, уже неделю не заглядывавший в подвал, было не до этого. Рискнул, всё таки, и отправился туда днём. Тем более, работа по реставрации храма затормозилась, ждали крепежи и другое оборудование, которое, в скором времени должно быть доставлено. Рабочие расслаблялись, каждый занимался своими делами.
   Я и нырнул в подвал. Открыв, как всегда, дверь я застыл с раскрытым ртом. За дверью, вместо стены виднелась лестница, а за ней и квартира Николая. Я даже закрыл глаза, не веря им. Опять открыв их, я увидел… вновь Колькину квартиру. Я шагнул вовнутрь, затворив за собой дверь.
   Присев на диван я стал размышлять о последних трёх неделях моего бытия, но в голове была полная сумятица. Потом, я вскочил, бросился в коридор, моя одежда, всё так же лежала на диване в зале. Схватив свой мобильник, я стал считать, сколько же я отсутствовал. Оказывалось, я отсутствовал всего лишь один день. Сегодня было двадцатое мая, а я вышел в подвал, в банном халате и в тапочках, девятнадцатого.
   Потянув носом, я понял, что в квартире кто то находится. Метнувшись на кухню, я понял, так оно и есть. Чайник горячий, на столе стоит недопитый бокал с кофе, на тарелке два бутерброда, один недоеденный. Я, хотел было, заняться изучением квартиры, на предмет наличия людей, но не успел. В дверном замке провернулся ключ. В двери, выходившей в коридор. Даже и не подумав в каком я виде, на данный момент, я кинулся к ней.
   На пороге стоял Николай, со связкой ключей в руках.
  ;Ты чего это в таком виде? – Удивился он.
   Но я сразу же почувствовал фальшь. Не зря меня натаскивали инструкторы в армии, я умел подмечать детали. Май нынче выдался пасмурным, да и сейчас, на дворе солнца не было видно, а у Николая был хороший загар. Два дня назад, когда мы расстались, загара не было. Но не только это меня насторожило. Николай говорил, что отправиться к знакомым за город, уезжал он в другой одежде, а сейчас был одет по домашнему, как будто, только что вышел из дому, к примеру, в ближайший магазин за сигаретами. Кстати, как я настрадался за три недели без курева.
   Ещё раз, окинув меня взором с ног до головы, Николай отправился в кухню, я следом. Николай уселся на табурет, взглянув на меня. – Ты меня в чём то подозреваешь или обвиняешь?   
   Я встал у плиты и неопределённо пожал плечами.
  ;Ну и мне кофе налей, как ни как сотню километров отмахал, половину по бездорожью. – Потянулся Николай, как будто и вправду, последний час провёл за рулём.
   Я пристально смотрел другу в глаза, Николай не отводил взгляда.
  ;Это не мой бокал. – Спокойно сказал я. – А кофе налью, тем более, чайник горячий.
  ;Так где ты был в таком наряде. – Поинтересовался Николай. – Глядя на мои истоптанные сандалии.
  ;На маскараде дружбан. – Повернулся я к плите. – На маскараде.
   ;И привёл подружку, которая сейчас прячется в моей комнате.
  ;Коля, разве мне не куда привести подружку, кроме твоей квартиры. А вот ты где был и где получил такой же насыщенный загар, как и у меня.
   Некоторое время мы пристально смотрели друг другу в глаза. Николай рассмеялся, принимая у меня чашку кофе. – Ты не исправим Вова, после того как ты отслужил в армии и получил навыки разведчика и диверсанта, всё ни как не угомонишься.
  ;Ты прав Коля. Я получил кое какие навыки, в том числе и навыки экстренного потрошения. Знаешь, что это такое?
  ;Надеюсь, ты не будешь потрошить друга детства. – Не переставая улыбаться, проговорил Николай. – Мы же не на войне, а я не твой пленный.
  ;Ты плохо знаешь, Коля, что такое экстренное потрошение. Не забывай, что из нас отбирали кандидатов в спецназ ГРУ, а это все знают, элитные подразделения нашей армии. Нас учили не только выбивать показания из пленных, но в первую очередь, психологически обрабатывать их. Мы знаем друг друга с детства.
   Николай отвёл взгляд.
  ;Давай поспорим, что двигатель твоей машины холодный, а ты вышел на пару минут из дома, что бы поболтать с кем то или же в магазин.
  ;На что поспорим? – Осведомился Николай.
   Я улыбнулся. Я был уверен, что мои мысли двигаются в правильном  направлении. Я слишком хорошо знал Николая, я был уверен, он в замешательстве. Иногда, находясь там, в Фессалии, я чувствовал чьё то присутствие, рядом со мной, как и на демонстрации, а когда увидел насыщенный загар Николая, мои подозрения стали складываться в логическую цепочку. Не мог Николай не знать о двери в своей квартире, тем более, его тонкие намёки, но я не был в обиде на старого друга, хотя, поначалу…
  ;Хватит спорить орлы, давайте лучше попьём кофе. Со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, раздались шаги, и перед нами предстал… Аристофан, в джинсах и футболке, но с неименной лысиной. Да и смотрелся он намного моложе.
   Я ожидал чего то подобного, после того как раскрутил Николая.
  ;А твой друг оказался крепким орешком. – Проговорил Аристофан на чистом русском. – Сколько бы я не «крутил» его, ни разу он не обмолвился на родном языке, не обругал тебя. – Обратился Аристофан к Николаю, который, только усмехнулся.
   Мы пили кофе в полной тишине, я ждал объяснений, а мои собеседники не торопились. И неизвестно, сколько бы эта молчанка продлилась, но дверь из комнаты Николая открылась и на сцене появился новый персонаж. Вернее, персонаж был знакомый, но в новом обличии. На пороге стояла Алфея.
  ;Привет мальчики, ; прощебетала она, так же как и Аристофан, на чистом русском, ; я думаю, заждались меня, как бы чего не натворили. – Налейте скорее кофе, я, конечно же, принимала кофеиновые таблетки, но это совсем не то. – Она чмокнула нас всех троих в щёки, как родных братьев.
  ;Ты как в анекдоте, ; засмеялся Николай.
  ;Какой. – Поинтересовалась «жрица».
  ;Застал муж жену с любовником, а она, выскочив из постели, говорит,; вы тут пока побеседуйте, а я пойду вызову «скорую».
   Мы, все четверо, рассмеялись и обстановка разрядилась.
   Я налил кофе Алфее. Табуреток на кухне у Николая было только три, поэтому, Алфея уселась мне на колени.
   Вы там, смотрю, нашли общий язык. – Улыбнулся Николай, глядя на нас с Алфеей. – А ты Вова, не растерялся в прошлом. – Подмигнул он.
   Позавтракав в весёлой компании, в моей голове, всё же не укладывалось, что ещё пару часов назад, та женщина, что сидела сейчас у меня на коленях, являлась жрицей древнегреческого храма, а лысый с мобильником в руках был её помощником.
   Приняв душ и переодевшись в свою одежду, я завалился спать. Кстати, Аристофан принёс-таки из прошлого мой банный халат и тапочки, да и статуэтки захватил.
   А вечером мы, как нормальные и цивилизованные люди завалились в ресторан. И ни кто бы не подумал, что все четверо, сидящие за столиком у фонтана, утром вернулись из прошлого.



РАЗГОВОР С АНТИКВАРОМ

     ;…Ну что я вам могу сказать молодой человек. На первый взгляд, этим статуэткам как минимум два столетия. Так что, если экспертиза подтвердит их подлинность я вас поздравляю, вы можете выручить кругленькую сумму. Но, есть несколько существенных вопросов.
  ;Каких же, Давид Натанович? – Макс чувствовал, что взял след, только вот непонятно какой.
  ;Максим. – Антиквар внимательно посмотрел на собеседника. – Я старый человек, антиквар. И поврете старому еврею, я вам желаю только добра, наше сотрудничество не столь давнее, но вполне взаимовыгодное…
  ;К делу Давид Натанович. Вы же знаете, если что, я всегда приду вам на помощь.
  ;Эх, молодежь. – Покачал головой старый еврей. – Помощь, как раз таки, нужна будет не мне, а тебе. – Мысли пробежали по извилинам старого антиквара, но сказал он совсем другое.
  ;Максим, вы знаете, сколько крови пролилось вот из за таких вещиц. Я вам скажу, ни чуть не меньше, чем за золото и алмазы.
  ;Давид Натанович. – В голосе Макса чувствовалось нетерпение.
  ;Ну что ж, вернёмся к нашим баранам. Определённо, это бронза. Причём, на вид, точно утверждать я не могу, это покажет только экспертиза, ей два столетия. Так вот, изделие, явно греческого происхождения, но даже если и не греческого, но ей два столетия, всё равно, вы – богач. Ну, так идём дальше. Вот, видите клеймо мастера. – Старик указал на какую то загогулину, увеличившуюся сквозь линзу лупы.
   Сколько Макс не разглядывал загогулину, но так и не смог понять, что это такое.
  ;Я вам скажу, это клеймо мастера, делавшего эту вещицу. Мастер, скажу я вам, жил в пятом веке до рождества Христова, ещё до Платона, или же, в его время.
  ;То есть, если она сделана в то время, значит, и стоит намного дороже. – Подытожил Макс.
  ;Нет, молодой человек, ну, стоит она, конечно же, дороже. Но и головной боли от неё больше.
   Макс смотрел на Антиквара, желая услышать разъяснения.
  ;Ну, представьте себе, Максим, вы выставляете статуэтку на всеобщее обозрение, а следом за этим, Греция заявляет, что вы выкопали из земли их национальное достояние и незаконно вывезли его. А следом за этим, подобное же заявление делает Турция и ещё пять стран средиземноморья. Ну, это я так, немного хватил, но такого варианта исключать нельзя.
  ;Идём дальше. – Старый антиквар, вновь впялился в статуэтки через увеличительное стекло. – Как я вам уже говорил, это статуэтки древнегреческих Богов, Афродиты – Богини любви, и Ареса – Бога войны. Так вот, встаёт вопрос, если им два столетия, то, зачем подделывать клеймо давно умершего и давно забытого автора. Его, всё равно ни кто не помнил, на тот момент, два столетия назад. Если вы не знаете, то я просвещу вас, что археология довольно таки молодая наука, а клеймо данного мастера было открыто не так давно. Даже, до сих пор толком не ясно, клеймо ли это мастера или же какой то артели.
    Макс почесывал затылок. Он догадывался, к чему клонит старик, но не совсем улавливал логическую цепочку.
  ;Я поясню – Антиквар посмотрел на гостя. – Два столетия назад, Греция была под гнётом Османской империи. Улавливаете мысль?
  ;Так вот к чему вы клоните. – Дошло до Макса. – Турки мусульмане, а в исламе запрещено изображать и вообще, копировать фигуру человека, тем более, обнажённую.
  ;Совершено верно. ; Согласился антиквар. – Если бы мастер жил, к примеру, в конце восемнадцатого века или в начале девятнадцатого, то у него были бы большие неприятности, если бы властям стало известно, чем он занимается.
  ;Но вы же сами говорили, что подобные фигурки отливали во многих европейских странах. Может она отлита во Франции, во времена Наполеона.
  ;Нет, молодой человек, не так, совсем не так. У вас же есть криминалисты? – Макс кивнул, в знак согласия. – Так вот, они могут отличить пули, выпущенные из разных пистолетов? – Макс опять кивнул. – Так вот, мы, антиквары, всегда отличим, новодел от антиквариата, ну, бывают ошибки, но, скажу я вам, если бы это была работа французского мастера, я бы вам сразу сказал.
   Макс стоял в задумчивости, старик его совсем запутал.
  ;Скажу вам,; продолжил старик, ; вижу, что вам не совсем понятно, о чём идёт речь. Так вот, если бы даже, греческий мастер переехал во Францию, времён Наполеона, то и создавал бы он совсем другое. Такую статуэтку он бы ни кому не продал, тогда был совсем другой стиль, другая мода, если можно так выразиться. Объясню по простому, если вы, вот сейчас, выйдя от меня, стали бы продавать сотовые телефоны, на улице, самых первых моделей, по цене современных. Кто ни будь, купил бы у вас хоть один телефон?
   Теперь до Макса дошло.
  ;Ещё, скажу я вам. – Старый антиквар снял очки. – Если бы я даже и ошибся в датировке изготовления данных статуэток, ну пускай им не двести, сто, да даже пятьдесят лет, что маловероятно. Больше всего меня смущает клеймо мастера, открытого миру не более двух десятилетий назад.
  ;Давид Натанович, а если этим статуэткам и вправду, две с половиной тысячи лет?
  ;Судя по сохранности и по другим признакам, я склоняюсь к своему первому выводу. Но, если отталкиваться от клейма, то, возможно провести тщательную экспертизу в лаборатории. Я вам скажу, молодой человек, даже если десяток самых престижных лабораторий подтвердят её возраст в две тысячи лет, то это ещё ни чего не значит. Вам, в первую очередь, придётся обнародовать место раскопок, или, по крайней мере, имя последнего владельца этих статуэток…
   Антиквар смотрел из окна, на садящегося в автомобиль парня. – Эх, молодёжь, молодёжь, не слушаете нас стариков, а потом матери на могильных холмиках рыдают. – Бурчал себе под нос старик.


ИЗ ФАЙЛОВ, ОБНАРУЖЕННЫХ В КОМПЬЮТЕРЕ»ПОТЕРЯШКИ».

   Я всё таки, «расколол» Николая. – Ну ты и перец. – Смеялся тот. – Я как увидел на демонстрации, как ты крутишь головой, подумал, неужели почувствовал.
   И в советском прошлом и в Фессалии, Николай был всегда рядом, подстраховывал меня. Больше всего его развеселило то обстоятельство, когда он смотрел на мой зад, в тот момент, когда я с рьяным упорством расковыривал найденные мной потайные ходы.
   За весь день, ни кто из этой троицы так и не потрудился объяснить мне, что же это всё значит. Но и я не торопил их, справедливо считая, что раз они открыли передо мной эту дверь, значит не просто так, баловства ради. Я подумал, что и подтвердилось впоследствии, моя судьба решается, но не ими, а теми, кто стоит над ними.
   Утром, после завтрака, кстати, на кухне появилась четвёртая табуретка и Алфее не надо было сидеть у меня на коленях, меня ввели в курс дела. Но, так сказать, в ознакомительном порядке, не вдаваясь в детали.
   Когда вся посуда была загружена в посудомоечную машину, меня повели на второй этаж. Как я уже говорил, я бывал там пару раз, но видел только закрытые двери, Николай всегда придумывал какие то отговорки, наподобие ремонта, но меня это не интересовало. Меня интересовал его первый этаж, где прошли наше детство и юность. Так вот, Николай отпер одну из комнат и войдя в неё, я обнаружил несметное количество часов, разных конструкций и разных эпох, от песочных до современных – электронных.
  ;Что ты видишь здесь? – Задал мне вопрос Аристофан.
  ;Часы. – Спокойно ответил я. – По крайней мере, ни чего кроме часов, даже стен не видно, всё завешано ими.
  ;Правильно. – Подтвердила Алфея. – А для чего нужны часы? – Задала она странный вопрос.
  ;Как для чего, что бы показывать время. – Так же спокойно ответил я.
  ;Всё правильно Вова. – Поддержал меня Николай. – Можно сказать так – часы это время.
  ;Ну, в общем то, да. – Согласился я со старым другом.
  ;А мы ; «хранители времени». – Опять вступил в разговор Аристофан.
  ;Ну ладно. – Заключил Николай. – Святая святых, мы тебе показали.
   После того как Николай закрыл дверь, мы вновь спустились на первый этаж. Алфея заявила, прямо таки как моя первая жена. – Я, всё таки, женщина и должна пройтись по магазинам.
   Когда Аристофан с Алфеей ушли, Николай пригласил меня в зал. На меня опять пахнуло ностальгией. Опять вспомнились детство и юность.
   Николай достал бутылку коньяка, и мы уселись в кресла. – Ещё отцовский. – Николай рассматривал этикетку. – Приберегаю для особых случаев.
  ;Да ну. – Удивился я.
   Тут же, перед моими глазами пронеслись картины из прошлого. Я вспомнил, как входил в дом Николая. В кресле, как раз таки в том, в котором сидел сейчас Николай, сидел его отец, на столе стояла бутылка коньяка, лежала газета, был включен телевизор. – Здравствуйте дядя Вова. – Приветствовал я его.
  ;Тёзка, ; всегда восклицал он, ; проходи, гостем будешь, только не взорвите квартиру, ; подмигивал он.
   Моя ладошка утопала в его здоровенной руке. У него была крепкая рабочая рука, хотя рабочим он ни когда не был. Насколько я знал, дядя Вова был историком.
   Я глянул на портрет Колькиных родителей, висевший над диваном.
  ;Это он меня сосватал. – Николай поднял бокал, расплёскивая благородный напиток по его стенкам и вдыхая аромат. – Помнишь, как мы тырили у него сигареты. – Увёл разговор в сторону Николай.
   Я кивнул, пробуя на вкус приятную влагу.
  ;Помнишь то время, когда карьера отца пошла в гору? – Я опять кивнул. – Так вот, тогда то он и стал «хранителем времени». Отчасти, его профессиональная деятельность и свела его с организацией.
  ;Значит, и в советское время было, что то неизведанное и таинственное, кроме марксистской идеологии. – Задумчиво проговорил я.
  ;«Хранители времени» существуют вне идеологии и национальности. Кстати, у Алфеи родной язык английский, а у Аристофана – греческий, можно сказать, он работает по профилю. – Улыбнулся Николай.
  ;Какая же роль уготована мне? – Поинтересовался я.
  ;Я давно присматривался к тебе, кому я могу доверять, так как тебе. Старому другу. Ты, надеюсь, не в обиде на меня, за те испытания, что тебе пришлось перенести в последнее время?
  ;Ну что ты Коля. – Усмехнулся я. – Я даже рад, хотя мог и предупредить. Но всё таки, будет что вспомнить в старости. Не переживай, я на тебя не в обиде. – Внёс я полную ясность.
  ;Страшно было. – Напрямик спросил Николай.
  ;Временами, да. – Честно признался я. – Больше всего от того, что не знаешь, как поступать в конкретной ситуации.
   Из нашего разговора выходило, что я становлюсь кандидатом на вступление в организацию. На мой вопрос, ; а что бы стало, если бы я отказался, ; Николай только рассмеялся, но добавил.
  ;Ничего бы не было, ты только бы всё забыл. Вот и всё. И жил бы прежней жизнью.
   Моё первое задание было чем то наподобие вступительных экзаменов. Я стал усиленно изучать греческий язык, вернее, древнегреческий, а параллельно с ним и основы древнеегипетского. Алфея и Аристофан были моими учителями, кое что преподавал Николай. Например, эта самая рассада, которая и была предлогом, что бы задержать меня у него на квартире, являлась важным элементом в моём задании.
   С Алфеей у нас отношения заладились, но о женихе и невесте говорить не приходилось. На мой вопрос, ; Николай и Аристофан твои любовники, ; она только рассмеялась.
  ;Дурачёк, здесь нет ни мужей и не жён, все мы «хранители». И ты не заморачивайся.
   Я всё понял и больше таких вопросов не задавал, но всё таки познакомил её со своей матушкой, представив её как коллегу, что было недалеко от истины. Но, думаю, мама всё поняла по своему, но виду не подала.
   Мы гуляли по городу, заходили в кафе, а Алфея, учила меня как себя вести там, куда мне предстояло отправиться. Ночи, конечно же, проводили в одной постели. Алфея многому меня научила, и я благодарен ей. Аристофан и Николай, конечно же, тоже многое мне дали, но Алфея это совсем другое, и даже не от того, что мы были любовниками. Она учила меня азам, как поступать в критической ситуации. На войне солдат знает, как поступить, когда свистит летящий снаряд, он падает на землю, Алфея и учила меня падать на землю. Даже таким мелочам, о которых, я ни когда бы не додумался.
   Меня научили составлять отчёты и самое главное, обязали меня, составлять отчёт – «макси». Это был отчёт обо всей моей деятельности с того момента как я узнал об организации. Начиная с того момента, когда я попал в восемьдесят четвёртый. – Можешь составлять его в художественном стиле. – Посоветовала Алфея. – Если с тобой что то случиться, мы изымем его и будем подробно изучать, а так, сам будешь перечитывать свои воспоминания. Его мы называем – исповедью. – Улыбнулась она. – А кто то считает его своим дневником.
   Тем более, не надо было стучать по клавишам, а лишь говорить в микрофон, а фонетика – компьютерная программа, создаёт два экземпляра, в видео и текстовом форматах.
   Перед самой отправкой, она мне как то сказала, когда мы сидели в кафе и дегустировали мороженное. – Не думай, что мы творим историю, нет, это не так, можно сказать, что мы её корректируем.  Мы просто выполняем задания, а по ходу дела наслаждаемся жизнью, как вот этой вазочкой мороженного.
   А потом был ужин при свечах. Но перед этим мы прошли в ту комнату, с часами. Каждый из нас был одет в бежевый плащ с капюшоном. Рассевшись за круглым столом и положив руки на стол, мы, молча смотрели на стеклянный шар, укреплённый посередине стола.
   Мне сказали, ; просто сконцентрируйся на шаре и не думай ни о чём. Я сконцентрировался, но ни чего не произошло, а в голову лезли всякие мысли. Думал о матери, думал, что же она будет делать, если единственный сын сгинет неизвестно где. И о своём сыне, что придётся ему расти без отца. От этих мыслей стало как то не по себе. И отбросив всё, с чем я был связан в этой жизни, я просто смотрел в шар.
   Неожиданно, в шаре мелькнуло лицо молодого парня, я чуть было со стула не свалился.
   Я ни кому, ни чего не сказал, да меня и не спрашивали. А на следующий день, отдав нужные распоряжения своим подчиненным и позвонив маме, я был готов «в путь».
   Мама, будто что то почувствовала и в последнем разговоре, упомянула Алфею. – Смотри сынок, я ни чего не имею против Алфеи, ; я так и представил свою «жрицу», ; но именно такие губят мужчин, слишком уж она хороша.
   Напоследок, я сказал Николаю, ; как то, до сих пор не верится, что такое возможно, хоть я уже и побывал в прошлом.
  ;Здесь нет ни чего удивительного. – Парировал друг. – Время и гравитация это две стороны одной монеты. Они как минус и плюс у магнита, ни когда не соединяются, но и друг без друга не могут существовать.
  ;А как же космонавты? Они выходят в невесомость и живут в нашем же времени, не ощущая влияния гравитации.
  ;Это долгий разговор, ; Ответил друг. – Но если коротко, они сами становятся центром тяжести, сами становятся гравитацией, не как наша Земля, но всё же. Они находятся внутри искусственного спутника земли, который имеет массу, скорость и орбиту…
  ;Вообще, если рассматривать строение Вселенной, то надо отметить одну из главных её особенностей. С которой тебе придётся столкнуться. Существует первичная материя и есть ещё вторичная материя, если можно так выразиться. Первичная материя формирует ядра звёзд и планет, и соответственно само время, как таковое. Время везде «течёт» по разному. Часть элементов из периодической системы элементов Менделеева будут открыты людьми только тогда, когда будут созданы условия, как и в самом ядре планеты. Ты думаешь, почему поверхность Солнца не такая горячая как его «корона», так это потому, что оно покрыто вторичной материей, словно шубой. Это примерно как шлак после электрической сварки покрывающий раскалённый металл. Большая часть периодической таблицы это вторичная материя, водород, кислород и сама вода, и многие другие элементы – это и есть вторичная материя. 
   К тому же, он дал мне брошюру, без имени автора и без названия. В ней объяснялось значение символа свастики, знакомого людям с древности. Здесь, говорилось о том, что свастика это сила без которой не может существовать материя, которая, после большого взрыва разлеталась не в хаотичном порядке, а по спирали, закручиваясь вокруг своей оси. Так же, как электрон движется вокруг ядра в атоме, или же Земля вокруг своей оси, планеты вокруг Солнца, а Солнце, вокруг центра галактики, соответственно, сама галактика вокруг центра Вселенной. На этом принципе и основан закон существования материи. Кроме этого, давалось определение и человеческой мысли, что это не что иное как энерго;информационный поток, имеющий свою силу и направленность. Где, силой является психо;эмоциональное состояние индивидуума, а направленностью, его положительный или отрицательный потенциал. Если ты желаешь, кому бы то ни было, зла, то это отрицательная направленность, а если добра, соответственно – положительная. А сам мозг индивидуума – является генератором этих потоков.
   Аристофан выставил необходимые параметры на временном модуляторе. Я уже знал, что это такое. В первый день, когда я попал на первомайскую демонстрацию, я был недалёк от истины, вспомнив рассказ о Дверинде. По двери будто бы пробежал лазерный луч, прямо как в компьютерной графике, и путь был открыт.
   Мы с Аристофаном были одеты в то же, во что одевались на юге Пелопоннеса во времена Александра Великого. У меня в торбе лежали два флакончика с чудодейственным эликсиром, то, что Николай создал из той самой рассады.
   Перед заданием мне предложили взять псевдоним, что бы было похоже на греческое имя или же любое греческое имя. Я не стал мудрить и взял себе тот, каким меня называли в моём втором путешествии в Фессалию – Вальдир. Аристофан, поразмыслив, несколько раз повторив Вальдир, дал добро, но с условием, чтобы я говорил, что мой отец родом из Фракии, тогда проблем не будет. А я передразнил его. – Вальдир, Вальдир, сам же придумал его, кривлялся ещё передо мной…
   Аристофан улыбнулся. – Пора, Вальдир.
   Алфея поцеловала меня. – Не теряйся, что бы не случилось. Скоро я присоединюсь к вам.
   Моё задание казалось мне невыполнимым. Мало того, что я отправлялся в другую страну, так ещё и в другое время. Здесь не знали автомобилей и компьютеров, это вообще, был другой мир, как другая планета.
   Эпоха Александра Македонского, время перемен, так же, как и великое переселение народов. Мне предстояло отправиться в дельту Нила. Александр уже покорил Египет и двинулся на север. А в дельте Нила, впрочем, как и на всём восточно-средиземноморском побережье, а так же и в греческих портах, формировались отряды бойцов, которые и должны были влиться в ряды великой армии. Сюда стекались авантюристы всех мастей, жаждавших лёгкой наживы, но только не для всех она была лёгкой. И вскоре, мне пришлось ощутить это на собственной шкуре.
   Мне предстояло излечить одного богатого и влиятельного египтянина, что бы он способствовал постройке легендарного города – Александрия. Но перед этим, необходимо было влиться в ряды наёмников, жаждавших оказаться в рядах армии Александра. Кстати, мне выдали браслет, его принцип действия я не знал, но знал, что этот браслет способствует заживлению ран и что более ценно. Он повышает иммунитет, когда ты переходишь из одной эпохи в другую, там, соответственно, совсем другие бактерии и микробы.
   Мы спускались к заветной двери, Алфея шла следом. Я подмигнул на прощание, «жрице храма Афины», она улыбнулась мне в ответ, и дверь закрылась. Мы стояли в подвале, а в дальней комнате нас кто то ждал, я прямо таки, почувствовал это. Вообще, после второго «путешествия» во мне развился какой то звериный инстинкт.
  ;Аристофан, а что будет, если модулятор отключен, а я открою дверь? – Любопытство разбирало меня, хотя я знал ответ, но, хотелось увидеть собственными глазами, ведь только что, за этой дверью была квартира Николая.
  ;Ничего не будет, открой.
   Я открыл, действительно, за обшарпанной дверью была пустая комната.
   Не успели мы сделать и шага как я зашептал едва ли не в самое ухо своему спутнику, да так, что тот отпрянул. – А если на другом конце двери нет?
  ;Где раньше было твоё любопытство, мы объясняли тебе, дверь исчезнет. – С раздражением проговорил Аристофан.
   Комната была убрана со вкусом, здесь, явно чувствовалась женская рука. С кучи подушек, нам на встречу поднялся молодой мужчина, лет тридцати, может чуть моложе. Что то знакомое было в его чертах, хотя, это был чистокровный грек, каких я видел во время своего второго путешествия к  храму.
  ;Хайрете. – Прижал грек руки к груди.
   Я  уже знал, что переводится это приветствие – как «возрадуйтесь».
   Мы ответили на приветствие. И после объятий расположились среди подушек. Грек разлил вина по чашам, разломил лепёшку, такую же чёрствую, как и тогда. На материи лежали сушёные фрукты и вяленое мясо. Мы были не голодны, но что бы не обижать хозяина, попробовали всего. Вино, к тому же, оказалось довольно таки приличным, только разбавленным. Я не был знатоком вин, но после того как перепробовал разную дрянь, в юности, хочешь не хочешь, научился отличать хорошее от плохого. 
   Аристофан обращался к хозяину – Палимед. И тут меня осенило, а не тот ли это Палимед, который прислуживал мне мальчишкой. Палимед, по-видимому узнал меня и улыбался, радуясь встрече. Я улыбнулся в ответ, сказав несколько фраз и сделав ему комплимент, что он вырос и стал настоящим мужчиной. Комплимент пришёлся ему по душе. В ответ, Палимед сказал мне, что я мало изменился за прошедшее время. А как же могло быть иначе.
   Ещё в Колькиной квартире, Аристофан сказал мне, что чёткого выговора мне добиться не удастся, нужны долгие тренировки. Язык выучить недолго, тем более, тем методом, каким обучали меня, каким то полугипнотическим. Но я не ощущал ни какого гипноза, только уши болели от наушников. Так вот, Аристофан научил меня косноязычию, что бы, мой неправильный выговор не привлекал внимания. Иногда я шепелявил, а порой и заикался, что здорово помогало.
   Перекусив и сказав слова вежливости, Аристофан перешёл к делу. Первым делом, он отправил Палимеда проверить лошадей. На мой вопросительный взгляд он кивнул головой. – Да, да Вальдир, это тот самый Палимед, которого ты совсем недавно знал ещё мальчишкой.
  ;Что, он тоже… ; Я не успел сформулировать свою мысль, Аристофан опередил меня.
  ;Нет, нет, его мы используем втёмную, он и не догадывается кто мы на самом деле. Меня он считает оракулом, тебя, тебя мы ему представим в скором времени. А как мне ещё представиться, ; усмехнулся Аристофан, ; не могу же я представиться ему купцом, неизвестно как выходящим из пустой комнаты. 
  ;Всё готово великий Аристофан. – Вернулся Палимед.
  ;В прошлый раз он ещё не был «великим», ; подумалось мне, когда мы поднимались с подушек.
   Распрощавшись с гостеприимным хозяином, мы, усевшись на коней, отправились в путь. Ещё там, дома, мне пришлось брать уроки верховой езды. До этого, как то не приходилось ездить верхом, хотя, конечно же, одно время я ездил, у деда в деревне, но теперь, я стал старше и автомобиль заменил мне все остальные методы передвижения по городу. А после первого же урока, всё болело, но я держался. А теперь, по словам Аристофана. Нам предстоял путь в пять десятков вёрст. – Пустяк, ; по словам спутника.
   Но всё прошло нормально, немного ныла поясница, с непривычки. Всё таки, что бы привыкнуть к коню, нужны годы.
   Прибыли мы, даже не в порт, а какому то причалу. Да и жилья здесь не было, только амбары. Насколько я понял, это был запасной причал, используемый только в хорошую погоду, так как, ни лагуны, ни мола, здесь не было и в помине.
   Мы простились с Аристофаном и я взошёл на борт корабля. Судно было небольшое, менее двадцати метров, но насколько я знал, для того времени это был довольно таки крупный корабль.
   В пути, до дельты Нила, ни чего необычного не произошло, кроме того, что первые два дня я страдал морской болезнью. Самым тяжёлым был первый день, меня прямо таки выворачивало наизнанку.
   Причалили мы в таком же безымянном и безлюдном месте,  на каком то безымянном причале, в одном из рукавов великой реки. В километре от неё, располагался лагерь для подготовки бойцов для армии Александра. Там расположился целый город на колёсах. Шатры, повозки, накрытые разным тряпьём, да жалкие лачуги, вот и все строения.
   Нас там ждали, но не все прибыли для этого, среди нас было три купца, с дюжиной мешков каждый, две девицы лёгкого поведения, которые уже на корабле стали сколачивать капитал, торгуя своим телом, причём, ни чуть не стесняясь. Как сказали бы в моём времени, делали свой бизнес. Да и ни кто, особо, их и не упрекал, кто хотел, пользовался, отстёгивая означенную сумму.
   Уже подходя к причалу, я обратил внимание, что наш корабль не одинок. К причалу подходили другие корабли, или отходили от него. Сновали рыбацкие лодки.
   Всей толпой мы направились к видневшемуся на пригорке лагерю. У меня в кошеле было пару серебряных да с десяток медных монет. По пути к лагерю, я заработал ещё пару медных монет, донёс до места мешок одного из купцов.
   Ещё «дома», когда шла моя подготовка, Николай объяснил мне, что мне гораздо проще стать наёмником, чем купцом. Там, то есть среди купцов, слишком большая конкуренция, поэтому, запросто могу получить нож в спину, а наёмники нужны как воздух. Я, парень молодой и крепкий, тем более, обладаю навыками рукопашного боя. Такие как я нужны всегда.
   Наш путь лежал к самому большому и роскошному шатру, где и находился Кастор – грек из Кападокии, в тот момент я ещё не знал какая же это сволочь. Только что, перед нами, прибыла такая же, как и мы, «делегация» искателей удачи.
   Наконец то я сбросил с плеча мешок, не тяжёлый, но пронеси его километр, да ещё по жаре. Получив пару монет, я отошёл.
   Кастор рассматривал нас как товар на рынке, а может даже, уже как свою собственность. Тут же, шныряли его сподручные, купцы рассыпались в комплиментах к хозяину жизни – Кастору, клялись в вечной преданности его кошелю.
   Меня ни кто и не спрашивал, зачем я сюда прибыл. Худощавый мужчина моих лет, в доспехах, увенчанный шрамами, оглядел меня с ног до головы.
  ;Как коня выбирает. – Мелькнула у меня мысль.
   А затем, Шрам, как я его окрестил, и оказался прав, уставился немигающим взором, поймав мой взгляд. Скажу честно, мне стало не по себе. Я чувствовал, что передо мной ветеран, прошедший не одну кровавую схватку. Как оно впоследствии и оказалось и звали его Шрамом, вообще то, его звали Палемон, но среди наёмников его именовали  именно – Шрам, здесь в почёте были не имена а прозвища.
   Я не отводил взгляда, но и не старался «загипнотизировать» оппонента, просто смотрел, не думая о будущем.
   Наконец то, Шрам отвёл взгляд. Напоследок, его тяжёлый взгляд потеплел, на мгновенье, и он, хмыкнув, хлопнул меня по плечу. Тут же подскочил какой то проныра, маленького роста и отсыпал мне с десяток медных монет, покрытых зелёной окисью. Я даже обрадовался, как легко начинается моя служба. Но рано радовался, эти монеты мне пришлось отработать с лихвой.
   Тут же, меня отправили к кучке разношёрстного народа, среди которых выделялись пять человек в доспехах. Мне вручили палку и один молодой, из тех, кто был в доспехах, вышел со мною на «бой». Служа в советской армии, я неплохо владел ножом, но здесь, оказался полным профаном, и если бы у нас в руках были настоящие мечи, этот день стал бы последним в моей жизни.
   Я как мог маневрировал и отбивался, но, парень, хоть и был молод, но владел своим орудием куда искуснее меня. Получив три удара, один в плечо, другой по лбу, а третий прямой в грудь, я, можно сказать, прошёл прописку.
  ;Хорошо двигаешься, ; заключил мой учитель – мучитель, ; к Бахусу его.
   Так я попал к македонцу Бахусу, которого, впоследствии,  я чаще видел пьяным, чем трезвым. Да и трезвым это состояние нельзя было назвать, правильнее – не дошедший до кондиции. Но профессионал он был высокого класса. Я вообще, всегда считал, что войны выигрывают профессионалы, а не народная толпа, взявшаяся за топоры. Меня определили в лачугу, палаткой это сооружение назвать было трудно, к ещё трём таким же, как и я, искателям удачи.
   Взглянув на одного из них, я чуть было не поперхнулся собственными слюнями. На меня смотрело лицо из стеклянного шара, там, в квартире Николая. Пятимах, представился парень лет двадцати пяти. С нами был ещё один грек – Алкиной, родом из Афин. Четвёртым в нашей компании был финикиец – Тир, плохо изъяснявшийся по гречески, но неплохо владевший мечом. 
   Действительность напоминала фильм про французский иностранный легион, кого только здесь не было, и у многих, совесть была нечиста. Тот же Тир, как только разговор заходил об его прошлом, сразу же, начисто забывал все греческие слова. А Алкиной начинал злиться. И только Пятимах ни чего не скрывал, говоря, что он, почти что сирота, родители его хоть и были живы, но в его судьбе, практически ни какого участия не принимали, и он вырос среди портовых таверн и борделей.   
   Какая то непонятная сила буквально подтолкнула нас друг к другу, с первого же момента, когда я увидел этого парня, я понял, это был знак свыше, когда его лицо мелькнуло в стеклянном шаре. И оказался прав. В первый же день я остался без ужина. И деньги, и еду распределял Бахус, кто плохо жонглировал, а именно так, наёмники называли умение владеть оружием. Ни мечом, ни палкой, я владеть не мог, как того желал Бахус. Да и на коне держался как мешок набитый навозом. Поэтому то и ни чего не получил, Бахус, стоявший рядом с бачками, прогнал меня, но выручил Пятимах. У него уже был ход на кухню, и мне досталась порция.
   Насколько я знал, со слов Николая, греков отправляли в устье Нила для того, что бы хоть чуть, чуть «разбавить» египетский легион. В основном присутствовали здесь египтяне. Они свысока смотрели и на греков и на всех остальных. Они не горели желанием служить Александру, но обстоятельства заставляли. В основном, здесь присутствовали разорившиеся крестьяне, были и военные, и ремесленники. Но, не смотря на сословия, египтяне старались не смешиваться с другими народами, жили и столовались отдельно. 
   Что меня здесь удивило, так это дисциплина. Какие только рожи мне не попадались, дикие и хитрые, прожжённые авантюристы и отпетые уголовники, но перед законом все были равны, ни взирая на сословия и происхождение. Если кого то уличали в воровстве, то отрубали кисть, сам был тому свидетелем. Даже существовало некое подобие камеры хранения.
   Здесь каждый был сам за себя, за редким исключением, как мы с Пятимахом или же земляки держались друг за друга. Уже на второй день мне казалось, что мы знакомы всю жизнь, и у Пятимаха было такое же отношение ко мне.
   Он даже сделал мне подарок. Дело в том, что сам лагерь наёмников находился на холме, а рядом располагались бордели, купцы и прочие личности, следовавшие за армией. Так вот, Пятимах решил подсобить мне в части интима.
  ;Вальдир, я договорился, идём. – Вломился Пятимах в лачугу, Тир и Алкиной, посмотрели на него с подозрением. – Совсем даром… ; Задыхаясь, чуть ли не кричал Пятимах.
   Вскоре я понял причину его возбуждения, оказывается, он сумел договориться в борделе, что бы меня обслужили бесплатно. И я пошёл вместе с ним.
   Едва я забрался в крытую телегу, как на меня дохнуло таким «настоем», смесью перегара, немытого женского тела, гнилых тряпок и ещё чего то, что меня чуть не стошнило, а навстречу мне тянулись руки. – Иди ко мне красавчик. – Шамкал беззубый рот. Мне, конечно же, хотелось, но, всё что у меня поднялось, тут же и упало, настроение в том числе.
  ;Спасибо друг за заботу, но такого дикого экстрима мне не надо. – Справедливо решил я.   
   Пятимах лишь махнул рукой, мол, хотел как лучше.
  С первого же дня моего пребывания в лагере начались тренировки, порой, особенно поначалу, превращавшихся для меня в сущий ад.
   Я, конечно же, понимал, что попал не в институт благородных девиц и не в советскую армию, с белыми простынями и чистой столовой, где парни с голым торсом совершают марш-броски и изучают рукопашный бой, действительность оказалась куда хуже. Даже фильм с Ванн Дамом, про иностранный легион, казался просто детским садом.
   В первой же тренировке я получил несколько чувствительных ударов в разные части тела и половину из них от пьяного Бахуса. Эта сволочь ходила сзади строя и отвешивала чувствительные удары тем, кто был нерадив в учении или же просто замешкался.
   Бахус, сволочь пьяная, не калечил, но спуску не давал. – Ноги, береги ноги. – Кричал он.
   Действительно, ноги надо было беречь. В бою, ты становишься лёгкой мишенью, если получил коварный удар в колено.
   Ещё тогда, когда Николай преподавал мне теорию боя, я пропустил мимо ушей его слова о перестроении в бою, а зря. Это стало для меня настоящим проклятием, особенно в первые дни. Объясняли только раз, и ни кого не волновало, понял ты или нет. После команды, одна шеренга надвигалась на другую, все вооружённые палками, звучала другая команда, и надо было перестраиваться, прямо таки как на уроке физкультуры, перед  схваткой мы рассчитывались на первый ; второй, это то и становилось началом отсчёта в перестроении во время боя. 
   Поначалу, я и вовсе не мог понять, зачем такие сложности. Один заходит за спину другому, у тебя из за спины кто то выныривает... Сражения древности, представлялись мне так, одна толпа налетает на другую, но, как бы не так. Здесь было много тонкостей. Уже после того, как я получил, бесчисленное количество, раз по разным частям тела, и половину из этого от Бахуса, стал вникать в суть дела.
   Дня через три, сам того не замечая, я стал понимать, что надо делать. Как говориться, делаешь на автомате то, что ты не в состоянии сделать вначале. Это наподобие того, как научиться плавать, или кататься на велосипеде. Хочешь, не хочешь, а навык появляется, хотя бы для того, что бы не получать тычки от Бахуса. А самых нерадивых он награждал хорошими оплеухами.   
   Постепенно я втягивался в окружающую меня действительность. Каждый день, вечером, перед закатом, когда спадала жара, у шатра Кастора собиралась вся толпа, наёмники, ветераны, девицы из борделя и купцы. Все жаждали развлечений. Возможно, и мне придётся когда ни будь выйти на спарринг, это было любимое развлечение Кастора, когда один из ветеранов выходил на поединок с кем то из наёмников ; новичков.
   Лагерь наёмников располагался на холме, рядом с ним, шагах в пятистах находился бордель на колёсах, крытые повозки и такие же лачуги, в какой жил и я, а рядом с борделем купцы и всякий сброд. Утро в лагере, как и в любой армии, начиналось с построения. Какой бы ты ни был, ты должен был стоять в строю. Ни раз, случалось мне, стоять в строю с «больной» головой.   
   Кто говорил, что жизнь солдата или наёмника легка. Но находились и такие, которые шли по пути наименьшего сопротивления. Таких здесь называли «застульными», они носили складной стул за своим господином, и выполняли примерно те же обязанности, что и опущенные на зоне, в моё время. Те, кто не стремился в бой, но желал устроиться как можно лучше, в жизни. Они то и становились объектом для интимных утех ветеранов, тогда, когда войско уходило в поход, а бордель и купцы оставались на месте. Вскоре, я воочию увидел всю изнанку армейской жизни древности.
   После трудового дня, легионеры отдыхали телом и душой. За успехи в боевой подготовке, иногда звучало у меня в ушах, а на самом деле, особо отличившихся премировали монетами, мне, понятное дело, это не светило. Но у меня в торбе лежали два серебряных светильника, их я приберегал, которые, в последствии мы с Пятимахом и спустили в борделе. Именно тогда я и познакомился с Палленой. Она была собственностью Беззубой, той, к которой меня пытался «посватать» Пятимах. Она уже отошла от дел, но в сильном подпитии ей хотелось «общения» с противоположным полом, хотя, не знаю сколько надо выпить, что бы взгромоздиться на неё. У Беззубой была ещё одна жрица любви – Пышка, женщина неопределённого возраста, в силу особенностей профессии, она ещё не потеряла привлекательности, но уже были видны следы угасания. И только Паллена, разительно выделялась среди остальных. Вообще, в борделе все имели прозвища и только единицы назывались собственными именами, Паллена в их числе.
   Казалось, что эта девочка совсем из другого мира. Она ещё не разучилась сострадать, она ещё верила, что в её жизни будет счастье. С наивным взором, она говорила о семье, о детях. Мне было искренне жаль эту девочку, она ещё до конца не могла понять, куда же она попала. А Беззубая берегла её, работой не нагружала, а Пышка злилась, под всяких там не подкладывала, да и цена на Паллену была высокая.
   Пятимах аж подскочил, когда мы, в подпитии, загнали светильники, и я предложил подкатить к Беззубой, и купить Паллену. Но, впоследствии, мы об этом не пожалели.
   Наконец то настал тот день, когда я заработал первую «медь», за успехи в боевой подготовке.
   Именно в этот вечер, Паллена пришла к нам в лачугу. Я уже использовал свой эликсир для лечения ран, но что возьмёшь с нищих легионеров. А всё таки, слух пошёл.
   И вот, Паллена пришла к нам в лачугу, у неё загноилась рана на ступне и она пришла за помощью ко мне. Я, конечно же, не отказал и приложил своего зелья  к ране. Уже на выходе, Паллена обронила. – Как бы я хотела, что бы у меня были такие же братья как вы. – Она имела ввиду, меня и Пятимаха.
   Алкиной заржал как конь, а Пятимах вспылил, схватившись за нож. Я еле их разнял.
   История Паллены была такой же как и многих женщин и мужчин того времени, оказавшихся в неволе. Паллена росла домашней девочкой, в хорошей и обеспеченной семье, но, в один момент её жизнь круто переменилась. Во время морского путешествия её семья попала в руки морских разбойников и была продана на невольничьем рынке. Затем, вояка, купивший её, проигрался и расплатился Палленой, в конце концов, она попала к Беззубой. Это был ещё не самый худший вариант.
   На следующий день, на завтрак, я увидел в своей чашке пару больших кусков мяса. Я глянул на Пятимаха, он на меня. – Ну вот, пришло и твоё время. – Протянул Алкиной.
  ;Держись парень. – Хлопнул меня по плечу Тир.
   Это означало лишь одно. Мне предстоит поединок с кем то из ветеранов. У Кастора это было любимым занятием, смотреть, как ветераны обрабатывают молодняк, некое подобие гладиаторских боёв. Смертей здесь не было, насколько я знал, но покалеченные были. Кастор не был заинтересован в том, что бы его бойцы, за которых он получал комиссионные, гибли и калечились, но эти спарринги были своего рода проверкой на готовность.
  ;Ты же ещё толком не научился, ; Посетовал Пятимах.
   Из нашей лачуги ещё ни кто не участвовал в поединках, мы ещё считались салагами, а вот другие…
   Я и сам, почти что каждый вечер наблюдал за поединками, но не задумывался, что и самому придётся участвовать в них. Вероятно, мне помогли навыки полученные ещё в советской армии, инструктор по рукопашному бою гонял нас не жалея, вот теперь я вспомнил его добрыми словами.
   Сегодня я был освобождён от всех занятий. Я вернулся в лачугу. Вдали виднелся бордель и купеческий лагерь. У повозки появилась Паллена, она смотрела в мою сторону. Я помахал ей рукой, она махала в ответ. Почему то, мне почудилось, что она мне улыбается, хотя, из за расстояния, я не мог разглядеть её лица.
   Я лёг на свою подстилку из сухой травы и тряпья. Мысли мои улетели далеко, туда, где был мой дом, за много километров отсюда, на много лет вперёд.
   В лагере наступило затишье, в нём остались только больные или же освобождённые, такие же как и я. Насколько я знал, сегодня ещё два поединка.
   А купеческий лагерь и бордель жили своей жизнью. С той стороны доносились звуки, какие сопровождают любое человеческое общество. Доносились крики людей и мычание быков, ржание лошадей.
   Многие наёмники не могли себе позволить тесного общения с противоположным полом, но хотелось. Поэтому, некоторые, работали на мамочек, на тех, кому принадлежали жрицы любви. Кто носил воду, кто то добывал пропитание, но самым дефицитным товаром в безлесном Египте были дрова. Для приготовления пищи, да и просто, для подогрева воды, использовали всё, что горит, даже навоз. Но, при большом скоплении людей, ощущалась постоянная нехватка дров. Некоторые из наёмников, ночью, уходили за многие километры от лагеря, что бы раздобыть дров и за это с ними расплачивались продажной любовью.
  ;Есть кто. – За пределами лачуги послышался тоненький голосок. – Вальдир.
   Я выскочил. Передо мной стояла Паллена. – Зашла проведать тебя. Сегодня у тебя… ; Паллена запнулась.
  ;Да Паллена, ; подтвердил я, ; сегодня меня будут проверять на прочность.
  ;Я вообще, не понимаю, зачем людям надо убивать друг друга. – В её глазах вновь зажегся наивный огонёк. – Зачем вообще, людям страдать, разве нельзя просто жить ни кому не мешая.
  ;Зачем ты пришла, Беззубая увидит, тебе достанется. – Я поймал себя на мысли, что переживаю за эту девочку. – Пышка расскажет.
  ;Да ни кто не расскажет, Беззубая спит, после вчерашних излияний, а Пышка подалась к купцам. – Паллена, вне решительности, переступала с ноги на ногу, как будто не знала, зачем пришла сюда. – Хотела сказать тебе… ; Она вновь запнулась, не решаясь смотреть мне в глаза. – Береги себя.
   Я был тронут, ни первая, ни вторая мои жёны, вряд ли пожалели бы меня так же как Паллена. Нет, пожалели бы конечно, но не так искренне.
   Сам того не желая я стал возбуждаться. Я обнял Паллену и крепко поцеловал в губы, она прильнула ко мне…
   Дальше было как во сне, за сколько лет мне не было так хорошо как с Палленой. Пожалуй, что это было сравнимо с той первой ночью, когда я впервые познал женщину.
   Примерно через час вернулись мои компаньоны, у Пятимаха была поранена рука. Я тут же приложил к его ране своего эликсира.
   Как бы время ни шло, а вечер всё же настал, но перед этим, к лагерю подошёл отряд в пять сотен человек, таких же наёмников как и мы, отправлявшихся в действующую армию Александра, которая, в скором времени должна была выдвигаться на восток, для «встречи» с персами.
   Раньше, армии древности, тем более армия прославленного Александра Македонского, представлялась мне колонной закованных в доспехи воинов, но к лагерю подошёл какой то балаган. Первая колонна действительно была закована в доспехи, а сзади шли воины в обычных хитонах, но с оружием и щитами в руках, а ещё дальше и вовсе, купцы, жрицы любви, обоз с разным барахлом, а в самом конце стадо, живой корм на своих ногах, вернее копытах. 
  ;Впереди молодняк, в доспехах, такие же как и мы. – Пятимах прижал ладонь ко лбу, разглядывая легионеров. – А ветераны налегке, позади. 
   Кастор принимал командира отряда зажаренным на вертеле бараном, ветераны восклицали от восторга, встречая старых знакомых. С этим отрядом должны были отбыть около сотни наших парней, которые уже прошли обучение. В округе, насколько я знал, находилось ещё пять лагерей, для подготовки воинов для армии Александра.
   Но вот и настал тот момент, когда меня будут экзаменовать. Неподалёку от шатра Кастора все желающие посмотреть на это зрелище, образовали круг диаметром метров в тридцать. Я выступал вторым. Первая пара закончила быстро, ветеран без особых усилий уложил новичка, чётким ударом колена под дых.
   Уже только здесь я понял, что бой это та же драка, но с оружием в руках. В бою нет ни каких правил, вернее только одно правило, убить врага и не быть убитым. 
   Экзаменовал меня грек – Карпос, чуть старше меня по возрасту, увенчанный не одним шрамом. Пятимах, когда узнал кто меня будет экзаменовать, сильно расстроился. – У этого ещё ни кто не выигрывал, да и все, с кем он сходился, держались совсем не долго.
   Но я знал в чём моё преимущество. Моё преимущество – в движении.
   Едва мы вышли на поединок, я стал кружить противника, а тем временем, боковым зрением выхватывал лица из толпы. Мелькнуло озабоченное лицо Пятимаха, Тира и Алкиноя, но и наконец, лицо Паллены. Она, конечно же, переживала за меня.
   Первое, на что я обратил внимание, это ступни Карпоса, они были тяжёлыми, так говорил мой инструктор по рукопашному бою, если человек мало использовал свои ступни. Ещё в юности, занимаясь боксом, я знал, что половина успеха зависит от ног, хотя бьёшь только руками. Навыки вольной борьбы тоже не прошли для меня даром. Вот и сейчас, Карпос был массивнее и опытнее меня, он был уверен в себе и не считал нужным использовать свои ноги, я же напротив. Потом, вместо того что бы обороняться, я стал наступать. Этим я, на какой то момент обескуражил соперника. Я работал как когда то в юности, на ринге. Как учил меня тренер. И теперь я использовал тот же приём, но уже с мечом. Удар, ещё удар, отошёл.
   Песочные часы, отмеряли то время, сколько должен продержаться новичок. Но я ни разу и не глянул на них. Доспехи мешали, их нам выдавали только для спаррингов, а так, мы тренировались без них. Наши мечи были обмотаны тряпками, что бы не повредить товар, как говорил сам Кастор.
    Наконец то я подловил Карпоса, и вместо того, что бы сразу отойти после очередного наскока, я накинулся на него с неистовым остервенением. Удар, ещё удар и я зарядил греку щитом, да так, что он отпрянул на пару шагов и чуть было не упал. Над толпой пронёсся возглас удивления и восторга. Теперь, я это видел, Карпос взялся за меня всерьёз, ни о каких «в пол силы» уже не было и речи. Он наседал, умело маневрируя, и откуда взялась такая прыть в этом грузном на вид мужике. Я только успевал отбиваться, но, всему когда ни будь приходит конец. Пришёл конец и моему везению, когда Карпос, после серии ударов мечом, огрел меня щитом, а меч прошёлся по шлему. Да так, что тряпка слетела с его меча, но и так, всё уже было кончено. Я валялся на земле, а надо мной стоял взмыленный Карпос. То, что победа досталась ему не легко я видел воочию.
  ;Молодчина. – Протянул мне руку мой экзаменатор. Я поднялся, ухватившись за его руку.   
   Собравшаяся толпа была пьяна от восторга. Даже Бахус похвалил меня. – Не зря я колотил тебя, зараза. – В его глазах светилась гордость, за меня и за себя.
   Наградой мне была, горсть серебра и кувшин вина, литров на пять. – Три раза часы переворачивали, ; кричал, мне, чуть ли не в самое ухо Пятимах.
   Это был явный успех, ни кто из новичков не мог продержаться так долго, за то время, что я находился в лагере, на моей памяти был только один парень, который дошёл до третьего «переворота», но и экзаменатор у него был не такой опытный и могучий как Карпос. Даже Кастор, скупой на похвалу и награды, отметил меня. Да и горсть серебра, была исключительной наградой, за стойкость.
   В этот вечер мы кутили. Наша лачуга стала местом паломничества. К нам заглядывали все, кто был хоть немного знаком с её обитателями, несли вино и закуски, и мы проставлялись. Пришли и жрицы любви, Беззубая со своей ватагой, тоже была здесь. На минуту заглянул и Карпос, с группой ветеранов, им налили по чарке. Грек хлопнул меня по плечу, что означало его наиполнейшее одобрение моего мастерства.
    Но я много не пил и время от времени бросал взгляды на Паллену. Мне показалось, что Пятимах догадался, что, впоследствии и подтвердилось.
   Беззубая, напившись, сделала жест доброй воли, отдала мне на ночь Паллену. У нас с Палленой был уговор, что бы встретиться ночью, но здесь, нам было дано добро и мы, не задерживаясь ни минуты, отправились в фургон Беззубой.
   Я чувствовал, что начинаю терять голову. Ещё ни с кем из женщин у меня не было такого безрассудства, как с Палленой. Чем же она меня пленила?
   Две ночи мы встречались с ней тайком, за пределами лагеря, а на третью, нас спалила Беззубая. Я подозревал, что это дело рук Пышки. Она завидовала Паллене, что она молода и красива, что Беззубая её бережёт, даже заставляет её, Пышку, делать массаж Паллене. Хотя сама Паллена не желала того.
   Но как бы там ни было, нас засекли. Беззубая хотела устроить грандиозный скандал, но я отдал её оставшееся серебро и пообещал ещё.
  ;Будешь должен, ; сказала на прощание старая карга.
   Вот, теперь меня поставили на счётчик. Но я не унывал. На следующую ночь, правда, мне пришлось тащиться за водой и дровами, для Беззубой. И если бы не помощь Пятимаха, который пожертвовал своим сном, что бы помочь мне, я бы, наверное, не встал утром.
   А на следующий день, для Пышки наступил час расплаты, если конечно же, это она сдала нас с Палленой.
   Писклявый ; македонец, один из нас, крепкий и бесстрашный парень, но с голосом как у капризного ребёнка, уделал Пышку так, что она потеряла два передних зуба и физиономия её была сильно подпорчена. А я ещё, по прибытии в лагерь, удивлялся, почему это среди жриц любви столько беззубых, а теперь увидел всё воочию.
   Два грека и этруск, обитавшие рядом с нами, в такой же лачуге как и мы, и у которых были «амурные» дела с Пышкой, тут же принялись за дело. Отделали Писклявого по полной программе, который, к тому же, был в изрядном подпитии и не собирался сдаваться, изрыгая угрозы. Эта троица вновь принималась за дело, били и ногами и руками, но тот всё поднимался, шатаясь, и обещал перерезать всем троим глотки. Всё это продолжалось довольно таки долго, пока этруск не прекратил мучения македонца. Зайдя сзади, он, взяв своего противника за волосы перерезал тому горло. Кровь хлынула, прямо таки фонтаном. Зрители, а их было половину лагеря, тут же стали расходиться, и наша четвёрка вернулась в свою лачугу.
  ;Вальдир. – Я выглянул. У порога стоял этруск, прозвище у него было – Белый. – Помоги Пышке.
   Мой взгляд непроизвольно упал на его руки. На них ещё не засохла кровь македонца.
  ;Какой разговор Белый. Сделаю всё, что в моих силах. – Дал я согласие.
  ;Мы в долгу не останемся.
   Я махнул ему рукой и взяв свои флаконы, отправился к Беззубой. Вообще то, я и сам собирался идти к Пышке, но Белый пришёл раньше, чем я успел собраться.
   Пышке можно было только посочувствовать, мало того, что она потеряла два передних зуба, так ещё и лицо её было сильно подпорчено. Я опасался, что у неё сломана челюсть, но мои опасения не подтвердились. Всё время, пока я сшивал кожу, а в моей аптечке было и это, и прикладывал примочки, Беззубая причитала.
  ;Зубы, зубы как? – Не унималась Беззубая.
  ;Двух нет. – Констатировал я.
   Беззубая смотрела на меня с надеждой. – Такой товар попортил, сволочь. – Вырвалась у неё.
   Больше я ни чем не мог помочь Пышке. Паллена присела рядом с Пышкой, гладя её по плечу.
   Я смотрел на это с умилением, а ведь знал, сколько желчи в этой самой Пышке. Но не осуждал её, её доля нелегка, в какой то мере, я понимал её. Она была ещё не старая и довольно таки привлекательная, но уже затасканная, сказывались издержки профессии.
   Со следующего дня начались спарринги с ветеранами, и было уже не до борделя. Мы показывали всё, чему нас научили. Во втором спарринге, где одна стенка, сходилась с другой, с ветеранами, я получил сильный удар ногой в корпус, в грудь, и на какое то время отключился. В бою, самые опасные удары были в ноги, их очень трудно просчитать, и если ты пропустил удар в колено, считай себя покойником. Я сосредоточился именно на этом и с успехом отражал удары, но, в один прекрасный момент, пропустил удар в корпус.
   Два дня нас мучили, а как только, на третий день наступила передышка, нас подняли по тревоге. Надо было вылавливать банду. Насколько я знал, это были местные крестьяне – египтяне и беглые наёмники, такие же, как и мы, но те, кто не выдержал жёстких тренировок, или же, совершил какой либо проступок, как примеру этруск, который, кстати, подался в бега, что бы не усугублять своё положение. Право, карать и миловать имел только Кастор, поэтому, Белый был вне закона, убив человека.
   Сутки, практически без отдыха, мы прочёсывали местность. К реке, от реки, грязные и злые как черти. Все летающие кровососущие твари, у реки, словно ополчились на нас, наши физиономии и тела были расчёсаны до крови. И лишь на следующий день, ближе к вечеру, когда стала спадать полуденная жара, мы нашли то, что искали. Вернее, на нас выгнали, словно стаю волков, с полсотни грязных и оборванных людей.
   По лагерю шли разговоры, что некоторые номы Египта бунтуют, из за высоких налогов. Александр, завоевав Египет, наложил на него дополнительный налог, кроме того, что собирала местная администрация. Вот и получалось, либо плати непомерную дань, либо бунтуй.
   Нашим отрядом, в полторы сотни бойцов, командовал Шрам. Построив нас в боевой порядок, он дал нам приказ выдвигаться.
   С флангов, нас прикрывали кочевники арабы, которые, к тому же, являлись гонцами, для связи с другими отрядами, а так же были и разведчиками, именно они и засекли бунтовщиков.   
   Я шёл в первой линии. Такие, как и я, проявившие себя в спаррингах, шли в первой линии, во второй ветераны, а в третьей, все остальные, среди них и Пятимах с Алкиноем. Насколько я мог понять, Пятимах не горел желанием воевать в легендарной армии, но жить на что то надо, вот он и подался в наёмники.
   Шагов за тридцать озлобленная и запуганная толпа бунтовщиков ринулась на нас с диким рёвом. Это не было боевым кличем, скорее, крик отчаяния.
   На меня летел детина, едва ли не вдвое больше меня, сзади, через моё плечо, ветеран метнул копьё, которое попало этому здоровяку в плечо. Выронив свою дубину, детина, вынул копьё, а затем, с ещё более диким рёвом кинулся на меня. Пытаясь схватить меня, он распростёр свои лапищи с обеих сторон щита, который я выставил перед собой. А я, как учили, своим коротким мечом из под щита нанёс удар, снизу вверх.
   Противник обмяк и осел, так и не ухватив меня. Я на какое то мгновенье замешкался, всё таки, как ни как, впервые в жизни, убил человека. Но сзади получил хорошего пинка. Преследовать противника не было уже ни какой необходимости. Оставшиеся в живых убегали, становясь лёгкой добычей для арабов, на горячих скакунах.
   Всё было кончено. Два десятка бунтовщиков было взято в плен. Троих, тяжелораненых, тут же добили, что бы не мучиться с ними.
   Может, чувство опасности притупило во мне всё доброе и светлое, чувство сострадания. Но я не очень то и переживал, только в тот момент, когда из тела того здоровяка хлынул кровавый поток. Если бы не я его, тогда бы он меня, справедливо решил я, но всё же, на душе было неспокойно и муторно.
   Но предаваться печали было некогда, надо было возвращаться в лагерь, после короткой передышки. Тем более, среди пленных оказалось два парня, которые дезертировали из нашего лагеря, ещё до моего прибытия, и их ждало суровое наказание.
   Смутно помню, как входили в лагерь. Сразу же после построения, мы отправились по своим лачугам. Тир, остававшийся в лагере, получил наши пайки, но было не до них. Как только моё тело коснулось лежанки я тут же отключился. Спал я без сновидений, так бывает, когда сильно устаёшь. А на утро, состоялась показательная казнь. Кастор прямо таки наслаждался видом чужих мучений, у меня от этого зрелища, да ещё довольного вида Кастора, настроение упало на ноль.
   Хорошо, что сегодня был день отдыха, поэтому, подкрепившись мы вновь завалились спать.
   Последнее, что я помнил, перед тем как уснуть, глаза этих парней, в которых читалось лишь одно желание, что бы всё это поскорее закончилось, пусть даже смерть, только побыстрее.
   Разбудил меня незнакомый наёмник, я его даже в лицо не знал, да и шутка ли, нас было, как минимум пять сотен, разбитые на отряды.
  ;Вальдир, друг помирает. – Жалостливо, чуть ли не стоная, пробормотал молодой парень. – Помоги, говорят, ты умеешь. 
   Я помог парню, и ещё двоим, у которых раны тоже гноились. Это получилось из за того, пока мы продирались через заросли, у реки, по грязи.
  ;Делай ставку на заговор, бормочи со сосредоточенным видом. – Говорил мне Николай.
  ;А что бормотать? ; Поинтересовался тогда я.
  ;Что хочешь, хоть какую песню, а можешь и ни чего, только бубни.
   И я бубнил с умным видом. На следующий день, наступило улучшение, но ещё в этот день, мы наведались к Беззубой, в полном составе, всей лачугой. Пышка уже пришла в себя, шрамы затягивались. Зелье было действительно, прямо таки животворящим.
   Беззубая встретила нас с распростёртыми объятьями, но надолго мы не задержались. Объявили общее построение, зазвучал рог, и мы поспешили вернуться в лагерь.
   А на следующий день прибыл ещё один отряд. Полсотни наших парней, отправлялись в стан Александра. Я не попал в их число, но, вполне возможно, я войду в следующую команду. До этого, доводить мне не желательно.
   Но, помог, как ни странно, сам Кастор. У его повара началось нагноение на руке, а личный лекарь ни чем не мог помочь. Пришлось ему посылать за мной.
   А через день, когда повар выздоровел, Кастор прислал мне неожиданный подарок. Его распорядитель, или как там его, тот, который всегда озвучивал его волю, привёл мне «застульного» Кастора, что бы я мог поразвлечься с ним.
  ;Во сволочь жадная. – Цедил сквозь зубы Алкиной. – За свои проступки расплачивается чужой…
   Как я знал, нагноение у повара произошло от того, что Кастор, в порыве гнева, огрел его чем то. Под кожей образовалась гематома, а после процедур, проведённых лекарем Кастора, начался рецидив.
   Я отказался от такого подарка. Не на зоне же. А вот мои друзья…
   Распорядитель смотрел на меня вопросительно. «Застульный», ошеломлённо, хлопал ресницами. Он и вправду, был похож на девушку, да и движения у него были плавными, манерными, как у женщины. Я неопределённо пожал плечами.
   Финикиец не дал «застульному» опомниться, и схватив того в «охапку», потащил в лачугу. Объект сексуальной страсти моих друзей, с надеждой, бросил последний взгляд на распорядителя, но тот сделал вид, что так и надо, расплачивайся за хозяина.
   Пока из лачуги доносились стоны, мы с распорядителем болтали. От него то я и узнал, что в скором времени прибывает делегация правителей нома и в её составе тот, ради которого я и прибыл сюда – Имхотеп. Это было, кстати, а то ещё отправят меня в действующую армию.
   Из разговора с распорядителем я узнал, что Кастор доволен мной и может меня рекомендовать Имхотепу, у которого, практически неизлечимое заболевание. Но, распорядитель сделал мне намёк, я, конечно же, намёк понял и поспешил заверить распорядителя, что не забуду его и его хозяина, когда у меня появится золото.   
   Через два дня прибыла делегация. Меня вызвали прямо с тренировки.
   На ложе, застеленном шкурами леопарда, лежал худой человек, с отрешённым взглядом, укутанный с ног до самой шеи, хотя, на дворе стояла невыносимая жара.
   Кастор сам привёл меня к Имхотепу. Куда делась его надменность, он улыбался. «Расплывшись» в комплиментах, Кастор покинул нас. Имхотеп смотрел на меня измученным взглядом. Я знал, что у него неизлечимое кожное заболевание, на теле появлялись мокнущие язвы, которые чесались и болели. Уже кто только не лечил его. В какой то момент наступало облегчение, а затем, вновь, всё возвращалось на круги своя.
   Рядом с Имхотепом была только его жена, да слуга с опахалом. Жена оказалась черноокой красавицей. ; Нелегко ей жить с ним, ; думал я.
   Осмотрев его язвы, я сказал, что мне надо сходить за своими вещами, но мне предложили послать за ними слугу. Я отказался. Мне необходимо было переговорить с Пятимахом.
   Вернулся я в тот момент, когда закончилась тренировка и бойцы возвращались в свои лачуги. Я отозвал Пятимаха и изложил ему свои планы. Я хотел взять Пятимаха с собой, как помощника, зная, что он не горит желанием, мотаться по Азии с армией Александра.
   Пятимах с радостью согласился. Другого ответа я и не ожидал.
   Вновь войдя в шатёр Имхотепа, я дал ему выпить своего эликсира, предварительно разбавив его. Имхотеп сморщился, зелье, я сам его пробовал, действительно, было противным на вкус. Затем, обкурив его дымящейся веткой, которую я сорвал по дороге к шатру, пробормотав «заклинание» я стал смазывать его болячки.
   И тут произошло то, чего я ни как не ожидал. Имхотеп, сначала начал чесаться, но я запретил ему делать это, затем он буквально заревел. Я уж подумал, ; всё, конец, сейчас с меня с живого снимут кожу. Но вскоре, зуд прекратился, а Имхотеп стал «клевать носом».
  ;Ему надо поспать. – Заявил я.
    Его челядь, такое предложение вполне устроило. Вероятно, не он один мучился, а и все его приближённые.
   Нам с Пятимахом отвели небольшой шатёр, в городке, выросшем как по волшебству. Слуги и рабы Имхотепа знали своё дело, делали всё быстро, без напоминаний.
  ;Закажи чего ни будь. – Подбросил идею Пятимах. – А то жрать охота, обед мы уже проворонили.
   Я и сам был бы не против, но после того, как Имхотеп зарычал, стараясь, буквально, содрать с себя кожу, уж и не знал, как дальше себя вести.
   Всё же, я решился. Но, мои опасения оказались напрасными, кроме обеда, нам принесли ещё и вина, кувшин литра на три.
  Его челядь, наверное, уже привыкла к такому, ; сказал Пятимах, ; разливая неразбавленное вино, ; не первый год его лечат.
  ;Ты зря не разбавляешь его. – Указал я Пятимаху на чашки с вином. – Не забывай, нам ещё надо провести ритуал.
   Пятимах только рукой махнул, но я, всё же не стал пить неразбавленное и Пятимаху запретил.
   Через пару часов, когда солнце уже клонилось к горизонту, мы с Пятимахом, «заявились» в шатёр Имхотепа, но тот, ещё спал. Я потребовал разбудить его, но, его жена посмотрела на меня такими глазами.
  ;А ведь я был прав, ; думал я, ; не только сам мучается, но и своих близких мучает.
   Всё же, я был непреклонен. Имхотепа разбудили.
   Полусонный, он лежал на своём ложе. Сзади меня стоял Пятимах с подносом, на котором лежали нужные мне препараты и ветка для окуривания.
   Пока я занимался больным, Пятимах пялился на жену Имхотепа. Я перехватил его похотливый взгляд.
  ;Ты чё, совсем обалдел. – Наехал я на него. – Когда мы вошли в свой шатёр. – Забыл, чья это жена. Пялишься  на неё своим масляным взглядом, мысленно уже раздел её.
  ;Да ладно тебе, ; стушевался Пятимах. – Она же не заметила.
  ;Она не заметила, а слуги.
   Инцидент был исчерпан, а Пятимах дал клятвенное заверение, что подобного больше не повторится.
   Стащив покрывала с раскладных лежаков, мы, с Пятимахом, расположились прямо на земле, поставив в середину блюдо, с принесенным нам ужином и вином.
  ;Я всю жизнь мечтал о таком вот. – Пятимах мечтательно потянулся. – Ты лежишь, а тебе приносят хорошую еду и прекрасное вино.
  ;Да, вино у египтян и вправду, как с царского стола.
   Выпив кувшин, мы потребовали ещё. И нам принесли. Мой авторитет среди египтян, рос не по дням, а по часам.
   Сами того не заметив, мы «набрались» с Пятимахом. Я опомнился, когда уже язык стал заплетаться. – Всё, хватит. Завтра мне ещё процедуры проводить. – Заговорил я как в своём времени, но Пятимах не обратил на это ни какого внимания. – Надо завтра провести третий обряд. – Поправился я.
  ;Да куда он денется, твой обряд. – Язык у Пятимаха, как и у меня, заплетался. – Надо женщин заказать, пошли кого ни будь в бордель.
  ;Быстро ты освоился. – Я с удивлением смотрел на товарища.
  ;А ты сам не видишь. Прислуга готова на руках тебя носить, Имхотеп спит и им легче, без его капризов.
   Я и не заметил, как заснул, прямо на земле. А на утро, сквозь сон прорвались какие то звуки, я подумал было, что уже подъём и вскоре, надо будет идти тренироваться. Перед глазами встал пьяный Бахус. Где то совсем рядом послышались голоса. Я открыл глаза, на пороге стоял Имхотеп.
   Я вскочил, глядя на его лицо. Я не понимал, что же оно выражает, злость, удивление или же ещё что то.
   Из за спины Имхотепа выскочил толмач. – Светлейший Имхотеп, спрашивает тебя Вальдир, что это.
   Только теперь я обратил внимание, что Имхотеп стоит передо мной в одном хитоне, босиком. Язвы на его теле засохли, некоторые стали отваливаться. 
   Я успокоил Имхотепа, сказав, что так и должно быть. Сегодня ему надо будет принять банные процедуры, а после этого я зайду к нему.
   Имхотеп, в растерянности, покинул мой шатёр. Через полчаса я провёл третий обряд с окуриванием, дав ему выпить своего зелья, после чего, смазал болячки оливковым маслом.
   Вечером, я вновь попросил Имхотепа принять банные процедуры и после этого смазал затягивающие язвы своим зельем, а на ночь, приказал его слугам, смазать своего господина оливковым маслом.
   Больше, мы с Пятимахом не пили вина, выпили к трапезе, разбавленного.
   А на утро, в шатёр, буквально влетел Имхотеп. Я сразу же заметил, там, где ещё позавчера были мокнущие язвы, нарастала нежная розовая кожа. Имхтеп был ошеломлён.
   Я поклонился, прижав правую руку к груди. – Через пару дней, светлейший Имхотеп, ты будешь здоров и болезнь больше ни когда не возвратится. Сегодня я видел сон, Боги объявили мне, что за тебя заступились те Боги, что покровительствуют самому Александру Великому. – Мне и самому было смешно, какую же ахинею я нёс.
   Через полчаса, я был в шатре Имхотепа. Теперь, мой авторитет, со среднестатистического, взлетел до небес. Все улыбались мне, а жена Имхотепа, которую, кстати, звали Катути, просто сияла от счастья.
   Чуть позднее я узнал, что на радостях, Имхотеп, даровал своим рабам, бывшим с ним в этой поездке, свободу. Поэтому, все приближённые, готовы были, буквально, носить меня на руках.
   Как только я смазал заживающие раны Имхотепа своим зельем, на резной столик передо мной поставили золотой поднос с дарами. Там были золотые украшения с драгоценными камнями. Я в жизни не видывал такого великолепия. А у Пятимаха и вовсе, чуть челюсть не выпала.
   Я поклонился, прижав руку к груди. – Благодарю тебя, светлейший, но я не могу принять твоих даров. Сегодня ночью, мне явились Боги, покровительствующие Александру, они теперь покровительствуют и тебе, и я не имею права присвоить себе чужие заслуги. Иначе, иначе они меня покарают. Я готов служить тебе без всякого вознаграждения.
   На какой то момент, счастливая улыбка сошла с лица Имхотепа, когда ему перевели мои слова,  и он задумался, но не надолго.
  ;А от моей жены ты примешь дар? – С ещё более весёлой улыбкой, проговорил он.
   Я только поклонился, после чего, Катути, встала со своего походного кресла и взяв золотой поднос с дарами, протянула мне с поклоном. Я принял дары, с ещё более низким поклоном.
   С этого дня в стане Имхотепа, начался праздник. Все ходили со счастливыми улыбками на лицах, готовые, в любой момент, выполнить любое моё указание.
   Выйдя из шатра Имхотепа, я по привычке направился к своему маленькому шатру, но здоровенный чёрный детина, с копьём, наверное эфиоп, сопровождавший меня. Придержал меня за руку и указал на большой шатёр, стоявший рядом с шатром Имхотепа.
   Войдя во внутрь, Пятимах не удержался от восклицания. – Вальдир, мне кажется, что все Боги спустились с Олимпа и улыбаются нам.
   Да, Пятимах был недалёк от истины, внутри шатра была не просто роскошь, а роскошь со вкусом. Резные столики из ценных пород дерева, лежаки накрытые шкурами леопардов.
  ;Мне кажется, что я сплю и боюсь проснуться. – Пятимах закрыл глаза и открыв их потрогал шкуру леопарда, как бы проверяя, всё это на самом деле или привиделось.
   Сзади послышалось покашливание. На пороге стоял управляющий Имхотепа с толмачом. – Извини, глубокоуважаемый Вальдир, что вчера нам было не до тебя, мы радовались, что наш господин наконец то исцелился…
   Пока толмач переводил слова управляющего, я думал совсем о другом. Наконец то, управляющий исчез, узнав от меня, что ни каких указаний и распоряжений пока не будет.
   Пятимах заметил моё состояние и осведомился. – Не о Паллене ли твои мысли, друг?
   Я подтвердил. – Ну ты и бревно. – Засмеялся Пятимах. – Только что, здесь стоял человек, скажи ты ему одно слово и все твои печали тут же рассеются.
  ;Да как то не удобно, ; застеснялся я, ; меня только что, осыпали золотом, а я ещё со своими просьбами.
   Пятимах выбежал из шатра, а менее чем через час, на пороге шатра стояла Паллена. – Теперь она твоя. – Объявил мне управляющий. – И с поклоном удалился.
   Паллена стояла растерянная, перебирая пальцами складки хитона. Пятимах подмигнув Паллене, удалился.
   Паллена смотрела на меня ни чего не понимая. Я обнял её. – Теперь ты свободна. Ты ни чья собственность.
   С самого утра ко мне выстраивалась очередь. Люди шли со своими проблемами и бедами, некоторые с мнимыми, так, из любопытства или же от скуки.
   Что бы понять своё новое положение, Паллене понадобился целый день. Весь день она ходила как потерянная. Вечером она подсела ко мне. Я в это время возился со своими препаратами. Николай дал мне ещё несколько рецептов. Один из них я использовал для исцеления ран, смешав, предварительно, этот состав с пеплом из костра.
  ;Вальдир… ; Паллена замолчала. – А что мне надо делать? – Наконец то, нашлась она.
  ;Просто, будешь жить со мной. – Внёс я ясность.
   Я попросил управляющего, вернее, сам Пятимах настоял, не желая стеснять нас с Паленной, и ему выделили шатёр. Конечно же, не такой роскошный как у меня, но вполне приличный, не сравнить с тем, в каком мы жили первые два дня.
   Время от времени я задумывался о смысле жизни, сравнивая своё время, где я родился и вырос, с тем временем, куда я попал. Кое что мне нравилось, что то я отвергал. То, что в моём времени считалось грехом, здесь считалось почти что нормой, и наоборот, то, что в моём времени было нормой, здесь считалось преступлением. Но были и параллели, времена сходились прямо таки вплотную.
   Особенно запомнился один случай. Моими пациентами были в основном влиятельные египтяне из прибывшей делегации, но, приходили и греки, в основном ветераны, у которых болели старые раны. Я, по совету Николая, не назначал ни какой таксы за свои услуги, поэтому, отбоя от клиентов не было, каждый давал столько, сколько мог, но, конечно же, я не мог помочь всем, хотя, и прошёл курс подготовки по медицине. Моим инструктором был сам Николай, я только удивлялся, откуда он, ни когда не интересовавшийся медициной, был так осведомлен в этой области человеческой деятельности.   
   Так вот, одна, ещё не старая и вполне привлекательная вдова, египтянка, привела своего сына телка переростка, который ни как, ни при каких условиях, не хотел расставаться с кувшином вина. Ни какие средства и уловки не помогали. Если бы этот двадцатилетний парень и вправду был телком переростком, то упирался бы копытами и даже не подошёл бы к моему шатру. Но мать, буквально втолкнула его ко мне. И начался сеанс, мы общались через толмача. Я, было, попытался объяснить, что это не мой профиль, но эта египтянка воспользовалась, женской тактикой всех времён и народов – пустила слезу, не обращая ни какого внимания на мои слова.
   Делать не чего, я выслушал её слёзные причитания, не понимая, что же я могу сделать в этой ситуации. Но мне вспомнился случай из своей жизненной практики. У меня был сосед Иван, парень чуть помладше меня, который пил по чёрному, одно время. И, так же как и в этом случае, мать одиночка, не могла найти на него управу. А потом, в один прекрасный день, Ванёк бросил. Я даже удивился, встретив его в подъезде, совершенно трезвого. Наверно деньги кончились, решил я. Но Иван не пил неделю, месяц, полгода. Это обстоятельство меня заинтриговало и я, всё таки, раскрутил Ивана, не смотря на его нежелание говорить правду. Оказывается, Ваня, будучи в сильном подпитии, брёл по лестничному пролёту, ночью, в полной темноте. А как же, сам же гад, все лампочки побил в пьяном угаре. И аккурат, между вторым и третьим этажами, ему повстречался ангел смерти, «вежливо указавший» ему, на его неправедные поступки, которые выливались в слёзы матери. Кто же ему встретился, человек или и в самом деле, посланник из иного мира, до сих пор для меня остаётся загадкой, но с тех пор Иван ни капли, ни, ни.
   И я решил пойти тем же путём, хотя, шансов на благополучный исход было мало.
   Дав выпить, этому балбесу, настойки, приготовленной из приправ, я предупредил его, что ему явится посланец из их, египетского ада, и будет мучить его целую вечность, если он не бросит пить.   
   Удивительно, но приём сработал. Парень, бросил пить. Мать, как и Катути, жена Имхотепа, была на седьмом небе от счастья, и принесла мне золотую чашу набитую золотыми кольцами и греческими монетами.
   Глядя на золотой сосуд, я думал о Касторе, как он мне не нравился, но надо было отблагодарить его и его распорядителя, тем более, в будущем, мне могли понадобиться его услуги. Кто его знает, как дальше будут развиваться события. Не забыл я и про старых друзей. Тир и Алкиной, тоже получили свою долю от моего благополучия, а также и Бахус, которому я послал два кувшина хорошего вина. Но, самым моим главным визитом, оказался визит к Беззубой, тем более, Паллена, так переживала за неё. Я не мог понять её логику, но, в конце концов, согласился с ней, ведь Беззубая, хоть и торговала ей как товаром, но, относилась к Паллене по человечески, отчасти, по матерински. 
   К Беззубой направились на колеснице, подаренной мне Имхотепом. Я не забывал и о своём задании, постоянно напоминал знатному египтянину о том, что именно Боги, покровительствующие Александру, помогли и ему. И, как мне казалось, семена моей агитации упали на благодатную почву.
   Среди египетской знати, отношение к завоевателю было неоднозначным, но в двух аспектах, все они сходились в том; что недолюбливали этого выскочку, каким его считали, и в то же время, не бунтовали против него, боясь, что народная толпа, поднятая ими против Александра, в конце концов, сметёт и их самих.
   Правил колесницей Пятимах, я, ловко управлявшийся с автомобилем любой марки, не знал как подойти к паре лошадей, запряжённых в колесницу, но брал уроки «вождения» у Пятимаха, которому доставляло удовольствие, видеть моё растерянное лицо, во время занятий.
   Мы остановились у фургона Беззубой. Беззубая, с распростёртыми объятьями, бросилась к Паллене. У обеих на глазах блестели слёзы. Тут же, к ним присоединилась и Пышка.
   Вот и пойми этих женщин, пока жили в одном фургоне, постоянно цапались между собой, особенно Пышка, доставала Паллену, а теперь...
   Затем, Паллена стала раздавать подарки, специально для этого, ещё вчера я снарядил Пятимаха, что бы он закупил всё что надо, под диктовку Паллены.
   Со всех сторон подтягивались жрицы любви, купцы и прочие, все кто обитал поблизости. Паллена сияла от счастья. Я смотрел на неё и в голове проносились мысли. Каким же, всё таки, надо быть человеком, что бы не озлобиться и зачерстветь, пройдя через грязь и унижения. Паллена, жившая под крылышком у родителей, витала в розовых облаках, пока не была продана в рабство, и вот, до сих пор не растеряла душевной доброты.
   Здесь же, в тени фургона, мы расстелили материю, на которую были выгружены продукты привезённые нами, Беззубая, да и её соседи, доставали свои припасы. Одной «простыни» было мало, поэтому расстелили ещё две.
   Среди собравшихся были и два наёмника, те, что были отстранены от занятий. Одного я знал, и мы с ним перебросились парой фраз. Беззубая сидела рядом со мной.
  ;Отобрал у меня мою прекрасную пташку. – Проговорила она, когда эмоции стали стихать, по поводу приезда Паллены. – Как я теперь без неё, я её люблю как собственную дочь. – Жаловалась Беззубая.
  ;Если бы любила, то не торговала бы ей. – Парировал я.
   Беззубая расхохоталась, ; а меня кто ни будь спрашивал, хорошо ли мне будет, когда меня продавали в бордель. – Оскалилась Беззубая, своим беззубым ртом.
   И тут, мне в голову пришла революционная мысль. Дело в том, что управляющий Имхотепа закупал продукты в селении, находившемся километрах в пятнадцати к северу, и только вчера обмолвился, что там продаётся усадьба с участком земли. Он и сам бы купил его, тем более что цена приемлемая, но не хочет бросать службу у своего господина. И вот, я решил предложить этот вариант Беззубой. Но та лишь расхохоталась, невесёлый смех, тут же перешёл в кашель. Очевидно, не долго ей осталось.
   Пообщавшись со старыми знакомыми, наша троица вновь загрузилась в колесницу.
  ;Ты всё таки подумай над моим предложением, ; бросил я на прощанье Беззубой, ; золота у тебя хватит, тем более, за Паллену выручила прилично.
   В ответ, Беззубая опять расхохоталась, махнув рукой.
   Вскоре, мы уже сидели в шатре Имхотепа. Теперь, завтракал, обедал и ужинал я в шатре Имхотепа. Пятимах и Паллена, были со мной. Правда, Пятимах, последние дни расслабился, как только курс лечения Имхотепа закончился, мой друг стал злоупотреблять хмельным зельем. В какой то мере я повлиял на него, когда пригрозил, что не дам ему ни одной монеты если он не прекратит пить. Мало того, что он пил, так ещё и таскался в бордель, где и получил по морде, в предпоследнюю ночь, что и вывело меня из терпения.
  ;У тебя Паллена под боком. – «Ощетинился» Пятимах. ; А мне что делать?
  ;Ну так хоть не пей, ; увещевал я друга.
  ;А как там не пить. – В свою очередь ответил он. Но, на следующую ночь, пришёл на своих ногах.   
   Мы сидели за длинным столом. Я не знаю как было до того, когда я появился в жизни этого знатного египтянина, единственного наследника знатного рода, но, по словам его домочадцев, после исцеления у них у всех началась новая, весёлая жизнь. Улыбка не сходила с уст Имхотепа, а Катути всё вспоминала о матери мужа, как она обрадуется. Я, поняв, что близок к своей цели, стал готовить пути к отходу, намекая семейной паре о том, что мне надо съездить к подножию священного Олимпа, что бы получить благословение Богов. Но ни Имхотеп, ни Катути, не хотели и слышать об этом, пока в ставку не прибудет матушка Имхотепа, со своей делегацией, как я понял из их слов.
   После роскошного обеда, а у Имхотепа, все обеды, завтраки и ужины, были великолепными, его управляющий – распорядитель, шепнул мне, о необходимости разговора с его господином.
   Пятимах отправился восвояси, Паллена болтала с Катути, а мы с Имхотепом, отправились в его рабочий кабинет. Отделённый от основной залы шатра занавесью. За полотняной «стеной», был слышен женский разговор, с вклинившемся в него мужским голосом толмача.
  ;Я долго думал над твоими словами Вальдир. – Имхотеп разлил по стеклянным фужерам, душистого вина. – Думаю, что ты прав. Если бы Боги Александра не были столь могущественными, то он не смог бы даже занять престол своего отца. – Имхотеп задумался.
   Я кивал головой, с нетерпением ожидая продолжения.
  ;Сегодня я принял решение, построить резиденцию в городе Александра и впоследствии, когда работы будут закончены, переселиться в неё.
   Толмач ещё не успел перевести все слова, а у меня на душе будто бы салют взорвался. – Есть, ; думал я. – Мои потуги не прошли даром.
   Вслед за Имхотепом потянутся и другие. И новая столица Египта обретёт свою кровь и плоть. Так же и Пётр Великий, основав новый город в устье Невы, на непроходимых болотах, менее чем через два десятилетия, сделал Петербург новой столицей империи.
   После разговора с Имхотепом, я шёл в приподнятом настроении, под руку с Палленой. Хорошее вино тянуло на амурные дела, тем более, не надо было бежать в бордель, без гроша в кармане, думать, как бы «обстряпать» это дело, Паллена всегда была рядом.
   Но тут, меня осенило, ; во недоумок, ; я чуть не заговорил на родном языке, ; зачем предлагать этот дом кому то, надо самому его выкупить, ; дошло до меня.
   Я даже остановился, от неожиданного озарения.
  ;Ногу наколол, ; забеспокоилась Паллена.
  ;Всё нормально. – Пробормотал я, обнимая её.
   На следующий день, всей троицей, мы отправились в селение, название которого переводилось примерно как «спокойная гавань» или же «тихий уголок». Всё зависело от того в каком контексте использовать это определение.
   Сойдя с колесницы, я, уверенной, немного вальяжной походкой с гордой осанкой направился к воротам, в которые уже молотил Пятимах.
   Управляющий Имхотепа дал мне несколько дельных советов. Прежде всего, он сказал мне, что в Египте, определяющим фактором, является внешность человека, но и не менее важным является его поведение. В первую очередь походка и осанка, а так же, как он говорит и как ведёт себя за столом. Я, даже немного потренировался, в шатре, расхаживая взад – вперёд, а в это время, Паллена с Пятимахом, хохотали до слёз.
   Ворота открылись, и в скором времени передо мной стоял сам хозяин поместья.
   Узнав о цели моего приезда, он расплылся в улыбке. – Хорошо, что ты прибыл именно сейчас. – Проговорил он ; А то, я собирался на побережье.
   Управляющий Имхотепа ввёл меня в курс дела. Он рассказал мне кое что о хозяине и самое главное, о том, что тот является купцом и не плохо изъясняется по гречески.
   После бокала вина, сладостей и неспешного разговора, мы отправились осматривать дом. Это было кстати, а то я уже устал держать осанку, так, что спина одеревенела.
   Пентаур, а именно так звали хозяина дома, показывал нам все свои достопримечательности, расхваливая свой дом, словно это был дворец, восьмое чудо света.
   Пока Пятимах с Палленой любовались бассейном, а он и вправду был великолепен, Пентаур шепнул мне. – Кроме всего прочего, здесь имеется потайной ход, мало ли чего, вдруг рабы взбунтуются.
   Сам дом, был построен из обожженного кирпича, а фундамент и сам подвал были выложены обтёсанными блоками, довольно таки массивными. Насколько я знал, египтяне хранили вино не в подвалах а в хорошо проветриваемых складах, а в подвалах они хранили припасы не боящиеся повышенной температуры, к примеру, зерно. Ещё я знал, что подвалы были не во всех домах, особой надобности в них не было.
   Вдвоём с хозяином мы спустились в подвал. – Вот. – Пентаур вынул из складок одежды штырь. Немного повозившись, он открыл дверь, перед которой мы остановились. – Его построил ещё мой дед, тогда был бунт, рабы словно взбесились. – Кряхтел Пентаур, отодвигая какой то ящик.
   Я взялся ему помочь, и совместными усилиями мы отодвинули преграду и протиснулись дальше.
   Ход был выложен обожжённым кирпичом и по словам хозяина, слуги и рабы о нём не знали. В воздухе чувствовался запах плесени и затхлости. Но мы продолжали двигаться дальше. Я насчитал сорок три шага, когда мы упёрлись в какие то корни.
  ;Наверху кустарник, ; пояснил хозяин.
   Алфея говорила мне, да и Николай, зачитывая мне устав, говорил о том же, что я вправе приобретать какие либо вещи и даже недвижимость, но она, будет принадлежать организации.   
   Этот подвал перевесил все мои сомнения, на чаше весов. Но я попросил хозяина подождать. Суммы, достаточной для покупки дома у меня не было. Ещё утром, перед поездкой сюда, я переговорил с управляющим Имхотепа, которого звали, как и известного фараона – Рамсес, он то и ввёл меня в курс дела, подсчитав мои средства. У меня уже накопился солидный запас золота и серебра, но на эту усадьбу не хватало.
   Часть дороги я правил лошадьми сам, и у меня уже неплохо получалось, но на подходе к лагерю, Пятимах вновь взял вожжи в свои руки.
   Всю дорогу я обдумывал сложившееся положение и что же мне предпринять. Просить, в долг, у Имхотепа не хотелось, он и так, осыпал меня золотом. Но всё повернулось совсем не так как я ожидал.
   Подъехав к своему шатру, я с удивлением обнаружил, что у входа стоит охрана Имхотепа. Что то неприятное шевельнулось в душе.  – Неужели Имхотеп догадался, кто я на самом деле. – Мелькнуло в голове. Но Пятимах, лучше знавший местные обычаи и вообще, это время, сказал. – Вальдир, сам Имхотеп пожаловал к тебе в шатёр.
  ;С чего бы это, да ещё в моё отсутствие. – Удивлённо проговорил я. – Может случилось что.
  ;Соскучился. – Засмеялся Пятимах. – После его весёлого и беззаботного тона я успокоился. 
   Войдя в шатёр я обнаружил там Имхотепа с Рамсесом. Они премило беседовали, а Имхотеп развалился в моём кресле.
  ;Вальдир! – Имхотеп вскочил со своего места и кинулся ко мне. В последнее время, Имхотеп, если и не полностью игнорировал этикет, то, по крайней мере, частенько забывал про него. – Ты не представляешь, как я был рад, когда узнал, что ты решил обосноваться в наших краях.
   Откуда то со спины, в мгновенье ока, появился и толмач. Я растерялся. Такого поворота событий я не ожидал. А Имхотеп, уже тащил меня за руку, к своему шатру. Вся прислуга, дежурившая около моего шатра, поплелась вслед за нами. По дороге, Имхотеп заявил мне, что Рамсес займётся этим делом. Я попытался возразить, но Имхотеп чуть не обиделся на моё упрямство.
  ;Ты подарил мне новую жизнь Вальдир и я буду только рад тому, что ты живёшь рядом со мной.
   Нас уже ждали. Стол был накрыт, у шатра собрались все домашние Имхотепа и его свита. После нашего появления, началось оживление. Сам того не ожидая, я «нарезался», на пару с Имхотепом. О чём шел разговор в тот вечер, вспоминалось с трудом, обрывками. Помню только, про усадьбу и о ведении хозяйства. Частично вспоминался путь от шатра к шатру. Паллена поддерживала меня.
   А на утро заявился Имхотеп, собственной персоной. Сзади топталась прислуга.
   Я только что протёр глаза. Вино, хоть и было высшего качества, но башка трещала.
   По знаку Имхотепа, из за его спины вынырнул слуга, с накрытым подносом. И не успел ещё его господин усесться в кресло, предложенное мной, как на резном столике уже стояли закуски и кувшин с вином.
  ;Ближе к вечеру прибывает моя матушка, ; объявил Имхотеп.
   По его виду, было видно, что и его самочувствие не из лучших.
  ;Вальдир, ; Имхотеп поднял бокал с вином, ; второй раз в жизни я напился.
   Мы выпили, и благословенная влага побежала по жилам, стало хорошо. Я видел как Имхотеп «набрался», на радостях. Когда язвы сошли с его тела, а на их месте появилась нежная кожа. Он, до сих пор, я так думал, не мог поверить в своё счастье. 
   Далее, Имхотеп повёл речь о высокой должности, которую, предлагали ему давно, но в силу своей болезни, он отказывался от неё, а вот теперь задумался, не принять ли предложение.
   Я плохо разбирался в государственном устройстве Египта, но усвоил одно, эта должность предназначалась ему в силу его происхождения и богатства. Подбодрив собеседника, и сказав ему, что эта должность ему дана по праву рождения, чем вызвал его довольную улыбку, я вновь завёл разговор о том, что мне необходимо совершить вояж к предгорьям священного Олимпа. Имхотеп был не против, но только после того, как его матушка обнимет спасителя её сына.
   Ближе к обеду, у шатра остановилась колесница, с которой спрыгнул Рамсес. – Теперь, ты владелец этого имения. – Протянул он мне свиток.
   Я завёл разговор о цене и оплате, но Рамсес не советовал мне говорить об этом с Имхотепом. Но дал дельный совет, поблагодарить своего покровителя и заверить его в том, что я всегда буду рядом с ним, и не допущу, что бы его болезнь возвратилась.
   Я последовал совету управляющего и Имхотепу это понравилось. А к вечеру прибыла делегация его матери. Я стоял рядом с Имхотепом. Его мама, женщина лет шестидесяти, ещё довольно таки привлекательная дама, обняв сына, а затем осмотрев его, обняла и невестку. На её глаза навернулись слёзы. – Наконец то, наконец то сын мой, я верила, я всегда верила что найдётся тот человек, который излечит тебя. – Неферт, а именно так звали мать Имхотепа, рыдала у меня на плече.
   Толмач, из за моей спины, переводил мне её слёзные откровения. А я думал, как всё таки, изменился мир вокруг Имхотепа, с того момента, когда я впервые переступил порог его шатра. Куда делась та чопорность и этикет, то уныние, сопровождавшее этого египтянина и всю его свиту.
   День шёл за днём, я, став помещиком, почти, что каждый день мотался от имения к лагерю. С матерью Имхотепа прибыла целая делегация, в основном престарелых женщин, как и сама Неферт, её подруг. Но это ещё пол беды, с собой они притащили кучу родственников, и родственники продолжали прибывать. У всех были какие то болячки, мнимые или же настоящие. Все смотрели на меня как на Бога. Раз уж я вылечил Имхотепа, так и их вылечу, запросто. Я, и вправду, теперь был если и не дока в медицине, то, по крайней мере, знал достаточно много, что бы в любом обществе и любой эпохе, мог лечить людей, или делать вид, что умею это.
   Что самое главное, Имхотеп отдавал приказания, часть земель, в строящейся Александрии, была уже выкуплена им и шла подготовка к строительству усадьбы. Моя миссия была практически выполнена.
   В моём новом имении был наведён порядок. В основном силами слуг Имхотепа. Но я, не был захребетником, и постоянно подбрасывал его слугам монет или же вина и продуктов, хотя особой необходимости в этом не было. Слуги Имхотепа питались хорошо, тем более, в новых условиях, когда их господин был в самом радужном настроении.
   Кстати, моя служба, по сути, закончилась, Имхотеп уладил все формальности.
   Кроме усадьбы и участка земли, мне достались ещё три раба, вернее, два раба и рабыня, один из них чёрный. Все трое были уже старыми и для серьёзной работы не годились. Но я и не собирался выгонять их или бросать, как их старый хозяин, отказавшийся от обузы. Моя «живая собственность» занималась уборкой, стряпнёй и прочими домашними делами. А самое главное, не лезла в мои дела. Я же, основательно занялся подвалом.
   В конце потайного туннеля, был проём, очевидно, строители тоннеля, хотели вести ещё одно ответвление, до самой реки, но что то не срослось. Проём остался ещё пять шагов ответвления, но дальше был обвал.
   Я заказал дверь, но совершенно не знал как её установить. Если поручить это дело слугам, то секретный ход уже не будет секретным, а самому делать, подпорчу свой авторитет. Теперь, в моём положении, мне нельзя было заниматься какой либо тяжёлой работой.
   Дверь, вместе с косяком, по моим замерам, была привезена мне на следующий день, после поступления заказа. По моему указанию её занесли в подвал. Сначала, я хотел привлечь к этому мероприятию, Пятимаха, но поразмыслив, отказался. Отослав своих рабов подальше от дома, я, сняв своё роскошное одеяние, поволок дверь, к проёму, предварительно открыв дверь в потайной тоннель.
   Больше получаса я ковырялся с этой дверью, весь взмок. Время от времени я выглядывал из подвала, проверяя, не вернулся ли кто. Наконец, вбив клинья и бронзовые гвозди, я проверил дверь на прочность.
  ;Ну, теперь только ломать. – Пробормотал я. – Засов с внутренней стороны, как была заблокирована и основная дверь, держал крепко, на совесть. 
   Вытерев пот и выставив маячок, я вышел из подвала. И вовремя. Мои слуги возвращались.
   Самое интересное было в том, что маячок, который я выставил, что бы сообщить Алфее о своём успехе предприятия, являлся бронзовым пестом, которым Пятимах перемалывал сушёные травы, совершенно не догадываясь о его истинном предназначении. Внутри этого песта была запрятана высокотехнологичная начинка. Открыв его особым способом, я включил маяк, посылавший радиосигнал. С помощью этого песта можно было послать сигнал бедствия, или же отправить какое либо сообщение. Но до этого момента, такой надобности не было.
   Когда Николай проводил инструктаж, он раскрыл мне местоположение нескольких мест на планете, где во все времена располагались посты, или же якоря, как их называли «хранители времени». Так вот, в случае непредвиденной ситуации я должен был добраться до одного из постов, назвать пароль и свои данные, после чего буду эвакуирован на базу. Некоторые из данных, проходящих под грифом «А» не должны мной выдаваться ни кому, даже в отчёт «макси» их включать нельзя.
   На следующий день я официально въехал в свою резиденцию. Имхотеп, вызвал из своего имения ещё прислуги и рабов, троих подарил мне.
   Ещё полгода назад, когда я не знал о путешествиях в пространстве и времени, для меня, подобное было бы дикостью, а вот теперь привык.
   Переезд в усадьбу занял весь день. Все родные и свита Имхотепа присутствовали на этом мероприятии. Во дворе выставили столы, уже к вечеру, когда спала жара, и приступили к трапезе. Всем здесь руководил Рамсес, у него был большой опыт. Перед застольем, когда мы столкнулись с ним, нос к носу, он посоветовал мне, поскорее найти хорошего управляющего. Я кивнул в ответ. Рамсес, даже порекомендовал мне кое кого.
   Поздно вечером, когда гости разъехались, я решил проверить свою дверь.
   Спустившись в подвал, я направился к двери, ведущей в потайной туннель. Шагах в десяти от меня, на другом конце коридора, мне почудилось движение, выхваченное из тьмы моим масляным светильником. Присмотревшись, и подумав, что мне почудилось, я двинулся дальше.
   С дверью было всё в порядке, даже паз, который я приказал выдолбить для пространственно ; временного модулятора, не портил общую картину и не особенно бросался в глаза, если чужак, всё же проникнет сюда.
  ;Ты где был? Я выходила, тебя нет. – Встретила меня Паллена.
  ;Осматривал поле. – Солгал я, запрыгивая на кровать. Кровать сделали на славу, чуть ли не два с половиной метра шириной. Сам замерял, несколько сантиметров не хватало, до двух с полтиной. Подарок Имхотепа. Который, пожелал нам девочек и мальчиков, как ядрышек в гранате. А дядька Имхотепа, всю жизнь ждавший наследника, «нарезался» за столом, до поросячьего визгу, когда у его жены появились первые признаки беременности. Сколько запасов он у меня слопал. Николай предупредил меня, что эликсир мощный биостимулятор и в некоторых случаях лечит даже бесплодие, и вот результат. Этот стареющий мужчина, относившийся ко мне, поначалу, как к шарлатану, изменил своё мнение, а последние два дня ходил растерянный. Правда ли, будет наследник или же нет.
    Мать Имхотепа я встретил, как и обещал, но эта куча родственников и прочих знакомых, теперь осаждала мою усадьбу, а запасы лекарства подходили к концу, хорошо, что  в моих бутыльках был концентрат который надо было разводить.
   На первом этаже, наша с Палленой спальня находилась на втором, я оборудовал некое подобие медицинского кабинета, а в подвале лабораторию. Так что, в случае чего, у меня была железная отговорка, если кто задумается, почему так много времени, я, провожу в подвале.
   Потихоньку я стал скупать предметы искусства, статуэтки, мебель и прочее. Неоценимую помощь в этом деле оказал мне Пятимах, он, бывая в лагере, скупал у ветеранов, практически за бесценок, разное «барахло». 
   Через день прибыла Алфея. На колеснице, как знатная египтянка, она так сыграла свою роль, что я, будь в театре, аплодировал бы ей, пока ладони не отвалились. Она, даже умудрилась пробраться ко мне без очереди.
  ;Фу, ; выдохнула она, закрывая дверь на щеколду, ; да ты, стал рабовладельцем, ; улыбнулась она, начиная стаскивать с меня одежду, ; а я соскучилась.
  ;Ты прямо таки маньячка. – Я просто опешил от такого напора. – Мне надо смотаться в своё время. – Попытался противиться я, желая изложить ей свой план.
  ;Всё потом, ; Алфея стояла передо мной в «костюме Евы»…
   Мы лежали с ней на кушетке, на которой у меня лежали больные. Особенно эти слезливые дамочки, доставшие своих близких, своими болячками, а теперь, закатывали истерики мне, с выпадением в обморок.
  ;Тут, кроме всего прочего, надо иметь железные нервы. – Рассказывал я Алфее свои приключения.
   Алфея, потягивала тонкую сигаретку с ментолом. И я поживился из её пачки. – Нормальных не могла привезти. – Упрекнул я её. – Замучился глотать эти никотиновые заменители, так, иногда, хочется затянуться, что бы башка закружилась.
  ;Извини, не подумала. – Алфея, вновь погладила меня по щеке.
  ;Всё хотел спросить, странная какая то у тебя привычка, ты гладишь меня по щеке, словно любимого кота.
  ;Влюбился в свою рабыню? – Вместо ответа, спросила она.
   Я растерялся. Женщина, она всегда остаётся женщиной, в любой ситуации, даже во время путешествий во времени.
  ;Учти, рабыня остаётся рабыней, до тех пор, пока ты не объявишь прилюдно, что она свободна. – Алфея положила свою голову мне на грудь и выпустила тонкую струю дыма в потолок.
  ;Ты ревнуешь? – Наивно спросил я.
   Алфея долго не отвечала. – Не то что бы, но лгать не буду, ты мне нравишься. Но усвой одно правило, ты не имеешь права привязываться к кому либо. Можешь иметь детей на стороне, но не любовь.
   Теперь настала моя очередь молчать. – Паллена, кажется, беременна. – Пробормотал я. – После того, как Беззубая перестала давать ей своё противозачаточное зелье.
  ;Не беда. – Алфея, вновь погладила меня по щеке. – Может, когда ни будь, я расскажу тебе, почему я глажу по щеке, понравившихся мне мужчин.
  ;Ус тала я сегодня. Ещё пару часов назад я была жрицей храма и предсказывала одному толстому богатею его будущее. Как он достал меня, особенно его похотливый взгляд. Он, кланяясь мне, в то же время, раздевал меня взглядом.
  ;Ну, так любой мужик, раздевает, взглядом, понравившуюся ему женщину. – Засмеялся я. 
  ;Ты прав, ; улыбнулась Алфея.
  ;Не первый год живу. – Пошутил я.
  ;Ты прав. – Алфея посмотрела мне пристально в глаза. – Я стала ревновать. – Её взгляд стал жёстким. – И горе той глупышке, которая перейдёт мне дорогу.
   Я вновь смутился и даже испугался. Испугался за Паллену. По взгляду Алфеи я понял, что она не шутит и выполнит своё обещание.
  ;У тебя начинается паранойя. – Я вскочил с кушетки и стал натягивать на себя одежду.
  ;Не принимай близко к сердцу. – Алфея тоже одевалась. – Перед заходом солнца, буду ждать тебя возле лагеря наёмников.
  ;Сама же говорила, что.…   Начал заводиться я.
   Алфея зажала мой рот своей ладошкой. – Ну извини. – И тут же, её ладошку заменили губы.
   Я разделался с больными, предупредив всех, что отбываю за нужными мне травами. Пятимах увязался, было, за мной, но я отшил его и понёсся на колеснице, которой я уже мог управлять довольно таки хорошо.
   У дороги в сотне метров, у поворота в лагерь, стояла колесница Алфеи. Одноглазый старик держал коня под уздцы. Алфея сидела в сотне метров, на камне, поджидая меня.
   Я бросил свои поводья старику и ещё пару серебряных монет, которые, он поймал с ловкостью фокусника.
   Когда я уже подходил к Алфее, она махнула рукой и старик, зацепив моих коней за колесницу Алфеи, погнал прочь.
  ;За коней и колесницу не переживай. – Алфея, чмокнула меня в щёку. – Старик сделает всё, что надо, напоит и выпряжет. Идём. – Потянула она меня за собой.
   Пройдя пару сотен шагов, там, где лежали два больших валуна, Алфея осмотрелась. И прикрепив модулятор, к одному из валунов, обернулась ко мне. – Готов.
   Я кивнул.
   Пространство между валунами заколыхалось. – Двери нет, поэтому такой эффект. ; Алфея поманила меня за собой.
   Мы очутились у той же двери с которой всё и началось, и подвала, который я знал достаточно давно. Алфея, сразу же потащила меня на второй этаж, в ванную, отделанную с шиком. Теперь я уже знал, что второй этаж не что иное как гостиница для «путешественников».
  ;Сама того не знала, что буду скучать по тебе…. – Шептала Алфея, вцепившись в меня как дикая кошка, на пороге ванны.
   После того, как мы насытились друг другом, я, наконец то выглянул в окно. На дворе было раннее утро. Глянув на часы, я понял, что не ошибся. Усевшись в кресло, я, наконец то затянулся сигаретой.
  ;Хочу, сделать Беззубую своим управляющим. А что, она прошла огонь и воду. – Посмотрел я на Алфею.
  ;И любит твою Паллену. – Улыбнулась Алфея.
  ;Сам не знаю, как так получилось, то ли её наивный, мечтательный взгляд, в её то положении, задел меня. Не знаю. – Сказал я после некоторого молчания.
  ;Молодец, ты мне ещё больше нравишься. – Прошептала Алфея, усаживаясь мне на колени.
  ;Скрывать не буду. В моей жизни было много мужчин. Кто то бросал меня, но, чаще всего, бросала я. Терпеть не могу, когда мужики начинают неумело врать или, что ещё хуже, начинают тащиться за юбкой, умоляя и скуля. – Она вновь водила пальчиками по моей щеке.
   Я изложил ей свой план. Алфея одобрила его. – Беги к протезисту.
   И я побежал. Об одном я мало задумывался и только когда увидел свой «мерс», понял, как же я соскучился по рулю. Ехал я, наслаждаясь, машиной и дорогой, звуками клаксонов. Я, буквально влетел в квартиру мамы. Она, засыпала меня вопросами, но мне было не до ответов. Взяв кредитную карту и пообещав вернуться к обеду, я заскочил ещё и в свой салон.
   Бизнес мой шёл по накатанной колее, так что, поставив несколько подписей, я рванул к знакомому протезисту.
   Пару дней назад, когда в моей голове, полностью созрел план на будущее, я сделал слепки зубов  у Беззубой, заодно узнал её настоящее имя. А та, всё недоумевала, что же я затеял. – Скоро начнёшь новую жизнь. – Бросил я ей на прощанье, даже не спросив её согласия.
   Как оказалось, Беззубую звали Аглая. Вполне современное имя, по крайней мере, такое многие знают в отличии от Паллены или Алфеи. Удивительно, но все оставшиеся зубы у Аглаи были совершенно здоровыми и белыми, без всякого налёта.
   Мой приятель ; протезист, узнав, что я от него хочу, только присвистнул.
  ;Я тебя понимаю, надо срочно. Но почему не из пластмассы, дешевле, легче в обработке, да ещё без обточки….
   Но я настоял на своём, а пачка купюр, выложенная на столик, окончательно сняла все вопросы. После чего я направился на обед к маме.
   Как я и ожидал, на меня посыпались вопросы, и все они, о чём бы не заходил разговор, вели к Алфее. – У тебя это серьёзно… ; Свои отношения, вы как, собираетесь узаконить…
  ;Спасибо мама, ; думал я, ; ещё не хватало мне, тащить Алфею в загс, ; да у нее, наверное, и паспорта то и нет.
   Выходя из матушкиного подъезда, надо же такому случиться, мне попалась моя первая жена. Хотя, чему тут удивляться, её мать жила в соседнем дворе.
  ;Здравствуй милый, ; проворковала моя благоверная, бывшая.
   Всегда, где бы мы не встречались, она старалась затащить меня в постель, но что ещё более интересное, до сих пор, продолжала тянуть из меня деньги, хотя детей у нас не было.
   Сунув ей купюры и пообещав, через пару дней, заскочить к ней, на ночь, я помчался по своим делам.
   Глянув в зеркало, на смотревшую на меня, бывшую супругу, я думал, что она, наверное, до сих пор считает меня своей собственностью. Как же я мог так лохануться, много лет назад, взяв её в жёны. Она, хоть и не изменяла мне, и хозяйкой была хорошей, но стерва была ещё та.
   Ближе к вечеру я вернулся в квартиру Николая. Дверь мне открыл незнакомый мужчина.
  ;Гарик, ; представился он.
   Я открыл было рот, отвечая на рукопожатие, но он опередил меня. – Вальдир, как я понимаю.
   Из кухни выглядывала Алфея. – Проходи, сейчас ужинать будем.
   Алфея, словно хорошая жена, в фартуке, «колдовала» у плиты. И тут, чёрт меня дёрнул за язык, я выложил ей наш разговор с матушкой и собственные мысли про загс, смеясь над этим, как над как над шуткой.
   Реакция Алфеи была неожиданной для меня. Она замолчала и насупилась. – По твоему, я не достойна, что бы меня вести под венец?
   Я прикусил язык, поняв, что ударил по самому больному. Молча встав, я хотел уже покинуть кухню, но Алфея перегородила дорогу.
  ;Ты же сама говорила. – Взорвался я.
  ;Что ты заладил как попугай, ты говорила, ты говорила. – Она, прямо таки сверлила меня своим взглядом. – Я не говорю тебе о загсе, хотя паспорт у меня есть, но, хотя бы, мог бы говорить мне ласковые слова, признаваться в любви.
   Я обнял её. – Извини. Я сказал не подумав.
   Алфея, крепко поцеловала меня в губы, а затем, треснула лопаткой, которой переворачивала блинчики. – Какие вы всё таки мужики бываете тупые, и радуйся, что у меня в руках не сковородка.
   Тут, забренчал мой мобильник. На экране высветился номер протезиста. Уходя от него, я пообещал, что он получит ещё такую же сумму, если быстро выполнит мой заказ.
  ;Я быстро,;  высвободился я из объятий Алфеи.
   Забрав протезы я вернулся в квартиру, где, за столом в зале, уже сидели Алфея и Гарик. На столе стоял коньяк.
  ;Быстрее, мой руки из за стол. – Скомандовала Алфея.
   А у меня перед глазами, появилась картина, родители Николая, вот так вот, ни раз сиживали за этим же круглым столом.
   Справившись с наваждением, я, помыв руки, присел за стол. То, что Гарик, один из нас, я был уверен на все сто, но, вероятнее всего, он стоял куда выше меня в иерархии.
   И я не ошибся. Гарик, может, чуть постарше меня, чувствовал себя хозяином положения. Уверенность сквозила во всех его жестах, но он не задавался. Разговор шёл, в основном, вокруг моего задания. Гарик, как и Алфея ранее, посоветовал расширить усадьбу, пристроить флигель, даже, сделал набросок, с обязательным условием, что бы из флигеля был отдельный вход в подвал. – Алфея тебе поможет, ; пояснил мой новый знакомый.
   Одно обстоятельство заинтересовало меня, но ни Алфея, ни Гарик, не пожелали просветить меня в этом вопросе. Когда я завёл разговор про то, как спустился ночью в подвал, и когда мне почудилось чьё то присутствие. Гарик напрягся, но на его лице не дрогнул, ни один мускул. Он лишь спросил, было ли это после того как я активизировал маяк. Я ответил положительно, во взгляде Гарика появилась озабоченность, но только на мгновенье. Алфея, после ухода Гарика, не пожелала вести об этом разговор.
   Расстались мы по дружески, Гарик был приятным собеседником.
  Это наш куратор? ; Поинтересовался я, когда Гарик исчез в подвале.
    Алфея кивнула. – Прибыл, что бы посмотреть на тебя.
   Поздно ночью, мы, вместе с Алфеей, направились назад в прошлое. Перед самым отбытием зазвонил мой мобильный. На экране высветился номер моей второй жены.
  ;Не успел. – Мой палец завис над кнопкой «отключить». – Не взять. Нарваться на очередной скандал при встрече.
   Я уже заранее знал, что скажет мне, моя бывшая. Ребёнку ботинки, заплатить за спортивную секцию... Хотя, я регулярно перечислял ей вполне приличную сумму, но денег, как всегда, конечно же, не хватало. Иногда мне казалось, что для моей второй жены существует какая то отдельная инфляция. Как только она получала от меня деньги, они тут же обесценивались, инфляция съедала их все без остатка.
  ;Какие, всё таки, мы бабы стервы. – Повисла Алфея у меня на плече. – Всегда нам что то надо от мужиков, то ботинки для ребёнка, то ласки, немного, то ещё что то. – Заглядывала она мне в глаза, своим лукавым взглядом.
   Я щёлкнул её по носу. – Ты как всегда права моя жрица.
   Вернулись, обратно, мы на рассвете. Я всё переживал, что слуга Алфеи остался голодным. Но она сказала, что бы я не задумывался об этом. Слуга не останется голодным. И вправду, когда мы вернулись, старик что то готовил на костре. Пахло заманчиво. На том мы и расстались.
   Когда моя колесница была готова, Алфея приблизилась ко мне вплотную, так, что бы слуга не слышал. – Езжай к своей рабыне, но и про меня не забывай. – Алфея глянула на слугу. – А нам ещё полсотни миль пилить по жаре. 
   Вернувшись, меня закрутила карусель. Надо было принимать больных, хорошо, что у Николая оставался ещё эликсир, договариваться о перестройке дома. Да ещё Кастор напомнил о себе, когда я направился к Беззубой, вернее, к Аглае.
   Кастор, узнав о моём прибытии, тактично намекнул, что не хорошо забывать про старых друзей. Про Бахуса я помнил и припас ему кувшин с вином, а вот с про Кастора забыл. Точнее, я думал, что расплатился с ним, но как оказалось я был поставлен на довольствие, и ни кто меня с него, пока не снимал. Поэтому, надо было выплатить определённую сумму, что бы уладить все формальности, к тому же, надо было «отмазывать» и Пятимаха. Я догадывался, что данная сумма осядет в кармане Кастора, но это, были уже не мои проблемы. 
   Серьёзная проблема появилась там, где я не ожидал. Беззубая наотрез отказалась примерять привезённые мной протезы. Поначалу, она решила, что я снял их с мертвеца, но после долгих уговоров, она всё же решилась, переборов отвращение. Когда я уверил её, что это изготовлено именно для неё.
  ;Больно, ; ныла Аглая, ; жмёт.
  ;Терпи, ; приказал я. – Я ещё раз удивился, все оставшиеся зубы у Аглаи были здоровыми и белыми. – Изготовили тебе это, по самой современной технологии, кучу бабок отвалил, а ты ещё кочевряжишься. – Думал я.
   В этот же день, Аглая отправилась в моё имение, оставив своё хозяйство на Пышку и ещё не решив, как быть дальше, принять моё предложение или заниматься прежним ремеслом. Паллена встречала её как родную. Будто бы, встретились две близкие родственницы, со слезами на глазах.
   Через пару дней, когда перестройка дома шла полным ходом, Аглая окончательно освоилась. И решила остаться, попросив меня о поездке в лагерь. Но, одно обстоятельство угнетало, я ни как не мог отучить её от выпивки. Я был не прочь, если бы она употребляла разбавленное вино, к трапезе. Но, теперь уже зубастая Аглая, пила, тем более, Имхотеп выкупил и винные запасы у старого хозяина.
   Я заметил страсть Аглаи к одному из рабов, подаренных мне Имхотепом, мулату Истису. Я не знал, что это за имя, может просто прозвище, но именно этот Истис, и помог мне, что бы моя будущая управительница не пила, как она привыкла. Тем более, она теперь не выглядела беззубой старухой, стала более внимательно следить за своей внешностью.
   Я провёл курс лечения Аглаи, потому что подозревал, что у неё начинается туберкулёз. Эликсир и вправду творил чудеса. Аглая перестала кашлять, но необходимо будет провести ещё курс лечения.
   Со временем всё стало входить в обычную «бытовую» колею.  Имхотеп привёл мне высокопоставленного клиента. – Это очень высокий чин. – Шепнул он мне на ухо.
   Но я совершенно не знал чем ему помочь. Пришлось выставить свой вопрос в маячок, что то наподобие «смс». А затем прибыла и Алфея. Я передал ей часть кожи и кровь пациента. А на следующий день получил необходимые лекарства.
   Еле разобрался с инструкцией по применению, да ещё пациент попался высокомерный и подозрительный. Но Имхотеп буквально прыгал вокруг него, видать и вправду, тот занимал высокий пост. И я старался. Не мог же я подвести своего благодетеля.
   В это время перестройка дома шла полным ходом. Мои домашние были временно переселены в шатёр во дворе, но это было ненадолго. Паллена и вправду была беременна, но мне было не до неё. Часть работ, по перестройке дома, легла на мои плечи. Всё время, что не занимал мой высокопоставленный пациент, я рыл и выкладывал кирпичи, создавая доступ к будущему порталу, из лаборатории.
   Наконец то, было всё готово. Теперь, я, или же мои друзья, могли спокойно, не боясь быть замеченными, могли попасть из моего кабинета в лабораторию, в подвале, а из неё к потайному ходу. Сам потайной ход, был отремонтирован, опять же, мною. Выход из него, в кустарнике, был расчищен. Так что, из временного портала было теперь два выхода, наружу и в мою лабораторию.
   Всё чаще и чаще, я задумывался о своём пути, здесь в прошлом, по египетской земле. Зачем, спрашивается, надо было мне вливаться в ряды наёмников, получать по башке и другим частям тела, терпеть неудобства и лишения, когда можно было спокойно легализоваться в этом обществе, без лишних проблем. Это говорил я, когда уже пообтёрся в местом мироустройстве, стал понимать те простые истины, что были недоступны мне раньше и на которых строилась мораль древнеегипетского общества.
   И ещё, в подвале вновь кто то мелькнул, когда уже было всё перестроено. Кто то из домашних не мог попасть в закрытую часть. Я понимал, что мне что то недоговаривают. Как то, я заговорил об этом с Алфеей и буквально выцарапал часть информации.
  ;Это двойники, но тебе опасаться пока нечего, пока ты не обладаешь ни какой информацией, ты им не нужен. Только гораздо позже я узнал кто такие двойники. 
   В этот то момент, временного расстройства, и прибыла Алфея. Она была первой, кто использовал новый портал.
  ;Что заскучал, чмокнула она меня в щёку. – Алфея прибыла в обычной, обычной для моего времени одежде.
   В лаборатории был оборудован шкаф, который не смогли бы открыть мои домашние, но довольно таки легко мог открыть кто то из моих коллег. В нём можно было найти одежду для этой местности и этого времени, а так же и для других эпох. Задав нужные параметры, в электронный замок и систему видеонаблюдение я считал, что всё готово, но Алфея, первым делом осведомилась о комнате отдыха и о душе.
  ;Прошу, сударыня. – Провёл я её в соседнее помещение.
  ;Так, душа нет, но ванная очень даже ничего. Настоящий мрамор. – Покосилась она на меня. ; Естественно. Ты в каком времени оказалась, здесь ещё даже бумаги нет, а не то что…
   Но договорить я не успел.
  ;Ладно, верю. Алфея смотрела на меня как то подозрительно.
  ;Неужели она прочитала мои мысли. – Мелькнуло в голове. – Или просто увидала моё озабоченное лицо.
  ;Ты чего такой. – Она опять взглянула на меня с подозрением.
   И тут я выложил всё, о чём думал в последнее время.
   Алфея улыбнулась и опять погладила меня по щеке. – Дурачёк. А ты хотел, хотел лёгкой прогулки по просторному бульвару с модными кафешками. А насчёт двойников, тебе Гарик объяснит.
  ;Меня начинает раздражать твоя привычка. Гладить меня как кота. – Одёрнул я её руку.
   Глаза Алфеи превратились в две льдинки.
  ;Ты хотел знать, почему же я глажу тебя по щеке. Так вот, знай. – Взгляд Алфеи потеплел. – Твой друг детства – Николай, нашёл меня в начале двадцатого столетия, на бруклинском мосту. И даже не нашёл, а скорее, спас. За полчаса до нашей встречи я пристрелила человека, можно сказать мужчину своей мечты, которого, я застала с другой. А на мосту я оказалась по той причине, что хотела свести счёты с жизнью, но твой друг спас меня и взял в компаньоны. С согласия организации, конечно.
   Я смотрел на Алфею без всяких чувств. Мне не было её жаль, и не было ненависти к ней. Просто надоело играть в жмурки, когда ты постоянно с завязанными глазами и постоянно маешься. Пахал как проклятый, а она ещё мне что то высказывает, да ещё кто то неизвестный бродит в подвале.
  ;А уж если совсем на чистоту. Ты даже не представляешь, сколько заказных убийств на моей совести. – Взгляд Алфеи вновь превратился в две льдинки.
  ;Думаешь, я сейчас упаду на колени и начну молить о пощаде. – Разозлился я.
  ;Ну ладно, не кипятись, у меня тоже был тяжёлый день. – Пошла она на мировую.
  ;Давай лучше примем ванну. – И не дожидаясь моего согласия Алфея, сбросив с себя одежду шагнула в ванную.
   Я последовал её примеру, захватив вина и два бокала. – Вот это кстати. – Подтвердила она мою инициативу.
   Мы лежали голые в ванной, прохладная вода ласкала наши тела, но о сексе мы не думали. Вино было прекрасным, но я успел сделать только несколько маленьких глотков, как в дверь из подвала кто то вломился.
  ;Я не сказала тебе. – Алфея лежала невозмутимая как древнеегипетская статуя. – Портал остался открытым, там Том.
   Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть, кто там, но особой необходимости в этом не было, на пороге гостевой половины флигеля появился запыхавшийся незнакомец лет тридцати, в одежде конца двадцатого столетия. В руке он держал револьвер, насколько я разбирался в оружии. Кивнув мне, он тут же, как «истинный гость» вырвал у меня бокал и одним махом осушил его. Затем, он взял и кувшин, выпил ещё бокал. Но перед этим, незнакомец кивнул Алфее и сказал только одно слово – «ок кей». Надо было быть полным идиотом, что бы не знать, что оно означает.
   Я уже привык ко многому, как только впервые вышел через подвал Николая в другой мир, так что, то обстоятельство, что Алфея не стеснялась своей наготы перед пришельцем, меня ни чуть не удивило.
   Бросив Алфее фразу на неизвестном языке и кивнув мне, незнакомец исчез так же внезапно как и появился.
  ;Том прикрывал наш отход. – Пояснила Алфея, прикуривая тонкую сигарету. – Всё пошло не так как мы ожидали.
   Я кивнул. – Только бычки не бросай где попало. – Сказал я ей. – А то, кто то из слуг нашёл окурок и передал Паллене, я потом объяснял ей, что это корень редкого растения.
   Алфея рассмеялась. – Не сердись на меня, я не запрещаю тебе спать с другими, но не люблю, когда меня бросают.
  ;Не бери в голову. – Я и не злился на неё. – Просто, когда твою работу не ценят, это начинает злить.
  ;Твою работу уже оценили. – Алфея затянулась. – В скором времени прибудет Гарик. У вас будет обстоятельный разговор. А сейчас я хотела бы поспать. – Она потянулась как кошка. – А вечером, приди ко мне.
   Я кивнул, вылезая из ванны. – Отдыхай. – Я прикажу принести тебе что ни будь перекусить, а предметы гигиены, зубная щётка и прочее, там же, в шкафу.
   Чмокнув Алфею в щёку, я удалился.
   Теперь, мне не надо было терпеть лишения, как то, выкурить сигарету или выпить чашку чая. Всё необходимое было у меня здесь, в лаборатории, куда доступ был строго ограничен. Я представить не мог, на сколько современное общество зависимо от своих привычек, как то, от кофеина или же никотина. Правда, бывали и курьёзы. Однажды, после тяжёлого дня, я, забравшись в лабораторию, накурился за весь день, а Паллена учувствовала и сказала, что мне надо беречь здоровье, а то, от этих едких трав я могу умереть. 
  ;Папочка наш пришёл. – Паллена гладила себя по животу и смотрела ласковым взором на меня.
   Поцеловав её, я присел рядом с ней на кушетку. Большую часть времени Паллена проводила с Аглаей. Аглая разительно изменилась, и относилась к Паллене как к близкой родственнице, взяв её под свою опеку. Этого то я и добивался. Теперь я точно знал, что Аглая не даст Паллену в обиду, в моё отсутствие.
   Почему у меня сразу так не получилось. Обе мои жены и не хотели быть такими. Наверное, эмансипация вторгшаяся в наш мир, изменила женщин до неузнаваемости. Обе мои половинки тянули из меня деньги, мечтали о покупках и о нарядах, крутили задом перед моими друзьями, да качали права, пока не выводили меня из терпения. В общем то, я и сам не ангел, но как хотелось уютного семейного быта. Хотя, что, я их не обеспечивал, и в доме всё было, и другие женщины им завидовали. А может эта зависть и погубила два моих брака, наговоры и наветы у нас в чести. Сколько мне было высказываний.   
   Гладя Паллену по животу и прикладывая ухо к нему. Я чувствовал, там зарождается новая жизнь – таинство, как говорят священники. Таинство рождения. А где оно, то таинство, в моём мире, где я родился и вырос. Хотя, я себя не оправдывал и не считал святым, но когда рушатся святыни, на их месте строятся концентрационные лагеря и тюрьмы. Это мы уже проходили. И, видимо, ни чему не научились. Пока ещё мусульмане удерживают свои позиции, ну ещё и буддисты, а вот христиане, сдают свои. И всё это прикрывается демократией и свободой слова.
   Глянув на Паллену, которая, гладила меня по голове, а в её глазах светилось счастье. Я опять поцеловал её в живот.
   Вообще то, я никогда не отличался излишней философией, но иногда, даже сидя с ружьём, в камышах, задумывался о смысле жизни. Но так и не находил его. И только вот теперь, я понял одну простую и важную истину, как трудно найти в жизни счастье, и в то же время, как легко его разрушить. Пример тому Паллена. Жила она себе, под крылышком у родителей, и вполне возможно, её ожидала счастливая судьба, замужество и дети, но, её и её родителей продали в рабство и весь мир рухнул. Я не переставал удивляться, как она, выстояла, хрупкая и беззащитная, в этом злом и продажном мире, как не озлобилась на весь белый свет. 
  ;Ты всё время думаешь. – Паллена вывела меня из состояния задумчивости. – Скажи, может я чем помогу.
   Но тут влетел Пятимах, он единственный, кто остался со мной на одной ноге, даже Аглая выказывала знаки уважения. – Вальдир, там Имхотеп прибыл! – Задыхаясь, выпалил Пятимах.
  ;Вот так всегда. – С досадой я встал. – Пятимах, ты как Вулкан.
   Но делать было нечего, надо было встречать своего благодетеля. Как ни как, а он много сделал для меня. Я за ним как за каменной стеной.
   Как ни странно, но Имхотеп прибыл всего на двух колесницах. А когда я увидел, что его колесницей правит Рамсес, понял, что эта поездка была продиктована спонтанным решением.
  ;Вальдир!... 
   Имхотеп буквально захлёбывался от чувств. Из всей его речи я понял, что он получил очень важный заказ. Имхотеп просто сиял. Значит лечение «большого чина» прошло без осложнений. В инструкции было предупреждение  о побочных действиях препарата, а раз Имхотеп рад, значит и лечение прошло успешно. У этого Карипиза или как там его, я про себя, называл его карапузом, было редкое заболевание, вызываемое грибком, размножающимся в речном иле. Долго я не мог терпеть этого напыщенного египтянина и представлял себе, каково его слугам и рабам.
   Имхотеп не пожелал задерживаться у меня, выпив бокал вина, он вскочил в колесницу, взяв вожжи в свои руки.
  ;Увидимся. – Бросил он на прощанье.
   Я махнул рукой. Представляя себе, что в скором времени, пациентов у меня добавиться, особенно высокопоставленных.
   К вечеру я был в лаборатории. Алфея выспалась и подкрепилась. Особых подозрений ни у кого не вызывало, то обстоятельство, что я приказал отнести поднос с ужином, в лабораторию. Некоторых пациентов я оставлял у себя. Пристроенный флигель насчитывал восемь комнат, три из них были довольно таки роскошными, не считая объединенной лаборатории и подвала. А в самой лаборатории, всё в том же шкафу, где находилась одежда разных эпох, был небольшой запас консервов. Всеми этими делами занималась Алфея, но я проверил, что там. На мой вкус, конечно же, лучше свежие продукты, но когда нет выбора, так и консервы сойдут. Тем более, как я полагал, в моей лаборатории будут появляться незваные гости, как тот Том, с револьвером, и им будет чем подкрепиться.
   У меня в одежде был зашит чип, который сигнализировал мне о том, если кто то вызывал меня в подвал. Прибор завибрировал когда я уже подходил к двери. Алфея встретила меня заговорщицким шёпотом.
  ;Гарик уже здесь, так что, интим отменяется.
   Поздоровавшись с Гариком и осведомившись о его здоровье, я устроился на кушетке. На резном столике стояли фрукты, вино и холодные закуски.
  ;Молодец. – Похвалил меня Гарик. – Всё здесь обустроил, есть некоторые недочёты, но мы их исправим. Завтра пришлю специалистов, а ты предупреди своих, что нанял людей для ремонта.
   Я кивнул. – Будет сделано.
   Гарик внимательно смотрел на меня. ; Как тебе новая жизнь?
   Я пожал плечами. – Обживаюсь.
  ;У тебя много вопросов ко мне? Ведь так?
   Я не знал, выложила ли ему Алфея наш разговор, но я и не привык врать и изворачиваться, выложил всё, что думал. 
  ;А ты хотел всего готового, на блюдечке с голубой каёмочкой. Нет, парень, всё в жизни надо добывать собственным трудом и лишениями. Тебе разве плохо, ты прошёл суровую школу, стал настоящим бойцом и теперь знаешь не понаслышке, каково было Александру и его воинам завоёвывать полмира.
  ;Тебе бы с трибуны выступать, на митингах. – Огрызнулся я.
   А Гарик развеселился. – Парень, ты мне определённо нравишься. А насчёт двойников объясню тебе попозже.
  ;Гостиницу ты сделал хорошую, но комнат маловато, причём хороших комнат с удобствами. Да и с персоналом придётся поработать. Ну, ни чего, у нас ещё всё впереди.
  ;Прежде всего, отгороди часть заднего двора, что бы из закрытой части флигеля был туда отдельный вход. Купи пару рабов, или найми свободных слуг, что бы они всегда держали на готове колесницу и что бы они как можно меньше контактировали с другими слугами и рабами. Этих двух слуг мы сами подготовим. Да, обеспечь их продуктами для прибывающих через портал.
   Постепенно, разговор из не очень приятного, становился интересным. На мой вопрос об армии Александра, Гарик прочёл целую лекцию.
  ;Ты прав, в походе, армия похожа на балаган. Кроме самих воинов с армией идёт множество народа, припасы для армии, купцы и прочие. Армия это живой организм. А насчёт того, в каких диких условиях начинается служба. Так, это всё и идёт к тому, что бы во всём стимулировать бойца к подвигу и хорошей службе. Так же как и в армии Наполеона, который говорил, что каждый солдат носит маршальский жезл в своём ранце. Так и здесь, «из никого», безродный боец, совершив подвиг и пройдя множество битв, становится известным и уважаемым человеком. Вот залог успеха, за счёт которого побеждали Наполеон и Македонский, Петр Первый и многие другие.   
  ;Да, но кроме желания, нужно ещё и умение, ; Частично согласился я.
  ;Вот поэтому то, ты и получал тумаки от Бахуса. – Улыбнулся Гарик.
   Далее, пошли чисто технические аспекты. Алфея лежала на кушетке, время от времени вставляя фразы.
   Гарик начал с истоков, если можно так выразиться. Из его слов выходило, впрочем, об этом говорил и Николай. Время и гравитация, это, если и не единое целое, то по крайней мере два явления, не существующие друг без друга. Как минус и плюс у магнита. Когда ты совершаешь пространственно – временной переход, ты шагаешь через дверь, открывающуюся в искривлённом гравитационном поле,  с помощью модулятора. Это похоже на то, как если бы, перелистывать страницы в книге. Включая временной модулятор, ты создаёшь эффект зеркала. Гарик не стал объяснять, что это такое, но суть я уловил. Именно этот, эффект зеркала и бьет по глазам, но не всегда.   
   Временной модулятор работает на определённых частотах вибраций, затрачивая определённое количество энергии. С помощью мощного модулятора и, соответственно, большего расхода энергии, можно шагнуть в эпоху динозавров. Но те модуляторы, которыми мы пользуемся, возможен переход на несколько тысячелетий, в эпоху атлантов мы уже не попадём.
   Я удивился. Всегда считал, что Атлантида – это красивая легенда и не более. Но Гарик просветил мня в этом вопросе.
   Атлантида существовала на самом деле, но легенда о ней обросла множеством домыслов, подчас, самых фантастических. Самые точные сведения о ней, у Платона. Но опять же, и сам Платон, и источник, откуда он черпал сведения, множество раз переводился, от чего возникла путаница. Атланты не знали двигателя внутреннего сгорания и огнестрельного оружия, но в некоторых областях продвинулись дальше нас . Особенно это касается оккультных наук и магии. Современное человечество не обладает и десятой частью знаний атлантов, в этой области, но всё это они получили от предшествующей цивилизации. Атланты были в шаге от технической революции, но это отдельная тема. Да и современное человечество, лишь два столетия как познало паровой двигатель. А два столетия в истории Земли – одно мгновенье.
   На мой непонимающий взгляд, Гарик дал новое пояснение. – Ты когда ни будь читал мифы древней Греции? – Я глянул на Алфею, которая, только улыбнулась. – В общих чертах. – Подвёл итог я. – Я больше вникал в имена и деяния Богов, но, ни как, не в общую картину, которая, менялась с течением веков. 
   Так вот, в мифах древней Греции, говорится о пяти человечествах, люди золотого или же серебряного века, современное человечество является людьми железного века, то есть, умеющими обрабатывать железо.
   Я высказал мысль, что в последнее время, много говорится о том, что человечество это продукт генетического эксперимента внеземного разума.
  ;И да, и нет. – Как то расплывчиво ответил мне Гарик. А потом пояснил. – Вселенная это один большой живой организм, если смотреть с точки зрения эфирных тел человека. Все планеты обитаемы, даже те, которые кажутся нам безжизненными, на них обитает разум не видимый нашим глазам, но от этого он не менее материален, с их точки зрения. В то же время, мы невидимы и не осязаемы для них. Но разум во вселенной един, так что, субстанция разума, вполне возможно, может переселиться с другой планеты в земное тело. А конкретно по твоему вопросу. Разумная жизнь на планете существовала всегда, даже, когда на ней обитали одни ракушки. А когда зародилась первая цивилизация, она развивалась под контролем планетарной матрицы, где записано прошлое и будущее. Сама матрица расположена в ядре планеты.
  ;Значит, все рассказы про инопланетян байки? – Подытожил я.
  ;Нет не байки, инопланетяне посещали нас всегда. – Закрыл эту тему Гарик.
   Далее, мы касались тех или иных тем, но всё было подчинено строгому правилу, ни какой лишней болтовни, только по делу. 
  ;Мы тебя многому научим. – Заявил Гарик. – В первую очередь, универсальному языку. Если кто заговорит с тобой на нём, значит это один из нас, и не надо предъявлять ни каких документов.
  ;Готовься, в скором времени ты пройдёшь посвящение, но не возгордись, посвящение это только первая ступень, а позади пропасть, и если ты, оступишься, ты неизменно сорвешься в неё.
   Затем, Гарик провёл вводный курс. Он объяснил мне, что перемещение во времени и пространстве возможно и без всякого оборудования. Существуют аномальные зоны, где гравитационное поле Земли возмущено, там и происходят подобные перемещения. И ещё, человек и сам в состоянии переместится во времени и пространстве, когда его эмоциональное состояние возмущено, как и у планеты, он в состоянии шагнуть сквозь время и пространство. К примеру, было много случаев, во время войн, или же, преследуемый, уходя от погони, проваливался в другое время.
   Выпив по бокалу вина и закрепив, если можно так сказать, наш крепнущий союз, Гарик отбыл через портал.
   Мы остались вдвоём с Алфеей.
  ;Алфея. – Она вонзила в меня свой задумчивый взгляд.
   Я не знал её прошлого и до сих пор не мог понять её. Иногда она была ласковой как котенок, а иногда жёсткой как тигрица.
   Моя интимная жизнь била ключом, после того как я вошёл в первый раз в портал. Нет, я и раньше не отличался аскетизмом, но. Иногда я задумывался. Ведь многие тайные общества и революционные организации использовали секс в своих целях. Люди раскрепощались, становились свободными от предрассудков и морали общества и готовы были пожертвовать жизнью ради своей идеи и своей организации. Может и меня затягивают в нечто такое же, не раз мелькала у меня мысль. На ум приходили эсеры и их террористическая организация.
  ;Я хотел поговорить с тобой, по поводу родителей Паллены. – Сказал я, и тут же пожалел об этом.
   Взгляд Алфеи стал жёстким. – Благодетель нашёлся. – Бросила со злостью она.
  ;Просто, Паллена ни чего не говорит, но я вижу, она страдает, плачет втайне от меня. У нас ведь большие возможности.
  ;А ты себя жалей. Кто тебя самого пожалеет или меня? – Окончательно озлобилась Алфея.
  ;Паллена пожалеет. И ты тоже. – Я стал мягким и пушистым, а лице играла идиотсткая улыбка.
  ;Не дождёшься. ; Ощетинилась она.
   Но я видел, в её глазах промелькнула боль и надежда. Да и взгляд потеплел.
  ;Я тебя всегда пожалею, приподнялся я, подползая к ней…
   Опят перестройка. Я не стал трогать два «люкса» с бассейнами, убрал три простых, переделав их в два «люкса». Сам составил проект, ездил, заказывал терракотовую трубу, что бы создать санузлы. Унитазы я ставить не стал, конечно же, но решил сделать так, что бы мои гости не чувствовали неудобства. Система была проста и в то же время удобна. Пришлось, правда, рыть септик, но это, была просто выгребная яма, каких, в каждом хозяйстве хватало, хорошо, что старый хозяин поставил бак с водой на кирпичных опорах, даже, можно было делать душевые кабинки.
   Я принимал больных. У меня уже имелся набор всевозможных препаратов и инструкции к ним, но самым сложным было – поставить диагноз.
   Перед самым посвящением прибыла Алфея. ;Ты прямо таки супер, ; промурлыкала она, глядя на перестроенную гостиницу.
   Приобняв её за талию, как великий актёр, я продекламировал. – Всё это к твоим ногам моя Клеопатра.
  ;У меня есть новость для тебя. – Алфея повела бровями. – Я нашла родителей твоей возлюбленной.
  ;Да ты просто золото! – Воскликнул я. – И где же они?
  ;Да тут недалеко, к счастью, ведь продавали их всех на одном невольничьем рынке. И полсотни миль не будет.
  ;Ну так в путь. – Загорелся я, желая доставить Паллене неслыханную радость.
  ;Какой ты быстрый. – Усмехнулась Алфея. – Эту информацию ещё надо отработать.
   Я уже догадался как её надо будет отработать. Что немедленно и сделал. Но этого было мало, надо было ещё, целый вечер, говорить Алфее нежные слова и признаваться в любви.
   На следующий день, вместе  с ней, мы отправились туда, где были родители Паллены.
   Добрались мы туда, только к следующему дню. У плетёной изгороди сидели люди, в основном пожилые. Некоторые плели корзины, другие что то шили или штопали, а некоторые просто лежали, прямо на земле.
  ;Вон они, ; указала взглядом Алфея. На двух стариков, сидевших в общей массе. Вернее, сидела только старуха, а на её коленях лежала голова старика.
  ;Ты не ошиблась? – Спросил я её шепотом. – Паллена говорила, что её родители не такие уж и старые.
  ;Они. Рабство ни кого не омолаживает. На невольничьем рынке их купила артель рыболовов. Так как, рабов было слишком много, и соответственно, спрос упал, поэтому то и Паллену продали довольно таки дёшево, а стариков и вовсе за гроши. Старуха, от всех переживаний потеряла дар речи, хорошо, умом не тронулась. А старика, видать, вчера наказали, по крайней мере, позавчера он был ещё на ногах.
  ;Ещё недельку и они окочурятся. – Прошептал я.
  ;Ты прав. – Согласилась Алфея. – Ты вырази желание, что хочешь купить этих стариков, так как они похожи на твоих рабов умерших от болезни, а я буду торговаться. – Прошептала Алфея. – Вон, идёт надзиратель, увидел наш интерес, сейчас будем торговаться.
   К тому времени я уже неплохо изъяснялся на древнеегипетском, и кивнув на приветствие надзирателя, указав плетью на стариков, поинтересовался о их цене.
   Мы были одеты как знатные египтяне, поэтому то, надзиратель, египтянин с бронзовым загаром, сообразил, что можно неплохо заработать, тем более что старики, возможно, в скором времени отдадут Богу свои души. Он заломил двойную цену. Я стоял с безучастным видом, показывая, что мне они не очень то и нужны. Алфея, наигранно возмутилась и стала торговаться, даже меня подтолкнула, что бы отправиться восвояси. Но надзиратель, видя, что сделка может сорваться, тут же сбавил цену.
   Менее чем через пол часа, старики уже сидели в колеснице Пятимаха. Мы прибыли на двух колесницах, в одной, я с Пятимахом, в другой Алфея. Перейдя в колесницу Алфеи, я поинтересовался, выдержат ли старики путешествие по жаре. На что Алфея ответила. – Жару переждём, а я дам старикам эликсира, это поддержит их.
   Пятимах, на данный момент являлся моим другом и телохранителем, что его вполне устраивало, тем более, я платил ему больше чем полагается. Пятимах уже задумывался о постройке собственного дома и женитьбе. На пару, мы изучали египетский язык, но у меня было куда больше возможностей.
   На следующий день мы прибыли к усадьбе. Ещё чем нравился мне Пятимах, он не задавал лишних вопросов, хотя замечал в моих действиях и действиях моих друзей, кое какие странности.
   Я не ожидал такой встречи, мне даже стало не по себе. Когда Паллена увидала родителей, она кинулась к ним. Затем началось и вовсе, что то невероятное. Мать Паллены, от переживаний, заговорила. А когда Паллена объяснила им сложившуюся ситуацию, и вовсе, началось какое то сумасшествие. Старики ползли ко мне на коленях, в пыли, целуя края моей одежды.
   Выручила Алфея, она стала объяснять старикам о воле Богов и прочее,  а я пошёл пропустить стаканчик, другой, вместе с Пятимахом. В беседке, отремонтированной и хорошо проветриваемой, было хорошо.
  ;Как ты нашёл стариков? – Удивился Пятимах.
    Я сделал удивлённый вид, ссылаясь на волю Богов. И объяснил другу, что хотел купить стариков, что бы плести корзины. Надобность в корзинах для хозяйства и вправду была. Так что, мой ответ вполне удовлетворил Пятимаха. В древности, воля потусторонних сил не подвергалась сомнению.
   Через день я был посвящён, в таинства «хранителей времени». Но, я был умным мальчиком и понимал, что это ещё не означало, что мне доверяли безоговорочно. Наоборот, я чувствовал, что ответственность на меня легла большая, а вот свои секреты, «хранители времени», не торопились раскрывать. Хотя, я узнал очень много, по сравнению с тем, что знал до этого.
   Церемония состоялась в круглом зале, скорее даже гроте или пещере, я даже не знаю. Вниз вела каменная лестница без перил. Ещё сверху, в свете факелов, я увидел магические знаки на каменном полу, знакомые и незнакомые, пяти и шестиконечные звёзды, а в самом центре располагался круг, в который я и должен был войти.
   Перед посвящением, Гарик провёл что то вроде инструктажа. – Что бы не случилось, не верти головой и не делай ни каких гримас, все через это проходили, не ты первый и не ты последний.
   Перед церемонией мне дали выпить ароматного вина. Сначала, у меня закружилась голова, а потом, стало легко и радостно. Как то, знакомый наркоман рассказывал мне, что это такое приход или кайф по простому. Так вот, я ощутил что то подобное, но сознание моё оставалось ясным и не затуманенным.
   Я вошёл в круг, вокруг меня выстроились фигуры в бежевых балахонах с капюшонами, наподобие тех, что одевают монахи, и длинными свечами в руках. Когда я вошёл в круг, объявили моё имя. Стали задавать вопросы, а под конец, я дал торжественную клятву, что буду верен организации и буду хранить её тайны.
   Вообще то, ритуал был довольно таки продолжительным и красивым, на мой взгляд, даже вдохновенным.
   Когда зазвучал хор, я поднял руки вверх, а оттуда ударил яркий белый свет. В голове зазвучали какие то голоса. Случайно, мой взгляд упал на пол, и, я, конечно же, не дрогнул и рук не опустил. На каменном полу, у самых моих ног, не было круга от луча сверху, мои ноги находились в той же темноте, даже тени от дополнительного источника не наблюдалось. А я, в полнейшем блаженстве, отдался ритуалу…
   С того момента я стал изучать планетарный язык, на котором, в будущем, будет разговаривать всё человечество. Те голоса, что звучали в моей голове, во время ритуала, и были слова нового языка. С Алфеей мы отшлифовывали моё знание, которое пришло ко мне во время ритуала. Одновременно с этим, Алфея обучала меня пользоваться временно – пространственным модулятором и прочими приборами, даже оружием «хранителей времени». Моя подготовка, которую проводили разные инструкторы, была похожа на шпионский боевик. После того, как я научился пользоваться временным модулятором, я перемещался с помощью модулятора, в ту точку, где меня обучали владению оружием или же какими то приборами, а затем, я возвращался в квартиру Николая. При этом я не забывал о своих близких. Навещал маму, свой компьютерный салон, бывших жён и сына. В общем, жизнь шла своим чередом.
   В Египте, я отсутствовал, по той причине, что «отправился» к подножию священного Олимпа, что бы набраться духовных сил.   
   К тому же, Гарик объяснил кто такие двойники. По сути свой, это были те, кого в разведках разных стран называют – двойными агентами, но со своей спецификой.
   И вот, наконец то, я прошёл «курс молодого бойца», если можно так выразиться, и вернулся в свою усадьбу, к Паллене и Пятимаху.
   Кстати, родители Паллены и стали, как раз таки, теми слугами, что и содержали гостиницу в порядке, следя за чистотой и готовя гостям еду. Они были так рады своему освобождению и обретению потерянной дочери, что выполняли всё, что от них требовалось.  Но там, все эти вопросы решала Алфея, в том числе и психологическую обработку персонала. Да их не особенно то и надо было подготавливать, тем более, требовалось немного. Исполнять свои обязанности, не задавать лишних вопросов и держать язык за зубами. В помощь им, купили подростка египтянина, немого.
   Перед самым отбытием из квартиры Николая, я купил трёхкомнатную квартиру и перенёс туда часть своего барахла.
   Я вернулся и получил первый курьёз. В моей лаборатории, у шкафа, стоял голый мужик. Я даже растерялся, но парень тут же, заговорил на планетарном языке. Он спрашивал одежду. Да ещё европейскую одежду девятнадцатого века. На полу лежали рваные лохмотья, рука незнакомца была перевязана, а сквозь повязку сочилась кровь.
   Я выдал ему то, что попалось под руку и занялся его раной. Перевязав и дав необходимые лекарства, я направил его в ванную, а сам отправился к Паллене.
   Навстречу мне попался Пятимах. – Ты откуда. – Раскинул руки для объятий грек.
  ;С севера. – Ответил я, обнимая друга.
   Чувствуя запах перегара от Пятимаха, спросил его о причинах.
  ;Так ты ещё не знаешь. Тир, наш друг финикиец, сейчас уже путешествует по подземному миру. Пусть защитят его, его Боги.
  ;А ты откуда знаешь. Удивился я. А потом и сам удивился своему невежеству, но у меня было оправдание, которого я не мог высказать Пятимаху, я ведь был совсем в другом мире. Часть лагеря ещё осталась, но, в скором времени, и остатки должны были отправиться в ставку Александра. А Пятимах, частенько наведывался в лагерь и по слухам, доходившим до меня, устраивал там попойки. Я подозревал, что мой друг стал заглядывать в мой карман, и всё собирался поговорить с ним. Видать, этот момент наступил, но потом, не сейчас.
  ;Когда ждали посадки на корабли, его повстречали земляки, ;  Пятимах, был в хорошем подпитии, и вправду говорят – «кот из дома мыши в пляс».
  ;Так вот Вальдир. Наш друг, оказывается, двоих купцов, по горлышку чик, а его, после этого, приговорили…
   Я оставил Пятимаха и наш разговор, на потом и направился на второй этаж.
   Паллена ждала меня в своей спальне. Рядом была её мать. Отца я встретил ещё в гостинице, у колесницы.
  ;Я не слышала звук колесницы. – Паллена повисла у меня на шее.


***
   ;…Пятимах проследил за мной или же, что маловероятно, попал в квартиру Николая случайно. Модулятор был настроен в обычном режиме и через десять секунд, временной портал должен был отключиться. Я аж обомлел, когда за моей спиной возник мой друг.
  ;Вальдир. Где мы. – Пятимах выглядывал в окно. – Что это за странные повозки. – Указывал он на автомобили.
   Я стоял как истукан. Пятимах был «под градусом», я это сразу понял. Откуда он взялся.
  ;Ты здорово перебрал дружище, обнял я его и увлёк в подвал. Обратно к двери, незаметно включив модулятор, я вытолкал его за дверь, а потом напоил. Наутро Пятимах с трудом вспомнил о вчерашнем дне, а я отправился в квартиру Николая, докладывать о происшествии. Наверное, меня посадят под домашний арест, пока будет решаться моя судьба. Хотя, насколько я знаю, как такового ареста не будет, просто, меня на время отстранят от дел.
   По данному инциденту мной был составлен подробный отчёт и передан куратору.

… Рождение дочери отметили с размахом. Среди приглашённых было много знаменитостей, в том числе и Имхотеп с семьёй, много моих благодарных пациентов. Я был на седьмом небе от счастья.
   Но пришло указание, срочно вернуться на базу. Закончив все дела, я прибыл в квартиру Николая. В кухне меня встретила Алфея и Аристофан. Аристофан, такой же лысый как и всегда, сидел на табурете в рваном хитоне, болтая с Алфеей по гречески.
  ;Тебя что, собаки подрали. – Осведомился я, протягивая руку.
  ;Можно сказать и так, ; хохотнул тот.
   Алфея была в банном халате и намотанным на голову полотенце. – Привет фараончик. – Чмокнула она меня в щёку.
   Из зала вышел Николай. – А вот и наш египтянин прибыл.
   Я вошёл в зал. За журнальным столиком сидел Гарик, на столе стояли рюмки, бутылка коньяка и нарезанный лимон. – Присоединяйся. – Пригласил меня Гарик.
   Я присел, Николай достал ещё одну рюмку, в этот момент в зал вошла Алфея с подносом, а следом и Аристофан.
  ;Я вас покидаю, ; заявил Аристофан, ; Я спать.
   Когда мы остались вчетвером, Гарик поднял рюмку. – За успех нашего предприятия. – Мы подняли свои.
  ;Отправляемся в штаты. – Пояснила Алфея.
   Я кивнул. – Что то у меня «ноут» «глючит», или фонетика. Если бы не отчёт, я бы и не стал связываться с этой тягомотиной.
  ;Что поделаешь. – Алфея погладила меня по щеке. – Все мы составляем отчёты. Тебе, что трудно, говори в микрофон, а программа запишет всё, что надо, да ещё сделает копию в текстовом формате. Красота.
  ;У меня на новой квартире, стоит стационарный, надо сходить, через него прогнать. Может свой «ноут» позаимствуешь? – Поинтересовался я, обнимая Алфею за талию.
  ;Алфея только улыбнулась. – Сапожник без сапог. Свой салон и «компов» целый магазин, а он у меня просит. – Мы рассмеялись. Гарик глянул на нас как на заговорщиков.
   На утро, после завтрака, мы, минуя все кордоны и таможни, были в штатах, в Нью – Йорке. Я не знал куда мы прибыли, только из окна были видны небоскрёбы. ; Шесть после полудни. ; Объявил Гарик.
   С этого момента Гарик превратился в Георга, по крайней мере, так его называла строгая дама в вечернем платье, когда мы заявились к ней, в роскошный особняк.
  ;Георг. – С характерным французским «Р». – Этот подлец не знает с кем связался. Его надо публично наказать.
   Я еле выдержал этот вечер, уже привык к вольной жизни, а главное, к удобной одежде, а тут этот смокинг, бабочка удавка меня чуть сума не свела. Что уж там говорить про смокинг, находясь в Египте я стал отвыкать о брюк, не говоря уж о галстуке.
   Уже здесь в Нью – Йорке, я узнал, что нам предстоит ликвидировать какого то экономиста, который решил «кинуть» организацию. И надо было ликвидировать не просто так, а публично. Показная казнь, что бы другим было не повадно.
   На мне лежало прикрытие этого мероприятия. Кто должен был приводить приговор в исполнение, я не знал… 

ИЗ РАЗГОВОРА В ОТДЕЛЕНИИ ПОЛИЦИИ

   ;…Здесь файлы повреждены. – Макс стоял посреди кабинета. – Я уже сделал запрос.
  ;Ага, ; торжествовал Стас. – Из страны она не выезжала. Так. – Ткнул он пальцем в Макса.
  ;Верно. – Со вздохом подтвердил Макс.
  ;Как там её по паспорту? – Поинтересовался Стас.
  ;Шевцова Анна Сергеевна. – Нет, Стас, неужели они попали в штаты, минуя все границы?
  ;Брось ты это дело Макс, себя мучаешь и других, в том числе и меня. Ну сам представь. Что ты можешь предъявить, кроме как вот этого опуса. Да тебя на смех поднимут. И хорошо если только на смех, а то ещё на переаттестацию направят, с непременным посещением психолога.
  ;А как же статуэтки. Тем более. – Макс замялся.
  ;Ты опять за своё. – Взгляд Стаса стал жёстким, он весь напрягся. – Тебе мало неприятностей после того раза.
  ;Не, ну Стас. – Макс стал похож на большого ребёнка.
  ;Рассказывай. – В голосе Стаса чувствовалась решительность и Макс знал, его старший коллега не отстанет от него, пока не узнает всю правду.
  ;Ну, проследил я за этой бабёнкой. Она зашла в магазин женского белья, на Никольской. Ну я и думаю, чего время зря терять…
  ;И ты решил проникнуть в чужую квартиру, без разрешения хозяев. – Констатировал Стас.
  ;Ну а чего. – Оправдывался Макс. – Её приятель, по-видимому Николай, свалил за пол часа до неё. Я и решил…  ну, в общем, замок я вскрыл, ведущий в подвал, хотел подтвердить свои догадки. Что квартира сообщается с подвалом. Оказалось, всё как и рассказе этого Вальдира. Я обследовал квартиру, всё сходилось. На втором этаже три закрытые комнаты. Я их не стал вскрывать, хотя замки пустяковые.
  ;Ну что ж ты, застеснялся. Взял бы монтировку или лом и раскурочил бы их. – Голос Стаса был полон сарказма. ; Ты, хотя бы не засветился?
  ;Тут такое дело Стас. – Макс облокотился на стол. – Короче говоря, я уже собирался покинуть этот гостеприимный дом, но тут. ; Стас напрягся. – Из подвала вышел лысый мужик, в древнегреческом одеянии.
  ;И засёк тебя. – Откинулся Стас, на спинку кресла.
  ;Нет, Стас, но в его руках была конская упряжь. На ней были серебряные заклёпки в виде животных. Одну я сковырнул, она и так еле держалась. – Оправдывался Макс.
  ;Ты неисправим и своей смертью не умрёшь. – Вновь констатировал Стас.
  ;В общем, антиквар сказал, что работа, по стилю, напоминает древнегреческую…
  ;И сказал тебе, что ты своей смертью не умрёшь.
  ;Ну хватит, Стас. Сам посуди, сколько совпадений, и главное, как и в этом отчёте, который, этот Вова, готовил неизвестно для кого.
  ;Отчёты, всегда готовят для начальства или же для работодателя. – Поучительно сказал Стас.
  ;И вообще, что и кому, ты можешь предъявить. – Стас глотнул остывшего кофе. – Ну похожа эта Анна, как её там. На ту, что проходит по делу за океаном. У неё есть билет в штаты?
  ;Да она, не разу то и визы не оформляла. – С тоской проговорил Макс.
  ;Ну вот, что же ты можешь ей предъявить?
  ;А зачем тогда тот лысый вырядился в древнегреческую одежду?
  ;Может быть, у них там домашний театр, или же они какие ни будь извращенцы. – Стас давил фактами.
 
 
РАГОВОР В ОТДЕЛЕНИИ ПОЛИЦИИ. НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ.


   ;Не, Стас, ну ты прикидываешь…  А ты ещё говорил, что это дохлое дело, новый «висяк». – Макс поглаживал рассечённую щёку. – Это уже дело принципа.
  ;Вчера, взял у этого «потеряшки» кусок мраморного барельефа. Еле в сумку полез, и к антиквару. Тот, аж за голову схватился. Говорит, если бы не знал, что я в «ментуре» работаю, сразу бы заявил на меня.
   Стас скептически разглядывал приятеля. ; Я даже догадываюсь, что тебе сказал антиквар. Что бы ты не лез в это дело. 
   Но Макс не слушал приятеля. – Ну так вот, возвращаюсь к дому, уже в темноте. Открыл дверь, хотел барельеф на место положить, а сам думаю, может в сейф запереть, тут на меня, какой то жлоб налетает с кастетом. – Ах падла, ты тоже из их шайки. – Хорошо, что я успел среагировать…
ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА
   Стас стоял как на параде. – Ключи. – Стас протянул открытую ладонь. –Ключи от квартиры. – Опять потребовал Стас.
  ;Стас… Стас, ты мне друг или нет. – Макс выглядел растерянным и потерянным. Они только что вернулись с «пропесочки», как говорил сам Макс. Начальство было недовольно, и это ещё мало сказано. Подполковник, будь его воля, растерзал бы Макса, прямо там, в кабинете.
  ;Стас. – В голосе Макса появились просительные нотки.
  ;Ключи. – Стас взорвался. – Послушай щегол, я в два раза дольше тебя работаю в «ментуре» и не хочу смотреть в заплаканные глаза твоей матери! Ты вообще, понимаешь с кем ты связался?...

 
РАЗГОВОР В ОТДЕЛЕНИИ ПОЛИЦИИ

   ;На. – На стол к Максу полетели ключи с массивным брелоком. – Отнеси матери нашего «потеряшки», она сегодня забрала свою «заяву».
  ;Стас. Я сегодня восстановил утраченные файлы. Тут, вообще.
  ;Стас смотрел на коллегу как удав на кролика. ; Тебе ещё мало. Скажи спасибо, что Хромой успокоился, уж не знаю кто шуганул его, но этот кто то, парень не промах. Или ты не в курсе, что Хромой баллотируется в депутаты.
  ;Короче говоря, Хромого прессанули и прессанули не хило, так что он стал чуть ли не паинькой. Пацанов его покалечили. На твоё счастье.
  ;Стас. Тут такое, честное слово… Они меня вычислили…
  ;Макс, тебе мало неприятностей…
  ;Вот. – Макс бросил на стол Стаса несколько фотографий. – Из штатов пришла ориентировка, через Интерпол. – Макс указал пальцем на девицу в чёрном деловом костюме. – А это, та девица, что выходила из подъезда Николая, друга детства нашего «потеряшки».
   Стас молча смотрел на коллегу.
  ;Ну ладно, если что, флешка у меня в сейфе. – Макс одел куртку и вышел из кабинета, под неодобрительным взглядом коллеги.
   Стас некоторое время сличал лица на фотографиях. Да, это была одна и та же женщина.

СПУСТЯ НЕДЕЛЮ

   Стас стоял на холодном ветру, кутаясь в лёгкое пальто, то и дело прикуривая новую сигарету.
   Неделю назад пропал Макс. Стас залез в его сейф и извлёк на белый свет ту проклятую флешку.
   Прочитав от и до, Стас задумался. Неужели, из за этой ерунды пострадал его товарищ. В голове не укладывалось. Весь этот фантастический рассказ, будь он выложен в сеть, мог привлечь своим художественным вымыслом, только любителей фантастики, но ни как не серьёзное ведомство, занимавшееся убийствами и грабежами.
   Кроме текстовых файлов на флешке были видео и аудиофайлы. Макс следил за домом из подъезда соседнего дома, регистрируя свои наблюдения на цифровик. Кроме того, имелись какие то схемы. Стас стал разбираться, и, сообразил, что Макс составлял возможные пути входа из подвала дома этого Николая в старые подземные коммуникации...
   Потом, Макс провёл опрос жителей, хорошо, что не представился сотрудником полиции. Узнал кое какие подробности в планировке дома. Говорливые бабульки выдали ему полную информацию, и про старые коммуникации в том числе.
   Стас позвонил знакомому пенсионеру, который, долгое время проработал в телефонной компании и знал подземные коммуникации как свои пять пальцев. Кроме интересующей Стаса информации, знакомый поведал ему интересную историю. Оказывается, в конце семидесятых, в эпоху развитого социализма, сверху пришёл приказ построить новые подземные коммуникации, хотя старые были ещё в хорошем состоянии. Строительство началось без проволочек. Что и удивляло. А старые коммуникации были заброшены, часть входов была засыпана. Его знакомый, даже решил, что к этому вопросу приложило руку всесильное ведомство – КГБ, потому что, появлялись какие то начальники, говорившие, какие выходы засыпать, а какие нет.
   Стас сравнил схемы Макса и информацию от пенсионера. Вырисовывалась интересная картина, подземные коммуникации, заброшенные в конце семидесятых, проходили в непосредственной близости от дома этого Николая. Получалось, как и на схемах из сейфа Макса, по этим коммуникациям можно было перемещаться на большие расстояния от этого заколдованного дома. Тем более, пенсионер утверждал, что старые коммуникации находились в хорошем состоянии и могли простоять в сохранности ещё лет двести. 
   Макс засёк того лысого, Стас разглядывал его на мониторе. Причём?! Лысый, пятнадцать минут назад выглядывавший из окна квартиры того самого Николая, вышел из подъезда, где прятался Макс, между первым и вторым этажами. Стас всё понял, но лезть в подземелье не собирался. Жаль, что Макс не понял это вовремя и не бросил это дело.
   Стас пробил этого лысого по базе данных паспортного стола. Афинин Аристарх Александрович, официально проживавший по тому адресу, в квартире под литером «2», из подъезда которого Макс следил за домом Николая. Но во всех его деяниях не было состава преступления. Даже, если этот лысый Аристарх прошёл по подземным коммуникациям под асфальтовым полотном проспекта, и даже его путешествия во времени не тянули на преступление.
   Стас всё больше заводился. Если и всё на самом деле так, как и написано в этом опусе. Что то здесь было не так. Зачем, спрашивается, если кто то всё это выдумал, все эти занимательные путешествия во времени, так ещё и давать какие то технические характеристики вселенского масштаба. Из восстановленных файлов Стас вычитал.
   …Тёмная материя, материя ; потерявшая свой потенциал или же, если можно так выразиться,  нейтральная материя. Если исходить из того, что материя по природе своей является энергией, ведь, всё во вселенной состоит из молекул и атомов, атомы из ядер и вращающихся вокруг них электронов, а те в свою очередь из кварков. Кварки похожи на нить накаливания. Так вот, если эта нить не подпитывается нужным количеством энергии, обычная материя превращается в тёмную, которая, должна быть подпитана необходимым количеством энергии. К примеру, взрывом новой звезды или же должна быть затянутой в чёрную дыру. Когда, отрицательный потенциал тёмной материи достигает наивысшего минимума, образуется чёрная дыра, в которую затягивается, кроме самой тёмной материи, и обычная материя. По сути, чёрные дыры это эмбрионы звёзд, галактик и даже вселенных. Согласуясь с законом сохранения энергии, когда материя и энергия переходят из одной формы в другую, так и чёрная дыра, накопив необходимый потенциал, является миру яркой вспышкой суперновой, звезды или галактики…   
   По ночам, страдая бессонницей, Стас перечитывал это произведение. Он утаил часть информации. Квартиру этого Аристарха разрабатывал сам, «подтянув» для этого дела двух пенсионеров. Оба старичка служили, когда то в том же отделении что и он сам. Им, было скучно, и Стас, время от времени нанимал их для особо деликатных заданий. Сам же, когда требовалось, выполнял их просьбы.
   После того как Макс вышел из кабинета, бросив Стасу на стол фотографии, при этом, его мобильник остался на столе. А через четверть часа Максу пришла «смс».
  ;«Не рой глубоко, иначе, эта ямка превратится в твою же могилу» ; прочёл Стас. Он уже был готов был подумать, что Макс сам послал это сообщение, без номера и без подписи, но когда на следующий день Макс пропал Стас и не знал, что и думать.
   Проверив квартиры и опросив людей, Стас ещё надеялся, что всё образуется. Вкратце, рассказав старичкам о деле, он попросил их проследить за квартирой этого самого Аристарха. Бывало, в тёплую летнюю пору, стариканы, прихватив шахматы, выслеживали нужный «объект». Не спеша, добывая информацию. Но и сейчас они нашли занятие.
   Всё шло хорошо, Стас надеялся, что Макс объявится сам. Но ближе к вечеру позвонил один из пенсионеров и сообщил, что напарник попал в больницу с сердечным приступом, а он сам отказывается от дела. Стас так и не узнал подробностей, старикан бросил трубку, но, и так было ясно, что дело принимает серьёзный оборот.
   По ночам, вновь и вновь, перечитывая произведение Вальдира, Стас наткнулся на упоминание и о великом русском поэте. Правда, в этом месте существовало много пробелов, файл и вправду был повреждён.
   …Всё во вселенной имеет свой потенциал. Так и каждый человек имеет потенциал, данный от природы и от тонкого мира, а так же, заработанный им самим в этой жизни. Пушкин, имея огромный потенциал, не сумел добыть необходимого минимума в текущей жизни. Поэтому то, если бы он не погиб на дуэли, его бы погубила белая лошадь, как и предсказала гадалка…      
   Больше всего Стас не мог понять, зачем в этом опусе столько технических деталей непонятных многим. Если кто то захотел бы заманить Макса в ловушку, можно было сделать всё куда проще.

***
     Метрах в пятнадцати от него остановилась светлая «ауди», пару раз «моргнув» фарами. И Стас, бросив только что прикуренную сигарету, запахнув пальто, шагнул к ней.
 
    Утром, после того, как Стас вернулся от начальства, зазвонил телефон. С одной стороны, Стас был зол на Максима, но с другой, не мог не восхищаться им. Он и сам был когда то таким, ещё совсем недавно. Цепким и принципиальным. И вот, допрыгался Макс. Стас поднял на ноги всю свою агентуру, да что там свою, агентура всего отделения стояла на ушах. Но, Макс как в воду канул, ни каких вестей.
    Стас поднял трубку, втайне надеясь услышать хоть что то о пропавшем товарище, и не ошибся.
  ;Вы хотите узнать о судьбе вашего пропавшего товарища. – Прохрипела трубка.
  ;С кем я говорю. – Стас старался быть спокойным.
   Трубка проигнорировала вопрос Стаса. ;Будьте к восемнадцати, на пушкинской, у рынка, один.   
  ;Представьтесь.
   Трубка вновь проигнорировала Стаса. – Да, и захватите ту вещицу, что вам оставил Макс. И ещё одна просьба, не копируйте информацию с неё. 
  ;Что с Максом. – Стас чувствовал, что сейчас взорвётся, но прикладывал все силы, что бы удержать себя в рамках.
  ;С Максом всё в порядке. – Наконец то, трубка отозвалась на его вопрос.
  ;Здравствуйте. – За рулём сидел мужчина, лет тридцати пяти, сорока. Среднестатистический, как говорится, без особых примет.
   Некоторое время  мужчины изучали друг друга. Стас сразу же сообразил, что на этого давить бесполезно.
   
   Как только, на следующий день, Макс не появился на службе, и ни где его не могли найти, Стас ещё надеялся на лучшее. А к вечеру, когда обстановка накалилась, тут же, произвёл обыск в квартире «потеряшки» и навестил мать потеряшки, а так же и его бывших жён. Как он и ожидал, ни каких результатов это мероприятие не принесло. Хотя, в квартире «потеряшки», как только нашли, один из оперов, на полу, возле дивана нашёл маленький, размером с булавочную головку, кругляшек из белого металла. Квартира Николая была поставлена под наблюдение.
   
***   
   Через полчаса, Стас был уже у антиквара. – Стас Сергеевич, какая встреча, поднялся ему на встречу старик.
  ;Ну что вы, Давид Натанович, Какой официоз. – Стас обнял старика. Он знал его ещё тогда, когда Стас был ещё просто Стасиком. Борис Натанович был знакомым его отца. Именно Стас и свёл Макса со старым антикваром.
  ;Решил навестить старика. – На Стаса, из под седых бровей, смотрели лукавые глаза. – Как вы любите. – Стас передал старику вафельный торт.
  ;Вот, как раз, кстати. Сейчас чайку попьём.
  ;Да нет, Давид Натанович, не до чайку. – Стас присел на стул, такой же антиквариат, как и сам Давид Натанович.
  ;Что Стасик, неприятности у твоего друга? – Старик опустился на соседний стул. – Молодежь, молодёжь, не слушаете стариков. – В который раз повторил одну и ту же фразу антиквар.
   Стас молчал.
  ;Я как увидел твоего друга, сразу понял, чем всё закончится. Он как молодой жеребец, только копытом землю не роет. – Стасу не чего было сказать, он и сам, сколько раз предостерегал Макса. – Знаешь Стас, ; старик посмотрел на Стаса с каким то сожалением, ; когда я был молод и неопытен, один старик сказал мне такую фразу – «там, где дерутся тигры, домашним кошкам делать не чего», ; жаль что твой товарищ не понял это вовремя.
   Стас выложил на стол свою находку. – Что можете сказать по этому поводу, Давид Натанович?
   Антиквар разглядывал деталь украшения через лупу. – Серебро…
   Как и ожидал Стас, старик не мог выдать много информации. Он и сам догадался, что это серебро, часть какого то украшения.

***
  ;…Ваш друг решил сыграть в игру, правил которой он не знает. Его предупредили, мало того, его прикрыли, а он…
 
   Сразу же, после того. Как Стас вышел от антиквара, он направился к Хромому. Тот, хоть и не был его личным врагом, но ко всем силовым структурам относился, не сказать, что плохо, но с большой долей подозрения.
  ;Чего припёрся. – Хромой встретил его в спортивном костюме, с недовольной физиономией.
  ;Вы желаете, что бы я прислал вам повестку. – Съязвил Стас. Нарочито выбрав официальный тон. С Хромым, он был знаком давно, его двоюродный брат занимался в одной секции с Хромым. Именно там, в секции вольной борьбы, местный авторитет и получил своё прозвище, когда порвал связки.
  ;Садись, ; Хромой махнул рукой, что означало, не кипятись, поговорим.
  ;Коньяк, виски, водка. – Хромой повернулся, открыв бар. – Стас покачал головой.
  ;Ну и я не буду. – Согласился Хромой. – Рановато ещё.
   Стас разглядывал своего знакомого, впервые они встретились, когда Стасу было лет десять. И вот, с той поры их пути пересекались, время от времени.
  ;Допрыгался «ментёнок» ваш. – Без злобы начал Хромой. – Если ты думаешь, что это я, то зря тратишь время.
   Стас покачал головой и запахнулся в своё пальто, будто бы у Хромого в его коттедже была невыносимая стужа.
  ;Ладно. – Махнул рукой Хромой. – Расскажу всё как было, всё равно не отстанешь.
  ;Короче, была у меня любовь по малолетке. Сколько же тогда нам было, лет по пятнадцать, по шестнадцать. Майя, менеджером сейчас работает в центре. – Махнул, куда то, Хромой. – Ну в этом, центре...
   Стас кивнул. Он уже навёл справки и послал к ней людей.
  ;Так вот, звонит она как то мне. Помоги, выручи. Первая любовь и прочее. Ну, я взялся за это дело, вернее, решил прощупать почву. Майка, раздобыла ключи, вернее, её подруга, ну я и отправил туда пару ребят.
  ;Зашли в квартиру. Квартира как квартира, с мебелью, чистенькая. Ни чего особенного, но в центре, так что… Короче, пацаны нашли там кое какие побрякушки, ну и прихватили одну. А эта подружка, забыл как её там. Короче, кричит, это моя квартира, я мужу помогала бизнес налаживать. У второй его жены, есть хоть ребёнок от него, она так и так имеет права на квартиру. 
   ;Я подтянул знакомого юриста, а он объяснил мне, что у этой дуры ни каких прав на квартиру нет, всё, по закону, отойдёт матери и сыну, от второй жены, этого Вована.
  ;Ты знал его раньше? – Стас уже чувствовал, что и здесь полный ноль, попросту, тянет пустышку.
  ;Да пересекались, он же, как и я, борьбой занимался, но уже попозже. Да помню ещё, как местная братва гонялась за ним.
  ;Он, с обеими своими жёнами разведён, а у первой, вообще ни каких прав на наследство. Зачем ты вообще влез в это дело. – Стас знал Хромого как хитрого и изворотливого интригана. Когда, в лихие девяностые, по городу шли разборки, со стрельбой и трупами, Хромой, умудрился не засветится ни в одной из них, напрямую. Даже посадить его не получилось. – По словам матери этого Владимира, его первая жена ни чего не смыслит в компьютерах, а в бизнесе и подавно.
  ;Ну так. – На лице хромого появилась похотливая улыбка. – Ты чё, баб не знаешь, с их подходами бабскими. Майка, как змея, заползла в постель, а потом стала канючить, помоги с этим, того припугни. Я так думаю, она давно хотела ко мне подкатить, а тут повод появился, вроде как подруге помочь.
  ;Помог? – Поинтересовался Стас.
  ;Это уже к делу не относится. – Отрезал Хромой. – Ну так вот. Когда пацаны выходили из квартиры этого Вована, они прихватили с собой одну вещичку. – Хромой дал знак и меньше чем через минуту, на столе перед Стасом лежал серебряный браслет.
  ;Ты не подумай, мои пацаны такой байдой не занимаются, так, ради интереса. Ну вот, я отдал поглядеть на это ювелиру. Тот сказал, что вещица занимательная, а если окажется, что это очень древняя штуковина, то и цена ей, соответственно, возрастёт.
  Короче, пока я думал, решал. Этот Вован заявился в свою квартиру и намял бока моему парню. Не, ну мне стало неприятно. Я не хотел трамбовать этого Вована, а вот поговорить по душам. Тут ещё, ваш «ментёнок» влез. Ну, я стал сердиться, что меня не хотят уважать. А на следующий день, у меня «мобила» трещит, ну и вежливый такой голос, говорит,  что мол, оставьте в покое этого Вована и всякое такое. Ну, я послал этого культурного. А через пару часов, моим парням, у подъезда моей городской квартиры, прострелили коленки. Опять звонит «мобила», и опять, всё тот же вежливый голос говорит, мол, это предупреждение, а завтра будут трупы, и одним из них буду я.
  ;Ну, я понял, что дело серьёзное и дал отбой. Пацанов в больничку отвезли.
   Стас всё это знал и сразу же связал звенья этой цепи с делом Макса. Парней Хромого допросили, вернее, сняли показания, как с пострадавших. Трое обалдуев, с тремя извилинами на всех. Около подъезда, столкнулись со смазливой бабёнкой. Ну и, пока они ощупывали её своими похотливыми взглядами, и пытались «подкатить» к ней. Она, не долго думая, всем троим, прострелила коленные чашечки.
   Отправляя своих парней в больницу, Стас сделал ударение на том, что бы они, при опросе, сделали ставку на то, сколько времени ушло на три выстрела. Из всего выходило, что не более трёх секунд. Причём. Все трое, находились на разном расстоянии от стрелка и в разных позициях. А после разговора с лечащим врачом, стало понятно, что действовал профессионал, раз все три пули легли точно в цель. Пистолет с глушителем, скорее всего на дне реки. Фоторобот, составленный со слов потерпевших, Стас положил на стол, вместе с теми фотографиями, что оставил ему Макс, перед своим исчезновением. Ну, если не один к одному, то сильно походил на них, причёски были разными.
  ;Можешь забрать. – Кивнул Хромой на браслет. – Больше я ни чего добавить не могу.

***
   Незнакомец вставил флешку, принесённую Стасом, в «ноут». – Оно самое, подтвердил он. Надеюсь, вы последовали моему совету и не стали снимать копию.
   Стас не счёл нужным, отвечать на этот вопрос.
  ;Вот. Запоминайте адрес. – На мониторе высветился адрес, Стас уже понял где это. Этот район, с одноэтажными развалюхами, в народе называли «шанхаем», в скором времени он должен был пойти под снос, ждали только инвестора. – Ваш друг там. 
  ;Вероятно, это ваше. – Стас положил браслет на приборную панель. Незнакомец улыбнулся.
   Стас открыл дверь. – Надеюсь. – Незнакомец смотрел на него смеющимися глазами. – Ваши сотрудники, рассредоточенные в округе, не собираются меня задерживать?
  ;Всего хорошего. – Захлопнув дверцу, Стас, и не оглядываясь, направился к своей машине.
   Уже через полчаса, группа захвата вышла на позиции. Над трубой указанного дома вился дымок. Окна были целыми, но дом, вероятно, необитаем или же там живут, время от времени. Снайпера подтвердили, в окна видно, что в доме находится один человек.
   Стас даже не стал доставать оружия и первым вошёл в дом, под надоедливое бормотание командира группы захвата. Стас, поехал бы сюда один, но полковник его достал, и если что не так… Стас даже не стал докладывать о браслете.
   Макс сидел на кровати, на рваном, видавшем виды матрасе и смотрел невидящим взором на язычки пламени в печи.
  ;Макс!!! – Стас остановился у вырванного косяка. – Макс!
  ;Здравствуйте. – Макс поднялся с кровати и смотрел на Стаса непонимающе.
   То, чего и опасался Стас, произошло, но ещё не самое худшее. – Макс, ты меня узнаёшь. – Но Макс, всё так же, непонимающе, смотрел на него. Сзади топтались парни из группы захвата.



ПОЛГОДА СПУСТЯ


   Стас смотрел на Макса, тот уже заканчивал своё чтение, держа ноутбук на коленях. Шумели тополя, денёк выдался на славу. На углях подходил шашлык.
   Стас специально вывез друга на природу, что бы ознакомить его, с его же историей.
   Макс, полностью потерял память, он не помнил ни только коллег и своих родных, но и не помнил себя. Правда, он не потерял навыков оперативной работы. Но ему пришлось знакомиться со всеми заново и прежде всего с самим собой. Стас подсуетился и Максу поставили диагноз – «частичная амнезия». Да какая там частичная, он не помнил не только мать и отца, но и самого себя, а сколько ещё вот таких «потеряшек» бродит по бескрайним просторам нашей Родины.
  ;Да, круто. – Макс оторвался от монитора. – Неужели во всём этом я принимал непосредственное участие.
  ;Непосредственное, ; засмеялся Стас, ; ты то и заварил всю эту кашу. Мать потеряла сына, который, впоследствии нашёлся, а ты влез в это дело, не слушая ни кого.
  ;Да, а я хотел бы, что бы такое вот, было на самом деле. – Мечтательно произнёс Макс.   
  ;Прочёл. ; Стас смотрел на друга. ; Всё ещё мечтает. ; Думал Стас. – Сам себя потерял, а всё ещё мечтает. Хорошо, что он взялся за работу, опять вникая в дела, и уже через три месяца был почти что таким как и раньше, ну, почти таким. Самое главное, не выпал из обоймы, как говорится.
  ;Да, как бы хотелось всё вспомнить самому. – Опять произнёс Макс.
   Вспомнишь. – Стас удалил все файлы с флешки и выключил «ноут». Флешка была в его руке. – Вспомнишь. – Флешка полетела в раскалённые угли.
  ;Ты что. ; Встревожился Макс. ; Ты копию сделал?
  ;С тебя копию сделал. – Усмехнулся Стас. ; Мало тебе, приключений.
   Самое интересное, Ста так и не смог «раскрутить» своих старичков. Они озлобились и даже разговаривать с ним не хотели. Да, прав был старый антиквар – «где дерутся тигры, домашним кошкам делать нечего».

 
                7.01.13
                Д. Савичев