- Доброе утро, Хлои. Все как обычно?
- Доброе утро, Сантьяго. Ты же сам прекрасно все знаешь.
- Вот чертовка. Твое место свободно.
С этого диалога начинался каждый день моих рабочих будней. Сантьяго – хозяин кафетерия, забавный мужчина лет 45 на вид, с черными волосами, отливающими индиго. Он очень любил классические английские жилеты и накрахмаленные рубашки. Сантьяго не любил часто бриться, это было заметно по его щетине, которая всегда была длинная и почему-то рыжая. За это его и прозвали «рыжая борода». Он всегда был добр ко мне, и я относилась к этому мужичку, как к отцу (своего отца я никогда не видела).
Каждое утро я заходила в это уютное, пахнущее домом заведение. Хотя откуда мне знать, как пахнет дом. У меня его никогда не было. Сейчас я живу в квартире с Милиной (это моя самая близкая подруга), но это было какое-то временное жилье, а не наш дом. Я и Милина две сироты, уже 5 лет скитаемся по Европе. Мы подружились еще в детском приюте. Выйдя из него, мы поклялись, что всегда будем вместе и будем путешествовать, пока не найдем свой дом. Учились мы в Париже: я на художника оформителя, а Милина на актрису. Она потрясающая актриса.
Пожив немного в Париже, мы заработали денег и решили отправиться в Италию. Эта идея была не спонтанной, нас к этому переезду подтолкнуло предложение Иленио Тореса – итальянского дизайнера, который захотел, чтобы я стала его помощницей.
Вернемся в кафетерий. Я бывала там настолько часто, что Сантьяго знал без напоминаний, что ровно в 9.00 утра я открою резную дверь, легкими шагами приближусь к кассе и закажу ванильный капучино и круасан с шоколадом. Через 3 месяца Сантьяго запомнил мои пристрастия, и всегда был готов к моему приходу. Я постоянно садилась за один и тот же стол. Он мне напоминал игрушечный столик в приюте, за которым я поила чаем кукол. В общем, в моем сознании кафетерий Сантьяго был настоящим домом.
Сегодня я очень устала. Сеньору Торесу сделал заказ очень богатый человек. Он хотел делать из своей очередной квартиры арт-хаусную галерею и устраивать там выставки художников-сюрреалистов и видео биенале. Особенность дизайнерского проекта – изображение на стене моего авторского рисунка. Еще во Франции, сидя на пляже, я нарисовала пастелью голубую птицу, летящую над яркими крышами городских домов, и назвала его «Free soaring». Ну и поскольку я автор, сеньор Торес отдал это задание мне. Я очень много работала, и чтобы забыться, и эта работа для меня много значила.
Я получила первый гонорар с объекта и довольная бежала по ночному Милану домой. По пути я заскочила в магазин и купила вина и сыра, чтобы отметить это событие с Милиной. Когда я поднималась по лестнице, я заметила, что дверь в нашу квартиру была открыта настежь. «Что-то случилось» - подумала я, и побежала в квартиру. Как ни странно, все было на своих местах, и версия об ограблении отпала сразу. Я стала звать Милину, но никто не окликался. Чувствовался резкий запах ванили, доносящийся из спальни подруги. Я вошла: Милина сидела за столом и пристально смотрела в экран монитора, она быстро курила (наверное, это была уже 3 пачка, потому что пепельница была переполнена окурками), не прекращая крутила колесико мышки и не замечала меня. Я еще раз ее окликнула. Она подняла на меня свои глаза, переполненные злобой, и бросила пепельницу. Я вовремя успела закрыть дверь, иначе эта смердящая никотином посудина разбила бы мне голову. Подняв с пола пальто, я выбежала с испугу на улицу, и бродила всю ночь по сонным кварталам города. Я знала Милину уже 20 лет и никогда ее такой не видела. Я не могла даже представить, что могло случиться, чтобы она стала такой агрессивной. Конечно, она всегда была отъявленной стервой, но такое было впервые. Уснула я на лавочке в парке.
На утро, войдя в квартиру, я не обнаружила ни Милины, ни ее вещей. Записки не было, а звонить я побоялась. В ванной не оказалось ее щетки, и было бессмысленно ждать возвращения подруги. Напоминанием о ней остался лишь запах ее ванильных сигарет.
После ее ухода я перестала ходить в кафетерий Сантьяго.