***

Настала минута блаженной страсти,
Разрывая одежду на жалкие части,
Бросаешься на свежую плоть,
Словно зверь – есть ли это похоть?

Лаская закалённой рукой выпуклости тела,
Лижешь сей плоть, а она всё пела…
Крики то здесь, то там слышны… как вдруг:
Она заскрипела, застонала - настиг испуг.

Плоть вселилась в невинное древо,
Играя, словно на скрипке, заржавело…
Страсти кипит душа и тело,
Запотевали окна, а за ними всё бледнело.

Сжимали руки кисти её всё крепче,
Крепчали узы объятий, стали жарче.
Пение молчания обращалось в крик,
Из его уст вырывался лишь приглушённый визг.

Умолк на мгновение звук,
Чувство тепла от ласки рук.
Слились воедино губы плоти,
Замирали прикосновения. Когти?

Ломая ногти, кровоточили части плоти,
По его спине стекались глыбы крови.
Упиваясь наслаждением, раз за разом
Скрипело всё, как по бемольным фазам.

Голову назад, будто птица,
Откидывала миниатюрная жрица.
Века и столетия боли в себе кроя,
Близились к концу морские края.

Перемешалось всё, слилось воедино,
А ведь ещё хрупкое тело так невинно!
Нежностью и ласкою окутав девицу,
Заточил в объятиях свою птицу.

Ненасытной жаждой, как не разбитый кокос:
Он вдыхал аромат свежих её волос.
Последний вдох и выдох от знамения,
Всё двигалось в порядке логического завершения.

Последний крик и протяжный стон,
Поцелуй и объятия - страсти сон…
Слова на устах, застывшие минуту назад,
Вырывались сами, как будто невпопад.

Это снится, будто не с нами:
Очнувшись утром заклейми,
Созерцай яркое цветение души,
Прикоснись, о, эти пленяющие уши.