Короткое в заполярье лето. Весна еще короче. Как полет стрелы. Только зоркий охотник из колчана стрелу достал - снега сходить с пригорков ручьями начали, тетиву отпустил - и цветы во все краски тундру украсили. В самое сердце зиме стрела угодила. Конец зиме, и сразу лето. Один миг и - лето. Ковер многоцветный новая хозяйка раскинула. Красные поля узора расшиты пурпурными полярными маками, розовыми камнеломками, желтый узор – лютиком, голубая оторочка набрана колокольчиками, незабудками, горечавками.
Прошел охотник, примял цветы, а тундра уже кровавыми каплями ягод усеяна. Морошка, брусника, голубика, вороника след уходящего, как бы, раненого зверя охотнику указывает.Кое-где, защищаясь от холодного ветра и прижавшись к земле, стелются под его ногами карликовые березки и ивы, а над ними грибы уже возвышаются. Это значит, холод-зверь недалеко уйдет, еще недолго понежится тундра в лучах незаходящего солнца и…, вот она - зима. Сначала холодные туманы с искрящимся в лучах низкого солнца розовым инеем, потом легкий снежок с поземкой, вот и конец лету. Вновь белоснежные волны сопок вокруг, куда ни глянь. Была ли осень?
В зимний темный период все происходит неспешно, медленно, будто время замирает. За замерзшими окнами жилищ племени Орлина долгими месяцами царит белое безмолвие. Но пришла весна и, будто быстрый лемминг, выбравшийся из норы, сначала робко, потом все быстрее зашуршала, заметалась она теплым ветерком, звонкими ручьями между сопок.
В такую быструю весну и не стало вождя племени Орлина. Также быстро и неожиданно. Ушел, и не вернулся. Уходить так, навсегда, он не планировал. Он всегда, все, наперед знал. Нет, не в мелочах. Он знал, как будет складываться жизнь его племени, следил, чтобы исполнялось все, что следовало исполнить, и не допускал ничего, что отклонило бы жизнь людей от положенного русла. И, знай он о своем уходе, он бы предупредил кого-то об этом. Не предупредил. Значит, это было не в земных укладах предопределено. Значит, Боги решили, что пришло время для нового испытания людей Северного племени. И забрали Орлина. Иначе – где он? Ни волоска из его седой головы на этой земле не нашли люди.
Орлин, следуя очень давней, берущей начало еще в годы «исхода», традиции, к каждому первому летнему новолунию уходил к старому капищу, к тому самому, у которого они когда-то с Роданом Великомудрым прощались. Теперь здесь он подолгу, иногда это было несколько дней, беседовал с Богами. Луна в эти дни стояла выше обычного над горизонтом и не заходила по нескольку дней. Ходил он на это место, и когда капище покрыл ледник, ставил там укрытие из выпиленных в слежавшемся весеннем снегу плит, и проводил нужное ему время.
Никто не смел быть с ним в эти дни. Возвращался всякий раз изможденным, но спокойным. И племя знало, что Орлин в очередной раз может указать путь выхода из всех возникших на их жизненном пути трудностей. Орлин был не просто вождем народов, оставшихся жить в этих широтах, он был им отцом и ставленником Богов. И вот, он не вернулся.
Весть об уходе Орлина быстро облетела поселения, от берегов Северного моря до Канда-моря. Охотники и рыбаки несли вместе с горькой вестью об «уходе» вождя и весть о дне Собрания Мужей и Старейшин. Надо было решать, как жить дальше. Быстро решать, пока не пришли снега.
Солнце тридцать кругов по горизонту сделало, пока Мужи всех родов и семей собрались. Собрание проходило на Большом камне, плоском склоне горы, на утесе, возвышающемся над озером. Сюда вела аллея менгиров, установленных титанами вдоль дороги, мощенной полированными плитами синего гранита.
Прошли уже более двух сотен зим, с тех пор, как начался «исход». Из оставшихся поселенцев во главе с Орлином уже образовался новый народ, расселившийся по всем окраинам побережья. Многие ушли вдоль побережья Канда-моря вглубь земли. Прошлую весну приходили к Орлину мужи из тех, кто хотел организовать подъем по рекам вверх в поиске ранее ушедших при исходе. Хотели они наладить постоянные связи с живущими там, в глубине земли сородичами, обмен товарами, обмен опытом. Теперь на следующую весну планы будут строить.
Те, кто дальше уходили, видели бескрайние леса, невиданные деревья, из которых можно было, как в старину, строить дома, корабли строить. Леса эти населены были разным, непуганым зверем, множеством птицы. В реках рыба поверх волн бурлила, выпрыгивала. Чудеса! Совет Орлина нужен был.
Поднимались в гору группами, по родам. Криками, пением славили Богов. На святом месте все перемешались, все стали единым родом, одной общностью. Так принято. Мужи, старейшины, все без исключения имеют один голос при решении самых важных вопросов. Только к старейшинам обращаются за советом. Чаще всего, для принятия решения хватало слова Орлина. Он восседал на каменном кресле, чуть в стороне от центра, и говорил тогда, когда спрашивали. Но, как правило, слово его было последним. Потому, что никогда не расходились, не выслушав Орлина. И никто, никогда не противоречил ему. Теперь надо было решать, как без него, без его знаний обходиться народу.
Никто не заметил, как это произошло, никто не знал заранее об этом, но в гору поднялась женщина. Её увидели в одно время все сразу. Оляна это была, единственная, вековая жена Орлина. Молча, расступились мужи и пропустили её к креслу, где раньше восседал Орлин. Были свидетели того, что в день, когда не вернулся Орлин, Оляна закрылась в своем жилище, и никто её до нынешнего дня не видел. Ела ли, пила ли, спала или бодрствовала – никто, ничего об этом сказать не сможет. Видели дым из черного дымохода, слышали, будто многие голоса пели, но никто не смел нарушить её уединение. В последние дни свечение яркое из её окон пробивалось и над крышей будто радуга стояла. И опять никто не посмел войти к ней.
Высокая, в черном плаще с капюшоном поверх алого хитона, какие носили женщины еще до исхода, низко склонив голову, прошла она к креслу, но не села, а стала рядом, положив руку на камень. Смолкли самые тихие разговоры. Наступила тишина. Такая тишина, что все услышали шелест и легкие хлопки крыльев, приближающейся стаи лебедей. Лебеди летели над озером со стороны моря, на одном уровне с утесом, на котором стояли люди. И, поравнявшись с Большим камнем, птицы издали знакомый горловой крик.
Все подняли руки, приветствуя священных птиц. А стая стала резко снижаться, и скоро, превратившись в белые точки внизу, подняв рябь на зеркале озера, села у самого берега, под скалой, на которой собрались люди. Оляна откинула капюшон и подняла гордую красивую голову. Все знали, что эта женщина, вырастившая не одно поколение своих детей, внуков и правнуков не имела до этого дня ни одного седого волоса. А сейчас все увидели густую прядь белоснежной седины, отброшенную с центра лба назад и расходящуюся в стороны, образуя корону. Будто алмазной пылью была усыпана эта прядь-корона, искрилась и переливалась она голубоватым светом, который падал на высокий лоб женщины и гас в черных густых бровях. Взгляд её скользил над головами собравшихся мужчин. В тишине простерла она руку в сторону севших на воду птиц.
- Это хороший знак, - прозвучал её тихий, грудной голос.
Но этот тихий голос услышал каждый, даже те, кто стоял в отдалении, за спинами других. А Оляна опустила руку и вновь замолчала. И молчали все. Будто знали, что еще будет сказано что-то очень важное. И женщина продолжила говорить, и говорила также тихо, как и начала. И все слушали её.
- Дети мои!... – так еще никто к ним не обращался.
Прошелестел над собранием легкий ропот и опять тишина.
- Знания, данные нам Богами, говорят об Аханткарана. Основой существования всего является мысль…, или слово. Я несу к вам слово. Несу его к вам от тех, кого вы знали, почитали, и будете почитать, пока жив наш народ. В эти дни я слушала и внимала Родана Великомудрого, Лана Хранителя, Орлина Вождя и других учителей нашего народа живших много раньше и ушедших за границу, где едины Сверхсветлый Свет и Сверхсветлая Тьма.
Отныне свои тайные знания они будут передавать избранным ими достойным сынам своего народа. Эти носители знаний будут рождаться среди нас, и уже с младенческих лет в них будут заложены ключи к тайнам мироздания и мироустройства. Они будут познавать законы жизни, положенные нам Богами и обучать остальных. Они лицом не будут отличаться от своих братьев и сестер, но отличать их будет данный им свыше дар идти по пути непреклонного исполнения заданной им цели во благо всего народа.
Оляна замолчала, подняв правую руку, давая понять, что она еще не закончила говорить. Тишина не нарушалась. Женщина стояла молча, с поднятой рукой, и взглядом, опущенным в землю. Рука опустилась, и снова взгляд её поплыл над головами собравшихся.
- Второе слово я несу такое, - она снова замолчала, казалось, что ей трудно говорить.
- Вет, который мы собрали, впредь должен собираться по-иному. С нами нет, и уже никогда не будет Вождя Орлина. Не будет его знаний и мудрости. Пришла пора народу самому решать свою судьбу и выбирать свой путь. И указателями вам правильного пути будут лучшие из вас, самые достойные, которых вы сейчас выберете. Вы выберете семь мужей, глав самых больших семейств нашего народа и назовете их Малыми Вождями. А Старейшины нашего Рода изберут семь самых мудрых и опытных из своего числа. Этим семи Вождям и семи Старейшинам мы вручим судьбы нашего Рода. До начала Вета они будут обсуждать все насущные дела наши и выносить на суд Вета, на ваш суд свои предложения. А все вместе вы будете слушать их, советоваться с ними и принимать лучшее, из предложенного ими.
Женщина приложила правую руку к груди, поклонилась головой:
- Я сказала.
И все сразу заговорили. Сначала ничего нельзя было разобрать. Но скоро от группы пожилых мужей, стоящих ближе к каменному креслу, отделился крепкий старец с седой длинной, до пояса бородой, в белой меховой торке ниже колен, и с черным древним посохом в руке. Он звонко стукнул о камень посохом и призвал к тишине. Голос его пророкотал над головами людей и, отразившись от плоской, нависшей над камнем вершины горы, улетел в просторы тундры.
Старец восславил Богов и заговорил о главном. Он призвал всех без обсуждения, без траты времени последовать наставлениям вдовы ушедшего Вождя Орлина, а обсудить действенность новой власти, собравшись на Вет в следующую весну. И сейчас же, немедленно, приступить к выборам семи и семи глав нового Вета. А от себя он предложил в состав семи старейшин вдову Вождя. Одобрительный гул прокатился над Большим Камнем. Вет выбрал женщину. Старец, звали его Ведагор, подошел к Оляне, положил ей руку на голову и тем же рокочущим голосом произнес:
- Ты истинно обратилась ко всем – «дети мои». Ты отныне и навсегда стала Матерью нашего народа, думы и дела твои отныне будут служить твоим детям. Тебе суждено умирать и возрождаться, но никогда ты не покинешь свой народ. Не все будут знать о тебе и твоей сущности, но все будут принимать от тебя помощь и опору по жизни своей в веках, пока жить будет наш народ.
Теперь Оляна поклонилась всем в ноги. Распрямилась, накинула капюшон на голову и отошла к вертикальной стене, нависающей над Большим Камнем. Выбрали Малых Вождей и Старейшин быстро, не прошло Солнце над горизонтом и четверти пути. Обсудили насущные дела и опять группами, по родам и общинам направились вниз, готовиться в дорогу. В этот новый Совет Вождей и Старейшин вошли еще те, оставшиеся в живых члены рода, что остались здесь после исхода. Это были еще долгожители, многие из которых были посвящены в Тайные Знания. Новые поколения уже не переживали столетие. Новый климат менял их жизненный уклад, новая пища не способствовала долголетию.
Скоро Камень опустел, а с озера поднялась стая лебедей и длинной цепочкой потянулась в сторону Канда-моря.
Продолжение следует
http://proza.ru/2013/02/21/1029