Слёзы любви

    
     День 8 марта начался со скандала. Да, собственно, им же и закончился. Хотя, с утра, как говорится, ничто не предвещало…  Подружки Ирка и Вика то и дело созванивались, сообщая,  какие вкусняшки задумали, какие салаты уже настрогали.


                ИРКА

     Ирка хлопотала на кухне и воевала с попугаем. Попугай важно вышагивал среди тарелок, норовя выдернуть  фигурно вырезанную  овощную розетку из самого центра  декоративно украшенного салата, стащить из кулинарной композиции оливку или кусочек сыра – старался испоганить всю красоту.
    
     Попугай в доме появился сам по себе, не больно-то о нём мечтали. Просто однажды заполошно влетел в окно в пронзительную зимнюю стужу и хлопнулся об подоконник. Его обогрели, накормили, оставили жить в семье – спасли от жестокого заоконного мира. Несмотря на это, попугай к новым хозяевам относился скептически.

     - Юрка, опять ты куришь? – нацеливал он на хозяина изумлённо-подозрительный взгляд. - Всё куришь и куришь…Кхе-кхе! – дразнился, зараза.

     - Ирка! Чего расселась? На кухню иди! Обед  готовить пора! – долбил он своё. 

     Никто попугая  таким  разговорам не учил, ну, а то, чему пытались научить его Иркин муж и сыновья, он не перенял. И слава Богу, что не перенял. Муж Ирки любил говорить  афоризмами, народная мудрость, почерпнутая им  в армии, пёрла из него, как пена из открытого огнетушителя – не остановить, не приглушить.
   
      «Деятельность по стратегическим напиткам начал с 12 лет»,  - это в приливе хорошего настроения  о себе и о своей юности.  «Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым», -  позитивненько  о себе, любимом, ложась вздремнуть на диван. «Строиться в четыре ряда на подоконнике»,  -   насчёт дисциплины в доме, об отбившихся от рук  троих оболтусах – сыновьях и жене. 
      
       Помимо большого чувства юмора, у Юры  было огромнейшее чувство  мужского достоинства: «Послушай женщину и сделай наоборот». Или  «Курица – не птица, баба – не человек» -  это уже выламывался из глубин веков в современность семейный фольклор: ещё Юрин дедушка внушал стародавнюю мудрость бабке, то есть, своей жене.

       Юра от рождения был Хозяином с большой буквы, и любил, чтобы были полны закрома - в переносном смысле, конечно.  Юра был запаслив, но делиться запасами с кем-то оказывалось выше его сил. Даже на самое необходимое для жены и сыновей средства из закромов выделялись с большим скрипом и  сердечными переживаниями.

       Ирка мужнины недостатки терпела, понимала, что и сама – не идеал.  Когда в 90-е годы началось великое переселение народов из бывших республик, им удалось выбраться из Абхазии и обустроиться в России только благодаря Юре. Он устроился здесь на завод, от которого семейству с тремя детьми  дали две небольшие комнатки в семейном общежитии в девятиэтажке. Завод потом обанкротился, но комнаты они успели приватизировать, и жильё осталось за ними.
      
       Юра развил  непривычную для него активность и проявил удивительную предприимчивость. Не имея первоначального капитала и крутых друзей, как-то выкрутился,  оформил ИП и открыл своё дело. И пусть его малый бизнес совсем-совсем крошечный, но семью он содержит, Ирку на работу не гонит.
      
       Она-то готова стирать, убирать, обихаживать мужа и троих детей – пожалуйста. Но представить, что пришлось бы ещё официально где-то работать, вставать  в 7  часов утра,  в любую погоду тащиться на остановку, целый день впахивать на кого-то… Нет, это не для неё.

       Так что Юрочке она благодарна.  Вот и сегодня Ирка хотела, чтобы праздник у них удался, был бы хороший стол,  любовь и согласие. Даже курицу в ореховом соусе по-абхазски готовить затеяла - он её любит.

       Села на минутку передохнуть и отправила Вике СМСку: «Поставила тушить курицу,  моё фирменное блюдо. Догоняй!»    
             
               
                ВИКА

        Вика СМС получила и ответила: «Молодец! Я тоже успеваю.»

        Украшением праздничного стола  у Вики должен был стать фруктовый торт с романтичным названием «Слёзы любви». Занималась она им с вдохновением:  наметила, что в торте будет  пять слоёв разных фруктов, заранее приготовила  пять бисквитных коржей.

         Её пальчики с расписным модным маникюром ловко вскрывали  жёлтые футлярчики банановой кожуры, извлекая на свет изнеженные тельца бананов. Киви напоминали Вике позеленевшие лохматые картошины. Вика освобождала киви от их замурзанных пальтишек, превращая «картошины» в весёлые зелёные солнышки. Солнышки укладывала кругом на бисквитный корж, окуная в нежный слой взбитых сливок, на вторую бисквитную основу аккуратно водворила кружочки капризуль бананов.

         Вика знала секрет: торт нужно готовить быстро, если он простоит  больше 3 часов, бананы первыми начнут расползаться и терять форму. Верх торта  украсила сердечками из клубники. И пусть турецкая клубника сейчас не очень сладкая, зато блестящие крупные ягоды похожи на гномов, особенно, если сделать им бороды из зефира.

         Одного или двух клубничных гномов можно водрузить в центре, а вокруг разбросать  зёрна граната, как символические слёзы любви.  Ещё подумала: не надо бы на 8 марта о грустном.

         Любовь Вики и Виталика начала таять под аккомпанемент звуков тяжёлых шагов его родственников.  Викина мама, как положено правильной тёще, живёт в другом городе, к молодым не ездит,  приглашает погостить к себе. А вот родня Виталия повадилась ходить к ним в гости  и в будни, и на все праздники, без исключения.

         Посещения их всегда идут по одной программе. Сначала родня чинно усаживается в зале на диван в предвкушении угощения и начинает вести длинные разговоры. Беседы строятся на  трёх «китах». За 10 лет замужества Вика изучила все три темы вдоль и поперёк.

         Тема первая:  родственники Виталия - замечательные, достойные люди, умные и талантливые. Вот, Виталик работает в банке – и кому же там ещё работать, как не такому талантливому экономисту, как он?

         Тема вторая: родственники Виталика добры и демократичны. Женился ведь он сам на Вике, ничего из себя не представляющей школьной учительнице?

         Тема третья: женщины из семьи Виталюсика исключительно вкусно готовят,  у них свои секреты фамильных блюд – совсем не то, что некоторые современные хозяйки (косой взгляд в сторону Вики), которые без кулинарной книги и борща-то сварить не смогут.

         Вика участия в обсуждениях не принимала, понимала, что никто от неё этого и не ждал. Удивляло   одно: если дома они так вкусно готовят, то почему на праздник всегда приходят угощаться сюда и никогда не приглашают  познакомиться с их кулинарными шедеврами? 

          Если Вику родственные  визиты раздражали, то Виталика радовали. Муж Вики обожал свою родню, аквариумных рыбок и телевизор. Вика не терпела надменных родственничков, не выносила мокрых и скользких рыбок, ненавидела  телевизор и передачи про бесконечные судебные разбирательства, которые её муж мог смотреть часами.

          Ей нравилось слушать музыку, но муж не разрешал её включать, потому что экономил электроэнергию. По его мнению, музыкальный центр потребляет гораздо больше энергии, чем телевизор,  а в наше время, по словам Виталия, нужно быть экономным. Понятно, что экономить удобнее на жене – она-то не компьютерный гений и вообще ничуть и нигде не талант, значит, ей и нужно сократить потребности и расходы.

          Вика вздохнула и отправила Ирке СМС: «Ухожу в ванную, начинаю краситься и наряжаться. Пока не звони».

               
                ИРКА

          Ирка ответила коротко: «ОК». И ушла в мысли о своём.  Ровно полгода назад в хрупкую атмосферу их семейного мира и согласия вклинился звонок в дверь. Звонок был робкий, но именно с него начался в семье разнобой.

          Ни о чём ещё не подозревавшая Ирка  открыла и ахнула: на пороге стояла её мама, крепко держа за руку Иркину бабушку. Прибыли они из Сухуми, где прожили практически всю свою жизнь, но, судя по их виду, последние годы это была уже не жизнь, а так, жалкое существование.

          Ира потащила их в комнату поскорее кормить и поить чаем, а мама и бабушка наперебой рассказывали, как трудно стало жить в Абхазии. Пенсия совсем маленькая, побольше только у тех, кто имеет российское гражданство. Постоянно отключают электричество, а зимой отопление не включают вовсе. Бросив свой домишко и сад, они приехали к Ирке, надеясь на приют. 

          Несколько дней старушки отъедались и отсыпались в тепле и покое. Покой, правда, был весьма относительный. Если в первый день Юра насупился, во второй ничего не сказал, в последующие дни он всё больше каменел лицом. Чувствовалось, что человека терзают думы о том, как тают воображаемые закрома. Пытался Юра думать рационально: может, на работу их пристроить? Куда там! Бабке уже 85, тёще – 67, но тоже вся больная, никуда не годится.

          - Юрочка, они же там замерзают зимой, им же лекарства купить не на что. За ними уход нужен, - пыталась смягчить сердце мужа Ирка.

          Представитель малого бизнеса хотел  вспомнить  шаблонную мудрость, соответствующую случаю, не вспомнил и высказался просто:

          -  Гнилой базар это, Ира. Я столько не зарабатываю, чтобы такую ораву кормить. Мне троих сыновей надо на ноги ставить. А в этих сколько ни вкладывай, никакой отдачи не получишь. Старость – не радость, разорение одно. Отправляй-ка ты их обратно в Абхазию. Билеты я куплю, на дорогу денег дам. Немного.

          Зашуганные  бабушки с зятем не спорили. Утром Юра отвёз их на вокзал, посадил в поезд и с хорошим настроением отправился на работу. Часа через два Ирка услышала звонок в дверь. Открыла  – за ней стояли перепуганные, но морально не сломленные  старушки.

          Стоило Юре уйти с перрона, как бабульки выскочили из поезда, который ещё не успел отойти. Часик перекантовались на вокзале, а потом поехали назад к дочке и внукам.
Обнялись, расцеловались, отправились в честь скорого возвращения пить чай и даже хлопнули по рюмочке кагора, чтобы залечить перенесённый стресс. Посплетничали о том, о сём, перемыли кости бывшим соседям, поговорили о детях.

          Ближе к вечеру Ирка побежала готовить ужин, ну а бабушки перебазировались в комнату внуков - перешли на нелегальное положение. 

          Когда молодой семье давали две комнаты в общежитии, они оказалась в разных секциях. Тогда сочли, что это очень неудобно: Ира с Юрой жили в своей комнате, а мальчишки через стенку в комнате с отдельным входом. Сейчас Ира благодарила Бога за такой подарок небес. В каждой секции свой туалет, своя душевая. А значит, у старушек был шанс жить бок о бок с зятем, не попадаясь ему на глаза, тем более, что  Юра к пацанам заглядывал редко, чаще они ошивались у родителей.

          В комнате мальчиков стоял большой  платяной шкаф. В нём Ирка порой прятала куплённую втихаря от мужа новую кофточку. Но одно дело затолкать в дальний угол обновку, а другое – в случае экстремальной ситуации складировать там бабушек. Попробовали вместе с сыновьями – они у Ирки молодцы, настоящие умельцы - и всё получилось.

          Перед возвращением Юры с работы бабульки забирались в шкаф и сидели  тихонечко, ожидая, пока зять уснёт или отправится с друзьями пить пиво.  Когда зять уезжал из дома, выбирались на волю, смотрели телевизор, гуляли по длинному коридору.
 
          Как-то  расхрабрились и отправились на прогулку во двор многоэтажки. Посетили соседний «Магнит»,  посмотрели  на современную поликлинику. Решили, что дома здесь красивее, а жизнь интереснее.

          Ирка начала добиваться оформления российского гражданства и прописки родных, чтобы они могли получать пенсию здесь, в России. Оформление документов шло не шатко, не валко.

          Содержание ещё двух человек не могло не сказаться на бюджете семьи. Юра  ощутил непонятную утечку финансов и ужесточил отчётность и контроль. Ирка исхитрилась: натёрла руки какой-то мазью, от которой кожа покрылась красной сыпью. Само собой, «лечение у дерматолога» оказалось длительным и дорогостоящим. 

          Кошелёк Юры слегка потощал, зато бабушки чуть-чуть поправились и посвежели.
Ирке же пришлось и дальше упражняться в хитроумии: «Украли кошелёк в автобусе!»  Мужу пришлось повторить сумму, выданную на ежемесячные расходы.

          Затем наступил черёд уличного грабежа: «Прямо под домом сумку вырвали из рук, а в ней все деньги!» Снова пришлось потрясти запасы.

          Настоящим разорителем семейства оказался стоматолог, требующий каждую неделю просто невообразимых (по понятиям Юрки) сумм. Юра ругался. Психовал. Но понимал, что жена с больными зубами сама есть не сможет и готовить для семьи тоже, пожалуй,  не захочет. Тем более, что Ирка демонстрировала ему,  как ужасно шатаются у неё зубы – расшатывала их пальцами.
 
          Конечно, случались и проколы. Пару раз Юра ненароком заставал  в своей комнате нелегальных, как литература, бабушек. Обе хором клялись, что только сегодня  приехали из Сухуми в гости и завтра же уедут. Со скандалом увозил их на вокзал, не подозревая, что старушки хорошо изучили маршрут, доезжают до следующей станции и оттуда опять возвращаются в тот же день в стены родного шкафа…

          Зато попугай неожиданно возлюбил старушек со всей страстью сердца, изтерзанного горькой отравой одиночества:


          - Бабуленька пришла, милая моя, дорогая! Садись, посиди с нами, золотая моя, - курлыкал он, называя одинаково ласково  и одну, и другую.

          Перелетал на плечо то к одной «подруге», то к другой,  нежно перебирая их поседевшие «пёрышки» и умиляя до невозможности их своей бескорыстной любовью.
 
          Ирка почти закончила с готовкой, позвонила Вике, хотела  немного с ней ещё поворковать, но нет! Не пробиться: видно, родня организовала вокруг неё  плотный заслон из бронетранспортёров и ракет, даже на СМС не отвечает.
         
                ВИКА

          Праздник у Вики и Виталика шёл своим чередом. Пока Вика моталась из кухни в комнату, подавая на стол то горячее, то холодное, меняла блюда, доводила до кондиции второе  горячее,  две излюбленные темы родственники обсудили. Углубиться в третью не удалось.

          Вика как раз внесла торт «Слёзы любви». Услышала знакомую фразу про современных  плохих хозяек, и на неё нашло внезапное помрачение рассудка. Прямо от двери она метнула торт в умиротворённо вкушавшую родню. Метнула точно, с прицелом. Ошмётков разлетевшихся фруктов со сливками с лихвой хватило на всех.

          На этом взбеленившаяся хозяйка не остановилась. Громко цокая каблучками, Вика подлетела к телевизору и вырубила его, включив на полную катушку музыкальный центр. Родственники разом оглохли и онемели. 

          Потом  убавила громкость, чтобы все пристутствующие её хорошо расслышали,  и произнесла пламенную речь. Сказала, что у неё такое впечатление, будто она  родилась уже замужем и сразу, прямо в памперсах, встала за плиту, чтобы начать готовить  и кормить Виталика и его родню.

          Что никакой Виталий не талантливый экономист, а просто гениальный жмот. Что за все годы их совместной жизни она слышала от него только три вопроса, которые волнуют его глобально: «Что у нас на завтрак?» «Что ты приготовишь на обед?» и «Что у нас будет на ужин?»

          В заключение она  подскочила к аквариуму и долго, с большим наслаждением, плевала на рыбок в аквариуме.

          Притихшая родня  заторможенно собирала с одежды «слёзы любви», размазывая салфетками по  блузкам и пиджакам облака  взбитых сливок, а потом гуськом потянулась к выходу. Всё так же бессловесно.   

          А Вика пошла на самые решительные действия и достала изо всех укромных уголков множество баночек, скляночек, тюбиков и флакончиков с кремами, бальзамами, масками, притирками, эфирными маслами. Расставила их в спальне на своём комодике, а кое-что даже осмелилась отнести в ванную и воздвигнуть  там, как маленькие памятники её красоте.

          И тогда её муж по-настоящему ужаснулся.

          -Что это?- спросил он.

          - Это моё!  – гордо ответила Вика. И уточнила:

          -Это моя косметика!

          - Нет, подожди. Я узнал её. Это моя зарплата! А я думаю, куда она девается?  - потрясённый муж взглянул на жену так, как если бы она из красавицы Алёнушки превратилась в злобную и страхолюдную Бабу Ягу в ступе.

          Хотя даже ступа с летающей метлой, подумала Вика,  не  произвела бы такого сильного впечатления на этого гения экономики.   

          - Виталик, пойми, без должного ухода за собой я буду плохо выглядеть.  А я не могу себе этого позволить, потому что работаю с людьми и должна производить впечатление…

          Муж молчал.

          - Виталик, вспомни, когда ты женился на мне, я пользовалась косметикой?

          - Да, - признал муж. – Мне так нравилась твоя бархатистая кожа с персиковым оттенком…

          - Была бы она персиковой, если бы не этот тональный крем! – разъярённо швырнула Вика в мужа тюбик с тонаком. – Если ты  противник косметики, почему не выбрал невесту, которая не делает маникюр, не возится с макияжем, не ходит в парикмахерскую, чёрт возьми! Можно ведь было и такую отыскать. Если сильно постараться...

          Муж ничего не ответил, вышел в коридор и хлопнул дверью. Пошёл утешать маму и  утешаться сам, поняла Вика. 
         
                ИРКА

           Ирке теперь и самой уже стало не до СМСок. Будто подул холодный весенний ветер с булыжниками – и все булыжники полетели в её сторону.

           Её муж дома тоже кое-что обнаружил. И отнюдь не косметику. 

           Случилось всё из-за того, что мама и бабушка  изо всех сил хотели доказать Ирочке свою полезность. Путались у неё под ногами, рвались накрывать на стол, таскали вилки, салфетки. Ирка не возражала: когда-то им ещё доведётся всем вместе посидеть за одним праздничным столом?

           - Папа идёт! – ворвался младший сыночек в дверь, весь напряжённый, настоящее воплощение сигнала тревоги.
 
           Старушки кинулись было бежать, но если мамашка успела пронырнуть в шкаф, то бабушка всё перепутала, и забралась под клеёнку, которой были накрыты старые вещи, стоявшие в уголке. 
 
           Юра вошёл, с одобрением окинул взглядом накрытый стол, сказал излюбленное: «Не кантовать!»  и прилёг на диванчик отдохнуть, пока жена доведёт всё до идеала.
         
           Бабушка, спрятавшаяся в углу рядом с диваном, боялась пошевельнуться, хотя ощутила, что воздуха под клеёнкой  маловато. Решила терпеть до конца. Последнего. Юра задремать не успел: услышал, как под клеёнкой будто бьёт крылами большая птица. Соскочил с дивана, отдёрнул клеёнку и вытащил  из угла полузадохнувшуюся позеленевшую старушку.

           Увидев над собой вместо лика Спасителя недоумевающее лицо зятя, бабуля  отключилась в глубокий обморок.
 
           Зять сидел за столом, наливая себе рюмку за рюмкой, и вспоминал всё, что он знал о нелегальщиках. (От греха подальше Ирка срочно перепрятала старушек у соседей). На ум почему-то приходил только Ленин, живший в шалаше где-то там в Разливе. Это были все познания, что он вынес из школьного учебника истории.

           Открыл ноутбук, заглянул в интернет и выяснил, что Ильич скрывался  в шалаше в Разливе в 1917 году каких-то  2 месяца – июль и август. Потом пошёл совершать революцию и к ноябрю управился. Инструкций по борьбе с нелегальщиками не предлагалось. Крутись, мол, Юрчик, сам, как хочешь, предпринимай – на то ты и предприниматель. Так ничего и не придумав,  уснул, как в глухую яму ухнул, отрубился.
          

                ВИКА и ИРКА

           Поздно вечером Вика  позвонила Ирке и поделилась с ней тайной:

           - Я встретила мужчину мечты. Он уезжает в Турцию, открывает там своё дело и меня зовёт ехать с ним.  Замуж предлагает.

           - И Виталика бросишь?!

           - Не знаю. По-моему, он сам меня уже давно бросил, - тоскливым голосом отозвалась Вика. – Но у меня вопрос: как ты думаешь, живут ли люди в Турции? То есть турки-то там, конечно, живут. Но им же больше жить негде, кроме как в Турции. А по мне, так это не страна, а базар-вокзал какой-то. Люди толпами приезжают туда за товаром и уезжают.

           - Туристы отдыхать ездят.

           - Так то туристы. А нормальные люди там живут? Или только туристы и торгаши? – вздохнула она  и предложила: - А хочешь, я его попрошу, и он вас тоже с нами возьмёт?   

           В ту ночь Юре спалось тревожно, давил, настигал его страшный сон. Будто стоит он на перроне и смотрит на уносящийся поезд. В окне видны две женские фигуры  в чёрной старушечьей одежде, они   протягивают к нему руки. «I’ll be back… Я вернусь», - доносится издалека зловещий голос Терминатора - Шварценеггера…


           Сон Ирки был мягкий и солнечный, ласковый, как море Турции, по берегу которого они будто бы шли. Впереди  Юрочка, глава семьи в цветастой турецкой  рубашечке с изображением каких-то чудных морских уродов,  за ним Ирка с мальчишками,   бабушки в мягких, удобных парчовых туфлях, расшитых узорами. На плече у Ирки попугай в  шёлковых зелёных шароварах.

           Улыбался Юра, смеялись мальчишки, тихонько похихикивали бабушки, даже попугай перестал ворчать. Ирка – та, что из сна - взяла в руки мобильник и начала набирать СМСку: «Викуля! Шлю тебе горячий турецкий привет. Люди здесь, в Турции, ЖИВУТ. Это точно! Приезжай.»