Таня очень любила приезжать на летние каникулы в село к бабушке Лизе. Село было очень красивое, рядом с домом молодой лесок, много оврагов, балок, лугов с множеством полевых цветов. Дом бабушки Лизы стоял на высоком берегу Дона. Дон в этих местах был широкий, по нему ходили баржи.
Таня – девчонка девяти лет с шапкой черных кудрявых волос. Она была очень шустрая, жизнерадостная и добрая. Ей нравилось целыми днями гонять по лугам с братом, местной ребятней, играть в казаков – разбойников, прятки и чижика, гонять по грунтовой дороге наперегонки, собирать цветы и грибы, ходить купаться на Дон.
Еще нравилось Танюшке ходить на кладбище, там был похоронен бабушкин сын Глеб. Его могила, как казалось Тане, была самой красивой, всегда в цветах, оградка покрашена и молодое красивое лицо на фотографии памятника. Бабушка ходила туда почти каждый день. Она несла ведро с водой, а Танюша два бидончика. Они поливали цветы и долго, молча, сидели на лавочке. Почему он умер, Танюша не спрашивала, а бабушка не рассказывала. Зато любила она рассказывать, как он жил, какой был в детстве проказник, как служил в армии в Ленинграде, какой был красивый.
Но больше всего любила приезжать Танюшка к бабушке из-за дома. Очень ей нравилось внутреннее убранство дома. Оно сильно отличалось от того, что было в квартире у Танюши, где она жила с мамой и братом. Дом состоял всего из одной комнаты, кухни, коридорчика и чулана. В комнате стояла железная кровать, а на ней много подушек и на них вышитая накидка, внизу – подзорник ручной работы, который бабушка сама связала крючком, когда еще была молодая. У окна стояла старинная ножная швейная машинка «Зингер». А диван вообще был необыкновенный, небольшой черный кожаный с круглыми валиками по бокам, а над ним деревянная полка, на которой стояло 7 слоников, каждый меньше другого, из настоящей слоновой кости. На диване сидел большой коричневый медведь, одетый в зеленые шаровары из атласа и голубую полосатую рубашку. Когда его наклоняли, он начинал рычать. Еще у бабушки на стене над маленьким сундуком с полукруглой крышкой висел светильник в виде лилии и картина, где девочка с мальчиком на руках спасается от надвигающейся грозы. Пол в комнате был весь устлан дерюжками, которые бабушка тоже сама вязала, связывая в длинные веревки цветные лоскутки. В углу висела икона, и с нее на Танюшу смотрел темный суровый лик Христа. На окнах висели маленькие белые занавески и по углам на них были выбиты узоры. Еще у бабушки были необыкновенные чайные чашки: синие с золотой каемочкой по верху. У них таких чашек не было, а были эмалированные кружки, из которых она пила молоко. Еще у бабушки были щипчики для колки кускового сахара. И ложечки чайные были маленькие, красивые, из мельхиора, как говорила бабушка.
Бабушка Лиза была ровесницей двадцатого века, поэтому у нее было много разных вещей, которые притягивали Танюшку.
А еще был старинный деревянный письменный стол с тумбой под ним. На столе лежало стекло и под ним много фотографий самых близких и любимым для бабушки людей. Там были фотографии и Танюшкины, и ее мамы и брата. Тумба закрывалась на маленький ключик, а за дверкой было четыре ящика.
Вот этот стол давно не давал Тане покоя. Бабушка не разрешала лазить туда, ключик был у нее спрятан, да и Таня без спроса не могла бы туда залезть, а ей очень хотелось посмотреть: что же это прячет бабушка в письменном столе.
Однажды в гости к бабушке Лизе приехали другие ее внуки, для Танюши это были двоюродные брат и сестра. Брата звали Митя, а сестру Иришка. После обеда, забрав, как всегда, соседских ребят, пошли на Дон купаться.
Таня и Иришка по очереди подставляли друг под друга руки, при этом лежащий на воде имитировал плавание. Очередь так плавать была Танина. Когда Ириша отпустила руки, Таня хотела встать, но вместо этого ушла с головой под воду. Ирина шагнула за ней и тоже скрылась под водой.
Танюша попыталась рвануться вперед, но какая-то неведомая страшная сила потянула ее на дно и повлекла по течению все дальше и дальше от берега. Смертный ужас объял Таню, сердце бешено заколотилось, хотелось воздуха. До нее коснулись чьи-то руки, но тут - же исчезли, наверное, Иришкины. Вода давила, не выпускала из своих жутких объятий.
Сильным усилием Таня на секунду выбросилась из воды, вздохнула, увидела мечущихся по берегу ребят, бабушку, стоящую по шее в воде, но они были уже далеко. Таня ушла под воду. «Все», - подумала Танюшка и перестала биться. Течение волокло ее, крутя, по песчаному дну, сознание мутилось.
Вдруг в голове молниеносно промелькнула притча про двух лягушек, которую ей рассказывала мама. О том, как две лягушки попали в кувшин с молоком и стали тонуть. Одна выбилась из сил и перестала бултыхаться, сложила лапки и ушла на дно, вторая же билась и билась, пока не сбила из молока масло, так и выбралась.
Уходящее, умирающее ее сознание, а может вселенское сознание, по имени Бог, подкинуло ей для спасения эту притчу, выбрав ее, как единственно необходимый именно сейчас опыт из недолгой Таниной жизни.
Танюшка собрала последние свои силенки, оттолкнулась о дно и вылетела из воды. Она увидела мужчину, который шел по воде к берегу и держал под мышкой Иришку. Увидев вылетевшую девчушку, мужчина вытолкал Иришу на берег и нырнул за Таней.
Когда он вытащил ее, у нее случилась истерика, она каталась по песку и рыдала. Никто ее не трогал и не успокаивал. Просто стояли и смотрели. Все отчетливо понимали, что Таня была одной ногой там…, где кончается эта прекрасная жизнь и начинается что-то другое, или не начинается ничего.
Домой тоже шли молча. Соседские ребята незаметно улизнули. Когда зашли в дом, бабушка уложила Танюшку на кровать, накрыла одеялом:
- Хочешь посмотреть, что у меня в столе хранится?
- Хочу, - кивнула осунувшаяся и бледная Таня.
Бабушка стала выкладывать на кровать вещи из стола. Это были старые пожелтевшие фотографии. На них были незнакомые женщины в глухих платьях с белыми воротничками, бородатые мужчины, мальчики и девочки в кружевных одеждах. Бабушка рассказывала про них. Показала медальон, в котором хранились волосики ее маленького сына, который умер, и много его детских фотографий: в матросском костюмчике, на деревянной лошадке. Показала нательный крестик и Псалтирь ее покойной сестры – монахини Елецкого Знаменского женского монастыря. Потом принесла книгу весом килограмма на три, очень старинную. Это было первое полное собрание сочинений Пушкина. А вот Похвальный лист, который когда-то вручили молодой бабушке после окончания Елецкой женской гимназии. Фотография последнего Российского царя с семьей, старинные тяжелые монеты с вензелями, письма на желтой истонченной бумаге, присланные братьями, воевавшими на фронтах Первой мировой, Георгиевский крест, медали.
Бабушка все носила и носила вещи из стола, и все рассказывала и рассказывала, не переставая, пока Танюша не откинулась на подушку и не заснула. Она давно забыла, что сегодня чуть не утонула.
Когда Танюша приехала после каникул домой, мать все смотрела на нее и думала: «Какая-то Танюшка другая стала, повзрослела, может быть?»