30.03.92
Что-то зачастили в сны мои друзья. Вчера перед
сном Саша Горесь говорит: тебе придётся срочно ехать
домой (я понял — про отца), сердце ёкнуло и видение
ушло. Чучукин вроде меня меняет, Петрийчук Боря ко
мне спиной, уходит. Ваня Мельников говорит, что его
ко мне посылали вторым, но он отказался. Почему? —
спрашиваю.
По реке по утрам и вечерам особенно большое дви-
жение джонок. Пассажирские, в профиль похожие на
разинутый ботинок, разворачиваются лихо, аж с креном.
Наверху полно народу. Джонки имеют красивые, плав-
ные обводы.
Народу много, висят снаружи на автобусах
и грузовиках. А внутри, в жару, я представляю. Ничего,
едут, живут.
Ходил с агентом Ау лечить зубы. Пили пиво. Потом
делали покупки. Я решительно истратил 50 долларов:
джинсы Витале и часы, мне — парфюм для бритья, лез-
вия, кошелек, пиво — ребятам, цветы — жене капитана.
Заходили к Ау в общежитие. Выбирали монеты, которых
здесь в обращении нету. Разговорились с его друзьями.
Один заявил, что я не моряк, что я артист. И что я —
югослав. И что он надеется увидеть меня по ТВ. Сме-
ясь, ушли мы с Ау, цветы забыли. По дороге болтали и я
распрашивал, почему меня считают хэнсом и артистом.
Ответ был восхитительно прост: по взгляду, по глазам.
Играю, значит?
Рисую «Семики», человеческие фигурки, типа: точ-
ка, точка, запятая… Называю их «Се — человек». Неча-
янно боцман узрел черновик и похвастал чифу: во, чиф
инженер рисует, не то что ты! Хорошо шел другой раз-
говор, а то бы чиф не упустил случая поддеть: деду не
хрен делать — вот он и рисует.
На палубе, за неимением краски, матросы уже что
только не делают: яйца тараканов травят, лазарет чистят
и прочую ерунду. Я им нашел работу: помыть танки пре-
сной воды. Записали в план.
На деревьях Янгона (так правильно пишется и вы-
говаривается Рангун) устроены цветы и Будды. А также
подвешены глиняные кувшины с водой и кружками. Так
что, в жару освежиться на улице — нет проблем.
Вчерашний бизнес (обмен концов) не состоялся ни в
20 часов, ни в 5 утра. Новый таможенник грудью встал
на защиту закона. Не в пример предыдущему. Яннис и
не сопротивлялся. Что-то грустный он из города возвра-
щался. В ожидании катера, мы собрались толпой на при-
чале. Мария шепнула мне, указывая глазами на понурую
фигуру Бывалого: наш Ромео. Интрижку он тут закру-
тил с одной бизнесменшей. Я не выдержал и гавкнул:
Альфа-Ромео. Шутку эту подхватил капитан, и пошло
гулять. Я то, конечно, не модель машины имел в виду.
Жалковато старика, бодрится, виду не подает, но я-то
знаю, что внутри у него черт те что творится временами.
Особенно это чувствуется, когда его заклинит и он начи-
нает про свои похождения нести, но как-то с надрывом.
Возвращались на судно на катере. Мы стояли с Бывалым
на носу. Толпа на корме. Возвращались уже в затемь.
Орион на глазах забирался все выше и ярче разгорался,
звезды мерцали, бешено струилась вода Ирравади, мета-
лись в темноте огни, молчаливые джонки вдруг выска-
кивали из темноты, скользили благополучно между ка-
терами и пропадали за кормой. Все звало к молчанию и
торжественности, приобщало ко всему вечному и суще-
му. Моментами ничего не оставалось, кроме звезд, огней
и вселенской черноты. Молчал и Яннис. Думал. О чем?
О ком? О Тан-Тан, которую, конечно, интересовал толь-
ко бизнес? Впрочем — как и его, Бывалого. Но может я и
ошибаюсь. Скорей всего. Деньги нам ссудила Тан-Тан из
расчета 1 к 60. Расчет будет в море, когда таможенники
покинут борт, и мы сможем добраться до своих денег в
капитанском сейфе. А пока живем в кредит. Стоянка за-
тянулась.
За картами вечерними я сообщил, что видел Бом-
бардира (так прозвал я одного местного фарцовщика за
его кепи с длинным козырьком, изукрашенном разны-
ми орлами и блямбами). Тот, якобы, видел Со-Со. Но я
и бровью не повел, пропали деньги, так пропали (100
зеленых). Погонишься вернуть, другие потеряешь. Да и
денег не жалко, веру в людей потерять жалко. Чиф рас-
хохотался: веру потерять! Нашел кому верить! Но мы
с коком тут же его и срезали: а как же они нам деньги
дают и верят, что мы им с отходом отдадим? Поставляют
продукты тоже авансом? Что-то до бычка дошло. Крыть
было нечем. Были, говорят, случаи, что суда уходили не
расплатившись, не то румыны, не то еще какие цыга-
не. Но они же, туземцы, все равно нам верят, а? Это их
законный-противозаконый бизнес в казарменной стране.
Коррупция здесь страшная. Но все крутится, работает,
движется. Солнце жарит вовсю. Движение, как в мура-
вейнике.