Ровный асфальт с редкими трещинами, старые пятиэтажки из кирпича, выкрашенного в болезненно серо-желтый цвет. Повсюду витает аромат этого города: немного пыли, выхлопы машин, отбросы комбината, серно-хлорный привкус дыма и редкие ароматы первозданной тундры. Обычный двор, полностью покрытый асфальтом. В окружении нескольких домов стоит бывший детский сад, ныне налоговая, огражденная кованой оградкой. Где-то там, за окнами молчат люди, что-то спеша сделать в тиши. А на улице ни кого…. То ли час такой, то ли…. А впрочем, не суть.
Мимо мусорки, подъездов, забора…. В дали видна детская площадка, хотя и она сейчас пуста. Зной. Город наполнен им, его можно ощутить в цвете домов, неестественном молчании, мельтешении пыли в воздухе. Единственное реальное доказательство жизни, это я, идущий по улице. Потому как даже люди, снующие у себя в квартирах, не более призраков сущего. И снова не о том. Безлюдье. Механические движения несущие тело вперед.
Резкий оклик. Меня кто-то зовет. Теперь же иду осмысленно, на голос. Захожу в подъезд, однако оказываюсь не в замызганном тембуре, а в просторной комнате, заполненной людьми. Яркие костюмы режут глаза, словно парад веков и народов. Гомон. Неразличимый, слитный, монотонный. Хочется уйти, меня же останавливают, говорят, что пожалею, и обратно дороги не будет. Не могу больше здесь оставаться. Все естество протестует, пожирая остатки спокойствия, сознание передает сигнал SOS, тело отзывается спазмами на присутствие в этой комнате. Вырываюсь, буквально сшибая дверь с петель. Полной грудью вдыхаю свежий воздух. За спиной скрип, она залапывается… словно вынося смертельный приговор.
Серость. Вокруг царит серость, будучи недавно чистым, небо теперь спрятано за стальными облаками. Туман, теперь он везде, укрывает асфальт и разбивается об крыльцо, скользя дальше своими щупальцами, извиваясь и тая. Все цвета теперь какие-то блеклые, выцветшие, словно волосы у стариков. Спускаюсь вниз, боюсь, что каждая следующая ступенька – мираж, и я полечу в пропасть…. Вот под ногами начинает хрустеть гравий, слегка впиваясь в кожу ступней, через тонкую подошву. Туман вяжет движения, искажает чувство времени, оседая влагой на голой коже. Во всех окнах задернуты шторы, ни единого признака жизни, словно бы, этот город опустел в миг. Зачем-то иду на пустырь в соседнем дворе, надеясь найти - неведомое. Каждый шаг прекрасно ощущается благодаря гравию, которым щедро усыпан город. Кончается дом… за ним, начинается пустырь, сразу можно ощутить эту разницу, не столь по тому, что домов, сколько потому насколько вязок становится туман. Взгляд вязнет в его клубах. Покой, мертвенный покой укутал это место, теперь даже хруста гравия не слышно. Здесь только я и туман.
Неуверенный шаг вперед, словно ты в воде, приходится проталкиваться дальше. Ледяное дыхание касается спины, добираясь до спинного мозга. Это всего дуновение, что разносит плотную пелену в доли секунд. Пусть, точнее уже не пустырь. Некогда пустой клочок земли, заваленный шлаком, пестрит черными гранитными плитами с высеченными на них лицами и датами. Ровными рядами практически вплотную к друг другу они расходятся в разные стороны. Под рукой ощущается гладкая поверхность осевшей влагой, холодность камня, ушедшего конями вглубь. Лица, спокойные лица смотрят прямо в душу. Все даты с промежутком в несколько лет. Смотрю на эти лица, многих из них я знал, только вот сейчас они смотрят с невероятной горечью.
Черная поверхность, зеркальная гладь, где отражаюсь я, белые черты по иссини черному камню. Четкие, верные, правдивые. Выводящие каждую черточку моего лица увековеченного в надгробье. Холодно. Холодно на сердце, оцепенение охватывает все тело, разлагая сознание. Легкие отказываются работать, не смотря на то, что рот судорожно хватает больше нужного. Тело невольно сползает на землю, продолжая смотреть на плиту. Бью кулаком по лицу что увековечено…..
Просыпаюсь от судорожного крика, что пытается вывернуть горло…..