Случай с геморроем из Беги и смотри

Леонид Машинский
«Вот, например, человек, который в течение одного дня ощутил девять тяжёлых впечатлений на одно приятное…»             И.И.Мечников


     Ну, теперь самое время рассказать какую-нибудь весёлую историю. Ибо приблизилось Царство Небесное. И кто не спрятался, я не виноват.
     Один мой бывший сослуживец, человек весёлый и толстый, однажды был весьма неприятно поражён тем, что стал испытывать боль, справляя большую нужду.Герой наш любил поесть, соответственно и противоположенный поглощению пищи процесс имел в его жизни довольно выдающееся значение. Естественно, он был раздосадован и испуган – что же теперь – ни пожрать, ни… в туалет сходить?
     Убедившись при очередной попытке в серьёзности и неотступности своей проблемы, он решил посоветоваться с женой, которая, как он полагал, была гораздо более сведущей, т.к. когда-то училась в медицинском училище. Он описал симптомы, и жена без колебания поставила диагноз: геморрой.
     Обстоятельства складывались таким образом, что самым лучшим выходом было, не медля далее, посетить ведомственную поликлинику. Некоторое недоумение, правда, вызвал вопрос о том, к какому врачу обратиться. Как ни старались, ни умудрённая образованием супруга, ни  - тем более - скромный супруг, не могли даже предположительно вспомнить, как называется нужная врачебная профессия.
     Общими усилиями порешили на том, что больной попросту назовёт своё заболевание в регистратуре, а там уж его направят куда надо. Вопрос был несколько деликатный, и сослуживец мой немного стеснялся. Но вполне реальная боль гнала вперёд.
     По дороге в поликлинику в его, не слишком привыкшую к какой-либо рефлексии, голову, разумеется, лезли всякие неприятные мысли. В том числе и хрестоматийная мысль о жизни и смерти. Но жена успокоила, что это не рак, а то, что у него, бывает, если не у каждого первого, то уж наверняка у каждого второго, особенно у мужиков, особенно при сидячей работе, да и возраст уже…  Почти всё совпадало. Но всё-таки - именно для собственного спокойствия - надо провериться. Это тоже был приговор жены.
     Да и некогда было бедному толстячку думать о смысле жизни – ему бы сейчас только не забыть, как его проклятая болезнь называется. А уж всё остальное – как-нибудь приложится.
     Ехать было довольно далеко. В автобусе, в метро, потом опять в автобусе – он всё повторял про себя и не совсем про себя, т.е. бормотал себе под нос, как какой-нибудь детский стишок или скороговорку: «Гемор, гемор, геморрой!»
     Женщины в автобусной толкучке поглядывали на него подозрительно, но он только весело подмигивал им обоими глазами. Вообще, он был человеком вполне приспособленным к жизни, и не хотел учиться унывать.
     Но поселившиеся в его душе мысли продолжали своё подковыривающее и даже разрушительное действие – прямо как какие-нибудь черви в сыре. Ему казалось, что он весь прорастает этими  мыслями. Что мысли эти растут не как нормальные растения – снизу вверх, а устремляются от его головы к заднему проходу.  Может быть, именно от этого все его затруднения? Все болезни, говорят, от нервов, - а значит, от головы. А нервы, ведь они такие длинные – похожи на ветки и стебли, похожи на змей…  Впечатлённый мыслитель на этом образе передёрнулся. От нервов говорят, бывает рак. Мало ли что там жена говорит… А он ещё волнуется – значит нервничает -  значит надо успокоиться. И, стараясь подавить в себе вредную душевную смуту, герой как спасительное отвлекающее заклинание повторял: «Гемор, гемор, ге-мо-рой…».
     Однако под влиянием всё разъедающих и искажающих мыслей, внимание его поминутно и посекундно отвлекалось от механического произнесения одной и той же фразы. Ужасные нервы, чуть ли ни бритвой проскользнув между ягодиц, пускали свои змеиные головы ещё ниже и заставляли холодеть пятки и пальцы на ногах. Героя почти пробил озноб, и он не понимал – отчего: от болезни или от плохих мыслей? Скорее всего - и от того и от другого. «Гемор, гемор, ге-мо-рой!» - тем не менее, упорно повторял он, держась за придуманную им говорилку, как за палочку-выручалочку. Тут нельзя не отдать должное выдержке и настойчивости нашего персонажа.
     На автора этих строк, например, в подобной ситуации могла бы напасть такая прострация, что просто бы губы перестали шевелиться – какие уж тут скороговорки.
     Но и у нашего волевого больного не всё оказалось так уж ладно. Дело в том, что из-за общей длины пути, а также из-за постоянных отвлечений, как уже описанных, внутреннего, так и внешнего порядка, вроде толчков в транспорте и необходимости переходить на светофор, содержание, а точнее форма, стоически повторяемого им высказывания начала терпеть всё большие и необратимые измерения.
     Бессознательно герой припомнил, как выглядит латинское написание названия предполагавшегося у него недуга. Они с женой вместе смотрели в энциклопедии. Это слово произвело на него тем большее впечатление, что было ещё длиннее соответствующего русского и тем менее удобовыговариваемым. На самом деле, он догадывался только о том, как могло бы произноситься лишь самое начало этого слова. Почему-то это звучало не так, как по-русски. Сейчас, уже приближаясь к лечебному заведению, он, разумеется, уже не мог точно припомнить, как выглядело высмотренное в книге иностранное слово, но исподволь  запечатлевшееся на сетчатке видение заставляло его потихоньку перековеркивать слова в своей считалке.
     Так, «Гемор, гемор, геморрой!» окончательно превратился в «Гаймор, гаймор, гайморит!» почти к тому самому моменту, когда он достиг крыльца поликлиники. Название последнего заболевания он тоже уже где-то слышал, хотя и не мог вспомнить точно, по какому поводу. Но был уверен, что это заболевание и что оно существует в природе.
     Выстояв длиннющую, по обыкновению, очередь в регистратуру и успев вспотеть от перемены температуры воздуха и от внутренних треволнений, он, наконец, обратился к регистраторше.
     - Простите, у меня … Гаймор… – произнёс он несколько тише, чем следовало, с виноватой, но милой улыбкой. Окончание слова всё-таки вызывало сомнение.
     - Гайморит? – грубовато спросила тётка из окошка после неприятно повисшей паузы. Сосед сзади с тёмной ненавистью дышал нашему весельчаку в шею.
     - Вот, вот, - поспешил он упрочнить своё положение. Раз уж она говорит «гайморит», значит так и есть. Не может же быть двух болезней с такими похожими названиями!  Да и жена могла  что-нибудь переврать – тоже мне специалистка.
     Регистраторша уже вовсю выписывала ему талон, потом поинтересовалась насчёт карточки и ушла её искать. Сзади кашляли и сморкались злые и завистливые больные. Герою было всё-таки неудобно, и он переминался с ноги на ногу, поводя глазами то туда, то сюда – точно пританцовывал. Надо сказать, вид у него при этом был достаточно идиотский.
     И вот все формальности были осуществлены, и герою, вооружённому необходимыми документами, надлежало незамедлительно следовать на третий этаж, в кабинет 31, где его должен принять нужный врач.
     Вздохнув с облегчением, от души поблагодарив работницу, страдалец почти побежал к лифту. Но тлеющая в его теле рана вдруг наказала его за столь непозволительную игривость.  При одном резком и неосторожном движении ему стало так больно, что в глазах потемнело. Он, однако, конфузясь, оглянулся на очередь. Но, слава Богу, никому уже не было до него дела.
     В вестибюле перед дверью заветного врача уже выжидало четыре человека. До конца приёма, как выяснилось ещё в регистратуре, оставалось уже менее часа. Так что наш герой стал переживать ещё и из-за того, что его могут сегодня не успеть принять. Но опытная дама, находящаяся в очереди непосредственно перед ним, успокоила – мол, раз дали талон, должны принять. Ещё более успокоили болящего два соискателя, занявшие очередь после него. Если уж кому-то не повезёт – то скорей всего не ему.
     Специальность врача, к которому сидели все эти люди, и в самом деле, внушала уважение уже тем, как выглядело слово и как ощущалось оно на языке при попытке произнесения.
     ОТОЛАРИНГОЛОГ –
значилось на двери. Что ж, вполне соответствующее важности и щепетильности момента название. Не даром же они никак не могли его воспроизвести вместе с женой, и даже не знали на какую букву искать его в энциклопедии.
     Теперь можно было совсем успокоиться. Это слово он точно уже видел, и видел именно в больнице. Всё совпадает. Недурно было бы конечно посоветоваться с более опытными больными. Но здесь как-то больше всё женщины, и не старухи – прилично ли? У одной ухо бинтом замотано, ещё и ухо – бедняжка!
     Очередь, против ожидания, шла довольно быстро. Герой, который раз в своей жизни, изумился, с  какой скоростью слабый пол умеет снимать и надевать штаны.
     Вот уже энергичный доктор, черноволосый еврей в солидных очках, приглашает его жестом внутрь. Герой заторопился, отчего затряслись складки на животе и опять отдало болью в интимное место. Чтобы не застонать, он широко улыбнулся врачу:
     - Здравствуйте!
     - Здравствуйте, здравствуйте. Проходите, - сказал тот, пропуская объёмистого больного и закрывая за собой двери.
     От обилия холодных инструментов на столе улыбка моего бывшего сослуживца невольно стала таять, на лбу выступила испарина. Соблюдая все возможные предосторожности, он как на трон водрузился на предложенное ему доктором место.
     - На что жалуетесь? – спросил доктор, пописав недолго что-то в своих бумагах. Сестры у него почему-то не было – и то ладно  - будет не так стыдно.  А то ведь он, бедный, всё представлял – что если и врач баба, и сестра у неё…
     - Так на что жалуетесь? – повторил доктор, чтобы разбудить замечтавшегося пациента.
     - Гай-мо-рит -  по слогам произнёс тот.
     - Давно у вас?
     - Да нет, недавно. Жена сказала…
     - Давайте посмотрим, - перебил врач и навёл мощную лампу прямо в лицо и без того бледного больного.
     «Прямо как на допросе,  - подумалось ему, – и инструменты подходящие. Сейчас он мне…»
     - Поднимите голову, - потребовал врач.  – Вот так.
     Жёсткими умелыми руками он откинул крупную, поросшую седоватым ёжиком, голову пациента на подголовник.
     «Интересно, что он ищет у меня в носу?» - подумал пациент, когда доктор засунул ему в ноздрю железную трубку, и начал, глядя в неё, что-то сосредоточенно изучать.
     - Так, вроде всё нормально, - озадаченно сделал вывод врач, и поправил очки на собственном,  вполне соответствующем нации, носу. 
     - Откройте рот, - приказал он. Потом светил в самую глубь, в горло ,похмыкивая, и лазил туда какими-то блестящими палками.
     Страдалец наш невольно припомнил один весьма известный в нашей стране ещё с советских времён анекдот (если кто не знает или позабыл – насчёт удаления гланд через задницу). Так вот, теперь всё было с точностью до наоборот. Вот до чего дошла отечественная медицина!
     Ну, впрочем, в этом была своя сермяжная логика. Ротовая полость, в конце концов, является ничем иным, как входными воротами в желудочно-кишечный тракт. Некоторые вообще полагают, что голова для того, чтобы есть. Но это уже другой анекдот…
     Так вот, после того, как доктор полез изучать ещё и уши героя и, сделав ему больно, нетактично заметил, что их следует чаще мыть, тот наконец начал прозревать и кое о чём догадываться. Хотя…
     - А голова у вас не болит? – спросил доктор.
     - Голова не болит, - честно ответил пациент.
     - Так зачем же вы пришли? Вам справка нужна?
     - Понимаете, у меня болит совсем не голова, - начал издалека мой бедный бывший сослуживец.
     - Но ведь у вас, вы говорите, гайморит. Я вас осмотрел, у вас всё нормально. – Доктор опять углубился в свои бумаги. Внезапно он поднял глаза.
     - Я вас больше не задерживаю, - резюмировал он жёстко.
     - Но… - всполошился больной.. –Вы же не посмотрели…
     - Что я ещё должен посмотреть? – спросил доктор.
     - Извиняюсь у меня… - пациент, не найдя ничего лучшего, встал и, развернувшись к врачу тылом, показал, где у него болит.
     Тут в воздухе повисло молчание. Наш герой боялся обернуться и посмотреть в лицо врачу. Молчание стало прерываться каким-то покашливанием или даже сипением. Герой вдруг разволновался, как бы самому лекарю не стало плохо – не мудрено при такой нагрузке.
     Он оглянулся и увидел, что врач беззвучно ржёт, упираясь локтями в стол и ловя сползающие очки.
     - Как вы говорите… называется.. ваше… болезнь? – прерывающимся от смеха голосом выговорил он.
     - Гайморит, - чётко, как солдат, ответил ошеломлённый пациент.
     - Пой… дёмте, - продолжая похохатывать, выдавил из себя доктор и встал из-за стола. Он взял нашего любимца почти за шиворот и повёл за дверь. Дожидавшиеся больные с интересом, и не без страха, наблюдали за действиями врача. Идти было недалеко. Как раз напротив кабинета 31, по ту сторону пространного вестибюля была нужная дверь. Доктор, не переставая судорожно всхохатывать, открыл дверь без стука и, заглянув, провёл туда совсем потерявшего дар речи толстяка…
     Больные, и здесь парившиеся в очереди, даже не успели возразить. Раз доктор привёл – значит надо.
     Каково же было их удивление, когда они услышали из-за двери, где всех их ожидали неприятные и постыдные процедуры, громовые раскаты хохота. Проктолог любил и умел громко смеяться.