Если в школу приглашают родителей в виде одного только отца, то не жди никакой радости от этого к ним визита. Я в этом давно убедился на собственной шкуре. Меня, к примеру, как ни вызовут к учителям и педагогам для разговора по душам, то я или сам не приду, или от посторонних о собственном ребёнке последние новости услышу. И, что характерно, совсем не с распрекрасной стороны. Поэтому и сторонюсь ихних ласковых приглашений. Мол, зайдите за- ради откровенного разговора в узком кругу. А чего заходить, ноги топтать? Ты мне на улице ухитрись всё до тонкости поведать, когда кругом движение и чаи распивать не приходится, если не метишь под колёса попасть. Это и есть узкий круг, и с глазу на глаз. Правда, два раза пришлось-таки сходить и мне на эти посиделки, несмотря на внутренний голос протеста. Первый раз в класс четвёртый, когда ребёнок то ли училку к стулу приклеил, то ли стекло разбил чьей-то головой. Словом, случился выброс молодой энергии, а не злонамеренное хулиганство, как трактовали некоторые буйные головы педсовета. Однако, отбил я тогда своё кровное. Запомнился всему коллективу вплоть до технического персонала так, что обо мне забыли как и звать. А сейчас, видишь ли, понадобился, словно луч света в ихнем тёмном царстве. Так-то за меня всё больше жена отдувается как педагог со стажем, но с другой школы. А я же говорил, мол, давай, Надя, переведём ребёнка в твой интернат. Всегда у тебя на глазах будет, да и на мои не так часто начнёт попадаться. Так нет, не вняла голосу разумного инстинкта! Сказала, как отрезала – пускай в обычной школе учится, пусть знаний набирается в кругу себе подобных. Вот и набрался ребёнок. Отца второй раз письменно в школу приглашают. Это уже в девятый класс. Всего-то ничего доучиться осталось, а тут от производства отрывайся и иди незнамо зачем. Ясно дело, что не за почётной грамотой и не в жюри по отбору в лагеря. Вообще-то я и сам знаю, что ребёнок учится – дай бог каждому. Одни пятёрки. А чтоб четвёрка или тройка, так это как снег на лысую голову. Я ведь дневники-тетрадки проверяю регулярно, несмотря на производство материальных ценностей на стороне. То есть всегда время урву от заводских и товарищеских дел за-ради воспитания поднадзорного подрастающего поколения в виде детей и юношества. И ведь не хвастаюсь успехами ребёнка посреди двора, как некоторые соседи, наподобие Николая. Тот без стеснения лезет на глаза со своею дочкой Светкой, что с моим ребёнком в одном классе сидит. Ведь Николай на каждом углу при вечно трезвой памяти сознания долдонит про примерное поведение и отменное постижение школьных наук своею золотой, якобы, дочечкой. Будто другие соседские ребята в учебных заведениях только и делают, что мух ловят да к разбойному промыслу готовятся. Вот я, к примеру, просто тихо радуюсь в кругу семьи посильным достижениям ребёнка. Не бегаю посреди двора с победным криком, не задираю прохожих своим положительным примером воспитания, не делюсь воспоминаниями о собственных школьных годах, перешедших положительным качеством к дитяти. И лишь иногда, без огласки на всю улицу, тихо направляю кровинушку на путь истинный назидательным и крепким отцовским словом, как и положено по педагогике и верованиям славян.
А тут взяли моду, вопреки вековым обычаям, вызывать отцов в учебные заведения и отвлекать по пустякам от производства продукции народной необходимости. Да и жена туда же! Нет бы меня от лишней заботы оградить и самой, как это водится исстари, а тем более учительше со стажем, к себе подобным подругам наведаться. Стенгазету школьную почитать, опытом поделиться или просто посудачить на отвлечённые темы кулинарии, так она наоборот, вроде как забастовала на просветительской ниве:
--Иди, иди,- как-то даже с радостным задором говорит,- хоть дорогу до школы найдёшь. Много чего нового узнаешь, а то мои слова за столько-то лет от тебя отлетают, как дробины от слона.
Вот так и пошёл вразрез производственным нуждам и собственной интимной жизни. В школе меня встретили как и не ждали, словно родного родственника. Чуть ли не под руки сразу к директору повели, несмотря на моё явное нерасположение к такому расторопному панибратству. А я ведь в своё обучаемое время не то что директорский кабинет, но и свой класс чуть ли не стороной обегал. Тем более, что и сам в этой школе не один год провёл вдали от детских забав и шалостей. Однако учителя одолели меня нынче всей своей педагогической мощью, и я, как почётный гость или иностранный посол, уже через час, не более того, при полном равноправии и взаимопонимании общался с директором, сидя нога за ногу в отдельном кресле. Правда, директор был другой. Да и вовсе никакого директора не было, а заправляла всем колхозом баба средних лет, но поближе к пенсии. Ну и начались тут чуть ли не целования за-ради знакомства. А что? Я мужик видный издалека, а если ещё и поглядеть на мои мозолистые рабочие руки в виде кулаков, так лучше со мной сразу, не вникая в смысл, во всём согласиться и не перечить попусту. Ведь всякая охота к научному воспитательному процессу в виде споров и пререканий отпадает сама собой, словно цветочная завязь в заморозки. Дней на пять, если то мужик, так как женщин и баб в некоторых вопросах я обегаю стороной. Не дай бог приложишься не к тому месту!
Однако, у нас в учительской ничего непечатного не происходило. Хотя и узнал я много нового и диковинного. Сначала об учебных планах и воспитании юных подростков. Тут я сразу сказал, что рабочей силой в ремонтный период каникул обязательно помогу, а также краской и цементом, что от производства остаётся. Не всё же по знакомым рассовывать. Пусть и детки на свежей штукатурке свои каракули отобразят как будущие художники и писатели. Педагоги сразу помягчели, и разговор пошёл как по маслу. А были тут не только директор и завхоз, но и многие учителя моего ребёнка. Кто по счёту, кто по письму, а иные так и вовсе по незнакомым мне предметам. До того образование от меня вперёд ушло, что живи и радуйся за прогрессивное человечество!
И вот тут-то, сограждане мои, когда я расслабился под впечатлением науки, пришлось-таки мне прозреть в первый раз, хоть я и не поверил. Ведь оказалось, что теперешняя наука достигла таких высот, что в наших родных краях оценки успеваемости определяют по десятибалльной системе. Вот тебе и отличники по прежним измерениям, вот тебе и пятёрки с четвёрками. Долго я терпел этот учительский анекдот и перевод отличников в десятники, пока не вылез перед педагогами с новой революционной идеей. Да так вылез, что во всех школах района учебный процесс, как оказалось впоследствии, притормозился на целый месяц. А в учительской в тот победный час стали смотреть на меня с уважением в позах и согласием в глазах. Сказал же я им от всего сердца о том, что нечего отцам от производства головы дурить новшествами ещё от царя-батюшки оставшимися, а успехи ребят просто отмечать в журналах всем понятным крестиком или ноликом, если кто полный балбес, а кто под сомнением, то двумя знаками вместе. И тогда всем прочим воспитателям будет легко контролировать знания и отпрысков, и учителей. А то ведь пока десятки в старые пятёрки переведёшь, семь потов сойдёт.
Не скажу, что присутствующие уважаемые люди со мной согласились, но, однако, сразу писать письма в министерство, запредельным главам государств и в прокуратуру отсоветовали. Да я и не настаивал, так как засобирался домой. И тогда перешли ко второму вопросу о драке возле парадного крыльца. И опять выходило, что мой ребёнок виноват. Ну и что с того, что наш ребёнок девочкой уродился, а побила, стало быть, мальчика? Значит за дело, значит хилый паренёк был, хоть и в старшем классе. Ведь моя Светка на расправу скорая и давно уже в нашем дворе порядок навела. Все соседи прямо за глаза спасибо говорят. Да к тому же она, как и я, сызмальства левша и от неё увернуться трудно. И тем более угадать, с какой стороны от неё подарка со всей радости ожидать. Я это по себе знаю. Не раз разукрашивал, и не только одногодков, но и более зрелую шпану. А в данном примере, что вы хотели? У детей возраст сейчас такой вместительный и на добро, и на зло. Ведь им в наше время сложа руки сидеть или без дела скучать не приходится. Перед путёвкой-то в жизнь! В преддверье-то свершений!
Это я про себя думал, пока мне в подробностях ихний физрук доклад делал, как он драку разнимал. Тут-то и выяснилось, что весь сыр-бор из-за того, что моя Светка с физическим воспитателем чуть было не схлестнулась. Что правда, то правда, дочурка моя никому в силовом единоборстве уступать не любит. Ведь не в бальных кружках захватам и подсечкам обучается, а в самой что ни на есть платной секции карате. Только со мной и мирится, а матери перепадает. Правда, словесно, так как я дальнейший ход действий и противодействий на корню пресекаю. Но ведь это с родными! А с посторонним элементом доча строго обходится. Раз – и промеж ног, чтоб сразу с копыт. Сам видел за школой, правда за другой. То есть, Светка и на соседских территориях порядок контролирует!
И вот тогда вся педагогическая наука школы, видя, что я молчу, и, якобы, переживаю и скорблю душой, представила мне пострадавшую сторону. То есть, отца, мать и ихнего сынка. Сразу скажу, мать как мать, ничего лишнего, отец при галстуке, несмотря на тёплую погоду, а сынка без микроскопа уже в дальнем углу не разглядеть, хоть, говорят, выпускник и гордость школы. А главное, что меня успокоило, все втроём, как сговорившись, в очках щеголяют. Особенно сынок. У него стёкла с мой палец. И как это, думаю, мой ребёнок об такой бинокль не травмировался? Да, дальше сам себе мыслю, долго ещё нам кое-кого к жизни приспосабливать придётся, раз всё семейство в окулярах и пустыми жалобами клевещут на иных отцов семейств с жизнестойким потомством.
Сдался я через час, а то и два. Надоело пустые разговоры безо всякого движения мысли выслушивать, хоть и в учреждении казённого обучения.
--Разберёмся,- строго сказал я и ненавязчиво посмотрел на директоршу заведения.
--Да вы, пожалуйста, постарайтесь, а главное, меры примите, чтоб не повадно было,- это мать недобитого мышкой из угла пропищала.
--А как же!- заверил я твёрдо.- И разберёмся, и меры примем. Как не принять при таких-то злодеяниях,- тут я стал пробиваться к выходу, не подав на прощание руки галстуку. Меня же никто не останавливал, уверовав в силу проведённой над отцом воспитательной работы.
Во дворе собственного дома, словно меня караулил, встретился сосед Николай, по отцовской линии воспитатель Светки из другого подъезда.
--Говорят, твоя Светлана опять что-то отчебучила,- стал навязываться он с разговором.
--Говорят, что кур доят,- ловко ввернул я старую поговорку и проследовал далее без особых пререканий к своему подъезду.
Дома я призвал ребёнка к порядку общими замечаниями о смысле жизни, а сделав допрос по географии, вкратце и по-отечески нацелил ребёнка на более глубокое постижение знаний, которые пока ещё бесплатно дают в школе, как умеют. Вот что я хорошо знаю и горжусь, так это география! Ведь сам, считай, всю школу в города и морской бой проиграл. Редко в карты, да и то перед самым выпуском, когда на чердаках потеплело. А под конец семейного общения по-доброму посоветовал жене ужесточить пригляд за образованием дочери. Супруга тут же вняла совету, так как не пустилась в пререкания.
А вот про драку я отдельно заметил, что на очкариках зло срывать не надо. Их и так бог обидел до срока. Что же до стальных прочих, то необходимо действовать с умом, согласно весовым категориям, а если кто заслуживает физического воздействия, надобно тренироваться подалее от любопытных глаз, то есть не на самом крыльце храма науки. А уже под конец беседы я мельком заметил собственной Светке о необходимости иногда брать хороший пример и с других Светок, что по соседству. На это ребёнок вполне здраво ответил народной присказкой о тихом омуте и чертях в нём.
--Радуйтесь, что я у вас вся на виду!- сказала как истинный боец и без всякой задней мысли. Однако, моментально радоваться я не стал. Приберёг до выпускного, чтоб потом от всей души веселиться, то есть, без чертей, омутов и других отклонений в социальном развитии.
После всех этих воспитательных мер и попутных с ними препирательств, мы все втроём мирно поужинали отбивными и стали смотреть очередную серию про ментовский убойный отдел.