Самый счастливый день
ОЭИС ( Одесский электротехнический институт связи им. А.С.Попова). Общежитие № 4. Воскресенье. 18 марта 1990 года. 10.30 утро.
Очень хочется пить – это первое о чем я подумал, проснувшись утром. Вчера у нас была небольшая вечеринка и теперь, с жадностью поглядывая на аквариум, я все же нахожу в себе силы подняться и ковыляю на кухню. Димка и Сережкой с опухшими лицами, сладко закусывая сигаретный дым сырой водой из под крана, громко делились воспоминаниями о вчерашнем вечере. Первое, что нас интересовало, это в котором часу от нас ушла Таня. К сожалению этого ни кто из нас не помнил. Да, перебрали мы вчера, перебрали. Всего можно было ожидать, но чтобы вот так легко, как бы само собой получилось 3+1, на это мы и не надеялись, приглашая на нашу вечеринку свою одногрупницу, из не помню какой африканской страны, которую все в группе звали просто Таня, так как ее настоящее имя было чуть-чуть ему созвучно. Наши воспоминания прервал Юрка, он ввалился на кухню, как всегда громко шмыгаю носом и навешывая на наши вялые уши кучу новостей. С нашей стороны новость была одна, но какая, с такой красоткой, как Танюшка каждый был бы рад, а тут за один вечер все трое. Юрка решил, что мы его разыгрываем, но когда он понял, что все это не шутки, улыбка сошла с его лица, и он даже помрачнел. Он перестал шутить, умолк и растерянно смотря на нас, произнес лишь одно слово: «Идиоты». Сказано это было так, как будто он нам вынес смертный приговор. От одного этого слова у нас у всех троих неприятный холодок прошелся по коже. Мы поняли, что шутки закончились. Через несколько минут мы уже знали, что новость о том, что в ОЭИС у одной африканской студентки выявили СПИД уже облетела весь институт, и не только наш, и что ее высылают из страны и на днях она улетает домой и что вчера она и завалилась одна, пьяная вдрызг, чего за ней ранее никто никогда не замечал, в нашу комнату, наверное потому, что это был ее прощальный вечер с институтом, полюбившимся городом, страной и друзьями, в этой стране, которых она уже наверняка, более, никогда не увидит.
Ужас, шок, жуткий стресс – этими тремя словами можно передать лишь сотую часть того, что мы испытали в первые минуты. Что делать? Что делать, что делать, мы не находили себе места. Пообещав нам никому ничего не говорить ни слова, Юрка ушел по своим делам. Боже, какой он счастливый человек! А мы, господи, за что? За что, за что?
3
Из жизни одесских студентов
Давыдов Геннадий
Из соседней комнаты на кухню вышел поставить чайник второкурсник Сашка. Мы, жутко робея, все же решились его расспросить: «Саня, а Саня ты не слышал о том, что у какой то бабы из нашей школы нашли СПИД?». Сашка вяло пересказал нам тоже, что говорил Юрка, поставил чайник на газ и зевая ушел к себе в комнату.
Все, это конец. Боже весь институт уже знает, одни мы придурки ни слухом, ни духом. Нервно, истерически крича, мы с Димкой набросились на Серегу с упреками: «Говорили мы тебе в субботу утром: «Пошли в школу, пошли в школу», а ты: «На пиво! На пиво!», напились пива : «Идиоты».
Господи, что делать? Что делать? В поликлинику идти мы боялись, сразу упрут в больницу, оповестят весь свет, да мы вообще всего боялись. Есть не хотелось, пить тоже, хотелось курить и очень, очень. Собрали деньги, отправили Серегу за папиросами. Он не возражал, видимо чувствовал за собой вину, ведь не уговори он нас в субботу утром идти в Аркадию на пиво, мы бы пошли на занятия и конечно были бы в курсе всех новостей.
Как только Серега ушел, Димка вспомнил о спортивном журнале который он брал у какого то парня с третьего этажа, в котором пишут о американском культуристе. Этот американец также был болен СПИДом и боролся с болезнью каждодневными 8-ми часовыми тренировками. Ученые там пишут, что таким образом он задерживает развитие болезни и что у него это не плохо получается. Димка побежал искать журнал. Боже, как плохо, как плохо. Врагу не пожелаешь такое испытать. Ночь с воскресенья на понедельник мы почти не спали. Свет был выключен, но мы лежали на своих койках и курили, курили, курили. Говорить друг с другом мы уже были более не в силах. Почему-то вспоминалась прошедшая жизнь. Господи, что делать? Что делать? Несколько дней прошли как в тумане. В среду утром мы уже были едины в своем решении: Мы идем в поликлинику и немедленно. Приняв это решение, нам стало немного легче.
В больнице мы сдали кровь и все необходимые анализы. Нам сказали прийти за результатами завтра. Мы попытались объяснить медсестре, что результаты на необходимы немедленно, но медсестра не поняла причин нашей спешки и мы перестали настаивать. Завтра, так завтра. На занятия мы уже конечно не пошли, а опять заперлись у себя в комнате. Нам казалось, что в больнице уже все знают и сейчас сюда приедут санитары, нас повяжут и увезут, изолируют от общества. Мы их ждали. Так в ожидании мы и уснули.
4
Из жизни одесских студентов
Давыдов Геннадий
На следующий день мы были первыми, кто подошел к дверям полклиники. Через 40 минут в кабинете врача, доктор почему-то очень долго искал результаты наших анализов, а найдя их первой фразой его были слова: «Ах, ну да, это Вы голубчики, как же помню, помню. У Вас у всех троих одна и та же болезнь, причем страшная болезнь, очень страшная». Мы еле сдерживались, нервы были на пределе. «Какая, доктор»- заикаясь, как Кротов из знаменитого советского детектива, - спросил Димка. «Сифилис, ребята, сифилис»- был ответ доктора.
«Слава богу» - хором выдохнули мы. Господи, какое счастье!!! Мы не сдерживали слезы радости. Мы, перебивая друг друга, благодарили доктора, обнимались, плакали от счастья, благодарили доктора и опять обнимались. Мы были просто счастливы. Это был самый счастливый день в нашей жизни. Доктор и две медсестры смотрели на нас как на слабоумных. Такую реакцию на такую новость они видели впервые в жизни, но нам некогда было объяснять. Поблагодарив доктора и сказав ему, что это самая приятная, самая лучшая новость в нашей жизни, мы удалились. По его глазам мы видели, что нам он верит, хотя и ничего не понимает.
Как в дальнейшем выяснилось, в школе сработал принцип испорченного телефона, а то, что Таню из страны высылают – это уже насочиняли сами студенты. У нее, как и у нас, нашли сифилис. Лечились мы вместе и, кстати, очень с ней подружились за это время. Через два года мы разъехались в разные стороны нашей еще великой тогда страны СССР, но с тех пор всегда в этот день мы созваниваемся и поздравляем друг друга, хотя к сожалению и не получается уже встретиться.
Прошло 20 лет и, однажды, моя дочка задала мне вопрос: «Папа, а какой самый счастливый день в твоей жизни?» и я ответил: «Это день, мое солнышко, когда мы с твоей мамой поженились». Дочка улыбнулась, поцеловала меня в щеку и убежала к маме на кухню, а я подумал: «Врать дочке, наверное, не хорошо».
Г.В.Давыдов